Плоды примирения
Печальный остров и его обитатели пагубно влияли на душевное состояние царя. Вместе стем незаживающая рана день за днем разрушала его железное здоровье. Несмотря на нежныезаботы царицы и старания лекаря, он не только не поправлялся, но с каждым днем все большехудел и бледнел. Его крепкое тело теряло свою силу, подобно могучему дубу, корни которогоподтачивает червь... Он стал молчаливым, избегал людей и находил покой только в одиночестве.Лекарь, с согласия царицы, посоветовал царю выразить свою последнюю волю иприготовиться к прощанию с миром.Совет лекаря был хитростью. Он знал, что рана царя смертельна, но что конец наступит нескоро. И чтобы печальные думы не терзали его и не свели в могилу раньше времени, царюследовало жить при дворе, среди близких людей, и заниматься делами.Хитрость лекаря удалась. Царь с радостью выслушал его совет и написал брату Абасуизвестное нам послание.В один прекрасный день берег озера заполнили войска. Царь, смотревший из окна замка,увидев сходящие на берег полки, сначала подумал, что это Бешир вернулся мстить ему запоражение. Что-то похожее на тревогу сжало его сердце. Но когда он заметил царское знамя,развевавшееся на берегу, тревога его сменилась радостью.— Это Марзпетуни, мой храбрый, верный князь, — прошептал он и быстро вышел изкомнаты, чтобы подняться на башню.Его встретила царица. Увидев радостное лицо царя, она удивилась: давно уже она не виделаего таким оживленным. Что случилось? Может быть, это признак душевной болезни?Эти мысли пронеслись в голове царицы, но мгновенно рассеялись, когда царь сообщил ей оприезде князя Геворга.Ничто не могло так обрадовать царицу-изгнанницу, как неожиданное появление князя. Онаустала от долгого одиночества и была очень угнетена болезнью царя. Ей нужен был друг, скоторым можно было бы поделиться своими печалями. Этот друг прибыл. Кроме того, она знала,что Марзпетуни, человек полный жизни и силы, мог вселить в царя надежду и бодрость. Вдвоемс царем они поднялись на башню, чтобы оттуда посмотреть на прибывшее войско.У противоположного берега пестрели многочисленные плоты и лодки, о которых князьпозаботился заранее. В них разместилось несколько сот человек, и вся флотилия двинулась кострову.В первой лодке сидели князь Геворг и великий князь Абас со своей свитой. Над ладьейразвевалось царское знамя. Марзпетуни радовался, что возвращал этот стяг в блеске побед. Онпомнил, в какое смутное время получил его от царя. Радовался он и тому, что с ним ехал Абасдля братского примирения с царем. Помощь Абаса могла обеспечить успех нового начинаниякнязя.Но Абас был занят другими мыслями. Он ехал к своему брату и царю, и волнующиевоспоминания прошлого проносились перед ним. Он вспомнил свое детство, проведенное водворце Еразгаворса в играх и развлечениях, неразлучно с братьями Ашотом и Мушегом.Вспоминал годы юности, когда он вместе с братьями готовился к выполнению высокого долга —к защите родины и к битвам с врагами. Он вспомнил свою молодость, когда Ашот, уженаследник престола, одерживал победы в битвах, а он и Мушег помогал ему, не желаярасставаться с братом, и клялись ему в вечной дружбе и верности. Потом он вспомнил битву впровинции Ниг с изменником Гагиком Арцруни, во время которой они бились как львы, нопонесли поражение из-за измены севордцев, бежавших с поля боя. Это послужило причинойпленения Мушега. На минуту старая обида вспыхнула в нем: он вспомнил историю любви Ашотаи севордской княжны... и на минуту пожалел, что едет для примирения с братом.Но когда, повернув голову, он увидел Марзпетуни, смотревшего на него твердым, яснымвзором, Марзпетуни, который столь горячо и беззаветно любил родину, что забывал всякуюличную злобу и месть, ему стало стыдно, и гнев его прошел.Перед глазами предстал несчастный отец, распятый на кресте. Почудились голоса арабов,глумящихся над его трупом... Он вспомнил деспота Юсуфа и его бесчеловечную жестокость,вспомнил героя, который налетел как небесный гнев, ворвался в столицу, рассеял арабов, разбилих отряды, изгнал зверя Юсуфа и отомстил арабам за мученическую смерть отца. Это был егобрат Ашот, одно появление которого внушало врагам ужас и которому он клялся в верности идружбе. Победы следовали одна за другой, потому что братская любовь и единение вдохновляливсех. Но как только любовь остыла и расторгся союз, несчастья посыпались одно за другим. Ивот теперь лев в клетке. Гроза врагов, Ашот Железный, в пустынной обители...Если царь во многом виновен, то разве он сам, Абас, безгрешен? Каково ему видеть брата втаком унижении, видеть Ашота, героя и победителя, в монашеской келье?Эти мысли так расстроили Абаса, что глаза его наполнились слезами.— Я так горячо прижму его к сердцу, что он забудет свои печали. — прошептал Абас.Когда лодки пристали к берегу, телохранители царя уже ждали их. Они пришли встретитькнязя. Но, увидя с ним царского брата, который милостиво с ними поздоровался, они огласиливоздух радостными криками: «Да здравствует царевич!» Затем вновь прибывших проводили вверхний замок, где жил царь.Царь Ашот, не ждавший Абаса, увидев его с Марзпетуни, чрезвычайно обрадовался. Онзабыл и свой сан, и обиды, нанесенные ему братом. Он помнил только, что Абас его брат,единственный на земле родной человек, и сам поспешил ему навстречу. На зеленом косогоребратья встретились. Восклицания: «любимый брат!», «любимый государь!» были заглушеныгорячими объятиями и поцелуями.Князь и остальная свита, стоя на холме, молча смотрели на эту трогательную встречу.Многие прослезились. Всем было известно, сколько бедствий произошло в стране из-за ссорыдвух братьев и как много можно было ожидать от их примирения.Царь от сильного волнения так ослаб, что еле поздоровался с остальными. Он пожал рукуМарзпетуни и сказал:— Я так тебе обязан, князь, что хотел бы жить только для того, чтобы отблагодарить тебя позаслугам.— Живи для своего престола и родины, государь! Князь Марзпетуни — твой слуга. Онтолько выполняет свой долг! — ответил Марзпетуни.Затем они поднялись в замок, где царица радостно встретила своего деверя и князяМарзпетуни.В царских покоях зазвучали веселые голоса и смех.Скоро на остров прибыли остальные войска, и Севан ожил — князь приказал устроитьпраздник примирения. В этот день монашеские кельи опустели, даже духовные отцы забылисвои молитвы, и старая сюнийская крепость приняла праздничный вид.Когда прошли первые дни празднеств, царь пригласил к себе брата Абаса и в присутствиицарицы и князя Марзпетуни сказал ему:— Я давно желал протянуть тебе, моему наследнику и брату, руку примирения, видя, какмного терпит страна от нашей ссоры. Но право старшинства и царское самолюбие не позволялимне смириться перед младшим братом... Я хотел, чтобы ты пришел ко мне, ждал, чтобы тыпервый произнес слова примирения. Не знаю, прав ли я был... Когда человек жаждет жизни, онсо страстью отдается подобным суетным чувствам. Но мои надежды не исполнились, ты непришел ко мне, и я глубоко опечалился, видя тебя таким непреклонным. Не прошло и года,счастье отвернулось от меня, желание жить умерло в моем сердце... Но оставим все это. Когдамой лекарь сказал мне, что рана моя неизлечима, я прославил бога, давшего мне поводпримириться с тобой. Благодарю тебя, дорогой Абас, что ты принес мне поцелуй родного брата.Он дороже всех поцелуев в мире. Увы, почему люди слишком поздно понимают это?..Взамен отдаю я тебе с сегодняшнего дня свою корону и престол, завещанные мне нашимотцом. Передаю тебе это как единственному наследнику моему и царицы... Наследуй их сблагословения божьего, народного и нашего.Произнеся последние слова, царь посмотрел на царицу с состраданием и, обращаясь кАбасу, продолжал:— Но, милый брат, перед тем как воссесть на престол и принять корону, прими от меня ещедругой заветный дар и поклянись хранить его и беречь с самой нежной заботливостью. Этотдрагоценный дар — моя супруга-царица и твоя сестра, которая в этом мире перенесла многостраданий и чью судьбу я могу вручить только тебе, единственному родному мне человеку...Царица, грустно и молча слушавшая царя, разрыдалась.— Не плачь, любимая Саануйш, никто в этом мире не живет вечно, — глядя на нее снежностью, сказал царь.— Не заботься тогда и обо мне... — ответила царица прерывающимся от слез голосом.— Зачем эти грустные речи, преславный государь? — воскликнул Абас, вставая с места. —Неужели царский престол мне дороже долга, а корона и скипетр заменят брата, если я егопотеряю? Не огорчай моего сердца, полного любви к тебе и желания видеть своего государявновь на вершине славы. Пусть бог продлит твои дни, а я буду слугой твоего престола. Это моеединственное желание, оно и мой долг.— Верю в твою искренность, дорогой Абас, и очень сожалею, что так поздно вкушаюрадость твоей любви. Но дни мои сочтены. Я должен уйти из этого мира... Да благословит ихранит тебя бог, дабы утешил ты свой народ, который столько претерпел за мое царствование.— В твое царствование он и утешится, — живо ответил Абас. — Ты вернешься в свойпрестольный город и снова взойдешь на престол. Мы же постараемся увенчать его славой...— Я давно уже иссушил источники ее, — прервал царь грустно.— Нет, преславный государь, эти источники не иссякли, они только обмелели и не потвоей, а по моей вине, и я должен вновь оживить их.— У тебя только один долг: ты должен своим достойным царствованием предать забвениюимя Ашота Железного...— Это имя должно еще больше прославиться! — сказал Абас решительно.— Мне остается жить немного дней, — заметил царь.Не дней, а лет, — заговорил Марзпетуни, загадочно улыбаясь.— Ты видел мою рану? — спросил царь.— Я беседовал с твоим лекарем.— Что это значит? — спросил изумленно царь.Марзпетуни попросил царя извинить лекаря, который в интересах общего блага сказалцарю неправду, и тут же добавил, что жизни царя не угрожает опасность. А если царь выедет изСевана и вернется в столицу, это благоприятно отразится на его здоровье.Царь долго упорствовал в своем решении жить и умереть на Севане, но настойчивыепросьбы Абаса и Марзпетуни в конце концов убедили его.Царский брат и князь послали приказ находящимся в Востане войскам, чтобы онипоспешили на Севан. Им хотелось особенно пышно и торжественно обставить возвращениецаря. С таким же предложением обратились они к сюнийскому князю Смбату, который собралтотчас же свои вольные отряды и вступил в Гегаркуник, чтобы приветствовать государя.Сепух Ваграм тоже снялся со своим войском со склонов Геха и вместе с князем Горомпоспешил на Севан.Туда же пришли и остальные войска Абаса. Таким образом количество войск достиглонескольких тысяч.Царь, видя эти приготовления, оживился, а это благотворно действовало на его здоровье.Царица же не знала, как выразить свою благодарность и признательность Абасу и Марзпетуни,которые вдохнули в нее и в государя новую жизнь.Через несколько дней царь с царицей, великим князем Абасом и остальными князьями,простившись с гостеприимной братией Севана, в сопровождении своих войск, направились впрестольную область Ширак.Вот уже неделя, как Еразгаворс не узнать. Тихие улицы его наполнились шумом идвижением, на площадях толпится народ. Царский дворец ожил и принял торжественный вид.Его великолепные залы украсились коврами, шелками и бархатом. Во дворце царит необычноеоживление.По распоряжению князя Марзпетуни, за несколько дней до приезда царя сюда прибыли всезнатные женщины и свита царицы из Гарни. Вместе с княгинями Мариам и Гоар приехала икняжна Шаандухт, передав свой пост Мушегу. Все при дворе готовились к встрече царя ицарицы.Когда настал назначенный день, жители столицы вышли навстречу царю на несколькопарасангов пути. Впереди ехала армянская знать. Свита царицы и княгини во главе с женойвеликого князя Абаса, княгиней Гургендухт, ждали государя в храме Спасителя.Наконец вместе с царицей, Абасом и сопровождавшими князьями царь вступил в столицу,которую он покинул год назад. Его въезд был так пышен и торжествен, что напоминалтриумфальное шествие. Кроме многочисленных войск, большая часть которых осталась загородом, сюда пришли почти все жители Ширака. Всюду, где проезжал царь, народ встречал егорадостными криками.Слезы застилали глаза царя. Он вспомнил свои прошлые триумфы и воодушевление народатогда и теперь и нашел, что ничего в них не изменилось. Но сам он, увы... уже не был прежнимгероем. Его душа была мертва. Воодушевление не согревало его сердце.Но чтобы не расстраивать окружающих, в особенности брата Абаса и князя Марзпетуни,царь сдерживал себя и старался казаться радостным и бодрым.Он даже решил воспользоваться общим воодушевлением и повести войска на Двин.Когда закончились празднества, царь пригласил к себе Абаса и Марзпетуни и объявил имсвое решение.— Поскольку у нас здесь столько войска и сюнийский князь со своими полками тоженаходится здесь, готовьтесь к походу на Двин. Перед этой силой арабы не устоят, и вы возьметестолицу, — сказал царь.— Как? Ты это нам разрешаешь? — спросил Марзпетуни, не зная, удивляться ему илирадоваться.— Разве я выразился не ясно? Не только разрешаю, но и предлагаю не медлить.— Это моя мечта, великий государь, — добавил Марзпетуни. — Когда на Севане я узнал обегстве католикоса и выяснил, что это сделано по наущению Деспота, то хотел просить у тебяразрешения пойти походом на Двин. Мы могли застать арабов врасплох и занять город. Этим яраздосадовал бы спарапета. Но нас ждали в Шираке, и я не хотел лишать народ радостиприветствовать своего государя. А теперь, раз нам приказывает государь, мы можем двинутьармию через два дня. Остается только спросить согласия престолонаследника Абаса исюнийского князя.— Я готов, и мое войско также, — решительно сказал Абас.— Поговорите с князем Смбатом и сообщите мне его ответ, — приказал царь.В тот же вечер во дворце царского брата собрались князь Марзпетуни, владетель Сюника,сепух Ваграм и князь Гор. Абас сообщил государево желание. Все в один голос одобрилипредложение царя. Князь Смбат, поклявшийся отомстить востикану за его вероломство, решил,что сам бог вдохнул в царя эту мысль. Особенно его радовало, что он сможет освободить своихбратьев и изгнать арабов из патриарших покоев.Вскоре и другие князья стали готовиться к походу.В долинах, окружающих Еразгаворс, там, где речка Тигнис сливается с Ахуряном, былиразбиты шатры союзных князей. Уже несколько дней здесь шли лихорадочные приготовления.Воины занимались упражнениями, готовили стенобитные машины и необходимое для осадыгорода. За всем этим наблюдали князья. Князь Гор не мог найти свободной минуты для свиданиясо своей невестой, находившейся во дворце: военные приготовления отнимали у него все время.Работал он охотно. Сепух Ваграм воодушевлял его:— Скоро, скоро, мой дорогой, возьмем Двин, устроим празднество и в соборе благословимваш союз.В Еразгаворсе еще были заняты этими приготовлениями, как вдруг одно неожиданноесобытие разрушило планы союзного войска и его начальников.Еще до вступления царя в Ширак до востикана стали доходить слухи, что царь с большимвойском возвращается в столицу. Нсыр хорошо знал Ашота Железного. Он помнил, сколько раз;казалось бы уже побежденный, царь снова собирал силы и наносил грозные удары его войскам.Его тревога еще более усилилась после того, когда разведчики сообщили, сколько у него войска,описали воодушевление народа и пышную встречу царя. Одно уже примирение Абаса с царемзначило многое. Союзу этих двух героев арабы не могли противостоять. Когда же Нсыр узнал,что и сюнийский князь присоединился к ним, он совсем пал духом.«Этот союз направлен против меня, — думал он. — Царь хочет изгнать меня отсюда. Он недовольствуется победами над моими войсками, он хочет освободить страну из-под владычестваэмира. А князь Смбат присоединился к ним, чтоб отомстить за оскорбление, которое я емунанес, отступив от своей клятвы и заключив в темницу его братьев».Угнетенный этими мыслями, он пригласил к себе на совет военачальника Бешира идвинского ден-пета[25].Бешир сообщил, что находящееся в городе арабское войско не может выдержать идесятидневной осады. В городе не оставалось запасов, а получить их в ближайшее время былонеоткуда. Единственное спасение — послать гонца в Дамаск и просить помощи у халифа. Но этоможет продлиться долго, армяне за это время возьмут город.— А что, если мы сами предложим мир и попросим дружбы у царя? — спросил Нсыр.— Наша вера разрешает победить неверного смирением, если не можешь победить егосилой, — сказал ден-пет. — Но только знай, что, покорившись один раз, ты должен при случаепринудить врага покориться тебе десять раз.— Необходимо, чтобы армянские войска покинули сейчас Еразгаворс, — ответилвостикан. — А там, я знаю, возникнут новые разногласия, князья снова пойдут друг на друга.«Две армянские головы в одном котле не сварятся», — такова поговорка. Когда она оправдается,мы снова обнажим свой меч.— Да, так лучше. Это единственно разумный выход, — сказал Бешир. И ден-пет согласилсяс ним.В тот день, когда союзные князья выстроили свои войска в долине и царь верхом,окруженный свитой, делал им смотр, вдали показался отряд всадников, стремительномчавшийся к армянскому лагерю. Когда они подъехали ближе, князь Марзпетуни узнал арабскоезнамя и приказал Гору выехать со своим отрядом навстречу.Велико было изумление юноши, когда, подъехав к всадникам, он среди воинов востиканаувидел сюнийского князя Бабкена в прекрасном вооружении. Растерявшись от этойнеожиданной встречи, Гор не успел выразить свое удивление, как князь подъехал к нему, обнял ирасцеловал.— Какой случай и какой ветер помогли твоему возвращению, князь?! — радостновоскликнул Гор.Князь Бабкен в нескольких словах рассказал ему о цели своего приезда, а затем они оба всопровождении остальных всадников поехали в лагерь. Сюнийский князь Смбат, узнав издалибрата, подбежал и горячо обнял его. Встреча братьев была такой волнующей, что посланцывостикана вынуждены были остановиться. Затем князь Бабкен вместе с ними представилсяцарю, который принял послов под открытым небом в присутствии всех князей.— Востикан Нсыр приветствует через нас твое царское возвращение в престольный городшахиншаха, — заговорил, выступив вперед, глава посольства. — Вместе с тем, желая установитьвечную дружбу с могущественным шахиншахом, эмир просит забыть все распри, которые былимежду вами, всю злобу и ненависть, которые возникли от злосчастных столкновений, изаключить мирный союз на пользу вашему народу и халифу. И вот, чтобы доказать свои добрыенамерения, востикан освободил из темницы князей Сисакян. Один из них проводил нас сюда, адругой, князь Саак, живет в почете во дворце армянских царей в Двине. Эмир подноситшахиншаху достойные дары, которые просит принять как уверение в своих подлинно дружескихчувствах к армянскому народу и его царю.Закончив свою речь, посол подал знак, и воины поднесли царю привезенные с собой дары.Царь, недовольный неожиданной помехой своим планам, ради князя Бабкена любезнопринял послов, поблагодарил их за добрые намерения и дары. Затем, пригласив послов в город,он обещал ответить на предложение Нсыра через несколько дней.Эта новость была неприятна князьям и воинам. Войска рвались в бой. А князь Гор считал,часы, оставшиеся до вступления в Двинскую долину. Он мечтал проникнуть в крепость черезизвестный только ему одному подземный ход и своими руками водрузить знамя над двинскойцитаделью. В награду за это он надеялся получить поцелуй княжны, которая ждала его во дворцеЕразгаворса.Посольство коварного араба разрушило его надежды.У царя состоялся совет. Вначале все были за наступление. Но когда князь Бабкен сообщил,что Нсыр в случае нападения царских войск на город грозит повесить на башне крепостнойстены князя Саака, присутствующие растерялись.— Хотя бы для того, чтобы не подвергнуть опасности жизнь брата, мы должны принятьпредложение востикана, — поспешно заговорил князь Смбат, словно боясь, что остальныевоспротивятся этому.— Ты поторопился, дорогой князь, — заметил, улыбаясь, царь. — Как бы ни былосправедливо требование наших войск и князей относительно нападения на Двин, все же я нестану жертвовать жизнью воинов, если можно приобрести дружбу врага мирным путем. Хотя мыи сильнее востикана, но взять Двин, не пожертвовав при этом несколькими сотнями воинов, мыне можем. А этого мы должны остерегаться, у нас и без того слишком много жертв... Вначале наменя произвело неприятное впечатление предложение востикана, потому что и я был охваченобщим воодушевлением, но затем, взвесив все обстоятельства, я пришел к убеждению, что лучшеоставить Двин во власти арабов, чем жертвовать армянами. Вот почему я решил принятьпредложение востикана и заключить с ним мир. Мы займемся внутренними делами нашейстраны и будем ждать, когда судьба поможет нам спасти князя Саака из рук его врагов.С царским решением все охотно согласились, а сюнийские князья сердечно поблагодарилицаря за заботу о своем брате. Только один князь Гор был недоволен. Принятое решение отнималоу него славу, которую он надеялся завоевать при взятии Двина.Царь заметил это и, улыбаясь, сказал присутствующим:— Кто из вас поможет мне возместить князю Гору утрату, которую он понес при этомпримирении?— Я, великий государь! — воскликнул сепух Ваграм.— Говори, сепух, буду тебе благодарен, — сказал царь, продолжая улыбаться.— Несколько месяцев тому назад, великий государь, мы в Гарни благословили обручениекнязя Гора с твоей приемной дочерью, княжной Шаандухт. Мы решили обвенчать их, как толькоарабы будут изгнаны из нашей страны и воцарится мир. Это условие сегодня выполнено. Правда,арабы еще не изгнаны из Армении, но их силы уже подорваны: они просят мира. Прикажи намначать свадебные торжества, и потеря князя Гора будет возмещена.— Будь здрав, сепух! Более мудрого совета нельзя было дать! — воскликнул царь. — Принашем дворе давно не было празднеств. Пусть с завтрашнего дня начнутся приготовления. Темболее что сейчас в Еразгаворсе и дяди княжны, и сюнийское войско.Князь Марзпетуни встал с места и поблагодарил царя. А Гор, зардевшись от смущения,опустился на колено и горячо поцеловал царю руку.На следующее утро было подписано мирное соглашение. Скрепив своей печатью, царьпередал его посланцам востикана вместе с дарами.А через несколько дней в великолепном храме Спасителя, выстроенном царем Смбатом,происходило венчание князя Гора с княжной Шаандухт. На этом торжестве присутствовали царь,царица, вся царская семья и армянские князья. Согласно обещанию, данному в Гарни, крест надмолодыми держал Ваграм. В своем блестящем вооружении и в праздничной одежде онпроизводил величественное впечатление. Что касается князя Гора и княжны Шаандухт, то онибыли прекраснее всех собравшихся здесь юношей и девушек.Свадебные торжества продолжались несколько дней. Весь Ширак вместе с войскамипринял участие в веселье двора.* * *Шел 925 год, и благодаря мирному соглашению Армения вкушала полный покой.Союзные князья вместе со своими войсками уехали из Еразгаворса. Один только князьМарзпетуни не возвращался в крепость Гарни, где давно уже находились Гор с молодой женой иматерью-княгиней.— На предложение царя вернуться к семье князь ответил:— Час моего покоя еще не настал.— Как это понять? — спросил царь.— Я еще не выполнил своего долга, — сказал князь.— Ты сполна расплатился, — заметил царь. — Вот уже скоро два года, как ты в постоянныхзаботах. Ты освободил меня от преследования мятежников, ты трудился над объединениемкнязей, ты создал заново войско, ты победил врагов, разогнал полчища арабов, примирил меня сАбасом, нагнал страх на двинского востикана и заставил его просить у меня дружбы. Что ещетебя тревожит?— Самое главное, государь.— Что же?— Моя клятва.— Какая клятва? — изумленно спросил царь.— Та, которую я дал в Гарни на могиле святого Маштоца в присутствии воинов обета инаселения Гарни.— А именно?— Не возвращаться в лоно своей семьи, не входить под свой кров, пока не изгонюпоследнего араба из страны.— Зачем же тогда ты позволил мне примириться с востиканом, раз ты давал такую клятву?— Я решил, что лучше быть изгнанником, чем жертвовать нашими воинами.— Но ведь ты и раньше намеревался идти на Двин, — заметил царь.— Тогда я надеялся на своих лазутчиков, которые вместе с католикосом должны быливступить в Двин.Царь замолчал и задумался. Он знал князя. Знал, что, храбрый и непреклонный с врагами,Марзпетуни нежно привязан к своей семье. Каждый родитель ждет дня, когда его сын будетсочетаться достойным браком. Для князя настал такой день, но неумолимая судьба не разрешилаему вернуться в свой дом, видеть счастье сына и окружить его отеческой заботой.Эти мысли взволновали царя. Он готов был на любую жертву, чтобы освободить своеголюбимца от клятвы. Но как это сделать? Единственным выходом было нарушить соглашение,заключенное с востиканом, но на это он не мог пойти.Князь Геворг вывел его из затруднения.— Мы не можем нарушить нашей дружбы с Нсыром, но мы вправе требовать от неговозврата похищенного имущества, — сказал он царю. — Захват патриарших покоев не толькограбеж, но и святотатство. Ничего подобного не позволяли себе ни персидские марзпаны[26], нивостиканы, бывшие до Нсыра. Если мы не мстим за это оскорбление, то вправе потребоватьобратно хотя бы церковное имущество. Я готов поехать в Васпуракан и уговорить католикоса,чтобы он вернулся сюда и как глава церкви потребовал назад патриаршие покои. Егосвятейшество может не бояться сейчас востикана — мы сильны. Если востикан исполнит еготребование, католикос вновь вступит в свой престольный город, а если нет, мы добудем мечомто, что принадлежит нам по праву. Ни один уважающий себя народ не согласится заключитьсоглашение с соседом, который попирает его священные права.Государь нашел доводы князя разумными. Князь Геворг считал нужным заключить союз сГагиком Арцруни, чтобы в случае войны он присоединился к араратскому царю. Князь попросилграмоту от Ашота, дабы явиться к Гагику в качестве царского представителя. Царь дал емунаписанную собственноручно грамоту.Через несколько дней князь Марзпетуни с телохранителями выехал из Ширака инаправился в Васпуракан. Но не успел он достичь границы, как до него дошла весть о смертикатоликоса Иоанна в Дзорском монастыре.Весть эта очень огорчила князя: смерть католикоса могла быть чревата неприятнымипоследствиями. Во-первых, это разрушало планы князя Геворга относительно взятия Двина иизгнания арабов. Во-вторых, патриаршие покои и церковные поместья оставались по-прежнемуво власти Нсыра, и многочисленные монастыри и духовная братия лишались доходов. В-третьих,сам князь терял возможность освободиться от своей клятвы и возвратиться в лоно семьи. В-четвертых, патриарший престол закреплялся за Васпураканом. Из-за этого могли возникнутьдолгие распри и смуты, могли образоваться новые патриаршие престолы, которые ослабили быцерковное владычество, и без того находившееся в упадке.Но все же князь поспешил в Дзорский монастырь, чтоб присутствовать при погребениикатоликоса.Вместе с многочисленным населением Васпуракана здесь собралась вся духовная братиямонастырей и старейшие епископы. Здесь был и царь Гагик со свитой и придворной знатью.Князь Марзпетуни явился в Дзорский монастырь как представитель Араратского царства, и царьГагик принял его с достойными почестями. После того как тело католикоса было погребено вмонастырском склепе, царь Гагик пригласил Марзпетуни в свою столицу Ван.Здесь князь оставался некоторое время и, живя в царском дворце, благодаря своему уму иблагородству стал любимцем не только царя, но и всего двора. Результатом этого было то, чтоцарь Гагик принял предложение царя Ашота и заключил с ним союз, написав грамоту и скрепивее своей подписью и печатью.В это время духовная братия была занята вопросом избрания нового католикоса, и междунесколькими крупными монастырями, как и предвидел Марзпетуни, начались споры.В северных областях Армении духовенство хотело, чтобы патриарх был избран из местныхепископов и пребывал в Востане. Между тем южные области выражали желание, чтобы он былиз монахов Васпуракана и жил в Дзорском монастыре, там, где скончался прежний католикос. Вэтом споре приняли участие и союзные князья. Начались раздоры.Князь Марзпетуни хорошо понимал, что эта смута может нанести вред вновь заключенномусоюзу, тем более что к сторонникам «южного» патриарха уже присоединились родственникицаря Гагика. Он обратился с письмом к царю и, сообщив ему о грядущих опасностях,посоветовал исполнить желание васпураканцев, дабы польстить самолюбию царя Гагика. Тогдацарские дома Арцруни и Багратуни сблизились бы теснее, а эта дружба принесла бы пользу вбудущем и престолу и родине.Такое же послание он направил царскому брату Абасу, прося его склонить царя к этомурешению.Ответ пришел немедленно. Царь и Абас предоставляли ему право разрешить этот вопрос пособственному усмотрению.При первом же свидании с царем Гагиком князь спросил его, кого он хотел бы видетькатоликосом и где бы желал учредить его престол. Царь Гагик ответил, что его избранник —епископ Степанос, а патриарший престол он хотел бы видеть на острове Ахтамар, где имвыстроен великолепный храм и неприступный замок и куда скоро должен переехать двор.Князь сказал, что царь Ашот и наследник Абас поручили ему как представителюАраратского царства выполнить в этом вопросе волю царя Гагика. Пусть государь соблаговолитизбрать наследником патриаршего престола, кого он захочет. На это избрание дадут своесогласие все крупнейшие монастыри северных областей.Это известие доставило большое удовлетворение царю Гагику.— Царь Ашот и престолонаследник Абас меня очень обязали своим великодушнымпредложением! — воскликнул он радостно. — Отныне дом Арцруни будет неразлучнымсоюзником царей Багратуни. Их враги будут моими врагами.Вскоре всеобщий собор, собравшийся в столице Арцруни, избрал католикосом епископаСтепаноса.Царь Гагик с большой торжественностью доставил новоизбранного католикоса на островАхтамар. Миропомазание произошло в новом храме Христа, после чего католикос остался тамкак всеармянский патриарх. Чтобы выразить свою благодарность царю Ашоту, царь Гагикпослал ему ценные дары, одарив также и князя Марзпетуни.Но князь Геворг радовался не этим дарам, а тому, что дружба, которой он заручился вВаспуракане, должна была в будущем стать залогом многих побед.Истории с избранием католикоса князь не придавал столь большого значения, как ГагикАрцруни, который считал для себя великим почетом иметь патриарший престол на Ахтамаре ивидел в том свое преимущество перед Араратским царством. Марзпетуни же считал, что войскаваспураканских князей принесут больше пользы престолу, чем сидящий в столице католикос.Среди армянских епископов князь не видел ни одного, кто мог бы оказаться достойнымнаследником патриархов Геворга или Маштоца.Такого же мнения были царь и великий князь Абас. Поэтому они искренне благодарилиМарзпетуни за то, что он так мудро пожертвовал малым для приобретения великого.Князь Марзпетуни вернулся в Еразгаворс, довольный своим путешествием. Он привездружественное соглашение с царем Гагиком, что было гораздо ценнее, чем если бы католикосИоанн был жив и вернулся с ним в столицу.Отдохнув при дворе, князь снова отдался думам о взятии Двина. Теперь, когда Гагик был всоюзе с царем, можно было действовать смелее. Армяне могли взять Двин приступом, если быдаже осада затянулась надолго. Князь решил воспользоваться зимними месяцами длянеобходимых приготовлений, а весной выступить в поход.Но неумолимая судьба решила иначе. Не успел он сделать нужных распоряжений ипривести в порядок дела, как пришло известие из Утика, что Цлик-Амрам, соединившись сгугарским и тайским князьями, передает три северные области Армении абхазскому царю Беру.(В это время отец Бера Гурген, тесть Абаса, уже скончался, и вместо него Абхазией правил Бер.)Это известие сильно поразило двор, но особенно огорчило царя и князя Марзпетуни.Когда князь вошел к царю, чтобы узнать его мнение по поводу новой измены Амрама, оннашел его грустным и больным.— Эта измена, — сказал царь, — продолжение прежней. Сепух, как я уже тебе говорил,враг не народа, а мой личный враг. Вся его злоба направлена против меня. Он успокоился,потому что я бежал от него и бесславно жил на Севане. Мое несчастье удовлетворило его, иогонь мести угас в его сердце. Но сейчас, когда я вернулся на престол, старая злоба и местьвновь вспыхнули в нем, и он задумал новую измену. Этот человек думает, что судьба мне опятьблагоприятствует, что для меня взошла заря нового счастья, и снова хочет причинить мне боль.Он передает армянские области Беру, нашему давнему врагу... Если бы он знал, что мое сердцесмертельно ранено, быть может, он по-человечески пожалел бы меня и перестал совершатьзло...— Я передам дела великому князю Абасу и поеду в Утик. Быть может, я сумеюпредотвратить опасность, пока абхазский царь еще не явился за своей добычей, — сказал князьГеворг.— Съездить в Утик? Да, это было бы хорошо. Но ты очень устал. У армян нет второгоМарзпетуни, ты должен беречь себя.— Все Марзпетуни были бы ничтожными людьми, если бы сидели сложа руки. Прикажимне, государь, завтра же ехать в Утик. Возможно, что я еще успею помочь делу, — повторилкнязь.Царь несколько минут молча смотрел на Марзпетуни, словно не решаясь говорить.— Может быть, есть какая-нибудь помеха? — спросил его князь.— Нет, поезжай; надеюсь, на этот раз ты убедишь его... Но где ты рассчитываешь найтиАмрама?— Объеду весь Утик.— Нет, поезжай прямо в Тавуш, вероятно, он еще там.— В Тавуш? Превосходно. Но прежде всего я направлюсь в Гугарк.— Когда ты намереваешься выехать?— Хоть завтра. Меня здесь ничто не удерживает.— Завтра? Так скоро?— Чем скорее, тем лучше.Сердце царя замерло. Вместе с грустью какое-то радостное беспокойство овладело им. Онзабыл северные области, забыл Бора, Цлик-Амрама... Его мысль унеслась в Тавуш, проникла вовнутренние темницы замка, ища там несчастную узницу, красавицу княгиню, чьи огненные глазазажгли роковую любовь в его сердце и стали причиной стольких зол... Сколько времени он невидел ее, сколько времени не имел от нее известий!.. Умерла она или жива еще? Любит ли егоили проклинает?.. Он ничего не знал.Еще тогда, когда он с егерскими войсками вступил в Гугарк, он узнал, что Амрам заключилсвою жену в темницу и держит там как приговоренную к смерти... Больше о ней он ничего неслыхал. А теперь, когда князь Геворг едет в Тавуш, он, конечно, привезет какое-нибудь известиео княгине Аспрам... О, как бы он хотел поручить ему, приказать!.. Нет, просить его, умолять,чтобы он вошел в келью, в эту мрачную темницу, где заперта жертва несчастной любви,поговорил бы с ней, сказал, что армянский царь, Ашот Железный, не забыл ее, что он по-прежнему любит ее... Что он жестоко страдает, думая о ее несчастной судьбе, видя пред собойее измученное лицо, заплаканные глаза...Но разве можно дать такое поручение Марзпетуни, этому добродетельному герою, которыйпризнает в мире только две святыни — родину и семью?Царь знал это и поэтому ничего не сказал князю. Он довольствовался и тем, что князь вТавуше услышит что-нибудь о княгине и расскажет ему.На следующий день князь Марзпетуни со своими телохранителями выехал из Еразгаворса инаправился в Гугарк.