Цена свободы (часть I Меняя роли)
Охоту Каин любил не меньше жизни. Здесь было всё: страх жертвы, твоя агрессия, риск упустить добычу. Необычайное удовольствие приносит душе осознание факта, что за сотни метров от тебя существо терзают ужасы скорой смерти. Оно понимает, что все попытки убежать тщетны, и затянувшаяся погоня всего лишь игра кошки-садистки, но никак не мышки. Когда не можешь внести свои правила, приходится играть по чужим. Обычно такие шалости ведут к заведомому поражению. Но жертва продолжает бежать в надежде спастись от проклятья. Страх затуманивает разум, всё больше адреналина в крови, а цель стремится вперёд, не замечая, как загоняет себя в угол.
Стоит внести пару поправок: охотился Каин далеко не на зверей. Чем лучше развито мышление, тем сильнее чувствуется подлинный страх. Зная, как много потеряешь в случае проигрыша, ты сделаешь всё, чтобы это сохранить. А кто же в Зоне умнее зверья?
— Так-так... Куда же ты? — прошептал охотник, ведя за фигуркой сталкера перекрестье оптического «ока».
Человек на другом конце столь ужасной связи метался из стороны в сторону, пытался спрятаться за мнимыми укрытиями, но Каин выбрал идеальную позицию на вершине холма. Низина раскрывалась во всём великолепии, и для опытного снайпера ничего не стоило поразить дичь. Однако он ждал. Вот сталкер перепрыгнул лужу, обежал почерневший ствол берёзы и хотел было нырнуть в глубокий ров, как пуля в мгновение догнала бедолагу. В итоге сталкера опрокинуло с ног, и в рытвину его занесло уже против желания.
Каин неторопливо снялся с позиции, перевесил допотопную СВД за плечо и побрёл к жертве. Что он испытывал в тот момент? Очередную порцию удовлетворения, вновь доказав истинность собственного правила: отъявленная жестокость в умелых руках — эффективное средство достижения успеха. Он победитель, и его право делать с трофеем всё что угодно. Вещи побеждённого — его, и их судьба принадлежала ему. В тот момент жертва даже не подозревала, что она и была тем самым трофеем.
Сталкер лежал на сырой земле впадины. Короткое дыхание прерывалось стонами, кровь окропляла почву вокруг головы. Видимо, разбил при падении. Тем не менее, сталкер находился в сознании.
— Больше нигде не ранен? — прикрикнул Каин. Специальная травматическая пуля не должна убивать жертву — лишь вывести из равновесия: падение в ров точно бы остановило цель. Так убежище стало могилой.
Глаза сталкера горели жаждой мести и одновременно страхом. В его планы явно не входило умирать сегодняшним утром. Охотник предполагал, о чём думал человек на дне рва. Жертвы похожи в ходе мышления.
— Телец, если не ошибаюсь.
Сталкер сплюнул кровь и с ненавистью посмотрел на охотника.
— Сегодня ты выживешь. — Каин улыбнулся. — Но лучше бы ты умер.
В тесной слабоосвещённой каморке всегда было душно. Пот так и лился со лба, и постоянно хотелось прильнуть к фляге с прохладной водой. Однако хозяина комнаты всё устраивало, и сейчас он, сидя за обшарпанным столом, складывал фотографии Тельца в конверт.
— Пятый. Друг, ты меня удивляешь. — Выражение работорговца Атамана напоминало морду довольного кота. — Отличная работа.
Каин никогда не задавался вопросом, куда этот пухлый низкорослый человечек переправлял пойманных им жертв. Может, бандитам в концлагерь, а, может, наёмникам, которым вечно не хватало «отмычек». Всё, что интересовало охотника, — вовремя оплаченный гонорар, а за лишние вопросы можно ненароком угодить на тот свет. Сегодня Каин приволок людям Атамана пятого раба, а к концу подходил лишь четверг. Сколько ещё можно словить за остаток недели? Ясное дело, что немало. Охотник ответственно подходил к работе.
— Может, премию выпишешь? Как-никак, я лучший. Шайтан четырех до воскресенья не поймает, а Лукавый и того меньше.
— Ты Шайтана с Лукавым не тронь. Он молодые, начинающие. Месяца не пройдёт, как вольются в систему. — Работорговец потёр вспотевшие ладони. — Но ты прав, много человек в силки загнал. Не боишься кары небесной?
Усмешка Атамана передалась и Каину.
— Кто не рискует... Так что с оплатой?
— Понимаешь, какое дело: заказчики меня страшно прессуют. Мы ловим и ловим, а им мало. Не знаю, куда они рабов девают, но требуют с каждым днём всё больше. Тут ещё новые лица обратились. Странно, не находишь?
Каин невольно пожал плечами.
— Может быть. Только мне от этого что? Я выполняю работу, получаю деньги. Насчёт последнего ты темнишь, и мне это не нравится.
Работорговец сложил руки в замок. Хмурый взгляд в мгновение сменил ту лучезарную улыбку, какой он встречал охотника.
— Я в ваши дела никогда не лез. Кого поймаете, того и переправлю. Только ваши жертвы мрут, как тараканы после обработки. А потому заказ пришёл, особый. Я не хотел, но те господа не принимают возражений. Давайте.
Каин подсознательно всё понял. Слова Атамана сложились в ясную догадку, но охотнику банально не хватило времени. Тупой удар по спине, и ловец повалился на грязный пол. Кто-то засадил ботинком в лицо, а после по рёбрам. И снова удары дубиной: один, второй, десятый. Каин мог и хотел потерять сознание, но палачи не оставили ему такой возможности, облив ледяной водой.
— Поднимите, — приказал Атаман.
Избитый и обессиленный, Каин посмотрел в глаза работорговцу, спокойно перемешивающему сахар в кружке чая. Тот лишь ухмыльнулся в ответ.
— Знаешь, почему Шайтан и Лукавый, — кивнул по сторонам от охотника, — никогда не попадут в такую ситуацию? Они сохраняют субординацию, не выставляют из себя чёрт знает кого. — Атаман поднялся из-за стола и вплотную подошёл к Каину. — Не воображают, будто без них мир загнётся. — Хлёсткая пощёчина.
— Я работал на тебя, — гневно бросил охотник.
— А мне что прикажешь делать? Заказчику нужны люди, и много. Твои друзья с жертвами справятся, а самого тебя держать слишком накладно. Теперь ты последуешь за дичью и посмотришь, хорошо ли им живётся.
— К кому ты меня отправишь?!
Атаман взял чашку и отхлебнул напиток, вовсю демонстрируя собственное превосходство. Совсем как Каин, когда ловил жертв. Разница в том, что на этот раз сам охотник обратился в дичь.
— Об этих ребятах ты много слышал, уверяю. А теперь баиньки.
Снова удар: на этот раз по голове.
Очнулся Каин от ужасной тряски и грохота. В глазах рябило, ладони неприятно кололо, словно кто-то перекрыл циркуляцию крови. Впрочем, через несколько секунд наёмник понял, что так оно и было: руки связали толстой верёвкой. Вокруг темнота и зловоние; тряска качала из стороны в сторону; рёв мотора, казалось, сейчас разорвёт голову. Охотник почти сразу осознал, что его везли в кузове. Об этих машинах ходили страшные легенды, и название им подобрали соответствующее: грузовики смерти.
Каин попытался присесть, но ему тут же зарядили в плечо.
— Не двигаться, паскуда!
Холодный металл коснулся лба, нос втянул запах пороха.
— К-к-куда мы едем? — послышалось со стороны.
— Молчать, неверный. Скоро всё узнаешь.
Каину и человеку на другом конце кузова досталось по удару. В отличие от них, конвоир прекрасно видел в темноте и в любую секунду мог пристрелить бунтарей. Наёмник пытался отсчитывать минуты, но вскоре бросил бесполезное занятие. Оставалось ждать, пока их привезут к заказчику. Самое поганое, что встречали их сектанты из «Монолита». По крайней мере, труповозки и ругательное «неверный» другие обитатели Зоны не использовали.
Грузовик резко затормозил, и всех пленников бросило вперёд. Судя по стонам, ворчанию и тяжести других, наёмнику составляли компанию как минимум пятеро. Конвоир остался на месте, в конце кузова, вовремя схватившись за перегородку. Он откинул брезентовый тендер и спрыгнул на освещённый прожекторами плац.
— Выходить по одному! — Лязг затвора.
Один из пленников пополз к свету. Связанные руки мешали нормально встать на ноги, а потому вылезать пришлось с большими неудобствами. За сталкером последовал другой. Его лицо мелькнуло в луче, и Каин с ужасом опознал Тельца. Тот словно почувствовал взгляд за спиной и резко обернулся.
— Вот сволочь...
— Послушай, — начал Каин. — Я не знал, что все попадают в руки сектантов...
— Какое на хрен «послушай»? Я тебя сейчас придушу!
Телец хотел подобраться к охотнику, но его схватили за воротник и буквально вышвырнули из кузова. Сталкер всем телом повалился на землю.
— Ай, больно! Отпустите! Возьмите его, падлу, а меня оставьте!
— Молчать! — Вопли прервала короткая очередь. — Следующий!
Каин пополз к конвоиру. Телец поднялся и встал в ряд с первым. Наёмник спустился на асфальт, изрешечённый пулями монолитовца. Его сильно толкнули в плечо, и бывшего ловца понесло к пленным. Он встал рядом с Тельцом, но, тем не менее, достаточно далеко, чтобы предупредить любое нападение со стороны.
— Всё равно убью, — прогудел тот. — Помяни моё слово, убью.
Всех семерых поставили в строй, и на плац вышел новый сектант. Как и у конвоира, к стандартному бледно-серому комбинезону прилагалась чёрная нарукавная повязка. На плече висел допотопный «Шмайссер», воронёной сталью блестя на свету прожекторов, что установили по краям маленькой площадки. Один из них поставили строго напротив места построения, и слепящий луч со страшной силой бил в глаза.
— Руки по швам! — Конвоир выпустил очередь по асфальту.
Как и второй, он так же пользовался фашистским пистолетом-пулемётом. Каина это в немалой степени удивило: чёрные археологи торговали в Зоне старинными образцами, раскопанными на полях сражений, но любой уважающий себя клан приобретал современные модели: удобнее в обслуживании, надежнее, да и патроны найти легче. Тем временем сектант, вышедший из здания, направился к пленным и заглянул в глаза каждому из них. Когда очередь дошла до Каина, тот еле сдержался, чтобы не отвести взгляд. Если глаза и были зеркалом души, то у сектанта таковая явно отсутствовала.
— Этого. — Монолитовец указал на Тельца.
Конвоир вплотную подошёл к нему и с такой силой вытолкнул из ряда, что сталкер упал на асфальт.
— Остальные, вперёд! — приказал он и кивнул на вход.
В последний момент Каин случайно посмотрел в глаза проверяющему, и тот, резко стащив с плеча оружие, прокричал:
— Стоять! Особый контроль!
— Кто? — тут же спросил конвоир.
— Этот.
Каин ничего не успел предпринять: ни уклониться, ни хотя бы приготовиться. Резкий удар кулаком по уху вывел пленника из равновесия. Падая, он сообразил, что вот-вот потеряет сознание.
Очнулся Каин в душной каморке с голыми стенами и зарешёченными окнами. С потолка свисал провод со слабой лампой накаливания, повсюду валялся бытовой мусор. Самого наёмника усадили на массивный железный стул с подлокотниками, руки и ноги приковали цепями. Как бы дико всё это ни выглядело, но лишь сейчас бывший охотник за головами понял, чему подверг жертв. Бесконечные мучения и унижения, душевные терзания от безысходности и физические лишения ради утоления садистского голода. Каин всё осознал, но какой ценой. Ему ещё не выпала доля тех, кого давно переправили в рабство, но он понимал: худшее впереди. Истязания тела и томление души — верные способы подчинить чужую волю. Навяжи врагу безысходность, лиши малейшей надежды — и он твой. Каин отлично знал это: в то злосчастное утро, стоя над обрывом, где болезненно хрипел Телец, он думал о том же. Разве что тогда превосходство было на его стороне. Но как удивительна жизнь, и как легко она меняет роли столь жестокой драмы.
Заскрипела дверь, и в каморку вошли два так непохожих человека. В первом Каин узнал проверяющего: узкое змеиное лицо, злобный взгляд. Второй больше всего походил на обтянутый кожей скелет. Сразу видно, что его держали в голоде, да и в плане одежды никаких удобств не предоставляли: испачканные какой-то тёмной краской лохмотья. Щёки и подбородок в щетине, неопрятно сложенные волосы поразила седина, хотя стариком его никак не назвать. В руках «скелет» нёс маленький чемоданчик, который тотчас оказался у ног Каина.
— Что это значит? Где я?
Ни сектант, ни его пособник не обратили внимания на вопрос. Вместо этого второй откинул крышку чемоданчика и извлёк странного вида устройство с выпирающей иглой.
— Номер? — спросил он у монолитовца.
— Особый контроль.
— Давно такие птицы не попадались...
— Быстрее! — рявкнул проверяющий. – У тебя ещё один.
Человек с устройством для нанесения татуировок вплотную подошёл к Каину.
— Сейчас будет немного больно. Не пугайся, всё пройдёт быстро. — Он схватил правую кисть пленного, но тот резко вырвал руку из костлявых пальцев татуировщика.
— Видите? Чего вы стоите?
Сектант приблизился к железному стулу, и на Каина накатилась волна страха. Удар в челюсть, потом ещё один. Голову обволок туман, в глотке собралось столько крови, что, казалось, Каин так и умрёт, захлебнувшись ею. Тем временем надсмотрщик вывернул кисть так, чтобы предплечье удобнее предстало перед «скелетом». Тот не заставил себя ждать, и руку ловца заволокло пламенем. Татуировщик явно не стремился сделать работу как можно чище.
— Готово, хозяин.
— Жратву выпросишь у Кинолога.
Судя по стону, донёсшемуся до Каина, пособник пребывал в эйфории.
Он не помнил, как его высвободили и протащили по всему коридору до другого кабинета, обставленного не в пример лучше каморки. Очнулся он уже там, снова усаженный на стул, только не железный и без цепей. Мягкая спинка, подлокотники, — совсем другое назначение. Каин еле отмахнулся от заполняющей голову пелены и поднял глаза на оппонента. Монолитовец с гордой осанкой, лицо обмотано чёрной тканью, обе руки на столе, причём правая вальяжно прикрывала кобуру с выпирающей рукоятью старинного «Вальтера».
— Очнулся? — запросто спросил сектант.
— Где я?
— Окраина Припяти, если так интересно. Форму и оружие получишь у Аспида. — Кивнул на монолитовца со змееподобным лицом.
— Оружие? Зачем? Что я должен делать?
— Как что? Бить рабов, чтобы усерднее работали. Убивать, в качестве урока для других.
— Работа карателя? — неподдельно удивился Каин.
— А что так удивляет? Аспид отметил тебя «особым контролем», а я ему верю. Посмотри на руку.
Ловец мигом вспомнил о недавней пытке. Он поднял на свет предплечье, и его взору представилась метка: «666».
— Всё понял?
— Постойте, — вскрикнул Каин. — Это какая-то ошибка! Я помогал вам всё время! Мне нельзя сюда!
— Что ты сказал? — неподдельно удивился главный в этой шайке, как успел заметить пленный. — Ты наёмник, шваль. У тебя нет никаких принципов, ни капли чести или веры в светлое. Я предлагаю посильную для тебя работу, а ты отделяешь себя от нас и смеешь перечить мне в лицо. Думаешь, ты лучше?
Каина в самом деле испугала та интонация, какой говорил лидер. Он ожидал хрипа, неконтролируемого гнева, да чего угодно. Однако его начисто подавил простой человеческий голос, словно сидящий напротив человек не был зомбированным фанатиком.
— Послушайте... — осторожно начал он. — Я никого не хочу злить, но вы должны понимать, что меня подставили. Меня не должно быть здесь...
— Довольно, — прервал его главарь. — Аспид, ты ошибся.
— Властелин, простите, — покорно ответил сектант за спиной.
И вновь Каина бросило в пот. Грубый, полный ненависти голос стал покорным и чуть ли не жалобным. Властелина боялись, и, стало быть, неспроста. Но все мысли мигом испарились, когда проверяющий схватил наёмника за шиворот и скинул со стула. Удар в живот, грудную клетку, лицо. Как только сектант закончил экзекуцию, над стонущим от боли пленником склонился лидер. Янтарные глаза из-под чёрной ткани вперились в жалобный взгляд наёмника.
— Добро пожаловать в «Освенцим», мясо.
Больше Каина не избивали. Аспид и сектант-конвоир выволокли тело из кабинета Властелина и, спустив в подвал, бросили у ступеней. Так бывший охотник за головами пролежал на холодном бетонном полу не меньше часа. Когда он очнулся, всё тело отдавало болью, каждый вдох кровавой пеленой отыгрывался на зрении.
— Серьёзно досталось, — послышалось сверху. — Помогите.
Жертву схватили за руки, и от неожиданного рывка он взвыл, словно ему оторвали конечности.
— Давайте на нары. Стриж, воду неси!
Когда зрение более-менее вернулось, взгляду Каина предстало без малого тридцать мужиков, и все как один смотрели на него. Тот, что стоял ближе всех, протянул пластиковую бутылку с плескавшейся внутри мутной жидкостью.
— Пей.
Пленник послушался. Тем временем спаситель, высокий широкоплечий бородач, подтянул табуретку и уселся напротив новенького.
— Ну? Нормально?
— Спасибо, — еле слышно прохрипел ловец.
— Ладно. Меня Кирзачом кличут, будем знакомы.
— Каин, — представился он в ответ.
— За хорошее так не назовут.
— Кто сказал, что я хороший?..
— Поступки говорят.
— А много ты про мои дела знаешь?
— Одно знаю. — Бородач улыбнулся. — На руку посмотри. Видишь? Три шестёрки, да? Особый контроль. Все поняли? — на этот раз Кирзач обратился к остальным. — Нас не сдал, на себя гнев Властелина навлёк!
В очередной раз посмотрев на татуировку, ловец обратился к новоиспечённому товарищу и местному лидеру:
— Что значит особый контроль?
— Тебе не объяснили? Смотри. — Он протянул руку, и Каин увидел метку «113». — Значит, я сюда сто тринадцатым попал, а после меня ещё кучу народа промаркировали. А с вами, избранными, другой разговор. Обычно таких в «Нахтигаль» набирают — местную зондеркоманду. Почти все соглашаются, а кто нет... редко их видим.
— Что за зондеркоманда? — Ответ пришёл сам собой. — Каратели?
— Они самые. — Кирзач сплюнул. — Монолитовцев тут немного, так что вся охрана на них. Им верят, их кормят, а за это они бьют нас.
— Тех, кому не верят, не кормят и не уважают, — подхватил другой: такой же высокий, как бородач, но куда крупнее телом.
— Бык дело говорит.
— Что за бред? — вдруг вспылил Каин. — «Нахтигаль», «Освенцим», немецкое оружие. Где я? В Зоне или проклятом Дойчланде?
— Аушвиц находился не там, — заметил Кирзач, — но в чём-то ты прав. Эти ублюдки тут всё стилизовали. Когда-то здесь бои шли, страшные. Фрицы склад с оружием оставили, и за всё время его никто не нашёл.
— Монолитовцы нашли, — подхватил Бык. — Вот и играются, твари. Вместо крематориев «жарки»: «вылететь в трубу» не проблема.
— И что им от нас нужно? Зачем им рабы?
— Как зачем? — удивился Кирзач. — Про Клондайк артефактов слыхал?
— Байка из бара?
— Не всё так просто, парень. Он существует, находится в паре шагов от нас. Сам завтра увидишь и на всю жизнь запомнишь. Ладно, отдыхай. Полночи прошло, так что скоро вставать.
Народ медленно разбрёлся по местам. Все они — жертвы таких, как он. Каин с опаской посмотрел на рабов, пытаясь узнать хоть кого-нибудь. Обладая прекрасной памятью на лица, он вряд ли мог пропустить тех, с кем встречался в прошлом: столь недалёком, но навсегда утраченном. Знакомых в подвале не было, и пленник вздохнул с некоторым облегчением. Будь здесь хоть одна его жертва, и завтрашний день мог попросту не наступить.
Судьба хозяйски вмешивается в жизни и меняет роли, не тревожась о подопечных. Но так ли она влиятельна? Любая судьба — результат наших действий, и только от нас зависит, как она сыграет партию: пойдёт на поддавки или вознамерится победить любой ценой.
Он проиграл, и отныне другим творить его фортуну. Привычный уклад разрушен до основания, а в новом мире никому не нужен охотник за головами. Теперь он ничто на кладбище человеческих душ. Кем же надо быть, чтобы из одной грязи влиться в другую? С этим вопросом Каин откинулся на скрипучие нары и попытался уснуть.