С Ж М [+18]

Вторая зима детей на Соревнованиях оказалась хуже, чем первая. Лето и осень были передышкой. Тогда ребята жили беззаботно. Испытаний было мало. Да и сейчас практически ничего не изменилось, только на здешние земли обрушился сильный мороз. А еще про детей забыли. Да и не дети они больше. Многим исполнилось восемнадцать.

Алекс заворочался на кровати. Сумрак окутывал промерзший сарай. Вставать не хотелось. Стоял жуткий холод, и не было сил. Парень засыпал и просыпался с чувством голода. Как назло, в эту минуту желудок недовольно заурчал.

– Да знаю я, – зашептал Алекс своему органу, будто он услышит.

Парень перевернулся на другой бок. Щеку охладила нетронутая сторона подушки. Взгляд упал на Карлоту. Подруга лежала рядом и не спала. Бездумно глядела в потолок.

– Камеры опять не горят, – прошептала девушка.

И правда. Красные точки не перемигивались в потолочных балках. Не было привычного тихого гудения движущихся камер. Прямой эфир снова отключили. Этой зимой такое случалось постоянно. И не только это. Вначале пропала вкусная еда. Вернулась серая водянистая каша и вода в бутылках. Без соли и сахара, три раза в день. Потом два раза в день. Сейчас рацион ребят сократили до одного приема пищи в день. Как-то раз, подъемник с едой вообще не открылся. Заключенные прождали целый день возле стены, но их не покормили. С порциями творилась чертовщина. Контейнеры могли не доложить, тогда ребята делились едой между собой. Бывало, что контейнеров доставляли слишком много. Алексу теперь часто снилась еда. Мясо, овощи, сладости. Ему грезилось, как он в детстве ходит по огороду семьи Зов. Они с Вэлом поливают еще зеленые помидоры, собирают спелые яблоки и тут же их едят, обмыв водой из шланга. Вгрызаются в сочную мякоть, оставляя на подбородке сладкий сок. Когда парень просыпался, его рот был полон слюны, а живот сводило от голода. Он утешал себя тем, что перебои с едой происходят не просто так. Его рука машинально сунулась под матрас, но не нащупала калейдоскоп. Он пропал через пару дней. Хороший знак. Значит, эта игрушка была по-настоящему важна и опасна. Алекс надеялся, что все понял правильно, что калейдоскоп – это передатчик, который показывает их местоположение нужным людям. Но почему они так долго? Парня это выводило. Каждый день он напряженно ждал. А зима играла с его терпением и устроила собственные испытания. Метели и шквальные ветра сменялись трескучим морозом. Хорошо, что ребятам раздали теплые вещи и одеяла. Без этого им было бы не выжить.

С охраной на стене что-то происходило. То мужчин с винтовками было в два раза больше, чем обычно, то загон патрулировал только один человек. В последние недели забор был пустым. Совсем. Их никто не сторожил. Да и зачем? Ребята все равно безвылазно сидели в доме, укутанные в одеяла, с дрожащими пальцами и стучащими зубами. Спасала горячая вода из душевой, но она тоже текла с перебоями. Капитан не появлялся два месяца.

Соревнования рушились. Что-то происходило во внешнем мире. Алекс был прав в своих догадках. В столице республики, Горолане, начались новые восстания. Спасательный отряд уже пытался добраться до детей, но пока безрезультатно. На западной границе располагался военный гарнизон, и подступиться к загону не получалось. Повстанцы срывали эфиры и захватывали машины. Капитан же был уверен, что этот бунт скоро подавят. Ведущий уехал на строительство новой арены. Он уже разыскивал жертв для будущего телешоу.

Карлота прижалась к плечу Алекса, и парень вздрогнул от неожиданности. Он снова задремал. Остальные ребята мирно сопели на соседних кроватях. После нападения Тары и ее исчезновения никто не погибал.

Алекс стал машинально гладить подругу по голове. Его пальцы зарывались в светлые пряди и проходили по длинным волосам, как расческа. От этих прикосновений у девушки вырвался тихий стон. Она придвинулась ближе к парню. Алекс заметил, что Карлота становилась смелее, когда камеры отключались. Их носы почти соприкасались. Так было теплее. Они в толстом слое одежды и под двумя шерстяными одеялами. Окно было расписано красивым узором инея. Деревянные стены покрывались мелкой снежной крошкой. Если бы участники не делали тропинки каждый день и не чистили снег, их бы занесло сугробами.

Карлота зажмурила глаза. На ее губах появилась улыбка. Просыпаться в объятиях парня было ее самым любимым временем на Соревнованиях.

– Как думаешь, во внешнем мире сильно все изменилось? – спросила она Алекса. Парень задумался, сморщил нос.

– Не думаю. Мы здесь не так долго. Всего второй год пошел. Мы изменились сильнее.

– Постарели, – фыркнула Карлота и тут же погрустнела. – Тебе в октябре исполнилось 19 лет, а мне уже 17.

– Обещаю, в конце зимы ты вернешься домой, – успокаивающе сказал Алекс. – Отпразднуешь восемнадцать лет, как положено.

Карлота недовольно посмотрела на парня. Ущипнула его за руку, отчего Алекс охнул.

– Мы вернемся, – звонко сказала девушка. На кровати неподалеку заскрипела пружина, но Карлота не обратила на это внимание. – Мы вернемся, слышишь меня? Никаких ты. Мы сделаем это вместе. Скоро нас спасут, и мы до старости будем справлять все праздники вместе.

Алекс ухмыльнулся. Карлота прикусила нижнюю губу. Получилось как-то двусмысленно. Девушка смутилась. Ее шея и щеки покрылись яркими розовыми пятнами. От этого Алекс повеселел еще больше. Так легко было угадать, что у этой девчонки на уме. Она уже открыла было рот, чтобы дать заднюю.

– Конечно, вместе, – остановил ее Алекс и ласково погладил девушку по спине. Он надеялся усыпить ее еще на несколько часов. От долгого лежания и сна болела голова, но это было единственным спасением от голода.

Лопаты пригодились для расчистки снега. Этой зимой его было слишком много. Крупный снег шел неделями. Ребята очищали площадку со старым деревом и дорожки до подъемника с едой. Гигантский сугроб собирался у стены рядом с домом. Гора увеличивалась в размерах и поднималась все выше. Вскоре девчонки и мальчишки стали поглядывать на снежную горку с надеждой. Если ее увеличить, то можно без проблем перелезть через стену. Увидеть, что на той стороне. Убежать. Вот только про взрывчатку на шее никто не забывал. Стоило кому-то из детей начать подниматься по массивному сугробу к кромке забора, как пластырь на шее начинал пищать. Кожа в этом месте становилась красной и зудела. Пластырь был единственной преградой, которую дети не могли обойти.

Агрессивных детей не осталось. Они отсеялись сами в первый год Соревнований. Против воли Алекс с Карлотой заводили дружбу. Ребят осталось не так много.

– А может, его заморозить? – спросил у Алекса Макс. Парни сидели на уличной скамейке и поглядывали на гору снега. Кто-то начал выдалбливать ступеньки в замерзшей белой куче.

Парни говорили про шейные пластыри. Их мысли непроизвольно тянулись к этой теме. Макс помогал Карлоте весной, когда дети болели. Он тогда отлично себя повел. Не поддался панике. Ловко управлялся с заразными. С тех пор Алекс проникся к парню симпатией. Они даже сдружились, если такое возможно в данных условиях.

Светлые волосы Макса торчали из вязаной шапки, как солома. Челка постоянно попадала в глаза. Парень поднес перчатки ко рту. Попытался согреть пальцы дыханием. В загоне все слушались Макса и Алекса. Теперь их слово было законом. Они стали новыми лидерами. Алексу оставалось радоваться, что мысли Макса совпадают с его собственными.

– Не думаю, что это сработает, – устало ответил Алекс. – Скорее всего, у режиссеров есть пульт управления, и бомбы вырубаются через него. Можно отключить пластыри хирургическим вмешательством, но у нас нет нужных инструментов.

– А если бы были? Ты бы смог отключить взрывчатку? – тут же спросил Макс.

Алекс не любил пустые размышления. Но в загоне это было одним из развлечений. Парень задумался. Пару раз отец брал его на операции. Одно дело смотреть и другое – делать. Зазубренные учебники по анатомии не дадут практических навыков.

– Нет. Я бы не рискнул. Можно задеть взрывчатку или сонную артерию.

– Эх, – расстроенно протянул Макс. – Да ладно тебе, доктор Хоул. Можно же придумать что-нибудь?

Парень не терял надежды. Макс знал, что отец Алекса работал врачом. Оставшиеся ребята много узнали друг о друге. В загоне только и делали, что болтали о всяком.

Мимо скамейки прошелся мальчишка. Он остервенело посмотрел на массивный сугроб и направился в его сторону. Алекс и его новый приятель следили за тощей фигурой. Ждали, пока парнишка остановится. Но он упорно шел к стене.

– Эй, Сандро. Ты чего удумал? – предостерегающе спросил Макс. Он даже привстал со скамейки.

Сандро, словно очнувшись, остановился и повернулся к парням.

– Простите, ребята. Эта гора мне покоя не дает. Я только глянуть хотел, что на той стороне. От этого же ничего не будет.

– Не стоит, – сурово отрезал Алекс. Сандро стыдливо отпрянул и заторопился в дом. Алекс повернулся к Максу. – За ними глаз да глаз. Может, не стоило его останавливать?

– Совсем мозгов лишились, – согласился друг. – Что это? Ты слышишь?

Алекс прислушался. За забором что-то гудело. Парни вскочили. Они больше года провели в изоляции, но звук автомобиля они еще не забыли. Шуршание колес и жужжание мотора доносилось вдоль восточной стены. Машина остановилась рядом с подъемником для еды. Алекс с Максом подбежали к забору. Приложились ушами к холодной гладкой стене. Они слышали тяжелые движения и ворчание голосов. Слова терялись сквозь толстую ограду. В подъемник что-то складывали, и парни надеялись, что это еда.

– Почему мы не слышали их раньше? – тихо спросил Макс.

– Не знаю. Возможно, на стене работали шумовые барьеры или что-то похожее на них. Они отключились вместе с камерами.

Макс слабо кивнул. Они продолжили слушать. Вскоре машина удалилась. Подъемник приглушенно заворчал. Из сарая выбежали дети. У них выработался рефлекс. Когда стена отъехала, ребята застыли в нерешительности. Уже по объему пакетов было понятно, что сегодня будет не каша. Это был нормальный завтрак, совсем как осенью. Бутылочки с соком и термосы с чаем. В контейнерах лежали куски поджаренного хлеба и омлет. Блинчики в сиропе и горячие сосиски. На дне подъемника нашли открытку. Пожелтевшая узорчатая бумага с рисунком богато украшенной елки.

«С Новым годом! Сегодня отдыхайте. Выживайте завтра».

Почерк был корявым и торопливым. Чернила не успели высохнуть и размазались. Каждый воспринял записку по-своему. Ребята были такими голодными, что съели завтрак за пару минут. Про запас ничего не осталось. Из-за этого у них разболелись животы, и пару часов все пролежали на кроватях. Когда пришло время обеда, подъемник опять звякнул. Здесь дети включили голову. Отложили продукты в холодный подпол.

Радостное настроение и оживление заполнили загон. Это опьяняло. Они впервые за много месяцев узнали, какое сегодня число. Какой сегодня праздник. Их вкусно и сытно покормили. Чего еще желать людям, которые потеряли всякую надежду?

Необходимый сахар попал в мозг, и участники оживились. Девчонки предложили украсить комнату. У них оставались гирлянды с сухого дерева. Создатели Соревнований оставили их весной. Бумажные флажки и цветы помялись и потеряли яркий цвет. Когда девушки развесили гирлянды на потолочные балки, получилось красиво. Ребята слепили двух снеговиков и поставили их в комнате возле двери. Глазами служили старые пуговицы. Участники нескладным хором пели новогодние песни и смеялись, если кто-то ошибался.

На пару часов все забыли, где они находятся. Камеры не горели целый день. Сумерки окутали загон, и пара прожекторов осветила поляну. Один из парней сторожил подъемник и услышал тихий гул машины. Ужин был лучше, чем завтрак и обед. Настоящий праздничный стол. Горячий овощной бульон, мясо в клюквенном соусе, сладкий пирог. Дети высыпали на улицу. При виде таких подарков они снова принялись плясать и петь песни. Они не могли сдержать радости. На дне подъемника лежали большой шоколадный торт, еловая ветка и старый плеер с кассетой внутри. Все тут же снесли в сарай и разложили на деревянном столе. Это был пир под настоящую музыку. Плеер был допотопным. Когда его включили, дети молча сидели за столом. Они не напали на еду, как обычно. Плеер не ловил радио, а на кассете было всего 15 песен. Такую музыку слушали еще их молодые родители. Но это не имело ровно никакого значения. Еще одна ниточка связала их с реальностью. Напоминание, что во внешнем мире еще существует жизнь. Отломанную ветку ели положили в самый центр стола. Так и хотелось коснуться острых иголок. Уловить запах и ощутить смолу на пальцах.

Ели молча и неторопливо. Ребята переглядывались и улыбались. Пугливые тихие разговоры сменились громким смехом. Начались игры в пантомимы и шарады. Когда кассета доиграла с обеих сторон, ее поставили по новой. Алекс сыто и безмятежно разглядывал знакомых. Все такие разные и уже практически родные. Карлота сидела рядом, прижималась теплым бедром к ноге парня. Девушка участвовала в игре и звонко смеялась, когда кто-то из ребят разыгрывал сценку. Алекс отдал подруге свой кусок торта. Он видел, как заискрились глаза у этой сладкоежки. Свой шоколадный кусочек она даже не жевала, проглотила за секунду и грустно уставилась в пустую тарелку.

Позже начались танцы. Скамейки опустели. Карлота за локоть вытащила Алекса на середину комнаты. Парень закатил глаза, но ему было приятно. Он поднял руку подруги и закружил ее, притянул за тонкую талию к себе. Карлота ахнула от неожиданности, засмеялась и прижалась щекой к массивному плечу. Они приняли стойку для медленного танца. Парень с девушкой засмущались, сами не зная чего. Ребята вокруг них отплясывали и кривлялись, но Карлоте с Алексом было плевать. Они медленно двигались по кругу. Девушка зажмурилась. Она боялась взглянуть на друга. Карлота чувствовала, как ее шея и щеки горят. Руки Алекса обвивали плечи подруги. Она полностью погрузилась в тепло и запах парня. Карлоту никогда не приглашали на медленные танцы. Вэл на семейных праздниках не в счет. На школьных дискотеках и балах Карлота больше плясала с Аги и сидела на скамейке во время медленных композиций. Ее это устраивало. Сейчас все по-другому. Девушка рискнула поднять глаза и вздрогнула. Вдоль позвоночника прошел электрический разряд. Алекс смотрел на нее. Взгляд изучающий и мягкий. Длинные ресницы отбрасывали тени в глазах орехового цвета. В какой-то момент этот оттенок стал любимым цветом Карлоты.

Для Алекса любимым цветом был холодный сине-голубой, почти прозрачный, как чистое небо или горное озеро, наивный взгляд, полный безграничного доверия. Алекс украдкой посмотрел на камеры. Все еще отключены. Значит, этот момент принадлежит только ему и Карле.

Девушка продолжала смотреть на Алекса, и ее прошибла резкая мысль.

«Он меня сейчас поцелует», – ошарашенным визгом пронеслось у нее в голове.

Не успела девушка додумать, как Алекс нагнулся и осторожно поцеловал ее. Карлота привстала на цыпочки. Ее голова запрокинулась назад. Губы Алекса были теплыми и сухими, слегка потрескавшимися от холода. Легкая щетина кололась. Рука парня поднялась к затылку девушки, зарылась в волосы. Карлота закрыла глаза, и ее унесло в покой, мягкость и нежность. Время замедлилось. На минуту девушка забыла, где она находится, но наваждение прошло. Карлота открыла глаза и пугливо отстранилась, быстро огляделась по сторонам. Камеры не горели, а другим ребятам не было дела до целующихся. В их сторону никто не смотрел. Ноги у девушки стали ватными, словно исчезла гравитация. Это был ее первый поцелуй, и он произошел с Александром Хоулом. Мечтой всех девчонок из Зеленых Холмов. С другом ее брата. Не верится. Это так странно и так хорошо. Хотелось коснуться своих губ и провести по ним пальцами. Они ощущались по-другому. Карлота только сейчас заметила, что их ноги остановились. Парень с девушкой больше не танцевали. Какие к черту танцы. Алекс продолжал смотреть на подругу. Его губы были так близко к ее лицу, слегка открытые и растянутые в легкой улыбке. Карлота сама потянулась к ним, и ее встретили. Алекс накрыл своим ртом пухлые губы подруги. Как он мечтал об этом! Лежал по утрам и смотрел на нее, никогда не упускал из виду, старался контролировать себя и свои фантазии. Но сколько можно сдерживаться? Карлота неумело открывала рот, и парня это позабавило. Придется многому ее научить. Алекс прошелся кончиком языка по верхней губе девушки, прикусил ее. Карлота издала слабый писк, хотела отстраниться, но Алекс ее не отпустил. Его язык разомкнул зубы девушки, проник глубоко в рот. Если уж терять голову, то по полной. Если бы камеры сегодня работали, этого бы не произошло. Карлота начала улавливать темп. Ее руки прошлись по крепкой спине парня, коснулись воротника футболки и ключицы. Нежный поцелуй перерастал в страстный пожар, и пора было его прекращать. Они не устроили шоу для телезрителей, но не стоит забывать о соседях по загону.

Алекс медленно отстранился и посмотрел Карлоте в глаза. Никогда он еще не видел таких больших и влюбленных зрачков. В области груди закололо. Возможно, парень все испортил, разорвал крепкую дружбу, но не было больше сил терпеть. Губы Карлоты были красными. Алекс ухмыльнулся. Это он с ними такое сотворил. Он будет поклоняться этим губам. Как будто услышав мысли парня, Карлота приоткрыла рот в мольбе. Она хотела еще. Алекс очертил контур ее губ подушечкой пальца. Девушка закатила глаза, судорожно вздохнула. Это была полная капитуляция, потеря всякого контроля. Алекс торопливо впился в маленький рот девушки. Карлота выгнулась навстречу парню. Весь их маленький мир поплыл.

На улице послышалось громкое бормотание, а потом крик. Алекс отстранился и чуть не зарычал. Нельзя было найти худшего момента для нового испытания. Гомон голосов и смех моментально стихли. Танцы и скрип половиц прекратились. Все замерли и переглянулись. Алекс с Карлотой стояли в тени, подальше ото всех. Женский визг на улице повторился.

– Помогите!

Все тут же выбежали на улицу. Алекс взял Карлоту за руку и держал ее позади себя. Крики и ругательства привели ребят к стене забора, туда, где высилась снежная куча. Ночь была холодной, и воздух отражался чистотой. Свет от больших фонарей растекался по белой земле. Алекс различил пару в тени. Мальчишка взбирался по снежной горе, он волочил за шкирку кричащую девушку. Она не могла вырваться, плакала и звала на помощь. Алекс тут же узнал Сандро. Он сегодня ходил вокруг горы и думал на нее взобраться, но его остановили. Алекс переглянулся с Максом. Лохматый парень стоял близко к снежной куче. Залезать следом за Сандро он не рискнул, тот был слишком высоко. Девочку звали Фиона. Карлота часто заплетала ей косы.

– Вернись, дурак, – крикнул Макс, – у тебя сейчас голова взлетит на воздух. Или отпусти Фиону, или сам. Нам не придется тебя убивать.

– Вы не понимаете! – завопил Сандро.

Парень непроизвольно сжал руку, и Фиона вскрикнула. Девушка тряслась и плакала. Она пыталась ухватиться хоть за что-то, но в руках оставались мелкие ледяные камешки. Парень удерживал ее за волосы. Под глазом девушки был кровавый подтек. Сандро выманил ее на улицу, ударил и потащил на гору.

– Вы зря боитесь. Это все неправда. Нами манипулируют, пудрят мозги, играют с нашим разумом. Я вам докажу. Мы с Фионой перелезем через стену. Мы доберемся до людей и позовем помощь. Взрывчатка работает дистанционно. Капитан должен нажать на пульт, чтобы голова взорвалась. На забор она не реагирует. Капитана сегодня нет, он бы давно объявился.

– Отпусти меня, дурак, – зашипела Фиона, – я-то тут причем? Иди сам.

Девушка заколотила кулаками по ногам парня. Она пыталась вырваться из цепких пальцев, но у нее не получалось.

– Ты мне не веришь! Я хочу показать тебе, что ты неправа. Вы все ошибаетесь.

– Ага, как же, – прошептал Алекс.

Кто-то из участников принялся отговаривать Сандро. Некоторые отошли от забора. Это была не их проблема. Чем меньше людей останется, тем быстрее победитель окажется дома. Алекс прижал к себе Карлоту. Он не хотел, чтобы подруга увидела оторванную голову. А к этому все и шло. Сандро карабкался на стену. Мальчишка был сильным. Он удержал равновесие и затягивал девочку за собой. Голова Сандро практически добралась до проволочной ограды. В загоне воцарилось такое молчание, что было слышно легкое гудение от пластыря на шее парня. Фиона начала кричать и вырываться.

– Помогите мне! – завизжала она. Но никто не пошел ее вызволять.

Алекс чувствовал, что сейчас что-то случится. Он повернул голову Карлоты к себе, сжал ее в объятиях, коснулся губами ее макушки. Алекс и сам зажмурился. Взрыв разнесся в темной пустоте. Дети знали, что он произойдет, но все равно вздрогнули. Следом раздался яростный крик Фионы. Алекс открыл глаза. Карлота дышала в его куртку. По снежной горе с глухим звуком скатилось тело парня, за ним оставался кровавый след. На самой верхушке сидела Фиона. Она дрожала. Ее лицо и волосы были в липкой теплой крови. Часть стены и снег блестели от бурой жижи.

– Какого хрена? – взревела Фиона. – Паршивые трусы! Почему вы его не остановили? Я вас всех прикончу собственноручно. Слышите меня?

Злобный голос девчонки разносился по темному полю. И правда, почему никто не помог девушке? Всего полчаса назад они были дружной семьей: веселились, пели песни, поздравляли друг друга с праздником. Ширма. Все это понимали, но избегали реальности. Если их станет на пять человек меньше, никто грустить не станет. Это будет маленький шажок к победе.

Фиона все еще ругалась на горе. Девушка отряхнула колени от снега и медленно поднялась на ноги.

– Стой! – тут же закричали дети.

Они выступили вперед. Их руки поднялись в защитном жесте. Фиона успела подняться и посмотреть через стену. Сандро дотащил ее до самого верха. Девушка увидела, что находится по ту сторону забора. Второй взрыв произошел незамедлительно, как вспышка молнии. Еще одно тело скатилось по горке. Взрыв оглушил ребят. Никто не двигался с места. Ночная тишина поглотила загон. Смерть Фионы была до того нелепой, что ребята не знали, как на нее реагировать. В колонках раздался тихий рокот.

– Сандро Вест. Номер 40. Фиона Даллас. Номер 32.

Капитана не было. Женский механический голос озвучил итоги. Безжизненный смоделированный звук. В колонке снова забулькало.

– Отнесите тела к подъемнику, – это уже сказал мужчина.

Его голос не был изменен. С ребятами разговаривал живой человек. Речь принадлежала старику. В дальней стене звякнул подъемник, открылась крышка. Несколько парней утащили тела, остальные пошли спать. Алекс держал Карлоту за руку. Девушка ни разу не взглянула на гору. Все произошло так быстро. Всего десять минут назад они целовались. Этот момент уже не повторить. Праздничное настроение ушло. Ребята легли спать, не раздеваясь. По ночам температура падала.

Алекс обнял Карлоту одной рукой и накрыл ее своим одеялом. Девушка лежала с открытыми глазами.

– Прости, – прошептал парень.

За что он извинялся, он и сам не знал. За поцелуй? Алекс подозревал, что это был первый поцелуй Карлоты. Парень его украл. Первый поцелуй на Соревнованиях, а после него очередная смерть. Стоило только на минуту расслабиться, забыть, где они находятся. Алекс ругал себя за такую оплошность.

Карлота слабо улыбнулась.

– Ничего. Это Сандро во всем виноват.

Карлота посмотрела в глаза парня так пленительно, что Алексу захотелось обнять девушку, зацеловать ее влажные губы, шею. Целовать. Касаться. Парень перевел взгляд на потолок. Красные точки не мигая следили за домом. Камеры снова включили. Этого хватило, чтобы отрезвить Алекса. Он коснулся мягкой щеки Карлоты. Подруга подставила свое лицо, как котенок.

– Когда-нибудь, в следующий раз, – прошептал парень одними губами.

Карлота незаметно кивнула и прижалась к плечу Алекса. Ей было достаточно этого обещания. Оно еще оседало на губах девушки.

На следующий день снежная куча под забором и плеер пропали. Кровавый снег убрали. Ночью все подчистили. Праздник закончился, и на обед снова была каша. Зато на завтрак прислали сыр с хлебом, а на ужин кусок рыбы с капустой. Повстанцы не добрались до загона. Зима была холодной и спокойной. Никто больше не погибал, и Капитан не появлялся.

А потом началась весна.

Подготовка к финалу.