Глава 19. Ночь откровений
Пришлось отдать таксисту последнюю наличку. Он был не в восторге от перспективы ехать два часа загород, а потом возвращаться столько же. Я устала достаточно, чтобы предложить ему сумму, превышающую любые тарифы раза в четыре. Зато поездка прошла в комфортной тишине.
Встреча с братом вывела меня из себя. Я не собиралась встречаться с ним в городе и вообще не хотела бы видеть его ещё добрые полгода. Мне хватало проблем помимо семейных разборок.
Небо начало немного светлеть, меняя свой цвет с глубокого чёрного на тёмно-синий, однако до рассвета было ещё далеко. Спать не хотелось совершенно, несмотря на то, что я чувствовала себя как выжатый лимон. Шкатулку с клинками я отнесла в кабинет Рона и оставила на столе. Он вернётся через несколько часов, так что здесь мне было нечего делать. Я приняла душ, переоделась в пижаму и без каких-либо мыслей в голове вышла из комнаты.
Ноги сами привели к знакомой двери.
И на что я рассчитывала? Что Идасс откроет дверь в три часа ночи? Надеялась, что он не спит? С чего я взяла, что он будет рад моей компании?
Но мне так отчаянно хотелось поговорить с кем-то. Марон на миссии, Олета уехала на каникулы к тёте, я осталась совершенно одна. Да, роман в моём случае противопоказан. Но почему я должна отказываться от дружбы с Идассом?
Я легонько постучала, боясь, что разбужу человека. Простояв в пустом коридоре полминуты и успев проклясть себя самыми страшными словами, я собралась уже уйти к себе, как вдруг дверь отворилась. На пороге стоял озадаченный Идасс. Он тоже был в пижаме, но сонным не выглядел. Я возликовала – спать он вроде не собирался.
— Привет, — начала я разговор.
— Здравствуй.
— Можно войти? — с улыбкой спросила я.
Он не колебался. Сразу распахнул дверь шире и позволил проскользнуть в уже знакомую комнату. Здесь царил полумрак. На двух подоконниках горели белые сферы, служившие единственным источником света. Кровать была расправлена и слегка помята, значит, я всё-таки вытащила его из постели.
Я уселась в кресло, поджав ноги под себя, и оглянулась. Идасс так же стоял у открытой двери, из которой сочился свет коридорных ламп. Его лицо утопало в тени, но глаза сверкали то ли отражённым светом, то ли какой-то из эмоций. Я не смогла прочитать его внутреннее состояние. Я и своё-то состояние понять сейчас не могла.
Мужчина наконец отмер, запер дверь и задал лучший за весь вечер вопрос:
— Вино будешь?
Кивком согласилась и стала наблюдать, как он достаёт бутылку с посудой из тумбы и разливает припасённое вино по двум бокалам.
— Юг Улакрии, семь лет выдержки. — Он протянул мне бокал.
Для меня эти слова несли немного информации. Внезапно я поняла, что, не смотря на довольно разностороннее обучение в Чертоге, я остаюсь простым человеком, совершенно не разбирающимся в бытовых темах. Таких, как вина. Я улыбнулась этим мыслям и протянула бокал, чтобы чокнуться. Резкий звон на мгновение нарушил тишину ночи.
— Ну и что же привело тебя ко мне?
— Хотела поболтать перед сном.
— Поэтому решила заглянуть ко мне под утро. — Тихий смешок без намёка на укор.
— А ты почему не спишь в такую рань?
— В отличие от учеников у меня нет каникул. Разбираюсь с документами допоздна, заполняю журналы. Дел даже больше, чем во время учёбы.
— Почему ты стал преподавать? — Вопрос вырвался раньше, чем я успела обдумать его.
— Интересно наблюдать за детьми, которые с твоей помощью превращаются во взрослых. Кажется, что ты принимаешь минимальное участие в жизни каждого из них, а потом замечаешь, что они говорят твоими словами или мыслят так, как ты их учил. Это ответственная работа, которая мне оказалась по плечам.
— И тебе никогда не хотелось всыпать кому-нибудь из задир? — В моём голосе прозвучало неожиданное для нас обоих изумление.
Идасс низко рассмеялся.
— Этого я не говорил. — Он наполнил опустевшие бокалы и продолжил. — Я люблю свою работу, но и у любимого дела есть минусы. Приходится мириться с этим.
— А я свою работу не люблю, — внезапно призналась я. — И не могу мириться с одним из минусов.
Кажется, он не ожидал от меня такого откровения. Его взгляд стал мягче.
— Уверена, что от этой проблемы нельзя избавиться?
— Избавиться, может, и можно, но слишком большой ценой. — Я вспомнила заявление Рона о том, что я могу убить Риаду. К сожалению, это не было спасением, так как после убийства Смерти, ангел занимает её место. Мне претила мысль о таком статусе. — Боюсь, выход у меня один – увольнение.
— Иногда нужно менять сферу деятельности, — поддержал меня Идасс. — А что за работа?
— Да так... типичные офисные обязанности: следить за бандитами, убивать непокорных, помогать Смерти контролировать баланс между живыми и мёртвыми.
Наверное, это вино развязало мне язык.
— Какая скука. — Кажется, он принял мои слова за шутку.
Я уставилась на него с горькой улыбкой, ничего больше не говоря. Догадается ли? Я почти видела, как он прокручивает мои последние слова в голове и пытается разобраться. Он слегка переменился в лице. Расслабленная улыбка медленно увяла, в глазах появилась тревога. Он осушил свой бокал одним глотком, однако вопрос задал вполне спокойным тоном:
— Ты ведь сейчас не шутишь, да?
— Мне бы очень хотелось, чтобы это было шуткой.
Ему понадобилось ещё немного времени, чтобы осознать мои слова. Он напряженно вглядывался в мои глаза, ища там правду. Я неторопливо попивала вино, не отводя взгляда.
— И кем же ты являешься? — аккуратно спросил он.
— Тринадцатым ангелом смерти.
Он кивнул, словно именно этих слов от меня и ждал. Настала моя очередь удивляться столь нейтральной реакции.
— Я подозревал, что тайна твоего происхождения не единственная, — с неловкой улыбкой произнёс он. — Но насколько мне известно, тринадцатый ангел является сильнейшим среди всех остальных. — Я кивнула, подтверждая его слова. — В таком случае ты должна быть очень талантливым тёмным магом.
Забавно, что он подошёл к моему признанию с логической точки зрения. Нет бы убежать подальше.
— Не хотелось бы хвастаться, но Марон утверждает, что я сильнейший чёрный маг из ныне существующих.
— Марон в курсе? Ну конечно он в курсе... Он тоже ангел смерти, так? — догадался Идасс.
— Двенадцатый. Отличный наставник, кстати. Жаль, что не преподаёт в школе.
— По крайней мере теперь я понимаю, что изменило его так за то время, что мы не виделись. Я думал, его подкосила смерть родителей.
Идасс помотал головой, явно перегруженный обилием новостей.
— А что за минус, из-за которого ты хочешь покинуть... работу?
— Чрезмерное внимание Смерти. Я устала срываться по её первому зову и мчаться на другой конец страны из-за бесполезных бесед. Иногда мне кажется, что ей просто нравится гонять нас туда-сюда. А отказать ей невозможно.
— Ты пробовала?
— Что? — До меня не сразу дошёл смысл вопроса. — А... Честно говоря, нет. Я видела, что она делает с теми, кто пытается отказаться. Подчиняет их волю себе и заставляет выполнить то, что ей нужно. Маги становятся похожи на живых кукол, которыми она просто играет.
— Понятно. — После недолгой паузы последовал ещё один вопрос. — И как ты собираешься увольняться?
— Пока не знаю. Собираюсь на днях вернуться в Чертог Смерти и посмотреть в библиотеке книги об ангелах. Их немного, но надеюсь, что там найдётся возможное решение. Ангелами смерти не рождаются, эти силы приобретаются с благословения Смерти. Должен быть способ избавиться от них.
Какое-то время мы просидели в тишине. Я размышляла о предстоящем визите в Чертог, Идассу нужно было время переварить новости. В глубине души меня поражал тот факт, что он принял мой статус ангела, как нечто удивительное, но не устрашающее. Не понимаю, почему он так спокоен. Для меня будет чудом, если завтра он вообще заговорит со мной.
Мелькнула мысль, не стоит ли мне уйти отсюда. Но прежде, чем я сообразила, будет ли это правильным решением, Идасс продолжил разговор.
— Так что привело тебя ко мне на самом деле? Почему тебе захотелось поговорить?
Я уже собралась отшутиться, как вдруг до меня дошло. Действительно, с чего я решила рассказать малознакомому человеку о своём секрете? Не потому ли, что на месте Идасса должен был быть Астиан? Я не могла поделиться тревожащими меня мыслями с братом и вывалила всё это на человека, которому хотела доверять. Кажется, я совершила небольшую ошибку.
— Я... — Шутка забылась, а вот вино продолжало оказывать эффект. По крайней мере именно на него я спихивала вину за свои откровения в последствии. — Знаешь, я сегодня встретила брата. Мы не виделись четыре года.
Идасс молча ждал продолжения.
— Раньше мы с ним ссорились каждый день, но он мне очень помог перед отъездом из дома. А сегодня... не знаю. Я почему-то обвинила его во всех своих бедах и разозлилась. Он пытался поговорить, а я вела себя как стерва. И я до сих пор злюсь, хоть понимаю, что причин нет. А его попытки помочь, связаться с семьей вообще неуместны. Он словно решил, что мне нужно это примирение с родителями.
Я судорожно выдохнула и постаралась собраться с мыслями, но их поток уносил меня всё дальше в пучину негативных эмоций.
— Тебе стыдно, — заключил Идасс.
Я отрицательно помотала головой, но спорить не стала.
— А что за примирение с родителями?
— Это долгая история, — кратко бросила я.
Идасс поудобнее уселся в кресле и, пригубив вино, сказал:
— Торопиться нам некуда. Я хочу услышать эту историю.
Я невольно заулыбалась. Кратко рассказала историю с финальным испытанием в школе вплоть до побега из загса. Я видела сочувствие в глазах мага, но вместе с тем он явно забавлялся.
— А что смешного я сказала? — наконец возмутилась я.
— Извини. — Он прикрыл рот рукой, пытаясь скрыть улыбку. — Просто представляю, как ты общалась с этим женихом и как бегала в свадебном платье по дворцу бракосочетания... Судя по тому, что я о тебе знаю, со стороны всё это должно было выглядеть весьма комично.
— То есть, по-твоему, это смешно? — Моё возмущение было искренним, но оно быстро перестало быть серьёзным. — Ты хоть представляешь, как сложно бегать на каблуках, да ещё и в платье? Особенно когда ты знаешь, что от этого марафона зависит твоё будущее?
Я уставилась на него так, словно его высказывание оскорбило меня до глубины души, однако уголки моих губ предательски дрожали.
— Ладно, а как ты поступил бы на моём месте?
— Ну, во-первых, я бы очень удивился, если бы меня захотели выдать замуж.
— Ты вырос в стране с другими традициями, — принялась объяснять я. — В Амте благословение родителей – просто формальность, в Улакрии – обязательное условие. Я бы больше удивилась, если бы мне позволили выбрать мужа, хоть мои родители более либеральны в этих вопросах, чем большинство.
— И ты не хочешь с ними общаться?
— Пока не хочу. Сейчас я веду не тот образ жизни, при котором можно было бы забегать к ним на огонёк по выходным и рассказывать, как дела у меня на работе.
— А когда настанет благоприятный период?
— Наверное, когда я окончательно определюсь со своими планами на жизнь. И да, обязательное условие: воссоединение семьи произойдёт не раньше, чем я решу вопрос с Риадой.
— С кем?
Я неопределённо махнула рукой.
— Со Смертью.
— Хороший план, — после небольшой паузы заключил Идасс.
— А ты часто общаешься с семьёй?
— С сестрой очень часто. Она старше на восемь лет и недавно родила сына, так что я стараюсь навещать их пару раз в месяц. У неё замечательный муж, но работает слишком уж много. — Он помедлил, размышляя, что ещё можно рассказать. — С родителями я регулярно созваниваюсь, но вижусь с ними от силы два раза в год.
— Почему? Вы в плохих отношениях?
— Нет. — Взгляд карих глаз устремился в никуда, лицо мужчины приняло задумчивое выражение. — Они заядлые путешественники, всё время в дороге, дома их не застать. Когда мы с Сав были маленькие, часто пропускали школу из-за очередной спонтанной поездки. Ещё до университета я объездил весь цивилизованный мир. А когда поступил и съехал, родители ушли в отрыв. Они каждый месяц находят новые места для посещения, а потом заваливают нас с сестрой фотографиями.
Он принялся рассказывать истории из путешествий, смешные и не очень. Я слушала его с неподдельным интересом. В какой-то момент у меня онемели щёки – так много я, наверное, не улыбалась никогда.
За окном стало светать. Никто и не подумал о том, чтобы разойтись по кроватям. Мы продолжали беседу, пока солнце не поднялось над деревьями, а потом усталость сморила нас обоих. Я чувствовала, что смогу продержаться ещё день без сна, но также видела, что Идасс заметно вымотался за эти часы.
— Мне, наверное, пора, — сказала я. К этому моменту на столе стояли две пустые бутылки из-под вина, и мы с трудом ворочали языками. — Предлагаю перенести наше занятие на вечер.
На каникулах мы решили заниматься магией ежедневно.
— Хорошая идея. Боюсь, к полудню я не встану.
Я расслабленно улыбнулась и вылезла из уютного кресла. Пижама изрядно помялась. Лета закатила бы мне скандал из-за неопрятного вида, но её здесь не было, так что я провела руками по складкам не столько в попытке их расправить, сколько в успокоительном жесте, и направилась к выходу. Идасс поднялся, чтобы проводить меня.
— Добрых снов, — сказала я в дверях.
— И тебе.
Он подошёл достаточно близко, чтобы я смогла разглядеть золотые крапинки в его глазах. В свете утреннего солнца его распущенные волосы казались полупрозрачными и пропускали лучи через себя. Я невольно задержала дыхание, любуясь его прекрасным видом.
Сердце болезненно сжалось, и я опомнилась. Тряхнула волосами и вышла в коридор, не сказав больше ни слова. Дверь за моей спиной тихо закрылась.
На моём лице снова расползлась глупая улыбка. Я ничего не могла с этим поделать. Зато я точно знала, что мне понравилось беседовать с Идассом и что я с огромным удовольствием наведывалась бы к нему каждую ночь ради таких посиделок.
В волю помечтав, я оглянулась в коридоре и выяснила, что он не так пуст, как казалось. В нескольких дверях от меня стоял Марон, всем своим видом выражая негодование или даже злость.
— Я не понял, — медленно протянул он. — Почему ты выходишь утром из чужих апартаментов?
Судя по его тону, я попала.
— Ты что творишь?! — гневно прошипел Марон.
Не дав возможности ответить, он подлетел ко мне, схватил за плечо и потащил прочь.
— Рон, мне больно, — пожаловалась я, тщетно пытаясь высвободиться из хватки. Что ни говори, а он всегда был сильнее меня.
— Я просто убью тебя, — рассуждал он вслух. — Нет, сначала я устрою тебе взбучку, потом отправлю в Чертог к парням на несколько недель, чтобы они напомнили тебе о прекрасных испытаниях, а после уже убью собственными руками.
Мы как раз дошли до его кабинета, который он открыл с ноги.
— Да что происходит?! — воскликнула я. Он наконец отпустил, и я потёрла руку, на которой точно останутся синяки.
— Это я хочу тебя спросить, что происходит!
Он гневно уставился на меня, оперев кулаки о стол. Я не рискнула сесть на диван и осталась стоять у двери.
— Почему ты так взъелся на меня?! — Я тоже начала беситься.
— Потому что я устал, Миларасс! Я устал терпеть твои выходки. Сколько можно? Помимо того, что ты не в состоянии определиться со своей жизнью и постоянно бегаешь от одной идиотской цели к другой, так теперь ты начала доставлять мне кучу проблем. Я нашёл для тебя возможность вырваться из Чертога, я нашёл способ поступления в эту академию, я смирился с твоими метаниями и согласился отдать тебе ключ от Чертога. А теперь ты решила закрутить роман с учителем, являясь ученицей школы, совершенно не думая о том, как это скажется на нас обоих!
— Не закручивала я никакой роман! — В моём голосе прозвучала обида. Я сделала глубокий вдох, прежде чем стала объясняться. — Я не спорю. Возможно, я сама не до конца понимаю, чего хочу, но Рон... Мне двадцать два года. Кажется. И всё, что я видела в этой жизни, – школа и Чертог. Естественно, мне сложно понять, что делать дальше. Я пытаюсь определиться с задачей на ближайшее время, потому что не знаю, что будет завтра или через неделю. И именно из-за этой неопределённости я и хочу покинуть Смерть. Я хочу вдохнуть полной грудью и спокойно решить, что делать дальше.
Его взгляд смягчился, парень расслабился и упал в кресло.
— И да, я понимаю, что, выйдя рано утром из апартаментов мужчины, выгляжу как та ещё куртизанка, но ничего не было. Мы просто разговаривали, и беседа затянулась до утра.
— Ты ко всем мужчинам в гости ходишь в пижаме? — начал вредничать он.
— Только к лучшим, — с улыбкой ответила я, напоминая, что и перед ним стою в пижаме.
— Мила, если это выльется во что-то большее, чем повседневные беседы...
— Ты меня убьёшь, я помню, — перебила я его.
Меня посетила абсурдная мысль.
— Уж не ревнуешь ли ты, Рон? — самодовольно поинтересовалась я.
— Что ты, всего лишь беспокоюсь о том, чтобы не потерять работу, — улыбнулся он.
Я поспешила сменить тему.
— Твои жалкие ножики перед твоим носом.
Парень глянул на шкатулку, будто впервые её увидел. Скорее всего так оно и было. До этого он был занят размышлениями о вариантах моей кончины.
— Ты всё-таки привезла их, — довольно подытожил он. — Как раздобыла?
— Пришлось побегать. Ты специально не сказал мне о подставе?
— Ага, — буркнул он, любуясь клинками. — Подумал, что ты и так справишься.
— Рада, что ты так уверен во мне.
Он оставил мои слова без внимания, погрузившись в изучение камня в рукоятке.
— Ладно, я пошла спать.
Я развернулась и в спину мне донеслось:
— Иди. В полдень встречаемся в зале.
Пришлось развернуться и напомнить:
— Вообще-то в полдень у меня практика по белой магии.
О том, что занятие мы с Идассом перенесли, я благополучно умолчала.
— Уверен, что ты отложила её, чтобы выспаться.
Я невольно закатила глаза. Какой догадливый гад.
— Представляешь, да, я хотела бы выспаться.
— Отоспишься в другой раз. В полдень в зале, — повторил он. — Не надо было меня бесить.
Я вышла, хлопнув дверью. Видимо, на каникулах отдохнуть мне не удастся.