Welcome to magic

Самолёт летел, колёса тёрлися, вы не ждали, а мы припёрлися. Встречай, Хогвартс! Ой, ладно, пока не Хогвартс, но скоро я наконец увижу эту громадину.

Сзади кто-то наступил мне на пятку, но я не потрудилась обернуться. Вообще, терпеть не могу толкаться на выходе из помещений или чего-либо еще, но любопытства в который раз во мне оказалось куда больше, чем нелюбви к толпе. Собственно, мы приехали. И даже целыми.

Выйдя, наконец, из ставшего почему-то ужасно душным вагона, я и толпа школьников оказались на неосвещённой платформе. Господи, спасибо за тёплую мантию и тёте за совет одеться потеплее. Вроде всего-то первое сентября, а погода как в середине ноября — холодно и уже темно, хотя сейчас каких-то семь часов вечера!

— Первокурсники! Первокурсники, все сюда!

Я обернулась на голос и заметила Хагрида с неяркой лампой. Тот активно оглядывался, высматривая кого-то в толпе детей. Ну уж нет. Я рыбкой нырнула в толпу, спрятавшись за кого повыше, оставив Рона мёрзнуть и нервничать в одиночестве. Извини, друг, но ты слишком привлекаешь внимание даже в такой темноте. Так и не найдя меня, великан расстроенно нахмурил свои кустистые брови.

— Так, все собрались? — Он окинул внимательным взглядом кучку мелких гремлинов и, так никого и не найдя, продолжил: — Все за мной! И под ноги смотрите! Первокурсники, все за мной!

Совет смотреть под ноги был похож на издевательство. Толку смотреть, если и так, и так ни черта не видно? Может, всё было бы не так плохо, если бы не слякоть и узенькая дорожка не уходила так резко вниз, но было как было. Кто-то чихнул и упал, голосом Невилла запричитав, что, кажется, видел жабу. Хагрид даже не замедлился — как пёр танком вперёд, так и продолжил переть. Дети, увидев отсутствие реакции провожатого, и вовсе стихли, идя в полной тишине. Гробовой, я бы сказала.

— Ещё несколько секунд, и вы увидите Хогвартс! — крикнул Хагрид, не оборачиваясь, и добрая половина детей вздрогнула. — Так, осторожно! Все сюда!

— О-о-о! — вырвался дружный восхищённый возглас. Мой тоже, чего уж тут.

Мы стояли на берегу большого озера, в темноте казавшегося чёрным, как дно бесконечной бездны. В центре озера единственным ярким пятном отражалась луна, добавляя почему-то нереальности. А ведь я могла поклясться, что каких-то две минуты назад небо заволокло непроглядными тучами!

Но больше всего впечатлял замок на том берегу озера. Огромный, величественно возвышавшийся на вершине скалы, с башенками и бойницами, в его огромных окнах отражалось звёздное небо. Пусть фильмы я и не смотрела, не знать, как выглядит в них замок, было бы грешно. Так вот, то, что там показали, ни в какое сравнение не шло с этим Хогвартсом. Как минимум размерами.

— По четыре человека в лодку, не больше! — скомандовал Хагрид, указывая на множество маленьких лодочек, которых я, увлечённая видами, не заметила.

Я аккуратно залезла в лодочку, избегая знакомых лиц и внимания горе-провожатого. Почему-то в этот момент совершенно не хотелось ни разговаривать, ни даже смотреть на кого-то. Хотелось тишины, покоя и поплакать. На меня накатило то меланхоличное состояние, которое обычно появляется при высокой температуре, дожде и беспробудном одиночестве. Даже котик с птицем, и те остались в поезде. Интересно, как их доставят? Как покормят? А как там тётя, дядя и мелкий? Наверное, сейчас смотрят какую-нибудь мыльную оперу всей семьёй. А завтра будут шумно собирать Дадлика на учёбу. Повезло же кому-то, в школу не к первому сентября и каникулы дольше обычного.

Долго, к счастью, грустить не пришлось. Мелкие с горем пополам погрузились в шаткие лодки, чудом не рухнув в наверняка ледяную воду, и Хагрид прокричал:

— Расселись? — Он умудрился как-то встать со своей, не в пример больше наших, посудины. — Тогда вперёд!

Наша эскадраЭто самостоятельно соединение кораблей, плавающее под флагом назначенного командира, словно только этих слов и ждала, заскользила вперёд, будто не плыла, а парила. Жуткое ощущение. Нас даже слегка не покачивало, а когда я, эксперимента ради, попробовала чуть качнуть бортик, у меня ничего не получилось. Ну хоть здесь нашу безопасность потрудились обеспечить, уже что-то.

Какое-то время стояла тишина. Впечатлительные детки таращились на замок, при приближении становившийся всё огромнее и огромнее, будто стремившийся подавить будущих обитателей, дабы те были более послушны и не снесли его стены. Ну, дружище, ничего тебе не обещаю. Мне нестерпимо захотелось брякнуть какую-нибудь тупую шутку, лишь бы развеять эту давящую атмосферу. Не-не, я больше не хочу тут рефлексией заниматься, спасибо!

— Пригнитесь! — зычно крикнул Хагрид, когда мы наконец подплыли к утёсу и моё терпение почти иссякло. Вот конфуз бы был, спроси я что-то вроде: «А правда, что в этом озере водится потомок самого Кракена и он утащит нас под воду, если мы в неё посмотрим?..» Или что-то настолько же тупое.

Проплыв заросли плюща и расщелину, мы оказались в тёмном туннеле, который, очевидно, заканчивался прямо под замком. Причалив к подземной пристани, с трудом вытащились из лодок, которые почему-то снова обрели свойство всех своих обыкновенных собратьев — неустойчивость.

— Эй, ты! — крикнул Хагрид в мою сторону. Нет, пожалуйста! Только не это! Моё инкогнито! — Это твоя жаба?

Какая ещё жаба?

— Ой, Тревор! — завопило у меня за спиной, живчиком подскакивая к великану и хватая несчастно квакнувшее земноводное.

Убедившись, что всё в порядке, Хагрид повёл нас вверх по каменной лестнице, освещая путь. Ну или не освещая, примерно с середины строя ничего видно не было. И даже там с оговорками, ибо фигура Хагрида — это не то, что сила света может преодолеть.

И вот, пройдя последний лестничный пролёт, встал наш отряд юных и наивных перед дубовой дверью в прекрасный мир учёбы, пафоса и магии...

— Все здесь? — поинтересовался лесник, как мне кажется, чисто для галочки. — Эй, твоя жаба на месте?

«Эй» покраснел, услышав смешки в толпе, но кивнул. Ну вот, теперь потенциальный авторитет бедного Лонгботтома канул в небытие окончательно. Вот так и появляется травля в учебных заведениях. Придётся мне всё же побыть героем, спасающим красавицу в беде. В смысле, попытаюсь с Невиллом подружиться, да и вообще атмосферу на курсе надо как-то контролировать — никакой травли в мою смену!

Хагрид трижды постучал своей лапищей в дверь, и та распахнулась. За ней стояла высокая черноволосая волшебница в зелёных одеждах, выглядевшая весьма строгой особой. С такой не забалуешь. Интересно, кто это?

— Профессор МакГонагалл, вот первокурсники — сообщил великан.

А, стоп.

В смысле МакГонагалл не седая?! Эта дама даже старой особо не выглядела! Да ей же слегка за сорок, не больше! Какого чёрта?!

— Спасибо, Хагрид, — кивнула ему мисс «Я-ломаю-ваши-каноны». Или миссисМисс — незамужняя женщина, миссис — замужняя.? — Я их забираю.

Она приказала следовать за ней и повернулась к нам спиной. Привела волшебница нас в огромный зал не меньше футбольного поля. На его каменных стенах горели факелы, похожие на те, что были в «Гринготтсе», а красивая люстра висела где-то под самым потолком. По высоте и размерам помещений школа отнюдь не уступала банку. Я бы даже сказала, превосходила. Зря только гоблинов за гигантизм осуждала — волшебники этим явно страдали куда больше.

В зале мы не остановились, пройдя дальше по полу, мощённому булыжниками. Очень надеюсь, что маги додумались использовать магическое отопление, потому как никакое другое не способно отогреть эту каменную махину зимой. Дойдя до маленького зальчика, смотревшегося в сравнении с предыдущим просто убого, мы остановились. Опять толпень, ну что ты будешь делать. Тут было так тесно кучке детишек, что мы дышали друг другу буквально в затылки!

— Добро пожаловать в Хогвартс, — наконец соизволила поприветствовать нас профессор. — Скоро начнётся банкет по случаю начала учебного года, но прежде чем вы сядете за стол, вас разделят на факультеты. Отбор — крайне серьёзная процедура, потому что с сегодняшнего дня и до окончания учёбы ваш факультет станет для вас вторым домом и семьёй. Вы будете вместе учиться, спать в одной спальне и проводить свободное время в комнате, специально отведённой для вашего факультета.

Да-да, есть из одной посуды и носить одни трусы, мы поняли. Мне, если честно, не нравилось такое явное разделение. Типа, держись своего стада, и будет тебе счастье.

— Факультетов в школе четыре: Гриффиндор, ХаффлпаффПуффендуй, РавенклоКогтевран и Слизерин. У каждого из них есть своя древняя история, из каждого выходили великие волшебники и волшебницы. Учтите, что ваши успехи будут приносить факультету призовые очки, а за каждое нарушение — вычитаться. В конце года факультет, набравший наибольшее количество очков, побеждает в соревновании между факультетами — это огромная честь. Надеюсь, каждый из вас будет достойным членом своей семьи.

Призовые баллы — это, конечно, замечательный стимул к учёбе, не будь он также замечательным стимулом к вражде. Конкуренция — это здорово, но только тогда, когда она здоровая и контролируется, спортивная, так сказать. А не вот это вот — у вас, милые дети, есть свой факультет, на который надо приносить очки, не посрами свою семью, и ни слова о том, что семьями тоже надо дружить и вообще победа не главное. Ну и приз где? Призовые очки на то и призовые, чтобы было какое-нибудь поощрение, а не невнятное: «Это такая честь!».

— Церемония отбора начнётся через несколько минут в присутствии всей школы. А пока у вас есть немного времени привести себя и свои мысли в порядок.

Она выразительно посмотрела на испачканную и сбитую мантию Невилла, застёжка которого оказалась под левым ухом. Потом перевела взгляд на грязный нос Рона.

— Я вернусь сюда, когда все будут готовы к встрече с вами, — сообщила МакГонагалл, даже не потрудившись предложить помощь. Вроде педагог, а с детьми работать явно не умеет. Какой толк смотреть, если они даже не понимают, что ты от них хочешь? — Прошу, ведите себя тихо.

Профессор вышла, оставив меня и еще кучку детей, предоставленных самим себе. Естественно, едва она закрыла за собой дверь, поднялся галдёж. Дети начали рассуждать, на какой факультет, по их мнению, они подходят больше всего. Те же, кто не знал специфики предстоящего отбора, судорожно повторяли выученные за каникулы заклинания (Гермиона) или просто громко мучились от неизвестности, пугая других ещё больше (Рон).

Внезапно какая-то девочка взвизгнула, шарахнувшись в сторону, и я, не ожидавшая такого громкого звука, с трудом удержала собственный визг.

Через противоположную от двери стену просачивались призраки — что-то около двадцати штук. Голубовато-белые и полупрозрачные, с каким-то флуоресцентным свечением.

— Я вам говорю, что надо забыть о его прегрешениях и простить его, — произнёс один из призраков, похожий на мячик — маленький и толстый. — Я считаю, что мы просто обязаны дать ему второй шанс...

— Мой дорогой проповедник, разве мы уже не давали Пивзу множество шансов? Куда больше, чем он того заслуживает. Он позорит и оскорбляет нас, и, по сути, он никогда и не был призраком...

Призрак в круглом белом воротнике, напоминавший несчастного «Шрека» в третьей части, резко замолчал и уставился на первокурсников. Ага, типа «заметил». Вообще-то, мы тут прекрасно видели, как ты с дружком косил на нас глаза.

— Эй, а вы что здесь делаете? — ненатурально то ли удивился, то ли возмутился немёртвый.

В ответ ему была тишина. Может, это МакГонагалл попросила призраков присмотреть за детьми?

— Да это же новые ученики! — воскликнул толстый проповедник не в пример натуральнее своего товарища по посмертию. — Ждёте отбора, я полагаю?

Несколько человек неуверенно кивнули.

— Надеюсь, вы попадете в Хаффлпафф! — Ага, все и сразу. — Мой любимый факультет! Я и сам там когда-то учился.

— Идите отсюда, — произнёс строгий голос вернувшейся МакГонагалл. Закончила подготавливать слабонервную толпу школьников к нашему прибытию? — Церемония отбора вот-вот начнётся.

Призраки стремительно начали просачиваться кто куда — сквозь стены и пол, а одно даже улетело в потолок. Вот это я понимаю — авторитет, когда даже бестелесные готовы разбегаться от одного твоего слова.

— Выстройтесь в шеренгу и идите за мной!

Я опять встала среди незнакомых мне детей и послушно зашагала из маленького зала, пересекая тот, который мы уже проходили после входа в замок. Пройдя через большие двустворчатые двери, наша гоп-компания оказалась в Большом зале. Я говорила, предыдущий был большим? Ха-ха. Оказывается, тот был не таким уж и огромным. Так, затравочка, подготовка менталитета перед настоящим гигантизмом.

Несмотря на нелепость своего размера, зал был поистине волшебно красив. Он был освещён плавающими по воздуху тысячами свечей, создававшими причудливые тени на каменной резьбе стен. На четырёх длинных столах, за которыми сидели ученики старших курсов, красовались скатерти и золотая посуда, игриво отблёскивающая свет от свечей. На другом от нас конце зала стоял такой же длинный стол, за которым сидели преподаватели. Профессор МакГонагалл подвела нас к этому столу и приказала повернуться к лесу задом, к ученикам передом.

Я в это время усиленно любовалась потолком, поэтому на того-самого-Снейпа и того-самого-Дамблдора поглазеть не успела. Не очень-то жаль. Во-первых, насмотрюсь ещё, а во-вторых, потолок намного красивее и интереснее двух старых манипуляторов и интриганов, один из которых меня ненавидит, а второй растит на убой.

Потолок и правда был невероятный — совсем как чистое звёздное небо в лунную летнюю ночь, будто я сейчас нахожусь не в помещении вовсе. Потрясающе. Если бы могла, вообще бы не отрывалась от созерцания, но увы, увы. Реальности без меня никак.

МакГонагалл тем временем взяла откуда-то табурет, на котором чинно сидела? Стояла? Или всё-таки лежала? Находилась, в общем, Распределяющая Шляпа. Она была потёртая, вся в заплатах и ужасно грязная. Боже, и вот это мне предстоит надеть себе на голову? Какая гадость. А ведь Шляпа-то живая — как только допустила такое с собой обращение?

На несколько секунд в зале воцарилась неожиданная тишина, закладывая привыкшие к шуму уши. В следующее мгновение в шляпе появилось отверстие, отдалённо напоминающее рот. Хотя, на мой скромный взгляд, этой милой Шляпке больше бы пошло участвовать в хоррор-квестах, чем школьников развлекать. С таким-то жутким зевом.

Может быть, я некрасива на вид,
Но строго меня не судите.
Ведь шляпы умнее меня не найти,
Что вы там ни говорите.
Шапки, цилиндры и котелки
Красивей меня, спору нет.
Но будь они умнее меня,
Я бы съела себя на обед.
Все помыслы ваши я вижу насквозь,
Не скрыть от меня ничего.
Наденьте меня, и я вам сообщу,
С кем учиться вам суждено.
Быть может, вас ждет Гриффиндор,
Славный тем, что учатся там храбрецы.
Сердца их отваги и силы полны,
К тому ж благородны они.
А может быть, Хаффлпафф ваша судьба,
Там, где никто не боится труда,
Где преданны все, и верны,
И терпенья с упорством полны.
А если с мозгами в порядке у вас,
Вас к знаниям тянет давно,
Есть юмор и силы гранит грызть наук,
То путь ваш — за стол Равенкло.
Быть может, что в Слизерине вам суждено
Найти своих лучших друзей.
Там хитрецы к своей цели идут,
Никаких не стесняясь путей.
Не бойтесь меня, надевайте смелей,
И вашу судьбу предскажу я верней,
Чем сделает это другой.
В надёжные руки попали вы,
Пусть и безрука я, увы,
Но я горжусь собой.

Как только заунывное пение закончилось, весь зал единодушно зааплодировал. Шляпа поклонилась всем четырём столам. Рот её исчез, она замолчала и замерла. Её правда никто не боится? Ну жуть же.

За технику — 3.

За креатив — 4.

За текст — 2.

Обосрала так обосрала. Не боится труда, терпенья полны — это про терпил и работяг. Хитрецы, никаких не стесняясь путей — это вообще что такое? Когтевран ещё более-менее нормально, всего-то про умников и зубрил. Гриффиндор вообще молодец. И благородны, и отважны, и сильны. А потом говорят, что у людей нет любимчиков. Даже у Шляпы есть — а у людей не будет?

Что ж, волнение сказывалось, уже начала придумывать заговор там, где его нет. Вот скажите на милость, зачем кому-то сдался несчастный Хаффлпафф? Вот и я думаю — никому. Наверное.

Профессор МакГонагалл шагнула вперёд, держа в руках длинный свиток с именами первокурсников.

— Когда я назову имя, вы наденете Шляпу и сядете на табурет, — произнесла она. — Начинаем. Эбботт Ханна!

Вперёд вышла девочка — ну чисто аниме-няша: белые косички, ярко-голубые глаза и очаровательно розовые щёки. Она неловко споткнулась и таки дошла до несчастной табуретки, взяла Шляпу и села. Та, бывшая в два раза больше головы маленькой девочки, тотчас же закрыла той не только лоб, но и глаза. Впрочем, долго ждать не пришлось — почти сразу у головного убора появилось неучтённое портным отверстие, из которого прозвучало:

— ХАФФЛПАФФ!

Крайний правый стол тут же разразился бурными овациями. Девочка встала и неуверенным шагом направилась к столу теперь своего факультета, усевшись на свободное место.

Отбор всё продолжался, а я скользила взглядом по ученикам, лишь краем уха обращая внимание на распределение. В своем гриффиндорском будущем я не сомневалась, а имена всё равно сразу бы не запомнила. Да и полюбоваться мордашками и поиграть в угадайку было всяко веселей. Никого слишком примечательного среди старшекурсников своего факультета я, помимо Уизли и Вуда, не припоминала, но разглядывать и считывать настроения всё равно занимательно. Кто явный лидер, кто в аутсайдерах, с кем дружить стоит, а кто мне категорически не нравился.

Вот, например, здоровяк с явным недостатком интеллекта на лице и неуёмной агрессией для дружбы точно не годился. Разве что для манипуляций? И то с осторожностью. Зависит от стабильности и непредсказуемости. А во-о-о-он тот тихий очкастый малый, с умными, но зашуганными глазами, ну просто идеал. Тоже не для слишком тёплых отношений, но с таким будет приятно работать. На два фронта, так сказать. Учителя таких любят или жалеют. Или всё сразу.

А ещё они идеальная мишень для хулиганов. Судя по осторожным взглядам, первый парень и есть головная боль очкарика. Авторитет героя мне в помощь. Нет, не сразу, конечно, сначала нужно подкрепить чем-то уже существующий, наработать, так сказать, дополнительные баллы. А потом можно уже начинать и почву прощупывать.

А как, вы думали, я закрепилась в обычной школе? Именно так. Не брать же массой, которой нет? Магию использовать вообще нельзя было. Вот и приходилось выкручиваться в меру сил и возможностей.

К столу Гриффиндора интерес потерялся довольно быстро. Их как-то вообще оказалось легко прочитать — симпатии и антипатии они как будто просто не считали нужным скрывать. Просто делали и не думали. Или думали, но так, что на лице крупными буквами транслировалась «МЫСЛЬ». Даже близнецы, которых я посчитала очень неглупыми ребятами еще на платформе, вдруг разом потерялись. Громко хихикали, что-то бурно обсуждая «на ушко», прикрывая рты ладонями, и, судя по лицам окружающих, — пакость. И какая это, спрашивается, пакость, если о ней ещё на стадии планирования узнает весь факультет? Да я уверена, что завтра об их «маленьком секрете» узнает не только Гриффиндор, но и, скажем, Хаффлпафф.

На столы Хаффлпаффа и Равенкло я смотреть не хотела постольку, поскольку в сюжете их было куда меньше, чем того же Слизерина. Вот на последнем я и сосредоточилась. Детишки выглядели не в пример аккуратнее и воспитаннее. Тихо сидели с ровными спинками, изредка переговариваясь, не повышая голос. Ну загляденье, особенно с учётом того, что угадать, кто пария, а кто «король», оказалось весьма затруднительно. Был такой вариант — на этом факультете, как и предполагалось изначально, авторитетами были старосты, но верилось в это слабо. Хотя бы потому, что не виделось.

— Поттер, Гарри! — О! А вот это уже меня.

Я для эффекта чуть помедлила, проследив глазами разом встрепенувшийся зал, и таки сделала шаг вперёд. Дети будто очнулись от сонного оцепенения, начав шептаться так, что долетало в каждый уголок этого воистину громадного помещения.

— Это он! Тот самый Поттер!

— Тот Гарри Поттер?!

Да, да, это я. Та самая я. Хотя, как по мне, Дэниэл Рэдклифф звучало куда как круче. Пафоснее, что ли?..

Я уселась на оказавшуюся жутко неудобной табуретку, напялив Шляпу. Темнота тут же застила мне глаза.

— Хм-м-м... — Ощущение того, что вам говорят прямо в ухо, было неприятным, но терпимым. Куда более странным было то, что при этом не было никакого движения воздуха. Хотя откуда ему взяться? У шляпы же нет лёгких... — Хм-м-м-м-м...

«Кхм... Уважаемая Шляпа. Я понимаю, выбор весьма сложен, в конце концов, я себя хорошо знаю, хитрости и расчётливости во мне хоть жо... отбавляй. Но прошу войти в моё положение — я тут собрался геройничать себе в убыток, так чт...»

— Не мельтеши! Я думаю. — Она снова начала мычать мне прямо в ухо, и я с трудом удержалась от того, чтобы не передёрнуть плечами. — Да, да. Не только ты просил меня отправить тебя в Гриффиндор. Смотри ж ты, какие нашлись... — Ага! Так, значит, директор всё же может вмешаться в отбор! — Но сколько ни смотрю, куда больше ты подходишь для Слизерина. Такие амбиции...

«Но я же хотел спасти Невилла из доброты душевной! И Грейнджер! И много кого ещё! Просто потому что такой хороший! Я на Волан-де-Морды пойду, между прочим, за спасибо! Это ли не отвага? Это ли не мужество? И не думаю, что меня нельзя назвать совсем уж неблагородным!»

— Ещё скажи, что потом ты не собирался их использовать до конца жизни. Как ты там думал? Связи — они везде связи? Да и магия твоя... Значит так, не порть мне своим поганым характером детей, пойдёшь в...

— СЛИЗЕРИН!

Я онемевшими руками и с самым невозмутимым видом, на какой только была способна, аккуратно стащила с головы недоголовной недоубор и медленным размеренным шагом пошла в полной тишине к столу Слизерина. Моему факультету.

Твою мать! Твою мать! Твою мать! Нет! Чёрт! Я же теперь почти стопроцентно труп! Что мне делать? Что мне делать?!

Не паниковать, ёб же ж вашу Машу! Спокойно. Сердце, отставить сходить с ума! Главное — дышать. Подумаешь, Слизерин. К тому же там дружественный теперь Малфой. Господи, я уже говорила, что гений? Так вот, я супер, просто невъебенно какой гений! Я не поссорилась с ним!

Стоп, а может, меня вообще потом перераспределят? Мол, Шляпа совсем старенькая, глупенькая, пообносилась совсем, маразм, опять же. Доброму директору тоже очень хотелось видеть меня на Гриффиндоре, вот он и похлопочет. Для избранного всамделишным пророчеством героя — и не похлопотать?

В зале раздались тихие хлопки, которые в итоге подхватил остальной состав Слизерина. Малфой, а именно он и начал аплодировать первым, приглашающе помахал мне рукой. Гадёныш аж светился от восторга. Ну да, он-то нашей дружбой наверняка грезил, вон, по поезду шатался, меня искал.

Собственно, к нему я и пошла. А что делать оставалось? Что-то я не заметила на лицах своей «новой семьи» сильной любви и обожания к геройскому шраму. Впрочем, ненависти тоже не было. Этакое недоумение — что среди шипящих гадов и гадюк забыл этот представитель семейства кошачьих? Судя по всему, придётся их сильно разочаровывать — отныне я вроде как тоже змеюка и к кошачьим отношение имею разве что через Борщика. Гриффиндорцы пока не в счёт — теперь дружба с ними под вопросом, как бы грустно это ни было. Предрассудки, они такие.

— Кто бы мог подумать, что это ты? — едва я села справа от Малфоя, потеснив Гойла, как тот не преминул напомнить мне про мою раскрывшуюся конспирацию.

— Я тоже в шоке, но что поделать? — деланно невозмутимо пожала плечами. — Как тебе сюрприз?

Малфой, вспомнивший моё обещание в магазине мадам Малкин, хмыкнул.

— Это было довольно неожиданно. Если честно, я был уверен, что Дэниел Рэдклифф, как и Гарри Поттер, попадёт на Гриффиндор.

— И был готов дружить со мной, несмотря на соперничество факультетов, — слово «вражда» тут куда более уместно, но теперь у меня в планах через Уизли, Грейнджер и Лонгботтома это исправить. Дело за малым — подружиться с ними окончательно. — Это тоже неожиданно. — И похвально. Спасибо за ООС, дорогой мой дружочек.

— Как и ты. Или знал, что попадёшь на Слизерин?

Сомнений в том, что нас сейчас слушает чуть ли не весь стол, у меня не было от слова «абсолютно». Это не так плохо, между прочим, — покажу, что настроена вполне дружелюбно и адекватно.

— Не знал. Откуда бы? Хотя были некоторые предположения, но в моём случае логичнее было бы рассчитывать на Гриффиндор, не так ли?

— Да. Но всё же ты здесь.

Что мне оставалось? На всё воля Шляпья. Драко хотел ещё что-то сказать, но к нам потопал ещё один юный змеёныш, и ему ничего не оставалось, кроме как замолчать и аплодировать вместе со всеми.

— Давай ты задашь мне все интересующие тебя вопросы чуть позже? — Краем взгляда отметила, что ребята недалеко от нас, лет эдак четырнадцати, что всё это время тихо шушукались, резко замолчали. — Сейчас неудобно.

— Хорошо. Но взамен ты будешь моим соседом. — Пф, и всего-то? Какой Драко ещё ребенок, ей-богу.

— Не вопрос. Кровать я выбираю первым.

— Договорились.

Уизли в это время, счастливый и немного растерянно оглядывающийся на стол Слизерина, под громкие хлопки отправился к гриффиндорцам. После него Блейз Забини потопал к нам и сел ровнёхонько напротив моей персоны, подвинув того, кто там сидел ранее.

Я с интересом наблюдала за этими манёврами, делая вид, что мне ну вот совершенно по барабану, что тут происходит. Я могу понять, почему Гойл так беспрекословно послушался, не фигурально выражаясь, мановения руки Драко. Но вот этот неизвестный мальчик, который подорвался с места от взгляда Забини? Остальные же на эти телодвижения посмотрели как на что-то само собой разумеющееся. Нет, могло быть и такое, что я опять надумываю, но седалищный нерв непрозрачно намекал, что я либо права, либо очень близка к истине.

Итак, предположение: на факультете Слизерин — или вообще во всей школе — есть некие негласные правила. Жёсткие правила, которые ранжируют учеников на группы и уровни, в которых одни беспрекословно подчиняются другим, как в некоторых прочитанных мною манхвах. Вроде того, чья семья влиятельнее или чей авторитет выше. Не знаю уж, насколько моя теория верна, но решение дружить с Драко Малфоем однозначно было одним из самых правильных в моём арсенале.

— Добро пожаловать! — Я немного резко повернула голову в сторону говорившего. — Добро пожаловать в Хогвартс! Прежде чем мы начнём наше празднество, я бы хотел сказать несколько слов: Олух! Пузырь! Остаток! Уловка! Всё, всем спасибо!

Дамблдор, произнёсший эту неведомую чушь, больше похожую на какие-то кодовые слова, под восторженные крики и рукоплескания больных фанатов сел на своё место. Ой, простите великодушно, на трон. Назвать это сверкающее безобразие как-то по-другому язык не поворачивался. И не неловко директору на этом сидеть? Это было большим резным золотым и до ужаса безвкусным, прости господи, креслом. Хотя чего это я — сам Дедуля тоже не радовал глаз ярко-жёлтой сверкающей аляповатой мантией с синими и фиолетовыми звездами, которые тоже блестели. Его белая борода, Петра на него нет, свисала куда ниже пояса, окончательно убивая во мне чувство прекрасного.

Ну и хрен с ним, с Дамблдором. Что там у нас с остальным педсоставом? Со Снейпом, в смысле. Если раньше он мог только потенциально и не очень серьёзно портить мою гриффиндорскую жизнь, то теперь имел непосредственную власть и авторитет в узких змеиных кругах, а соответственно, и надо мной тоже. Я не до конца представляла, что меня может ждать, но и то, чем могло порадовать меня моё воображение, совершенно не воодушевляло на позитивный настрой.

Снейп, по которому вздыхали многие фанатки всего мрачного и печального, страдальцем почему-то не выглядел. Статный молодой мужчина, которому с натяжкой можно дать лет тридцать. Даже двадцать восемь, я бы сказала. Никаких сальных лохм или жёлтой кожи. Напротив, волосы густые, тёмные и здоровые, а кожа просто нереально бледная, но вроде чистая. Немудрено — зельевар себе что, не сварит какой-нибудь косметический отвар? Или умывашку? Единственное, что достоверно соответствовало канону, — выдающийся греческий нос. Но даже тут облом, тот делал мужчину скорее обаятельным, чем некрасивым.

— Я бы не советовал разглядывать декана. Он может и заметить. — У Забини оказался довольно интересный, едва уловимый акцент. Итальянский, наверное? Что ж, корни налицо, так сказать. Темноволосый, со слегка смуглой кожей, карими глазами и узким носом, обещал через несколько лет стать тем ещё обаятельным засранцем. Если рост позволит, но это дело будущего.

— И какие санкции последуют за любопытство? — Я задала вопрос не просто из праздного любопытства — наказывать своих и чужих Снейп мог по-разному. Вдруг в моём случае драением котлов и лишением баллов он не ограничится?

— Не думаю, что профессору будет дело до чего-то такого. — в разговор нежданно-негаданно вмешался мелкий Малфой. Ой-ёй, кажется, кто-то приревновал. Только этого мне и не хватало. Стоит его аккуратно осаживать, пока я не стала любимой игрушкой, которой можно вертеть как вздумается, ведь она принадлежит исключительно своему «хозяину».

— Вы знакомы? — Как, например, как крестник и крёстный?

— Не то чтобы близко. Я видел его пару раз, когда он приходил к отцу.

— Увидев его всего несколько раз, ты можешь ручаться за его характер? Я и не думал, что ты такой доверчивый, Драко. — Спасибо, Блейз. Что может быть лучше ссоры в первый же учебный день, правда? Даже интересно, почему я вдруг стала чувствовать себя канатом, который перетягивают на сраных «Весёлых стартах»?

— Спасибо за совет. Меня зовут Гарри Поттер, приятно познакомиться. — Ничего не знаю, останавливаю балаганы как умею.

— Блейз Забини. Мне тоже приятно.

Малфой фыркнул, но промолчал. Ладно, пока можно жить. Кажется, у меня начинает болеть голова от этого собственничества — ещё неизвестно, что хуже: Драко или Рон. Хотя пока они оба у меня в друзьях, так что, возможно, натерплюсь я от обоих.

— Уже довольно поздно, так что давайте есть. — Я действительно успела проголодаться, тем более что появившаяся еда пахла весьма и весьма аппетитно.

Первый плюсик в теорию о подчинении наиболее влиятельному. Как только я сказала про еду, все первокурсники вдруг вспомнили, что у них уже добрые минуты три под носом лежит еда. Сама есть не спешила, решив понаблюдать. И не зря — никто не ел. Просто взяли приборы и чего-то ждали. Даже Малфой. Что же это значит, кто мне скажет? Ну, приятного мне аппетита тогда. А я что? Меня воспитывали сквибы, я про традиции — ни сном ни духом, так что пусть мирятся с бескультурщиной под носом.

Второй плюсик — как только я наложила себе покушать и, собственно, приступила к трапезе, зашевелились остальные первокурсники. Тоже в каком-то своём порядке: вторым был Драко, за ним, почти не уступая, Забини, потом мальчик, сидящий чуть дальше, кажется, Нотт. Дальше была курносая девочка, после которой я перестала следить за очерёдностью.

Это получается, я каким-то неведомым образом стала негласным лидером? Я же даже не успела ничего сделать! Да с момента распределения и дня не прошло! Ну не может моё имя такой вес иметь, тем более среди слизеринцев! Как сказал бы Станиславский, «не верю!». Совпадение, это просто досадное совпадение и ничего более.

Самообман у меня был прокачан на «ура», так что я почти с чистой совестью взялась, наконец, как следует за свой стейк из неизвестного, но очень вкусного мяска. Сейчас переедать точно не стоило — меня ждал десерт, который обещал появиться после основных блюд. Никакие привидения мне не мешали, однокурсники усиленно, а главное, молча, двигали челюстями, и пока всё было относительно неплохо. Думаю, на сегодня можно и расслабиться — если Снейп и придёт после ужина в факультетскую гостиную, ничего сверхстрашного он мне не сделает. Ну покошмарит немножко словесно, с кем не бывает?

Такой настрой — другое дело!

Вот так тихо-мирно я и объелась. Это всё стресс, отвечаю. Когда появилось сладкое, я с трудом сдерживала икоту. Загадка века — съела я меньше обычного, но чувствовала себя так, будто умяла норму сразу пяти приёмов пищи. Жесть. Да, ела я очень много, но всё списывала на то, что магия потребляет некоторое количество энергии. А! Так, может, в Хоге и еда какая-то волшебная? Типа магический вид барашков с пюрешкой или особый метод приготовления? Надо бы уточнить этот момент.

Надо ещё разобраться, насколько я могу довериться Драко и что могу, а что не могу у него спрашивать. И остальных тоже на вшивость и агрессию надо бы проверить. Как завещал незабвенный Грюм: «Постоянная бдительность!» Но всё это с завтрашнего дня. На сегодня с меня шпиёнских игр хватит — нанервничалась уже, если честно.

А попасть в Слизерин — не так уж и плохо, если прислушаться. Тихо, мирно. Софакультетники позволяли себе лишь тихо переговариваться, не мешая окружающим. Стол Гриффиндора же был слышен не только всему замку, но и всей округе — галдёж и смех не прекращались ни на минуту. Когда появился десерт, они сделали поистине невероятный подвиг — гриффиндорцы увеличили уровень издаваемого гама почти вдвое. Да куда громче-то, а? Я сидела к ним лицом и имела честь лично лицезреть, от чего Шляпа меня уберегла. Как она там сказала? «Не порть мне детей»? Что там портить, скажите на милость? Они сами себя очень успешно испортили и без моего участия — только что едой друг в друга не швырялись. Фу, блин, аж аппетит испортили. И нет, это не потому, что я наелась — для мороженки место в желудке есть всегда!

Долго ждать не пришлось — вскоре все набили свои животики под завязку, и содержимое тарелок исчезло. Директор, подгадавший этот момент, торжественно поднял свое царственное седалище с трона. Затихли даже неугомонные львы — ну а как же? Его Величество вещает — подданные молча внемлют с открытыми ротиками.

— Кхм-м! Теперь, когда все мы сыты, я хотел бы сказать ещё несколько слов. Прежде чем начнётся семестр, вы должны еще кое-что усвоить. Первокурсникам следует знать, что школьникам запрещено находится в лесу, находящемся на территории школы. Старшекурсникам также не стоит об этом забывать. — Жутковатые, почти прозрачные голубые глаза уставились куда-то за стол Гриффиндора.

— По просьбе школьного смотрителя, мистера Филча, напоминаю, что не следует творить волшебство на переменах. Также тренировки по квиддичу начнутся через неделю, а желающие присоединиться к сборным должны обратиться к мадам Трюк. И, наконец, я должен сообщить вам, что в этом учебном году часть коридора на третьем этаже закрыта для всех, кто не хочет умереть мучительной смертью.

Как красной тряпкой у быка помахал. Не у меня, естественно, я прекрасно осведомлена, что там такое, но вот те же близнецы... Почти не сомневаюсь, что не позднее этой недели про пёселя будет знать полшколы, если не вся. Скажем, единственные, кто сунутся в опасное место, будут Уизли. От них узнает Гриффиндор, а от него уже по знакомым-родственникам Хаффлпафф и Равенкло. С последними, я уверена, у слизеринцев некоторые связи. Так и до меня дойдет. Главное — найти правильного человека, вот и всё.

Ненадолго замолчавший Дамблдор с небывалым энтузиазмом натурально прокричал:

— А теперь, перед тем как пойти спать, давайте споём школьный гимн!

Он взмахнул кончиком своей палочки, и из неё вылетела золотая лента, которая, облетев столы, рассыпалась искрами, образуя в воздухе текст.

— Каждый поёт на свой любимый мотив. Итак, начали!

И начался мой персональный ад. Да, петь я не умела, но это совершенно не мешало мне иметь нормальный слух! Я не говорю музыкальный, я говорю нормальный! Да будь он у меня немного лучше, я бы проткнула себе барабанные перепонки сию же секунду, лишь бы не слышать этот кошмар! Пели дети и правда кто как хотел: тихо, громко, медленно или быстро, но главное — фальшиво! Слизеринцы, как и я, молчали, даже не стараясь делать вид, что поют. Ну и хорошо, а то было бы неловко сидеть одной с закрытым ртом.

Последними допевали, ну разумеется, близнецы Уизли, осчастливив Дамблдора до слез. Ещё ничего толком не началось, а я уже устала от всего этого. Вот почему нельзя сбежать от всех этих проблем, а? Интересно, что будет, если оставить крестраж в моей черепушке просто так? Сидел же он всё это время тихонько и продолжал бы дальше, в чём проблема?

После заветной команды «спать» первыми подскочили первокурсники Гриффиндора, возглавляемые рыжей макушкой старосты. Разглядывая неровный строй сытых и уставших детишек, поймала взгляд Рона. Тот, по-видимому, смутившись, отвернулся и сделал вид, что смотрел на меня кто угодно, но точно не он.

— Первокурсники Слизерина! — за моей спиной раздался негромкий девичий голос, привлекая внимание остального факультета. — Я староста факультета и отведу вас в гостиную и спальни.

Неприятно, когда у тебя за спиной говорят, да ещё обращая тем самым на тебя взгляды любопытных людишек. Спасибо, что в этот раз моя рассеянность дала сбой, и я услышала шаги. С небольшим злорадством отметила, что Малфою-таки не повезло и он таки испугался. Неужели этот пугливый человек не я! Свершилось.

Поднялась я первая, и — какое совпадение — за мной встал весь первый курс. Господи боженька, Мерлин, Моргана и иже с ними, пусть это будет просто нелепой случайностью. Я не хочу этой головной боли, понятно?!

Мы живенько, чего не ожидаешь от уставших и разомлевших после еды детей, встали в ровненький строй парами. Я стояла первая, со мной Драко, дальше шёл Забини и вроде-как-Нотт, за которыми стояла курносая девочка и неопознанный мальчик. В середине стали Гойл и Крэбб. Остальные лица мне были незнакомы, а потому временно проигнорированы. Убедившись, что все встали на свои места и можно идти, повернула голову на старосту. И очень вовремя заметила на себе внимательный взгляд карих глаз. А ей-то чего от меня надо? Может, шрам показать, чтобы отстала? Девушка, пойманная на рассматривании, отводить глазки, как Рон, совершенно не спешила. Я, порядком подуставшая от нервов и стрессов, расстроенная крушением корабля под именем «беззаботное будущее», не мигая смотрела в ответ, транслируя мысль, что пялиться, вообще-то, невежливо.

Сработала то ли магия моей мысли, то ли аристократичное воспитание напомнило о себе, но староста, чуток побледнев, перестала сверлить меня глазами. Похоже, с ролью зверушки в зоопарке придётся смириться, пока дети не пообвыкнутся с моим «славным» присутствием. Насчёт геройских приключений я уже была не уверена, поэтому, наверное, от основной доли внимания получится отбрехаться?

— Готовы?

Не смотри на меня, не смотри на меня! Не хочу я за их жопы отвечать, понятно?! Никто моих воплей мысленных не слышал, и никого мое мнение не волновало. Староста ждала. Однокурсники ждали. Нервный тик не ждал — он был здесь.

— Да. — Мой собственный голос показался мне чужим. Никогда ещё не говорила с таким раздражением. Ну извините, я тут, похоже, в полной жопе, имею право.

— Тогда идём. — Да хватит на меня коситься, серьёзно! Эта пигалица смотрела, как на второго Волан-де-Морду, и даже не пыталась это скрыть! А точно ли слизеринцы более воспитанные, или они просто научились временно скрываться?

Мы таки двинулись, из-за всех этих переглядываний оказавшись последними первокурсниками, выходящими из зала. Раздраконенная, я перестала чувствовать сонливость. Впрочем, желания разглядывать красоты древнего замка во мне тоже нашлось немного. Малфой, к моему облегчению, до сих пор молчал — умаялся ребенок. Портреты двигались, коридоры путались, тайные ходы открывались, вызывая ужасное головокружение. Я уже предчувствовала, как буду теряться в этих лабиринтах.

Постепенно наша процессия спускалась ниже, во всё более и более холодные коридоры. Ненавижу холод. Картин тоже становилось меньше, и вскоре они встречались только по две на каждые пятнадцать метров, а ведь на «нулевом» этаже висели чуть ли не друг на друге. В конце концов мы остановились у тупиковой стены коридора. Ничего примечательного, если не знать, что тут что-то есть.

— «Истина в благородстве». — Иронично, ничего не скажешь. Почему сразу не в вине?

При кодовых словах стена плавно отъехала в сторону, освобождая путь, и нас провели в скрытую доселе гостиную. А тут ничего так. Уютненько. И тепло. Было бы забавно, окажись, что самый богатый и влиятельный факультет морозит свои жопки в собственной обители. Девочка-староста, вошедшая первой, протопала к камину, являвшемуся, по-видимому, этаким культурным центром данного помещения. Садиться на удобные с виду кресла и диваны она не стала, вместо этого повернулась к нам лицом и приглашающе махнула рукой.

И вот тут я заметила подлянку. Куда мне сесть? Нет, посадочных мест было более чем достаточно для нашей малочисленной братии. Вопросы возникли в расположении. Ближе всего к камину стояло пять кресел, одно из которых выделялось даже на вид своей комфортабельностью. Чуть сзади находилось еще с десяток, а самые дальние были в промежутках с небольшими диванчиками человека на три.

Никто позади меня не шелохнулся, когда я всё-таки пошла размеренным прогулочным шагом, давая себе время на обдумывание. Если, повторяю, если все так, как я не хочу, мне следует сесть в центральное. Если же у меня просто богатая фантазия и раздутое эго... То, в целом, без разницы, куда. Итак, почему в первом случае я не могу выбрать любое другое место, как во втором? Потому что я вроде как уже заняла лидирующую позицию и даже не сама, а с помощью Малфоя. То есть я отказалась от места, поправ их гордость — меня же вроде как негласно признали уже. Плюсом будет обида Малфоя. Житиё-бытиё на факультете мне это, скорее всего, ощутимо попортит.

Шефство — тоже геморрой, но и привилегии есть. На первом курсе ещё не заметно, но потом — точно будут. Надеюсь. Так что да, самый безопасный вариант — лакшери-кресло. Как раз дошла. Ну, с богом.

Мир не обрушился, никто не издал возмущенные вопли, меня не пытались осадить или даже цыкнуть за наглость. Новоиспечённые ученики споро и тихо начали рассаживаться в определенном порядке. Теперь это я могла утверждать наверняка; сначала наиболее влиятельные, а остальные ждали своей очереди.

По правую руку от меня уселся мелкий Малфой, а вот с левой вышел небольшой казус. Собиравшийся уже занять место Блейз встретил неожиданное сопротивление. Кто бы мог подумать — от равнодушного Нотта. Тот с невозмутимой миной положил руку на подлокотник, намекая, что претендент тут не один.

Я пока не вмешивалась — даже интересно, что будет дальше. Мальчик, похожий на сосульку и ощущавшийся примерно так же, ранее ко мне интереса не проявлял, как и эмоций в принципе. Я заметила, что даже ел он как-то... Будто просто из необходимости, чем по желанию. Итак — какова его цель?

А мальчики тем временем просто стояли в тишине и мерялись взглядами. Староста вместе с одногруппниками тоже молча ждали исхода неизвестно чего. Угаснувшее было раздражение снова начало поднимать голову.

— Если вам так понравилось это место, можете попробовать вместиться на него вдвоём. — Детишки вздрогнули и синхронно повернули на меня головы. Я спать, между прочим, хочу, имейте совесть. — А я посмотрю. — Последнее невольно получилось с издёвкой. Я почти не специально. У меня режим, и уже как бы пора, а эти стоят и смотрят друг на друга, как два барана.

И... они влезли. В смысле, уселись на одно кресло, оставив следующее пустым. Видимо, проигравшему на будущее. Удивлённая, я хмыкнула на этот финт ушами. Нет, кресла были достаточно большими и уместили двух детей без особых проблем, но выглядело это забавно. Я думала, аристократия магического мира — те ещё гордецы, но, похоже, это не совсем так. Малфой тоже вон извинился перед Уизли. Никогда не забуду этот шок, разбивающий все каноны.

Убедившись, что остальные дети тоже расселись, по каким-то своим критериям выбрав места, повернулась к старосте. И посмотрела выразительно, мол, вещай, прекрасная дива, мы готовы внимать твоей безграничной старостьей мудрости.

— Меня зовут Джемма Фарли, и я поздравляю вас с присоединением к факультету Слизерин, самому благородному из факультетов. На нашем гербе изображена одно из мудрейших созданий — змея. Наши цвета — изумрудно-зелёный и серебряный. Также мы считаемся тёмным факультетом, увлечённым изучением и применением тёмной магии. Сразу хочу вас предупредить — это выдумка. Да, из нашего дома вышло много тёмных волшебников, но это не значит, что и светлых у нас нет. Тем более, что на других факультетах тоже предостаточно тёмных, они просто не любят это признавать.

Фарли обвела нас своими большими глазами, нагнетая атмосферу. Слабовато, дорогая, тётю Петунью не переплюнет никто. Попытайся лет через тридцать, и, может быть, у тебя получится изобразить наполовину достоверно.

— Я вижу, что вы устали, и буду краткой. Первое и самое главное правило Слизерина: никаких распрей. Вы можете сколько угодно не любить друг друга и шипеть в гостиной факультета, но не смейте опускаться до травли, иначе тем, кто пострадает от отдачи, будете вы сами. Все конфликты не выходят за пределы вашей гостиной. Я ясно выражаюсь? — Позади меня одногруппники негромко прогудели слова согласия. — Отлично. Второе правило: когда — я говорю когда, а не если — у вас случится конфликт с другими факультетами, не попадитесь. Я верю, что на Слизерине учатся одни из самых выдающихся магов, и вы сможете поставить на место зарвавшихся глупцов. Третье правило: не опозорьтесь сами и не позорьте свой дом. На этом пока всё, остальные правила расскажет декан, а пока можете идти спать. Ах да. Расписания я отдам завтра после завтрака — у вас будет время сходить в общежитие за нужными учебниками. Пароль на ближайшие две недели — «Истина в благородстве», после чего его поменяют на новый. Его я также буду сообщать перед завтраком каждое утро третьей недели. Свободны.

Я поднялась и пошла в сторону, куда перед уходом царственно махнула ручкой Фарли. Если есть в кармане пачка сигарет, значит, всё не так уж плохо на сегодняшний день... Кроватка мне сейчас заменит все сигареты мира.

На разных концах гостиной было десять дверей, на которых значились цифры «½», «¾», «⅚» и «7». Двери, разделённые на курсы, очевидно. Я надеюсь, на Слизерине не по два курса на комнату живут, или это уже какая-то казарма получается. Но нет, всё оказалось куда лучше, чем в самых смелых мечтах — за дверью был коридор, по обеим сторонам которого были комнаты. Её не пришлось выбирать — на одной из дверей была моя и Малфоевская фамилия. И всё!

Да! Они двухместные! Никакого галдежа перед сном и чужих разбросанных вещей, йесс! И только войдя в комнату, ещё раз поняла, как же Слизерину повезло с общагой — огромные окна с видом на дно озера, которое слегка подсвечивалось лёгким зеленовато-голубым светом, оставляя комнату в приятном полумраке. При этом никакой ожидаемой сырости и холода не было — тепло и сухо. Если мне не изменяла память со склерозом — гриффиндорские башенки очень даже продуваются ледяным ветерком на огромной высоте! Я теперь из этой прелести не съеду — это точно. Ни за что. Лучше подземелья, чем башня на бог знает какой высоте.

— Гарри? Какую кровать выберешь? — меня от размышлений оторвал Драко, вошедший следом. Ну надо же, я про него и забыть уже успела.

Разницы особой не было — обе кровати стояли рядом с окнами, обе были полторашками с удобными матрасами, и обе занавешивались тёмно-зелёными балдахинами. Красота, в общем.

— Правая.

— Хорошо!

Драко, будто всю жизнь мечтал спать на Хогвартской койке, подлетел к своей и плюхнулся, не жалея свой тощий зад. Я же подошла к более интересующему меня окну. Вода в озере была на удивление прозрачной, и казалось, что она заглушала все звуки мира, создавая ощущение полного покоя. Если бы только можно было открыть окно, погружаясь в эту тишину с головой, остаться в полном одиночестве, закрыть глаза и больше никогда...

— Гарри? Эй, ты чего? — из созерцательного настроения меня выдернули наглые руки мальчика, дотронувшегося до моего плеча.

— Что такое? — Я со вздохом обернулась на раздражитель. Чего ему на кровати не сиделось?

— Я всё звал, а ты не отвечал. Извини. — Драко отошел, неловко спрятав руку за спину. — Я просто хотел спросить, будешь ли ты принимать ванну.

Я-то думала, что это привилегия исключительно старост и светит мне общая душевая, но, ого, у простых смертных есть ванна? Воистину, пути богачей неисповедимы.

— Буду. Ты знаешь, где она?

— Мой папá рассказывал, что у слизеринцев, в отличие от остальных факультетов, свои ванные комнаты. А ещё у нас самая большая гостиная, больше спален, и мы не живём, как некоторые, по десять человек в комнате, а ещё...

— Драко. Спасибо, с удовольствием послушаю всё, что ты хочешь мне сказать, но сейчас я устал, как, уверен, и ты.

Может, не очень дальновидно вот так прерывать того, от кого, скорее всего, зависел мой статус на факультете, но прогибаться под его хотелки было бы ещё хуже. Пусть мне это и не нравилось, но я для себя всё уже решила — позиция лидера приносила больше пользы, чем вреда, и если я буду излишне... податливой, дети просто не будут воспринимать меня всерьёз. Что мне нужно — так это авторитет; твёрдый и непоколебимый.

Забавно, сейчас я сама себе начинала напоминать Риддла в начале его пути. Сильный полукровка-сирота, воспитанный вне магического мира. Так ещё и на лидерство оба претендовали. Я скорее вынужденно, но чего уж тут — слишком быстро смирилась, чтобы слишком громко возмущаться.

Одна из главных отрицательных черт моего характера — когда мне это удобно или выгодно, я слишком легко позволяю течению увлечь себя. Черта, на мой взгляд, присущая скорее Хаффлпаффу, чем Слизерину, борющемуся со всем миром разом.

Впрочем, больше нас с Риддлом ничего в плане сходства не объединяло — у меня была любящая семья, а не приют, и мои кровные родители были героями, оставившими мне внушительное наследство. По сравнению с будущим пугалом магического мира я этакий баловень судьбы, целованный в жопу. Всё, что у меня есть, досталось мне вообще без усилий, тогда как он добивался всего сам. В этом контексте я и выглядела как избалованный мальчишка, не готовый к трудностям. Может, в каноне Снейп считал так же? Оттуда и столько пренебрежения.

Ах, точно. Ванна.

— Так где, ты говоришь, можно искупаться?