Бабушкин чайный сервиз
Тёплым августовским утром одной молодой особе не спалось. Она не любила подолгу спать, хотя, может это очередная привитая нездоровая привычка, она сама и не помнила, поэтому, заплетя на скорую руку чёрные волосы в две небрежные косы, ведьмочка отправилась на кухню, как кошечка, легонько ступая на половицы. Прокравшись почти незамеченной (Люцифер уж очень компанейская животинка), девушка достала из стеклянного буфета изящную фарфоровую чашку и чайничек. Посуда удивительной красоты переливалась позолоченной каёмочкой на рассветном солнце, крича о своей драгоценности. Чашка, как и чайничек, были расписаны в одной цветовой гамме: персикового цвета орнаменты различных завитков виноградной лозы переплетались между собой, образовывая в центре композиции овальное окошко, из которого открывался вид на небольшой прудик и плывущую в изящной лодочке задумчивую девушку.
Люцифер путался в ногах, выпрашивая какую вкусность, но, получив лишь оскорбительное для его особы почёсывание за ушком, важной походкой удалился досыпать у камина. Девушка же поставила нагреваться чайник на плите, выудила красно-золотую коробочку из верхнего шкафа, до куда обычно никто не достаёт, вдохнула приятный аромат чайных листов, всыпала две ложечки в посуду, не дав засвистеть на весь дом вскипевшему чайнику, ловко сняла его с плиты и залила душистые листочки крутым кипятком, оставив настаиваться сие зелье.
— Опять ты на ногах ни свет, ни заря. – Отозвалось белокурое чудо сонным голосом.
— Будешь чай? – Улыбнулась девушка.
— Как тебе откажешь.
— Ты чего проснулась?
— Не знаю, не спалось как-то. – Потёрла глаза блондинка. – Астрид, откуда у тебя такой невероятной красоты сервиз?
— От бабушки. Можно сказать, по наследству достался. – Деловито разливала тёмную жидкость по чашкам девушка.
— Ой, я...
— Елена, всё в порядке, я давно уже пережила эту трагедию. У меня осталась куча приятных воспоминаний о ней. – Сделала аккуратный глоток Астрид, погружаясь в тёплые воспоминания.
Холодная роса бежала по смуглым тонким ножкам маленькой девочки. В саду было всегда прохладно, даже когда светило зенитное солнце. Бабушкин сад был опрятен, и ни одна травиночка не смела уколоть детские пятки. Удивительно, как такая маленькая старушка умела справляться с таким обилием цветов: никогда не показывавшие свои шипы кустовые розы, обворожительные нежные герберы, горделивые яркие нарциссы и сладко пахнущий кустик сирени. Поэтому Астрид считала свою бабушку настоящей волшебницей, но никогда не смела ей этого говорить, тая этот секрет, потому что знала, что настоящие волшебники никогда не раскрывают своих способностей, и никто не должен о них знать, на то они и волшебники.
А волшебницей её бабушка действительно была, иначе как объяснить этот невероятной вкусноты мандариновый пирог, что всегда готовила старушка по воскресеньям. Идеальное сочетание слегка кислых мандаринов, нежного бисквита, щепотки корицы и сладкой снежной присыпки в виде сахарной пудры. Лучшего сочетания и не придумаешь, а если всё это сладкое безобразие запить горячим слегка горьковатым чаем, то можно было смело прощаться с совестью до следующего воскресенья.
— Астрид, мангустёнок мой, чай остывает! – Зазывала за стол старушка.
— Бегу, бабушка! – Понеслись голые пятки по деревянной лестнице.
— Опять у тебя мокрые ноги, - протянула полотенце бабушка, - присаживайся.
— Бабушка, а почему я ман-гус-тё-нок? – По слогам произнесла девочка.
— Потому что такой же юркий, шустрый и прожорливый! – Ущипнула старушка детский нос.
— Ай! – Захихикала девочка.
— Ну, выбирай самый вкусный кусочек. – Придвинула поближе тарелку с пирогом старушка.
— Этот! Он самый красивый!
— Точно?
— Да-да! – Затанцевала на стуле маленькая Астрид.
Старушка-волшебница положила аккуратный идеальной квадратной формы кусочек. Пушистый сладкий островок с цветочком цельного мандарина по центру, припорошённого сладкой пудрой, каждый раз восхищал своей красотой маленькую девочку. Ничего не скажешь, сразу видны старания волшебницы. А когда такой лёгенький кусочек отправлялся в рот, то сразу же растворялся, оставляя приятную кислинку на кончике языка. И что эти волшебницы-бабушки делают своими золотыми руками?
— Не забывай про чай, подавишься же. – Улыбалась тёплой улыбкой старушка, разливая напиток по тем самым прелестным чашечкам.
— Не подавлюсь, он мягкий, как облачко. – Промычала девочка, прикрыв глаза.
Время шло, девочка росла. И силы её тоже.
— Бабушка! Бабушка! – Завывала Астрид.
— Что такое? - Прибежала с кухни взъерошенная старушка. – Боже мой! Как же ты там оказалась? – Подтащила к шкафу стул бабушка, производя спасательную операцию мангустёнка.
— Я не знаю! Я просто, я просто, - шмыгала носом девочка, - я подумала, что было бы здорово залезть на шкаф!
— Так как же ты залезла без стула? – Укачивала в руках девочку старушка.
— Не знаю, оно само. – Устало промычала Астрид.
Дар у Астрид проснулся в её юные семь лет. Сначала всё было безобидно: телепорт на короткие дистанции, получалось это, конечно, непроизвольно, что пугало маленькую девочку, но старушка всегда была рядом, старалась помочь.
— Бабушка, у меня не получается! Я опять повисну на люстре! Я не хочу висеть на люстре!
— Ну зачем же на люстру-то лезть? Ты представь, что уже стоишь уже на самой верхней ступеньке, не думай о люстре. – Гладила тёмную макушку бабушка.
— М-м-м, - пыхтела маленькая Астрид, - м-м-м, - замычала громче, краснея от перенапряжения, - не получается! – Распахнула глаза Астрид. – Ой, бабушка! Смотри! Я наверху! – Прыгала от счастья девочка.
— Ну вот видишь. – С гордостью добавила старушка.
Но, чем больше Астрид тренировалась, тем больше становились дистанции её перемещений. Так однажды тренировка на заднем дворе, подальше от чужих глаз, переросла в поисковую экспедицию по близлежащему лесу, куда умудрилась телепортироваться маленькая Астрид. Старушка тогда не на шутку перепугалась: был ребёнок, пуф, и его нет. Собрала всех соседей, дабы отыскать внучку. Соседи – люди добрые, помогли с поисками, нашли Астрид всю чумазую, искусанную комарами, но ничуть не испуганную. Она с деловитым видом сидела на пеньке, отгоняя надоедливых насекомых. Лес её вовсе не испугал, он ей понравился, а лесу понравилась Астрид, и никто так и не смог разгадать, что же случилось такого в лесу, но после девочка то и дело хитро переглядывалась с ним, подмигивала ему, что-то нашёптывала, а иногда даже приносила на край леса ягодки на листе лопуха. А волшебница-старушка, отпарив продрогшую девочку в горячей ванне и напоив всё тем же вкуснейшим чаем из того самого сервиза, вздохнула со спокойной душой сама не зная почему.
— Девочка моя, ты идёшь задувать свечки? – Доносился голос старушки с кухни.
— А я уже здесь! – Материализовалась на стуле Астрид.
— Теперь тебя никто не переиграет в прятки? – Потрепала тёмную макушку бабушка.
— Никто! – С важным видом добавила девочка, задувая свечи на своём торте. – А теперь чай! – Потянулась к уже таким родным чашкам девочка.
Вероятно, мой дорогой читатель задастся вопросом «А где же друзья у такой совершенно прелестной девочки?». А вот друзей у Астрид не было, и в школу она, к её величайшему сожалению, она не ходила, так как дар её был необъясним, а иногда даже опасен.
— Бабушка, ну можно мне с ними поиграть, ну пожалуйста? – Канючила девочка, смотря в соседний двор, где весело играли детишки. – У меня совсем нет друзей, а я бы очень хотела. – Взглянула своими самыми печальными глазами прямо в душу маленькая Астрид.
— Ну что же мне с тобой делать? – Вздохнула старушка.
— Ура! – Подскочила девочка.
— Только я буду за вами наблюдать из окошка, ладно?
— Ладно! – Выбежала со двора Астрид.
Астрид никогда не хотела никому зла, её скромная нежная натура не могла бы позволить такого. Девочка обладала мягким сердцем, поэтому тащила в дом каждую встречную животину вне зависимости от её калибра и тяжести. Но волшебница-старушка не могла себе позволить ещё одно озорное бегающее чудо, поэтому зверушки задерживались у них ненадолго, а потом бабушка пристраивала каждого такого питомца по соседям. Так что пристрастие маленькой Астрид пообщаться с любой живой душой было вполне обоснованно.
— Привет, можно с вами поиграть? У меня кукла есть. – Вытащила из-за пазухи тряпичную куколку ручной работы девочка.
— В куклы играют только девчонки! – Отозвался гнусавым голосом мальчик в синем комбинезоне, ковыряясь в земле своим игрушечным бульдозером.
— Да? Тогда можно поиграть во что-нибудь мальчиковое, я не против.
— Девочка, мы не хотим с тобой играть, уходи. – Отозвался второй, оттряхивая колени.
— Почему? – Астрид совершенно не могла поверить в такую чепуху.
— Потому что ты дылда! – Разразился хохотом третий, попутно вытирая сопли ладонью.
— И ноги у тебя, как две палки! Ха-ха! – Подхватил его второй.
— Пугало огородное! Ха-ха-ха! Похожа, да! – Издевались мальчишки.
Хрупкое сердце маленькой Астрид разбилось на маленькие кусочки. Такой жестокости тонкая душа никак не ожидала, но заплакать и убежать ей не позволяла гордость, поэтому, утерев рукавом платья небесно-голубого цвета выступившие слёзы, девочка насупила брови и громко заявила.
— Вы грубые и невоспитанные мальчишки! Вас никто никогда не полюбит, у вас чёрствое сердце! И вообще! – И тут в милое личико ничего не подозревающей Астрид прилетел добротный кусок сырой земли.
— Теперь ты точно пугало! – Заливались хохотом мальчишки.
Что творилось в этот момент в детской душе, боюсь, сложно описать словами. Обида, прожигающая грудь, чувство несправедливости и ощущение провала разом накинулись на маленькие плечи девочки. Но обида под обстрелами сырой землёй постепенно приобретала негативный окрас, превращаясь в самый настоящий всеобъемлющий гнев.
— Чего этос тобой? Эй, пугало?
— Чтоб у вас языки отсохли. – Произнесла неестественно грубым тоном маленькая Астрид.
Не думаю, что стоит вдаваться в подробности того, что произошло после, но, если описать эту печальную картину кратко, то впервые в жизни Астрид совершила зло, применив свои силы против тех глупых мальчишек. Языки, конечно, у них не отсохли, но пару дней они говорить не могли – языки будто онемели. А как была шокирована их мама, искренне не понимая, как можно было сделать такое с её мальчиками. Волшебница-старушка и здесь пришла на помощь. Астрид никогда не узнает, какими пирогами и чаем та смогла задобрить эту семейку и, уж тем более, объяснить произошедшее, но на то она и была волшебницей. Эта история закончилась вполне мирно: заляпанное платье отстирали, не с первого раза, конечно, но сумели; мальчишки больше никогда не смели дразнить маленькую Астрид; а сама Астрид поняла, что каждое её действие и слово несёт такую большую силу, о которой она может и не подозревать.
Но, несмотря на некоторые трудности в общении со сверстниками, образование Астрид всё же получала. У бабушки-волшебницы была очень хорошая знакомая, она была учительницей в младших классах местной школы. Старушка объяснила, что девочка болезненная, так что любой её выход «в люди» может стать причиной очередной простуды, поэтому за символическую сумму учительница преподавала Астрид арифметику, литературу и естествознание. Девочка прилежно училась, а особенно ей нравилась литература настолько, что она перечитала весь детский отдел в их местной маленькой библиотеке. Астрид буквально глотала книжки одну за другой, потому что хотя бы в воображаемом мире у неё могли быть приключения и друзья.
Рано или поздно у читателей возникнет вопрос «Где же родители этой прелестной девочки?», на что я отвечу «Родители у Астрид есть, но всё не так с ними просто». Дело в том, что Астрид была поздним ребёнком, её родители не планировали обзаводиться четвёртым чадом, но случилось что случилось. Семья Астрид жила бедно, маленький старый домишко никак не мог вместить такое количество людей, поэтому Астрид и отдали старушке-волшебнице на воспитание. Бабушка Астрид жила небогато, и дом её не был большим, да и сама она уже не была такой подвижной, чтобы воспитать ребёнка, но добрая старушка не смогла оставить девочку и с самого первого взгляда полюбила её всем сердцем. Астрид, конечно, спрашивала у бабушки, где её родители и почему не приезжают, на что старушка отвечала, что те очень много работают, чтобы построить большой дом для их большо семьи, где все они и Астрид, и родители, и братья с сёстрами, и даже бабушка будут жить вместе. И старушка её не обманывала, потому как родители Астрид действительно поручились, что обязательно заберут девочку, как только наладят быт и заработают достаточно денег, но годы шли, а вера в это счастливое будущее угасала. Астрид перестала задавать вопросы о родителях...
Но всякой счастливой истории всегда приходит конец и не всегда приятный. Волшебница-старушка стала угасать. Астрид стала уже самостоятельной пятнадцатилетней девушкой и ухаживала за бабушкой, надеясь на то, что та выздоровеет. Но, к сожалению, от старости лекарства ещё не придумали, и старушка скончалась во сне. То, какие душевные муки переживала Астрид поймёт лишь тот, кто хоть раз терял родную душу. Девочка потухла.
Похороны состоялись в узком кругу семьи, где Астрид впервые за долгое время встретилась со своими родителями и другими родственниками. Встреча была до жути неловкой: родители не знали, как обойти эту душещипательную тему бросания собственного чада на плечи почившей родственницы, поэтому всё, что они смогли произнести это «Здравствуй, Астрид, теперь ты будешь жить с нами». Так просто, будто ничего и не было все эти пятнадцать лет, а ведь действительно ничего и не было. Что до остальных, то здесь всё неоднозначно. Единственная сестра была сильно старше, где-то за тридцать, и у себя на уме, её мало волновала вновь обретённая сестра, так как у самой было детей не меньше, что говорило о том, что это их последняя встреча. А вот с братьями дела обстояли куда хуже. Два брата-близнеца старше всего на год Джон и Джек, но только отличались они сильно: Джон был в их смертоносной паре главным заводилой, если ему что-то приходило в голову, а в неё ой как часто приходило что попало, то Джек, как подневольная собачонка услужливо потакал каждой его идее, в страхе, что близнец хорошенько отлупит, если тот ослушается. Джон был воплощением ужаса: два злющих голубых глаза, сдвинутые к переносице густые брови, веснушки во всё лицо, которые должны были сделать его образ хоть немного помягче, но только ухудшали ситуацию, сбритые под машинку каштановые волосы, неприятная ухмылка и два торчащих слегка в разные диагонали уха. Джек же хоть и был похож на брата внешне, но такие жуткие гримасы не строил, наоборот, его вид был жалким и зашуганным, печальные водяные глаза всегда смотрели в пол, а рот его открывался только во время приёма пищи. Он был трусом и чуть что жаловался брату на всяких дворовых задир, которые после пары взбучек обходили стороной их парочку.
Родители были из тех людей, что уходят из дома до рассвета, а приходят уже после заката. Мама Астрид выглядела сильно старше своего возраста: глубоко посажанные тёмные глаза излучали тоску, осунувшееся лицо, морщины на руках говорили о тяжёлом труде. Женщина работала на вредном предприятии, выполняя самую грязную работу за копейки, что сделало из неё молчаливую, печальную, тонкую до костей старуху. Отец Астрид курил самые ужасные папиросы, что можно было придумать, и всегда пыхтел, как паровоз даже дома. Он работал на железнодорожной станции механиком, хотя всё, что он делал это переводил стрелки.
Астрид поверить не могла, что вот так будет выглядеть её новая семья. Но историю того, как чистая робкая душа столкнулась с жуткой несправедливостью и насилием я расскажу немного позже.
— Вкусный чай. – Протянула Елена, прикрыв глаза от удовольствия.
— Из этого сервиза он всегда такой. – Улыбнулась Астридавгустовскому солнцу, а может, и не только ему.