Глава четвёртая
Гора Ахея
Я шёл к горе, которая казалась миражом в плавающих тёплых потоках воздуха. О ветре в этой долине, похоже, уже позабыли. Жаркое солнце без пощады жгло спину. Не люблю, когда нет озера или реки поблизости, куда можно прыгнуть с разбега. Привык купаться после тренировок, сохранил этот обычай и по сей день. Вот только сегодня... второй день по жаре иду, кожа липкая, пот стекает по хребту и сползает на ресницы, застилая глаза.
Вокруг лишь серый лохматый мох, вернее трава этой долины, от которой уже рябило в глазах. Всё вокруг мертво.
Не видно ни бабочек, ни птиц. Как-то это всё связано с деревом Элато, крона которого терялась бы в облаках, но говорят, оно растёт в мире, где сухо и лишь пыль, а солнце всё время в зените, жжёт безжалостно.
Я это увижу, дойду...
Магией заниматься непросто. Увидев валявшийся полуистлевший дешёвый меч, я взял эту ржавчину, воткнул в землю. Я проверяю, сколько в теле праны, когда вожу круги руками, держа ладони напротив друг друга. Они отталкиваются одна от другой как магнитные камни. Мне иногда кажется, что выставив резко вперёд ладонь, я могу погасить пламя. Но сколько ни пробовал, всё никак не получается. Пламя чуть вздрагивает, но если хорошо махнуть рукой, оно и так вздрогнет – волшебства тут не нужно.
Как там этот демон заклинание произносил, что швырнуло нас троих в стену? А на улице, когда оно прозвучало, кости стали собираться в великана. Но там ещё слова заклинания были. Вот бы овладеть такой мощью. Врагов много нападает: бам – все валяются. Слово, кажется, Кхнуа.
Смотря на торчащий ржавый клинок, я загадал его сбить силой магии. Может, не магии, своей праной, ведь она меня перемещает вперёд, даже, кажется, время останавливается. Выставив вперёд ладони, я смотрел на меч, сосредоточился. Никогда не выпускал прану через ладони. Резко выставив руки перед собой, я выкрикнул: кхнуа!
Меч торчал из земли ровно, даже не шелохнулся.
Смешно... Хорошо, хоть никто не видит.
Побрёл дальше. Не маг, увы. Странно, почему в нашем Храме не используют все возможности магии. Наставник как-то говорил, что если бы мы использовали серьёзно магию, против нас бы объединились все и уничтожили.
Да, кашит удивил. Непонятно с этим шаксом, вынувшим демону глаза, он был обязан чем-то Матэсу, наверное. Но кашит его страшно боится, у него даже голос стал хриплым, когда отвечал. Вообще, с высшими силами или с низшими, кто их знает, нужно быть осторожным в словах. Да и вообще... Любая клятва, обет, дающийся перед людьми, подтверждается даенами, поэтому человек карается, если не держит клятвы. Нам нужно было всем перед Долиной принять клятву, никто бы не повернул домой. А теперь пойду один. Ещё неизвестно, Маора появится у горы или нет. Но в любом случае один не пойду в Подземье. Буду ждать паломничков, их вокруг немало идёт, наверное. С кем-нибудь договорюсь.
Я постоянно оглядывался. Потому что ждал: Элама и кашит догонят, передумают. Но, увы, горизонт был чист.
Наверное, меня не сломили скелеты и демон в замке, потому что я привык к боли и труду. – Правда, мои ладони шершавы не от сохи, а от меча и копья, но пота я пролил больше, много больше любого крестьянина. Одно дело, когда перебрасываешь вилами сено, а другое – колоть с остервенением чучело за то, что оно «напало» на твои земли.
А боль... Она на тренировках всегда, иначе в бою будешь на неё отвлекаться. Поэтому наставники колотят шестами по ногам и рукам, а ты отрабатываешь реакцию – защищаешься. Это ещё достигается с помощью самовнушения и дыхания – в теле накапливается взрывная энергия.
Наставники опытны, бьют так, чтобы не поломать кости, но и не жалеют. Постепенно человек привыкает к боли, не обращает внимания. Но это всё требует терпения, адского терпения. Это показал высший жрец Храма. Когда ему исполнилось восемьдесят лет, он собрал всех, объявил, что всё равно скоро умрёт, поэтому хочет показать нам адское терпение. И показал...
Он облился горючим маслом, затем усевшись, поджог себя. Жаркий огонь горел ярко, а он так и сидел, пока не упал. А мы стояли со слезами на глазах, потому что его было жалко, сколько нужно терпения, чтобы вот так... вынести нестерпимую боль.
В стороне показалось три человека. Так я и думал, люди будут. Не придётся идти самому, как на кладбище ночью. Справа на камнях сидит два скелета, но на меня внимания не обращают. Да и не боюсь.
Хоть на голове повязана запасная рубаха в два слоя, затылок словно в духовку засунули.
Иссохшими губами я отпил из меха горячеватую воду. Повернувшись, увидел две точки на этой ровной, как стол, долине. Двое идут за мной. Заблудиться тут днём не получится – гора на полнеба – прекрасный ориентир. В стороне виднелся холм норнгов, по краям которого длинные чёрные камни возвышались словно стражники.
Повернув, я дошёл до кургана, укрылся в тени камня. Буду ждать этих двоих... С той стороны, конечно, может идти кто угодно, но мне хотелось, чтобы это были мои друзья.
Я лежал на кургане, подо мной пустота – мир норнгов. Я видел двух убитых жителей Подземья, их тела покрыты мелким мехом. В общем, если бы спросили, на кого из животных они похожи, я бы сказал, что они родственники крысам. Конечно, это так они мне представляются. Ноги же у них короткие, но сильные, как и руки. Головы широкие и плоские, а зубы совсем не хищные, не знаю, что они там постоянно едят – говорят, что корни и грибы. Мало кто из людей нашёл с ними общий язык. Вернее, единицы, которые выторговывают сделанные под человека паучьи доспехи и драгоценные камни, потому что уж много норнги в земле роются. Ещё они торгуют паучьими ядами. Можно и наконечники стрел им смазывать, а если в питьё добавить– смерть приходит почти сразу, к тому же мучительная.
Странный мир там... внизу. И мне скоро придётся туда пойти.
Можно ли не узнать издалека Эламу? Рядом частыми шагами шёл кашит. Но на плече у него был не топор, а широченный меч с односторонней заточкой, называемый рассекателем. Дождавшись, когда они подойдут поближе, я поднялся, махнул рукой.
− Идите в тенёк!
− О, вот ты где, − торопливо заговорила Элама. – А мы-то думаем, вроде видно было, а потом пропал.
− Матэс, я гляжу, ты рассекатель на топорик поменял?
− Да нашли возле трупа иссохшего, − сказала Элама. А кашит с довольным видом воткнул широкое остриё в землю.
Они присели, Элама устало вытерла со лба обильный пот. Глянув на пустой мех на боку кашита, я отстегнул свой, протянул. Они его быстро опорожнили.
− Таки решились?
− А чего терять? Мы пошли домой, но что-то скучно стало по дороге.
− Да я понимаю...
− Видел, трое пошли? – Элама отдала пустой мех, вытерла влажные губы.
− Видел.
− А мы не провалимся... тут? – она ткнула пальцем в землю.
− Не провалимся. Ты же не думаешь, что у норнгов так всё плохо. Не знаю, чем они крепят там у себя эти округлые курганчики, но могут быстро сделать дыру и выбраться наружу. Но это не их мир, разве только ночью... Правда, уже давно у нас ходят слухи, что они готовятся завоевать верхний мир. А ещё таскают из нашего лес, вернее, брёвна.
− А у нас на родине их сильно боятся, поэтому люди их сразу пытаются убить. А ещё мы не хороним, а сжигаем трупы, потому что ходят легенды, что норнги докапываются до покойников, забирают, а затем с помощью ритуалов порабощают душу.
− У нас детям рассказывают про них страшилки, − сказал кашит. – Будто ночью подкапывают пол в доме, подкрадываются к кровати и так резко к тебе: Отдай свою душу!
− Да у всех так, у нас тоже в детстве эти страшилки рассказывали, − сказал я. – Но они остаются с нами на всю жизнь.
− Что-то мне кажется, − Элама смотрела в землю, − так сейчас и происходит.
− Что именно? – я не понял, о чём она говорит.
− У нас тут просто души отбирают! Везде! В долине – это точно. И дальше, думаю, то же самое будет. Только вот... зачееем?
− Да успокойся ты, − сказал я. – Не всё, конечно, понятно. Но я думаю, даены смотрят на наше мужество, да решают, кто достоин бессмертия, а кто нет.
− Может, и так...
− Отдохнём или в путь?
− Пошли, − Элама встала. − Я лучше посплю на горе.
Мы шли как бездушные мертвецы, без эмоций и очень усталые. Ещё бы, ночь мы провели в дороге и драках. Да и мара, она была тут тоже. Может, поэтому Элама отказалась от отдыха.
До самого подножия горы нам по пути попались лишь два озера-лужи с водой ядовитого синего цвета. Хоть мы и хотели ужасно пить, но кашит, потянув носом воздух, махнул рукой и сказал – забудьте.
− Вот и гора, − Элама облегчённо вздохнула. По моему, Долину мы прошли!
− Да, я уже чувствую себя немного бессмертным, − у кашита, похоже, проклёвывалось чувство юмора. Странно у них, их женщины понимают юмор, а мужчины нет.
− Матэс, так откуда ты взял этого, в подвале, − задал я вопрос, который всё мозолил сознание.
− Да зачем оно тебе... Без Гильдии магов не обошлось. Скажу только, что он мне обошёлся в родовой замок, думал, поможет там, у дерева.
− А вообще! Вы нормально мыслите? Что это за бессмертие, если ради него нужно сражаться, да выживать?
− А кто их знает! – Я пожал плечами. – Может, смотрят на наше мужество, кто заслужил, получает бессмертие, а кто недостоин... − Я запнулся, вспомнив о Вороне. – Ну, кто нагрешил сильно или родовое проклятие висит, тому не даётся.
− Может быть и так, а может и по другому... − Кашит потряс рассекателем. – Я этой игрушкой порубаю усех!
− Странно, что вход в Подземье не в долине, а там, на горе, выше, − сказала Элама.
Перед нами расстилался редкий лес, который поднимался до середины горы. Выше, видно, было холодно, поэтому там гору опоясывал чёрный пояс, до самой шапки снега.
Словно мелкие вены, издалека видны у подножия тропинки, которые выше смыкаются, превращаясь в артерии, которые, наверное, вели к входу в Подземье. Озеро блестело с левой стороны, поэтому мы свернули.
− Там, говорят, водопад даже есть, небольшой, – сказал кашит, перебрасывая рассекатель на другое плечо.
− Вода! Я вижу воду! – Довольно улыбаясь, я прибавил шагу.
− Вот это красота! – ахнула Элама.
Воистину, на фоне скал это озеро – самое красивое место в этом мире. Я видел берег моря, озёра и реки. Но здесь было такое сочетание красок, а может, это нам казалось после скитаний по серой, унылой долине.
Зеркальная гладь зелёно-голубая, да таких приятных оттенков, что сразу всем ясно: эту воду можно пить от пуза, и плавать, плавать. Со стороны горы возвышались округлые скалы, на которых умудрялись кое-где расти кустарники, отчего светлые скалы сверху были словно ржавые.
Слева от нас, шагах в пятидесяти, купались четверо мужчин и три женщины, а ещё дальше на берегу виднелось несколько групп людей.
Когда до воды осталось шагов пятнадцать, я побежал. Вынув меч, воткнул в песок у берега. С разбега плюхнулся в воду, потому что нырять в незнакомый водоём с лёту глупо, нужно сначала изучить дно.
Блаженство... Тело обволокла благодать. Сразу исчезло чувство сухоты и давления на голову от жары. Нагрудник и наручи немного тащили на дно, поэтому я подгрёб к берегу, нащупав ногами опору, остановился и, набирая в ладони воду, жадно пил, пока мне показалось, что уже булькает в животе. Лишь тогда я выбрался на берег.
Кашит с Эламой уже разделись. Подняв голову, я опешил. Элама шла к воде в одних штанах! Увидев моё удивление, кашит показал мне язык.
− Водаааа! – раздался голос Эламы.
Отвернувшись, я разулся. Теперь, зная дно, я смело нырнул, загребая вперёд руками.
В общем, купались мы долго. Я всё поглядывал на мокрые плечи Эламы, раз она поднялась над водой так, что мы увидели грудь. Я стал ловить себя на мысли, что хотел бы себе такую женщину. Но сейчас не тот момент, чтобы оказывать ей знаки внимания.
Накупавшись, мы дружно золой и песком постирали одежду, надели мокрую на себя.
Солнце к тому времени скрылось за горой, что принесло относительную прохладу.
− И где нас Маора должен встретить? – Я вставил меч в ножны, был готов продолжать путь.
− Да, где... Ворон говорил, что Маору нужно ждать у входа в Подземье.
− Пока не стемнело, нужно идти, − сказала Элама, разглядывая широкую тропу, змеившуюся между скал.
Поднимаясь, я оглянулся: все, кто был на берегу, никуда не собирались, наверное, будут ночевать у воды.
− Что-то они к нам недружелюбны, хоть бы подошли, спросили, что к чему, − сказал Матэс, догоняя.
− А ты спросил их? – удивился я.
− Я вот тебя спросить хочу! Чего ты меч в песок воткнул? Я слышал, храмовники бережно относятся к оружию, не втыкают в землю, чуть ли не обожествляют клинки.
− Ну, ты сам подумай, клинок бьёт в клинок, по доспехам, щитам, а в землю – нельзя. Ну не бред? Это как про вас, кашитов, говорят, что вы не какаете никогда!
− Мегед! Ты как скажешь! – пройдя шагов десять, сказал в сердцах Матэс, – про варанисов сказал – появились. Сейчас тоже, только промолвил, меня сразу припёрло! Я сейчас! – он исчез за деревьями.
− Зачем ты так его? – спросила Элама участливо. – Они же очень щепетильны в этом.
− Да ладно! – я присел у дерева, опёрся о ствол спиной.
− Они закаааапывают, − Элама фыркнула, даже слегка улыбнулась. − Ты хоть ничего не говори, когда он вернётся.
Возвратившись, Матэс выглядел растерянным.
− Там это... − он показал за деревья. Земля во многих местах разрыта! Там холмики такие, как на могилках, даже больше! В общем, земли лишней много. А из одного холмика нога торчит − кашитовская! И воняет – ужжжос!
− Не понял! – встав, я смотрел за деревья. – Тут же безопасно, насколько я знаю! На горе безопасно!
− Не знаю! – Элама уже с опаской озиралась по сторонам.
− А кто их мог зарыть? Там много людей, во! − кашит показал жест рукой, что означал: по горло. В долине кто трупы закапывал?
− Мы закапывали... Ворона, − сказала Элама. − Значит, держим глазки открытыми! А мы уже не спали сколько!
Да, надо быть начеку. А веки у меня слипаются давно...
− Пошли! – Запомнив место, чтобы вернуться, я двинулся вверх по тропе. Я сюда вернусь, но только один. Раз тут есть труп кашита, если он не так давно закопан, я извлеку из него яд, трупный яд.
Лишь сейчас, присмотревшись, заметил, что такого леса я не встречал нигде. Кора тут на деревьях неровная, бугристая, кроны широкие, а деревья растут друг от друга далековато.
Через пару сотен шагов мы вышли к скале. Вернее, это было огромное каменное лицо, которое высекли в монолите. Вход в Подземье чернел во рту этого каменного лица, я бы сказал маски, которая «съедала» всех входящих. Остановившись, мы глазели на это создание чьих-то рук. Кто-то высекал это изображение в скале кусочек за кусочком.
− Говорят, таких входов-масок на горе штук тридцать, − сказала Элама, с открытым ртом рассматривая каменное изображение.
− Конечно, если бы вход был один, попробуй его найди на такой огромной горе! – ответил я.
− И я думаю, для кого понадобилось высекать столько камня, делать столько препятствий ради того, чтобы подарить нам бессмертие?
− Не знаю. Лишь надеюсь, что Ахей полудаена, но совсем не шутник.
− А что, потом все эти входы соединяются в один?
− Нет, − вставил слово Матэс, − там что-то сродни лабиринту, но в нём не заблудишься, если не заснёшь.
Солнце, видно, ещё не скоро опустится за горизонт, но мы были на теневой стороне горы, поэтому казалось, что скоро наступит вечер. Нас не накрывала тень, но такую большую тёмную тушу, опускавшуюся с небес, увидели сразу все.
Распластав крылья, дракон опускался прямо на нас! Ящер был серый, на теле не кожа, а наросты − бугристая броня. И на нём сидел худой лысый человек в годах, в чёрных как ночь рубахе и штанах. У него даже обувь была тёмная. И тут у меня челюсть упала чуть ли не грудь – у этого всадника было четыре руки! Как это может быть у человека?
− Дракон, − растерянно выдохнула Элама.
− Дракон – это мелочи! – вскричал я. Всадник не человек! Он многорукий! Если что, разбегайтесь по сторонам и бейте с флангов! – Я взглянул на деревья. Так быстро мы не укроемся. Тупо бегать от дракона − смысла нет. Он даже может захватить человека когтями одной лапы и без труда подняться с ним в воздух.
Мы разбежались в стороны, потому что нас уже обдало сверху ветром от машущих крыльев. Но ящер нападать не собирался. Гупнуло, когда его лапы ткнулись в землю. Он сложил крылья и смотрел на нас с превосходством.
− Крыло! – требовательно промолвил всадник.
Дракон простёр одно крыло так, что чёрный человек, взяв суму, сошёл по нему на землю.
− Маора... − довольным тоном сказала Элама. – Это Маора!
− Хорошо, что он не двухголовый, − моё удивление постепенно проходило. А четырёхрукий маг – это даже очень хорошо! Это как два мага, но в одном теле.
Я не знал, на кого смотреть – дракона я видел так близко первый раз в жизни, именно такого дракона. Какой-то боевой, его так просто мечом не полосонёшь по шкуре. Глаза спрятанны под надбровными наростами, зрачки тёмные, прямоугольные, двойное веко – одно прозрачное, второе кожистое. В них светился разум, в этих глазах, я бы даже сказал проницательность. На конце хвоста красовались острые шипы.
Дракон – это воплощение мощи. От Маоры тоже исходила сила, она чувствовалась. Не знаю, как это лучше объяснить, просто осознаёшь, что противник опасен, и это никогда меня не подводило. Вот бывает, обнажит кто-нибудь против меня меч, а внутри даже не дрогнет ничего. И я уже понимаю, что противник для меня не опасен. Да ещё пара-тройка движений мне могут сказать, что из себя представляет враг.
− Маора! Ворон погиб! – с жалостью в голосе сказала Элама.
− Я знаю! – он посмотрел на кашита, но взгляд долго не задерживал, затем уставился на меня. Мне показалось, что меня раздели, разрезали и посмотрели, что же там у меня внутри. А внутри у меня то же, что и у других, даже у животных такое – кишки всякие, органы. Но об этом и не думается никогда, просто осознаёшь себя, что ты живёшь, и всё.
− Ладно, неси череп, − взгляд мага пронизывал, подавлял. – Голодные?
− Ага! – сказала Элама. Мы всё побросали на Красных камнях, еду и доспехи. Даже не спали всё это время.
− Ничего, поспите скоро! Пошли под деревья. Рассказывать, как вас звать не нужно, я знаю. Знаю, как вы прошли долину и какой ценой!
− Оторвав взгляд от дракона, я пошёл за всеми. Присев на траву, Маора скрестил руки, замычал через нос, затем стал повторять труднопроизносимое заклинание. А запомнить его – так только голова заболит.
Я такого никогда не видел, но перед нами появился ковёр, на котором в большом котелке парила ароматная каша, похожая на пшеничную, вперемешку с большими кусками говядины. Жирная, пахучая каша!
− Не из королевского дворца, конечно, − сказал Маора, глядя на котелок, − но сойдёт.
− А ложки? – спросил Матэс, облизываясь.
− Ложка, − наставительно сказал Маора, − это равносильно оружию – должен каждый иметь с собой.
Достав из голенища сапога ложку, он ехидно улыбнулся. Правду говорил Ворон, его кожа казала прозрачной, на лбу и висках бросались в глаза сеточки вен.
− Так мы не брали котелков. – Матэс смотрел на ложку Маоры, жадно сглотнул. − Думали, что будем мясо есть, а в этой шаксовой долине даже мух нет, не то что дичи.
Маора забормотал, и в кашу, будто стрелы воткнулись три деревянных ложки. Мы их ловко ухватили и стали набивать рты сытной кашей.
− Сейчас бы винца и птичку запечённую! − прошамкал кашит с набитым ртом.
− Что свистнул, то и чавкайте! – Маора, видно, не был голоден, потому что, съев три ложки каши, облизал ложку и засунул обратно за голенище сапога. Странно на это было смотреть, когда у человека четыре руки. Да и человек ли он? Терзанай говорил, что я находился с ним не на Алгоре. А где тогда?
Возможно, был в таком мире, как Ахей создал, где дерево растёт. А может в таком, где живут люди... как Маора, четырёхрукие.
− Вот такая деревянная ложка меня спасла, когда я был мальцом, − начал поучительно Маора, пока мы уплетали кашу друг поперед друга. – Голод был тогда жестокий – люди пухли, будто их воздухом надували. Приду к аше, а он управлял тогда хозяйством, хожу за ним, слёзы по щекам размазываю. Дяденька, дайте поесть – скулю. А в стороне, у костерка, работнички усталые похлёбку из котла наворачивают, как вы сейчас кашу.
Иди, говорит аша, с мужиками поешь! Прихожу... они на меня косятся, поближе друг к другу поджимаются, чтобы я короткими ручонками до котелка не дотянулся. Да и ложки никто не даст! Дяденьки, пустите, говорю, кушать сильно, сильно хочется! Дык, бери ешь, говорят, а сами скалятся. Достаю я, значит, ложку, а ручка длинная, через головы ихние зачерпываю горячей похлёбки, несу ко рту, а сам специально расплёскиваю над ними. А кому это понравится? Пару раз раструсил – сразу расступились, пустили к котелку поближе, уже сижу и ем... счастливый. А потом только меня видели, сразу подвигались.
− Дрессировка, − сказал я улыбнувшись.
Кашит вдруг бросил ложку на ковёр, отвернувшись, выплюнул на землю кашу.
− Что такое? − спросила Элама.
− Дохляком потянуло, − кашит ткнул пальцем в сторону, откуда мы пришли. – Маора, может, вина наколдуешь?
− Какого вина? Вам сейчас и так дай прилечь, так вы от мертвецов отличаться будете разве тем, что будете сопеть! А тут, как я погляжу, сейчас опасно! Не могу поймать нить, нету связи, но тут бродит осознанное зло, смерть и боль!
− Я сейчас посмотрю, − Элама отошла в сторону, села на пятки. Дальше ритуал, что мы видели во дворе замка, мычание через нос. Затем она замерла, словно усадили чёрный труп. Сидела неподвижно долго. Открыв глаза сказала.
− Там много убитых людей, − она кивнула в сторону леса. И их убили не скелеты или шаксы. Их убили люди. За что, не пойму. Но если они закопали столько людей, думаю, они скрывают следы. А значит, придут сюда ещё. Поэтому нам нужно быстренько отсюда убираться.
− Куда убираться? – вскрикнул кашит. Я сейчас упаду и засну, так устал! Ооо! Дракон! Давайте улетим на драконе! – он ткнул пальцем в сторону ящера, который лежал, положив голову под крыло.
− А ну тихо! – повелительно сказал Маора. – С вами уже маг, так что успокойтесь, никто из людей вас нет убьёт. Кстати, Элама, зачем они убивают?
− Они не всех. У кого оружие ценное. У них у всех арбалеты, мощные. И маг есть, могущественный... и великан!
− Хорошенькая компания! – я присвистнул.
− Из-за оружия убивать?− Маора вздохнул, словно пожалел о поступке детей. – Не... конечно, можно и так зарабатывать на жизнь, но это подло! Не бойтесь! Сильней меня маги на моём пути не попадались!
− Хочется верить, что и не попадутся, − Элама вздохнула, отложила ложку. – Маора, а почему ты с самого начала с нами не пошёл? Может, Ворон остался бы жив!
− Нееет! Там бы такое по дороге завернулось! Я уже ходил, поверьте! Лучше вам этого не знать!
− А дальше? Дальше что? Ходил ты? Видишь, что там? Ты же маг!
− Конечно, маг! Но там... − Маора ткнул пальцем в гору, − сильней меня есть, поэтому не вижу ничего!
− Я тоже не вижу, − тихо сказала Элама.
− Маора, там маги сильнее тебя? – спросил я.
− Нет, больше, чем маги. Там не люди: шаксы, демоны и... в общем, скорее всего, слуги джуды.
− Ну, что насчёт вина? – кашит морщился, тянул носом, пытаясь уловить запахи вокруг.
− Да на! – Маора пробормотал под нос заклинание, появился кувшин и три чаши.
Радостно потерев ладони, Матэс ухватил кувшин и стал из него разливать по чашам. Наполнив вторую, потянул носом.
− Это не вино, Маора! Это же сливовый узвар!
− Ну да! − Маг смотрел пристально. – Я же сказал, вино пить будешь, когда бессмертие получишь!
Фыркнув, кашит встал, пошёл к входу в Подземье, чернеющему перед лежащим драконом.
− Мегед, − еле слышно прошептал Маора, − нужно забить дракона!
− Чтооо? Ты в своём уме? – Повернувшись, я взглянул на тот холм, который был спящим ящером. Взглянул на Эламу, её глаза округлились. − Хорошо, драконы глуховаты, а то если он услышит – будет нам тут веселуха.
− А что, я похож на придурка? Мне нужна его душа, чтобы без проблем пройти Подземье. Ящера твой меч возьмёт, ну, ещё рассекатель кашита. Но Матэс не так сильно ударит, как ты. Просто перебей ему кость на крыле, чтобы он не смог взлететь. А дальше толпой его добьём! Я знаю, что говорю! Маг Маора, − он слегка стукнул себя кулаком в грудь, − последний жрец Культа Драконов.
− А крик? Он же если крикнет, у нас уши отвалятся, а кровь в венах застынет! − шепнула Элама.
− Не крикнет, я остановлю его, но нужно, чтобы Мегед ударил неожиданно, иначе дракон всех попалит.
Вот это да! Значит, ящеры и вправду извергают из пасти пламя! Говорят, в пасти у них есть отверстия, из которых вылетают разные жидкости, в воздухе смешиваются – получается пожирающий плоть огонь, жаркий до ужаса.
Я вперил взгляд в котелок, размышлял. Признаю только открытый бой, а тут... нужно ударить исподтишка. Хотя, даена войны − Мардух, наставлял в учении: в войне побеждает тот, кто обыграет противника. Сейчас мы обыграем дракона, а попросту по-хитрому убьём.
− Сразу делаем? − спросил я, сам не веря своим словам.
− Да, пошли... Как раз безоружный кашит усыпит его внимание. А ты, − маг посмотрел на Эламу. – Не лезь близко. Если только низко голову опустит, тогда лупи по черепушке алебардой. Но просто так на рожон не лезь, а то перекусит... пополам!
Встав, я обнажил клинок и пошёл.
− Правое, левое? – спросил тихо.
− Без разницы – главное, перебей кость!
Дракон лежал, поджав крылья. Нужно, чтобы он их расправил. Подойдя к левому крылу, оглянулся. Маора уже стоял напротив шеи.
Я настроил себя на концентрацию одиночного удара на выдохе. Но с готовностью сразу рубануть ещё, если ладони почувствуют, что кость не перерублена.
Пнув дракона прямым ударом в бок, я заорал: крыло!
Он резко расправлял оба, шея выпрямлялась. Я рубанул изо всех сил, даже просел на ногах, добавляя разрушительной мощи магическому клинку. Кость поддалась вместе с крепкой шкурой, правда, руки чуть не вывернуло в кистях, таким сильным был удар.
Есть! Теперь уйти от атаки, а что она будет, я не сомневался, но в сторону резко отскочить не успел, над головой показались страшные зубы ящера. Резко присев, я рванулся вперёд, под крыло. Раздавшийся возле макушки стук зубов не обрадовал.
Дракон взмахнул крыльями, пытаясь взлететь. По плечу больно царапнула торчавшая кость. Хлопнуло по мне крылом, но несильно, поэтому я кувыркнулся, выскочил на безопасное расстояние. Дракон в это время уже хотел перекусить Маору, но тот поднял все четыре руки, что-то выкрикнул неразборчивое. Он ударил... так не отшвыривало меня, когда напал в подвале демон. Меня перекувырнуло раза четыре, лишь потом я с трудом вскочил на ноги, Элама валялась с другой стороны. Дракон был так оглушён, что потерял на пару ударов сердца сознание. Когда к голове приблизился Маора, ящер опомнился, лязгнул в его сторону зубами. Но Маора исчез! Хищная пасть захлопнулась пустой. Слева уже бежал кашит с рассекателем на замахе. Увидев его, дракон выдохнул в его сторону пламя. Но перед кашитом появился Маора, выставив руки, создал защиту. Пламя их не опалило, кашит стоял потрясённый. Да все мы в шоке, даже дракон.
Пламя иссякло, он открыл пасть, но крик захлебнулся в гортани, потому что Маора воздев руки, что-то кричал. Дракон лишь издал протяжный стон и кашлянул дымом. Маора ударил ещё раз заклинанием на расстоянии. Воздушный удар пришёлся в голову дракона, но Элама под влияние попала, её опять отбросило на пыльную почву. А дракон уже осел, почва завибрировала, когда упала голова.
− Рубите горло! – громко скомандовал Маора. Я был ближе всего, поэтому подскочив, рубанул по шее, пытаясь рассечь пищевод и яремную вену.
И рассёк...
Струя крови хлынула так, будто мне в лицо плеснули из миски водой. Тёплой водой, вязкой.
Я отскочил, стирая кровь с лица рукой. А дракон полыхнул в мою сторону пламенем. Если бы не Маора, я бы стал чёрным как Элама и уже бы корчился в муках или валялся в беспамятстве. Но Маора появился и закрыл меня невидимым покровом, от его рук исходило слабое зеленоватое свечение.
− Отбегайте! – крикнул я. – Он скоро будет готов!
Из шеи дракона фонтанировала кровь, он пытался бежать за кашитом, но тот был далеко, а запасов жидкостей, извергающих пламя, видно, пока нет. Передвигать на лапах такую тушу сложно, поэтому, отбежав, мы смотрели, как из ящера выходит кровь и он медленно умирает. Не буду рассказывать про агонию и описывать смерть дракона. Когда он затихал, а лапы вытягивались, Маора подошёл к его груди, возложил обе левые руки. Так стоял долго, что-то шепча, наговаривая.
− Всё... сказал он, отойдя. Мы вернулись к ковру, уже начинало смеркаться.
− Я один чувствую себя убийцей? − спросил я, обводя всех взглядом.
− Мы ещё и жертвы! Вспомни Ворона! – в голосе Эламы чувствовалось зло. Она теперь будет убивать без жалости.
− Храмовник рассказывает о том, что убивать плохо, − с издёвкой сказал маг. Усмехнулся, смотрел с превосходством.
− Это дракон!
− Это длакон, это длакон... − передразнил кашит. – Да я ради бессмертия замок родовой продал, выменял на одну услугу шакса! Если нужно, я буду рубить шеи драконам целый день, не пожалуюсь, что устал!
− Я тоже, − Элама выставила вперёд алебарду, − рубить буду.
− Ясно! – осознав, что весь в крови, я пошёл к озеру. Говорили, что где-то есть и водопад, но гора большая. Никто меня не звал, не останавливал. Видно, решили, что мне лучше побыть одному.
Спускаясь по тропе, несмотря на железистый привкус крови во рту, уловил в опустившемся воздухе запах тлена, вспомнил о плохо закопанном кашите, про которого говорил Матэс. Я хотел вернуться, извлечь из него трупный яд, если дохлый кашит ещё несильно разложился. Самый сильный трупный яд можно извлечь из кашитов, чуть послабее − из крыс. Я шагнул под деревья, тошнотворный запах становился сильнее. Ещё не ночь, но под кронами уже темно. Я нарвал листьев, сворачивая, запихивал в ноздри, чтобы не вывернуло наизнанку желудок – ком уже стоял в горле.
Захоронений было много. Именно захоронений, потому что лишней свежевырытой земли вокруг лежало с лихвой.
Найдя торчащую из холмика ногу, я брезгливо её схватил и потянул. Стопа не оторвалась, значит, труп ещё не сильно разложился – яд извлечь можно. Немного раскопал, хотя сумерки уже сгустились, я не боялся этих трупов. Я их видал-перевидал... Вот на кладбище как-то страшно ночью, сам не знаю почему, может, с детства они, эти страхи. В детстве и простых трупов боялся, а потом попривык. Шутка ли, бродишь по полю после битвы, а там трупов валяется – жуть. Правда, иногда слышны стоны, хоть вокруг и витает уже запах разложения. Таких вот стонущих чаще приходилось добивать, потому что уже не задержатся на этом свете, лишь отмучаются день-два. Но бывало, что выживали некоторые, одному руку отрубили один раз. Лежит он среди трупов. Повезло, что перевязал руку себе, да пока в беспамятстве был, вороньё глаза не выклевало. И вот иду я, а он мне шепчет тихо так... парень, а вы меня почему не забираете. Да кто же думал, что с отрубленной рукой можно на поле проваляться и быть живым? А там, на полях, тысячами лежали, тысячами. Страшно человеческое зло.
Вытащив кашита, я снял с пояса ремень и подвесил его за ногу на ветку так, чтобы голова немного не касалась земли. Осмотрел. Одежда целая − убит ударом в живот, но судя по ране, мучился долго. Это, конечно, плохо, но зато яд будет сильнее. Из его носа и рта сползала вязкая жидкость – это и есть трупный яд. Подождав когда часть жидкости медленно вытечет, я пристроил мех так, чтобы яд с макушки сползал в горлышко. Закрепив его камнями и удостоверившись, что горлышко не сместится, я пошёл на озеро отмываться от крови.
На ходу вытащил из ноздрей листья, но мне казалось, что запах тлена сейчас везде. На берегу снял одежду и доспехи, которых и осталось-то: наручи да нагрудник, вошёл в воду. Купался недолго. Что-то в сумерках, в этих местах стали вспоминаться минуты детства, когда казалось, что из глубины может ухватить какой-нибудь зубастик, этим всегда пугали старшие, а потом скалили зубы, видя, как мальцы боятся вечером заходить в реку.
Конечно, в морях есть чудища, но в этом озере уж точно нет, отсюда многие возвращались. А вот твари на горе завелись, в виде людей. Пусть только попробуют напасть на нас.
Оттерев кожу от крови дракона, подрагивая от холода, выскочил на берег, оделся.
Темно не было: большой серп Ресая уже наполовину поднялся над горизонтом, да и созвездие Щита не давало подножию горы утонуть во мраке, незаметно мигая холодными синеватыми звёздами. Вторая луна – Санея сегодня должна быть полной, поэтому темно этой ночью не будет.
По дороге обратно никто не попадался на глаза. Да и кто тут может встретиться кроме людей? Нет здесь никаких животных, почему – это знает полудаена Ахей. Тени между деревьями мерещились, конечно. Но тут безопасно – так твердили все, кто вернулся.
Несмотря на купание в прохладной воде, я устал неимоверно. Было одно желание – добраться на стоянку и завалиться спать. Даже меч, веса которого никогда не замечал, сейчас отягощал. Ноги уже переставлял благодаря усилию воли. Приближаясь к захоронениям, я снова забил ноздри листьями, было жалко выблёвывать кашу, свистнутую откуда-то Маорой.
Силуэт висевшего вниз головой кашита казался страшным в лунном свете. Яда натекло немало, хотя... время не выдержано, там еще, наверное, и кислота с желудка, но тоже вещь вредная. Если этой гадостью намазать клинок, то жертве не позавидуешь. Она всё равно умрёт.
Тщательно заткнув мех, я прикопал кашита на место, даже пригоршнями добавил земли из холмика в стороне.
Когда вернулся к скале, нашёл только валяющегося дракона. Больше никого не было. Недоумевая, я подошёл к тому месту, где мы ели на ковре кашу. Пусто, зато за деревом я уловил свечение...
Глаза! Это были чьи-то чуждые зрачки, неподвижные, смотрящие на меня. Передо мной сжался для прыжка паук норнгов! По крайней мере, так я их представлял по рассказам. Вернее, это какая-то помесь жука и паука. Высотой мне по пояс, он был чёрный, с большими поблёскивающими глазами. Массивные жвала, больше я ничего не мог разглядеть, потому что остальное скрывала тень кроны дерева, под стволом которого паук и притаился.
Я осторожно шагнул к врагу, выхватив на ходу меч. Будет сейчас прыгать? Жуткий паук подземелий, видно, переоценил свою реакцию. Потому что не успел двинуться с места, когда меч с хрустом рассёк ему голову пополам. Но он даже не просел на лапах, они были поджаты, настолько он был готов к прыжку. Не успел, я его разделал!
Где друзья? Может, их уже забрали норнги? Откуда тут паук Подземья? А может, пауков напало много и мои спутники уже валяются убитые где-то между деревьев? Лишь дохлый дракон да этот паук – вот и все, кого я тут нашёл. Обойдя деревья поблизости, недоуменно пожал плечами. Только напасть кто-то мог, иначе меня бы тут так просто не бросили.
− Элама! Матэс! Маора! – закричал я хрипло. Мне казалось, что я остался один в этом жутком и пустом мире.
− Чего орёшь? – раздался недалеко сонный голос Матэса. Он стоял в тени под деревом. − Иди сюда!
Ничего не понимая, я подошёл, вглядываясь. С кашитом, вроде, всё в порядке.
− Матэс, где все? Что происходит?
− Да ничего! Смотри, ступай за мной... − с этими словами он сделал шаг вперёд. Раздался странный звук «пульк», и кашит исчез! Похоже, тут без магии не обошлось. Я тоже шагнул туда, где исчез Матэс. Опять «пульк», и я оказался, как мне показалось, внутри большой оболочки, похожей на каплю воды на росе. Только большой, а внутри был воздух и свет, непонятно откуда исходивший. Элама спала прямо на траве, воздух был тёплым, но не спёртым. Маоры не было.
− Ложись, − кашит ткнул пальцем недалеко от Эламы, сам завалился в стороне.
− Как я понимаю, это Маора нам такую ночлежку сотворил? А сам он где?
− Правильно понимаешь, ложись спи! А где Маора, знает лишь один Маора!
− Я понял, что нас снаружи не видно, но вы в курсе, что вокруг шляются пауки Подземья, не помню, как их называют. Я только что одного убил!
− Где? − сонно спросил кашит.
−Да в трёх шагах отсюда! Я ему башку располовинил.
− Мегед! Ложись спать, а перед сном подумай, как ты его мог убить, если Элама забила его алебардой час назад! А вообще, правильно сделал. Теперь будешь героем легенды. А что? Легенда о храмовнике, который победил дохлого паука! Или не так... Мегед – победитель мёртвых пауков!
− Похоже, в тебе просыпается чувство юмора. А вообще да, я прославлюсь! – С этими словами я завалился спиной на траву. Затылок лишь коснулся земли, а я уже, наверное, спал. Хотя, успел подумать, что теперь меня засмеют...
Мне ничего не снилось, как будто сознание провалилось в глубокий колодец тьмы. Лишь когда меня затормошили за плечо, я открыл глаза, глупо моргая, как будто подсыпали под веки песочка.
− Мегед! Ты как мёртвый спишь! − лицо кашита нависло надо мной. − Вставай, нас идут убивать!
− Что такое? – Я вскочил, сразу обнажив клинок. Но ещё ничего не понимал, если бы увидел чужие рожи, сразу бы рубанул.
− Маора разбудил, сказал, чтобы готовились! Сам опять пропал! Сказал, что идут воины с арбалетами, маг, великан и ещё... лесной дух облачённый!
Видно, тревога в голосе кашита разбудила Эламу, потому что она сидела, опершись руками в траву, непонимающе глядела на нас.
Тут воздух дрогнул и появился Маора. В руках он держал две маски, страшных. Они сделаны из кож, раскрашены яркими красками.
− Держите, надевайте! Пугайте их, чтобы наваливали в штаны сразу! Только смотрите, у них самострелы сильные. Великана не трогайте, я сам с ним разберусь. Лесного духа тоже. Если сможете, мага ихнего зарубите, но или сбоку, или сзади. Спереди не подходите, иначе будет вам смерть мучительная.
Кашит надел маску – без содрогания не взглянешь...Жуткая, сейчас я тоже в страшилище превращусь.
− Маора, щит не подкинешь? – спросил я, надевая маску.
Маг воздел молча руки и, пролетев перед моим носом, мне под ноги грохнулся лёгкий круглый щит. То, что надо. Теперь я пройду этих бойцов насквозь...
− Их маг сделает эту сферу видимой, так что за деревья прячьтесь. Ну, вперёд! Я с вами! – После этих слов Маора исчез, а мы рванули под тень крон, спрятались за стволы. Щит у меня одного. У Эламы с Матэсом двуручное оружие. В принципе, арбалетный болт не пробьёт мой нагрудник. Так что щит нужно держать либо ниже, либо закрывать голову и шею, смотря как противник будет держать арбалет.
− Элама! Возьми мой арбалет, − я кивнул на лежащий самострел, а спутница, кивнув, смотрела благодарно.
Хрустнула ветка, затем ещё. Гупнуло, словно кто-то спрыгнул с дерева на землю. Конечно, я не в одной стычке участвовал, но великан, маг и лесной дух – для простого храмовника это многовато. Представляю, что сейчас чувствуют Элама с кашитом...
Идут, трое, крадутся. К сфере приближаются, словно знают, куда идти. Конечно, знают, на то и маг у них в отряде. А где наш? Будем надеяться, что с магом нашей компании повезло.
Трое... В руках одного я разглядел арбалет. Вот они, уже рядом. Я быстро сместился, всего шагов на пять, но враги даже ничего и не поняли. Вернее, они испугались, потому что арбалетчик заорал от страха, но стрела щёлкнула о щит, который я сразу швырнул ребром ему в голову. Первому разрубил шлем с разворота, второй кинулся в атаку, занеся меч над головой. Я не только парировал его удар, но пока он заносил клинок для нового удара, изловчился поднять с земли щит. А когда враг отчаянно бросился в атаку, срубил ему предплечье по локоть, и он огласил диким воплем боли весь лес. В стороне сверкнула и погасла полоса зелёного света, это вражеский маг махнул рукой. Внезапно стало светло как днём, даже ещё ярче. Пошли магические штучки. И тут я увидел всех врагов, кроме лесного духа.
Бородатый маг с посохом в руке, шёл не спеша, рядом шумно топал великан с массивной шипастой булавой. Не скажу, чтобы чересчур большой, в полтора моих роста. Но в плечах раза в два шире. Правда, с ним не на кулачки биться будем – меч шансы на победу уравняет.
Воины в доспехах, не чета нам. Мы-то свои побросали на Красных камнях, оставив лишь нагрудники. А у меня ещё наручи... Двое с мощными арбалетами, остальные с мечами, топорами. Человек двенадцать.
Пока мне опасны лишь арбалетчики, да маг – великан сильно неповоротлив, чтобы прихлопнуть сверху булавой. Вся эта масса прёт на Матэса, а мы стоим за деревьями, в смешных сейчас уже, при магическом освещении, масках, которая, к тому же, ещё и мешает видеть.. Я сорвал свою с головы. Где Маора? Загадочный наш! Я всю дорогу задаю этот вопрос: а где Маора? Он сейчас нужен, как никогда!
Нужно выручать кашита и Эламу. И я рванул вперёд, чтобы пройти насквозь это войско падальщиков, убивающих людей ради куска заколдованного железа или из-за рунического посоха.
Увидев мой героический поступок, Элама и Матэс выступили из-за деревьев и двинулись в атаку.
«Араххх!» − издав боевой клич, смело иду вперёд.
Арбалетчик... наводит на меня оружие. Смотрю, не отвожу глаза, хоть на душе скверно – от болта не увернёшься. Прикрываю низ живота и вперёд, в атаку! Несмотря на ободрительные крики врагов, щелчок выстрела я услышал. Рванул вправо, как раз на ближайшего противника, рубанул воздух, потому что он оттянулся назад, образуя строй. Болт стукает в нагрудник. Стрелок отскакивает назад, опускает арбалет, чтобы натянуть тетиву. Я рвусь вперёд, атакуя сразу троих. А перед арбалетчиком возникает Маора. Двумя руками он хватает арбалетчика за руки, а две прикладывает к его ушам. Вспышка, Маоры уже нет, арбалетчик падает с дымящейся головой. А Маора возникает перед Матэсом, защищает от полосы синего огня, которую выпускает вражеский маг из посоха. Матэс падает, видно, оглушён. А я уже раскраиваю второй шлем и остаюсь один.
Оглядываюсь, великан в стороне, Эламы не вижу. Зато Маора возникает позади вражьего мага, присев, двумя руками дёргает за ноги, а двумя бьёт в спину. Маг совершает полёт мордой в землю, а к Маоре подскакивают четверо, но я уже бегу на подмогу, да и кашит медленно поднимается с земли, держа рассекатель в руках. Расставив все руки, Маора делает свой знаменитый удар на расстоянии, двое разлетаются в стороны, А Маора исчезает как раз в тот миг, когда сзади на затылок опускается лезвие топора.
Зато я уже в прыжке, сношу голову этому лесорубу и, несмотря на то, что ещё один враг заносит меч надо мной, сношу голову медленно поднимающемуся оглушённому магу. Оборачиваясь, делаю невиданную для этих дикарей перепрыжку, с нижнего уровня калечу врагу с мечом колено. Сразу же его со спины рассекает кашит – от плеча до живота. Двое оглушённых Маорой уже поднялись, но в бой вступать не спешат.
− Разберись! – кричу Матэсу, а сам бегу к великану, но он уже падает, держась обеими руками за шею, как будто его кто-то душит удавкой. Так оно и было, только вместо удавки шею смыкало стальное кольцо. Несмотря на то, что вражий маг уже валялся без головы, было ещё светло – так сильна была его магия. А у великана жутко передавлена шея: артерии вздулись, вот-вот лопнут. И ещё он хрипел, потому что кадык был вдавлен неимоверно.
− Неплохая у нас компания, − раздался позади голос Маоры.
− Да, ты самый боевой маг, каких я видел! Тебе не нужны всякие там посохи!
− Это для слабаков!
− Маора, ну ты даёшь! – кашит подошёл, с его рассекателя капали тягучие капли крови.
Меня начинало трясти. Так всегда, когда бой продолжительный. Несмотря на самовнушение, бывает, трясучка нападает. И какой-то подъем настроения, хочется петь и шутить.
− Как ты ему это кольцо надел? – спросил я.
− Да как... на цепь посадить хотел, а оно маловато оказалось, − Маора хищно улыбнулся.
− А где Элама? – спросил Матэс.
− За теми деревьями. − Маора ткнул пальцем в сторону. Её лечить нужно!
− А чего стоим?
Мы кинулись под деревья, Элама лежала без сознания, алебарда в десяти шагах от неё.
− Что с ней, Маора? – спросил я, склонившись над спутницей.
− А я говорил, не лезьте к великану! Это ей ещё повезло, что он её по башке не заехал булавой. Тогда бы всё... уже бы рассказывала Тарсу о своих делах. А так ещё вылечу, да! К утру будет бегать! Маора воздел руки, Эламу подняло, она зависла в воздухе и исчезла.
Да, с магом нам повезло. Я таких чудес в жизни не видел, какие Маора показал сегодняшней ночью.
− Ну, ты даёшь! – восхищённо сказал кашит. − А что с ней? Почему в сознание не приходит?
− Да ничего страшного. Ребра поломаны и требуха отбиты. Но вы не о том думаете. Я говорил, что с ними, − он кивнул в сторону валявшихся трупов, − лесной дух идёт. Так вот, я не понял тогда. Это не лесной дух, а лесной демон!
− Я слышал про лесных демонов, − сказал Матэс.
− Да кто не слышал? – я огляделся. – Но кто их видел? А чего ему на нас нападать, если их маг мёртв?
− Потому что он был на той стороне горы. – Маора стал таять, исчезать. – А сейчас идёт сюда... Но вы можете немного поспать, я разбужу!
− Поспать? – кашит возмущался, потряс рассекателем. – Он сказал, поспать? Зная, что сюда идёт лесной дух, я буду храпеть?
− Я тоже не буду, пока не найду свой арбалет...
Я разглядел его под одним из деревьев, колчан валялся в стороне, пустой. Ничего, зажигательных болтов нет, но в нашем убежище ещё один колчан, в котором два отделения. Там остались зелёные болты, поглощающие магию и синие – мороковые, враг теряется, ему кажется, что враги везде, и он не знает с кем биться.
− Пойдёшь трупы обирать? – спросил Матэс.
− Неа, я спать! – как только пришёл в наше невидимое логово, я завалился на траву. Пусть лесной дух идёт нас убивать, пусть только что был бой. Но я так устал, тем более уже перетрясло, и всё больше наступала зевота. Значит, мозг устал, очень устал. Да и чего мне бояться лесного духа, коли у нас такой могущественный маг... Я даже не переживал за Эламу. Лишь понимал, что если бы не могущество Маоры, то она бы умерла.
В этот раз мне приснился сон. Странный сон...
Наверное, я уже не был жив, потому что лёл унёс мой меч. Я гнался за ним по долине, а когда поймал, стал бить кулаками. Но силы в руках не было, удары были такими слабыми, что лёл вырвался, а убегая, посматривал на меня выпученными глазами и подло хихикал. И тут передо мной что-то пронеслось в воздухе, как вихрь, появилось лицо Маоры, сотканное из дымки.
− Вставай, лесного духа встречать пора! – сказало лицо самодовольно и растаяло в воздухе.
Я вскочил, толкнул храпящего кашита.
− Идёт, Матэс. Лесной дух идёт сюда! Интересно, чем его этот маг привязал к себе?
− Да кто их, колдунов этих шаксовых, поймёт? – Вскинув рассекатель на плечо, кашит вышел из сферы. Я подхватил болты и арбалет. Зарядил десяток синих. Будем заморачивать этого духа. Каков он, этот дух? Наверное, бесплотен, но кое-что, наверное, может потревожить в нашем мире.
Раздался шелест, вернее, шелест не может раздаться вдалеке.
− Идёт! – Сбоку появился Маора. − Он сейчас из листьев!
− Как из листьев? Это как? – спросил я и, закинув арбалет за спину, спешно обнажил клинок.
− А вот так! Он рыхлый просто, гора листьев!
Вот задача! Как драться с ворохом листьев? Хотя... что нам сделать могут листья?
− Маора, может, уйти в Подземье? – с сомнением в голосе спросил Матэс.
− Можно, но тогда Элама в коконе так и останется! Надо хотя бы дождаться рассвета, тогда её можно забрать!
− А может, мы пойдём, а ты останешься?
− Матэс, заглохни! – тихо сказал я.
Шелестело всё сильней. Да, точно, тёмный шар высотой с хорошее дерево, огромный ворох листьев двигался на нас. Сейчас будем рубить, если получится! Хотя, я не представлял себе, что сейчас будет!
− Не боимся мы его! – заорав, кашит бросился вперёд. Мы понимали, что со страху. И зря, потому что Маора ударил заклинанием, высвободив силу через ладони. Это было красиво... Кашит вскочил в это ворох листвы, а она разлетелась по поляне, поднялась в воздух. Но шар листвы не остановился, двигался вперёд. А разлетевшаяся листва слеталась снова в кучу.
Когда ворох поглотил нас с магом, я рубанул, но это получилось так, как будто я был в воде. Попытался вырваться из этого моря листвы, которая залепила лицо, не давая вздохнуть. Я не знал, что делать! Лёгкие судорожно дёргались, как при икоте, мозг паниковал, посылая сигналы боли. Я пытался идти вперёд, чтобы вырваться из этой удушающей листвы. Но не смог сделать и шага, лишь упал на колени, поняв при этом, что листва больше не облепляет меня всего, а просто вокруг, как будто прыгнул в кучу сырых листьев. Разгребая их руками, я вдыхал воздух... драгоценный воздух, который можно лишь ощутить при дыхании и ветре, но без которого не будет жизни в моём теле.
− Мегед! Мегед! – Матэс орал, будто его режут. – Спасай Маору! Руби ветки!
Какие к шаксам ветки? Я выбирался из вороха листвы, дыша, как рыба на берегу. А невдалеке кто-то дико орал, но не кашит, это точно.
Над головой звёздное небо, меч в руке, не потерял! Обернувшись, я увидел нашего мага на дереве! Ветки стали гибкими, обвили ствол, придавив Маору. Его так раздавит, если хватит у дерева сил. Вот только с деревьями мы ещё и не бились!
Я не удивился, что кашит уже карабкается по стволу, держа рукоять рассекателя в зубах.
− Матэс, замри! – кричу, а сам с разгона, по нему запрыгиваю на ближайшую ветку. Вижу лишь его удивлённые глаза, да клыки из пасти, в которой зажата рукоять его оружия.
Сверху ветка ударила в голову, но не была такой толстой, чтобы сбить меня на землю. Маора не дышит, голова свисла на грудь. Веток штук шесть, обвились кольцом. Рублю, рублю, спасаю нашего мага.
Кашит топором отмахивается от двух веток, стукающих его время от времени по макушке. Срублена последняя ветка, Маора падает лицом вперёд, хватаю, но валюсь вместе с ним. Пришлось отпустить и схватиться за ветку.
− Матэс! Прыгай!
Приземление на ноги, меч в ножны...
Подхватываю стопы мага под руки и бегу, как взбесившийся вол к входу в Подземье. Маора без сознания, словно поломанная телега волочится спиной и затылком по траве.
Кашит догоняет, крича на ходу.
− Оно корни из земли вырывает! Сейчас за нами погонится!
− Помогай! – остановившись, перехватываю Маору за верхнюю руку. Кашит догадлив, подхватывает за другую, Маоре теперь передвигаться комфортней – волочим за руки.
Затаскиваем его в пещеру, а позади земля дрожит – огромное дерево шагает к нам! Не то, чтобы совсем шагает, можно сказать, скрипит и ползёт, подтягивается на корнях как улитка. Только намного, намного быстрей. Хотя, убежать от него можно, но смысл бегать, если можно забраться в пещеру?
Оттащив Маору подальше от входа, мы присели, перевели дух.
− Думаю, здесь этот лесной дух нам не страшен, − сказал я, глядя, как дерево замерло напротив входа.
− Да... Лихой этот лесной дух! Сначала листву собрал, а потом в дерево влез! Маора как?
Я взглянул на лежащего мага. Челюсть приоткрыта, какой-то постаревший сразу стал, как будто ему лет пятьдесят.
− Язык не проглотил, если в себя придёт, вылечит любую болезнь свою, думаю.
− Надо, чтобы выжил! Мы же не знаем, где Элама! Он говорил, что в коконе.
− Да, если умрёт Маора, то всё, мы дальше не сможем пройти. Я сидел, смотря в глубь пещеры. Там, вдали, виден свет – сине-зелёный, какой-то сказочный. Бывавшие в Подземье храмовники рассказывали об этом свете. Вообще, люди многое рассказывали о норнгах. Но что из этих слов правда, пока мне неизвестно.
Хоть бы всё нормально было... Будет, если Маора придёт в себя. Я подложил суму ему под голову, затем, набрав в рот воды, плеснул на лицо. Никакой реакции.
Мы сидели с кашитом опершись о стену и молчали...
Вот тебе и гора Ахея. Безопасная, как говорили. Хотя тут зло не от чужаков – а от своих, от человеков. Алчность, жажда лёгкой наживы вела их. А смерть их не была лёгкой. Нечего нас было трогать.
Бубух! Дерево упало, лежало неподвижно, лишь покачивались ветви.
− Лесной дух вышел, − пробормотал Маора, помогая себе сесть всеми руками. Закашлялся.
− Из тебя вышел или из дерева? – спросил кашит.
− Из дерева! Дурень! Только что делать теперь будет? И есть ли у него силы?
− Да мы на всё согласныя! На дурня даже!
− Что там с Эламой? Смотри, уже рассвело!
Маора, кряхтя, с трудом встал. Выйдя из пещеры, воздел руки. Мы тоже выбрались, с опаской глядя на поваленное дерево и могучие корни.
Чуть выше, перед магом возник зелёный свет, меня обдало горячими энергиями. Элама появилась сразу – беспомощно висела в воздухе и смотрела на нас широко открытыми глазами. Постепенно невидимая сила ослабела и Элама приземлилась на ноги.
− Мегед! Маора! – воскликнула она, оглядываясь. − Что это за дерево? Тут что, ураган был? Я лишь помню, как великан меня ударил, с ноги!
− Ну да, а потом тут был ураган, − сказал Маора. – А может и повториться! Нам надо идти дальше.