Дневник студенческих мечтаний

Я шла по коридору, стараясь не шуметь, и одновременно выискивала нужную дверь. Воздух здесь был густой, будто надушенный — смесь дорогого парфюма, благородной древесины и старых книг. Такое сочетание, казалось, должно было вдохновлять на учёбу, но действовало исключительно на нервы. Ноги слегка подкашивались от напряжения, но я быстро взяла себя в руки и, вскинув подбородок, продолжила путь.

Стук моих каблуков — хоть и небольших — эхом отдавался в полупустом коридоре, напоминая, что я здесь чужая. Навстречу попадались невыспавшиеся студенты — кто с кофе, кто с глазами, полными ненависти ко всему живому. Их взгляды были одинаково потухшими и обречёнными: сессия на горизонте. Кажется, стоит произнести это слово вслух — и кто-нибудь начнёт плакать.

Да, адаптация в новом вузе явно обещала быть весёлой.

Мои глаза метались то вправо, то влево, отчаянно пытаясь сориентироваться в этом лабиринте из дверей и указателей. Главное — не пропустить нужный поворот и не вернуться, как дура, в начало маршрута. Снова.

— Ну где же, чёрт возьми, этот деканат... — пробормотала я себе под нос.

Повернув налево, я чуть не снесла гипсовый бюст Цицерона. Великому оратору, похоже, тоже было не до меня — его выражение лица можно было трактовать как «покинь зал суда и не позорься». Я мысленно извинилась, поправила сумку, которая чуть не слетела с плеча от резкого движения, и уже собиралась свернуть в следующий коридор, когда заметила троицу.

У стены стояли две девушки — уверенные, громкие и, судя по интонациям, не особо сдержанные. Я бы прошла мимо, но голос одной из них был настолько пронзительно визгливым, что заставил остановиться.

— Ты, блять, совсем тупая, что ли? Я знаю, что это ты сделала. Можешь даже не отрицать, Дина уже всё рассказала! — в блондинке было столько агрессии, что ей впору было вручить роль в каком-нибудь сериале про тюремную жизнь.

— Я. Не. Выставляла. То. Видео, — глухо, но чётко отозвался голос третьей, стоящей у стены. Маленькая, тёмноволосая, почти сжавшаяся в себя.

— Да ладно тебе, Маш, — зевнула вторая, рыжая, обняв подругу за локоть. — Она уже в обморок от страха чуть ли не падает. Пошли, разберёмся после пар, а то опоздаем ещё из-за этой истерички.

Но Маша, блондинка, вырвалась и развернулась обратно, сверкая глазами.

— После пар? А ей после этого ходить по универу как ни в чём не бывало, да? Да я ей сейчас так врежу, что никто её морду даже не узнает!

И она подняла руку.

Вот честно, я планировала быть тихой новенькой. Не лезть. Не вмешиваться. Пережить первую неделю — вот и вся моя задача. Максимум — несколько неловких моментов вроде "ой, это точно третий корпус?" или пары разговоров с одногруппниками о расписании. Без драк, интриг и героизма. Но, как видно, планы бывают наивны. Судьба в своём любимом стиле подкинула мне экзамен на человечность. И вот я стою, а передо мной — девчонка, которую вот-вот ударят.

Прекрасно. Добро пожаловать в университет.

— Эй! — я перехватила занесённую для удара руку и резко оттолкнула её в сторону. — Ты серьёзно сейчас хотела ударить её? Прямо тут, посреди института?

Блондинка, очевидно, не ожидала вмешательства. Она резко обернулась и уставилась на меня с яростью. В её взгляде метались злость и растерянность.

— Кто ты вообще такая? — прошипела она, глаза горели. — Решила почувствовать себя героиней?

— Я? Просто человек, которому неприятно наблюдать, как кто-то, у кого кулаки быстрее мозгов, нападает на беззащитную девушку. Прости, что испортила тебе утро, — я прищурилась. — Хотя, если честно, судя по всему, оно у тебя и так было не очень.

— Не лезь, ясно? Это не твоё дело, — прошипела рыжая.

— Знаешь, по странному совпадению, именно когда кто-то собирается кого-то ударить, это начинает становиться моим делом.

Маша вырвала руку — зло, резко, с громким всхлипом.

— Вот ещё! Защищает её! Тоже, наверное, из таких же...

— Из каких же? — переспросила я, глядя ей в глаза.

Она замялась. На долю секунды в её взгляде мелькнула неуверенность, но тут же снова вспыхнуло упрямство. И всё же она не ответила. Только смерила меня исподлобья, как будто подбирала очередную оскорбительную фразу — но её прервали.

— Что здесь происходит? — голос был ровным, чуть хрипловатым, но в нём чувствовалась власть.

Я обернулась и увидела молодого мужчину, который в другой ситуации мог бы сойти за старшекурсника: высокий, подтянутый, в чёрной рубашке с расстёгнутыми верхними пуговицами. Но в его взгляде было слишком много холодной рассудительности для студента, а в руках он держал строгую кожаную папку. Преподаватель. И, судя по тому, как напряглись девчонки, ещё и не из последних.

— Извините, Владислав Алексеевич, — первая заговорила Маша. Её тон резко сменился на льстивый и сладкий. — Просто... случилось недоразумение, но мы уже всё уладили с девочками. Правда? — Она бросила на нас с той тёмноволосой девушкой выразительный взгляд, полный угрозы и просьбы одновременно. Мол, подыграйте. Не надо наживать себе врагов. Особенно таких, как она.

— Нет. Не уладили, — ответила я, не повышая голоса. — Ты, по-моему, что-то перепутала. Вы вдвоём устроили здесь разборки, решили поиграть в местных королев. И, если честно, после увиденного у меня начинают закрадываться сомнения: насколько вообще этот университет престижный, если сюда берут такой... сброд.

Маша побледнела. Её губы задрожали от сдерживаемой злости, но она молчала. Я же повернулась к преподавателю, посмотрела прямо ему в глаза и коротко сказала:

— Прошу прощения. — Больше ничего. Оправдываться я не собиралась. Ни перед ней. Ни перед ним. Ни перед кем.

Он окинул нас взглядом, чуть прищурился. Затем кивнул:

— К вашему сожалению, Мария, я стал свидетелем этой сцены. Все четверо — за мной.

Он повернулся и пошёл по коридору. На секунду повисла тишина, но мы подчинились. У него был тот редкий тип голоса, когда даже без крика ты знаешь: ослушаться не стоит.

Мы прошли по длинному коридору, выкрашенному в бежевый, мимо запертых кабинетов и щёлкающих от сквозняка дверей. Вошли в просторный, но довольно аскетичный кабинет: большой стол, шкаф, пара кресел и окно с жалюзи. Видимо, его личный.

Мужчина облокотился о край стола, скрестил руки на груди и оглядел нас. Его взгляд был цепким, внимательным, чуть дольше задержался на мне. Новенькая. Он явно не узнавал меня.

— Ну? Вы так и будете молчать? — Он поправил рукав своей рубашки. Ткань чуть натянулась на запястье, открыв тонкие часы. — Я жду объяснений.

Мы молчали.

— Я... мы... всё уже хорошо. Простите нас, пожалуйста. Такого больше не повторится, — заговорила наконец та самая тёмноволосая девушка. Голос тихий, срывающийся. Она не поднимала глаз, перебирала край своей кофты, словно ища в нём спасение.

— Алина, я видел, что произошло, — голос Владислава стал мягче, но сдержанным. — Они тебя трогали? Расскажи, из-за чего это началось?

— Всё хорошо, Влад... — она запнулась. — Владислав Алексеевич. Мы уже разобрались. Правда.

— Вот видите? Мы всё уладили. Вы зря волновались, Владислав Алексеевич, — поспешно вставила Дина, хватая Машу за руку. — Можно мы пойдём? У нас пара вот-вот начнётся...

— Если хотите, я могу заглянуть к вам после занятий. Мы вместе подумаем, как всё уладить. Я правда сожалею, что так вышло, — подала голос Маша. Она даже кокетливо поправила волосы и улыбнулась во все тридцать два. Противно. И глупо. Она, похоже, сама не понимала, во что играет и чем это может закончиться и для нее и для него.

— Не думаю, — холодно отозвался он. — Пока что вы вдвоём свободны. — Он кивнул на Машу и Дину.

Те замерли, не сразу поняв, что их всерьёз выгоняют. Тогда он встал, обошёл стол, сел в кресло и повторил:

— Я что-то неясно сказал? Свободны.

— Да-да, уже уходим. До свидания, Владислав Алексеевич, — затараторила Дина, почти волоком уводя подругу.

Дверь за ними захлопнулась. В кабинете повисло тягучее, звенящее молчание.

Я всё ещё стояла прямо, не опуская взгляда. Алина рядом чуть поёжилась, будто ждала, что сейчас её начнут отчитывать.

Он посмотрел на нас обоих. Спокойно. Внимательно.
И на секунду в его взгляде мелькнуло нечто — интерес, что ли?

— Аль, они тебя обижали? Расскажи мне, пожалуйста, — он быстро перевёл взгляд на Алину. Его голос стал другим — тёплым, мягким, почти шепчущим. Как будто говорил с ребёнком, испуганным и уязвимым. Это была забота без надрыва. Настоящая.

Алина колебалась. Её глаза метались — сначала на него, потом на меня. Она будто гадала, стоит ли при мне говорить начистоту.

— Я могу выйти, если нужно, — сказала я. Голос получился сухим, но без агрессии. Просто чётко.

— Всё хорошо, Влад. Со мной правда всё в порядке. — Она опустила глаза, глядя в пол. — Ам... — замялась и продолжила, — девушка за меня заступилась. Ничего критичного. Тебе не стоило акцентировать на этом внимание, теперь Маша точно не отстанет.

Я склонила голову набок и хмыкнула:

— А ты ей и не позволяй приставать. И да, меня зовут Вика. Приятно познакомиться.

— Алина. Взаимно, — кивнула она и чуть улыбнулась.

— Вы, я так понимаю, новенькая? Виктория Стафиевская? — Владислав Алексеевич посмотрел на меня внимательнее. — Меня предупредили, что в моей группе появится новый студент. Приятно познакомиться. Я куратор вашей группы.

Он говорил официально, но его взгляд выдавал искренний интерес.

— Да. Рада знакомству. Раз мне так "повезло" сразу наткнуться на куратора, — я подняла бровь, — не поможете ли мне разобраться с парой организационных моментов?

— Конечно. С радостью. Сразу скажу — с расписанием у нас беда, зато кофе в буфете лучше, чем в городе, — усмехнулся он. Алина в этот момент молча подошла к его столу и взяла со стола керамическую кружку, будто делала это в сотый раз.

Я удивлённо на неё посмотрела. Это было слишком свободное, домашнее движение для обычной студентки.

"Неужели они...?" — мелькнуло в голове.

Но тут Алина сама прервала мои гадания:

— Влад, мы из-за тебя уже опоздали на пару. Спасибо. Теперь нас Димка точно убьёт, — буркнула она и отпила из кружки.

— Не за что, я старался, — невинно пожал он плечами.

— Ты отвратительный брат.

Я на секунду застыла. Брат?
Вот как. Это многое объясняет. И странное поведение, и её спокойствие, и то, как она легко перешла на "ты".

Я слегка усмехнулась и посмотрела на них:

— Значит, вы — брат и сестра? А я уже придумала драму в стиле "запретные отношения или роман между преподавателем и студенткой".

— Не дождёшься, — хмыкнула Алина. — Он слишком нудный и правильный.

— Спасибо, сестрёнка, — с иронией протянул Влад.

— Пожалуйста, братец.

Я рассмеялась. Этим двоим удалось разрядить и без того неловкую ситуацию.
Но мне всё равно хотелось на свежий воздух. Слишком много лиц, эмоций, разговоров. Всё это навалилось разом.

— Слушайте, — вдруг сказала Алина, сверившись с телефоном, — у нас же следующая пара только через час. Кстати, с тобой, Влад. — Она многозначительно посмотрела на брата. — И у тебя, между прочим, сейчас окно. Так что предлагаю не торчать тут, а сбежать в кофейню. За углом есть отличное место, там уютно, музыка не орёт и люди не шепчутся за спиной.

— Весьма заманчиво, — отозвалась я. — Я как раз хотела обсудить с кем-то, почему расписание у вас выглядит так, будто его составлял человек с искалеченной душой и отсутствием логики.
— Подтверждаю, — сказала Алина, — но Влад всё объяснит. Он у нас не только куратор, но и ходячий гугл-док по учебному процессу.

— Не уверен, что это комплимент, — усмехнулся Влад. — Но кофе — идея хорошая. Там капучино с лавандой, Вика, вам должно понравиться.

— Только ты платишь. За моральный ущерб. — улыбнулась Алина и легонько пихнула его локтем.
Он покачал головой, но уже доставал из кармана ключи и кошелек.

— Ладно. Защитницам справедливости — по чашке за мой счёт.

Мы втроём вышли из кабинета. Я оказалась между ними — между искренне лёгкой, чуть дерзкой Алиной и её слишком спокойным, чуть ироничным братом.
На секунду мне показалось, что это не начало учебного года.
А начало чего-то другого. И, возможно, важного.

Кофейня оказалась такой, как я люблю. Узкая, с высокими окнами и книгами на подоконниках, будто там только что кто-то читал и ушёл — ненадолго, но с намерением вернуться. Пахло корицей, молотым зерном и чем-то сладким —, по ощущениям, детством.

— Так, — уверенно сказала Алина, снимая сумку с плеча. — Я за напитками, а вы ищите место. Без споров, я и так знаю, кто что пьёт.

— Вот диктатура в действии, — тихо фыркнул Влад, глядя ей вслед.

— Владик, молчи. А то закажу тебе кофе с миндальным сиропом. — Она бросила на него выразительный взгляд через плечо.

— У меня аллергия, — спокойно отозвался он.

— Знаю. — хмыкнула она и направилась к стойке, уже активно жестикулируя, объясняя бариста, как надо правильно вспенивать молоко.

Я, чуть приподняв бровь, проводила её взглядом.

— Угроза потенциальным анафилактическим шоком — это так по-семейному... — сказала я, пока мы с Владом направлялись к столику у окна.

— Я привык.

Он уселся напротив, закатив рукава чёрной рубашки до локтей. На фоне мягкого света он выглядел не таким уж и грозным преподавателем. Почти... нормальным. Почти своим. Но я старалась об этом не забывать — он всё ещё мой куратор.

— Ваша сестра — довольно решительная, — сказала я, чтобы прервать молчание.

— Это ещё мягко сказано, — ответил он. Тон был нейтральным, но в глазах скользнула лёгкая тень усмешки.

— Вы — её постоянная жертва?

— Только когда она в хорошем настроении.

Он почти не улыбался, говорил коротко, сдержанно. Но я заметила: он слушал. Смотрел внимательно, будто вчитывался в подтекст.

— Простите, можно один формальный вопрос? — Я чуть опустила голос.
— Конечно.

— Вы действительно... мой куратор?

Он кивнул.
— Так получилось.

— Это неожиданно. — Я аккуратно взяла салфетку и покрутила в пальцах. — Только перевелась — и уже пью кофе с куратором. Неформально. Хотя всё ещё с большим уважением, разумеется.

— Уважение — вещь полезная, — сказал он, сделав глоток кофе. — А неформальность — дело времени.

Я не знала, как воспринимать эти слова. То ли шутка, то ли констатация. Но он снова замолчал, оставив место моим мыслям.

К счастью, Алина вернулась. На подносе — три стакана. Она ловко поставила их на стол.
— Капучино с лавандой — тебе. Чёрный — тебе. — Она ткнула в брата. — Раф — мой. Всё верно, я молодец.

— Спасибо, — сказала я.
— Как вам кофе, Вик? Тут всегда вкусно.

— Очень мягкий, не слишком сладкий. Мне нравится.

— Кстати, Вика, ты уже успела посмотреть расписание? — спросила Алина.
— Да, у меня как раз был вопрос. — Я повернулась к Владиславу Алексеевичу. — Простите, но оно действительно составлено с умыслом? Или это какой-то традиционный университетский способ испытания?

Он посмотрел на меня спокойно.
— Это загадка, которую до конца не может объяснить даже администрация. Советую сохранять внутренний дзен.

— Поняла. Страдание — часть образовательного процесса.

На его губах едва-едва обозначилась улыбка. Быстрая, почти незаметная. Но она была.