AU «СЕВЕР»

Всё утро и день молодой принц провёл восседая на мягкой скамье, пока пять или шесть омег вились вокруг него, причёсывая, купая, подстригая ногти и рисуя на девственном теле красивые узоры серебряной краской.

Мино появился лишь тогда, когда на Шаро опустилась вечерняя тьма.

— Волнуетесь, мой принц?
— Да... Уже... Пора?
— Все племена давно прибыли и готовы к церемонии. Князь и шаман уже ожидают Вас у Дерева предков.
— В чём подвох, Мино?
— В погоде. Эта зима особенно холодна и потому я переживаю, ведь Вы к холоду весьма чувствительны и ещё не привыкши.
— Холод? Как же снег помешает мне дойти до дерева предков? Это так далеко?
— Нет, совсем близко. Как только дойдёте до конца Шаро, минуя костёр, Вам потребуется пройти всего ничего, Вы тут же его увидите.
— Тогда что?
— Я не дам Вам ни одежды, ни обуви, кроме ночной рубахи для брачного ложе.

Выходя из княжеского шатра, Омега осторожно ступил на землю, чувствуя кожей её мокрый холод. Поёжившись, выдыхая пар, Сокджин сделал ещё один шаг, обнимая себя за плечи, спасаясь от бьющего в спину северного ветра и снега, что крупными хлопьями падал с небес.

Ночная рубаха была сшита из лёгкого льна и совсем не грела, только намокая под тяжестью оседающих на волосах и теле снежинок, даруя лишь большую дрожь. Подняв взгляд, Сокджин увидел, как каждый из прибывших гостей и жителей Шаро стоял босиком на холодном снегу. Омеги и альфы, достигшие брачного возраста и старше, стояли на пути от княжеского шатра до кромки цветущего леса, сжимая в руках свою обувь и не смея двинуться с места, ожидая, пока жених Князя завершит у алтаря своё испытание. Лишь глубоко обиженные дети тихо шептались и двигались среди заставших северян, ведь им разуться не разрешили!

Выпрямив спину, пытаясь доказать свою силу северному народу и готовность быть им достойным правителем, Сокджин зашагал вперёд.

Зубы стучали, а ступни горели, словно обожжённые пламенем, когда омега наконец-то дошёл до костра, что был серединой его пути. Чувствуя вину — ведь все эти люди будут стоять босиком до тех пор, пока он не дойдёт до конца! — западный принц ускорил свой шаг. Замёрзший, казалось бы, так, что никогда уже не сможет отогреться, принц наконец-то дошёл до небольшой полянки и высокого дерева с ярко красной листвой, вокруг которого стояли босые старейшины и его будущий муж, облачённый лишь в льняные штаны и натянутую на плечи длинную белую шкуру.

Кожа альфы была покрыта такими же серебряными узорами, они вились по его точеному прессу и широкой груди. Рубаха, в которую Сокджин был облачён, закрывала его ноги ниже колен и имела широкие, длинные рукава, скрывая большую часть рисунка и не позволяя другим взглянуть на его тело.

На дрожащих ногах подойдя, наконец, ближе, чувствуя, что больше не в силах стоять на холодном снегу, Сокджин, охваченный лишь болью и холодом, потерял вдруг всякий страх перед так пугающим его ещё вчера альфой, с мольбой глядя в его глаза и протягивая вперёд озябшие руки.

Красные от мороза щёки особенно сильно выделялись на бледном омежьем лице, а чёрные волосы придавали им ещё более глубокий алый цвет. Он был так хрупок и мал, и так сильно нуждался в тепле и защите, что всё внутри альфы взрывалось и дышало огнём. Требуя обогреть. Требуя защитить.

Потому, даже прекрасно видя, что омеге осталось лишь пару шагов, он не смог сдержаться и сделал их сам, согласно обычаю снимая со своих плеч тёплую шкуру и  п о к р ы в а я  ей жениха.

— Альфа...

И тоненький голосок, отчаянно тянущийся и молящий, сорвал его последние внутренние замки.

Поднимая омегу над землей так, чтобы ступни его больше не касались холодного снега и прижимая к себе худенькое, изнеможённое долгой дорогой тело, Намджун посмотрел на шамана, одним лишь взглядом требуя скорее начать.

Тонкий аромат юного принца заполнил его легкие, туманя рассудок.

Почти не вслушиваясь в то, что шептал им шаман на каком-то совершенно непонятном для омеги языке, Джин просто  д ы ш а л.

Уткнувшись носом прямо в оголённую шею супруга, он больше не чувствовал режущего кожу холода, лишь лёгкое покалывание в ступнях. Руки у Князя большие, сильные и тёплые, словно камин. И думать он больше ни о чём не может, кроме них и того, что  э т о  чувство, которое разливается горячим железом в груди, застывая на уровне сердца действительно ни с чем не сравнимо.

А пахнет он будто бы  д о м о м.

Услышав, что шаман завершил свою речь, Намджун потёрся носом о висок супруга, заставляя того немного отпрянуть. Трепетно моргая в ожидании самой последней клятвы, Сокджин взглянул в глаза альфы, произнося шёпотом, еле слышно, лишь для него:

— Отныне я... Т в о й...

В страхе перед дальнейшим закрывая глаза, омега повернул голову набок, открывая альфе свою длинную чистую шею.

Вздрагивая словно от ожога, почувствовав на коже чужое дыхание, Сокджин закусил губу, готовясь к неизбежной последующей боли. Словно дразня, сначала оставив на нецелованном никем доселе холсте мягкое прикосновение губ, альфа прошептал:

— Отныне и  н а в с е г д а...

И наслаждаясь табуном бегущих по телу омеги мурашек, прокусил нежную кожу, ощущая на языке горячую кровь и навеки даруя ему свою метку.

Завершив обряд красной водой жизни, альфа отстранился от фарфоровой, не порченной тяжёлой работой и жестокой жизнью шеи, зализывая маленькие ранки, чтобы те скорее затянулись и не причиняли супругу боль.

Шаман повязал на древо кованую цепь из чистого серебра и был таков.

По традиции, Князь сам изготовил её для обряда, и теперь она гордо сверкала среди творений предыдущих правителей.

Доказательство их брака, что должен стать таким же крепким и прочным, как эта цепь.

Жители Шаро радостно загалдели, обувая замёрзшие ноги и направляясь в центр, к костру.

******

Сокджин никогда не был на народных гуляньях, но видел их из окна, когда жители королевства праздновали сбор урожая или наступление нового года. И даже на балах и приёмах, что случались довольно часто, юный принц был от силы раз десять. Светские вечера были до безобразия вычурны и скучны. И потому, сидя на бревне всего в восьми шагах от горячего поднимающегося ввысь пламени, он с интересом наблюдал за танцующими под барабаны и напивающимися людьми. Всё ещё облачённый лишь в рубаху да огромную белую шкуру омега поджимал под себя ноги, наслаждаясь теплом от огня.

Его новоиспечённый супруг куда-то пропал, почти сразу после того, как донёс его на руках до костра и усадил на это самое бревно, не сказав больше ни слова.

Несколько капель западной крови всё же пролились на белый мех, пачкая мягкую шкуру. Метка ныла и больно пульсировала. Морозный воздух больше не обжигал кожу, тепло от собравшихся вокруг людей и огня согревало омегу, позволяя снова чувствовать кончики пальцев. Главные альфы союзных племён сидели чуть поодаль от его бревна, угощая друг друга пойлом и громко смеясь.

Чувствуя себя чужим среди этого праздника, словно вовсе и не его свадьба служила ему главным поводом, Сокджин сильнее закутался в шкуру, опуская глаза. Теперь он замужний омега. И супруг его — Северный Князь. Что за безумие? Возможно ли, что все это лишь долгий и страшный сон?

Любопытные, уставшие танцевать дети, пока взрослые не видели и не могли их отчитать, подбежали к его бревну.

— А это правда, что Вы из-за границ?

Вдруг громко спросил маленький альфа, тут же получая подзатыльник от друга.

— Это муж Князя, дурак! Сначала поклонись, а потом задавай вопросы!

Не в силах сдержать улыбку, Сокджин кивнул ребёнку, отвечая на его вопрос. Тот же, вспыхнув от смущения после слов рядом стоящего омеги, лишь немногим старше его самого, решил исправиться и быстренько поклонился.

— Как зовут тебя, северное дитя?
— Ендже! Сын Цуана из медвежьего племени!
— Отныне, вместо того чтобы склонять голову, лучше улыбнись мне и назовись. Хорошо?
— И так делать всем?
— Нет, только тебе.

Почувствовав себя особенным от слов заграничного принца, ребёнок радостно запрыгал на месте, но вдруг остановился, громко «ойкнув» и убегая прочь вместе с другом.

Удивившись произошедшему, Сокджин растерялся, не понимая, чем мог обидеть любопытных детей, но услышав терпкий гранат за спиной, прикусил губу, опуская ресницы.

— Они досаждают тебе?
— Вовсе нет, Князь. Эти дети были со мной очень милы.

Усевшись рядом с супругом, тактично кивая главным мужам Севера, празднующим его свадьбу, Князь без разрешения или предупреждения вытащил из под шкуры лодыжки омеги, укладывая их на свои колени.

Испуганно взглянув на мужа, Сокджин заметил, что тот больше не был раздет. По рукам его мягко струилась хлопковая рубаха, а на ногах красовались высокие, до колен, сделанные из чёрной кожи, тёплые сапоги. На макушке князя умастилась голова чёрного волка, шкурой свисая вниз, покрывая спину и плечи правителя. Что ж, короны для Севера — это, видимо, очень банально.

— Ты верно голоден?

Спросив это, альфа взял одну из ступней принца, одевая на неё такой же мягкий и тёплый сапог.

Смущенно отведя глаза, омега старался не дрожать от мозолистых, грубых пальцев, скользящих по его нежным ступням.

— Нет, я не могу есть... Когда волнуюсь.

Обув и вторую его ногу, альфа пронзительно взглянул на супруга, спрашивая:

— Боишься меня?

Чувствуя, как сердце падает куда-то вниз, прекращая биться и кровь стынет в жилах, омега шумно сглотнул, отвечая:

— Боюсь.

Неотрывно смотря в глаза Князя, омега и не заметил, как подле них появился Мино, кланяясь в знак почтения.

— Князь, племя барсов покинуло Шаро сразу после церемонии. Главный альфа сказал, что приехал на свадьбу из уважения к Вам, но не собирается оставаться, что б почитать чужеземца.

Нахмурившись, Намджун кивнул, осматривая главных альф сидящих недалеко, видимо проверяя слова омеги.

— Вели шаману бить в бубен. Пора принимать северные дары.
— Северные дары?

Сокджин с любопытством взглянул на мужа, ожидая ответ.

— Мой дар ты получишь позднее.

После громкого удара, что ознаменовал начало для официальной части Княжеской свадьбы, жители Шаро выстроились в полукруг, так же, как и Сокджин, с интересом наблюдая за главными альфами, что несли к ногам новобрачных тяжёлые сундуки. Юноша, что ещё несколько минут назад трясся от страха, словно позабыл обо всем, восторженно наблюдая за происходящим. Альфа же, воспользовавшись его любопытством, рывком приподнял омегу за талию, заставляя сесть на свои колени и с удовольствием наблюдая, как краснеют кончики его ушей.

— Медвежье племя дарует Князю и Принцу Запада золотые кольца!

Поклонившись и протянув Князю спрятанные в деревянную коробочку золотые украшения, альфа отошёл на пару шагов назад.

— Кольца?

Спросил Князь, пока  е г о  омега восторженно рассматривал творения северных кузнецов.

— Да, Князь. Долго мы думали над своим даром, но потом один торговец поведал нам, что так люди на Западе обозначают свой брак.

— И как же их носят?

Сдерживая смех, принц взял одно из колец, что выглядело крупнее другого и осторожно дотронулся до руки мужа.

— Я покажу...

Не встретив в глазах супруга сопротивления, омега аккуратно надел кольцо на его безымянный палец, любуясь тем, как золото играет в свете костра. Слова Мино о главном альфе, что покинул свадьбу из-за того, кем являлся наречённый их Князя, плотно впились в память омеги, глубоко печаля его. Взращённый в стенах королевского замка, с самого детства наблюдал принц за шепотом слуг, заговорами лордов и хитросплетением дворцовых интриг, замаскированных милыми улыбками самих близких родственников и даже друзей. И потому знал, как важна поддержка и вера народа. Он улыбался подданным, даже если были они ему глубоко отвратительны и часто делал те вещи, которые не хотел, лишь бы не терять в глазах знати должного уважения. Вот и сейчас, понимая в какой ситуации оказался, омега решил быть хитрее.

Поднося руку мужа к лицу, сжимая горячую ладонь меж маленьких, кривоватых из-за детского падения пальчиков, Джин нежно коснулся кольца губами, оставляя на коже Князя свой поцелуй.

Смотрите же, как покладист перед правителем его наречённый. Запоминайте и передавайте друг другу в уста.

Отпрянув от крепкой руки, Сокджин заметил, каким тёмным стал взгляд его мужа. Испугавшись того, что сделал что-то непозволительное, омега сжался, виновато опустив ресницы, но Князь лишь взял второе кольцо, так же как и Сокджин, надевая его на руку супруга. Облегченно выдохнув, омега перевёл взгляд на следующего гостя, что уже готов был представить свои дары, не заметив, как склонился над ним Князь, горячо шепча на ухо:

— Не буди во мне зверя, омега, коли не умеешь держать в узде дикого волка. Прибереги поцелуи для брачного ложа.

Крупная дрожь пробежала по позвоночнику омеги, отдаваясь спазмами внизу живота, но не от удовольствия или предвкушения. А от страха.

В голове неосознанно всплыли картины той ночи в дороге, когда юный принц ворвался в шатёр Мино, застав его там с одним из северных мужей.

Практически не слушая речи пришедших к ним с дарами племён и не видя их подношений, Сокджин лишь на уровне рефлексов тянул губы в улыбке, благодаря за редкого вида меха, диковинные предметы быта, предназначение которых стеснялся просить, и пожелания здоровых детей.

Сидеть на коленях мужа было удобно, намного приятнее, чем на жёстком, холодном бревне. И если поначалу принца это смущало, то вскоре он перестал думать об этом, приняв мысль о том, что теперь альфа его супруг и нет ничего постыдного в том, чтобы жаться к нему в поисках тепла.

Когда же сундуки закончились и все подарки унесли в Княжеский шатёр, Князь поднял вверх кубок, произнося речь.

— Отныне и навсегда этот омега, рождённый на Западе — муж вашего Князя. Примите же его, не отталкивая и не боясь, коли он вверил мне свою жизнь, дабы уберечь свой народ от войны!

Внемля словам правителя, жители Шаро, казалось бы даже не дышали. Абсолютная тишина повисла над Северным городом.

— Мир меняется. Я Северянин! Север мой дом и моя смерть. И ничто не заставит меня изменить своей крови и своим обычаям, но слишком долго мы были вдали от трёх королевств. Вожди племён, что избрали меня, доверили мне свои жизни и жизни своих детей, потому что я обещал им мир. Конец кровопролитию Северян между друг другом. Слишком долго мы оплакивали своих братьев, убитых за делёжку клочков земли! То, что мы построили и то, что имеем сейчас - заслуга каждого Северянина, стремящегося к миру... Но там, за границей белых земель, люди боятся нас. А страх порождает чудовищ. Наши омеги. Наши целебные воды. Золотой металл и лучшая сталь... Желанна для них. И если мы не будем торговать. Если не будем договариваться... Они придут, объединившись друг с другом и потопят Север в крови. Мы больше не можем быть в стороне. Север все ещё слаб. И чтобы сделать его сильным, для начала нужно защитить его границы. Я взял в мужья Западного принца, чтобы обозначить начало новой жизни. Чтобы наши дети могли расти и рожать собственных детей. Этот омега - символ мира, а не позора Северной крови, как веруют многие из вас. Он - мое начало. Первая стена у наших границ. И посему...

Передав в руки шокированного супруга свой наполненный кубок, альфа взглянул в его глаза.

— Любого, кто посягнется на эту стену, ждёт моя страшная месть.

Сглотнув, омега прижал посуду к своим губам.

— Поднимите кубки выше, Северяне! Сегодня мы пьём за мир.

И выпил до дна.

Варварское пойло обожгло горло, и от этого принцу очень хотелось закашлять, но пристальный взгляд супруга не давал даже вдохнуть. Проглотив последнюю каплю, омега утёр запястьем губы, морщась от послевкусия. Большая ладонь легла на его чёрные волосы, поглаживая и хваля.

Снова зазвучали вокруг барабаны, снова люди пустились в пляс вместе с огнём, чокаясь кубками и выкрикивая: «за мир»,«за Север»,«за Князя»! Выпитый на голодный желудок Северный напиток теплом осел где-то в груди, заставляя взгляд принца плыть, а румянец на щеках пылать пуще прежнего.

Наблюдая за подданными, Князь стоял рядом, ограждая омегу от них же, словно дикий преданный зверь. Опьянявший от холода, событий последний дней и, конечно же, алкоголя, принц почувствовал смелость, решаясь первым заговорить с мужем.

— Ваша речь была вдохновляющей...
— Один торговец однажды сказал мне: «Правитель должен уметь говорить». Но какой смысл от красивых речей, коли он не будет ничего делать?
— Вы так добры ко мне лишь потому, что я заграничный принц и боитесь гнева Запада за мою смерть или слёзы?
— От части.
— И в чем же тогда заключается другая ее часть? Вашей доброты ко мне?
— Как альфа, я слаб перед беззащитным омегой. Ты очень юн, но уже оторван от груди отца и сослан в вечную мерзлоту. Выдан за нелюбимого человека.
— Моя любовь... Она вас волнует?
— Это так тебя удивляет, дитя?
— С самых малых лет я знал, что буду обещан правителю. И никогда не питал больших иллюзий о чувствах. Мне достаточно дружбы и понимания.
— Вот значит как вершат судьбы омег на Западе? Отдают тому, кто больше предложит?
— Грубо, но верно. А на Севере все женятся по любви?
— Да. Будь ты из другого племени, главный альфа или простой кузнец — неважно. Если омега любит тебя, его родители обязаны дать вам своё согласие.
— В таком случае... Я сказал неправду.
— О чем ты?
— На Севере все женятся по-любви... Кроме Вас, мой Князь.
— Сколько альф было в твоём шатре?
— В постели... Так говорят на Западе.
— Теперь ты Северянин и будешь говорить и жить так, как принято на Севере. Я добр к тебе, пока ты юн, потерян и глуп, но моя доброта не безгранична, и ты должен знать это с самого начала.
— Я знаю. И обещаю учиться. Обещаю стать для Вас достойным мужем.

Кивнув, явно удовлетворённый ответом, Намджун вновь взглянул на танцующих северян.

— Ни одного альфы не было в моем шатре. На Западе принято быть лишь с мужем. И у меня будет к Вам просьба, мой Князь...
— Просьба?
— Знаю,она может Вас разозлить...
— Говори.
— Решать лишь Вам, ибо Вы мой муж и, как Ваш супруг, я обязан Вам подчиняться, но нельзя ли... Отложить нашу брачную ночь?
— Я противен тебе?
— Вовсе нет! То есть... Вы хороши собой... Просто я пока ещё не расцвёл и...
— Что?
— Не подумайте ничего плохого! Я здоров и обязательно подарю вам наследника! И скрывал это лишь из-за страха перед вашим отказом...
— Повтори.
— Я здоров и...
— Нет. Другое. Ты ещё ни разу не тек?
— Да.
— Сколько тебе зим?
— Шестнадцать, мой Князь.
— Иди в шатёр.
— Вы... Злитесь?

Схватив альфу за руку, крепко сжимая ту в своих ладошках, принц, паникуя, очень быстро и сбивчиво дышал. Задыхался. Зачем он вообще рассказал?! Потерпел бы пару ночей! Течка обязательно пришла бы чуть позже! Дурак! Какой же он дурак!

— Да, я очень зол.
— На меня?
— На твоего отца! Как смел он выдавать замуж омегу, что еще не потёк?! В своём письме он клялся, что сын его уже созрел!
— На Западе, когда омеге исполняется пятнадцать, он считается взрослым и готовым к браку...
— Твой пир окончен. Мино уложит тебя в постель.

******

Лёжа на перине из мягких шкур, Сокджин наблюдал за слугой, что гасил факелы в шатре, погружая его в темноту.

— Теперь Князь отправит меня назад?
— Куда же он Вас отправит, юный принц? На Вас теперь его метка.
— Но он разозлился...
— Конечно, разозлился! Почему Вы не сказали мне об этом?!
— Я боялся, что из-за этого свадьбу отменят! А раз даже Северному Варвару пришёлся я не по вкусу, то никто бы больше не прислал мне белого голубя! И все королевство бы меня обсмеяло!
— Этот Варвар теперь Ваш муж! Подбираете слова!

Прикусив язык, принц сильнее укутался в шкуру, ища защиты.

— Он не придёт?
— А должен?
— Разве это не его шатёр?
— Какой альфа ляжет рядом с ребёнком? Спите, принц. Завтра я покажу Вам Шаро и познакомлю с некоторыми важными омегами.
— А где же будет спать он?
— У Князя найдётся место, куда кинуть кости. Не сомневайтесь.

—ПАМЯТКА—

ПЕРСОНАЖИ

ПРО МЕТКУ

Метка — определяет принадлежность омеги его альфе; ставится во время брачного обета.

Метка полноценно связывает альфу и омегу только если:
1. Альфа и омега половозрелые (расцвели).
2. Одна (или несколько) меток на теле омеги принадлежат одному альфе.

Меченые ощущают особую связь. Альфы чувствуют это нечасто, но омеги зависимы от неё. Связь может причинить им как наслаждение, так и боль.

Если метка была поставлена на тело неполовозрелого (не расцветшего) омеги, то он не будет чувствовать связь с альфой, который ее поставил. Но лишь до тех пор, пока не познает первую течку.

Если на теле омеги стоит сразу несколько меток от разных альф, то он будет чувствовать каждую из них. Такая связь приносит невыносимое жжение и боль.

Со смертью альфы метка не исчезает, но омега перестаёт ее чувствовать.

ПРО ЗАПАХ И ИСТИННОСТЬ

В данной вселенной истинности не существует. Но есть некоторые поверья связанные с запахом.

1. Замуж альфы (если брак не по расчёту) предпочитают брать тех омег, чей запах сочетается с их собственным или тех, чей запах им просто приятен.
2. Существует поверье о том, что если омега/альфа пахнет чем-то из другого королевства, то и суженный его находится в том королевстве.
3. Запах никак не определяет пол. Чем-нибудь сладким/горьким может пахнуть как омега, так и альфа. Но, чаще всего, сладкие/нежные запахи присущи омегам.