Джойс

В ушах зазвенело.

Я медленно подняла голову, чувствуя как крошки стекла царапают мою шею и закатываются за ворот куртки. Моя правая рука болела, наверное, я повредила ее, когда меня огромным толчком откинуло назад. Я попыталась сесть, и почувствовала, как голова наливается свинцом, а по виску течет что-то теплое. В полной растерянности, не понимая что происходит, я попробовала сконцентрировать свой взгляд сквозь трещины на лобовом стекле.

Был дым. Много дыма. Я услышала, как несколько мужских голосов что-то кричали о том, что нужно вытащить людей, но едва могла разобрать их слова – гул в моей голове нарастал все сильнее, словно мне в череп засунули огромный улей. Кто-то подошел к моей машине и постучал в стекло. Я осторожно повернула голову, не понимая, как она вообще поворачивается, каким-то чудом отстегнула ремень безопасности и постаралась открыть пассажирскую дверь, но та не поддавалась.

– Эй, мисс! С вами все в порядке, мисс?!

Мужчина, лицо которого я едва могла различить в свете дорожного фонаря, силой потянул на себя дверь несколько раз, и когда та наконец-то поддалась, протянул ко мне руки, помогая выбраться из машины. Я вцепилась в него левой рукой, правая повисла непроизвольно вдоль моего тела.

– Ты вызвал скорую, Джек?! – прокричал мужчина у меня над ухом, крепко держа меня за талию, так как мои колени, кажется, сгибались без моего участия. – Тут живая!

– Я в порядке... – из моего горла вырвался хриплый звук.

Неожиданный порыв морозного ветра ударил в лицо. Мне стало ужасно холодно, тело начало знобить, но в эту же секунду сознание как будто прояснилось, и до меня наконец-то начало доходить происходящее.

В зимних сумерках на перекрестке около закусочной "У Стивена" развернулась ужасная картина, от которой кровь застывала в жилах. Моя машина была вывернута на девяносто градусов, на двух дверях имелись огромные вмятины, стекла трещали по швам, из капота шел дым. Но это было ничто по сравнению с тем, что происходило позади меня. Одна из машин лежала в метрах двадцати перевернутой, вторая – улетела в зеленую зону, угодив в фонарный столб. Асфальт, покрытый тонкой коркой льда, был весь усыпан стеклом и следами от шин. Люди бросали свои машины на перекрестке и выбегали на помощь, звоня в полицию и скорую. Я заметила, как несколько человек снимали происходящее на телефоны, на их лице отражался ужас. Чувствуя, как меня начинает тошнить, я крепче вцепилась в локоть мужчины.

– Вам плохо, мисс?! – спросил он участливо, и я только сейчас уловила его испанский акцент. – Подождите немного, помощь уже едет.

Я кивнула в ответ, ощущая, как язык прилип к нёбу, а гул в ушах не прекращал звенеть.

– У вас сегодня второй день рождения... – пролепетал мужчина, смотря на перевернутую машину позади нас, вокруг которой собралась толпа людей. – Похоже, никто, кроме вас, не выжил...

Слова мужчины пронеслись по телу, словно острые иглы, больно впиваясь в каждый сантиметр моей кожи. Не понимая что делаю, я двинулась вперед на нетвердых ногах. Я должна была увидеть все своими глазами. Колени становились ватными с каждый шагом, и я двигалась, словно зомби, с ужасом наблюдая картину перед собой. Серый седан был измят вдребезги, его перевернутые колеса все еще продолжали медленно крутиться, отчего мне становилось не по себе. Несколько человек, среди которых были и женщины, пытались добраться до пассажиров, но тщетно – ремни и двери заклинило. Я подошла поближе, и меня начало мутить при виде окровавленной руки, вывалившейся из окна на дорогу.

– Вам лучше не смотреть... – сказал кто-то из толпы, но мой взгляд уже был прикован к руке.

– Сколько там людей? – прохрипела я, сама не понимая как.

– Кажется, только двое, – услышала я чей-то ответ. – Водитель мужчина и женщина на пассажирском сидении. Задние двери заблокированы, и там затемненные стекла, невозможно рассмотреть.

В эту же секунду из машины послышался какой-то писк, похожий на детский плач. Один из прохожих присел на колени около задней двери.

– Эй! Там кажется кто-то есть! – крикнул он.

Не отдавая себе отчета, я насколько могла быстро подошла к машине и присела около нее, пытаясь прислушаться.

– Там есть кто-то?! – выкрикнула я охрипшим голосом.

Из седана снова послышался плач, и теперь стало ясно, что на заднем сидении был ребенок. Он оставался живым. Мое сердце принялось отчаянно стучать о ребра, и я завопила во весь голос, что нужно вытаскивать ребенка оттуда.

– Эй, малыш! – выкрикнул здоровяк ребенку и попытался локтем пробить стекло. – Отвернись к другому окну!

Через несколько ударов, и до того треснутое стекло рассыпалось в мелкую крошку. Кто-то из зевак охнул, женщины запричитали что-то неразборчивое. Я снова присела на колени, чувствуя как моя правая рука начинает адски болеть, и заглянула внутрь салона. С другой стороны клубочком лежала перевернутой розовая куртка, и если бы ребенок не издавал плач, можно было бы подумать, что это просто чья-то одежда.

– Эй, малыш! – позвала я, как можно спокойнее. – Иди сюда, мы тебе поможем.

Куртка зашевелилась, и хныканье стало громче, похоже, ребенок был пристегнут и не мог вырваться сам. Он лежал полубоком на кузове машины в неестественной позе. Я позвала еще раз, но это не помогло.

– Надо его оттуда вытащить! – крикнула я. – У меня рука, кажется сломана, я не могу.

Как только я произнесла это вслух, на мои глаза стали наворачиваться слезы. Моя рука болела, я попала в аварию, на переднем сидении было два трупа, жизнь еще одного участника ДТП была мне неизвестна, а внутри машины был маленький ребенок, который отчаянно боролся со страхом. Меня начало колотить, я постаралась прогнать эти мысли, сделав несколько глубоких вдохов и сосредоточив все свое внимание на ребенке.

Здоровяк, который проломил стекло, сел на четвереньки и постарался через окно пролезть в машину, чтобы открыть двери. Едва у него это получилось, как ребенок начал громко плакать от испуга.

– Я успел ее отстегнуть. Но, кажется, она меня боится, – сказал мужчина, высовываясь наружу. – Это девочка. Может, женщину она не будет бояться.

– Дайте мне! – слова вылетели из моего рта быстрее, чем я смогла сообразить.

Мужчина отошел, давая мне проход, и я, сев на четвереньки, постаралась пробраться в машину, все еще придерживая свою поврежденную руку в свободном положении, чувствуя как осколки битого стекла больно впиваются в ладони. Девочка свернулась клубочком, опираясь спиной на дверь позади себя.

– Как тебя зовут? – тихо спросила я. – Пойдем со мной, нужно выбираться отсюда.

Розовая курточка зашевелилась, и на секунду ребенок перестал плакать. Девочка подняла лицо и испуганно на меня уставилась. Ее светлые волосы были спутанными и немного в крови, по щекам разбежались царапины, а серые большие глаза смотрели на меня с ужасом и отчаянием. От этого взгляда мне стало не по себе, ком подступил к горлу, и я почувствовала, как по моим щекам потекли слезы.

– Мы с тобой сегодня счастливы, – сказала я, давя приступ истерики, и постаралась улыбнуться. – У тебя что-то болит?

Девочка отрицательно замотала головой, отчего я облегченно вздохнула.

– Как тебя зовут? – повторила я свой вопрос.

– Джесс.

– Хорошо, Джесс, пойдем со мной, – сказала я спокойно. – Нам нужно выбираться отсюда.

Девочка попыталась от меня отодвинуться, но я уловила ее взгляд, когда она глянула на переднее сидение.

– Мама... – захныкала Джесс, и по ее искаженному от страха лицу потекли слёзы.

Я подавила ком в горле, чувствуя, как меня снова начало колотить. Единственной мыслью, застрявшей в моей голове, было вытащить ребенка из этой чертовой машины во что бы то ни стало.

– Пойдем, сначала нам нужно выбраться.

Я протянула здоровую руку, балансируя на согнутых коленях, и, ухватившись за спину девочки, притянула ее к себе. Джесс обвила мою шею руками, плотно прижавшись ко мне, и я, сама не понимая какими усилиями, вытащила нас двоих наружу. Я услышала как кто-то выкрикнул "Молодец!", вдалеке прозвучали первые звуки сирен, но все мое внимание было приковано к той маленькой крохе лет пяти, которая в испуге вцепилась в меня мертвой хваткой и постоянно звала свою маму. Мы сидели так на земле еще несколько минут, каждая пытаясь осознать, что сейчас происходило, пока вой сирены не стал оглушительным, и чьи-то крепкие руки начали поднимать нас с мерзлого асфальта.

Я распахнула глаза, понимая, что не чувствую своего тела.

В комнате было темно, и только зеленоватый свет электронных часов тускло падал на письменный стол.

Я попыталась сделать вдох и выдох, но легкие отказывались набирать кислород. Мое лицо было мокрым от испарины, и мерзкие капельки пота стекали по шее. Паника подступала к горлу, и я постаралась вспомнить, что же мне советовали делать в этих случаях, но в голову ничего не приходило, кроме как постараться ощутить свои пальцы. Я мысленно представила, как выглядят мои руки, которые лежали, как каменные, вдоль тела. Кажется, на левой руке у меня был небольшой шрам, который я получила в детстве, когда упала с велосипеда. Я постаралась пошевелить рукой, и пальцы немного поддались, ощутив шероховатую ткань тяжелого одеяла. В эту же секунду из груди вырвался хриплый звук, в ушах снова неприятно зазвенело, но я наконец-то смогла вдохнуть.

"Это всего лишь сон, Эсми, – повторяла я про себя. – Всего лишь сон".

***

Мэг была вне себя от радости, когда узнала, что Мойз организуют поездку за город. Последний раз мы выбирались так на природу больше года назад, но Маргарет до сих пор вспоминала те выходные с особенным трепетом. Это было не удивительно, ведь наша собственная семья уже многие годы не проводила время вместе. Пиком изобретательности Сары и Дика были предпраздничные поездки в торговый центр, во время которых Мэгги разрешали покупать все, что хотелось. В свою очередь я всячески пыталась увильнуть от такого совместного времяпровождения, но Сара каждый раз упрекала меня в том, что я совсем выбилась из рук, а Маргарет нужна сестра. Сцепив зубы и натягивая на лицо нейтральную маску, я ходила за Мэгги по магазинам, пока родители в очередной раз устраивали скандал на фудкорте, выясняя отношения.

Но путешествия с Мелани, Гарри и Вики были нечто совершенно иным, по-настоящему особенным временем. Нам с Маргарет безумно нравилось ночевать летом у костра, бродить по поросшим дикими цветами холмам и полянам, а зимой жарить сосиски на мангале и играть в "Угадай кто". Гарри был отличным знатоком местности, а потому с ним всегда было интересно, он много знал о птицах, насекомых, травах, и у него всегда в запасе была пара шуток, чтобы развеселить нашу женскую компанию.

До рождения Мэг, когда мы с Вики были совсем детьми, на лето к Мойз часто приезжал их племянник, и тогда наши походы становились еще интереснее. Несмотря на то, что я не слишком-то пыталась завести дружбу с Джеймсом, который с особой тщательностью выбирал способы довести меня и Вики до точки кипения, в его присутствии наша компания становилась веселее, а поход – увлекательнее. В те дни, когда мальчик гостил у Мойз, Мелани полностью посвящала себя племяннику мужа, практически не отходя от него ни на шаг – она готовила для него любимые блюда и каждый раз просила съесть еще хотя бы ложечку, ездила с ним в торговые центры, чтобы купить очередную игру для приставки или пару новых вещей, укладывала спать и всегда-всегда ему улыбалась. Было так странно наблюдать за тем, как на несколько недель тетка Мелани напрочь забывала о собственной дочери и всецело отдавала свою любовь светловолосому мальчику, который поначалу с большой осторожностью, а затем открыто и ласково принимал ее заботу. Кажется, Вики не была против, ей всецело хватало меня.

Помню в то лето, когда нам с Вики было по восемь, как обычно после завтрака я побежала к Мойз, чтобы провести с друзьями весь день. Влетев на радостях в соседский дом, я уже собиралась позвать подругу, когда услышала приглушенные голоса на кухне. Сделав пару бесшумных шагов, я спряталась за стенкой и выглянула в арку, чтобы посмотреть, что случилось. На высоком табурете сидел Джеймс, он выглядел ужасно сердитым. Никогда прежде я не видела его в таком состоянии. Мальчик мог быть противным и мерзким, выдумывая каждый раз все более изобретательные способы, чтобы раздразнить нас с Вики, но всегда-всегда на его лице была улыбка. Видеть его щеки горящими от эмоций, а кулаки сжатыми от злости, было очень странным. Что такого страшного могло произойти, чтобы всегда беспечный Джеймс сделался настолько враждебным?

– Ну-ну, Джеймс, – тетка Мелани осторожно положила руку на маленькое плечо, на ее добродушном лице отражалось беспокойство. – Все наладится!

Джеймс покрепче сжал челюсть, мне показалось, он всеми силами пытался не заплакать. Мелани попробовала приобнять мальчика, но Джеймс продолжал все также неподвижно сидеть на табурете, уставившись куда-то невидящим взглядом.

В свою очередь Мел не бросала попытки успокоить племянника.

– Я уверена, с твоей мамой все будет хорошо, – сказала она сердобольно и снова похлопала парня по плечу. – Вот увидишь.

В ту самую секунду Джеймс вырвался из объятий, спрыгнул со стула и пулей выскочил из кухни. Наткнувшись на испуганную меня за углом, он остановился на секунду, глянул на меня из-под лба самым хмурым взглядом, который я когда-либо видела, а затем, ничего не сказав, побежал на улицу. Помню, как мое сердце принялось учащенно биться, и тут же я решила держаться от Джеймса как можно дальше. Но в тот же день, спустя несколько часов мальчик вернулся в дом как ни в чем не бывало. Весь вечер он смотрел с Гарри футбол, а за ужином даже пролил на меня компот, улыбнувшись при этом своей фирменной ехидной улыбочкой, отчего я подумала, что парень снова стал собой и беспокоиться мне стоило только о том, чтобы не дать ему в очередной раз сделать мне какую-то пакость.

В субботу в восемь часов утра мы с Мэгги уже сидели на пороге дома Мойз с небольшими дорожными сумками, ожидая пока соседи наконец-то закончат свои сборы. Попеременно зевая, мы ежились от промозглой сырости и боролись с желанием вернуться обратно и залезть под одеяло.

– Как думаешь, почему родители никогда не ездят с нами? – Мэгги уставилась на наш двухэтажный дом, находящийся через дорогу напротив. С этого расстояния он казался таким тихим, будто внутри его стен никогда не было криков. – Разе Мойз не зовут их с собой?

– Зовут, конечно, – сказала я, пряча нос в ворот куртки. – Но, наверное, родители не любят комаров.

Мэгги хрюкнула от смеха. Обычно на мои нелепые шутки она театрально закатывала глаза. Я глянула на сестренку и улыбнулась в ответ. В такие моменты как этот мне казалось, что во всем мире мы были только вдвоем, предоставленные сами себе. Мне захотелось ее обнять, но зная, как Маргарет бережно оберегала свои личные границы, я лишь слегка задела ее плечом.

– Надеюсь, это будут самые лучшие выходные в моей жизни! – разулыбалась она и прищурилась. – Наконец-то мне будет чем похвастаться перед этими несносными девчонками.

– Ты о своих одноклассницах? – спросила я, пытаясь вспомнить имена девочек, которые задирали Мэг в школе.

Маргарет кивнула, на ее веснушчатом лице выступила недобрая улыбка. Как бы сложно Мэг не было, она никогда не сдавалась. Борьба была частью ее жизни, и она охотно принимала каждый новый вызов, не впадая в слезы и отчаяние. В отличие от меня, эта двенадцатилетняя задира умела постоять за себя и не боялась стать изгоем. Я откровенно восхищалась ее наглости.

– Сильно тебя достают? – спросила я участливо, но Мэгги промолчала и только поправила свою пушистую шапку.

– Я могу чем-то помочь?

– Мне не нужна твоя помощь, сама справлюсь, – быстро отозвалась Мэгги и победоносно улыбнулась. – К тому же я живу по соседству с самой красивой старшеклассницей, и она часто подвозит меня до школы. Те выскочки подавятся ядом, когда узнаю, что я провела с Вики все выходные!

В этот момент двери дома Мойз открылись, и на улицу высунулась светлая голова той самой красивой старшеклассницы, на которую девочки в средней школе мечтали стать похожими. Заспанная Вики едва держалась на ногах, без макияжа её модельное лицо выглядело помятым как салфетка.

– Классно выглядишь, – прыснула я со смеху, но Вики только раздраженно отмахнулась типа "отвали" и плюхнулась рядом со мной на ступеньки.

– Давно ждете? – спросила она, зевая без остановки. Надо отдать ей должное, встать в такую рань в свой законный выходной для Вики было подвигом. – Мэгги, ты как? Настроена покутить?

Маргарет просияла и, быстро вскочив с места, подбежала к Вики и накинулась на нее с объятиями.

– Я просто в восторге! – залепетала она. – Обещай, что сделаешь со мной фотку и выложишь ее в свой инстаграм!

Вики активно закивала головой. Все еще сонная, она не понимала, на что соглашается. Мэгги ей проходу не даст на этих выходных, это точно. Я встала на ноги и сладко потянулась, вытягивая позвоночник и пытаясь разогнать кровь по телу.

– Утренняя зарядка?

Неожиданный голос Джеймса прозвучал с ноткой издевки. Парень стоял в дверях и улыбался довольный, словно чеширский кот.

– Ну что, Джойс, готова найти лягушку в своем рюкзаке?

Настроение у него было как нельзя приподнятое. Я демонстративно высунула язык.

– Даже не мечтай, – отозвалась я. – На твои угрозы я больше не ведусь.

Парня мой ответ кажется позабавил. Я попыталась подавить приступ смущения, быстро отвернувшись, поднимая с пола свою сумку. Не хватало еще, чтобы он начал комментировать мои порозовевшие щеки. Но я не учла одного – в нашей маленькой компании у Джеймса появилась конкурентка. Мэгги наконец-то отлипла от своей любимицы и, глянув на новенького снизу вверх, скорчила ироническую гримасу.

– Так ты тот самый красавчик брат, про которого все говорят? – она оценивающе поглядела на незнакомца. Мне захотелось заржать во весь голос.

Зеленые глаза Джеймса смешливо прищурились, осматривая мою худощавую младшую сестру в нелепой шерстяной шапке, из-под которой выбивались непослушные кудрявые волосы. Мэгги машинально поправила шапку, немного смутившись открытого взгляда парня, который был на десять лет ее старше и вполовину выше.

– А ты та самая Маргарет, которую я видел еще разгуливающей в памперсах? – Джеймс улыбнулся, и смешливые лучики около его глаз выдавали готовность войти с Мэг в словесную перепалку.

– Можешь называть меня Мэг, – сестренка снова поправила свою одежду, было заметно, как она смущается под его пристальным взглядом. – И, кстати, мне уже двенадцать.

Парень улыбнулся и протянул ей руку.

– Джеймс, – назвался он. – И, кстати, в твоем возрасте я тоже любил поиздеваться над твоей старшей сестрой.

Сказав это, Джеймс хитро на меня глянул, отчего мой пульс принялся отплясывать в висках. Кажется, детские истории решили сегодня отыграться на мне еще раз. В свою очередь Маргарет просияла, осознав, что обнаружила в своем окружении еще одну родственную душу. Она горячо пожала руку парню, довольная их сходством. Что ж, прекрасно, теперь эти двое в сговоре.

Пока Вики пыталась прийти в себя, интенсивно разминая шею и руки, а Джеймс с Мэгги о чем-то задорно посмеивались, глядя в телефон сестры, на пороге наконец-то появились Мелани и Гарри с полными руками термосов и дорожных сумок.

Дорога предстояла неблизкая, поэтому было решено выдвинуться двумя машинами. Мел, Гарри и Мэг вместе с набитым багажником решили ехать на внедорожнике дяди, когда как остальные были откомандированы в крохотный "Peugeot" Вики, которая, в свою очередь, отказалась садиться за руль, передав свое право брату. Мне не оставалось ничего, кроме как занять пассажирское место рядом с водителем.

К девяти туман начал рассеиваться, и к тому времени, как мы покинули Глендклифф, бледное февральское солнце показалось из-за хмурых туч. Впереди ехал Гарри, показывая дорогу и дотошно придерживаясь правил дорожного движения, сразу за ними следовали мы. Едва сев в машину, Вики заявила, что собирается спать, а потому натянула на голову наушники, подложила подушку под шею и моментально отключилась на заднем сидении.

Дорога к горному заповеднику, где Мойз последние несколько лет арендовали домик зимой, занимала примерно два часа и пролегала мимо каменного обрыва, уходящего порогами в океан. Летом здесь было невероятно красиво – справа тянулись изумрудной полосой рослые секвойи и сосны, а слева простиралась под лазурным небом ослепительная гладь океана. В особо погожие дни я любила открыть окно, пропуская соленый воздух в салон машины, вытянуть руку и ловить пальцами потоки теплого ветра, часто поглядывая на белоснежные барашки волн, накатывающие друг на друга на синем глянце воды. Но и зимой здешний маршрут был по-своему прекрасен. Покрытое дымкой солнце проглядывало выцветшим пятном на фоне стального неба, серые волны бесшумно набегали на берег, пока встревоженные чайки кружились стайками над водой в поисках легкой добычи. В это время года здесь было особенно пустынно, но вместе с тем необычно волнующе. Я выглянула в окно на неизменную хвойную полосу, представляя, как легко там дышится, в лесу.

– Нравится за городом, Джойс?

Мои размышления прервал Джеймс. Я легко улыбнулась в ответ.

– Мне тоже, – отозвался парень, проводя рукой по коротким волосам. – Мои родители редко вывозили нас куда-то, поэтому я всегда с особенным трепетом предвкушал поездку в Глендклифф, зная, что Гарри обязательно запланирует поход.

– Про меня можно сказать тоже самое, – сказала я, обрадовавшись, что Джеймс первым завел разговор. Признаться честно, сегодня рядом с ним я чувствовала себя немного неловко, потому не знала, что говорить. – Уже решил насколько останешься здесь?

– Пока не знаю, – ответил он, и выражение его лица на секунду стало мрачным.

– Разве тебе не нужно учиться? – удивилась я. Зимой в это время студенты обычно корпят над дипломной работой. – Неужели ты не завален учебой?

Джеймс отчего-то нахмурился и покрепче сжал руль. Не знаю, что такого сверхъестественного было в моем вопросе, что парень неожиданно притих.

– Завален, – последовал короткий ответ. Стало ясно, что объяснений не будет.

Я подавила в себе миллион вопросов, чувствуя, как неловкость между нами стала разрастаться, словно плесень. Приятное ожидание совместно проведенных выходных начало постепенно испаряться, уступая место неожиданному физическому дискомфорту. Ничего не сказав, я отвернулась обратно к окну.

Какое-то время мы ехали молча, каждый погрузившись в свои мысли. Спустя полчаса гнетущей тишины мне захотелось разбудить Вики, чтобы она спасла меня от этого давящего чувства напряжения, повисшего в бесшумном салоне машины. Но не успела я открыть рот, как Джеймс снова обратился ко мне.

– Прости, я сегодня немного не в духе, – произнес он осторожно. – Не хотел показаться грубым, правда.

Я бросила на него недоверчивый взгляд.

– Ну же, Джойс! – парень заулыбался, глядя на мою скептическую физиономию. – Не суди меня строго.

– И не собиралась, – буркнула я в ответ, чувствуя, как напряжение постепенно стихает.

Джеймс тихо рассмеялся себе под нос. Что его так позабавило, ума не приложу.

– А ты не любишь отвечать на чужие вопросы, правда? – сказала я, уводя разговор в свою пользу.

Парень перевел взгляд с дороги на меня и хитро улыбнулся краешком губ.

– Сделаю для тебя исключение, – ответил он. – Но только на сегодняшний день.

Я фыркнула и снова отвернулась к окну. Джеймс откровенно надо мной подтрунивал, и это давно забытое занятие явно приносило ему немало удовольствия.

– В таком случае, оставлю свое право на вопрос для лучших времен.

Джеймс хохотнул.

– Прости, не знаю, что со мной, – он снова провел рукой по волосам. – При виде твоих насупленных бровей у меня возникает непреодолимое желание над тобой подшутить, точно, как раньше. Понимаю, насколько это глупо, но ничего не могу с собой поделать! – парень широко улыбнулся, глядя на мое недовольное лицо. – Ты обиделась?

Я машинально дернула подбородком, словив себя на том, что делала так каждый раз, когда Джеймс ко мне задирался в детстве.

– Нет, не обиделась, – ответила я. – Но поклянись, что в моем рюкзаке не будет лягушек.

– Никаких лягушек! – Джеймс примирительно поднял одну руку вверх. – Клянусь!

Его мальчишеская манера и чистосердечное обещание заставили меня усмехнуться. Парень глянул на меня и уголки его губ дрогнули в улыбке.

– Решение приехать сюда было спонтанным, – вдруг признался он. – Мне просто нужно было сменить обстановку. Хотя, возможно, я пожалею о том, что прогуливаю колледж вместо того, чтобы писать дипломную работу.

Тон, с которым Джеймс объяснял свой приезд в Глендклифф, нельзя было назвать беспечным, из чего я сделала вывод, что причины для поездки были неприятными. Вряд ли бы он говорил о своих прогулах, так задумчиво уставившись на дорогу. Мне захотелось разузнать побольше, но, понимая, что вряд ли получу ответ, только бросила многозначительное "ясно".

– А ты? – Джеймс быстро перевел тему. – Прогуливаешь школу, Джойс?

– Нет, – ответила я, ничуть не смутившись. – У меня столько забот, что школа для меня стала чем-то вроде отдушины.

– Ты это о чем? – удивился парень. – О поступлении в колледж?

Я замялась с ответом, прикусив губу. Посвящать в историю своей жизни человека, который уедет через несколько недель, казалось мне глупым. Даже несмотря на то, что это был Джеймс, тот самый парень, с которым мы когда-то проводили каждое лето.

– Похоже, не один я не люблю отвечать на чужие вопросы.

– Это потому что Эсме у нас слишком скрытная.

Полусонный голос Вики послышался с заднего сидения. Я обернулась и поймала на себе ее фирменный шаловливый взгляд. И как долго она подслушивала наш разговор, ничем себя не выдавая?

– Тебе братишка только предстоит познакомиться с настоящей Эсме Джойс, – сказала она, подавшись вперед и облокотившись рукой на мое кресло. – Даже не представляешь, какие душераздирающие открытия тебя ожидают.

– Что, там таится нечто ужасное? – Джеймс бросил на меня любопытный взгляд, подыгрывая сестре.

– Уверена, вам будет о чем поговорить.

Остаток дороги пролетел незаметно. Хвала богам, выспавшаяся Мойз была полна сил и энергии, а потому болтала без устали, за что я была ей безумно благодарна. Мне приходилось только кивать в ответ и поддерживать разговор короткими фразами, типа "ага, угу", что меня вполне устраивало. Я не знала, о чем говорить с Джеймсом, и он, кажется, тоже начал избегать прямых диалогов и взглядов со мной. Поэтому, когда Вики принялась детально и в красках посвящать брата в свои планы на будущее, я наконец-то смогла свободно откинуться на сидение и понаблюдать за проносящимися мимо пейзажами.

В это время дорога стремительно начала подниматься наверх, изгибаясь все чаще, перерастая в извилистый серпантин. Лес становился гуще, погода – холоднее. Мы сбавили скорость, осторожно пропуская встречные машины и выглядывая в окна на невероятные горные виды. Здесь все еще лежал снег, застыв на широких ветвях елей, покрывая сухую траву между деревьями белым покрывалом. И хотя на побережье днем столбик термометра уже поднимался до +10 градусов, в горах все еще царила настоящая зима.

Дом, в котором нам предстояло провести выходные, находился чуть дальше от дороги, в глубине леса. Поднявшись по серпантину до нужного указателя, черный внедорожник Гарри свернул направо, выезжая на узкую грунтовую дорогу, окруженную сосновой чащей.

– Надеюсь, в этом году связь будет получше, – вздохнула Вики с заднего сидения. – Прошлой зимой мы застряли здесь совершенно без интернета.

Я согласно кивнула, надеясь, что на этот раз Мэгги сможет выдержать два дня детокса от соцсетей без того, чтобы выносить мне мозги.

Проехав несколько сотен метров, дорога медленно переросла в широкую поляну, в центре которой разместилось знакомое одноэтажное здание, окруженное густым хвойным лесом. Восточная часть дома представляла собой стеклянные блоки, за которыми располагались уютная гостиная с камином, небольшая кухня и обеденная зона. Иногда рано утром, в особенно тихие снежные дни, за прозрачными стенами дома можно было свободно наблюдать за любопытными оленями и лисами, которые осторожно проходили мимо окон буквально на расстоянии вытянутой руки. Все остальные комнаты были отведены под спальни – одна большая, просторная, с огромной кованной кроватью и отдельной ванной, в которой заселялись Гарри и Мелани, и вторая, поменьше, где раньше спали мы с Вики. Едва Мэгги подросла и начала выезжать с нами, она потребовала спать со своей любимицей под одной крышей, а потому вскоре мне пришлось перемещаться на ночь в гостинную на диван. Я не была против – засыпать у камина мне нравилось гораздо больше, чем под надоедливое сопение младшей сестры. Так как спальных мест в доме больше не предполагалось, для нового гостя пришлось искать альтернативное решение. Им оказался надувной матрас, который Гарри едва отыскал в недрах своего огромного гараж. Едва до меня дошло, что Джеймса разместят там же, где и меня – в гостиной, меня накрыла волна ужаса. Поэтому первым делом, как только мы приехали, я оттащила Мойз в сторону и попробовала уговорить ее поменяться местами на ночь.

– Да ладно тебе, Джойс, он не кусается! – Вики хихикнула в ответ на мою просьбу. – И потом, открыто перед тобой заявляю, что хочу дать вам возможность познакомиться поближе. Поэтому ни за что на свете не соглашусь упустить такой шанс!

Она толкнула меня плечом и по-заговорщицки подмигнула.

– Мне совершенно не интересен твой брат, – сказала я тихо. – Я просто не хочу чувствовать себя дискомфортно, понимаешь?

В ответ на мои мольбы подруга лишь похлопала меня по руке, заявив:

– Ничего, немного неловкости пойдет вам обоим на пользу.

Понимая, что попытки переубедить Вики в обратном будут бесполезными, я подумала, что, возможно, Гарри согласится провести ночь на диване. Приободрившись этой идеей, я попробовала отодвинуть мысли о предстоящей ночевке до самого вечера.

План на сегодняшний день был таким же как обычно. Сперва Гарри протапливал дом, а мы с девочками помогали Мелани приготовить завтрак и накрыть на стол. После завтрака планировалась прогулка по окрестностям, которая занимала примерно четыре с половиной часа в обе стороны. После возвращения, Мел обычно приступала к готовке ужина, а Мэгги вместе с Гарри валялись на диване, уставшие после длительной ходьбы. Мы же с Вики развлекали себя тем, что трещали без умолку, заперевшись в маленькой спальне. Когда темнело, мы допоздна играли в карты и настолки, которые привозили с собой из города, или выходили смотреть на зимние звезды, если погода была безоблачная.

Эта суббота не стала исключением.

Сразу после завтрака, одевшись потеплее и упаковав с собой пару термосов и сэндвичи, наша компания выдвинулась в путь. Гарри с Мэг шли впереди, показывая дорогу к горной реке, к которой мы обычно направлялись в первую очередь, за ними устроились Мелани с Джеймсом, замыкающими в этой процессии были мы с Вики. Я слышала задорный смех младшей сестры, доносящийся где-то спереди, отчего на душе становилось теплее. Если бы наши родители уделяли нам времени также, как Мойз своим детям, возможно, мы бы выросли совсем другими. Мои мысли прервал мягкий голос Мелани.

– В Гимптоне еще холодно, наверное? – спросила она, обращаясь к племяннику. – Последний раз я была там еще совсем молодой.

Я прислушалась к диалогу, пытаясь понять, о чем идет речь.

– Обычно февраль самое ужасное время года, – в голосе Джеймса промелькнула улыбка. – Дождь с мокрым снегом, холодный ветер. Ты должна помнить этот ветер, тетя. Его ни с чем не спутать.

– О да! – засмеялась Мелани. – Когда в Гимптоне ветер, кажется, будто трубы гудят со всех сторон!

"Похоже, Гимптон это родной город Джеймса, – подумала я, припоминая название. – Кажется, он находился около горного хребта, проходящего через северную часть страны."

– Расскажи мне еще про Итана. Как там наш малыш?

Мелани взяла племянника под руку, прильнув к нему. Ее округлая фигура казалась такой маленькой на фоне высоченного Джеймса, женщина едва доставала ему до плеча.

– Не такой он и маленький, тетя, – ответил парень снова с неподдельной заботой, которая слышалась в голосе, даже если Джеймс был повернут ко мне спиной. – Итану в этом году шестнадцать. Но он все такой же мелкий дурачина. Без конца пропадает где-то с друзьями. Отец переживает, как бы он взялся за ум и начал учиться, но наш Итан не такой зануда, как я, – Джеймс слегка рассмеялся. – Уверен, с ним все будет в порядке. Такие люди, как он, обычно быстро находят свое место в жизни.

– Небось и девушка у него есть? – Мелани повернулась лицом к племяннику и хитро улыбнулась.

Джеймс пожал плечами.

– Это мне знать незачем, – разулыбался он в ответ. – Я в эти дела не лезу.

– А ты, Джеймс, – тетка слегка наклонила голову и понизила голос, – встречаешься с кем-то? Все же ты уже давно не подросток. И какой красавец – только посмотри на себя! Высокий, крепкий, еще и умный, точно, как твой отец!

– Будь уверена, мама, нашему мальчику проходу не дают, – встряла в разговор Вики и, многозначительно на меня посмотрев, зловеще улыбнулась. – Да, Джеймс?

Парень слегка обернулся назад, смешливо поглядывая на свою младшую сестру.

– То, что другие не прочь с тобой познакомиться, еще ничего не значит, – заявила Мелани. – Верите или нет, но когда я была в вашем возрасте, каждый второй парень на моем факультете пытался пригласить меня на свидание. И что? – женщина многозначительно развела руками. – Когда сердце молчит, это тебя совершенно не волнует. Будь там еще три сотни парней, я бы с ними не познакомилась.

– У тебя слишком устаревшие взгляды на жизнь, мама, – отвечала Вики. – Сидеть и ждать, пока в твоей жизни появится кто-то особенный? И как ты поймешь, что это он, если не попробуешь до этого повстречаться с другими людьми?

– Тем не менее, детка, тебя бы сейчас не было с твоими размышлениями, если бы я делала так, как ты говоришь.

Мелани выразительно глянула через плечо.

– Может, я, конечно, и старая, – сказала она. – Но считаю, что не стоит растрачивать себя впустую на людей, которые не вызывают внутри тебя ничего, кроме скуки. Что думаешь, Эсме?

Сколько себя помню я смотрела на своих одноклассниц вроде Кристины, Вики и Кэтти и, мне казалось, что в сравнении со мной, они жили яркой и полноценной жизнью. Девочки встречались с разными парнями, изучая свою и их природу. Я считала это настолько нормальным, что порой мне становилось тошно от мысли, что со мной что-то не так и у меня слишком старомодные взгляды на отношения, ведь за свои восемнадцать лет я так ни с кем и не познакомилась. Но что я могла поделать, если ни один человек, кроме Генри в средней школе, так и не вызвал во мне никаких романтических чувств?

Я глянула мельком на Джеймса, заметив, как мой желудок тут же скрутило в тугой узел.

– Не знаю, – ответила я, – сегодня все по-другому. Это в вашей молодости было принято долго ухаживать за девушкой прежде, чем позвать ее на свидание. Сейчас даже факт свидания не означает, что вы пара. Люди просто изучают друг друга, подбирая тех, кто подходит им больше всего. Думаю, в этом есть смысл. Посмотреть только на моих родителей – они поженились, едва познакомившись. И что из этого вышло?

– Это верно, – вздохнула тетя. – В современном мире человеку так сложно выдержать кого-то рядом с собой. Я и сама часто думаю, что смогла бы прибить Гарри чем-то тяжелым в те моменты, когда он особенно меня выводит, – сказала она. – И все же я верю, что если любишь, научишься прощать все.

Я поджала губы. В моей семье прощение было незнакомым словом.

– Так что же, Джеймс? – Мелани снова повернулась к племяннику. – Неужели во всем Гимптоне не нашлось ни одной красавицы, тронувшей твое сердце?

Жаль я видела только спину парня, ведь мне до чертиков хотелось посмотреть на выражение его лица. Я постаралась уловить настроение по тону его голоса, когда он отвечал.

– Даже не знаю, что ответить! – засмеялся Джеймс, и я подметила, как кончики его ушей слегка покраснели. – Я пока не очень разобрался в своих чувствах, чтобы что-то говорить.

Заслышав это, Вики тут же очутилась с другой стороны брата и живо схватила его под руку.

– Почему ты до сих пор молчал?! – выпалила она, поглядывая на парня снизу вверх. – Я хочу все знать! Кто она? Ты с ней учился вместе? Или вы знакомы еще со школы?

Я замедлила шаг, оставляя эту троицу пообщаться наедине. Мне вдруг стало не по себе, едва я представила, как буду слушать рассказы Джеймса о своей пассии. Я подавила волну раздражения, неожиданно пронесшуюся по всему телу. Вместо того, чтобы вникать в болтовню семьи Мойз, я сосредоточила все свое внимание на природе вокруг.

Здесь, в лесу, дышалось особенно легко. Если зимой на побережье воздух был влажным и тяжелым, отчего каждый вдох давался с трудом, то в горах легкие свободно вбирали запахи хвои, мокрого мха и прелой листвы. Я вглядывалась себе под ноги, пытаясь отыскать первые робкие цветы, которые обычно в это время уже показывали свои головки из-под растаявшего снега. Несколько лет назад мы набрели здесь на поляну, усыпанную цветками морозника – предвестника скорой весны. И хотя внизу, около берега, морозник был редкостью, здесь его часто можно было увидеть под каждым кустом. Но как бы я не вглядывалась, цветов не было видно. Пожалуй, тепло в эти края придет еще нескоро.

Знакомая дорожка убегала вперед, минуя частые сосны и камни, поросшие мхом. Если прислушаться, можно было приметить, как где-то вдалеке похрустывают ветки под лапами диких зайцев и перекрикиваются встревоженные сойки. Становилось прохладнее, воздух наполнялся сыростью и приглушенным шумом горной реки. Я вдохнула поглубже, наслаждаясь застывшими запахами. Вот бы Джессика смогла тоже побывать здесь...

Достав из кармана телефон, я проверила сообщения от Клэр, но было пусто. В этой части леса связи не было совсем, и оставалось только надеяться, что около дома я смогу словить нужную частоту, чтобы хоть несколько минут поговорить с девочкой.

Едва мы добрались до реки, как рядом снова очутилась Вики. Она робко взглянула на меня своими голубыми глазами и виновато прикусила губу. Последний раз я видела это выражение лет десять назад, когда Вики потеряла мой любимый свитер, который я одолжила ей на день рождение одноклассника.

– Что такое? – спросила я, удивленно поглядывая на соседку.

– Короче, это провал! – она недовольно цокнула языком. – Кажется, я зря подначивала тебя познакомиться с Джеймсом. Похоже, что у него уже есть кто-то на примете.

Сказав это, она запнулась, а затем быстро добавила:

– Но тебе ведь все равно, правда? Ты же говорила, что он тебе и не нравится.

Я почувствовала легкий укол, но виду не подала.

– Конечно, мне все равно. Наконец-то ты отстанешь от меня со своими дурацкими затеями.

Вики скорчила кислую гримасу. Она была разочарована, ее план провалился.

– Ну ладно! – сказала она раздосадованно. – И, кстати, я поменяюсь с тобой местами на ночь. Можешь об этом не беспокоиться.

Я с облегчением выдохнула. Хотя бы одной проблемой меньше!

Весь день я тщательно избегала общения с парнем пока мы бродили по лесу, спускались к реке, чтобы сделать совместные фото на камеру Джеймса, гуляли вдоль каменного берега, поднимались на холмы, с которых открывались пейзажные виды на горные массивы, и устраивали короткие перекусы на поваленных деревьях. Мысль о том, что еще сегодня утром мои щеки машинально краснели, когда он пытливо всматривался в мое лицо или спрашивал о чем-то личном, теперь доводила меня до бешенства. Какого черта! Я не могла разобраться в своих чувствах, в них было намешан целый ворох эмоций – раздражение, злость, неуверенность, разочарование. Они доводили меня до ручки каждый раз, как парень поглядывал на меня искоса или передавал чашку с горячим кофе во время привала. Я старательно избегала прямых контактов с ним, сама не понимая, отчего теперь не могла расслабиться в компании брата Вики. Эта мысль не давала мне покоя, неприятным холодком поселившись в желудке.

Мы вернулись обратно, когда солнце начало постепенно скрываться за деревьями, заливая мягким светом пустоту леса. Уставшая Мэгги, не привыкшая к длительному пребыванию на свежем воздухе, моментально уснула в маленькой спальне, Гарри и Мелани тоже взяли небольшой перерыв перед тем, как готовить ужин, Вики и Джеймс завалились на диван в гостиной, а я выскочила во двор, стараясь поймать связь, чтобы позвонить Джессике. Спустя несколько минут хождений по поляне, мне все же удалось дозвониться до Клэр. Застыв на месте, боясь потерять связь, я принялась слушать томные гудки.

– О, привет старшей школе! – бодрый голос Клэр казался таким далеким, словно она говорила с того конца вселенной. – Как поездка за город?

– Здесь до жути холодно, – сказала я, потирая замерзшие руки. – А у вас как? Джессика не спит?

Клэр рассмеялась, ее звонкий смех с едва слышной хрипотцой всегда меня завораживал.

– Нет, не спит, я сейчас пойду ее позову. Кстати, хотела кое о чем с тобой еще поговорить. Тут такое дело...

Клэр замолчала, подбирая слова.

– Что-нибудь случилось? – спросила я. Обычно Клэр никогда не выказывала растерянности. Ее задумчивый голос был для меня в новинку.

– Только я тебе ничего не говорила, ладно? – запричитала она, понизив голос. – Миссис Аллен меня убьет, если узнает, что я распространяюсь об этом. Но все же ты не чужой человек...

По коже неприятно пробежали мурашки, заставляя предчувствовать неладное.

– Ты же помнишь, миссис Аллен уже год бубнит о том, что городские власти нацелились на "Хейвен Хиллз", мечтая отдать эту территорию под более прибыльное дело? – произнесла воспитательница едва слышно. – Так вот на днях я случайно подслушала, как она говорила с кем-то по телефону о детском доме. По короткому разговору у меня сложилось впечатление, что проблема набирает более реалистичных очертаний.

– Думаешь, детский дом все же решат перенести в другое место?

– Боюсь, что речь шла вообще о другом городе, – прошептала Клэр едва слышно. – Эс, я даже не представляю, что нам всем придется делать, если "Хейвен Хиллз" отдадут с молотка.

Я постаралась утихомирить волну ужаса, которая вот-вот собиралась сбить меня с ног. Этого не может быть, они не посмеют! А как же Джесс, как же я...

– Давай не паниковать, – отрезала я, быстро собравшись с мыслями. – Ты даже не уверена в том, что слышала. Возможно, речь шла о чем-то совершенно другом.

На том конце послышался тяжелый вздох.

– Это верно... – произнесла Клэр. – Но у меня плохое предчувствие, Эсме. Может, сделать расклад? Посмотреть, что карты скажут.

– Давай дождемся официального заявления от миссис Аллен, – сказала я уже ровным тоном, больше надеясь на здравый рассудок, чем на ее Таро. – А пока передай, пожалуйста, трубку Джессике.

Через пару минут Джесси уже лепетала без остановки, рассказывая мне о том, как провела неделю и что с ней приключилось за время моего отсутствия.

– ... а потом к Розали приехала тетка и забрала ее на весь день, представляешь! – у Джесс заканчивался воздух в легких, но она продолжала выдавать все новости одну за другой, боясь упустить мельчайшую деталь. Так происходило каждый раз, когда мы общались, ведь ей почти не с кем было поговорить. Спустя целый год, кроме Клэр и своей соседки по комнате, девочка ни с кем и не завела дружбу. – Почему дядя не приедет и не заберет меня, как остальных детей, а?

Я тяжело вздохнула. Хотела бы я сама знать ответ на этот вопрос.

– Ну-ну, Джесси, – я попыталась успокоить девочку. – Ты же знаешь, что твой дядя живет в другой стране и у него нет возможности приезжать к тебе так часто, как это делают родственники Розали.

– Ага, как будто он вообще ко мне приезжает... – проворчала Джессика и замолчала.

В такие моменты, как этот, мне было особенно тяжело. Вина прорывалась наружу, разъедая меня изнутри своим токсичным ядом. Я сделала пару глубоких вдохов, чувствуя как глаза стали мокрыми.

– Если бы я могла как-то на него повлиять... – сказала я едва слышно, будто обращалась больше к себе.

– Привезешь мне вафли, как в прошлый раз? – детский голос Джессики снова стал энергичным. Как хорошо, что в этом возрасте дети быстро умеют переключать внимание. – И еще тот горячий шоколад с зефиром!

– Конечно, – заулыбалась я, вытирая рукавом куртки непрошеные слезы. – Я постараюсь приехать к тебе на этой неделе, ладно?

– Класс! Люблю тебя, Эс!

– И я тебя, крошка.

Джесс повесила трубку, оставляя меня наедине с едким чувством стыда. Я засунула руки поглубже в карманы и постаралась сосредоточиться на звуках вокруг. Это помогало отвлечься от поступающего наплыва горечи. Услышав чьи-то шаги, я торопливо обернулась назад и увидела Джеймса.

– Что ты делаешь здесь одна? – спросил он, подойдя. – Уже темнеет.

И правда. Я оглянулась по сторонам, отмечая, как стремительно сгущались сумерки.

– Ничего, – я пожала плечами, усердно избегая прямого взгляда Джеймса.

– У тебя глаза красные. Ты плакала?

Парень ступил поближе, всматриваясь в мое лицо. Я автоматически отвернулась, его беспардонные вопросы почему-то начинали меня злить. Какое ему дело плакала я или нет?

– Все нормально, – сказала я и быстрым шагом двинулась обратно к дому. Но не успела я пройти и пяти метров, как Джеймс нагнал меня и выскочил передо мной, загораживая путь.

– Почему ты так старательно меня избегаешь, Джойс?

Я остановилась и посмотрела прямо на него. Выражение его лица было растерянным.

– Не придумывай, – я сделала попытку обойти парня и пойти дальше, но у него была другая стратегия. Снова загородив мне путь, он подошел еще ближе.

– Ну да, – произнес он недовольно, – а сейчас ты что делаешь?

Моя голова начала закипать от волнения. Нужно было прекращать этот странный диалог. Я вскинула подбородок, уставившись на Джеймса стеклянным взглядом, и произнесла как можно тверже:

– Сейчас я иду в дом, потому что окоченела от холода. Можешь мне не мешать?

Сказав это, я снова вывернулась и решительным шагом направилась к зданию. На этот раз Джеймс не приставал.

За ужином мне кусок в горло не лез. Разговор с Клэр, ее смутные предчувствия на счет нашей общей возможной проблемы, раздосадованный тон Джессики, когда она говорила о своем дяде, и всепоглощающее чувство тотальной неловкости, испытываемое мной, сидя рядом с Джеймсом, приводили меня в состояние ступора. После нашего короткого разговора парень не произнес ни слова и вообще вел себя так, словно меня не существовало. Меня это вполне устраивало, но угнетающее чувство какой-то недосказанности сковывало все мои движения, заставляя меня испытывать полнейшее замешательство.

– Обязательно пришли фото, которые сегодня сделал, сынок! – Гарри обратился к племяннику и потянулся за очередной порцией картошки. – Уверен, на них даже я симпатично получился.

– Никто не получается так хорошо на фотографиях, как Вики, – отозвалась Мэгги и довольно улыбнулась своему кумиру.

Блондинка послала сестренке воздушный поцелуй. Признаться честно, иногда я ужасно ревновала эту парочку. Как так получилось, что Мэгги обожала соседку больше, чем собственную сестру?!

– Так может мы устроим вечер кино? – Вики восторженно глянула на брата. – Джеймс, покажешь нам, что снимаешь?

Я искоса глянула на парня. Как бы неловко я себя не чувствовала, мне самой было интересно посмотреть на его работы. Кино и Джеймс не связывались в моей голове, будто это были совершенно несовместимые вещи.

– Не думаю, что это хорошая идея... – начал было отнекиваться парень, но Мелани его остановила.

– Брось, нам очень любопытно посмотреть на все твои снимки и видео. Ты ведь ни разу нам их не показывал.

Я заметила, как кончики ушей Джеймса снова покраснели, комично выставляя на всеобщее обозрение его смятение. Едва сдерживая улыбку, я отвернулась в сторону.

– Ладно, может быть что-то из сегодняшнего, – нехотя согласился он и потянулся за бутылкой вина, но в эту же секунду задел рукой кувшин с водой, стоявший около моей тарелки.

Кувшин тут же опрокинулся, выливая на меня больше литра холодной воды. От неожиданности я вскочила со своего стула, мои штаны молниеносно промокли до нитки. Джеймс тут же спохватился и начал на скорую руку вытирать залитый стол салфетками, от его перепуганного лица мне почему-то стало смешно. Его и без того красные уши теперь горели огнем.

Первой захохотала Мэг, а следом и Вики.

– Я словно опять попала в детство! – она издевательски осматривала меня, облитую водой в самых неприличных местах. – Господи, Джеймс, почему ты все время на нее что-то проливаешь?!

Я перевела взгляд на парня, который методично вытирал меня салфетками. Он едва сдерживал шкодливую усмешку, застывшую в уголках его рта, и всеми силами пытался не заржать. Я и сама едва сдерживалась, но при виде этой нелепой картины в конце-концов прыснула со смеху.

– Прости, Эс! – Джеймс попытался придать своему лицу приличное выражение, но тщетно – глядя на мои мокрые штаны, он залился заразительным смехом. – Я правда не хотел!

Напряженность, подвисшая между нами с самого утра, исчезла словно ее и не было. Джеймс виновато посмотрел на меня, пытаясь сдерживать смех, и от этого взгляда мне вдруг стало так уютно, словно меня не облили холодной водой, а наоборот, согрели самым теплым одеялом. Я улыбнулась в ответ, чувствуя, как пульс снова принялся отбивать в висках.

– Пойди, переоденься, дорогая, – Мелани уже встала со своего стула и принялась убирать со стола остатки преступления. – Я заменю тебе тарелку.

Одно из преимуществ гостевого дома заключалось в том, что в гостиной над камином располагался огромный выдвижной экран, на котором мы изредка смотрели кино, а сегодня вечером – клипы Джеймса. Мы развернули диван, поставив его напротив камина, притащили со спальни несколько кресел, заварили горячий глинтвейн, выключили свет и, умостившись поудобнее, принялись с особым вниманием смотреть ролики.

Первое видео было документальным и длилось около трех минут. Оно носило короткое, но кричащее название "Дух жизни". Это были кадры с колледжа Джеймса, снятые им самим или его одногруппниками. На экране мелькали улыбающиеся лица студентов и сосредоточенные физиономии преподавателей во время лекций, местная столовка, баскетбольный зал и шумные крики болельщиков, когда счет сравнялся, рассвет на крыше чьего-то дома и тревожные сигналы полицейской машины после которой камера дернулась, когда оператор побежал. Это видео было насквозь пропитано свободой, молодостью и той самой раскрепощенностью, от которой так приятно щемит на сердце. Я завороженно смотрела на экран, ловя себя на мысли, что улыбаюсь, глядя на беззаботное лицо Джеймса и его друзей, смотрящих на нас с той стороны. Неужели совсем скоро меня ждет тоже самое? Независимость, непосредственность. Даже в самых смелых мечтах я представить не могла, что когда-либо смогу также легко себя чувствовать, ощущая тот самый дух жизни.

Второе видео совершенно отличалось от предыдущего. Оно было посвящено городу, в котором жил и вырос парень. Я вспомнила, как утром Мелани говорила с ним о Гимптоне, когда на экране появились горы, упирающиеся пологими пиками в хмурое тяжелое небо, ветер, свистящий по черепичным крышам и дождь, заливающий широкие улицы серой стеной. Гимптон был мрачным, но в его холодной красоте было нечто пленительное и величественное. Густые туманы, неспешные вереницы машин, люди, бегущие по лужам, мечтающие поскорее оказаться в сухой одежде, и частые деревья, путающиеся голыми ветками над электрическими проводами. Город ютился около скал, словно прячась в их тени от непогоды, утопая в сосновых лесах и густой мгле. Я никогда не была в Гимптоне, у нас не было там знакомых или родственников, а потому даже не знала, что в пятиста километрах от побережья жизнь была совершенно другой. Пока Глендклифф нежился в лучах яркого солнца весь год напролет, там, в глубине континента, люди мечтали о погожих деньках.

– Ты очень верно передал Гимптон, сынок, – прокомментировал восхищенно Гарри. – Точь-в-точь эта мерзлота и сырость, пробирающие до самых костей. Ума не приложу, как можно добровольно жить под проливными дождями, когда у побережья всегда так тепло!

– Правду говоришь, – поддержала мужа Мелани. – Я бы ни за что не променяла Глендклифф.

– А мне понравилось, – подала голос Мэгги. – Так красиво, словно попадаешь в совершенно другое измерение.

Я согласно кивнула, завороженно наблюдая за свинцовыми тучами, застрявшими где-то посередине гор. Возможно, однажды я тоже побываю в Гимптоне, чтобы прочувствовать его атмосферу.

– Есть что-то еще посмотреть? – подала голос Вики. – Признаться честно, я не большая фанатка дискавери.

Джеймс хмыкнул.

– С собой больше ничего готового нет, – он пожал плечами. – Разве что можем посмотреть все, что я наснимал за это время в Глендклиффе. Но все оно сырое.

– Там есть я? – Вики тут же встрепенулась. – Может, мне что-нибудь сгодится для портфолио!

– А я могу что-то взять для своего инстаграма? – Мэгги тоже сделала попытку схватить удачу за хвост. – Мне совсем нечего постить!

Я демонстративно закатила глаза. Эти двое были просто созданы друг для друга. И как они могли родиться в разных семьях?

Джеймс выбрал подходящую папку на камере, где хранились все фото и видео, сделанные за время его пребывания в городе. Знакомые очертания аэропорта, наших улиц и первые кадры в доме Мойз вызвали у всех гораздо больше энтузиазма. Мы смотрели на снимки и короткие видео, узнавая на них привычные места и лица, вроде тетки Мел, готовящей обед на кухне или наших соседей О'Гаеров, сидящих на крыльце своего дома. Надо было отдать Джеймсу должное, он умел передавать атмосферу и подмечать эмоции людей. Его снимки были живыми и теплыми, казалось, будто я смотрю на Глендклифф своими же глазами. Кадры сменяли друг друга, пока все присутствующие комментировали происходящее на экране и смеялись, завидев на них свои лица. Последними из них была сегодняшняя прогулка, Джеймс снял лес и реку, дорогую, ведущую к поляне и наш короткий привал на кофе, Мэгги и Вики тоже попали в объектив, отчего девочки наперебой принялись просить парня сделать им еще побольше таких фото. На одной из фотографий была я. Было так неловко смотреть на себя с экрана, что я мысленно поблагодарила Гарри за идею выключить свет перед просмотром. И когда Джеймс успел меня снять? Я сидела на огромном пне, положив подбородок на руку и смотрела куда-то перед собой. Мои волосы немного растрепались от влажного воздуха, щеки порозовели от холода, но это была одна из немногих фотографий, на которых я показалась себе красивой. Слайд быстро сменился, демонстрируя любопытным зрителям горную панораму. Я бросила короткий взгляд в сторону Джеймса и, когда наши глаза встретились, тут же отвернулась. Сердце принялось гулко колотиться о ребра, разгоняя кровь по всему телу. Мне резко захотелось пить или поправить волосы, или потереть нос, но я мысленно приказала себе не двигаться до тех пор, пока вечер не кончится.

Уже лежа поздно ночью в кровати в маленькой спальне и слушая монотонное сопение Мэгги, я думала о том, что Джеймс был совершенно незнакомым мне человеком. Я не знала, как прошло его взросление, я никогда не видела его семью. В моих воспоминаниях он был всего лишь мальчиком, который не упускал ни одной возможности сделать мне какую-то колкость. А сейчас... Я перевернулась в очередной раз, пытаясь занять удобное положение. Его поведение было мне непонятным. Я часто ловила на себе его изучающий взгляд и от его улыбки мне становилось так спокойно, словно она окутывала меня невидимым куполом, в котором оставались только мы вдвоем. Его снимки и видео откликались внутри меня чем-то особенно теплым, и на секунду мне казалось, что я смотрела на мир точно таким же взглядом, как и он. Но разве это имело смысл? Я снова перевернулась, машинально вздохнув. Если верить словам Джеймса, у него уже был человек, который ему нравился, да и к тому же парень скоро уедет. Все эти приятные слова и любопытные взгляды были ничем иным, как проявлением естественного интереса. Мы выросли, и мне было также странно видеть его взрослым, как ему меня.

– Если ты еще раз вздохнешь, я брошу в тебя подушкой.

Мэгги недовольно заворчала и повернулась к стене. Я подавила очередной вздох и попыталась уснуть. Верно, не стоит воспринимать поведение Джеймса двусмысленно. Он был всего лишь братом Вики, с которым мы играли в детстве в прятки. И совсем скоро он снова уедет.