глава 4
shame
Она толкает меня к комоду — несильно, но мне и этого хватает, чтобы потерять равновесие и вплотную упереться в него. Все тело ватное, в глазах расфокус. Я почти не управляю собой. Дверь номера так и осталась распахнутой, никого это не волнует.
Она жадно целует меня, берет все в свои руки. Я отвечаю, оперевшись о комод — меня не удержать, я еле стою на ногах. Имя я забыл сразу же, как она его назвала. Сейчас она уже лезет к моей ширинке.
— Не-не, детка, — я отрываюсь от ее губ и отодвигаю руки девушки в сторону.
Та смотрит на меня с недоумением, как будто я сломал сценарий.
— Дай мне свой телефон, — я выставляю руку в ожидании.
Я почти не соображаю, но просьба убирать мобилу в такие моменты — уже рефлекс.
Она без лишних вопросов протягивает мне его: видимо, это не первый раз, когда она трахается со «звездой». Я отключаю телефон, отбрасываю его в сторону. Запираю дверь и, взяв группи за руку, тяну ее к кровати.
***
Без секса я был практически месяц — возможно, именно поэтому так и тянуло к Мали. На удивление, даже за ту неделю, когда я был в беспамятном трипе, вроде бы ни с кем не спал. Хотя, кто знает — я почти ничего не помню.
После Сан-Диего я уже вернулся домой. Пора догонять, доделывать начатый альбом. По сути, все мое творчество — нытье про разбитое сердце, жалкое существование и прочие сопли, щедро замешанные с непонятными отсылками и скрытыми подтекстами. Иногда натыкался на фанатские разборы моих текстов. Пасхалки, теории заговоров, все как надо. Почти все — мимо. Меня это не расстраивает, никогда не имел цели донести что-то до слушателей. Для меня музыка это не лечение, а временная таблетка. Иногда помогает. Если верить.
— С кем он был тогда? Это была та девчонка, Усберн?
Усберн? Что за нелепая фамилия?
— Да, насколько я помню, это была Кейт. Она сидела на коленях перед ним и...
Голоса превращаются в гул. Слова расползаются, я перестаю понимать, что происходит.
Я медленно поднимаюсь с дивана, задевая угашенных в хлам незнакомцев. Шатаясь, держась за стены, плетусь к выходу. На ходу я вытаскиваю телефон из кармана. Дисплей двоится. Механически листаю контакты в поисках того, кто может вытащить меня.
— Да?
— Бро... — в горле жжет, подступает тошнота. — Забери меня.
— Что случилось? Где ты?
— Боже... как же мне дерьмово, чувак, — я осторожно опираюсь о стену и медленно съезжаю на пол.
— Джей, откуда мне тебя забрать?
— Я не знаю. Какой-то подъезд.
— Блять, ты можешь посмотреть адрес?
— Меня сейчас стошнит, — я сгибаюсь, прижав колени к груди, и зажмуриваюсь.
— Джей, твою мать, присылай мне свою геолокацию. Прямо сейчас.
— Стив, ты лучший, — мой организм сдается, и меня вырывает на пол.
— Боже...
Я сбрасываю звонок и остаюсь сидеть рядом с лужей блевотины, уставившись в плывущий экран карты. Руки трясет, я пытаюсь сфокусироваться, и в итоге отправляю Стиву свою локацию. Когда моя жизнь свернула не туда? Сижу в обшарпанном подъезде, воняющим рвотой — в паре дюймов от нее.
Стив приезжает минут через тридцать: он, оказывается, был совсем рядом.
— Твою же... — он подходит, поднимает меня, полуживого, с пола.
Я еле стою, Стив волочит мою тушу до машины и закидывает на заднее сиденье.
— Я люблю тебя, Стив.
Он заводит мотор и бросает на меня взгляд через зеркало заднего вида. Он не зол, нет. В его глазах беспокойство. И от этого мне только хуже. Но сейчас не до самобичевания. Я вырубаюсь, не в силах дальше тащить свое убитое тело.
***
Я просыпаюсь в своей постели — нерасстеленной уже который месяц. Ломота в теле, слабость, тремор в руках и тошнота — просыпаться вот так для меня уже привычнее, чем нормально. За окном закат, я проспал день, как всегда.
Ко мне подходит Стив со стаканом воды. Я медленно усаживаюсь в кровати и беру его.
— Чувак, это не будет долго работать, — он разворачивается, будто собирается уйти. Он явно напуган или... разочарован?
Опустошив стакан, я ставлю его на тумбу, где валяются разные таблетки. Ловлю себя на том, что даже не помню, какие из них принимал вчера. Я действительно перебираю в последнее время. Раньше я куда лучше был способен контролировать дозы. И себя.
Я встаю с кровати и прохожу в гостиную. Стив уже натягивает куртку.
— Стив...
— Отлежись, Джей. Ты даже говорить толком не можешь, не то что думать.
Стыд прожигает изнутри. Я снова его подвожу.
— Я купил тебе еды, она в кухне на столе.
— Поговорим сегодня вечером?
— Можешь приехать в студию, — он сухо отвечает и уходит, закрыв за собой дверь.
Я падаю на диван. Только проснулся, а силы уже иссякли. Хочется проглотить что-то — любую таблетку, лишь бы заткнуть пустоту. Но совесть кричит: остановись. Меня кроет. Мысли о собственной ничтожности как надоедливые мухи сверлят мозг. Я знаю: пара пилюль — и в голове снова тишина. Мучительные минуты метания, и в итоге демон, сидящий на левом плече, берет победу. Будто под гипнозом, я иду к тумбочке и беру баночку с разноцветными МДМА.
Рингтон режет воздух, я вздрагиваю, и все таблетки рассыпаются по полу.
— Твою же мать!
Я нервно бросаю пустую баночку в стену, она отлетает с глухим стуком. Хватаю телефон.
— Алло, — чуть ли не рявкаю в трубку.
— Хей, детка, ты куда пропал? — звонкий женский голос бьет по ушам, сотрясая мои мозги.
— Кто ты?
— Дана.
— Мне это ни о чем не говорит, — приложив телефон плечом к уху, я опускаюсь на пол.
— Ты шутишь? Мы двое суток зависали с тобой.
— А... ты. Чего хотела? — я поднимаю таблетки и складываю их в свое хранилище.
— Узнать, где ты.
— Я дома.
— Почему уехал без меня? Могу приехать?
— Я не пускаю никого в свой дом, — я подбираю последнюю пилюлю и кладу себе на язык.
— Как-то грубо.
— Слушай, чего ты ожидаешь от меня? Я даже твоего лица не помню. Какого хрена у тебя вообще есть мой номер?
— В таком случае, твой номер будет слит, — она сбрасывает звонок.
— Сука.
Во мне все вскипает. Изнутри сжигает ярость: какого черта какая-то шлюха возомнила, что вправе раскидываться чужими номерами? Это еще ладно, а если она успела наскрести на меня кучу компромата за эти двое суток? Я ж вообще не помню, что было в этом нарко-трипе.
Новое СМС. От: Неизвестный:
Не надумал встретиться? Я пока ничего не слила
Ответ. Кому: Неизвестный:
Да иди ты нахуй
Я бросаю телефон на кровать и иду в душ. Хочется смыть с себя последние дни, как грязь.
***
— Облажался. Опять. Я знаю, — открываю дверь ногой и сразу вываливаю первое, что лезет в голову. Руки заняты двумя стаканчиками с кофе, которые я купил на бегу в случайной кофейне.
— Мне не надо, чтоб ты извинялся, Джей, понимаешь? — Стив оборачивается, как будто ожидал меня.
— Я и не пытаюсь. Я не знаю, что происходит, — я ставлю один стакан на столик возле него и опускаюсь в кресло. — Раньше мне намного проще было... контролировать себя, а теперь...
— А теперь ты безнадежно зависим.
— Не в этом дело...
— Не в этом дело? Ты придурок?
— Я просто больше не вывожу все это на трезвую голову, понимаешь?
— Ты и не пытаешься. Я знаю про твой диагноз, я все это знаю. Но ты, блять, не даешь себе помочь. Жрешь таблетки как сумасшедший, заливаешь водкой, и даже не пытаешься остановиться.
— Ты прав.
— Я не хочу быть твоим папочкой или недовольным продюсером. Я сам не в восторге от этой роли. Я хочу поддерживать тебя, держать, когда срывает. Но ты постоянно исчезаешь. Это всех пугает, понимаешь? Вот почему я волнуюсь, и читаю эту, блять, нотацию.
— Стив, я понимаю. Я правда не хочу больше бежать. Загружусь работой, надо дописывать альбом. Это поможет.
— Я надеюсь, что так.
— Спасибо тебе.
Стив кивает, делает глоток кофе и пробирает аккорд — гитара все еще лежит у него на коленях, как будто срослась с ним.
— Новый бит?
— Да, для тебя. Пытаюсь сделать дорожку с гитарой.
Я улыбаюсь. Он прощает меня всегда, что бы я не творил. Любой другой продюсер на его месте давно бы послал меня и свалил. Я слишком неудобный проект — неуправляемый, к тому же со сдохшей репутацией.
Но Стив все еще рядом, уже пять лет. Мне было семнадцать, когда мы познакомились, а он на четыре года старше. Я писал тогда треки на купленных битах или халтурных демках от знакомого звукаря — зато бесплатно. Стив тогда был уже с опытом, писал музыку для какого-то локально известного артиста. У них не срослось. И он пришел ко мне. Именно он показал мне, что на музыке можно зарабатывать. Он стал всем: продюсером, менеджером, маркетологом. Концерты, туры, интервью, фанаты — все пошло от него.
Но вместе с этим в мою жизнь пришло еще больше наркотиков. Чтобы выдержать гастроли, внимание, шум. Мы тогда нехило поднялись. Я обязан Стиву всем. Но сейчас я тяну его на дно вместе с собой.
— Есть что по тексту? Бит сырой еще, но можно попробовать демку.
— У меня голос сдох.
— А мозг еще жив. Этого достаточно.
Я расплываюсь в улыбке. До чертиков скучал по этим студийным вечерам.
Стив включает бит — медленный, тягучий, депрессивный. В моем стиле. Я копаюсь в заметках и нахожу недавно написанные бессмысленные строчки. Или не бессмысленные.
— Сейчас все настрою, держи, — он протягивает мне наушники.
Я надеваю их и встаю у микрофона, пялясь в телефон. Холодный металл стойки касается ладони, я вздрагиваю. Почти все мои треки рождались именно так — спонтанно, без подготовки и церемоний. Но при этом я один из тех, чьи новые альбомы приходится ждать годами.
Стив кивает мне из-за стекла.
— Так, все. Готов?
Я вдыхаю, глубоко и жадно. И когда первые строчки срываются с моего рта, я вспоминаю это забытое чувство — словно я заново рождаюсь, но с теми же старыми шрамами.
***
— Чувак, последний микс — огонь, ты просто убил его.
— Согласен, он ахуенен.
— CellGree тоже оценил, — Морти самодовольно улыбается и неожиданно переводит взгляд на меня. — Ладно, чуваки, я отойду.
Он встает, проходит мимо, задев меня плечом — зовет без слов. Лениво поднявшись с пола, я иду за ним на балкон. Морти молча закуривает косяк, полузакрытые глаза устремлены в небо. После пары тяг он передает самокрутку мне.
— Слушай, старик, я хоть и был тогда в говно, но помню, как вы с Эль смотрели друг на друга.
Имя Эль будто задевает нерв, я замираю. Бросаю на Морти вопросительный взгляд и затягиваюсь.
— Что?
— Ну не прикидывайся идиотом. Я вас обоих не первый год знаю.
— Я видел ее пару раз, о чем ты говоришь вообще?
— Да, но я же вижу между вами какую-то связь.
— Боже, иди нахрен, — со смешком я стряхиваю пепел в воздух и затягиваюсь.
— Серьезно, я уже давно хотел вас познакомить. Но как-то не складывалось. А теперь все карты сошлись: Эль рассталась и переехала в ЛА, ты...
— Прекращай, Морти. Опять сам себе надумал какую-то чепуху.
— Ладно-ладно, как знаешь, — он забирает косяк. — Кстати, что там с той сторис от твоей умалишенной мисс Клум?
— Начнем с того, что мисс Клум не моя...
— Ага, только вот по ее словам — ты ее парень. Целует тебя, спит с тобой. Как-то не по-дружески, да?
— Мали была в хлам, это же очевидно.
— Она же не соврала. Я сам наблюдал ваши лобзания. Все это видели и считали странным. Особенно твои бывшие. Вспомни.
— Почему тебя это так волнует?
— Потому что я твой друг, а ты от меня что-то скрываешь. У вас же явно что-то с ней есть. Я даже с Эль это обсуждал, она теперь думает, что вы с Мали встречаетесь. И если тебя это заботит...
— Мне плевать, что она думает. И с Мали у нас ничего нет. Она мне как сестра, — я возмущенно уставляюсь на Морти.
— Ну и слава богу, потому что эта скверная девчонка не принесет тебе ничего хорошего.
— Может хватит уже на нее гнать, а?
— Чувак, она мне никогда не нравилась. Так же, как ее двинувшийся братик, который...
— Который, напомню, в школе соперничал с тобой за титул «главный барыга на районе». Ну да, помню.
— Дело не только в этом. Вся их семейка — отбитые на голову.
— Но не Мали.
— Думаешь, она нормальная? С такими-то предками? Сейчас косит под скромницу, но всё это — сплошная показуха. Вот вернется ее брат — и понесется...
— Чувак, придержи коней. Тема закрыта.
— Ладно, молчу, — он со смешком поднимает руки, будто сдается, и выходит с балкона.
А я остаюсь вглядываться в блеклые звезды — те самые, под которыми я снова и снова все проебываю.
Морти обожает совать свой нос в чужие дела, особенно мои — это его отдельная страсть. За это ему уже подготовлен персональный котел в аду. Мы часто ссоримся из-за его любопытства. Он извиняется, а через неделю все по новой: допросы, советы, скандалы. И все же, это единственный его косяк. В остальном Морти — друг из разряда редких ублюдков, которые вытаскивают тебя с самого дна.
Он был прав в одном: Эль действительно не выходит у меня из головы. Но я две недели убеждал себя, что это бессмысленно. Ни к чему не приведет. Да и отношения сейчас — последнее, чего я ищу. Но не зря же я сохранил ее номер.
Новое сообщение. Кому: Эль
Почему ты не у Морти сейчас?
Я засовываю телефон в задний карман джинс возвращаюсь в гостиную. Тут как всегда ниочемные разговоры под кайфом. Сегодня в хате Морти только свои. Ни случайных лиц, ни левых девчонок для хукапов — просто домашний чилл, редкость для нас. А еще никаких тяжелых наркотиков и крепкого алкоголя, одна лишь травка и пиво. Мне это больше по душе, хотя такие посиделки были всего пару раз.
Я усаживаюсь на диван рядом с какой-то блондинкой. Она залипает в телефоне, хлопая наращенными ресницами. По бокам еще два парня, но мне до них нет дела.
Толпа смеется и болтает о чем-то своем. А эти трое молчат. Только блонди неожиданно поднимает на меня глаза.
— А с тобой мы еще не знакомы, верно? Я Ханна, — она протягивает мне руку и мило улыбается.
Поворачиваюсь к ней — и тут вижу, кого она держит за плечо. Эйдан Гросслес. Я невольно морщусь. Когда-то мы писали треки вместе, еще на рассвете моего творческого пути. А потом случился грандиозный срач, и теперь я его на дух не переношу. Какого вообще черта он тут забыл?
Я уже собираюсь свалить, но Ханна не отстает:
— Будет грубо вот так уйти. Скажи хоть, как тебя зовут, — она протягивает руку, все еще улыбаясь.
— Джей Эбелс. Надеюсь, теперь понимаешь, почему я не хочу находиться в вашей компании, — с язвительной улыбкой я демонстративно прячу свои руки в карманы.
— Не понимаю. Ты знаком с Эйди? — ее наигранно-удивленная мина меня коробит.
Масла в огонь подливает Эйдан, который пялит в телефон, делая вид, будто он не сидит в полуметре от меня.
Ханна тыкает своего спутника в грудь, тот наконец отрывается от экрана и смотрит на меня.
— Привет, Джей, — он лениво поднимает свою ладонь в знак приветствия, на что я лишь окидываю его презрительным взглядом. — Да, детка, мы с ним давно знакомы.
— И что между вами двумя произошло?
— Его телка ушла ко мне, и Джей решил, что в этом виноват я.
— Ахуенная версия, чувак. Рад, что ты так честен со своей новой «телкой», — сдерживая накипающую злость, я строю равнодушное лицо.
— Расскажи мне свою, — Ханна чуть склоняет голову, глядя с любопытством.
— Не хочу разочаровывать тебя в твоем возлюбленном.
Толпа взрывается смехом — отличный повод смыться. Я встаю и молча уношу себя подальше, снова на балкон, к воздуху и одиночеству. Нетерпеливо тянусь к телефону. Эль должна была уже ответить.
Новое сообщение. От: Эль
Я не в том настроении сейчас
Кому: Эль
Случилось что-то?
От: Эль
Нет
Кому: Эль
Мне
Надо поговорить с тобой
(сообщение прочитано)
Возвращаюсь в дом, ищу Морти. Он сидит на полу в идиотских розовых очках, ржет с остальными.
— Бро, я сваливаю, окей? — я подхожу к нему сзади и касаюсь плеча.
— Нормально все? — он поднимает на меня голову. Сквозь розовые линзы очков замечаю его мутные глаза.
— Да-да.
— Ну давай тогда, до скорого, — прощальное рукопожатие, и я выхожу из квартиры.
На улице льет, холодный ветер заставляет сжаться. Я накидываю капюшон от худи и сажусь в заранее заказанное такси.
Новое сообщение. От: Неизвестный
Готовься попрощаться со своей симкой.
И с репутацией
Кому: Неизвестный
Какая банальщина
От: Неизвестный
Заговоришь по-другому, когда по сети
разлетятся фотки, где ты снюхиваешь
кокс с моего голого тела
Кому: Неизвестный
Какая же ты сука все-таки, Дана
Сомневаюсь, что моя и без того убитая репутация может пасть еще ниже. Все и так все знаю. Плевать.
Добравшись до дома, сразу лезу под душ. Но мысли не смываются. Почему Эль не ответила?
Решаюсь на звонок: долгие гудки, уже хочу сбросить, как вдруг:
— Алло, — раздается ее хрипловатый голос.
— Я разбудил тебя?
— Да, — голос уставший, но без претензии.
— А чего ты ожидала после игнора? Сама напросилась.
— Ладно, о чем нам нужно поговорить?
— Я встретиться хочу.
— Я улетаю завтра в Нью-Йорк.
— Что? Ты же сказала, останешься здесь.
— Надо забрать некоторые вещи оттуда. И решить незаконченные дела.
— Сколько времени это займет?
— Четыре дня. Джей, тебе нужно? Через пять часов рейс, а ты мне мешаешь уснуть.
— Это слишком долго. Я не смогу ждать четыре дня.
— Что за дело срочной важности?
— Ты.
— Что?
— Эль, могу приехать к тебе? Прямо сейчас.
— Ты опять в хлам?
— Нет. Просто хочу увидеть тебя. Мы уже полмесяца не виделись.
— Нет, ты точно под чем-то.
— Клянусь, ты же знаешь, сегодня у Морти клин-пати, только травка.
— Я не впущу тебя в свой дом.
— Можем постоять на улице.
Она сбрасывает, и через минуту мне прилетает сообщение с адресом. На лице невольно проскакивает победная улыбка. Я вызываю убер, накидываю черную джинсовку и выхожу из дома.
***
Новое сообщение. Кому: Эль
Выйдешь?
Дождь не льет — он капает. Слишком ровно, чтобы быть грозой и слишком хмуро, чтобы быть свежестью. Ветер утих, тишину ночи прерывает только звук редко проезжающих автомобилей. Я стою под фонарем, вытянув шею, будто это поможет разглядеть ее в темноте.
Дверь открывается через пару минут. Эль выходит в одном пледе и кроссовках, шнурки волочатся по земле. Без макияжа, с полузакрытыми глазами, с уставшим дыханием. Я улыбаюсь, наверное, слишком широко.
Она идет ко мне, хрустя гравием под ногами, и останавливается на расстоянии вытянутой руки. Ее каре-зеленые глаза смотрят прямо, без попытки спрятаться. Я молчу.
— Мы промокнем сейчас, — она плотнее кутается в плед, слегка дрожит.
— Ты сама решила не впускать меня.
— Странно видеть тебя здесь, будучи трезвым.
— Странно, что ты уже успела сделать какие-то выводы обо мне.
Она все это время не отводит взгляда. Мало кто так умеет, я всегда это подмечаю. Мы молчим. Мелкие капли впитываются в капюшон и волосы.
— Такое чувство, будто ты злишься. Хотя я вроде не давал повода.
— Я просто не понимаю, зачем ты здесь.
— Потому что хочу.
Она смотрит на меня еще секунду, потом отводит взгляд в землю и зябко потирает руки.
— Джей, мне холодно.
— Когда забрать тебя из аэропорта? — мои руки ныряют в карманы джинсовки.
Она снова заглядывает мне в глаза этим пристальным взглядом.
— Зачем тебе это?
— Потому что я хочу.
— Чувствую, кто-то поговорил с Морти, — она поправляет плед.
— Мы виделись, да.
— Что он наговорил тебе?
— О тебе? Ничего.
— Ты же знаешь, он всегда все перекрутит, как ему хочется.
— А как ему хочется?
Она опускает взгляд и снижает свой и без того тихий голос.
— Я не знаю. Но иногда он провоцирует странные вещи.
— Ты говоришь загадками.
— Он просто сказал, что вы болтали обо мне. И что ты думаешь, что у меня есть девушка. Это не так, кстати.
— Это неважно.
— Это предотвратит ложные выводы.
— Боже, ты бы лучше так беспокоился о своей репутации в медиа.
— Там я все равно мудак. Без вариантов.
— Будем сейчас за имидж говорить? У меня рейс вот-вот.
— Ты сама начала, — я усмехаюсь и откидываю капюшон. Волосы мокрые, дождь стекает по шее. — Лучше скажи, когда тебя встретить. Ты же не будешь одна со своим барахлом тащиться.
— Мне есть кого попросить о помощи.
— Эль, — я беру Эль за руку и отвожу ее под козырек. Тут, под бетонной плитой, дождь не достает до лица. Воздух становится тише. Не знаю, почему мы раньше не додумались сюда встать. — Из-за чего ты так злишься на меня?
— Я не злюсь, — она не убирает руку сама, я продолжаю ее держать.
— Окей, но твоя холодность просто убивает.
— Ты разбудил меня посреди ночи, вытащил под дождь и теперь несешь какую-то бессмыслицу. Говоришь, что трезв, но я вижу, что это не так, — ее голос слишком спокоен, чтобы быть претензией.
— Я знаю, прости.
Она не отвечает сразу. Ветер толкает край ее пледа, волосы прилипают к щеке. Я машинально тянусь убрать пряди, и только в процессе включаю мозг. Кто мне позволял ее трогать? Но она не отстраняется. Я отодвигаю мешающие волосы с такой осторожностью, словно она разобьется, надави на нее чуть сильнее.
— У меня еще не куплен билет в обратную сторону, — и взгляд, и голос смягчаются. — Я напишу тебе позже.
— Тогда до встречи.
Эль смотрит на меня пару секунд, кивает и разворачивается к подъезду. Я остаюсь стоять, подкуриваю сигарету. Смотрю ей вслед — тонкая фигура в промокшем пледе скрывается в тени. И я снова остаюсь один.