Глава 2. «Под микроскопом»
Алиса пришла в лабораторию Орлова ровно на десять минут позже назначенного времени. Она надеялась, что он не заметит.
Он заметил.
— Ковалева, если бы вы опоздали на Большой взрыв, вселенная до сих пор была бы точкой, — раздался его голос из-за стеллажа с реактивами.
— Зато очень компактной! — бодро ответила Алиса, скидывая рюкзак на стол.
Орлов вышел из-за угла, держа в руках её конспект. Тот самый, где между формулами красовались:
1) Карикатура на него с подписью «Доктор Зло и его жертвы».
2) Стикер «Спасите меня от тирании молекул».
3) И, что хуже всего, стихи в уголке:
"Орлов, Орлов, ты так суров,
Но без тебя мне не жить,
Ведь ты — мой злой химик-богов,
А я — твоя... лаборантка, блин."
Он поднял взгляд.
— Поэзия?
— Э-э-э... Творческий кризис?
— Кризис — это когда вы пытаетесь отличить сульфат от сульфида.
Алиса попыталась отобрать конспект, но Орлов поднял его выше — а он, зараза, был на голову выше.
— Вы вообще смотрели в учебник? — он ткнул пальцем в страницу.
— Ну, я... листала.
— Листала.
— В смысле, глазами водила!
— Ага, мимо.
Он швырнул конспект обратно на стол.
— Сегодня вы разбираете мои записи. И если я найду хоть одну ошибку...
— ...я мою пробирки?
— ...вы моете пол.
Алиса устроилась за его столом, впервые в жизни внимательно разглядывая чужие конспекты.
Орлов писал идеально: Формулы — ровные, как солдаты на параде. Графики — без единой дрожащей линии. Даже запятые выглядели так, будто их ставили по линейке.
— Вы что, робот? — не выдержала она.
— Нет, просто не обезьяна с гранатой.
— Ой, ну вот! — Алиса ткнула пальцем в его записи. — Вы тут написали «азотная кислота», а должны быть «азотистая»!
Орлов медленно наклонился, посмотрел.
— Это моя ручка замазалась.
— Ага, конечно! — она торжествующе ухмыльнулась. — Значит, и у вас бывают ош...
Он взял её руку и перевернул страницу. Под ней лежала запасная с пометкой: «Исправлено: азотистая».
— Я всегда делаю черновик.
— ...
— А теперь — пол.
Алиса скрипела зубами, отдраивая кафель. Орлов сидел за столом, делая вид, что не замечает, как она швыряет тряпку в ведро. Бормочет что-то про «садиста в халате». Строит ему рожи, когда он поворачивается спиной.
— Я вас вижу,— сказал он, не отрываясь от бумаг.
— Что?!
— В окно. - Он кивнул на стеклянный шкаф, где её отражение корчило лицо.
Алиса покраснела.
— Это... мимическая гимнастика! Для улучшения кровообращения!
— Ага. И бормотание «чтоб ты лопнул» — это аффирмации?
Она замерла.
— Вы СЛЫШАЛИ?
— Лаборатория — резонирует.
— ...
Тут что-то щёлкнуло в её голове.
— Значит...— она медленно подошла к его столу. — Вы слышали ВСЁ, что я сегодня говорила?
Орлов замер.
— Например?
— Ну...— она заковыряла край стола. — Что вы... э-э-э... «неплохо выглядите для человека, который спит три часа в сутки»?
Тишина.
— Я это пропустил.
— А что «у вас очень... выразительные руки, когда вы пишете на доске»?
Его рука, державшая ручку, дрогнула.
— Тоже нет.
— А что...
— Ковалева.
— Да?
— Мойте пол.
Но когда она отвернулась, краешек его рта дёрнулся.
Вечером, когда Алиса уже уходила, он бросил ей вслед:
— Завтра — в восемь. И если опоздаете...
— ...я мою потолок?
— ...я покажу, как правильно писать конспекты.
Она обернулась, подняв бровь.
— Это угроза или предложение?
— Это эксперимент.
И дверь закрылась.