Беатрис
Через несколько часов путешествия перед глазами показался Эзус. Он не был отделён какими-либо стенами — вместо них служили поля виноградников, расположенные неподалёку от города. Проходя через них, Киллиан украдкой стащил пару веточек винограда, ведь когда ещё доведётся его попробовать?
На входе в Эзус стояли двое стражей: один короткий и толстый, второй высокий и щуплый. Мужчины лениво озирались по сторонам, сонно зевали и, время от времени, шлёпали мух, садившихся на их броню. В мирное время они выполняли работу «пропускного пункта» — следили за каждым входящим в город, записывая имена в небольшой свиток.
— Господа, остановитесь! — произнёс дородный, — Назовите ваше имя и цель прибытия!
Эмор и Киллиан переглянулись. Ещё на пути в город они придумали легенду, которой собирались придерживаться всё путешествие. Килл ответил:
— Конрад Экерли и Годвин Аланд, — он сделал паузу, позволив стражнику дописать, после чего продолжил, — Мы картографы, но в Эзус приехали отдохнуть от продолжительного путешествия и изучить некоторые материалы.
Стражники переглянулись и пожали плечами. Они даже не задумались над тем, откуда и по чьему приказу приехали «картографы». Расступившись, мужчины пропустили Киллиана и Эмора.
— Вы не знаете, где в городе архив со старыми картами? Нам бы свериться, — спохватился Эмор.
— Что ж вы за картографы такие, если не знаете где архив?
— Мы только из Академии, ещё ничего не видели, — отмазался рыжий, почёсывая затылок.
— Архив находится в южной части города, — попытался объяснить тощий, — Вы там у людей поспрашивайте лучше, как дойти. Или купите путеводитель, — он ухмыльнулся.
— У вас тут даже такое имеется? — спросил Килл.
— А то!
Стражи рассмеялись, толкая друг друга локтями в бока, а парни пошли дальше. Поначалу, вокруг них располагались небольшие покосившиеся хижины, но чем ближе они подходили к центральной части города, тем больше и лучше становились дома. На одной из стен Киллиан заметил указатель «Площадь Минервы». Он кивнул Эмору и тот пояснил, что это главная площадь Эзуса. На ней проводятся фестивали и праздники, а также располагается знаменитый фонтан желаний.
Фонтан желаний — одно из самых популярных для посещения мест в Эзусе. Сам собой он представляет обыкновенный фонтан, однако на его дне лежит много разноцветных монет. Их бросают туда в надежде на исполнение желаний. Легенда гласит, что однажды Король пожелал процветания своему государству, и кинул в фонтан монетку. Через несколько дней в Лиазе начали расти виноградники, обеспечившие государству доход на многие века вперёд.
Как только они подошли к площади, послышалось пение, шум каблуков, стучащих по каменной мостовой, звуки скрипки. Кто-то танцевал, кто-то просто проходил мимо, а кто-то хлопал в ладоши. В центре скакала и пела босая девушка в красном платье с пышной юбкой, напоминавшей языки пламени, подле неё расхаживал взад-вперёд скрипач, играя заводную мелодию. Эмор сразу же присоединился к всеобщему веселью и, взяв под руку какую-то блондинку, затерялся в толпе танцующих.
Киллиан всего этого не оценил. У него не было никакого желания надолго задерживаться на площади и танцевать, хотя, надо признать, пение девушки завораживало. Килл не успел опомниться, как кто-то толкнул его в самый центр толпы. Как только он вновь обрёл равновесие, нежные загорелые руки подхватили его собственные и притянули ближе. Девушка в красном платье, счастливо улыбаясь, пела и танцевала, заставляя Киллиана повторять за ней.
Внешность певицы приковывала к себе взгляд: её широкая белоснежная улыбка на фоне смуглого лица сверкала ярче солнца, а каштановые локоны спутались и несколько прядей падали на лицо, отчего девушка постоянно мотала головой. Она радостно запрыгала вокруг Киллиана, взмахивая оборками своей юбки и хлопая в ладоши. Непроизвольно, он улыбнулся и, позволив себе немного расслабиться, взял девушку за руку, слегка закружив ту.
Как только песня закончилась, люди начали расходиться. Девушка в красном платье тяжело дышала от усталости, но продолжала радостно улыбаться. Скрипач убрал свою скрипку и направился в таверну, располагавшуюся по соседству.
— В следующий раз потанцуй тоже, — произнесла она, отдышавшись.
Киллиан немного смутился, но всё же ответил:
— Я не умею.
— Я научу! — с энтузиазмом в голосе ответила девушка, — Серьёзно, чему угодно научу.
— Эм... спасибо, наверное.
— Как надумаешь, приходи в ту таверну, — она указала пальцем на двухэтажное здание напротив, — Я там работаю.
Мысленно, Киллиан сразу же отказался от этой затеи, но, чтобы не обижать девушку, кивнул.
— Меня зовут Беатрис, — она протянула руку, как и все дамы при знакомстве, в ожидании поцелуя.
— Киллиан, — ответил он и легко прикоснулся губами к тыльной стороне её ладони.
Беатрис убежала, а Килл ещё с минуту смотрел на закрывшуюся дверь таверны, пока перед его глазами не начал маячить Эмор. Сощурив глаза, он пронаблюдал за взглядом друга и, сопоставив факты, произнёс:
— Она тебе понравилась?
Киллиан опомнился и тут же отвёл взгляд.
— Не игнорируй мои вопросы! — надулся Эмор, — Ты знаешь, я этого не люблю.
— Пошли уже, — раздражённо бросил Килл.
— Так всё-таки понравилась, да? — не унимался тот, — Понравилась?
— Даже если понравилась, что с того? — не выдержал он.
Эмор чуть обогнал Киллиана и встал напротив него. Он положил руки на его плечи и медленно произнёс:
— Я победил.
Недовольно фыркнув, Килл отодвинул Эмора и продолжил идти вперёд. Сейчас нельзя было думать о девчонках — им нужно было попасть в архив. Или хотя бы найти его. Сафа тоже размышлял над тем, как туда пробраться, но Киллиану казалось, что тот только бездельничает.
Когда парни добрались до Южной части города, начало темнеть. Это было им на руку. План был надёжен, как швейцарские часы: Эмор, строя из себя ужасно напуганного гражданина, сообщает единственному стражу, что на улице происходят разбои, а в этот же момент, Киллиан пробирается в архив и быстро хватает любую древнюю карту, которая попадётся ему на глаза.
Наскоро переодевшись обратно в свою одежду, Киллиан отдал Эмору сумку, в которую предварительно сложил книгу, и прошёл в конец улицы. Маленькое одноэтажное здание являлось архивом и, по совместительству, почтовой станцией. С небольшого балкона на крыше отправлялись почтовые ястребы, к левой лапке которых голубым ремешком закреплялись свитки с важными посланиями. Обычно ими обменивались государственные служащие трёх королевств. У королевской семьи были свои собственные птицы, располагавшиеся в одной из башен замка.
Эмор обошёл квартал с другой стороны и в нескольких метрах от архива начал бежать. При виде стража он, состроив самое жалобное выражение на лице, заорал:
— Помогите! Убивают!
Страж, чуть ли не засыпавший на ходу, тут же спохватился и замотал головой. Завидев Эмора, он тут же подбежал к нему и схватил за плечи:
— Эй! Ты почему порядок нарушаешь? А ну замолчи!
— Убивают, сир! Там... там убивают! — не унимаясь, Эмор принялся трясти руками в направлении соседнего квартала.
— Останьтесь. Здесь вы в безопасности! — ответил рыцарь, и убежал туда, куда указал рыжий.
Как только страж скрылся из виду, Эмор подбежал к окну архива, в котором смутно виднелись стеллажи с документами и подал Киллиану сигнал. Не прошло и минуты, как тот уже перерывал каждую полочку, в поиске подходящей им карты.
Наконец, карта нашлась в рамке на стене. Килл осторожно снял раму и, вынув стекло, достал карту. На ней было отмечено множество неизвестных ему областей, про которые в простых книжках ничего не сказано. Он не стал терять время и, быстро свернув карту в несколько раз, спрятал за пазухой. В это время Эмор уже активно стучал в окно, показывая на приближающегося стража. Киллиан убрал все, как было, и собирался уходить, как вдруг его взгляд привлек тоненький чёрный конверт, на котором располагалась такая же чёрная печать. Золотыми буквами в правом нижнем углу было выведено «Договор о Юго-восточном союзе». Времени было мало, так что Килл, не думая, схватил конверт, сложил его к карте и выбежал из здания.
Эмор уже поджидал его у задней двери, через которую и заходил Килл.
— Что ты так долго? — раздражённо прошептал тот, утягивая его за локоть в переулок, — Страж сейчас будет здесь, нам нельзя задерживаться.
— Я нашёл кое-что интересное, — ответил Киллиан, — Покажу позже.
— Карту-то ты нашёл?
— И её тоже.
Парни перешли на бег. Переулки Эзуса были не такими запутанными, как в Торне, так что скрыться было бы гораздо труднее. Благо, погони за ними не было.
Килл снял комнату в небольшом постоялом доме, расположенном недалеко от главной улицы. Она была очень душная и пыльная, с двумя старыми кроватями и одним ящиком для одежды. Теперь стало ясно, почему за несколько дней аренды брали всего три шиллинга. В таких условиях ни один нормальный человек долго оставаться не сможет.
— Почему ты не мог найти места поприличнее? — фыркнул Эмор, брезгливо осматриваясь по сторонам.
— У нас не так много денег, — ответил Киллиан, забрав у рыжего сумку и кинув её на свою кровать.
Эмор слегка встряхнул одеяло, которым была прикрыта кровать, и сел. Килл пристроился рядом и, зачем-то осмотревшись по сторонам, достал из-за пазухи сложенную втрое карту и конверт. Взгляд Сафы сразу же изменился и он, вырвав конверт из рук друга, стал его рассматривать.
— Ты... где это откопал? — ошеломлённо произнёс он.
— Валялся на столе. Я подумал, стоит ознакомиться.
— Чёрт, почему мне никогда не везло найти один из важнейших исторических документов, валяющимся на столе вот так легко? — съязвил Эмор и оторвал восковую печать.
Он достал сложенный вдвое пожелтевший лист бумаги и развернул его. Текст, от руки написанный на нём, гласил:
«Государства, подписавшие настоящий Договор,
исходя из провозглашённого ими государственного суверенитета;
учитывая близость исторических судеб своих народов и выполняя их волю к созданию Союза;
стремясь жить в согласии, обеспечивая равноправное сотрудничество;
заботясь о материальном и культурном благосостоянии, духовном развитии народов, обеспечении общей безопасности;
извлекая уроки из прошлого и принимая в внимание изменения в жизни королевства и во всём мире,
решили на новых началах построить свои отношения в Союзе и договорились о нижеследующем.»
Далее шли основные положения заключения Юго-восточного союза, которые парни решили пропустить. В самом низу листа они увидели подписи двух сторон: первого короля Кестари и падишаха Виура. Изумлённое лицо Эмора говорило всё само за себя — о союзе никто не знал.
Киллиан ещё раз перечитал документ и молча полез в сумку. Он достал Всезнающую книгу и открыл её посередине, после чего задал вопрос:
— Как зовут моего отца?
Золотистыми буквами на странице тут же проявился ответ:
«Санад Марано».
Киллиан помрачнел и задал следующий вопрос:
— Санад Марано заключал Юго-Восточный Союз?
И снова ответ:
«Заключал».
Эмор молча наблюдал за действиями друга, стараясь не мешать ему. Его самого удивляло подобное стечение обстоятельств, но он хотел предоставить возможность Киллиану подумать в тишине. Всё-таки, запутанная история получается с его семейным древом.
— Почему Союз распался? — спросил в третий раз Килл, раздражённо дёргая ногой.
«Предательство».
— Да почему нельзя поподробнее? — воскликнул он и громко захлопнул книгу.
Киллиан вскочил с кровати и смерил шагами комнату, в попытке успокоиться. Он решил, что на трезвую голову думать над этим не собирается. Килл быстро переоделся в ту же одежду которую надевал днём, скрыл волосы под тюрбаном и вышел из комнаты.
На лестнице его догнал Эмор:
— Ты куда? Ночь уже!
— Проветриться, — Киллиан ненадолго остановился в пролёте, — Я вернусь немного позже, — бросил он и вышел из постоялого дома.
***
Киллиан забрёл на главную площадь города. Сейчас здесь не было людей, лишь факелы горели в своих бра, да ветер гонял по мостовой какую-то бумажку. Он наклонился и поднял лист. На нём сообщалось о предстоящем празднике скорби, который начинался через два дня и длился неделю. Стало быть, и бал пройдёт в первый день праздника.
Киллу ужасно хотелось пить. Он повернул голову направо и впился взглядом в уже знакомую дверь — таверна «Астурия», в которую сегодня днём забежала Беатрис. Килл не знал, открыто ли ещё заведение, да и стоит ли вообще идти, но всё же решился дёрнуть дверь на себя. Как назло, она поддалась и отступать уже было некуда.
— Мы закрыты! — крикнула Беатрис из-под барной стойки, — А, это ты! Давай, заходи, я тебе налью чего-нибудь.
— Спасибо, — ответил Килл и осмотрелся, пока девушка наливала напиток.
Таверна выглядела достаточно ново: доски не прогнившие, ничего не течёт, столы чистые и даже не сильно поцарапаны. Потолки были высотой максимум в два с половиной метра, а освещение располагалось так, что помещение выглядело меньше, чем оно есть на самом деле. Это придавало некий уют и чувство комфорта всякому, кто появлялся на пороге.
Особенно уютным это место делало присутствие в нём Беатрис. Эта девушка просто светилась, каждым своим движением выражая счастье. Киллиан засмотрелся, как та наливала вино в кружку: её руки двигались плавно, но движения были чёткими и уверенными, будто она открывала тугие пробки бутылок с самого рождения. Её каштановые локоны на этот раз были аккуратно приглажены за уши, а сверху на красное платье добавился ажурный белый фартучек.
Киллиан взглянул на её волосы и задумался: они не так уж и сильно отличаются от его собственных. Да, они определённо были в разы светлее, но всё же увидеть тёмные волосы на Юго-западной части Глиамата было самым настоящим везением. Может, встреча с ней подарила Киллу капельку удачи?
— О чём задумался? — спросила Беатрис, подавая кружку с вином за барную стойку.
— Да так... о празднике скорби, — ответил Килл.
— Чудесный праздник! — воодушевлённо воскликнула девушка, но тут же поправила себя, — Точнее, мне очень жаль нашу принцессу, — после недолгой паузы она продолжила, — Но праздник и правда хорош. А прибыль-то какая!
Киллиан слегка улыбнулся, оценивая её поведение милым, но потом его лицо вернулось в прежнее выражение.
— Я вижу, тебя что-то гнетёт, — мягко произнесла Беатрис, обходя барную стойку, — Хочешь, я спою тебе?
Килл молча кивнул. Он развернулся и увидел, как девушка забирается на скамейку. Она встала, расправила плечи и спросила:
— Что ты хочешь услышать?
— То, что тебе нравится, — ответил Килл.
Беатрис прочистила горло, взмахнула своими каштановыми локонами и, сцепив руки в замок, начала петь:
— Кто видит мир, за горою вдали?
Прошу тебя братьев моих сбереги,
И небо заполнит смог, пепел, да дым
Вернёшься оттуда уже лишь седым...
Голос девушки разливался, словно тоненькая речушка: настолько плавным он был. Киллиан облокотился спиной о барную стойку, откинул голову и, закрыв глаза, продолжил слушать.
— Если судьба повелит, мы вместе сгорим,
Но земли свои не оставим чужим
Восседает Нидхегг у себя за горой,
Огнями объят, ищет он свой покой
Герой, что путь на горе потерял
Сквозь бурю и холод, сквозь толщи снегов
За пламенем доковылял...
Огни внутри, внутри горы,
Горят деревья, мосты сожжены,
Плавятся души, кипит в венах кровь
Я надеюсь запомнишь ты эту ночь...
На несколько минут воцарилось молчание. Киллиан уже давно открыл глаза. Он не отрывал взгляда от Беатрис, а она от него. Вибрации её нежного, чистого голоса до сих пор отзывались где-то в глубине его разума.
— Ты научишь меня танцевать?
— Что? — судя по выражению лица, Беатрис вряд ли ожидала такого вопроса.
— Сегодня днём ты сказала, что научишь меня танцевать, — пояснил Килл, снизив громкость голоса практически до шёпота, — Через два дня мне нужно уметь танцевать хотя бы вальс. Что скажешь?
— Я научу тебя за один вечер, — уголки губ девушки приподнялись, а глаза сузились, — Если будешь усердно стараться.
— Буду стараться.
Беатрис спрыгнула со скамейки и подошла практически вплотную к Киллиану, выставив вперёд мизинчик:
— Обещаешь?
— Обещаю, — они сцепили пальцы в знак обещания и, не удержавшись, рассмеялись.
Киллиан ушёл, а песня всё не выходила у него из головы. Он ещё долго будет вспоминать этот вечер.
***
Карета принцессы Джессики въезжала в Эзус поздней ночью. Девушка не стала ложиться: в сидячем положении заснуть не представлялось возможным. Прохладный ветерок пробивался в окно транспорта, развевая полупрозрачные кружевные занавески. Ночной город выглядел совсем не так, как при свете дня, но Джесс никогда раньше не бывала здесь, поэтому не могла в полной мере оценить красоту этого места.
Служанка Андреа тоже не спала: она нарезала на кусочки небольшие красные яблочки, купленные госпожой на базаре, и очищала их от кожуры небольшим ножичком. Принцесса не могла прожевать толстую яблочную кожуру, а потому просила слуг очищать фрукты перед подачей.
Андреа подала Джессике маленькое фарфоровое блюдце, на котором лежало четыре бережно очищенных кусочка яблока. Принцесса, не отрывая взгляда от ночного города, положила одну дольку в рот. Яблоко и в самом деле оказалось невероятно вкусным! Она улыбнулась, мысленно благодаря странного незнакомца, и прикрыла глаза.
Всю дорогу до Замка Вотерфолл Джессика думала о бале. Уже через пару дней ей предстояло облачиться в очередное гигантское платье с ужасно тугим корсетом, да ещё и провести в нём всю ночь! Она молилась, чтобы никто в этот вечер не позвал её на танец, ведь Джесс казалось, что она просто-напросто не выдержит.
По приезде в замок, принцессу встретили слуги. Никто не ожидал, что Джессика появится ближе к утру, а потому и встречать никого не собирались. Девушку проводили в выделенные ей на неделю покои и оставили. Она осмотрелась: кремового цвета стены с высоченными потолками, золотистые узоры, фрески, по правой стороне — гигантская кровать с шёлковыми простынями, а спереди ветер развевал тонкий тюль и немного покачивал тяжёлые тканевые шторы — за ними находился балкон. Одним словом — ничего необычного.
Оставив разбор вещей на служанку, Джесс вышла на балкон. Она вдохнула полную грудь воздуха и посмотрела вдаль. Из её покоев открывался потрясающий вид на водопад. Джессика никогда в жизни не видела водопадов. Она протянула руку вперёд, как бы желая дотянуться до бурных потоков воды, но расстояние не позволило этого сделать. Слишком уж далеко он находился.
Принцесса услышала приглушённое карканье и оглянулась по сторонам, в поисках источника шума. Слева к ней навстречу приближалось два больших трёхглазых ворона: белый и чёрный. В них она сразу же узнала любимейших питомцев отца.
— Хугин? Мунин? — подозвала она их, — Что вы здесь делаете?
В ответ она получила лишь новую порцию карканья. Хугин и Мунин повертели головами по сторонам и облетели принцессу со всех сторон, проверяя, в порядке ли она. Хугин залетел в комнату, схватил дольку яблока, оставленную Джессикой на туалетном столике, и, дождавшись Мунина, улетел.
— Не нравится мне это... — произнесла шёпотом Джесс и задумалась, — Они точно кого-то разыскивают.
Джессика знала точно: вороны никогда не покидали Кестари просто так. А судя по тому, каким взволнованным выглядел Хугин, и каким голодным был Мунин — что-то произошло.
— Могут ли они... ох! — мысль прошила голову Джесс, как электрический ток: отец отправил Хугина и Мунина за преступниками.
Из размышлений девушку вырвал робкий стук в дверь. Она поспешно подошла к двери и приоткрыла её: за ней стояла Андреа, а в руках у неё был поднос с чайным сервизом. Джессика открыла дверь полностью и отступила в сторону, пропуская служанку внутрь. Андреа аккуратно поставила поднос на небольшой столик возле кресла-качалки, располагавшегося у окна, и налила чай.
— Госпожа, вы кажетесь взволнованной, — заметила та.
— Всё в порядке, Андреа, спасибо, — спокойно ответила Джесс и посмотрела горничной прямо в глаза.
— Тогда я вас оставлю. Доброй ночи, Ваше Высочество.
— Да какая там уже ночь, — махнула она рукой, — И тебе доброй ночи.
Служанка уже собиралась покинуть покои принцессы, как вдруг Джессика окликнула её:
— Андреа!
— Да, госпожа?
— Завтра пойдём в город, — осведомила её принцесса, — Подготовь мне, пожалуйста, летнее платье.
— Будет сделано, Ваше Высочество.
Андреа удалилась, а Джессика вновь вышла на балкон: уже светало. Тоненькие лучики солнца понемногу пробивались из-за плотных облаков, освещая своим светом деревья и отражаясь от водопада, образуя радугу.
Джесс взяла книгу и уселась в кресло-качалку, возле которой заботливо оставила чай горничная. В предвкушении похода в город, она не могла уснуть, да уже и смысла не было. Девушка погрузилась в чтение лёгкого романа, попутно обдумывая всё произошедшее за последние сутки. У неё из головы не выходил незнакомец, что помог выбрать яблоки в деревне.
— Интересно, увидимся ли мы ещё?