Заложники

Оуэн

Всё, что я знаю о своём заложнике, так это то, что она безбожно, возмутительно богата. Ну, фактически – не она, а её семья.

Я был готов к тому, что за нами вышлют частный маленький самолёт, какой-нибудь восьмиместный джет – комфортный, с миленькой обстановкой салона и бесплатной едой. Может, даже чёртовым шампанским. Но я был решительно не готов увидеть на отдельной взлётно-посадочной полосе сраный Боинг.

Частный. Огромный. Боинг.

Не удивлюсь, если внутри для досуга пассажиров работает какой-нибудь SPA-салон. А ещё тайно надеюсь, что это не президентский самолёт. Карл Мёрфи, конечно, ни разу не баллотировался, но чёрт его знает, какие подарки господин сенатор получал за свою многолетнюю карьеру.

Нам удаётся миновать душные очереди регистрации, что не может не радовать. Всего спустя пятнадцать минут с момента прибытия в аэропорт мы уже поднимаемся по трапу, а ещё через пять – взлетаем в промежутке между чартерными рейсами. Скорее всего, промежуток этот был создан искусственно.
Внутри действительно шикарно. Слишком просторно, слишком роскошно. Бежевые кожаные кресла с выдвижными подставками под ноги, столики с напитками и мелкими закусками, какие-то глянцевые журналы, чёрные пепельницы. Восхитительно милые стюардессы и даже пилот, вышедший поприветствовать пассажиров лично. Я по инерции момента пожимаю ему руку, как будто имею на это полное право. От мрачного прожигающего душу взгляда моей заложницы меня тянет рассмеяться.

Во время полёта мы не разговариваем. Я покручиваю в руке старую металлическую зажигалку, играясь с огоньком – давняя дурацкая привычка, от которой мои руки никак не могу отучиться. В какой-то момент я подумываю наконец спросить у девчонки имя, но вовремя замечаю, что её глаза закрыты.

Уснула. Поразительно.

Благодаря всего одному запросу в Google касаемо Карла Мёрфи я узнаю имя его племянницы.

Делайла О'Коннорд, девятнадцать лет. Всего на три года младше меня самого. Информации о ней маловато. Сирота, родители погибли, когда она была совсем маленькой, с разницей в шесть лет: сначала отец от затяжной болезни, а потом и мать... решившая покинуть этот мир сама. Далее в и без того скудной биографии девушки внимание берёт на себя Карл Мёрфи со своими заслугами – в общем-то, основная статья ему и посвящена. Если верить информации в Сети, он приходится братом матери Делайлы – миссис Роксане Мёрфи. Пишут, что отношения между братом и сестрой были натянутыми уже много лет, но после смерти Роксаны наш герой Карл конечно же удочерил маленького ребёнка сестры. В общем-то, обеспечил ей финансово здоровое юношество и образование, воспитал из неё достойную примерную девушку с золотой ложкой во рту.

Далее в статье начинается ряд фотографий Мёрфи и Делайлы с различных мероприятий. На более ранних фото девушка выглядит даже дерзко – видимо, была сложным подростком, может даже настоящей бунтаркой, и отчего-то от этой мысли мне хочется ухмыльнуться. Однако на более свежих фото последних лет заметно, насколько она остепенилась и стала бледной версией себя. Кажется, Мёрфи действительно удалось вырастить прекрасную наследницу своей империи. Такую, какой он хотел её видеть.   

Отрываюсь от статьи в телефоне и поднимаю взгляд на девушку передо мной. Сейчас, со слегка смазанным макияжем и далеко не идеально уложенными волосами она куда больше похожа на человека, чем её кукольная версия с фотографий. Волосы того самого идеального огненно-рыжего оттенка предают ей дерзости и яркости. Если присмотреться, мне удаётся разглядеть замазанные косметикой веснушки на её щеках. Я толком не помню, какого цвета её глаза – по-моему, серые, стальные. От некоторых взглядов этой девчушки даже у меня холодок пробегал по спине, а я много чего повидал.
Ловлю себя на том, что разглядываю Делайлу дольше, чем требовалось бы для информативности. Что-то в её облике, таком роскошном и в то же время ломком, хрупком, не даёт мне сосредоточиться. И дело не в привлекательности этой девушки. Честно говоря, такие не в моём вкусе.

Остаток времени я трачу на то, чтобы отписать непосредственному начальству весточку о текущем положении дел. Кратко отчитываюсь за бесполезную вылазку, оповещаю, что потерял контакт с техником и приличия ради в конце электронного письма интересуюсь, успешно ли он вернулся в штаб.

Когда самолёт заходит на посадку, миленькая стюардесса нас об этом оповещает. Делайла просыпается от её голоса, морщится и потирает лицо ладонями. Кажется, час сна не восстановил её силы, а только забрал последние. Я ощущаю неожиданный укол совести, что застаёт меня врасплох. Не то чтобы я испытывал особые муки совести за то, на что пришлось пойти, но от вида её вымотанной моськи мне почему-то становится паршиво.

Мне предстоит убедить эту девушку поддержать мою дальнейшую игру. Не знаю, что сложнее: реализовать то, что я задумал, или же втянуть в это дело Делайлу О'Коннорд.

В аэропорту мы арендуем машину – потасканный жизнью Ford Focus какого-то неопределимого выгоревшего цвета. Меня перекашивает от одного вида механической коробки передач. Хорошо, что я быстро вспоминаю, как справляться с таким чудовищем.
Делайла тоже не в восторге от нашего транспорта. Конечно, мы могли взять что-то посолиднее, чем этот угашенный Ford, однако ожидание какого-нибудь Mercedes E-Class отняло бы у нас драгоценное время. Я рад, что Делайла это понимает. Честно говоря, я ожидал от этой девчушки постоянных истерик и капризов, но всё, что она делает, это лишь изредка прожигает меня холодным тяжёлыми взглядами. Мне они начинают нравиться.

Вашингтон, как и всегда, полон жизни. Чопорность и пафос в сочетании со скукой и высокими требованиями. Этот город ощущается так же, как большинство жителей, обитающих в стенах статусных государственных учреждений, раскинутых по центру, как казино в Лас-Вегасе. Хочется открыть огромную форточку, а ещё как можно скорее вернуться в аэропорт.

Заметив в боком зеркале чёрный внедорожник, теряющийся между ближайшими машинами, я напрягаюсь. Проблема не в том, что он тонирован наглухо, а в том, что за последние пятнадцать минут я вижу его уже четвёртый раз. Либо же это паранойя, во что я верю мало благодаря своему опыту, либо же у нас хвост. Причём наглый – следить на такой машине сложно даже с учётом того, что ребятки держатся на расстоянии.

Делайла замечает мельчайшую перемену в моей позе за рулём и тихо спрашивает:

— Что?

Я молча перестраиваюсь в крайний правый ряд и придавливаю педаль газа. Один чёрт, эта консервная банка скорее развалится быстрее, нежели поедет.

Делайла оказывается смышлёной девочкой. Замечает машину позади нашей и молча напрягается, не задавая раздражающих вопросов. Она не делает этого, даже когда я сворачиваю с дороги на парковку возле большого торгового центра. И не паникует, когда я быстро паркую машину и отстёгиваю ремень безопасности. Всё больше удивляя меня, Делайла молча делает то же самое, смотря вокруг обеспокоенно и напряжённо. Она будто понимает, что нам необходимо сбросить возможный хвост, и даже понимает, как именно. Я проникаюсь всё большим уважением к этой рыжей лисичке.

Бросив машину недалеко от входа в торговый центр, мы вливаемся в группку людей, проходящих через медленно крутящиеся двери. В моменте я оказываюсь прямо позади Делайлы и улавливаю шлейф роскошного парфюма. Что-то дерзкое, немного сладкое, знакомое и далёкое одновременно. Мне даже приходится напомнить себе, что, чёрт возьми, у нас тут вообще-то погоня.
Возможно. Это ещё не точно.

Однако ситуация довольно быстро проясняется. Не проходит и пары минут, как я замечаю двоих мужчин сомнительной наружности. Амбалы под два метра ростом выделяются на фоне остальных посетителей торгового центра, а их каменные мины одним характерным видом своим сулят неприятности.

Я хватаю Делайлу за рукав пальто и ускоряю шаг, выныривая из одной группки людей и вливаясь в другую, идущую в крупный сетевой магазин мебели и хозяйственных товаров. Едва мы оказываемся внутри и сворачиваем в бесконечные ряды высоких стеллажей, Делайла стягивает с себя пальто, складывает его на изгибе локтя внутренней обивкой наружу, скрывая цвет, и распускает волосы, хотя бы немного меняя внешний облик. Я радуюсь её сообразительности, и попутно так же стягиваю с себя кожаную куртку. Бросаю её в металлическую корзину с какими-то подушками и одеялами, уронив на неё сверху один из витринных экземпляров. Взлохмачиваю волосы, кидая их на другую сторону пробора, упираю взгляд в пол, чтобы меньше было видно лицо. Не то чтобы во всём этом был какой-то весомый смысл, но эта игра в беглецов меня забавляет. Возникает какое-то странное чувство единства, от которого мне хочется глупо усмехаться.

Те двое внезапно появляются в поле зрения. Просто берут и выходят из очередной секции огромного магазина, внимательно оглядываясь вокруг. Нам везёт – первые несколько мгновений нас не замечают из-за расстояния и других посетителей магазина, от которых мы отличаемся не так сильно, как эти ребята сомнительной наружности.
Я хватаю Делайлу за руку, впервые касаясь её руки, не рукава пальто. Её пальцы ледяные, как лягушачьи лапки.

Думать некогда, поэтому я действую спонтанно. Просто пользуюсь первым же, что попадается под руку, таким образом, какой приходит на ум быстрее.

И не то чтобы на меня снизошла хоть сколько-нибудь хорошая идея.
Развернув Делайлу, я обхватываю её другой рукой за талию и вместе с ней заваливаюсь на подвесное кресло-качель, усыпанное мелкими подушками. Накрыв девушку собой, я делаю вид, что увлечён внезапным поцелуем. Мысленно благодарю наше укрытие за возможность не делать этого на самом деле, а лишь создать видимость. Наши лица оказываются так близко, что я ощущаю губами её резкий испуганный вздох. Надеюсь, со стороны выглядит достаточно убедительно и естественно. Просто какая-то случайная молодая парочка, которых прихватило внезапным порывом нежности и безрассудства.

— Какого чёрта... — едва слышно шипит Делайла.

Её дыхание обдаёт мои губы. Я изгибаю бровь, смотря ей в глаза, и немного наклоняю голову, имитируя естественное положение при поцелуе.

— Не разочаровывай меня, — шепчу я ей, тихо усмехаясь. — Ты кажешься неглупой девушкой.

Если бы взгляд мог выжигать души, ей бы не было в этом равных. Опасаясь, что лисичка выкинет что-нибудь мне на зло, я спешно поясняю:

— Сбрасываем хвост. Доверься мне.

— Это действительно было необходимо? — смеряет она меня пронзительным взглядом, имея в виду наше пикантное положение. Её руки упираются мне в грудь, на всякий случай лишая меня возможности приблизиться по-настоящему.

— Ничего другого не придумал, — легко и честно отвечаю я.

Не давая ей выдохнуть очередную тираду, я слегка выглядываю из укрытия подушек и с облегчением обнаруживаю, что вокруг никого нет. На всякий случай весьма убедительно посмеиваюсь, поддерживая впечатление глупой парочки, и помогаю Делайле выбраться из качели. Она же мой спектакль особо не поддерживает, но и вырываться не стремится.

Мы быстро проходим ещё несколько секций с плиткой и ванными. Вслушиваюсь в окружение, незаметно контролируя его через мелкие отражения на товарах: где-то на хромированной ручке смесителя, где-то на полированной поверхности люксовых джакузи. Взгляд привычно и естественно цепляется за любые возможности осмотреть то, что находится позади, без необходимости поворачивать голову и проявлять видимую настороженность. Делайла следует за мной, не слишком ласково держа за руку, и также не оглядывается, смотря по большей мере только себе под ноги. Если поминать наше недавнее прикрытие, теперь я выгляжу как чёртов абьюзер.
Не то чтобы я надеялся, что мы легко отделаемся, но впереди мелькают два амбала, я испытываю изрядную долю раздражения. До чего же настырные.
Крепче сжав руку Делайлы, я резко сворачиваю в соседний отдел магазина и перехожу на тихий бег. Девушка с трудом поспевает за мной, но у нас уже нет времени заботиться о тишине и конспирации.

Я соображаю на лету. Никакого плана нет и быть не может, и либо нас спасёт моя импровизация, либо в ход пойдёт пистолет. Последнего я хочу избежать любыми силами, так что импровизация будет продолжаться до последнего.

Чуть не сбив тележку с неразложенным товаром, я влетаю вместе с Делайлой в помещение для персонала. Тяжёлые распашные двери не заперты, болтаются туда-сюда, как двери на кухню какой-нибудь забегаловки. Хоть в чём-то нам повезло – внутри никого не оказалось. Лишь неровные ряды коробок, деревянных поддонов и металлических стеллажей. Слышу, как Делайла пыхтит от бега, стараясь не дышать слишком громко. Хочу выдать одну из своих тупейших шуток про ёжика, но не успеваю: из глубины помещения кто-то идёт.
На соображение буквально несколько мгновений. И у меня нет при себе ни одной из тех внезапных гениальных идей, которые спасают из безвыходных положений героев какого-нибудь фильма.

Поэтому я просто хватаю Делайлу за плечи, ныряю с ней в уголок между стеллажом и стеной и прижимаюсь спиной к холодному бетону. Девушку прислоняю спиной к своей груди, чисто инстинктивно зажав ей рот ладонью – хотя зачем бы ей вдруг кричать. Делайла думает так же, поскольку тут же я получаю ощутимый укус в ладонь, от которого едва ли сам не рушу всё наше укрытие. Руку приходится переместить на плечо девушки, а ко всему прочему прятать улыбку, блуждающую на губах усмешкой.
Однако становится не до смеха, когда злополучный сотрудник склада проходит в опасной близости от нашего жалкого укрытия. Я чувствую, как всё тело Делайлы сковывается каменным напряжением. Она перестаёт даже дышать, а я невольно повторяю за ней, будто в этом действительно есть необходимость. Мгновения тянутся бесконечной вереницей, кажется, что проходят целые минуты, хотя на деле – не больше нескольких секунд. Делайла начинает мелко дрожать от нервов.
Мои руки оказываются на её плечах в каком-то успокаивающем жесте быстрее, чем я сам успеваю обдумать это движение.

— Тише, — шепчу ей на ухо настолько тихо, что сам сомневаюсь, услышала ли она в этом выдохе слово.

Так или иначе, Делайла не глупит и сохраняет абсолютную тишину. Сотрудник склада, немолодой мужчина в старой форме, расставляет коробки на металлические стеллажи совсем недалеко от нас. Стоит ему поднять взгляд, и я уверен – наше укрытие раскроют. Адреналин приятно скользит по венам, чутка опьяняя. Отчасти мне даже хочется, чтобы нас заметили. Хочется сорваться с места, начать действовать без прикрытия и всяких игр.

Но мужик давно не проверял зрение. Закончив с расстановкой коробок, он, тихо насвистывая песню Тейлор Свифт, удалился в обратном направлении. Мы времени зря не теряем и так же бесшумно ретируемся  из одного укрытия в другое. Таким методом мы проходим почти весь склад и ныряем в широкие двойные двери для персонала, ведущие на улицу, чёрный вход торгового центра. К счастью или сожалению, на этот раз нам удаётся свалить без приключений.

Для общего спокойствия мы быстрым шагом преодолеваем ещё несколько кварталов, прежде чем останавливаемся в тени мелкого сквера. Делайла упирает руки в колени, немного согнувшись, и тяжело дышит. Ей такие марафоны легко точно не даются. Я же лишь сетую на то, что в рубашке слишком жарко. Руки тянутся к карману брюк за зажигалкой – хочется прокрутить в пальцах старую металлическую безделушку с огоньком, но я сдерживаюсь, чтобы не выглядеть тупо.

Даже отдышавшись, Делайла долго стоит на месте, привалившись к старому дереву спиной. Её взгляд устремлен куда-то перед собой, девушка сбита с толку, растеряна, измотана, и это чувствуется. Я приподнимаю руку, чтобы похлопать её по плечу, но тут же решаю, что это лишнее. Проклинаю себя за идиотское неумение кого-то подбадривать, в этом деле я всегда был плох.

— Нам надо идти, — говорю я хоть что-то, лишь бы пробудить Делайлу от ступора. — Арендуем другую машину.

Девушка рассеянно кивает и обнимает себя за плечи, держа пальто на изгибе локтя. Помолчав несколько секунд, она тихо спрашивает:

— Кто были те люди?

А она нехило впечатлилась. Однако мне нечего ответить. Я банально не знал, к какой местной – а может, далеко не местной, – группировке принадлежали те внушительные амбалы. Но то, что они упрямо искали именно нас, неоспоримо. Мне нечего рассказать Делайле, кроме того, что это... как бы выразиться... нормально? Учитывая, во что она теперь втянута. «Добро пожаловать в мой привычный мир»?

Я вздыхаю и решаю обратить неловкий разговор хоть в какую-то пользу.

— Если не хочешь, чтобы к Карлу Мёрфи стали наведываться такие вот персонажи, позволь мне заслужить его доверие. — Я говорю искренне, хоть и умело обхожу в своих словах главное. — Помоги мне. Подыграй, каким бы странным бредом ни казалось тебе происходящее дальше.

— О чём ты? — напряжённо спрашивает Делайла, устремив на меня тяжёлый взгляд.

Мне остаётся лишь вооружиться своей очаровательной, обескураживающей улыбкой.

— Если я скажу заранее, ты точно не дашь мне шанса.

Вот только Делайла лишь хмурится, ещё мрачнее уставившись на меня с явным требованием объяснений. Мне удаётся скомкать разговор лишь напоминанием: нам нужно бежать.

Рядом с Капитолием мы оказываемся лишь ближе к вечеру. Необходимо было убедиться, что за нами нет хвоста, а после – хоть немного привести себя в порядок и купить новую одежду, для чего потребовался гостиничный номер рядом с торговым центром где-то на востоке Вашингтона.

Белоснежное здание расположено на возвышении почти сотни футов над уровнем реки Потомак. Сейчас оно сияет в лучах ленивого вечернего солнца, как в ореоле золота. Я кривлюсь, разглядывая здание Конгресса. Не могу сказать, что чувствую восторженный трепет, находясь в таком историческом месте. Когда-то я здесь уже был... в составе относительно официальной делегации PJB, будучи ещё совсем мелким юнцом. Буквально мальчик на побегушках, паж, держащий портфель с документами.

Делайле хватает пары звонков, чтобы нас пустили в здание с какого-то другого входа, дабы миновать кучки туристов с экскурсиями. Я контролирую Делайлу постоянными взглядами, считывая по мельчайшим деталям её поведения, не планирует ли лисичка натворить глупостей и поднять тревогу. По правде говоря, у неё бы получилось избавиться от меня в таком случае, и я лишь надеялся, что достаточно убедил её в опрометчивости таких действий. Она переживает за Мёрфи, это очевидно. Вопрос лишь в том, выгляжу ли я в её глазах возможным спасителем, или так и остался врагом. Чокнутым мудаком с пистолетом за пазухой.

Правда в том, что я являюсь и тем, и другим.

На одном из этажей нас встречает сухощавый мужичок в наглаженном костюме. Делайла широко улыбается ему, как старому знакомому, и миниатюрный дедок целует её в обе щеки. Я лишь вежливо киваю ему в ответ на вопросительный взгляд. Делайла не спешит представить нас друг другу и лишь спрашивает:

— Дядя у себя?

— Карл отъезжал в Библиотеку Конгресса на пресс-конференцию, но скоро должен вернуться. Можешь подняться в его кабинет, подождать там, я уже попросил принести чай и полдник.

— Ох, кстати, — вдруг встрепенувшись, Делайла хватается за руку старика. — У меня нет с собой ключ-карты. Одолжишь? Я забыла дома... Пожа-а-алуйста...

Дедок в костюме стоимостью с мою машину скупо улыбается, стараясь создать хотя бы видимость того, что может отказать этой девчонке. Сокрушительно вздохнув и сухо прокашлявшись, он роется во внутреннем кармане пиджака и протягивает Делайле тонкую изящную карточку.

— А кто это с тобой? — спрашивает он, кивнув на меня.

Делайла приоткрывает рот, медлит, а потом непринуждённо отмахивается:
— Роберт, мой бывший сокурсник. Всё в порядке.

Ай да умница. Лжёт как дышит. Мне уже в который раз хочется выразить почтение.

Старичок кивает и, тепло попрощавшись с Делайлой, уходит дальше по роскошному коридору. Путь свободен, проблем быть не должно. Однако меня посещает стойкое чувство, что вот-вот обязательно случится какое-нибудь дерьмо. Либо Делайла прислушается к голосу разума и поднимет тут всех на уши, чтобы меня быстренько уложили мордой в ковёр, либо нарисуются ещё какие-нибудь рандомные обстоятельства.

На удивление, это предчувствие оказывается ложным. Мы спокойно доходим до нужного места, Делайла коротко здоровается с телохранителями возле дверей и пропускает меня в роскошно обставленный кабинет.  Широкие окна заливают пространство естественным светом, массивный лакированный стол стоит посередине, увенчанный аккуратными стопками бумаг, как торт с вишенкой. Вдоль стен тянутся строгие тёмные стеллажи, с потолка свисает роскошная люстра, пол устлан бардовым ковром.

От такого места хочется держаться подальше.

Услышав странные звуки, я поворачиваюсь чуть назад и с удивлением наблюдаю за тем, как Делайла, присев на кожаный диван в окружении кресел, уплетает чизкейк, едва поспевая запивать его кофе. Сконфуженно вспоминаю, что забыл предложить ей нормально поесть за все наши многочасовые перемещения.

Однако Делайла даже тут толком не успевает поесть. В кабинет довольно скоро возвращается его хозяин, и я смеряю Карла Мёрфи внимательным взглядом с головы до ног.

Он высок, подтянут, умеренно ухожен, и в то же время выглядит просто, располагающе к себе, как может располагать простой человек, твой добрый сосед по улице. Даже сейчас Мёрфи одет просто: голубая рубашка, тёмные брюки и простой чёрный ремень. Часы на руке электронные, но тоже не вычурные, а на закатанных рукавах рубашки нет запонок. Честно говоря, не такого вида я ожидал от знаменитого сенатора, хоть и знал, что таким образом он старается завоевать расположение граждан и избирателей. Тщательно составляет образ «своего человека».

Делайла вскакивает с дивана и подбегает к своему дяде. Они вполне искренне обнимаются, на лице сенатора сияет светлая улыбка.

— Привет, Делайла, — а вот тон его слишком спокойный, выверенный, отстранённый. Я с толикой любопытства наблюдаю за сценой воссоединения, изучая Карла Мёрфи. — Как ты? Как добралась? И кто это с тобой?

Его взгляд устремляется прямо на меня. Я использую одну из своих обезоруживающих улыбочек, точно так же строя из себя простого парня. И замечаю, как  плечи Делайлы напрягаются, а взгляд в сомнениях метается от меня к Карлу и обратно. В её глазах плескается неуверенность вперемешку со слепой храбростью. Рядом с Карлом она чувствует себя в безопасности, чувствует, что у неё действительно есть выбор.

И прямо сейчас лисичка думает: рассказать всё, как есть, обвинив меня в похищении, или же поверить в мои сумбурные туманные объяснения и помочь мне... спасти мир? Хах. Ну, в каком-то смысле да.

Но вижу, что Делайла склоняется к первому варианту. Она открывает рот, повернувшись к дяде, и уже собирается выдохнуть первые слова, поэтому мне приходится брать ситуацию в свои руки.

Я заливаю лютую чушь с такой непринуждённой уверенностью, словно так оно и есть.

— Добрый вечер, мистер Мёрфи. Я – Оуэн, парень Делайлы. И поскольку наши отношения с Дэй я считаю серьёзными, я бы очень хотел с Вами познакомиться.