ГЕВОРГ МАРЗПЕТУНИ

  Ночь была на исходе. Давно пропели петухи. Седа ждала, когда царица, устав от еерассказов, ляжет наконец в постель и прикажет ей уйти. Но тщетны были ее надежды. Конецповести, видимо, сильно взволновал царицу, и потому разговор на время умолк. Когда же Седа,поправив фитили светильников, снова опустилась на скамью, царица спросила:— Это не тогда ли, Седа, царь уехал в Константинополь?— Да, царица, как раз во время этих бедствий, — ответила Седа. — Я ведь говорила, чтопечали не вечны, что темную ночь сменяет светлый день, а бурю и грозу — яркое солнце. Тыговорила о своих скорбях и страданиях, но разве можно сравнить их с теми мучениями, которыеперенес царь? Рассказ о прошлых войнах и ужасах голода поразил твое сердце. А каково же былоему, царю и отцу народа? К нему обращались все страждущие, к нему простирали руки тысячинесчастных. Он геройски претерпел все бедствия в надежде на милосердие бога, который ивпрямь не оставил его.Узнав о том, что наши князья покинули царя и что страна стонет от ужасов голода и войны,греческий император и патриарх написали государю сочувственное послание. Написали они икатоликосу, увещевая его объединить армянских князей и общими усилиями изгнать врага изстраны. Католикос много сделал для этого, но князья не послушались его советов. Егосвятейшество спустился в Таронскую долину и попытался примирить с царем несколькомогущественных князей. Однако и эта попытка потерпела неудачу. Тогда он вынужден былнаписать императору и патриарху о позорном сопротивлении князей и просить помощи.Греческий император пригласил к себе царя и католикоса. Католикос уклонился от этойпоездки, опасаясь, что ему попутно будет сделано предложение о соединении армянской игреческой церквей. Царь же, не имея причин для отказа, выехал с приближенными князьями исвитой в Константинополь. Остальное тебе известно. Ты знаешь, какой роскошный приемоказали ему в Византии, какие праздники давались в честь армянского царя, как его венчалицарской короной и мантией и какими ценными дарами одарили царя и князей.— Да, об этом мне рассказывал князь Геворг, — заметила царица.После этих событий армянские князья воспрянули духом и воодушевились. Гагик Арцруни,могские и андзевские князья изгнали полчища Юсуфа из своих владений. Наши войскавытеснили арабов из северных областей. Юсуф не мог прийти в себя от неожиданности. Когдаже пришла весть, что царь Ашот возвращается в Армению с греческими войсками, ужас охватилего. Не теряя времени, Юсуф собрал остатки своих войск и бежал из Двина в Атрпатакан. Царьвернулся, увенчанный славой. Без труда он овладел снова землями, занятыми арабами. Кое-гдеему было оказано сопротивление, но перед объединенными силами греков и армян враг былбессилен. В стране воцарился мир. Народ ожил, поля и сады зазеленели, земля покрыласьплодами, а люди стали наслаждаться покоем. Начались празднества.— Кажется, начало празднествам положил мой деверь Абас?— Да. Еще до возвращения государя он женился на дочери князя абхазов Гургена. Они давнолюбили друг друга.— Со времени коронации. Их дружба началась на моих глазах.— Но народ порицал Абаса. Он женился раньше старшего брата, своего государя.— За что же его порицать? Вероятно, абхазская княжна была привлекательней дочери СаакаСевада!— Нет, моя царица, вашу свадьбу пришлось отложить из-за непредвиденных событий.Тиран Юсуф, узнав о союзе царя с греками, поспешил натравить на царя сильного внутреннеговрага. Хитрый, как сатана, он короновал спарапета Ашота Деспота и послал его в Армению,чтобы братоубийственной войной ослабить армянскую страну и овладеть ею.Так поступил он в свое время с Гагиком Арцруни, чтобы ослабить силы царя Смбата. Наэтот раз, видя, что Гагик отошел от него, он выдвинул спарапета. Нашим врагам выгодно, чтобыармяне сами уничтожали себя. Что Юсуфу? Одному он подарит корону, другому даст княжество.Титулами возбудит тщеславие князей и восстановит их друг против друга. Достигнув же цели, онотнимет у них и корону и княжество. Так поступали все коварные властители. А изменники,готовые предать родину ради личных выгод, всегда найдутся.— Да, царица! Спарапет понимал коварство Юсуфа, но все же не остановился перед тем,чтобы изменить родине в угоду своим тщеславным замыслам. Он начал братоубийственнуювойну против своего двоюродного брата и законного царя. Он устроил резню, разорил города исела, но потерпел жестокое поражение под Вагаршапатом, где царские войска разбили его.После этого он вынужден был бежать в Двин. Вот эти злодейства Ашота Деспота и мешаливашей свадьбе. Государь хотел восстановить мир в стране, а потом уж заняться подготовкойпраздничных торжеств.— Седа, ты все помнишь?— Помню, как вчерашний день.— Так мало времени прошло... всего два года. Боже мой... Столько пережить за такойкороткий срок!— Бедная моя повелительница, как ты страдала...— Да, Седа, я много страдала. Мне кажется, что прошли долгие годы. Мне нет еще двадцатипяти лет, а я уже чувствую себя старухой.— Ты и сейчас хороша, как ангел.— Хороша... Кому нужна красота твоей царицы?..— Ты опять начинаешь грустить...— Помню, точно это было сегодня... Я находилась в верхних покоях замка. Со мной былимолодые служанки. Внизу, во дворе, отец отдавал приказания отряду гардманской конницы,который ночью должен был отправиться в Агстев, чтоб повести находившееся там войско вВагаршапат, на помощь царю. Вдруг вдали, по ту сторону гардманского моста, я заметилакрасный флаг, парящий в воздухе. «Девушки, что там такое?» — спросила я служанок. Всепосмотрели в ту сторону. Вдруг самая зоркая из них крикнула: «Гонец!» — «Гонец», —повторила я, и сердце у меня забилось. «Это от царя», — подумала я. От радости перехватилодыхание. Если ты помнишь, незадолго перед этим восстали владетели Гугарка — князья Гнуни.Царь с моим деверем Абасом подавил это восстание. Потом оба брата отправились навеститькнязя Абхазии Гургена. Отсутствием царя воспользовался Ашот Деспот и занял Вагаршапат.Царь и брат его Абас немедленно вернулись из Абхазии и направились в Вагаршапат. Гардманони проехали ночью. Царь говорил с отцом лишь несколько минут. Меня он велел не тревожить.Никто из вас не знал о приезде царя.— Царь предполагал напасть на Ашота Деспота врасплох. Никто не должен был этогознать.— Верно. Перед отъездом царь сказал отцу: «Если святой кафедральный собор поможетмне изгнать Деспота, я пошлю к тебе гонца с красным флагом и вернусь в Гардман праздноватьсвадьбу». Отец говорил мне об этом. Можешь себе представить, как я ликовала, когда заметилакрасный флаг! От волнения у меня отнялся язык, я ничего не могла сказать отцу, и только когдаодна из служанок крикнула: «Князь, едет гонец!» — и отец вопросительно посмотрел на меня, я,еле живая от радости, закричала: «Да, да, с красным флагом!» — и сбежала вниз. Лицо моепылало. Ты помнишь этот день, Седа?— Разве можно забыть его? Вся крепость ликовала. Князь подарил воину-вестникупрекрасный меч, коня и горсть золота. Это был Мушег, нынешний начальник крепости.— Да, он самый. Мне хотелось, чтобы ему сделали еще более ценный подарок, но я нерешилась сказать об этом отцу.— За два дня, — продолжала Седа, — Гардман принял праздничный вид. Конные воины,которые должны были ехать в Агстев, отправились в Гугарк, Сюник, Арцах и другие городаприглашать армянских князей на свадьбу. Государь намеренно запаздывал. Когда он приехал, всекнязья, сепухи, главы нахарарских родов и княжеские семьи находились уже в Гардмане. КнязьАбхазии приехал за день, а царь Грузии задержался в Гандзаке, чтобы одновременно с нашимцарем прибыть в Гардман. Князь Гурген Арцруни, когда-то отвергнутый тобой, не толькоприехал на свадьбу со своей свитой, но, желая доказать свои дружественные чувства к царю,поскакал в Гандзак, чтобы привезти грузинского царя Атырнерсеха в Гардман за день доприбытия Ашота. Это ему удалось. Атырнерсех приехал вечером, а государя мы принималиутром.— Да, вы все принимали своего государя!.. Гардман помолодел, даже горы и холмыликовали. Народ был ослеплен роскошью армянских князей, а Саак Севада поразил всехпышностью своих одежд и доспехами. А я? Я, Седа, принимала не только царя Ашота, гордостьармянского государства, но... Мне не стыдно сейчас сказать об этом!.. Да, Седа, я принималатого, кто был венцом моих надежд, моим безграничным счастьем, небом моего блаженства... Япринимала того, кто был моим пламенным сердцем, моей жаждущей душой, чей взгляд покорялменя, чей голос звучал в моих ушах как мелодии херувимов. И этот витязь, этот бог, Седа, былмоим женихом, моим будущим мужем... О, разве можно было вынести столько счастья? Всепышные приготовления, почести, оказываемые князьями, воодушевление гардманцев и всехармянских войск казались мне недостаточными. Мне хотелось для Ашота Железного чего-тобольшего... Ведь он был лучшим из лучших, выше и великолепнее всех армянских князей. Ах,Седа, если бы мужчины знали, как мы, женщины, ими гордимся! Хрупкое женское сердцепревращается в алмаз, когда оно полюбит героя. Они тогда не сходили бы с пьедестала, передкоторым наше любящее сердце поклоняется им.«Бедная женщина...» — прошептала про себя Седа.— Отец мой, прежде чем ехать с телохранителями навстречу царю, распорядился, чтобы я,как царская невеста и дочь могущественного гардманского князя, не выходила из своих покоев ине показывалась народу до того, как государь по приезде в замок пригласит меня к себе. «Этоготребует обычай», — сказал он. Но я... о невозвратные минуты счастья... не могла устоять инарушила правила благопристойности. Весь Гардман собрался чествовать государя. Разве ямогла отказаться от этого удовольствия? Я распорядилась, чтобы заперли вход в мои комнаты,приказала служанкам никого не принимать и вместе с одной из них поднялась по тайнойлестнице на вершину самой высокой башни. Ты бывала там, Седа?— Нет. Как может подняться туда женщина? Караульные стрелки и те еле карабкаются поэтим проходам.Мы взобрались, как серны. Окрестности Гардмана оттуда видны как на ладони. Долина,река, горы — все было перед нами. Всюду стояли толпы народа. Посмотрев на мост, я увиделапередовой отряд конницы, который мчался как ураган, распустив белое знамя. За ним следовалгосударь, окруженный телохранителями. Его блестящее оружие, сверкая на солнце, казалось,рассыпало вокруг искры... Государь был на белом коне, покрытом золотой броней, в золотыхдоспехах и таком же шлеме, над которым возвышался орел, увенчанный белоснежным пером. Зацарем ехал мой отец с гардманскими всадниками, затем князь Сисакян, агванский сепух,гугарский бдешх[10], князья могские, арцрунские, владетели Арцаха и Хачена и множестводругих. Затем следовали царские и княжеские отряды, придворные, столичные и сепухскиеполки и, наконец, бесчисленные толпы народа, собравшиеся со всех окрестностей.Когда передовой отряд конницы подъехал к крепости и трубы возвестили о прибытиигосударя, Гардман со всеми князьями, войском и толпами народа исчез из моих глаз. Мойбыстрый, ненасытный взгляд видел только его, моего жениха и любимого государя. Отрядтелохранителей, подъехав к крепостным воротам, выстроился по обе стороны. Государь проехалвперед. Его прекрасный конь, гордый своим всадником, выступал с особеннойторжественностью, оглашая воздух громким ржанием. Братья мои с приближенными встретилигосударя у главных крепостных ворот, а мать моя, окруженная знатью Гардмана, приняла его увхода в замок.Если бы в эту минуту я не была уверена, что вскоре должна приобщиться к этомуослепительному блеску, если бы я не знала, что мне принадлежит тот, к кому все стремилисьприблизиться, чей взгляд все ловили, то, чувствуя себя далеко от него, пленницей на башне, ябросилась бы вниз с этой высоты. Но когда я вспомнила, что он — мой, что повелитель этогоогромного войска и народа — мой будущий супруг, что когда-то отвергнутые мной князья сбесконечным почтением и подобострастием склоняются перед ним, от ликования мое сердцеготово было вырваться из груди. Если бы оно было у меня в руках в ту минуту, поверь, моя добраяСеда, я бросила бы его к ногам моего героя...