Последний дворцовый переворот

Дорогой читатель, представляю тебе начало нашей непростой истории, которая , увы, не терпит никакой медлительности, поэтому приготовься, начинается первый акт. Перед премьерой скажу тебе, что время нашего действия - тысяча восемьсот восемнадцатый год.

***
"Сначала эти заговоры
Между Лафитом и Клико
Лишь были дружеские споры,
И не входила глубоко
В сердца мятежная наука,
Все это было только скука,
Безделье молодых умов,
Забавы взрослых шалунов",
"Евгений Онегин", Александр Пушкин.

Действие наше начнётся в Варшаве , куда недавно прибыл император и самодержец Всероссийский , великий князь Финляндский , царь Польский, Александр Павлович . Как известно, после Венского конгресса земли Польши вошли в состав Российской империи и находились там в особом положении.
Например, именно в Польском царстве император Александр исполнил давнюю свою мечту- ввел Конституцию . Также, вновь был учрежден Сейм, который был упразднен в тысяча семьсот девяносто пятом.
Сегодня, пятнадцатого марта, состоялось открытие Сейма в Королевском замке. Этот самый замок представлял из себя архитектурное сооружение в стиле раннего барокко .Оно было в форме пятиугольника из красного кирпича. Три этажа окон , широкая,треугольная крыша  и местоположение на возвышенности указывали на то, что когда-то это здание было создано в качестве оборонительного сооружения.   Высокая «Башня Сигизмунда» красовалась на Замковой площади, откуда был парадный вход в замок. На этой башне были установлены часы с позолоченными дисками. Королевский замок гордо вздымался над горожанами, являясь вечным, немым зрителем истории.

Колонна Сигизмунда величественно красовалась перед Королевским замком, призывая каждого отдать дань памяти королю Сигизмунду Третьему.

Именно в стенах сего архитектурного творения проходили заседания Сейма, как уже было сказано выше. Польский сейм состоял из двух палат- Сената , который занимался законодательными функциями и функциями суда, и посольской избы. А на заседаниях Сейма присутствовал император России.

На открытии Сейма император Александр произнес речь, которая очень взволновала русское дворянство. В ней были такие слова:

- Таким образом, Вы мне подали средство явить моему Отечеству то, что я с давших лет ему приготовляю  и чем оно воспользуется, когда начала столь важного дела достигнут надлежащей зрелости,-  при этих словах лицо Константина Павловича поморщилось и глаза его с недовольством закатились, а Томаш Островский,президент Сейма, лишь натянуто улыбнулся. 

Уже через неделю при дворе поползли слухи. Они были самые разнообразные, начиная с полнейшей чепухи и заканчивая сплетнями, имевшими под собой серьезные обоснования. В сердцах молодых офицеров, недавно вернувшихся из Заграничного похода и уже стареющих людей, заставших начало александровского царствования вспыхнула ярким, негасимым пламенем надежда на необходимые перемены в стране. Однако, нет худа без добра , поэтому среди старых вельмож екатерининской эпохи, которые уже лет двадцать в отставке, родился слух будто император Александр собирается отдать часть западных земель Польше. «Мы на поляков всегда только сквозь мушку смотрели, а им и Конституцию, и земли!»- негодовали старики. Недовольство это перешло и на прогрессивных молодых людей, которым тоже стал известен этот странный слух.

А пока этот слух все больше и больше ужасал российское дворянство, золотая молодежь Петербурга и Москвы собралась на квартире отставного капитана Александра Муравьева.

- Необходимо прекратить царствование Александра!- заявил Александр Муравьев, сидевший на софе с трубкой,- я собрал Вас здесь, чтобы сообщить ужасную новость. Уже почти неделю , а может и две, по Петербургу ходит слух о том, будто император собирается отдать часть русских земель Польше. Об этом я узнал из письма Трубецкого , которое получил сегодня утром. Il est rèvoltant !

- Где письмо ? Позвольте и мне взглянуть,-
попросил Михаил Фонвизин, подходя к столу .

Они сидели в круг : кто-то расположился на софе, а кто-то вокруг софы полукругом на стульях. Окна на всякий случай были зашторены, что бы никто случайно не заметил мерцание свечей в квартире Муравьева . Справа от них у стены стоял большой книжный шкаф. Небольшой круглый стол со свечей ,стаканами шампанского и  письмом стоял в центре между софой и стульями.

-Ужели не верите, Михал Александрович? – поинтересовался Якушкин , откидываясь на спинку стула,- только подумать! Отдать Польше часть земель!

- Неужели мы будем верить слухам? – возразил Фонвизин, пробегая глазами по строкам письма.

-Дыма без огня не бывает, друг мой,- выпуская пар изо рта, сказал Муравьев.

-Но он ведь даровал Конституцию Польше и освобождает крестьян Эстляндии, Курляндии и Лифляндии. Может, и Россия будет свободна? – мечтательно выпалил Фонвизин.

- А военные поселения? Ты , наверное, забыл ,- меланхолично произнес Якушкин.

- Подлец Аракчеев,-раскуривал трубку Муравьев, - Карамзина вспомни, этот человек , конечно , гений историографии, но страшный консерватор. Его записка Государю, про которую я слышал, носит в себе идеи консервативные и ужасные. Просьба прекратить все либеральные начинания!

Наконец денщик подал еще одну бутылку шампанского , и молодые люди наконец разлили «Клико» по звенящим бокалам.

- Во всем виноват император. Поймите это, он не исполнил своих обещаний, ни одного,-  Якушкину было сложно усидеть на месте от мыслей, которые крутились безумным вихрем у него в голове, а потому он начал мерить комнату своими широкими шагами,- нужно убить его, обязательно! Если мы убьем государя, он источник бед наших. Мы застрелим его, а затем помешаем Константину взойти на престол!

В это самое мгновение, сразу после того, как Иван закончил свою речь, в комнату почти вломился Михаил Лунин в шубе на размер больше его самого, красный и вспотевший. Он тяжело дышал, еле переводя дух, но увидя товарищей, звонко рассмеялся и расцеловал в обе щеки Якушкина. Почему именно его? Он первый попался под руку. Красивое раскрасневшееся  лицо Лунина заблестело от широкой улыбки, симметричные черты лица стали еще привлекательнее. Добрые карие глаза, за которыми обычно скрывалась неизвестная никому душа, светились радостью. Его короткие усы постоянно дергались от смеха.

-Родные! Друзья! Я к вам, думали, что уж не приеду, да?- Михаил Сергеевич скинул шубу и бросил ее подоспевщему денщику Муравьева ,- Извините за опоздание, сами знаете, какие дороги нынче.

-Присаживайся,- хозяин указал ему на стул рядом с Фонвизиным,- Слышал новость? Государь наш планирует отдать часть западных земель Царству Польскому.

-Неудивительно, подобного предательства следовало от него ожидать,- ответил Лунин,- Но мне известно еще другое: Царь обещал Конституцию!- радостно воскликнул он.

-Ты не кричи так, - осторожно предупредил Фонвизин,- а что он обещал, так ложь. Не верю, будто исполнит, как и не верю, что слух про земли правдивый.

- А если правда? Ежели действительно земли отдать собирается, то я лично убью его, а после сам застрелюсь!- настаивал Якушкин, подходя сзади к товарищам, Муравьев посмотрел в его решительное лицо, а Лунин обернулся на Ивана Сергеевича.

-Обожди. Я сам раньше кричал, убить императора предлагал, когда тот поедет по Царскосельской дороге. Окружить монарха небольшим отрядом  да и дело с концом,- задумчиво сказал Михаил Сергеевич, смотря в глаза Якушкина,- нельзя просто взять и убить, тут большое дело надо.

-Ты говорил про Конституцию. Уже все московское дворянство гудит об этом, - обратился Муравьев к Лунину, - но я, как и Фонвизин , не верю, хотя чего на свете не бывает,- Александр Николаевич скептически закусил трубку зубами, уставившись на собеседников,- нам важно мнение наших петербуржских товарищей. Михаил Орлов злится , Муравьев- Апостол настаивает на том, что царь скоро хочет даровать Конституцию. А что думает Пестель - неизвестно.

Лунин и Якушкин хмыкнули, а Фонвизин тяжело вздохнул. Они медленно допили шампанское в долгих разговорах. Свеча на столике медленно уменьшалась, догорая. Молодые люди, можно сказать, были счастливы в одних лишь невинных разговорах, не переходивших к действию. Говорить им было приятно, воображая себе картины решительных действий, но вот осуществить эти страшные деяния они вряд ли были способны. За них пока говорила молодость и горячая кровь, смешанная с грозным душевным порывом .

И пока наши добрые герои обсуждают возникшие слухи, в Петербурге кипит собранье. 

-Это возмутительно! Безумие! – басом говорил Михаил Орлов, скрестив руки на груди и широкими шагами обходя собравшихся в доме номер восемнадцать,  на Театральной площади.
Двухэтажное скромное зелёное здание, продолговатое и каменное. Чтобы зайти в него, нужно было пройти большую деревянную дверь, больше напоминающую два высоких прямоугольника на петлях. С  боков её располагались две дверки с арочными проходами, на расстоянии примерно двух метров от основной большой двери.

-Мой друг, он обещает России Конституцию, а это уже что-то значит, - парирует Муравьев- Апостол.

- Но ведь это только слова, а что на деле? - не унимается холодный и рассудительный Трубецкой, опираясь локтем обо стол, - Государь любит Польшу. Ох, как любит..

-Но ведь это слухи, князь, - Сергей Муравьев- Апостол имел ввиду другой возникший слух о том, будто император собирается перенести столицу империи в Варшаву, - Он виноват, что не закончил реформы. Виновен, что издевается над солдатами- победителям! Однако, это не означает, что всё слухи, что нынче гуляют из салоны в салон, правдивы.

-Император ведь немец! Ни капли русской крови, оттого и творит все, что вздумается, - недовольно ворчал Орлов, один из отцов- основателей тайных организаций в России, - Он обещал преобразования, но не исполнил. Время говорит за нас! Наши мужики встали на защиту Отечества,а что сейчас, каково вознагражденье? Опять вернулись на барина работать, да где это видано в Европе?

-Позор крепостничества нам всём отвратителен. Вот только как его отменить..- задумчиво протянул Трубецкой.

-Мы не можем убить императора, это невозможно. Россия ведь не Франция, чтобы отправлять монархов на к Богу, - сказал Муравьёв - Апостол, недоверчиво оглядывя присутствующих.

-Правильно, Россия -не Франция,- вдруг вмешался в диалог молчавший до этого момента Никита Муравьёв, - И у нас должно быть по- иному. Нашей стране необходима конституционная монархия. Посудите сами, Британия блаженствует под правлением Парламента. А вот убивать императора никак нельзя и ни к чему хорошему это не приведет. Русскому народу необходим монарх, пусть даже он будет ограничен в своих правах.

-Но создать из абсолютной монархии конституционную в одночасье невозможно, тем более у нас, в России.. Мы наследуем ее от наших праотцов и от прадедов, - обратился Трубецкой к Муравьеву.

- в России есть опыт Земского собора, - сказал Орлов.

- Царь только лишь выслушивал идеи и недовольство населения, народ не влиял на управление государством. А вот Боярская дума..- Сергей Петрович многозначительно замолчал, -  Она решала вопросы принятия законов, обладала некой частью законодательной власти, которой наделил ее Судебник в тысяча пятьсот пятидесятом году. Однако, решения Боярской думы всегда должны были утверждаться царем.

- Тогда какая это законодательная власть, ежели окончательное решение принимает царь? - поинтересовался Никита Муравьёв, - Наш Государственный совет тоже проекты законов рассматривает, да думает какие из них до императорского внимания представить.

- У России есть другой опыт, более интересный нам, особенно нашим самым радикальным товарищам, новгородское вече, - продолжил Муравьёв.
-О, он очень интересен Пестелю, - недовольно проворчал Трубецкой, который совершенно не жаловал Павла Ивановича.

-Господа, оставим эту дискуссию. Я спрошу у Вас прямо, что намеремено делать тайное общество в случае правдивости известных нам слухов? - Михаил Орлов обернулся на говоривших, цокнув шпорами прямо посреди комнаты.

- Пойти к императору и твёрдо заявить про российское недовольство, - почти наивно произнес Муравьев- Апостол, гордо выпрямив спину.
- Сложный вопрос. Я бы предложил отправиться к императору с ультиматумом, подкрепив его войсками, - решительно заявил Трубецкой.
- А если прольётся кровь? - с интересом поинтересовался Муравьев, изучая холодное лицо князя. Ему было очень любопытно, как этот либерал, настраивающий на бескровной революции, собирается вывести военную силу, при этом не пролив ни капли крови.
- Русские не будут стрелять в русских, тем более обыкновенные солдаты, - ответил Сергей Петрович, поднимаясь с красивого, аккуратного стула с изящными ножками,  который бы читатель отнёс к "Русскому ампиру".

-Что же, раз уж мы разобрались с нашими возможными действиями, - начал Сергей Муравьев-Апостол, которому хотелось прекратить горячую дискуссию м постоянно возникавшими идеями цареубийства на что-то более мирное, - То предлагаю отменить успешное дело нашего друга - Фёдора Николаевича Глинки. Он и его друзья, также члены нашего общества помогли семейству чиновника Баранова.  Чиновник сей просидел шесть лет на гауптвахте под судом,а когда суд кончился, то он был призван невиновным. Семья этого Баранова за эти шесть лет лишилась и угла, и куска хлеба. Глинка с друзьями его, довели дело до начальства сего чиновника о пострадании этого человека. Больной жене Баранова нашли доктора, а малюток детей пристроили в добрые руки. Фёдор Николаевич составил записку к начальству этого Баранова,а один из приятелей Глинки взял денег у графа Потоцкого, которые были отданы бедному чиновнику. Также Баранову были отданы и деньги общественные, которыми каждый из благодетелей чиновника поделился. Начальство же несчастного выписало ему награду за пострадание шести лет на гауптвахте, - радостно объявил Сергей Иванович.

Михал Орлов захлопал в ладоши, широко улыбнувшись.
-Это опреденно успех, - мужчина подошёл к Сергею и похлопал его по плечу, - когда Глинка наконец посетит наше общество и пригласит своих друзей?
- В письме, в коем он сообщает о деле чиновника Баранова, пишет, будто на следующее собрание пригласит своих товарищей.

- Похвально. Когда встретимся с Фёдором Николаевичем, то обязательно отправимся вместе в Большой тетр. Надеюсь, там будут показывать "Орфея" Евстигнея Фомина. Прочем, сегодня дают Княжнина, и увы, я  приобрёл билет, - князь встал и уже начал прощаться со своими друзьями,- Но кстати. Что по поводу слухов думает Пестель? - неожиданно поинтересовался он

- В Тульчин отправился князь Волконский,- быстро ответил Орлов, раскланиваясь с Трубецким.

- О, страшно представить, что подумает Павел Иванович, - пошутил Муравьев- Апостол, оглянувшись на Никиту Муравьева, который являлся старым приятелем Пестеля.
-Наш радикал захочет срочной революции!- по-доброму рассмеялся Никита, тоже прощаясь с Сергеем Петровичем.

Друзья простились, и князь Трубецкой отправился в театр. Тем временем в Петербурге уже стемнело,  апрельская ночь лаского щекотала лица холодком, а мартовская грязь под ногами медленно  начала исчезать. Высоко в небе блестели крошечные сапфиры звёзд, покрывавшие все небесное одеяние. Даже на ночных улицах Петербурга что-то происходило, поэтому город на Неве шебуршился и  шептался: в кабаках  дебоширили пьянчуги , в театре надменно восседало дворянства, а  по улицам стучали колёса экипажей.