Инструкции всякие нужны, всякие важны.
Сижу за решеткой в темнице сырой. Вскормленный в неволе орёль молодой... Кхм. Вторую неделю уже, как молодой орёль, то бишь я, «заперт в темнице сырой». Ну, не прямо сырой, моя комната была очень даже ничего, как для темницы. Да и не скажу, что моё заточение совсем уж ни за что... Ладно, я накосячила. Крайне неприятно это признавать, но я лоханулась по всем фронтам. Даже Дадли, с его только разгорающимся бунтом против родителей, на меня обиделся! Правда, по несколько другой причине, нежели дядя с тётей.
А как хорошо всё начиналось!
Опекуны спокойно отреагировали на пополнение семейства в виде пушистого и перьевого комков, спокойно выслушали про Косой переулок и спокойно осведомились про наследство. Дядя так же ровно объяснил, почему «ужасно против магической пакости». Всё оказалось куда проще, чем я себе успела навоображать — причиной оказалось письмо. Да-да, то самое, которое оказалось в пелёнках с найденной мной и про которое я, признаться честно, до сего дня и не вспоминала. Там, кажется, были настойчивые рекомендации «оставить мальчика в неведенье». Вот дядя и решил, что безопасней будет иметь дело с необразованным великаном, страшным только своей массой, чем с опытными магами, с которыми лохматое чудище, несомненно, поделится впечатлениями о маленьком всезнайке. Кто знает, чем аукнется моя информированность...
Расслабив полупопия, пошагала в комнату.
Я, окрылённая исполнившейся мечтой, волшебной палочкой, круче чем у самого Мерлина, уверенная в собственной гениальности и вообще поверившая в идею — все попаданцы, перерожденцы и иже с ними круче яиц всмятку и уколов в пятку, — решила магичить. Не сразу, спасибо остаткам разума в моей голове. Второй раз на те же грабли я наступать не хотела, по крайней мере не точь-в-точь. Так и получилось: наступила не носком, а пяткой. Затылку больно до сих пор.
В общем, сначала это были руны. Казалось бы, ну что сложного может быть в рунах? Посмотрела словарик, поставила пару закорючек, и вуаля — защита, зачарование или любое другое действие готово! Только магия, и никакого мошенничества. Ну да, аж два раза.
Для начала решила эксперимента ради накорябать руны на листке тетради, мол, тренировка. Накорябала. Не вкладывая никакого смысла, просто выводя интересные закорючки в случайном порядке. На третьей руне тетрадь загорелась, подкоптив стол. Тут до моего светлого умишка дошло, что я маг, а значит, руны будут реагировать, даже если я от балды напишу их на туалетной бумаге, не вкладывая ни капли маны.
В общем, да. Ждал меня незаслуженно проигнорированный том «Руны, основы». Чудесная книга, бесценная, я бы сказала. А всё потому, что на первой же странице крупными буквами, жирным шрифтом было выведено:
НАЧИНАЮЩИМ ПРАКТИКОВАТЬ ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО ПОД ПРИСМОТРОМ ОПЫТНОГО МАГА И ТОЛЬКО НА СПЕЦИАЛЬНОМ АНТИМАГИЧЕСКОМ МАТЕРИАЛЕ!!!
А ниже целый список на шесть листов печатного текста: правила поведения с рунами и последствия несоблюдения оных. Важно оказалось всё: материал, на котором руны будут написаны, то, чем они будут написаны, время года, погодные условия и, конечно же, настроение левой пятки моего кузена. Не говоря уже о последовательности и намерении, которое обязательно должно быть, иначе никогда не знаешь, на что именно окажется заточена руна. Поэтому, писал автор, выяснить предназначение любых рунических цепочек другого мага практически невозможно. Даже общее направление бывало диаметрально противоположно тому, что подразумевало классическое трактование. Есть колечко с закорючками вроде как для защиты — а оно р-раз, и убивает своего владельца. Сюрприз, правда? Вот и ответ, почему в Хоге руны изучали не раньше третьего курса и считались одним из сложнейших предметов. Вроде как. Или там про нумерологию говорилось?.. А, не суть, всё равно мозги и там и там в трубочку свернутся.
В общем, то, что мне ничего не оторвало и дом стоит на месте, можно считать настоящей удачей. Я тут подумала и вдруг поняла, что книгу не дурак писал, да и конечности мне дороги не только как память... Теперь руны на полке и ждут своего часа и того самого «антимагического материала». Который наверняка есть в Косом, а окажусь я там не раньше Рождества, это уж точно. Грустно, конечно, но что поделать?..
Закончились ли мои опыты на злополучных рунах? Пф! Сдаваться на полпути? Нет, что вы! Как можно сдаваться, не накосячив по-крупному?! В конце-то концов, надо защитить своё место жительства или нет?! Подумала наивная я и решила, что надо.
Ждала меня ещё одна наичудеснейшая книга: «Всё о защите себя и своего дома, заклинания и другое».
Дождалась. В этот раз мне хватило ума прочитать введение. Никаких предупреждений «капслоком» там не наблюдалось, и я выдохнула. Как оказалось десятью минутами позднее, очень даже зря.
После частичного изучения толстенной книги оказалось, что уже знакомые мне заклинания типа «Левиоса», «Агуаменти», «Авада кедавра» очень даже простенькие и легко запоминающиеся. Здесь же были заклинания по размеру от небольших четверостиший до целых поэм на два листа. Причем длинные не обязательно были действеннее коротких. Парадокс, однако. Попробовала тихонько начитать самый безобидный и по совместительству короткий. К счастью, ничего не произошло. Воодушевлённая взялась за палочку. Ту, которая, по идее, самая-самая. Красивая, умная, сильная и независимая, ага. Последнее даже слишком, как выяснилось.
— Алогенцо... Алогенцо...
Бахтор варанта...
Покен тсе терна!
На первую попытку своевольный инструмент отреагировал вяленькими искорками. На вторую не отреагировал вообще. А на третью мне вынесло дверь! Буквально. Я стояла к ней лицом, повторяя движение палочкой, схему на картинке и старательно проговаривая зазубренный стишок. В теории он должен вызвать у меня ощущение воздвигаемых бетонных стен и подействовать как барьер для защиты дома от всяких недоброжелательных магов. По крайней мере, я такой смысл в него вкладывала.
Едва договорив в последний раз последнее слово, почувствовала, как палочка вытягивает энергию, но вместо предполагаемой защиты мощный поток энергии выбивает дверь. И если бы та просто распахнулась! Нет, она буквально слетела с петель, с грохотом протаранив стену.
И, по закону подлости, на это круглыми глазами смотрела тётя с кузеном, поднимающиеся по лестнице.
Вот так я и лишилась палочки на всё оставшееся лето до Хога. Печально, но справедливо. Честно, я как-то не была уверена, что воздержусь и не сотворю хотя бы простенькое «Акцио». А вдруг строптивая палочка меня подожжёт? Так что ну её в болото. В чулан, то есть.
Но нужна ли мне палочка, дабы творить хуйню? Правильно, ответ: нет. Оздоровительный словесный пиздюль действовал каких-то два дня, а потом, видимо, мой мозг перестал выполнять свою главную функцию — думать. Задница тоже забыла о своём назначении, и инстинкт самосохранения не врубился. Я была уверена — я Маг! Я сам Гарри Поттер! Да если захочу, я поставлю весь мир на колени! Прямо сейчас могу что угодно, как угодно и где угодно. Это тупая палочка просто неправильная, просрочка Олливандера, решившего сплавить мне ненужный товар.
Проснулась глупая беспочвенная самоуверенность, вводя в состояние опьянения, куража!.. Голова почему-то кружилась, пульс стучал в ушах и горле, руки дрожали. Сама себе я напоминала наркомана, который держит шприц с долгожданной дозой у вены.
К счастью, палочки у меня в тот момент не было. К счастью, разъярённая тётя забрала все книги, подразумевающие непосредственное колдовство. Как таковые заклинания я помнила смутно, а уж в том состоянии... Меня хватило всего-то на то самое «Акцио», «Вингардиум Левиоса» и почему-то «Экспекто патронум». На первое мне на большой скорости буквально в лицо прилетела подушка и одеяло, хотя я была уверена, что звала карандаш на кровати, на втором стол едва не пробил потолок. Произнеся третье заклинание, я отключилась. Вот просто взяла и рухнула на пол посреди комнаты, угасающим сознанием успев заметить серебристый густой туман.
Как рассказывала — читай, выносила мозг — тётя позже, когда Дадли ворвался в мою комнату из-за грохота, он увидел падающую меня и «никакого такого тумана там точно не было, ты что, повредил мозг, Гарри?».
Анализы показали — нет, я в полном порядке. Удивительно после всего, что я натворила. Таки да, обморочную меня после магических выкрутасов повезли в больничку. Спасибо, что не для душевнобольных. После больницы и всевозможных проверок моего бренного тела был разнос моей персоны. Крику было... Вся Тисовая наслаждалась.
В итоге я была наказана на остаток лета запретом на выход из комнаты, телевизором и никакой магии, конечно же. Дадлик, кстати, побил рекорд — не разговаривал со мной аж неделю.
Сейчас вроде начал оттаивать, изредка заглядывая в мою скромную обитель по доброй воле, а не для того, чтобы занести завтрак/обед/ужин. Первые три дня тётя была так зла, что из комнаты я выходила исключительно в туалет и душ, потом стала спускаться кушать, но дорогая Петунья до сих пор показательно меня игнорировала.
Казалось бы, сиди радуйся, наступила долгожданная тишина и покой. Никто не дёргает, не бубнит под руку. Но вот какое дело — мне не радовалось. Совсем. Если бы не Карыч и Чёрт, чокнулась бы, ей-богу. Это, собственно, клички совы и кота соответственно. Да, фантазия у меня, как и голова, когда надо, не работала, но что поделать? Что есть, с тем и живём.
Кхм. Дадлик, да. Мелкий товарищ, как узнал, что я магичила, и без него! Обиделся. Ну и испугался он не на шутку, когда увидел Эпичное Падение Китайской Стены. Я пыталась поговорить и объяснить, что колдуй мы вместе, жертвы было бы две, и, возможно, он пострадал бы серьёзнее, но что такое безопасность, когда целого его не позвали на крутой движ?
Конечно, моё состояние нельзя было назвать нормальным. Спасибо, я не настолько тупая, чтобы приступить к практике, не изучив теорию от корки до корки. Особенно последняя попытка колдовать. Брр... Внимание, вопрос: что вызвало такую неадекватную реакцию? Ответов никаких не было, зато предположений — тьма. Начиная вкусным мороженым Хагрида и заканчивая магическим отравлением. Или это сглаз. Или нехороший артефакт. Хотя последнее вряд ли — я проверила всё, что только смогла. Втихую, естественно, чтобы не узнала семья. Им я говорить точно ничего не собиралась. Дело было вовсе не в недоверии, просто: ну а зачем? Помочь они точно никак не могли, перепугались бы, жили на вечной паранойе — вдруг меня так ещё раз приложат и я пойду доказывать свою неотразимость миру? Пусть лучше думают, что это моё шило проснулось, а не коварный магический мир хотел меня угробить под шумок. Или что он там хотел, не знаю. Мозги запудрить? Как вариант сойдёт.
***
Ах, школа, как много в этом слове ностальгии! Нет. Ох, что вы, та, в которую я ходила в этой жизни, — воспринимать словосочетание «новая жизнь» как нечто приемлемое мой новенький — ха-ха — мозг упорно отказывался, — была неплоха. Я даже не умирала в ней от скуки и безнадёги. Как правило. Несмотря на показное безразличие учителей к отношениям внутри мелкого коллектива, преподавали они на совесть и старались интересно подать материал, изгаляясь кто как мог.
Несмотря на все старания английской школы показать, как хорошо и весело учиться, отвращение, приобретённое в первой жизни, никуда не делось. Это было что-то на глубинном уровне, вроде инстинктов, только в душе, а не теле. Обитель знаний и злобных преподов, неспособных внятно донести материал, получающих вместо зарплаты копейки и мстящих за это почему-то ученикам. Те самые ученики, которые не ученики, а юные злобные последователи Сатаны, придерживающиеся кредо «выживает сильнейший» и «слабый должен умереть». И технички, как отдельный подуровень ада.
С первого же класса мне пришлось буквально выживать. АлёнаПодруга гг из прошлой жизни, кто забыл, переведшаяся только в седьмом классе, не зная об этом, спасла меня от суицида. Просто подружилась. Тогда, когда из меня пёр юношеский максимализм и гормоны били по мозгам, когда я была уверена, что весь мир меня ненавидит, что родители жалели, что не удавили при рождении, и прочие подростковые загоны. Она, сама нестабильный подросток, пинала, когда было хуже всего, и обнимала, когда меня корчило в истерике. Из нас двоих эта дурочка всегда была куда сильнее духом, а я отвечала за нытьё. Наверное, поэтому я и умерла первой.
Ну, минутка воспоминаний закончилась. Итак, школа. Волшебная, но это не делает её менее... школьной. Ждёт меня злобный, не понятый никем злодейский герой Снейп, лицемерно-праведная МакГонагалл, плевать хотевшая на подшефный факультет, Квирелл с сюрпризом и загадочный директор, то ли просто старый, то ли просто злой. И да, как любой приличный паникёр, я успела себя накрутить. В то, что Невилл может меня «подменить», я особо уже не верила и готова была к любым изменениям, лишь бы не канон! Какой тролль, какой Волан-де-Морт, помилуйте!
С улицы послышался грохот и сдавленная ругань. Я, сидящая в гостиной на дорожку, почтила свой чемодан минуткой молчания. Нервный дядя — злой дядя. Звук шагов приблизился ко мне. Он идёт ко мне, это плохо... Я прикинулась стеной, спокойно. Я стена, я кирпич. Я кирпич, я снег. Я, блять, плинтус, спокойно!Отсылка к одному из роликов Куплинова. Ссылка в конце главы Вошедший в дом дядя особо злым не выглядел, но я на всякий случай сделала глазки поумильнее и сложила ручки на коленочках. Я стена, я кирпич. Я...
— Зови тётю и Дадли. — И быстрым шагом направил свои стопы ни мало ни много сорок четвёртого размера в гараж. Звать так звать. Я что? Я ничего. Я всего лишь кирпич.
Только хотела идти за мелким, как тот чуть не сшиб меня своим неуёмным энтузиазмом на лестнице — да, да, мы помирились. Причём без моего непосредственного участия! Обожаю его непосредственность и жажду к общению. Эх, молодёжь!
— Мама уже накрасилась, сейчас спустится. Тебе правда можно забрать Борщ и Карыча в школу? — последнее он произнёс таким тоном... Ну да, мелкий-то хотел оттяпать хотя бы одного себе. Мол, аж два питомца на одну тощую поттеровскую задницу — это как-то слишком жирно. Я стойко держала оборону, напирая на то, что они так-то волшебные и уже любят исключительно меня.
Кстати, таки да. Про домашних питомцев. Котэлло, именуемый раньше Чёртом, искренне верующую Петунью в восторг не привёл. Нет, ничего против котов она не имела. Но вид у него был... Чёрный пушистый шар, взъерошенный после потасовки в зоомагазине, с зеленющими глазами, светящимися в тёмной переноске. Ну чёрт как он есть.
Услышав имя, она ультиматумом заявила, что двух исчадий ада дома хватает за глаза и третьего ей не надо. Так что кот был срочно переименован в простое и незатейливое «Борщ».
Никто так и не понял, что это за «борщ» такой, и почему я так довольно хихикала над кличкой. Хы-хы.
Всю дорогу до Лондона я ёрзала как только могла и не могла. Меня всё не отпускало мерзкое чувство «я что-то забыла». Лучше бы это были глисты, честное слово. Борщик на коленях что-то подмурлыкивал, Карыч на плече подухивал, Дадлик ныл о том, что устал, тётя стоически терпела, а дядя познавал дзен с радио. Идиллия.
На вокзале дядя Вернон задумчиво смотрел на мой билет. Ах, ну конечно. Девять и три четверти. Несуществующая платформа, все дела. Я даже как-то подзабыла про судьбоносную встречу Визгли и Шрамоносца. На меня напал лёгкий тремор рук и взволнованно застучало сердечко. Ну, здравствуй, дорогой канон. Мною стратегически было принято решение — сцене быть. Конспирация, все дела. Осталось поддержать легенду о негативных отношениях с почтенным семейством Дурслей, на случай если Молли таки шпиён.
— Дядя, Хагрид сказал, что тут есть проход на магическую часть, как в Косом переулке. А ещё я не уверен, что он пропустит не магов. — Обычных людей барьер мог и правда не пропустить, а вот сквибы совершенно точно могут зайти самостоятельно. Или и тех и тех под ручку надо проводить?
— Он сказал тебе, где этот проход? — дядя особо довольным не выглядел. Рассерженным, впрочем, тоже.
Я кивнула, надеясь, что не придётся показывать. Великан как раз таки такими мелочами не озаботился, и местоположение барьера я не знала. Вроде где-то близко к билетной кассе девятой платформы? Или нет. Но точно где-то рядом, зу... Хотя нет, зубы жалко. У меня слишком здоровый рот, чтобы им рисковать. А вот руку можно, да. Её вроде как можно будет отрастить в МунтоНе ошибка! Гг не флешка и не может помнить сюжет досконально., так что сойдёт.
— Хорошо. Значит так, парень... — далее меня ждал разговор «по-мужски». М-да. Слава богу, для разговора о половом созревании пока рано — я содрогаюсь от одной мысли о том, что у меня будет... эм... эрекция. Господи, аж передёрнуло. Агх, фу, да за что...
— Да, я понял. Преподавателей слушать, не драться, девочек не обижать, письма присылать, не отсвечивать и быть умницей. Так точно, начальник, сэр. — Накрыв одной рукой голову, второй торжественно отдала честь.
Вдруг тётя сделала широкий шаг вперёд, порывисто обняла и, отстранившись, посмотрела мне в глаза и начала вещать замогильным голосом:
— Гарри, не ёрничай! Ты не знаешь, что тебя там ждёт! Будь осторожней, никому не доверяй, по возможности заведи связи, держись преподавателей. И главное! Раз уж мы не смогли тебя оградить от этой чертовщины... Учись. Усваивай все знания, которые только можно и нельзя. От этого зависит твоя жизнь! И ещё...
— Кхм... Нет, я не думаю, что там будет всё так плохо... — дядя, явно не ожидавший такой спич от обычно спокойной супруги, аж растерялся, бедняга.
— Да что ты знаешь! Лили мне много рассказывала ещё до ссоры, и, знаешь ли, там будет ещё хуже! — тётя живо переключилась на Вернона, словно только этого и ждала. — Никакого надзора, никакой дисциплины! Школьники издеваются над школьниками! Безответственные преподаватели! Мячи, убивающие детей! — резкий разворот в мою сторону. — Гарри, я запрещаю тебе играть в эту игру! Твоя мать рассказывала, что одному мальчику сломало нос и руку!
Я сделала, что от меня и требовалось, — испуганно закивала, заверяя, что я же никогда, и вообще, высоты боюсь. И мячей. Никаких опасных игр! Шутки шутками, но любимая тётушка явственно переигрывала, начиная заламывать руки по второму кругу причитаний, а дядя, то ли фишку просёкший, то ли уговор у них был, начал активно поддакивать. Мысль была мне понятна: не влезай, а то убьёт. В смысле, не высовывайся, будь осторожен, ни во что не ввязывайся, талантами особо не свети и хорошо учись. В целом, это и был мой план на ближайшие семь лет, да. Один Дадлик слушал ужасы магической школы с приоткрытым ртом и круглыми испуганными глазами. Вот уж кто теперь туда точно не сунется ни за какие коврижки, гы.
Сердечно обнявшись напоследок и пообещав следовать завету предков, уже спокойная потопала в сторону девятой платформы. Была я в исключительно приподнятом настроении. Не, ну а что? Сделать я пока ничего глобально не могу, да и планы строить — это не моё. Моё — это импровизация! Или нет, но не будем о грустном.
Так, эм... Барьер, да. Пошарила глазами по разношёрстной толпе. Чего их так много-то? Посмотрела на огромные вокзальные часы. Десять тридцать, до отправления аж целых полчаса. Уизли на горизонте не наблюдалось, и неизвестно, когда они наблюдутся. Заскакивать в вагон в последнюю минуту не было никакого желания. Может, ну его, этот канон? Рона я и в поезде могу найти.
Оглянула вокзал ещё раз. И быстренько юркнула за ближайшую колонну, едва не похерив всё грохотом неудобной тележки с чемоданом, совой и котом в переносках. Рыжее семейство вынырнуло будто из неоткуда, но, казалось, заполнило собой весь вокзал разом. Шумные и яркие, они выделялись огненными всполохами, привлекая внимание. Вроде и не кричали, не делали резких размашистых движений, а всё равно притягивали взгляд. Может, дело в необычной одежде? Фриков и среди туристов полно, однако никто не бросался в глаза так, как они.
— Я так и думала, что тут будет целая толпа! — произнесла симпатичная пухлая женщина, обращаясь к четырём мальчишкам и мелкой девчонке.
Всегда имела слабость к рыжим-конопатым, убивш... Не то. В общем, веснушки и рыжее сообщество меня манило и влекло, но тут, признаться, у меня натурально потекли слюнки.
Самый старший, Персик, был высок для своего возраста, худощав и ну просто непозволительно симпатичен. Голубоглазый и рыжий. Ну комбо же, ну. Держался он, кстати, на некотором отдалении. Неловко ему за семью, что ли?
Подростки — они такие подростки.
Близнецы... Без комментариев. Я не была слишком уж далеко, поэтому рассмотреть этих двух шутов смогла сполна. Вот кто привлекал больше всего внимания! Они, как два заводных моторчика, постоянно находились в движении, перешучиваясь, толкаясь и двигая вместе с собой остальных братьев: Рону и Перси доставались лёгкие необидные тычки и подшучивания — Рону, как младшему, явно больше, — сестру периодически дёргали за косички и платьице, и даже умудрялись поддразнивать грозную Молли!
Рон... Как бы я ни относилась к нему, он тоже был красив. Слишком высокий и нескладный, с длинными руками и ступнями, немного неловкий и растерянный. Такого ребенка хочется взять и умильно пожалеть: «Ути-бозе, мой ты пусенька...» И, как и все Уизли, возмутительно рыжий и веснушчатый.
Мелкая Уизлетта тоже была миленькой личинкой красотули, обещавшей вырасти в покорительницу мужских слабых сердец. Розовые пухленькие губы бантиком, брови домиком, ресницы веером, кнопка-нос и шикарные огненные косы. Эх, гены, что вы творите.
Есть у меня одна интересная теория... Все маги в определённой степени привлекательны, почти как вампиры в «Сумерках», разве что не сверкают и кровь не пьют... наверное. В Косом переулке я специально не всматривалась, но кого-то уродливого там точно не было. В общем, я думаю, на это влияет магия. Или снобские маги удачно проводят какую-то свою селекцию по признаку симпатичных мордашек, ага. Пока опровержений ни одной из теорий я не нашла, но в Хогвартсе виднее будет.
Пока я увлечённо рассматривала рыжее семейство, от него отпочковался старший сын, видимо, не выдержавший подначек близнецов, и стремительно зашагал в сторону платформ девять и десять. Миг, и он исчез за потоком людей. Прикинув направление, определила приблизительное нахождение входа. Вздохнув и взяв пожитки, решительно двинулась вперёд, к светлому будущему. К Уизли, то есть. Раз уж они здесь, то почему бы и да?
— Мама, мама, а можно я тоже... — мелкая, заметив меня, движущуюся на них как ледокол медленно и неотвратимо, замолчала. Глазастые близнецы тоже увидели и теперь с интересом наблюдали моё приближение. Рон был слишком занят, изображая страдальческое лицо, а Молли — нотациями этому самому лицу.
— Извините... — старательно делаем невинно-робкое лицо и на таран!
— Привет, дорогуша. — Женщина улыбнулась, стараясь успокоить «испуганную» меня. И заприметила тележку с недовольными шумом питомцами. — Первый раз едешь в Хогвартс? Рон, мой младшенький, тоже новичок.
Она показала на смутившегося мальчишку, не знающего, куда деть пока что слишком длинные для него конечности. Тот выдавил приветствие, явно желая оказаться где-нибудь не здесь.
— Да, но я не знаю, где...
— Где находится платформа, — понимающе перебила меня женщина. Абажаю таких воспитанных людей, вот просто сил нет, а. — Не беспокойся, — она подмигнула мне. — Всё, что тебе надо сделать, — это пройти прямо через разделительный барьер между платформами девять и десять, — она махнула в сторону, куда ушёл Персик. — Самое главное — не останавливаться и не бояться, что ты врежешься в барьер. Если ты нервничаешь, то лучше идти быстрым шагом или бежать. Знаешь, тебе лучше пойти прямо сейчас, перед близнецами.
— Ладно.
А как же «хороший пример заразителен»? Будь я обычным ребёнком, не видевшим, как проходят через этот самый барьер, хрен бы я решилась. Хотя чего уж, мне и сейчас в стенку немного ссыкотно идти.
Я двинулась по как раз освободившемуся маршруту. Нет, как всё же хорошо, что у меня волшебный чемоданчик. Если бы я тащила весь свой багаж с нормальным весом, да ещё и с громоздкими переносками в придачу — грохнулась бы. Подходя ближе к барьеру, стала ускоряться — инстинкт самосохранения работал как часы и утверждал: если мы сейчас не остановимся, то в мире на один геройский зад станет меньше. Набрав неплохую скорость, у самой стены зажмурилась. Мамочки, дайте не убиться!
Удара, естественно, не было. Фух. Затормозив и отдышавшись, как и всякий порядочный фанат, завертела головой. И поджала губы от разочарования. Вокзал как вокзал. Платформа девять и три четверти от нормальных платформ отличалась разве что табличками с указателями да ярко-красным, отнюдь не новым паровозом.
Оглянувшись на громкий смех, увидела, как из арки-барьера вылетает сначала один близнец, а потом и второй. Еще раз осмотревшись, выискивая различия, двинулась к, на мой взгляд, самому свободному вагону. Хотя не то чтобы у меня был прямо богатый выбор — тех было всего-то четыре. Негусто, негусто. Что-то я сомневаюсь, что мест тут было на тысячу человек, но да ладно.
— Бабушка, я снова потерял жабу, — растерянно протянул, конечно же, Невилл. Я сглотнула вязкую слюну и деревянно повернула голову, зашагав дальше.
Совесть, тебя никто не спрашивал! Нет, ну в самом деле... Одно дело — мысленно свалить всё на какого-то книжного мальчишку, которого я помнила уже выросшим и возмужавшим молодым человеком, а не вот этого маленького ребёнка.
Вот твою-то мать.
Отправить это на буквально смерть? Да он же мелкий одиннадцатилетний пиздюк! Не как я, а настоящий! Это я, получается, должна ребёнка толкнуть на... на... А-а-а! Ну нет, только гриффиндорского духа мне и не хватало. Наш девиз не «слабоумие и отвага», нет!
Больше настроения разглядывать что и кого бы то ни было у меня не возникло.
Если так подумать, то Рон ведь тоже ребёнок. И Гермиона. И Малфой. И вообще все там будут детьми. Блядь. Грёбаный Риддл, грёбаный Дамблдор, грёбаный магический мир. А хотя, чего это я? Шрам-то здесь у меня. Крестраж, значит, тоже. Дошло спустя туеву хучу времени, да неужели. Всё окей, живём-живём, ведь умирать, чтобы наверняка, тут придётся только мне. М-м, любимые каламбуры. Остальных, кто попрётся — если попрётся, конечно — за мной в пекло, надо вытаскивать. Меня бы кто вытащил, а.
Не заметив, дошла аж до самого хвоста. Ну, тут и правда народу поменьше, так что сойдёт. Пусть меня Уизли поищут, побегают. А то чего они...
Затащив сначала клетку с Карычем, а потом и переноску с Борщом, внесла себя с чемоданом в пустое купе. Долго уединяться мне не дали. А так хотелось...
— Привет. — Ко мне заглянул один из близнецов. Я все ещё не оставляла надежду доехать до Хога инкогнито.
— Привет. — И уставилась на него немигающим взором малахитовых очей своих... Нет уж, голубчик, раз ты ко мне залетел сам, то и представляться будешь первым. Как бы я ни любила рыжих, поблажек не будет даже милашкам-обаяшкам.
— Меня зовут Джордж. Мне показалось, тебе была нужна помощь?
Это где это он сие увидел?
— Нет, спасибо. — Так и хотелось вставить грубоватое «тебе показалось», но я все ещё предпочитаю оставаться «вежливым милым мальчиком». — У меня всё хорошо.
— Ну ладно, если честно, меня прислала мама. Она, знаешь ли, иногда бывает...
— Немного слишком заботливой, — в купе залетела вторая рыжая птаха. Фред, то есть.
— Ничего, — мило улыбнулась. Не, ну а что? Молли пока что совсем не кажется плохой злой шпиёнкой. Я бы на её месте тоже волновалась за одинокого ребёнка, потерявшегося на платформе. И убедилась бы, что он сел туда, куда ему надо, или находится под присмотром надёжных взрослых. Эх, одни противоречия с этим каноном. Хотя нет, наоборот, тут как раз полное соответствие. Даже у великана, как бы он мне не не нравился.
— Как тебя зовут?
—Дэниэл РэдклиффАктёр, сыгравший Гарри Поттера. — Вообще, чисто технически... Я почти, совсем чуточку и не соврала, получается.
— Я Фред, а это Джордж. А твои родители маглы? — и вот вроде и не спросил, где они шляются, но вопрос так и повис в воздухе.
— Нет. Я сирота. — близнецам хватило совести покраснеть и извиниться. Ха, они даже краснеют одинаково! — Всё в порядке, я их не помню. К тому же, мои опекуны меня любят.
И тут, к явственному облегчению неловкого дуэта, откуда-то донёсся женский голос.
— Фред? Джордж? Вы здесь?
— Мы идём, мам. — протянул Джордж и потянул за собой Фреда, напоследок кивнув.
Я села к окну, надеясь на блаженное одиночество хотя бы на несколько часов. Как раз недалеко от меня, в зоне видимости и слышимости, стояло рыжее семейство. Матриарх с грозным видом вынула из кармана носовой платок.
— Рон, у тебя что-то на носу.
Несчастный ребёнок попытался увернуться от рук правосудия, но на то те и были правосудием — от него не уйдёшь. Схватив жертву намертво, руки принялись оттирать платком кончик носа отнюдь не нежно, будто стараясь избавиться не только от пятна, но и от самого носа.
— Мам, отстань! — запротестовал оттираемый, но вырваться удалось от натренированных рук многодетной матери только тогда, когда та сама его отпустила.
— Ой-ой-ой, наш малыш Ронни испачкал свой носик, — насмешливо пропел один из близнецов. Отличать их друг от друга я не скоро смогу, если смогу вообще. Родная мать не может, куда мне-то?
— Заткнись, — бросил в ответ Рон.
— А где Перси? — спросила маман.
— Вон он идёт.
К ним важно вышагивал Персик, успевший переодеться в чёрную школьную форму, а на его груди гордо поблескивал серебряный значок с буквой «С». Совершенно точно выпендривался, потому как ни одного ученика в школьной форме, кроме, разумеется, Перси, я не видела.
— Я всего на минуту отошёл. В самом начале поезда выделили вагон для старост. — Ого, старост так много, что аж целый вагон? Как-то слишком лакшери, нет?
— Так ты теперь староста, Перси? — «жутко удивился» близнец номер один. — А что же ты не сказал? Мы ведь и не знали.
— Перестань, он, кажется, что-то нам говорил — встрял близнец нумберне ошибка два. — Как-то раз...
— Или два, — живо подхватил нумбер один.
— Или три, — противненько потянул второй.
— Или всё лето...
— Да заткнитесь вы. — Мне интересно, кто кого успел достать больше: Перси близнецов или близнецы Перси?
— А почему это, собственно, у Перси новая форма, а у нас нет? — спохватился близнец нумбер... какой-то. Блин, я сбилась от их мельтешений.
— Потому что теперь он староста. — По голосу я услышала, как она гордится сыном. Будто это первый ребёнок в старостах ходит, честное слово. — Ну, иди дорогой, желаю тебе хорошей учёбы, и не забудь прислать мне письма!
Она поцеловала сына в щеку, и тот гордо ушёл. Настала очередь шебутных близнецов.
— Теперь вы двое. В этом году вы должны вести себя хорошо...
Дальше я не вслушивалась. Читать особо не хотелось, да и в таком шуме особо не начитаешься. А потом меня осенило. Котя! Птиц! Я не выпустила их из клетки! А собиралась ведь, как только в купе устроюсь. Надеюсь, они не сильно обиделись.
Выпущенный на волю подросший Борщец облазил купе и недовольным особо не выглядел. Ути бозе мой, ну какава красота, какава прелесть! Мой ты чертилища!.. В итоге урчащий комочек шерсти и счастья устроился у меня на ногах и выразительно показал пузико небу. Ну и кто придумал, что порода злая? Это люди были неправильными, вот и всё. В конце концов, не человек выбирает кота, а кот выбирает своего человека!
Карыч степенно пошагал сначала по соседнему сиденью, а потом устроился на столе, глядя в окно на простых смертных. Осторожно, следя за реакцией, погладила пёрышки на спине. Птиц приоткрыл один жёлтый глаз и, повернувшись передом, закрыл обратно. Моя ты прелесть! Вообще, с Карычем мне налаживать контакт было тяжелее, чем с Борщиком. Про котов ввиду своей большой и светлой я знала довольно много, а вот про сов только из школьного курса биологии и того же «Гарри Поттера». Ночные хищники, разносящие почту. Негусто. Тем более мой Карыч был каким-то слишком уж крупным. И да — он ещё рос. Такими темпами придётся менять клетку. Так что подходить к этому боевитому товарищу я банально опасалась. А ну как клюнет? Вон у него какой зёв — вроде и небольшой, но оч-чень крепкий. Так и откусит кусочек — мышей он только так и таскал. Я когда первый раз трупик у кровати нашла, чуть не умерла от страха, но быстро привыкла и даже не обижалась — птиц же кормил меня, вроде как.
— Не такой ты и страшный, да? — Зарылась рукой поглубже в тёплые мягкие пёрышки на груди птицы. Та довольно и забавно ухнула.
Кажется, я в раю. На коленках развалилось довольное мурчало, на столе расселась большая ухалка. Вот это я понимаю — жизнь. Viva la vida«Да здравствует жизнь» с исп., как говорится.
Прозвучал громкий свисток, возвращая меня к реальности. Отовсюду зазвучали прощания, а где-то и плач. Н-дэ. Вроде одиннадцать — сознательный возраст, зачем рыдать-то? Какие нежные у магов дети, однако.
Совсем рядом раздалось неожиданное:
— Мы пришлём тебе унитаз из школьного туалета! — прокричал кто-то из близнецов. Да-а, что-то такое в книге и было.
— Джордж! — возмущённо прокричала мадам Уизли, раскрывая нам имя юного вандала.
— Да я шучу, мам.
Так она их всё-таки различает?
Состав двинулся с места. Вскоре поезд набрал скорость, и шум, начинающий изрядно раздражать, исчезал вместе с удалявшейся платформой. За окном замелькали частные домики. Может, всё же почитать? Те же зелья. Снейп вряд ли от меня отстанет так просто.
На этой позитивной ноте дверь в купе открылась, и внутрь заглянула рыжая макушка. Ave«Да здравствует» с ит., канон.
— Здесь свободно? — и не входил, воспитанный умничка. — В других вообще сесть некуда.
Я кивнула, и рыжий быстренько умостил свой филей напротив. Я заметила на его носу чёрное пятно, которое матери так и не удалось стереть. Чернила, судя по всему. Въедливые. Если школьные, то стоит быть осторожней — а то потом не отстираю испорченное. А стоп. Умная мысля приходит опосля — это про меня. А как в Хоге со стиркой вообще? Домовики этим занимаются? А как их об этом попросить, интересно? А ладно, на это есть староста, вот у него и буду допытываться. Не зря же Персик значком своим хвастался?
— Эй, Рон! — окликнул заглянувший в купе близнец. — Мы пойдём. Там Ли Джордан едет в двух вагонах от нас, и он везёт с собой гигантского тарантула.
— Ну, идите, — промямлил сбледнувший Рон. Я его понимала — пауков ненавижу и боюсь со всей широтой души, на которую только способна. Не фобия, но рядом.
Близнецы ушли, и снова воцарилась тишина. Говорить первой я не собиралась — слишком занята поглаживанием своих пушисто-перьевых комков. Рон разродился только минут через десять.
— Эм... привет? — ёрзающий мальчишка попытался завязать разговор, отчего-то ужасно нервничая.
— Привет. — Я на рыжего упорно не смотрела. Если честно, мне и самой было немного боязно. Всё-таки сейчас один из важнейших исторических моментов, решающих моё будущее. И всей магической Британии заодно.
Даже забавно получилось: «светит мне Слизерин», «не буду я никого спасать», никаких «ты герой, Гарри!», исключительно «ты герой, Невилл!», думала я. И что в итоге? Растаяла при виде миленького пухленького Лонгботтома, мол «он же совсем ребёнок!» и «он ничего не знает, ни в чём не виноват!», пустила в купе рыжую занозу, уже подумываю впрячься ещё и за Гермиону! А меня ведь даже никто не просил!
Оказалось, в теории очень легко рассуждать — вот она я, истинная слизеринка, никого, кроме Дурслей, не люблю, никто мне не нужен, пусть хоть весь Хогвартс сдохнет! Моя жизнь превыше всего! На практике передо мной стояло тысяча детских жизней, которые ни Светлый ублюдок, ни Безносая мразь миловать не собирались. Мерзко — но какой у меня выбор? Даже если я не буду с детьми в хороших отношениях, их смерть — по моей вине, из-за бездействия или потому что у меня не получилось кого-то спасти — и я сгною себя заживо.
Они же дети.
Они — дети, я — нет.
Вот так всё просто.
Если суммировать прожитые годы — не включая младенчество даже! — то мне больше двадцати пяти. А им! Всего одиннадцать! Да, этот недостаток выправится со временем, но будут и другие малыши. Да здравствует моя неубиваемая геройская шкура, спешите видеть!
— М-меня зовут Рон. А тебя? — мой будущий всё-таки-лучший-друг отчаянно мялся, кажется, чувствуя моё поганое настроение.
— Дэниел. — Спросить, что ли, для приличия чего? А то ребёнок выглядел так, будто очень хочет в туалет, но не решается пойти. — Мама и тебя попросила приглядеть за мной? — Неудобные вопросы? Это ко мне.
— Нет! — мелкий аж подскочил от возмущения. — Никто меня не просил! Я просто хотел подружиться!
Меня невольно улыбнуло. В каноне, как мне кажется, Рона изначально привлёк лучик поттеровской славы, даже если потом это стало не так. Нынешний же о моём «маленьком недостатке» не знал и подсел просто потому что. Наверное. Но имею я право побыть оптимистом или где?
— Успокойся. Я тебе верю.
Рон кивнул, тоже улыбнулся и сел обратно. Видимо, он был из тех людей, которые быстро загорались и так же быстро остывали. Как и в каноне. Еще немного, и я правда начну думать, что в доброй детской сказке с поправкой на некоторый реализм.
— У тебя все в семье волшебники? У меня есть двоюродный дядя из маглов, кажется, бухгалтер, но мы о нём никогда не говорим. — Он смущённо почесал нос, случайно размазав часть кляксы. — Наша семья не против маглов, ты не подумай, просто мне было интересно, вот я и спросил. Но если что — можешь не отвечать!
— У меня по маминой линии большинство — сквибы и не маги. У отца все были волшебниками. И нет, меня эта тема не задевает.
— Так ты не маглорождённый, — Рон аж выдохнул. Ого, такая реакция... С чего бы, интересно? Джордж вроде спокойно про магглов спросил... — Тогда ты знаешь, что в нашем году Гарри Поттер будет учиться с нами? Ты его видел? — Мелкий подобрался, как перед прыжком, выглядя при этом так, будто я прячу Героя всея Британии под сиденьем. Не-а, не прячу. Я в нём живу.
— Ага, знаю. Нет, не видел. Но я, если честно, им особо и не интересовался, так что не думаю, что узнаю его в толпе.
— Да ты что! Он же знаменитость! Он весь мир спас! — И вздохнул, как влюблённая школьница. Забавный этот парень, Рон.
— Чисто технически не он, а его родители, и не весь мир, а только Волшебную Британию. И потом, вдруг он ковыряет в носу и ест козявки? — план таков — рушим авторитет Героя, потом МакГонагалл, а там и до Дамблдора доползём.
Рон застыл, переваривая мысль, а потом неожиданно для меня совсем не по-детски хмыкнул:
— Это да. Но спас-то действительно он, при чём тут родители? Аваду отразил Гарри Поттер.
— Ну ты сам подумай: как младенец год от роду смог защититься от смертельного проклятия? Сильные и опытные волшебники не могут, а неразумное дитя — да пожалуйста. Странно, не находишь?
Теперь Рон грузился дольше, переваривая откровение. Этот Уизли сильно отличался от моего представления о нём. Как минимум интеллектом. Много вы знаете вспыльчивых одиннадцатилетних подростков, способных на конструктивный диалог и обдумывание аргументов без криков и психов? Я — не очень.
— Говорят, рядом была его мама... — И даже способных на выводы! Ай да шахматист! Вот так, глядишь, и посею зерно сомнения среди молодежи в собственной героичности. Ну прямо работа в стане врага какая-то получается. Это во мне партизанские корни говорят, не иначе. Даёшь подрывную деятельность!
Ладно, хватит пока откровений. Шутки шутками, а в «Золотом трио» я планирую всё-таки быть лидером, и убивать свою репутацию в самом начале — дело недальновидное.
— У тебя аж три брата! Наверное, круто с ними жить. — наступать на больное некрасиво, но после откровений и сочувствия в ответ Рон будет чуть больше мне доверять и полагаться.
— У меня их пятеро. Я шестой. И поверь мне, это совсем не весело. Старшие думают, что я обязательно должен их слушаться. А близнецы ещё и подшучивают постоянно. — Рон посмотрел на меня так, будто обязан как минимум спасти этот мир вместо меня, и это ужасно его тяготит. — А ещё мне придётся превзойти всех моих братьев. Быть лучшим учеником школы, как Билл, играть в квиддич лучше, чем Чарли, стать старостой на пятом курсе, как Перси, и быть популярнее, чем Джордж с Фредом.
Зачем ему было кого-то превосходить, я решительно не понимала, но мы не настолько близки, чтобы я сейчас кинулась доказывать, какой же этот мальчик Рон особенный и незаменимый и что ему нет необходимости кого-то там превосходить.
Хотя про то, как тяжело живётся в многодетной семье, представление имела — это только кажется, что иметь кучу братьев и сестёр круто. Алёна — живое доказательство тому, что семья, где детей больше трёх, никогда не бывает полностью счастливой. Как правило, всегда будет человек, которого обделили. Неважно, духовно или материально, чувствительного ребёнка это всё равно ранит. Это не обязательно вина родителей — их всего двое, а спиногрызов в два раза больше. Хотя, с другой стороны, зачем столько рожать-то?
Лёня была именно таким ребёнком. Три девочки и один мальчик, где она средняя — ни туда ни сюда. Она не была ни любимым первенцем, ни единственным мальчиком, шедшим, как назло, сразу после неё, ни младшенькой принцессой.
— Не думаю, что у меня получится... К тому же, у меня пять старших братьев. Как думаешь, у меня хоть что-то было новым? Нет! Форма у меня от Билла, волшебная палочка от Чарли.
У моей Лёни тоже, почему-то единственной в семье, у кого никогда не было обновок. Вещи она донашивала за старшей сестрой — довольно неряшливой, к слову, телефоны за младшим братом, даже школьная форма, и та с чужого плеча! Мне, как единственному ребёнку, это было дико. Да, мы не были богаты, средний достаток в небольшом городе ничего сверхдорогого не подразумевал, но и обносок тоже не было!
Я Рона не перебивала, делая вид заинтересованный и сочувствующий. Когда человек болтливее всего? Правильно, когда он думает, что нашёл родственную душу, и когда им управляют эмоции. Мне же нужно было понять, что он за человек — отношение к семье и в ней говорит о многом. И раз уж мне предстоит с рыжиком проводить ну о-о-очень много времени, то почему бы не попробовать его воспитать? Нет-нет, никакого формирования характера! Фундамент у него есть, и весьма неплохой. Я просто займусь огранкой: направлю в нужное русло его амбиции, разовью интеллект и манеры, и, конечно же, займусь его ленью. И вуаля! Будет у меня совершенно другой Ронникинс. Н-да. Звучит это всё так, будто я собиралась прокачивать персонажа в «The Sims».
— И даже крыса, и та от Перси! — Рон запустил руку во внутренний карман и вытащил оттуда жирную серую крысу.
Ну здравствуй, дружок.
— Её зовут Короста, и она абсолютно бесполезная — только и делает, что спит целыми днями. Когда отец узнал, что Перси станет старостой, он подарил ему сову, я тоже хотел, но у них нет де... Я хотел сказать, что вместо этого получил крысу.
Рон смутился и смолк, а я рассматривала крысу во всех смыслах этого слова. Та мирно спала, едва заметно топорща усики. Интересно, если я «случайно» убью её, кто возродит Волан-де-Морта? Ладно, есть ещё и ЛжеГрюм. Хотя, возможно, мне удастся отложить сей чудный миг. Во всяком случае, чем меньше пожирателей, даже таких никчёмных, тем проще мне будет проще впоследствии бороться с этими ребятами.
— Можно мне её подержать? — Уизли опасливо покосился на мою хищную живность, которая на «Коросту» не обратила ни малейшего внимания. — Они не тронут её, обещаю.
— Ладно. Только аккуратно, Короста очень старая.
— Хорошо. — Старательно не показывая отвращения на лице, взяла проснувшегося анимага. Тот особо старым не выглядел, скорее... полинявшим и забитым жизнью среди семерых активных детей. Вот только жалеть этого урода я точно не собиралась. — А вообще зря ты так переживаешь по поводу денег. В этом нет ничего ужасного или позорного. Я, например, тоже донашивал за кузеном вещи.
Рон недоверчиво и очень выразительно посмотрел на мой не так давно купленный джемпер. Я закатила глаза.
— До десяти лет, чтоб ты знал, я не имел ни одной своей вещи. Кроме нижнего белья, разве что.
— По тебе не скажешь.
— Тетя не захотела ударить в грязь лицом. Ну и я уже не такой мелкий, чтобы в Дадлиных вещах ходить.
— Тётя?
— Я сирота. Мои опекуны это дядя и тётя. А родителей убил Волан-де-Морт.
— Ой... Прости, пожалуйста, я не знал. — Рон, в отличие от Малфоя, и правда испытывал вину за «доставленные неудобства». Хорошо, что как минимум у одного из нас будет совесть.
— Всё в порядке. Это было слишком давно, я даже не помню их лиц.
— Ты назвал Ты-Знаешь-Кого по имени! — В голосе Рона был испуг и почему-то уважение. Ах, ну да. Безносого же превратили в Главное Пугало Всея Британии, как я могла забыть.
— Тебе не кажется странным бояться имени давным-давно умершего мага?
— С чего ты взял, что он мёртв? Все говорят, что он просто затаился!
— И кто эти твои все? Никто не видел Волан-де-Морта уже одиннадцать лет! Сомневаюсь, что такой сильный тёмный волшебник столько времени тихонько сидел в укромном месте. — Мне, право слово, стало неловко пудрить мозги наивному ребенку. Тем более, что он, в общем-то, прав.
— Дамблдор так говорит! Только не говори, что не веришь ему! — запротестовал Рон, от всей души возмущённый моим недоверием «высокому светлому авторитету». Что ж. Я знала, что будет непросто, не стоит давить, или вызову не нужный прямо сейчас конфликт.
— Ну раз Дамблдор... Ладно, хотя я всё равно считаю, что бояться всего лишь имени глупо. В нём же нет ничего плохого, это просто набор звуков.
— Может, ты и прав. Но всё равно страшно. Вдруг он прячется где-то рядом и услышит?
— Ну услышит и услышит, что с того? Ты же не думаешь, что, прячась столько лет, он появится только от того, что ты назвал его имя? Как ты думаешь, сколько таких обсуждений он уже слышал? Не говоря уже о том, что в поезде его точно нет и быть не может.
— Наверное, ты прав... Но я всё равно буду говорить «Ты-Знаешь-Кто». Просто чтобы не выделяться.
— Как хочешь.
Разговор сам собой затух, и какое-то время мы ехали молча. Поезд уже успел выехать из Лондона и сейчас проезжал мимо полей, на которых паслись коровы и овцы. Я наслаждалась тишиной, поглаживая развалившегося на коленях книззла и иногда запуская пальцы в пёрышки Карыча.
Так и сидели в глубокомысленном молчании, пока уютную и, чего уж тут, желанную тишину не разорвал стук в дверь купе. Я вздрогнула, стараясь не задохнуться, так не вовремя сглотнув слюну.
— Хотите чем-нибудь перекусить, ребята?
В купе заглянула ещё одна потенциальная убийца Гарри ШпротераНе ошибка. В который раз уже убеждаюсь, насколько же магический мир недружелюбен ко всяким пугливым героям.
Уизли в который раз за день смутился и что-то невнятно пробубнил про сэндвичи. Я особо есть не хотела, но желание посмотреть и попробовать магические сладости уж слишком велико. Рона заодно накормлю. Оно ведь как? Путь к сердцу мужчины лежит через желудок и грудную клетку! Пока что обойдемся гуманными методами, а там кто знает? Хе-хе-хе...
Стоящая в коридоре тележка была не особо широкой, достаточно, чтобы не застрять в коридоре, зато очень длинной. Кажется, что-то около двух с половиной метров? Ай, да без разницы. Главное, что находилось на этой тележечке! Глаза разбегались от сладкого рая, который был к тому же весьма ярко украшен. Что-что, а продавщица прекрасно знала, как разложить угощение так, чтобы непременно захотелось его купить.
Круглые конфетки с надписью «Берти Боттс», которые, если верить надписям на пакетиках, радовали самыми разнообразными вкусами, «шоколадные лягушки», которые мне, как любителю шоколада, хотелось попробовать больше всего прочего, сдобные котелки, тыквенное печенье, лакричные палочки и много чего другого радовали глаз. Как и канонный Петтер, хотела я всего и сразу.
— Можно, пожалуйста, всего понемногу? И если есть, то чего-нибудь попить.
Последнее я на лоточке не увидела, да и не упоминалось нигде, что у милейшей есть какая-либо жидкость, но для проформы всё же спросила. А ну как будет?
— Конечно, молодой человек. У меня есть сок, какой желаете? Есть тыквенный, яблочный, клюквенный и вишнёвый.
Приятно удивлённая и немного обедневшая вернулась в купе и сгрузила честно добытый сахарный диабет прямо на сиденье удивлённому Рону.
— Ты так сильно хочешь есть?
— Неа. Видишь ли, дорогой мой друг, моя строгая тётя считает, что если съесть много сладкого, можно стать поросёнком. Но раз уж её здесь нет, я решил, что похрюкать немного не помешает. В общем, угощайся. — Я щедро махнула рукой на приличного размера вкусную кучу.
— Я... Эм... У меня есть сэндвичи, спасибо. — Рон взял бумажный пакет, уже лежавший на столе. — Она всегда забывает, что я не люблю копчёную говядину, — грустно добавил он, увидев содержимое.
— Вообще-то, тут даже на троих слишком много, не говоря уже обо мне одном. И да — я брал на тебя тоже. В честь нашей дружбы. Мы же друзья?
— Конечно!
Конюшня, блин. Эх, мальчик мой, знал бы ты, что тебя ждёт из-за нашей дружбы... Тьфу ты, уже как Дамблдор начинаю думать. А ведь мы ещё даже не виделись!
Первыми были лягушки. Я в нетерпении развернула упаковку, доставая вкладыш, ожидая увидеть незабвенного директора хотя бы так, но вместо этого на карточке красовалась незнакомая седовласая волшебница. Эт-то что такое? «Беатрис Блоксам», как гласила подпись под подвижным портретом, добродушно улыбалась и отвечать на мой вопрос совершенно точно не спешила.
Предложив дружбу Уизли, я поставила точку в вопросе: следовать канону или же нет? Естественно, мозгами я понимала: я и настоящий Гарри Поттер — абсолютно разные люди, и полностью имитировать книгу у меня не выйдет, но различия всё равно напрягали. Если отличается такая маленькая деталь, как карточка в лягушке, то не будут ли и остальные события различаться? Например, чья-то смерть...
— О! Она встречается не так уж часто, тебе везёт! — Похоже, я нашла того, кто может меня отвлекать и тормошить, когда я думаю о... всяком.
— Не думаю, что буду собирать их. Заберёшь себе?
— У меня в коллекции не хватает только Агриппы и, кажется, Птолемея. Я собрал целых пятьсот штук! — Рон гордо улыбнулся. — Но если ты не против, я отдам твои карточки своей младшей сестре Джинни.
— Не против. Из меня такой себе коллекционер. Кстати, ты знал, что у немагов картины и фотографии неподвижны?
— Да не может такого быть! — конечно-конечно, семья лоялистов, охотно верю. Странно, кстати, — Артур разве не таскает в дом всякую немагическую хрень? Или таскает, но только запрещёнку?
Отложила карточку, в который раз решив забить. Пока ничего страшного не произошло, и накручивать себя сейчас бессмысленно — только нервы испорчу. В руке у меня осталась вполне обычная шоколадка, разве что в форме лягушки. Ну-ка, проверим качество волшебного шоколада!
— Гхм! Кха!
Фу, боже! То ли мне сегодня ужасно везёт, то ли просто лягушка попалась бракованной, но эта зараза «ожила», едва попав в рот. И крайне целеустремлённо прыгнула прямо в глотку! Повезло, что силы в ней было немного, и я не задохнусь. Быстро разжевала, даже не чувствуя вкуса, зато чувствуя, как саднит пострадавшее горло и немеют от испуга руки. Господи, это правда уже не смешно! Я такими темпами не доживу даже до первой полосы препятствий!
— Осторожнее! Ты в порядке? — Ронни, заботливый малыш, похлопал несчастную меня по спинке.
— В полном. Кажется, все шоколадки теперь твои. Боюсь, вторую такую атаку я не переживу.
— Ага. Поэтому Фред тоже не ест шоколадные лягушки. Он один раз так неудачно подавился, что чуть не задохнулся. — Он вздохнул. — Тогда мама почти перестала их покупать. Говорят, кто-то даже из-за них умер.
— Ужас. И почему их тогда до сих пор продают?
— Не знаю. Может, потому что они слишком популярны? — Рон равнодушно пожал плечами, явно не впечатлённый перспективой умереть, задохнувшись от несчастного шоколада. Инстинкт самосохранения — это не про магов, я уже поняла, спасибо.
Испытывать удачу в лотерее имени «Берти Боттс» желание заметно поубавилось. Чувствую, с моим сегодняшним везением мне не достанется ничего вкусного. Надеюсь только, что мне его компенсируют, скажем, на испытаниях на храбрость от доброго дедули.
Впрочем, у меня оставалось достаточно безопасных сладостей, чтобы заесть стресс. Сдобные котелки оказались весьма-таки неплохи, как и овсяные печенюшки с шоколадной крошкой. А вот бесстрашному Рону захотелось поиграть с огнем — с «Берти Боттс», то бишь.
Развлекались мы ровно до тех пор, пока в купе не постучали. И хвала всем богам, я не то что не подавилась — даже не испугалась! Похоже, у меня начал вырабатываться иммунитет к стукам! Так и до внезапных появлений дойдёт, и стану я совсем бесстрашной.
— Извините, — сказал Невилл, заглянувший в купе. — Вы тут не видели жабу? — Ребёнок выглядел так, словно вот-вот расплачется. Меня при виде него закололо иголочками вины и немного беспокойства. Цыц, материнский инстинкт, тебя никто не спрашивал!
Я и Рон закачали головами.
— Нет. Но ты мог бы попросить помочь старост? Уверен, они что-нибудь придумают. Или знают нужное заклинание для поиска.
— Ясно, спасибо, — грустно произнёс Лонгботтом, ну просто обнять и плакать. — Но если вы вдруг её увидите...
Сказав это, мальчик ушёл, печально шмыгнув носом.
— Не понимаю, почему он так волнуется. Если бы у меня была жаба, я бы потерял её еще на платформе. Хотя Короста тоже не лучше, так что не мне об этом говорить. — Рон пожал плечами. — Всё время спит, так что непонятно, жива ли она вообще? Во всяком случае, разницы никакой. Вчера я пытался поменять её цвет, чтобы выглядела поинтереснее, но ничего не получилось. Сейчас покажу, смотри...
Я его останавливать не стала. Будь это настоящая крыса — за живодёрство кто-то получил бы по ушам, но Петтигрю даже полезно немного пострадать, так что пусть ребёнок тренируется. Но позднее надо всё же провести ликбез о важности жизни — что человеческой, что животной. Не вся же живность — Пожиратель-анимаг.
Рон тем временем достал из сундука потрёпанного вида волшебную палочку. Она была в некоторых местах выщерблена, а на кончике торчал белый пух. Единорожья шерсть, я полагаю.
— Шерсть единорога немного вылезла наружу, — смущённо подтвердил Уизли. — Итак...
Не успел он толком договорить, как дверь купе резко открылась, и я с трудом подавила совершенно девчачий визг. Человека на пороге я уже заочно недолюбливала. И был этот человек женского пола, имел густые каштановые, немного волнистые и спутанные волосы, чуть выступающие передние зубы и пребывал в состоянии школьной формы. Встречайте: единственная и неповторимая Гермиона Грэйнджер собственной персоной осветила наше скромное купе!
— Никто не видел жабу? Невилл её потерял, а я помогаю ему её найти. Так вы её видели или нет? — спросила девочка тоном властной госпожи. ХюрремГг из сериала «Великолепный Век» бы обзавидовалась.
— Привет, неизвестная девочка. Да, можно войти. Нет, не видели, и снова здравствуй, — последнее было обращено к страшно смущённому, мнущемуся за спиной воинственной Грэйнджер Невиллу. Тот, кажется, не желающий больше никакой помощи, кивнул.
— Меня зовут Гермиона Грэйнджер. — Ей хватило совести покраснеть. — Извините.
Лонгботтом тихонько представился следом и тоже извинился.
— Меня зовут Дэниел, а его Рон. — Я кивнула в сторону напрягшегося Уизли. — И всё в порядке. Просто в следующий раз хотя бы постучись, хорошо? — Я одобряюще улыбнулась. Как всё удачно складывается, однако. Гермиона, как и Рон, похоже, поддаётся воспитанию, и «золотому трио» таки быть. Хотя, может, и квартету, уж больно мне Лонгботтома жаль. Да и задатки, если верить книгам, у него очень даже неплохие.
— А что вы колдуете? — Девочка показала на сиденье. — Можно мы тоже посмотрим?
Ну любо-дорого посмотреть! Всего намёк, и она уже такая вежливая! Рон, бедненький, не ожидавший такого наплыва зрителей, шумно сглотнул и прокашлялся.
— Жирная глупая крыса, перекрасься ты в жёлтый цвет и стань такой же, как масло, как яркий солнечный свет.
Он слегка помахал палочкой, но ничего не произошло, «Короста» оставалась всё такой же жирной и спящей. А жаль, я надеялась, что тут мир будет на моей стороне и крыс хоть немного помучается.
— Ты уверен, что это правильное заклинание? Я читала заклинания в книгах, и они звучали совершенно по-другому. В моей семье нет волшебников, поэтому я много практиковалась сама, но у меня всё получилось. Представьте, как я была удивлена, когда мне пришло письмо из Хогвартса! И, конечно же, я выучила все наши учебники наизусть! Надеюсь, этого будет достаточно, чтобы учиться лучше всех.
Вот это запал... Сразу видно человека с расшатанной психикой и без друзей. Рон выглядел растерянным и малость встревоженным — а ну как и правда надо было зубрить учебники?
— Ладно, мы пойдём искать жабу Невилла дальше. И вам лучше переодеться, думаю, мы скоро приедем. — Довольная произведенным эффектом, Гермиона ушла, волоча за собой не оказывающего сопротивления Невилла.
— Не знаю, на каком мы будем факультете, но надеюсь, что с ней мы окажемся на разных. — Рон раздосадованно засунул палочку обратно в чемодан. — Думаю, у меня ничего не вышло, потому что Джордж меня обманул. Наверняка заклинание он придумал сам, чтобы подшутить.
— А чем занимаются твои старшие братья? — про факультеты мне спрашивать было неинтересно — я и так всё знала, а вот про братьев помнила плохо. Кажется, один из них работает с драконами?
— Билл работает на «Гринготтс», он сейчас в командировке в Африке, а Чарли изучает драконов. Кстати, ты слышал, что «Гринготтс» ограбили? Об этом даже в «Пророке» писали.
— А разве он не неприступный? Там же гоблины.
— В том-то и дело. Никто не знает, как ему это удалось, но мало того, что он туда проник, так еще и умудрился унести ноги! — Рон наклонился ко мне и сделал загадочное лицо, будто открывал какую-то страшную тайну. — Но знаешь, что самое невероятное? — Не дождавшись от меня ожидаемой реакции, он разочарованно откинулся на сиденье. — Вор ничего не украл! За день до ограбления владелец забрал то, что лежало в сейфе. Как ты думаешь, он о чём-то подозревал?
— Возможно. — Я знаю, что он знает, но он не знает, что я знаю, что он знает. Пожалуй, единственное моё преимущество перед директором. Надеюсь, оно никуда не денется, иначе хана кутёнкуРазговорное слово, обозначающее щенка или собачонку.
Рон продолжал увлечённо болтать, скача с темы на тему, как блоха на собаке, я же из последних сил делала заинтересованный вид, стараясь не уснуть. Квиддич — это здорово, но не в таком количестве. И качестве — рассказчик из Рона вышел аховый. Спас от нескончаемой болтовни меня Малфой в сопровождении верных рыцарей, заразившийся, видимо, дурным примером Грэйнджер не стучать в дверь. Вроде аристократ, но воспитание у него что-то совсем не аристократическое, непорядок. Их тут всех, что ли, воспитывать надо? Вот уж дудки, я малолетним слизеринцам в нянечки не нанималась, мне гриффиндорцев и так за глаза. Белобрысым пусть папенька с маменькой занимаются.
— Говорят, в поезде едет Гарри Поттер. Это ты, верно? — С порога да в овраг, ага. Инкогнито, дорогой, ради тебя никто разрушать не будет, окстись.
— И тебе здравствуй, приятно познакомиться. Меня зовут Дэниэл Рэдклифф. — Лицо Малфоя вытянулось, но отнюдь не от стыда или хотя бы неловкости. Разочарование на его лице было таким ярким, что мне захотелось увидеть его, когда выйду к Распределяющей Шляпе на поздороваться.
— Это Крэбб, — он махнул рукой за левое плечо, где стоял довольно крупный для его возраста мальчик с воинственным видом, — а это Гойл, — правый ни в чём левому не уступал — ни в воинственности, ни в росте. Ну точно два рыцаря. — А я Малфой. Драко Малфой.
Я сумела сдержать ностальгическую улыбочку при знаменитой фразе, а вот Ронни такой выдержкой похвастаться не мог и закашлялся, то ли подавившись смехом, то ли таким образом пытался его сдержать.
Мелкий Малфой неодобрительно на него покосился.
— Моё имя кажется тебе смешным, не так ли? Даже не буду спрашивать твоё имя. Отец говорил мне, что если встретишь рыжего, похожего на нищего, значит, это один из многочисленных Уизли. Семья, которая имеет детей больше, чем может себе позволить.
Это было неприятно даже мне, не говоря уже о Роне. Рон тоже молодец, посмеяться над чужим именем было очень грубо, но Малфой переборщил с защитой. Надо было исправлять ситуацию — портить отношения я совершенно не хотела ни с одним из мальчиков.
— Раз уж ты знаешь, кто я и кто моя семья, ты должен подумать, кто подходит для дружбы, — выразительный взгляд в сторону стремительно краснеющего Уизли, — а кто нет.
Драко Малфой уверенно и даже надменно протянул руку для рукопожатия, а у меня заболела голова. И как, блять, теперь выкручиваться? Господи, самое время отплатить мне за все сегодняшние неудачи.
Я тоже встала, от досады непроизвольно поджав губы. Он выше меня! Пиздюк Малфой меня выше! Чуть-чуть, почти незаметно, если не обращать внимания, но я обращала! Чёрт, я не хочу быть самой мелкой в Хогвартсе!
— Я уже предложил Рону свою дружбу. Скажи мне, кем я буду, если возьму своё слово назад? Ты посмеялся над моим другом за то, в чём он не виноват. Высмеял его семью. — Малфой, понявший, что руку ему никто пожимать не собирается, опустил её и побледнел от злости. Кнут ему явно не понравился. — Тем не менее, Рон тоже поступил некрасиво. Я не против дружбы с тобой, но я не могу быть уверен в том, что ты точно так же не будешь говорить обо мне. Почему ты думаешь, что я чем-то от него отличаюсь?
Пряник был так себе, если честно. Если мотивацией нападок на Уизли была защита, могло получиться, но если дело в манере поведения — Малфой оскорбится еще больше. Мало того, что я не достигну цели — я, напротив, стану в его глазах врагом номер один. Как же, такое унижение! В каноне Гарри хотя бы показал себя с сильной стороны, я же предпочла попробовать договориться, слабость получается. Никакого уважения как к врагу или сопернику мне не видать.
— Рэдклифф. На твоём месте я был бы осторожнее. — До чего я докатилась в жизни своей — завишу от мнения одиннадцатилетней малявки. Деградация во всей её красе, однако. Малфёныш больше не злился и, судя по всему, просто дал совет. Спасибо, как я рада-то, а. — Если будешь общаться с кем-то вроде Хагрида и Уизли — тебе же будет хуже.
— Буду иметь в виду. Но только насчёт Хагрида. Не знаю, что сказал тебе отец про Уизли, но Рон меня вполне устраивает.
— Как хочешь. — Малфой скривился, будто у него заболели разом все зубы. — И да. Я приношу извинения за свою грубость.
Удержать рот закрытым было сродни чуду. Малфой! Извинился первым! Даже не так — он извинился! Переборов гордость и предубеждение! После всего лишь пары моих слов, да ещё и перед Уизли! Вот где чёртова Эволюция! Я обернулась на Рона, молясь всем богам, чтобы ему хватило ума тоже попросить прощения.
— Ты тоже. Я не должен был смеяться. — И, сдавшись под моим ну очень выразительным взглядом, выдавил: — Извини.
— Ты не против? — я протянула руку и на всякий пожарный сделала вид поважнее и взгляд чуть уважительным. Мол, молодец, переборол гордость и всё такое.
— Хорошо. Ты подходишь для дружбы.
Пафосный пафос, ну. Настолько, что меня начинает пробивать на хиханьки. Это плохо, стоит сворачиваться, а то если засмеюсь, это будет отвал всего.
— Что тут у вас происходит? — Про воспитуемость я всё же поторопилась? А как же постучаться? Блин, всё же правду говорят: воспитание — это тяжкий труд. Очень тяжкий, я бы сказала. Того гляди, ещё и человеком меня сделает. Не дай боженька.
— Зарождение дружбы. — Я расцепила наши руки. — Кстати, господа, я всё же тешу себя надеждами, что мне не придётся учить вас стучаться. Гермиона, насчет тебя надежд стало меньше, учти это.
— Прости. Я была в кабине машиниста и просто торопилась сказать, что мы почти прибыли, а вы до сих пор не переоделись, между прочим.
— Мы могли переодеваться прямо сейчас, и если тебе хочется посмотреть — можешь остаться. — Рон, видимо от стресса, выглядел совсем не таким робким и дружелюбным, как в начале поездки.
— Нет, спасибо, я лучше пойду. — и была такова.
За ней, попрощавшись, ушли и остальные посетители нашей скромной обители. Я ещё не приехала и не представилась, а уже так популярна. Так и зазвездиться недолго. Буду вторым Гилдероем, покрашу волосы в блонд, выучу обливейт...
Эх, мечты, мечты...