Стена
"Вознесение" занимало большую территорию. Эд смог оккупировать не только Лосиный остров, но и деревеньки возле него. Бетонная стена шла возле некогда оживлённого МКАДа, через железнодорожные пути от Королёва до Щёлково. На севере стена ползла по Московской улице и загибалась в сторону Щёлковского шоссе.
На площади, возле знаменитого радиотелескопа, куда я никак не могла попасть в мирное время, собралась толпа народа. Это место - первое, что встречало вернувшихся в лагерь. У самого телескопа стояла группа людей, закованных в наручники. Несколько охранников со стены конвоировали их, держа наготове оружие. Вознесенцы кричали, возмущались, толкались, пока к пленникам не подошёл лидер лагеря.
Я забралась на сваленные в кучу мешки. Вид отсюда не самый лучший, но... Пробираться сквозь разъярённую толпу после изнурительной тренировки не было никакого желания. Глаза неустанно искали копну знакомых рыжих волос. Тщетно. Алла как сквозь землю провалилась.
Эд чуть склонил голову в бок и пересуды затихли. Он прокашлялся.
- Чем порадуют нас на стене?
- Вернулся потерянный отряд! Есть пострадавшие, им экстренно вкололи антидот. Требуется помощь лекарей, - отчитался один из конвоиров.
- Так что же мы их как собак бешенных держим в кандалах? - Эд приветственно раскинул руки и широко улыбнулся. - Добро пожаловать домой, герои.
Он коротко кивнул и перепуганных людей в разодранных одеждах спешно увели.
- Каков девиз лазутчиков? - Крикнул Эд, обращаясь к вознесенцам.
- Выжить любой ценой! Вместе! - Отозвалось разъярённое эхо.
- Вместе. Это самое важное, - лидер лагеря сцепил руки за спиной и принялся расхаживать из стороны в сторону. - Потому что по одиночке мы ничто. Только объединившись можно вознестись на новую ступень эволюции, выжить и воскресить человечество. И никак иначе. Поэтому каждого лазутчика учат принципам товарищества, верности, ответственности за себя и за коллектив. Лазутчик может бросить добычу, но не отряд.
- Да!!! - Заревела толпа.
- Приведите виновную, - скомандовал Эд.
Я напряглась. С неба повалили крупные хлопья снега. Пришлось сильно щуриться и делать козырёк из ладоней, чтобы рассмотреть происходящее у радиотелескопа. По площади тащили полураздетую девушку, но разметавшихся огненных волос хватало, чтобы узнать в ней Алю.
Хотела было вскочить, закричать, пробраться сквозь толпу и остановить это сумасшествие. Я столкнулась взглядом с Эдом и больше не смогла пошевелиться. Я даже не могла чёртов снег смахнуть с ресниц. Так и застыла, беспомощно глядя на беззвучно рыдающую воительницу.
- Ты знаешь, почему здесь находишься? - Спросил Эд.
Алю била крупная дрожь, из-за которой я не до конца поняла, согласилась она или это была конвульсия. Но белобрысого гадёныша устроили оба варианта. Я закипала от злости.
- Ты признаешь, что предала отряд и нарушила главное правило "Вознесения"?
Судорожный кивок. Лица покрасневшей от холода девушки не разглядеть: его скрывали взъерошенные волосы. В одних берцах и хлопковом нижнем белье, пристыженная и ненавидимая всеми, Аля сидела на заснеженной площади. В затылок ей упиралось дуло автомата.
Руки, державшие оружие, принадлежали Лешему. Я готова была поклясться, что видела, как злорадно блестели его глаза! Меня переполняло возмущение. К девушке относились хуже, чем к потенциально опасным, заражённым выжившим!
- Ты знаешь о наказании за предательство?
Кивок. Эд подошёл вплотную к Але, обхватил пальцами её подбородок и поднял голову девушки, чтобы посмотреть ей в глаза.
- Исполнять, - скомандовал Эд.
Ко мне вернулся контроль над телом. Спрыгнув с мешков, я полетела в улюлюкающую толпу. С пеной у рта вознесенцы трясли кулаками в воздухе, радостными выкриками провожая обмороженную воительницу. Я отвлеклась на их перекошенные лица и налетела на чью-то спину.
Мускулистый шкаф, ещё вчера занимавший всю нашу комнатушку, казался маленьким и жалким. Медные волосы потускнели. Боевой дух, с каким Борис Викторович час назад гонял нас в полном обмундировании по полигону, исчез. Обветренная лапища вцепилась в моё плечо.
- Не ходи туда, - бесцветно произнёс он.
- Вы всё знали! Знали и позволили этому случиться! - Рявкнула я, вырываясь из мёртвой хватки.
- Ты не понимаешь.
- Вы правы, тренер, - раздался над ухом знакомый голос.
Я раздражённо обернулась, чуть не задев носом ворот белоснежной рубашки. Он стоял слишком близко. Крики вокруг нас утихали: беснующаяся толпа схлынула куда-то вглубь Лосиного острова.
- Ступайте. Я всё решу.
Я не понимала, как в одном человеке могло сочетаться столько мягкости и жестокости. Эд пугал меня всё больше, а ведь я в лагере лишь второй день. Воля покинула меня, стоило пылающей руке опуститься на моё плечо. Жар залил всё тело. Я ненавидела терять контроль. Не понимала, почему белобрысому засранцу вообще удавалось подчинять мой разум. С другой стороны, становилось понятно, как Эд стал лидером выживших.
Он молча побрёл в центр жилых домов и я, словно зомбированная, на ватных ногах поплелась следом. Внутренний голос разрывал черепную коробку, призывал сопротивляться, бежать за Алей, забирать кошек и валить за стену. Рядом с Эдом живые трупы не казались мне чем-то страшным. Как-то же я четыре месяца справлялась без помощи всяких шизотериков.
Снегопад прекратился, когда мы остановились у неприметного сооружения, больше походившего на гостевой домик, чем на жилище настоящего лидера. Деревянная одноэтажка с выходами на четыре стороны. Стены из свежеспиленного дерева, это видно по состоянию досок. Покатая крыша с красной черепицей. "Я его слепила из того, что было" - так я бы назвала это недоразумение с ярко фиолетовой дверью.
- Дамы вперёд, - сказал Эд, по-джентельменски пропуская меня в дом.