Путь Героя (Песнь об одном ластике) [16+] [ЗАВЕРШЕНО]

Глава Пятая

Тяжёлый холодный дождь бил по защитному барьеру, охранявшему замок «Клыки». Назван он так был, благодаря двум выпирающим острым башням, напоминающих два острых клыка. Полуразвалившиеся стены его уже давно покрылись мхом.

К замку с неба спустился промокший голубь, несущий на себе канцелярия, полностью закутанного в плащ. Залетев за барьер, птица отряхнулась, забрызгав всё вокруг.

Клей-карандаш привязал голубя к высокому шесту, затем аккуратно опустился на сухую землю. Птица принялась выискивать зёрна в пожелтевшей траве, а наездник направился в сторону ворот.

Сам замок был не слишком большой. Можно было предположить, что раньше он принадлежал какому-нибудь мелкому лорду, которого постигла печальная участь. Ничейный замок, однако, стоит уже не один десяток лет, а барьер, созданный при помощи небольшой березки, стоящей рядом, всё ещё его оберегает.

Клей снял с себя плащ и повесил его на крючок. Под плащом он носил чёрную мантию, с нашитым черепком на груди. Всем своим видом он походил на какого-то низенького алхимика, не обладающего особыми знаниями. На его ладони ножом был вырезан знак, который пылал огнем, как никогда. Повелитель желает видеть его немедленно.

Войдя в просторный зал, он увидел ещё одного канцелярия в черной мантии и шлеме с зубчиками на верхушке, напоминающими корону, который он носил, судя по всему, не снимая. Он стоял над каменным столом, на котором расстилалась большая карта северных и южных королевств. Карта была нарисована очень давно, поэтому расположение государств на ней на сегодняшний день не совсем верно. Ларния и Лемерия были объединены в некое королевство, называвшееся Совертос, южная империя Нальфаард была поделена на четыре южных государства, названия которых зачёркнуто. На карте было нанесено куча правок другой жидкостью для письма (у канцеляриев вместо чернил), что слишком бросалось в глаза. Канцелярий, нависший над картой, повернув голову с черным шлемом, сказал:

— Наконец-то ты явился, Липкий. Где тебя, чёрт побери, носило?

— Я следил за п-потенциальными преступ-пниками, ваша милость, — ответил клей, заикаясь и покорно склонив голову.

— Ну и как?

— Идеально, — сказал клей с лёгкой улыбкой.

— Вот и чудесно, — сказал канцелярий, стоящий над столом. — Эти безмозглые идиоты ни за что не догадаются, кто на самом деле стоит за всем этим... А как там дела с нашей крысой?

— Мой повелитель, мне очень жаль, — клей немного замялся. — Крысу убил некий ластик во дворе замка. Вроде как, он находится сейчас при смерти...

— Что? — резко выпалил канцелярий в шлеме, не дав закончить своему подчинённому. — Как ты этого допустил?

— Ваша м-милость, я не виноват, — ответил клей, весь дрожа от страха, — я сделал всё, что в моих силах. Животное было просто в бешенстве, оно уничтожило половину города...

— Сначала шмель, теперь крыса, — снова оборвал канцелярий, — Ты хотя бы узнал имя этого недогероя?

— Я точно не уверен... Кажется, его зовут «Грэша», ваша милость.

— Грэша? Вполне подходящее имя для какого-нибудь деревенского дурачка. Кстати, меня ты теперь можешь именовать Габриэль, — сказал канцелярий с весёлой ноткой в голосе.

— Как пожелаете, ваша... Габриэль.

— Значит, этот поганый ластик уже дважды нарушил мои планы. Честно говоря, я надеялся, что хватит и обычного насекомого или животного, чтобы захватить один городок этого жалкого королевства. Видимо, я ошибался. Теперь придётся использовать нечто более мощное. Но это может привлечь к себе слишком много внимания... Хотя глупые канцеляришки посчитают, что это дело рук «всемогущего» императора, — повелитель издал звук, напоминающий смех. — Меня это ничуть не страшит. В любом случае я подчиню себе все эти земли, ведь у меня есть кое-что более могущественное, чем многотысячные армии, — канцелярий дотронулся рукой до груди, нащупав там что-то.

— Вы абсолютно правы, Габриэль. Вы захватите весь мир, в этом нет сомнений. А я и дальше буду покорно служить вам, — клей склонился.

— Я ценю твою преданность, Липкий, и знаю, что настанет день, когда тебе придется доказать, что ты служишь мне и только мне.

— Ваша милость? — клей явно не понял намёк повелителя.

— Сейчас это не важно. Для того, чтобы обрести полную силу, мне нужно захватить город с самым сильным магическим источником и найти последний артефакт. Ты ведь понимаешь, о чём я?

— Да, повелитель, но как вы теперь захватите город? Вы, кажется, говорили, что будете использовать нечто более сильное, чем шмель или крыса.

— О да, Липкий, это будет воистину масштабное нападение. Даже этот ластик не сможет противостоять такому, если выживет после крысы. В худшем случае я лично займусь им.

Рука клея всё ещё пылала и дергалась от боли. Если он выдаст признаки недовольства, повелитель его накажет. Может, таким образом он проверяет его преданность?

— Вам что-то ещё нужно, Габриэль? — спросил клей, обращаясь к своему властителю непривычным именем.

— Теперь ты полетишь в Стариград и будешь контролировать процесс...

Не успел канцелярий закончить, как снаружи послышались чьи-то голоса. Кто-то подошёл к воротам и начал ломиться, переговариваясь с напарником.

— Ты гляди, Липкий, кажется, у нас гости, — сказал канцелярий, спустившийся на несколько ступеней ниже. — Похоже, у моего ворона сегодня будет пир!

***

Ластик и карандаш летели на одном голубе, спереди мчался сир Гервант на своём собственном. Грэшу преследовало чувство вины.

«Хорошо ли мы поступили, оставив Мелинду в охваченном безумием городе? Может, теперь она снова разозлится на Жгутика и отправит его со мной за одно в Город Изгоев? Хотя, с другой стороны, она не совсем одна, с ней сир Эдвард и целая гвардия...»

Под ними виднелись огромные дома и дороги людей, голуби, без наездников, которые летали туда-сюда в поисках кормёжки. Старушка в зимнем пуховике вышла из подъезда, держа в руке пакетик с пшеном. Она вскрыла пакет, сунула морщинистую дрожащую руку, зачерпнула горстку пшена и подбросила её в воздух.

Зернышки разлетелись, издавая характерный звук. Толпа голубей слетелась на них, в том числе и те, что с наездниками.

— Что... Что происходит? — возмутился Жгутик, крепче схватившись за Грэшу, сидящего перед ним.

— Я понятия не имею, птица меня совсем не слушается, — ответил тот, хлеща поводьями изо всех сил.

— Проклятье, человек опять раскармливает голубей, — сказал Гервант, чей голубь также поддался зову своих собратьев. — Из-за них птицы становятся жирными и медленными!

— Что же теперь делать? — спросил ластик, крича, чтобы рыцарь его слышал сквозь звуки крыльев и радостного воркования голубей.

— Да ничего, жди теперь, пока они насытятся, — ответил Гервант, недовольно откинувшись в седле.

Двое голубей в сторонке о чём-то живо ворковали, словно общались на своём языке. Один из них растопырил перья, затем запрыгнул на спину другой птицы и захлопал крыльями, выполняя какие-то движения.

— А эти что делают?

— Нужно ли мне тебе объяснять, что они делают? — сказал, насмехаясь, Гервант. — Мать природа дала им это для размножения, а нам для хрен знает чего, — рыцарь сплюнул, попав на голову какому-то серому голубю.

Жгутик расхохотался. Грэша крепче схватился за поводья — Клювокрыл разгонял остальных, хлопая крыльями. Это практически не подействовало. Такое чувство, будто этих голубей не кормили уже дня три, хотя Клювокрыл и птица Герванта ели в стариградском голубятнике.

— Кушайте, кушайте, мои голубки, — сказала старушка, подбрасывая пшено в толпу. Она улыбалась так, будто нет ничего приятнее на свете, чем кормить голубей. Птицы радостно заворковали, засуетились и ещё в более быстром темпе стали клевать зернышки. Голубь Герванта, заметив самку, растопырил перья и, склонив голову принялся громко ворковать, привлекая птичку своим пением, по всей видимости.

— От тебя ещё этого не хватало, — рыцарь сильно хлестнул ремнями, на что голубь мгновенно среагировал и отошёл подальше от толпы. — Ну неужели! Мой, кажется, уже сыт.

Клювокрыл всё долбил клювом по земле. Грэша даже подумал, что ему больше подошло бы имя «Долбоклюй». Он потянул поводья, немного сдавив тем самым шею птицы. Клювокрыл поднял голову, повернул её набок, смотря одним глазом на наездника, и как бы, пока что, вежливо прося его отстать. Ластик тяжело вздохнул и, сказав «ладно», ослабил хват. Жгутик сидел за его спиной и разглядывал деревья.

— Листья почти все опали, — заметил он. — Скоро выпадет первый снег. Зима близко...

— В этом году зима обещает быть особенно морозной и... кровопролитной. — сказал сир Гервант.

Его птица поворачивала голову то направо, то налево, словно пытаясь что-то найти, то клонила её набок и снова выпрямляла. Выглядело это, конечно, забавно. Но голуби на самом деле — существа умные. Они, хотя бы, без проблем узнают своего хозяина, умеют запоминать дорогу и уверенно ведут себя в воздушном пространстве во время ожесточённого боя.

— Ты имеешь в виду войну с Нальфаардом? — спросил Жгутик. — Неужели они собираются воевать этой зимой? Когда всё вокруг заметает снегом, а от температуры на улице тело так твердеет, что пошевелиться нельзя.

— Император во всю готовит своё войско и разрабатывает план нападения. Вы знаете, я недавно был там, в Нальфаарде. Столица империи выглядит поистине прекрасно, раза в два красивее Старгаарда...

— Что ты делал в Райгарде?

— Леди Мелинда отправила меня туда, как агента. Я представлялся обычным купцом, продавал различные редкие предметы. Заработанное я, конечно же, возвращал, всё до гроша моей владычице. Так вот, неподалёку от главного рынка маршировали гвардейцы. Лишь на одной улице мне удалось сосчитать сотню. И командовал ими какой-то генерал в рогатом шлеме, забавный такой. Будто бы прибыл с каких-то заморских островов.

Грэша видел где-то рогатый шлем, но никак не мог вспомнить, где.

— Судя по его словам, они собираются напасть на наименее охраняемый город. Вроде как они хотят начать с востока, а затем зайти с запада, окружив тем самым нас. Проклятые южане! Честно, я не представляю, как мы выиграем эту войну. Избежать её не получится, это очевидно. Однако, короли до сих пор не предпринимают никаких мер для объединения Северных Королевств и без конца срутся друг с другом!

— Не понимаю, что им мешает напасть прямо сейчас? — спросил Жгутик.

— Они думают, что нам сложнее будет пережить холод. Глупцы... Вроде как южане изобрели для своих армий штаны с подогревателем для задниц. — Гервант немного поддался вперёд. — Но это им не поможет.

Грэша поднял своей единственный оставшийся глаз на солнце, которое практически полностью скрылось за горизонтом.

— О чём думаешь? — спросил его Жгутик.

— Вы говорите о величии Райгарда, об опасности, что вот-вот придёт... А я понимаю, что для меня это не значит абсолютно ничего.

— Ты очень мало знаешь об этом мире, — сказал Гервант. — Твоя жизнь ещё так коротка, а судьба уже знатно поиздевалась над тобой...

— Это была не судьба, а человек, — сказал Грэша. — Ужасное, безжалостное существо, которое на моих глазах убило несколько канцеляриев и довело моего знакомого до суицида. Вы просто не знаете, насколько жестоки эти твари. А самое обидное то, что всё это остаётся безнаказанным для них.

Ластик посмотрел на бабушку, которая стояла с пустым пакетом и наблюдала за тем, как голуби поедают рассыпанное ею пшено. А может, не все люди такие?

Птицы начали расходиться, Клювокрыл тоже поднял голову и отошёл подальше от остальных голубей, дав понять, что теперь ему можно давать команды. Может, главная цель была не нажраться, а побыть подольше со своими собратьями, почувствовать себя частью стаи?

Но тут старушка медленными шажками приблизилась к Клювокрылу и согнулась, всматриваясь в наездника и пассажира-карандаша.

«Что она собирается сделать?», — пронеслось в голове у Грэши.

Глаза пожилой женщины пристально всматривались в ластика, а затем в них отразился какой-то странный блеск, и старушка сказала:

— Проснись, — голос её был какой-то необычный, словно она впала в некое подобие транса. Грэша отлично понимал её слова, потому что сам общался на том же языке. Непонятно как, он знал его с самого своего появления на свет. Но ему был непонятен смысл этих слов.

«Проснуться? Но зачем, и почему она просит сделать меня это?»

— Я знаю, ты слышишь меня, — снова начала старуха. — Сейчас ты наверняка погружён в чудесный мир сновидений, сквозь который ты не замечаешь реальности и то, что происходит вокруг тебя. Я чувствую твою вину перед тобой и знаю, что ты вряд ли простишь меня, когда проснёшься...

О чём она говорит? Может она сбредила? И Жгутик, и Гервант также с удивлением смотрели на бабушку. Голубь Грэши нервно вращал головой и переступал с лапы на лапу.

Старушка, не закончив свою непонятную и бессмысленную на первый взгляд речь, выпрямилась, развернулась и направилась в сторону подъезда пятиэтажной хрущёвки, которая была просто колоссально огромной по сравнению с самыми большими замками мира канцеляриев. Оставшееся пшено выклёвывали два жирных голубя, пока их не разогнал прохожий в чёрной осенней куртке.

Грэша с недоумением посмотрел на Герванта. Тот, пожав плечами, выразил то же непонимание, что было у остальных. Затем рыцарь развернул своего голубя и со словами: «Ладно, полетели, а то уже темнеет.» хлестнул поводьями и взлетел. Грэша последовал за ним.

Весь оставшийся путь они проделали молча. Солнце уже зашло, и в небе стали виднеться первые звёзды. Фонари на улицах города людей загорелись, освещая путь. Ластик всё размышлял над словами старушки, хотя понимал, что в них не нужно искать смысла, ибо его там, скорее всего, нет. Но тем не менее его преследовало странное чувство тревожности, будто он что-то забыл, что-то очень важное. Но мысли его прервал голос рыцаря, который летел перед ним.

— Снижаемся, — скомандовал он. — Дракилон в нескольких метрах дальше под нами.

Грэша направил своего Клювокрыла вниз. Жгутик сильнее схватился за него, что не очень-то понравилось ластику, и он посоветовал ему держаться за перегородку двуместного седла, на котором они сидели. Это показалось Жгутику невероятно удобным, и он жалел о том, что не додумался до этого способа раньше.

Они прилетели куда-то вглубь двора людей, до куда не доставал свет фонарей. Вокруг были высажены невысокие деревья и кусты, и где-то в их глубине скрывался городок, окружённый стенами из прочных веток с заострёнными верхними концами.

Дракилон был чем-то необычным. Все его дома представляли из себя большие, даже по меркам людей, грибы. На гербе, который освещал факел у ворот, был вышит мухомор с белой ножкой на тёмно-зелёном фоне. Над воротами стояли лучники, натянувшие тетиву.

— Перед вами Дракилон — город грибов и воинственных лучниц. — сказал Гервант, улыбаясь. Может, он говорил это всерьёз, потому что, внимательно присмотревшись в целившихся в них лучников, Грэша распознал двух девушек.

— Кто вы такие и откуда будете? — спросила одна из них строгим натянутым, как тетива лука, голосом.

— Можете отпустить оружие, — ответил Гервант. — Мы обычные путники из Стариграда, которые прибыли с миром. Я сир Гервант, а это мои попутчики — Джулиан Кальфрец Санкрас риконд де Шуттенхоф и Грэша.

— Какова цель вашего визита? — спросила вторая.

— У нас дело к здешнему лорду, — сказал Грэша, не дав молвить рыцарю.

— Прошу его простить, — сказал тот, — мой друг ещё не совсем освоился. Он хотел сказать, что у него дело к леди Рейне.

«Очередная овдовевшая леди? Такое чувство, будто они нарочно убивают своих мужей, чтобы власть полностью перешла им. Да этим миром точно правят женщины.»

— Какое такое дело может быть у него к нашей владычице Рейне? — снова спросила первая лучница.

— Я хочу попросить её о помощи, — ответил ластик. — Мне нужно несколько канцеляриев в мой отряд.

Одна лучница фыркнула, а её подруга рассмеялась. Луки они уже давно опустили, видимо не воспринимают прибывших путников всерьёз, а потому не опасаются.

Грэша терпеливо ожидал с каменным лицом, пока лучница-карандаш перестанет хохотать. Интересное было решение — поставить на охрану ворот двух женщин-карандашей. Они издалека сливались с наточенными ветками, из которых были выстроены ворота, и будто бы становились их частью.

— И что, ты вот так вот просто её об этом попросишь? — спросила лучница, перестав наконец смеяться. — Ни денег не дашь, ни продовольствия не завезёшь?

— Нет у меня ни денег, ни продовольствия. Но я мог бы для чего-нибудь сгодиться. Например, сделать для вашей Рейны что-то.

— Послушайте его, он превосходно сражается, — вставил Жгутик. — Он спас Стариград от крысы, а в Городе Изгоев убил огромного шмеля.

— Если он действительно так хорошо сражается, то пусть докажет это, — сказала лучница. — Пусть сразится со мной. Если выстоит против моего быстрого и смертоносного клинка, то вы проедете, а если нет — свалите отсюда к чёртовой матери!

— Я не дерусь с женщинами, — возмутился Грэша.

— Да она одолеет любого мужика, — сказала напарница. — Никому не удавалось уследить за движениями её руки. Она быстрая и смертоносная, как вихрь.

— Что ж, да будет так, как ты хочешь. Я постараюсь не ранить тебя, но ничего не обещаю.

Лучница, фыркнув, улыбнулась, обнажив свои жёлтые зубы, и ловко соскользнула вниз по ветке. Грэша отстегнул ремни, сдерживающие его в седле, и слез с Клювокрыла. Жгутик и Гервант сделали то же самое, оставив голубей стоять в сторонке и наблюдать за происходящим. Напарница лучницы, с которой собирался сразиться ластик, наблюдала сверху. Рыцарь и карандаш встали далеко напротив друг друга, образуя тем самым некие границы для поля битвы.

Воительница ловко вынула свой короткий клинок из ножен на поясе. Сталь поблёскивала, отражая свет факелов. Она была обычным коротким карандашом, по росту не превышавшая Жгутика, что придавало уверенности ластику, ведь он резиновый и может изгибаться, как хочет. Грэша медленно достал свой новый меч, который он уже успел испытать во время бунта в Стариграде.

Противники начали ходить по кругу, не отводя глаз друг от друга. Девушка хоть и была весьма коротким карандашом, всё равно превосходила по росту ластика. Впрочем, это смогло бы сыграть в его пользу.

Первой атаковала лучница. Грэша легко парировал её удар, но не успел моргнуть — как тут на него свалился ещё один, а затем ещё. Он отбивал их своим двухсантиметровым мечом, не закрывая глаза, ведь если он моргнёт, то получит клинком по макушке.

«Она хочет, чтобы я устал. — подумал ластик. — Я не смогу отбивать её удары вечно, нужно срочно что-нибудь придумать.»

Следующий удар он уже не отразил, а увернулся от него. Лучница этого не ожидала, что позволило Грэше подбить её. Она упала на одно колено, парируя удары ластика, затем резко подпрыгнула, сделав сальто в воздухе, перелетела через врага и пнула его в спину, заставив упасть на живот. Всё это произошло так быстро, что Грэша просто не успел среагировать.

Жгутик вскрикнул, закрыв рот ладонью. Гервант, тихо выругавшись, сплюнул. Но Грэша дал понять, что бой ещё не окончен. Он перекатился, подпрыгнул, параллельно отражая удары лучницы. Она неожиданно ткнула его клинком, словно шпагой, царапнув щёку. Царапина начала кровоточить.

«А я-то думал, ты только из лука стрелять умеешь», — подумал ластик, но не сказал вслух.

Он увернулся от одного удара, затем от другого. Третий удар заставил его пригнуться — он воспользовался этим. Грэша разогнался, не выпрямляясь, и сбил карандаш с ног. Потом, немедля, пнул по рукояти клинка, заставив его выскользнуть из руки противника и приставил меч к горлу.

— Мертва, — твёрдо сказал он.

Жгутик ударил кулаком в воздухе, сказав: «Есть!». Гервант надсмехался над лучницей, держа руки на поясе. Напарница сверху выкрикнула какое-то ругательство, а голуби наблюдали за всем этим тупыми глазами.

— Ты показал, на что способен, и мы пропустим вас, — сказала недавняя соперница Грэши. — Признаться, я была поражена.

— Я тоже, — сказал ластик. — Не ожидал таких боевых навыков от девушки. Ты меня чуть не измотала.

— Вы, чужеземцы, недооцениваете нас. Вы привыкли к стереотипам, что только мужчина может держать в руках оружие и сражаться. Все, кто хоть раз были в Дракилоне, убеждались в обратном. Здесь свободный край от дурацких стереотипов и предрассудков.

— Понимаю. — ластик подал клинок лучнице, а та спрятала его в ножны. Затем, крикнув свою напарницу, приказала ей открыть врата.

Грэша со своим небольшим отрядом прошёл через стены. Перед ними престал Дракилон во всей своей красе. Огромные грибы разных видов (в основном, конечно, с толстыми ножками) были здесь вместо домов. Город всё также защищал магический барьер, создаваемый одним большим дубом. Но здесь магия была сильнее. Ластик чувствовал это, ощущал всей своей резиной (то есть кожей). Улицы освещали факела, меж грибов передвигались разные канцелярии и стража, которая, как оказалось, состоит не только из воительниц.

— Пойдём в гостиницу, поселимся там, — сказал Гервант. — А завтра отправимся к леди Рейне.

Сумерки сменились тёмной ночью. Все они уже устали, за этот день произошло слишком много всего. Жгутик всё никак не мог отойти от бунта в Стариграде.

Гостиница находилась за углом, недалеко от главных ворот, куда и вошли наши герои. Представляла она из себя один большой гриб со скоплением более мелких рядом, по одному грибку на каждого канцелярия. Но некоторые комнаты располагались и в большом, главном. Там же находилась столовая.

Войдя туда, они увидели нескольких канцеляриев, сидящих за разными столиками, официантку-ластика и повара, который ставил поднос с едой на стойку, с которой потом его забирала девушка.

Была ещё одна особенность, которая отличала столовую этой гостиницы от обычного заведения. Перед столами, на небольших возвышенных площадках кружились танцовщицы, которые, вдобавок ко всему, предлагали свои услуги посетителям.

Грэша впервые видел такую столовую, ведь до сегодняшнего дня он ел в обычных корчмах. Они выбрали свободный столик, уселись втроём за него. Жгутик позвал официантку, та мигом подбежала к ним.

— Приветствуем в нашей гостинице «Сапфир», что-нибудь будете?

— А что у вас есть? — спросил Жгутик.

— Картошка жареная, воробьиное и голубиное мясо, пшеничная каша, фрукты, салат с помидорами и огурцами, блины, булочки и прочая выпечка, холодное пиво, вино, водка. — Довольно насыщенное меню.

— Я буду салат с вином, — сказал Жгутик.

— Мне, пожалуйста, картошку с пивом, — сказал Гервант.

— Хорошо, а вам? — девушка обратилась к Грэше, который, немного помедлив, ответил:

— Водки.

— И всё? Только водку? Хорошо, тогда сколько?

— Полбутылки. — Ластик удивился самому себе. Но его почему-то вдруг одолело желание напиться до потери сознания. Официантка, как и Гервант со Жгутиком, удивилась такому заказу. Особенно удивился Жгутик, ведь он знал, что Грэша никогда не выпивал особо много. Он пива-то пил максимум — кружку в день.

Девушка ушла к повару с заказом, оставив их ожидать за столиком.

— Ну ты даёшь, — сказал Жгутик. — Что это на тебя нашло?

— Просто я устал. Мне хочется напиться чем-нибудь крепким и расслабиться.

— Понимаю...

— Ничего ты не понимаешь, Жгутик.

Официанта принесла им еду и напитки. Гервант, похоже, действительно был голоден, потому что торопливо поглощал картошку, не успев тщательно разжевать. Жгутик тыкал вилкой в свою деревянную тарелку с салатом, а Грэша наливал себе водку из бутылки в рюмку и выпивал одну за другой.

Вдруг заиграла музыка — это пьяные музыканты схватились за инструменты и принялись наигрывать различные мелодии из популярных в Октябросе песен. Они немного фальшивили, но в целом играли вполне неплохо. По крайней мере от их музыки не текла кровь из ушей.

Один трубадур вдруг запел:

Я преданно тебе служил

И прослужил ещё б лет сто.

Я душу дьяволу продал.

Чтоб свить в сердце твоём своё гнездо.

— Ты знаешь местную владычицу? — спросил Грэша Герванта.

— Честно говоря, не особо. Я видел её на совете лордов, но толком её не знаю. Знаю лишь то, что она строит из себя богиню всех воительниц или что-то на подобии того.

Но ко мне ты холодна,

Несмотря на мои страдания.

По-прежнему была строга,

И стал я жертвой изгнания.

Грэша выпил очередную водку рюмки, и после неё у него немного закружилась голова. Потом картина, которую он видел перед собой: Жгутик и Гервант, поедающие свой ужин, за которыми плясали танцовщицы, играли музыканты и пел трубадур, начала размываться.

Певец закончил петь «Песнь леди сердца» и начал «Братскую любовь».

Да кто ты такой, вопрошал король

Чтоб колено я склонил пред тобой,

Ты всего лишь раб, и по жизни ноль,

Отправит мой палач тебя в мир иной.

Ластик и не заметил, как выпил полбутылки. Он позвал официантку и попросил ещё столько же. Жгутик пытался его остановить, но тщетно. Грэша теперь едва ли мог различить, что находится на расстоянии дюйма от него. Всё расплылось и раздвоилось.

Король был горд и непреклонен,

За что поплатился женой,

И тут же брат им осквернённый

Отправил его на покой.

— Расскажи что-нибудь ещё о своих похождениях во вражеской империи, — обратился Грэша к рыцарю, который доедал свою картошку. Песни пьяного трубадура начали ему надоедать.

— Интересных историй наберётся не так уж много. Я могу вспомнить парочку... Как-то мои купцы-конкуренты на главном рынке стали подозревать меня в шпионаже. Они даже не попытались разузнать обо мне подробнее, просто в один прекрасный день зажали меня втроём в переулке. Тут я понял, что годы обучения в стариградской гвардии не прошли даром, и я уделал их всех одним маленьким ножиком, который прятал за пазухой. Правда, потом пришлось спрятать тела, чтобы меня не загребли в тамошнюю темницу. Я расчленил их и распределил по сундукам, а затем вывез из города и сбросил сундуки в канаву. Конец.

— Не думал, что ты способен на такую жестокость, — сказал Жгутик.

— Для того, чтобы тебя не раскрыли, и не такое приходилось делать. Впрочем, мне ещё далеко до каких-нибудь теневых убийц.

— Теневые убийцы? — спросил Грэша.

— Да, такие дорогостоящие наёмники, — ответил рыцарь. — Они убивают искусно и скрытно, так, что на месте убийства могут обнаружить лишь мелькающую тень, которая тут же исчезает. Поэтому их так и прозвали. Чаще всего они подстраивают убийство так, будто это несчастный случай. Также они могут менять лица. И услуги их стоят, как целое имение, с большим участком в придачу. Хотя, тут всё зависит от цели, которую они должны убить. Думаю, что за голову короля они попросят цену, сопоставимую с десятью замками.

— Зачем нанимать теневых убийц, если можно воспользоваться услугами обычного наёмника? — спросил Грэша пьяным голосом.

— Обычные наёмники слишком быстро выдают себя. Если их замечают, то, как правило, ловят и допрашивают, после чего они выдают своего нанимателя. А вот если твое убийство заказали теням, то можешь прощаться с жизнью, ибо никто ещё не смог спастись от них. Никто.

— Откуда ты всё это знаешь? — поинтересовался Жгутик.

— Из рассказов от моих коллег. С одним из теней я сам был знаком. Но это долгая история...

Трубадур всё ещё пел, но Грэша уже не различал его слов. Он почувствовал, что его тошнит, и глаз начинал слипаться от водки и усталости.

Сир Гервант доел свою картошку и допил пиво, после чего к нему подошла танцовщица, словно приметившая это.

— Не хочешь расслабиться, мой славный рыцарь? — спросила она.

Гервант достал серебряную монету, подбросил её в воздухе и показал ей, после чего они направились наверх в одну из комнат. Грэша тоже чувствовал, что пора отправиться в покои, и попросил Жгутика снять им одну из комнат.

Карандаш обратился к официантке, а та направила его к повару, который, судя по всему, был хозяином этого заведения. Вернувшись, он доложил, что все верхние комнаты заняты, остались лишь грибки снаружи, которые он, собственно, и снял на одну ночь.

— Не знаю, как ты... А я... больше ни минуты здесь не выдержу, — сказал ластик, кое-как сплетая слова в одно предложение.

— Иди, только смотри не вырубись где-нибудь в куче дерьма под дверью, — сказал Жгутик. — А то тебе недолго до этого осталось, как я погляжу.

Грэша, проигнорировав слова Жгутика, вышел из-за стола и направился в сторону двери, еле-еле держась на ногах. Он вышел, прошёл несколько метров и споткнулся о паскудный камешек, упав лицом в грязь. Похоже, что его друг был настоящим пророком. Ластик усмехнулся самому себе и так бы пролежал всю ночь в грязи, но всё же нашёл в себе силы, чтобы подняться на ноги и отправиться в свой гриб.

«Интересно получается, — размышлял он. — Канцелярии едят грибы и живут в грибах. То есть, можно свой дом съесть, если будет дефицит нормальной пищи. Удобно, очень даже удобно.»

Он был не в состоянии здраво мыслить, и то и дело улыбался новым бредням, возникавшим в его пьяном разуме. Наконец, он доковылял до своего гриба и, открыв деревянную дверцу ключом, который ему дал карандаш, вошёл в маленькую комнатку.

В комнате была лишь кровать и небольшая тумбочка. Да большего и не надо. Грэша грохнулся в постель, забыв снять пояс с мечом, который теперь упирался ему в живот. У него не было сил снять его. Он так бы и уснул, если бы не внезапно одолевшая его икота.

Ластик и с ней смирился. Теперь он, в конце концов, погрузился в мир бредовых сновидений.

Разве могут канцелярии видеть сны? Ведь у них почти нет никаких внутренних органов, даже мозга. Как им это удаётся? Может быть, их сознание отделено от тела, как у вампиров другой фэнтезийной вселенной? А может, оно принадлежит душе, которая хранится в их теле и покидает лишь после смерти, отправляясь в неизведанный и загадочный мир грёз. Душа вытекает вместе с магической кровью, которой полностью наполнены их тела, которую люди, судя по всему, не замечают, когда издеваются над ними, ломая и разрывая их на куски. В чём вообще смысл их существования? Зачем обычным канцелярским предметам разум? Столько много вопросов, на которые невозможно дать истинно верный ответ.

Грэша проснулся и ощутил резкую боль в голове. Бутылка водки, полностью выпитая им вчера, дала о себе знать. Вместе с болью он почувствовал, что его внутри разрывает от накопившейся мочи.

Где скапливается моча, если у него нет мочевого пузыря?

Он встал, и у него всё потемнело в глазу. Он будто бы и его на мгновение лишился. Ластик вышел из своего гриба и принялся высматривать туалет поблизости. Не найдя его, он направился в ближайшие кусты. Когда он добрался до нужного места, у него появился мужской признак, словно мгновенно вырос из тела. Хорошо, что он не носил одежду, а то ему пришлось бы мучиться со штанами. Грэша испытал блаженство и облегчение, когда сделал все свои дела и вернулся в гриб. В области живота покалывало из-за рукояти меча, которая упиралась туда всю ночь. А шрам, полученный от крысы, уже неплохо затянулся и практически не вызывал проблем.

Солнце давно встало и освещало весь город, так как его лучи, попадали на Дракилон под нужным углом, и им не мешали кусты, и почти полностью голые ветви дуба.

«Надо бы разбудить Жгутика и Герванта. Нужно как можно раньше отправиться к леди Рейне, пока она ещё принимает хоть кого-то.»

Карандаша, к слову, будить не пришлось. Грэша наткнулся на него прямо у своего временного жилища. Тот, видимо, тоже искал его. Вместе они направились в главный гриб на второй этаж за Гервантом.

Дверь в его комнату была открыта. Зайдя в неё, они обнаружили рыцаря, натягивающего свои штаны. Он оделся, застегнул пояс с мечом, а девушка, лежащая в его постели, укрытая одеялом, спросила:

— Ты ничего не забыл?

Гервант достал из кармана три серебряные монеты и положил их на тумбочку, а затем вышел из комнаты вместе с ластиком и карандашом, оставив девушку одну.

— Вижу, ты отлично провёл ночь, — подметил Жгутик.

— Надо же иногда мне отдыхать. Я не брал девку с тех пор, как Мелинда отправила меня шпионить в Райгард.

По улицам расхаживали канцелярии, одетые на какой-то дикий манер, как показалось Грэше. Типичные стражники, облачённые в какие-то шкуры и носящие с собой луки (что являлось обязательным оружием). Какие-то странно одетые чародеи в мантиях и длинных шляпах. Здесь их расхаживало особенно много, в отличие от Стариграда. Да и многие чародеи, узнав, что Мелинда собирает всех, кто хоть как-то причастен к магии или алхимии, на допрос, поразъехались, кто куда, оставив свои дома пустовать бесхозными. Но большинство всё же съезжалось в Дракилон. Видимо, в этом месте была какая-то особенная концентрация магии, и это чувствовали даже обычные канцелярии.

Дома были такие разные и в то же время однообразные. Дело в том, что они представляли из себя грибы, причём в весьма ограниченном количестве видов. Кажется, не на всех подействовало это особое удобрение Рондана-строителя. Чаще всего, попадались белые грибы, мухоморы. Иногда встречались поганки, лисички или даже грузди. Снаружи их, конечно, пытались как-то по-особенному обустроить, но всё же они слишком уж походили друг на друга.

Грэша со своим маленьким отрядом проходил по различным улочкам, на которых чего только не было. Где-то им повстречались жонглёры или фокусники, являющиеся канцеляриями, немного познавшими магию. Настоящие чародеи относились к таким с презрением и считали их низшими представителями магического сообщества, на уровне рабов. Попадались также душевно больные, которые привязывались к каждому прохожему, прося, бог знает, что. Одному такому сир Гервант чуть было не сломал ногу, благо Жгутик его успокоил. Ему явно не нравился этот город, и он всем своим поведением показывал это. Рыцарю больше по душе обычные столицы, такие, как Старгаард, Центра или его родной Стариград.

А вот Жгутику, напротив, очень нравился Дракилон. Они всё время останавливались, ожидая, пока он наговорится с местными. Даже Грэше он порой действовал на нервы своей болтливостью. Карандаш говорил, что это понадобится ему для написания «Полвека истории». Но его оправдания никто всерьёз не воспринимал, впрочем, как и его труды.

Грэша спрашивал у прохожих, как им попасть в замок, а они смеялись ему в ответ. Поначалу он думал, что они просто издеваются над ним, но потом понял, почему им было так смешно. Дело в том, что замка, как такового, в Дракилоне не было. Вместо него были грибы, приросшие к дубу. Они соединялись внутри разветвлённой системой этажей и коридоров. И это было вполне себе удобно, как казалось ластику. Только вот зачем одной женщине такие хоромы?

Дойдя до ворот, они обнаружили длинную очередь, очень медленно продвигающуюся в замок. Состояла она, в основном, да что уж там, — полностью из нищих и рабов.

Стражники тщательно обыскивали каждого. Они щупали все места тела канцелярия, что со стороны выглядело очень уж странно. Что они собирались там найти?

Грэша, Гервант и Жгутик слишком выделялись из этой массы, привлекая к себе внимание. Капитан отряда выглядел, как наёмник, вечно хмурящий свои густые чёрные брови, одну из которых разделял шрам, проходящий через правый глаз. Серая повязка тоже не вызывала доверия. Рыцарь же прямо-таки сиял, отбрасывая от своих доспехов солнечных зайчиков, которые так и норовили попасть кому-нибудь в глаз. Его плащ, поверхность которого полностью занимал герб Стариграда, развевался на ветру. И в целом он был одет, как самый приближенный к своему владыке гвардеец, почти как королевский. Ну а карандаш-историк был одет в свой розоватый наряд с кривой линией пуговиц.

Один из стражников не отводил от них глаз. Ему не терпелось ощупать их с головы до пят и допросить. Наверное, это добавило бы его рутиной работе разнообразия, ведь ему редко удавалось повстречать в очереди кого-либо, не напоминавшего раба.

— Вы кто такие будете? — спросил нищий ручка, который стоял перед ними.

— Тебе какое дело, кто мы? — ответил вопросом на вопрос Гервант с презрением.

— Кто тебя учил общаться с канцеляриями? — сказал Жгутик Герванту. — Мы прибыли из Стариграда, просить бойцов у леди Рейны в наш небольшой отряд.

— В корчме молвят, что в Стариграде бунт какой-то прошёл, — сказал нищий. — Так вы из-за него тут оказались?

— Тебя это не каса...

— Не совсем, — перебил рыцаря карандаш, — бунт не был главной причиной, почему мы здесь. Это просто совпадение. Вот этому ластику нужны канцелярии в отряд, — Жгутик указал на Грэшу. — Кстати, он спас Город Изгоев от шмеля, а Стариград от огромной крысы.

«Может, Жгутику и правда следовало закрыть рот. Нельзя слишком много о себе напоминать, это может вызвать ряд проблем.»

— Так вы тот самый герой? Для меня большая честь... — ручка неуклюже поклонился. Пластик, из которого он был изготовлен, не позволял ему сгибаться. Вдобавок ко всему он понятия не имел, как это делается. — Только зачем вам нужны воины леди Рейны?

— А вот это уже и вправду не твоё дело, — ответил Грэша. Чтобы начали о нём говорить, если бы он сказал правду? Наверняка его бы называли самоубийцей или отчаянным героем. И смеялись бы, давясь дешёвым пивом. Он себя что, богом считает, если вознамерился убить человека? Рассказать свои истинные цели он собирался лично леди Рейне.

— Ну, как пожелаете, сир.

— Я не сир, — сказал ластик. — Сир — это он — Грэша указал на ластика в доспехах, — а не я.

Простояли они так в общей сложности часа полтора. В очереди воняло дерьмом и мочой, но им приходилось терпеть. Жгутика чуть было не вырвало раз пять.

Наконец, нищий, стоящий перед ними, прошёл проверку и направился к дверям дуба.

— Стоять, — сказал стражник в кожаных обрывках. — Кто вы и с какой целью прибыли во владения нашей владычицы? — он обращался к Грэше.

— Мы хотим наняться к ней на службу, если благородная леди нас примет, — ответил ластик.

— Тогда тебе не сюда.

— Это ещё не всё. У нас есть личное дело к владычице.

— Интересно, какое?

— Мы собираемся попросить её о помощи, как и все, стоящие в этой очереди.

— Что-то я вам не доверяю. Дэйл, проследи-ка за ними, — обратился он к стражнику, который слонялся неподалёку. — Всё оружие вам придётся оставить здесь.

— Как вам будет угодно. — Грэша снял свой пояс с мечом, который частично прикрывал свежий шрам на животе. Стражник его дополнительно обыскал и, ничего не обнаружив, приступил к следующему.

Гервант тоже снял свой пояс с мечом, к которому ещё был прикреплён кинжал. Стражник попросил его снять доспех, чтобы тщательно обыскать, на что ушло ещё много времени. Жгутик же просто вынул осколок зеркала, который носил в сапоге. Грэшу это удивило, ибо он не замечал этого раньше.

Вместе они пошли в дерево. Там располагалась ещё одна очередь. Рейна пускала себе канцеляриев по одному. И они просили у неё, как казалось, богатства всего мира, так как находились там ну очень уж долго.

Дополнительная очередь заняла ещё сорок минут. Дэйл не сводил с них глаз, особенно, когда они разговаривали друг с другом.

«О да, мы придумываем самые изощрённые способы убийства Рейны».

Они вошли в приёмный зал. Стены его были деревянными (что не удивительно.) Леди Рейна сидела на небольшом троне, на возвышенности. Возомнила себя королевой, надо полагать. С обеих сторон её окружали лучницы. Да и вообще вся внутренняя охрана состояла из одних женщин. Ну кроме Дэйла, последовавшего за ними ещё с улицы.

У Рейны была какая-то девчушка-точилка. Она прочистила горло и громко произнесла:

— Вы стоите перед леди Рейной, единственной и благородной владычицей дивного города Дракилон. Сообщите, с какой целью вы пришли в её владения и что вам нужно. Постарайтесь выражаться точно и ясно. — Эту речь она произносила тысячу раз, если не больше.

Грэша подождал, пока точилка закончит и, тоже прочистив горло, сказал:

— Меня зовут Грэша. Я не рыцарь, не наёмник, за кого меня принимают многие. Я прибыл со своим отрядом, в который входят сир Гервант из Стариграда и Джулиан Кальфрец Санкрас риконд де Шуттенхоф. — Он удивился сам себе, как ему удалось выучить имя Жгутика. — Я прилетел к вам, чтобы просить у вас канцеляриев в свой отряд.

— Я могу лишь продать тебе несколько моих воинов, — сказала замазка, леди Рейна. — Но предупреждаю, они обойдутся тебе дорого. Тысяча пятьсот золотых за лучника, две тысячи за мечника.

Жгутик поперхнулся, у Грэши чуть челюсть не отвалилась, а Гервант стоял неподвижно.

— У меня нет таких денег, миледи. Но... я мог бы наняться к вам, вступить в вашу гвардию...

— Гвардию? — повторила Рейна насмешливо. — Ну, быть может, для какого-нибудь разведчика ты и сгодишься. По твоим шрамам я могу сделать вывод, что опыт у тебя уже имеется.

— Миледи, он сразил крысу в Стариграде, — сказал Жгутик.

— Помолчи, — тихо пробубнил ластик. Должно быть, он просто скромничает.

— В таком случае, я возьму тебя и рыцаря. С сиром Гервантом я уже однажды виделась. А вот, что насчёт карандаша...

— Оу, миледи, — не дал договорить ей Жгутик, — я был бы неплохим оруженосцем... или стюардом.

— Ну-ну. Будешь тогда со своими друзьями за компанию. Кстати, а зачем вам нужны канцелярии в отряд?

Грэша до последнего надеялся, что она не задаст этот вопрос. Опять ему придётся распинаться, пытаясь доказать правильность своих целей.

— Я хочу убить человека. Совершить невозможное. Видите ли, я очень люблю подвиги.

— Мой друг шутит, — сказал Жгутик.

— Ты хочешь, чтобы я отдала своих бойцов на самоубийство? — спросила Рейна, проигнорировав слова карандаша.

— Я уверен в своём успехе, миледи. И чем больше будет канцеляриев в отряде, тем больше будет шансов одолеть этого великана. Тем более убить я собираюсь невзрослую особь, что намного облегчает задачу.

— Почему ты хочешь его убить? Каковы твои истинные мотивы?

— Месть, — честно ответил он, — и только месть.

— Понимаю тебя. Я сама когда-то была одержима жаждой мести. Но ни к чему хорошему это не привело... Впрочем, это долгая и ненужная история. Пора начать обряд посвящения.

Все трое опустились на одно колено, склонив головы перед владычицей. Точилка принесла корзинку с кусочками листьев, которых она высыпала на них, когда Рейна произносила свою речь:

— Клянётесь ли вы, Грэша, сир Гервант и...

— Называйте меня Жгутиком, миледи.

—... и Жгутик, служить мне верой и правдой?

— Клянёмся, — хором ответили они.

— Клянётесь ли вы воевать за меня и, если понадобится, отдать за меня жизнь?

— Клянёмся.

— Я назначаю вас своими защитниками и благородными воинами. Встаньте.

Служанка высыпала почти всю корзину листьев. Ей же потом придётся это убирать.

Лучница, что стояла справа от трона, смотрела за всем процессом, ехидно улыбаясь. Грэша обратил внимание на её взгляд. Она была тоже ластиком, как и он, а лицо её Грэше показалось довольно милым.

— Нам выдадут такую же защиту, как у ваших лучниц, миледи? — спросил сир Гервант. Его это очень бы разозлило, ведь он никогда не расставался со своими латными сверкающими доспехами.

— Это не обязательно. Но если вам очень хочется надеть защиту, как у моих воительниц — я не стану вам запрещать. — Леди Рейна тоже ехидно улыбнулась.

Жгутик издал звук, похожий на короткий смешок. А лучница-резинка всё не сводила глаз с Грэши.

***

На следующее утро они проснулись уже в казармах. Сегодня им предстояло отправиться в разведку с десятью лучниками и обследовать приближенные районы. Рейна боялась, что император надумает первым делом напасть именно на её город. Поэтому она приказала стрелять во всех, кто носит на себе чёрные латные доспехи.

Конечно, помимо нальфаардцев, они должны были убивать или брать в плен воров, разбойников и прочий диковатый народ. Как говорили гвардейцы, пардон, «воители» Рейны, их последнее время развелось много. Перед войной всегда так, каждому вору хочется запастись едой и засесть в погребе, пока королевства будут нападать друг на друга. В этот раз вместе с войной их ожидала зима, которая обещает быть особенно холодной в этом году.

В нынешнем отряде разведки Грэши был он сам, сир Гервант, Жгутик, который выполнял роль оруженосца, и лучники, среди которых была та самая резинка, следящая за Грэшей всю церемонию посвящения.

Они всей группой покинули Дракилон. Деревянные стены города удалялись от них очень медленно, так как в разведку они отправились на своих двоих.

Поблизости находилось несколько деревушек, которых им предстояло обойти. Это казалось не слишком опасным.

Грэша думал, как произвести впечатление на леди Рейну.

«Не торчать же здесь вечно.»

Жгутик решил познакомить их с остальными разведчиками, с которыми уже вдоволь наговорился ещё в казарме.

— Это Робб, Крэйк, Райла, Донан, Уоррен Беззубый, Джордж Меткий Глаз, Калеб и Пайк, — Жгутик представил их всех. У него есть похожий дар, как у Мелинды – запоминать имена.

Райла была той самой лучницей, личной охраной Рейны, которую она почему-то отправила в разведку. Может, Райла сама вызвалась?

— Меня зовут Грэша, — сказал ластик, — это сир Гервант, а со Жгутиком вы, как я понимаю, уже знакомы.

— Теперь не совсем «сир», — сострил Джордж Меткий Глаз.

Гервант проигнорировал его слова.

День был пасмурным. Иногда с неба капали мелкие капли дождя, которые были весьма большого размера для канцеляриев и доставляли некоторые неудобства. Трудности также вызывали опавшие мокрые листья, которые порой образовывали огромные непроходимые горы. Воздух был влажный и иногда подували холодные ветра зимы, которая вот-вот наступит.

Жгутик пару раз увязал в грязи по пояс, и Греше с Гервантом приходилось его оттуда вытягивать. Небольшие лужи, образовавшиеся в ямках, не представляли особой преграды, потому как большинство из них были замерзшими, и по ним с лёгкостью можно было пройти.

— Тебе не мешало бы одеться во что-нибудь тёплое, — сказала Райла.

Тут Грэша понял, что она обращалась к нему.

— Холод мне не страшен, — сказал ластик. Это было правдой. Он действительно был не так восприимчив к холоду, как остальные. Будто был закалённым с самого рождения, и это была одна из причин, почему он не носил одежды.

— В эту зиму замерзать будут даже те, кто окутал себя тремя слоями шкуры, — сказала девушка. – Ты превратишься в ледяной камешек.

— Если морозы вынудят меня надеть хоть что-то, то это будет обычный кожаный дублет, и то вряд ли.

— Ничего ты не знаешь, Грэша.

Кем она возомнила себя? Почему она думает, что может учить его, как одеваться? Почему она вообще пристает к нему? Грэше это нравилось и раздражало одновременно.

Они пробирались сквозь горы из гнилых листьев. Все они были в грязи с головы до пят, но привыкли к этому и уже не обращали внимания. Райла шла рядом с Грэшей. Её зелёные глаза были влажными от ветра и устремлены куда-то в даль.

В метрах тридцати от них виднелись крыши деревянных домиков. Весь путь до них, к счастью для разведчиков, был расчищен, и им всего лишь нужно было пройти через пожелтевшую траву и пару замерзжих луж.

Гервант сохранял серьезный вид, несмотря на веселую атмосферу в отряде. Все бросали друг другу грязные шуточки и смеялись, а он разрубал сухую траву своим стальным мечом.

— Зря портишь хорошую сталь, — сказал ему Крэйк.

Рыцарь лишь фыркнул и ответил:

— Моя стариградская сталь не портится из-за жалкой травы.

Они прошли через высокую траву, а дальше началась мелкая. Идти было намного легче. Не понятно, почему им нельзя было летать на голубях, ведь с высоты видно всё. Райла как-то сказала Грэше, что это было принято потому, что их тоже легко заметить, всем отрядом летящими в небе. Разбойники, мол, прячутся в кустах и домишках, пока они не пролетят мимо. Ради всего приходится идти на жертвы.

Робб возвысился на холмике и прищурил глаза.

— Идти всего метров тридцать, — сказал он.

Неподалёку от них с неба спустился воробей. Он выискивал насекомых в траве. Райла, заметив его тут же осторожно пригнулась, натянула стрелу и выпустила её птице в глаз. Воробей повалился наземь, истекая кровью и вышибленными мозгами.

Всё это произошло настолько быстро, что ни воробей, ни разведчики не успели это запечатлеть.

Жгутик упал на колени, упираясь руками в землю. Его рвало.

— Да ладно тебе, — сказала Райла. — Никогда дохлого воробья что-ли не видел?

— Скорее, сам процесс убийства, причём настолько жестокий, — ответил он, выпрямившись и вытерев рот тыльной стороной ладони. — Я вижу, ты прирождённая охотница.

— В этом деле мне нет равных, — сказала она, улыбнувшись.

На разделку мяса ушло некоторое время. Пятеро разведчиков, в числе которых была Райла, поспешно ощипали птицу и срезали с неё мясо, завязав кусочки в мешочек. Всё они не смогли бы унести, поэтому на траве остался лежать ободранный труп с остатками мяса и перьев. Жгутика опять вырвало.

Они наконец добрались до деревушки.

Грэша насчитал домиков шесть и один маленький сарайчик. Три канцелярия: ручка и два старых ластика поприветствовали их. Остальные, по всей видимости, были заняты чем-то в своих домиках.

«Почему они живут в такой глуши? Ведь даже Город Изгоев выглядит куда лучше, и жизнь там намного проще, чем здесь, и канцеляриев больше. Может, в этом вся суть? Они хотят уединения и покоя. Им не нравится городская суета, и они находят своё счастье здесь, вдали от цивилизации.»

Рядом с домами находились небольшие огородики, где деревенские выращивали овощи. Урожай был давно собран и спрятан в погребах, а на месте грядок осталась разрыхлённая земля. Скоро здесь всё заметет снегом, их дома в том числе. Ведь деревню не охраняет никакой магический щит, а значит, её можно ветром сдуть. Но она располагается на этом самом месте уже не один год, а её жители живут в мире и покое.

— Как жизнь, Лин? — спросил Пайк.

— Да ничего, понемногу... — ответил старый ластик. Ему на вид было лет сорок. Всё тело было покрыто мелкими царапинами и морщинками. — Живём себе спокойно, никто нас не тревожит. В этом году ублюдки не заглядывали, и мы весь урожай припрятали для себя. Зима, молвят, больно морозной будет.

«Кто это сказал? Откуда они могут знать, какая будет зима? Им поведал им очередной лже-прорицатель?»

— Это хорошо. Нам меньше убивать придётся.

— Не был бы я на твоём месте так уверен, Пайк, — сказал ручка.

Сир Гервант отделился от всех и направился в небольшую деревянную будку, что была здешним туалетом. Дверь не закрывалась, поэтому он плюнул на неё и начал испражняться с открытой.

— Надобно её починить, — снова сказал старый ластик. — Да всё никак руки не доходят.

— Ладно, старик, нам пора в путь. Надо ещё обойти «Камешки» и «Рудники». Вряд ли мы найдём там кого-либо из разбойничьих задниц, но приказ Рейны исполнить надо.

— Возьмите хоть еды с собой. У меня ягоды спелой много. Соберите добро в мешочки и в путь отправляйтесь.

— Нет уж, дед, мы воробья подстрелили. У нас все мешки забиты сырым птичьим мясом.

— Ну так зажарьте в печи нашенской, пока не сгнило. У вас, поди, все мешки насквозь кровушкой пропитаны.

— Ладно. Но только мы всё равно надолго здесь не задержимся.

— Ваше дело. Хотите — оставайтесь, хотите — нет. Мы всегда добрым канцеляриям рады.

Грэша присел на камень. Он достал свой стальной меч из ножен и принялся его натачивать. За долгое время использования, он уже немного потупился. Особенно, когда им разрубали пластик.

Здесь так спокойно... Он наслаждался холодным ветерком, который немного обдувал его тело чистым влажным воздухом. Это ему показалось намного приятнее ясной солнечной погоды. Но её он застал лишь пару раз, находясь в Городе Изгоев и в Стариграде. А вот зимы он ещё ни разу не видел. Жгутик ему уже рассказывал, что такое снег, а он не мог себе этого представить.

«Как это мягкие белые одеяла могут покрывать землю? Чушь какая-то...», — думал он.

Ему снова вспомнились его старые знакомые: Гарольд, Хелли, Хорвунд. Он сидит здесь и наслаждается природой, пока они терпят жестокие пытки. Быть может, они и не дожили до сегодняшних дней? Он попытался поскорее отогнать эту мысль.

Райла подошла к нему. Должно быть, услышала звуки точильного камня, скользящего по лезвию меча. Он только теперь обратил больше внимания на её внешность. На лбу у неё завязана красная повязка, две ленты которой ниспадали чуть ли не до самых лодыжек и красиво развевались на ветру. Веки были подкрашены чем-то черным. Грудь её была прикрыта обрывком серой шкуры, покрытой мехом. Обрывок заканчивался у живота, обнажая его, а ниже пояса начинался такой же, только напоминающий форму юбки. Через правое плечо был надет колчан со стрелами, а через левое — лук. Обуви она не носила, как, впрочем, и все разведчики, кроме Жгутика и Герванта.

— Ты хорошо стреляешь, — сказал ей Грэша. Не самая удачная попытка начать беседу.

— Ты заметил? А я вот никогда не видела, как ты фехтуешь.

— Надеюсь, что не увидишь.

— Говорят, ты завалил крысу в Стариграде. Это правда?

— Да, но я действовал не один. Мне помогал сир Дристан Фэрли и несколько стражников с копьями. Послушай, не надо считать меня сверхканцелярием. Я такой же обычный ластик, как и ты, и шансы выжить у меня были столь же малы, как и у любого другого.

— И всё-таки, как тебе это удалось?

— Если бы не меч сира Дристана, вовремя подвернувшийся под руку, я был бы мёртв. Его я метнул крысе прямо в глаз. Мне крупно повезло, ведь я отделался лишь одним шрамом, — он указал на свой живот.

— А остальные ты получил от человека... Как же ты сбежал от него?

Грэша не любил разговаривать на эту тему. Обычно, когда кто-то упоминал его обидчика, он приходил в бешенство.

— Он... Он выбросил меня из окна огромного людского здания. Я упал с большой высоты, но каким-то чудом выжил.

— Думаешь, это не случайность?

— Ничего я не думаю.

— Скажи, ты веришь в предназначение?

— А что такое предназначение?

— Представь, что тебе дана некая цель свыше. И к этой цели тебя обязана привести судьба.

— Чушь какая-то.

— Ничего ты не знаешь, Грэша, — сказала резинка, вздохнув.

Он вновь посмотрел на неё и ощутил какое-то странное чувство, которое он уже чувствовал, когда она была рядом, но не так сильно. Ему казалось, что его вот-вот вырвет, но не из-за отвращения, а от чего-то другого.

Райла разлеглась на мелкой траве, положив обе руки под голову (верхнюю часть туловища.)

Снова начался мелкий дождь, ещё мельче, чем раньше. Капельки падали ей на лицо и стекали по щекам, словно слёзы.

«Чего же ей от меня надо? — думал Грэша. — Почему она так ко мне привязалась? И я, похоже, тоже.»

Он отстегнул ножны от пояса, засунул в них свой стальной меч и отложил его. Затем он лёг рядом с ней, положив руки под голову по её примеру. Ластик нашёл это удобным.

Они молча лежали на траве. Мелкий дождь во всю моросил, но им это не мешало. Остальные разведчики сидели в доме старика Лина и жарили воробьятину. Ластик закрыл глаз на мгновение и погрузился в мир грёз.

Ему снился странный сон. Он был большой чёрной птицей. Его глаза увидели, как некто несёт двух ластиков. Они были одеты в светлую броню. Этот некто привязал их к двум деревянным столбам. Грэша вдруг почувствовал, как его охватила жажда. Ему очень хотелось пить, но не воду, а кровь. Он подошёл к двум ластикам и поднёс к одному из них свой длинный клюв.

Ох, этот запах... Его рот наполнялся слюной. С ластиков сняли их латные доспехи, обнажив резиновое тело. Они что-то кричали, но Грэша не мог разобрать их речь. Наверное, молили о пощаде, как любой, оказавшийся на их месте. Чёрная птица резким движением вонзилась в первого несчастного, раздирая его резину на месте живота. Оттуда хлынула кровь, ластик пронзительно кричал. Грэша воткнул свой клюв в образовавшуюся дырку и начал пить. Он чувствовал, как насыщается и становится сильнее. Он выпил всё до последней капли, оставив высушенный труп висеть на столбе. Затем ворон принялся за второго.

Из этого он начал пить сразу, как вонзил клюв. Магическая кровь пробуждала в нём невероятную силу, он чувствовал это. Вместе с кровью ворон словно выпивал душу, присоединяя её к своей.

Ластик вскоре утих, а потом и вовсе был опустошён. Теперь перед вороном висели два сморщенных тела, привязанные к столбам. Грэша с отвращением отвернул от них свою черную голову и его взгляд направился на канцелярия в чёрном одеянии, который стоял рядом и наблюдал за процессом.

Из под капюшона раздался смех. Но через секунду он был слышен со всех сторон. Этот звук давил на Грэшу, заставив его напрячься и крепко сжать веки. И он проснулся.

Как оказалось, это смеялся Джордж Меткий Глаз. Ручка стоял прямо над ними. Ластик только теперь заметил, что Райла лежит на его животе, придавливая шрам и заставляя того немного пощипывать. Теперь он понял, почему разведчик смеялся над ним.

— Ты уже нашёл себе подружку? — спросил он насмешливо.

Райлу тоже разбудил его смех, и она быстро вскочила.

— Ничего у нас не было, мы просто лежали, — сказала она.

— Правда? А со стороны это выглядело совсем по-другому.

Резинка уставилась на него гневным испепеляющим взглядом.

— Ладно-ладно, остынь, я просто пошутил, — сказал ручка.

— Сколько времени прошло? — спросил Грэша.

— Вы тут «отдыхали» примерно час.

— А вы приготовили воробья?

— Да, всё уже готово к столу. Ребята послали меня за вами, а я вас застал здесь, — он всё ещё улыбался.

— Ну, пошли тогда в дом.

Они зашли в деревянную избушку. Всем им было тесно в таком маленьком домике, но никто не жаловался.

Посередине стоял небольшой стол, на нём тарелка с большим зажаренным куском мяса, от которого каждый отламывал понемногу.

Дверь своим скрипом заставила их обратить внимание на вошедших.

— Где вы были? — поинтересовался Жгутик.

— Дышали свежим воздухом, — ответил ластик.

Возможно, Жгутик всё понял. Но не так, как это было на самом деле. Грэша даже побоялся представить, какие мысли возникли в его голове. Но сам он не сказал бы, что это ужасно. Единственное, что могло испортить этот замечательный момент — дурной сон. Подобное снится ему уже на протяжении нескольких недель. Скорее всего, произошедшие события оставили жирный отпечаток на его психике.

Он подошёл к толпе разведчиков, окруживших стол. Каждый болтал, о чём хотел, и перебивал другого. Грэша отломил кусочек воробьинного мяса и сунул себе в рот. Есть ему не хотелось, и больше он мяса не брал. Еда вообще ему не нужна, так почему он чувствует голод? Он может жить и без еды и без воздуха, но всё же дышит воздухом и ест. Но в чём тогда смысл?

Ластик вдохнул аромат свежежаренного мяса, который перемешивался с вонью разведчиков и стариковской сгнившей избы. Его ноздри, располагавшиеся чуть ниже глаз, расширились. Они были очень маленькими, и, если он не будет дышать глубоко, их и вовсе можно не увидеть. Носа у канцеляриев нет.

Райла, напротив, ела весьма жадно и периодически бросала взгляды на него.

«Влюблён я, нечего тут скрывать. Придётся как-то дальше с этим жить».

Не прошло и десяти минут, а тарелка уже опустела. На ней остались лишь мелкие косточки, да хрящи. Запасов в мешках у них было ещё на несколько дней. Если с ними ничего не приключится по дороге, им хватит для того, чтобы обойти эти деревеньки дважды и не чувствовать потребности в пище.

Поесть-то поели, а запить чем? Грэша попросил у Робба мех с вином, тот вручил ему без колебаний. Разведчики должны делиться друг с другом, даже несмотря на их личные неприязни.

Гервант же немного перебрал с вином и теперь часто запинался при разговоре. Жгутик делал, что обычно: бросал глупые шуточки новым собеседникам.

Когда все собрались, солнце уже клонилось к западу. Оно немного просвечивало сквозь серую пелену облаков.

Деревенька постепенно удалялась от них. Им вышли помахать жители, которых Грэша ещё не видел. Нашли время лишь для того, чтобы проститься.

В их компании царила весёлая атмосфера. Вино определённо сыграло в этом свою роль. Даже сир Гервант подпевал, хотя обычно шёл впереди всех, вечно угрюмый.

Но Райла вела себя в этот раз более спокойно. Видно было, что её что-то гложет. Может, она думает над произошедшем? Но ничего ведь не было, они просто вместе немного поспали.

«Ох не люблю я эти сопли.»

Их отряд издавал слишком много шума для скрытных разведчиков. Надо думать, если и есть поблизости враги, они давно услышали их и поразбежались.

Гервант начал вдруг рассказывать истории из жизни, которых у него, судя по всему, скопилось немало.

— Как-то раз мне удалось поговорить с самой тенью.

— Что ты несёшь, рыцарь? — спросил Крэйк. — Тени безмолвны, это всем известно.

— Да, но эти тени — нет. Они самые опытные убийцы из всех существующих на этой чёртовой планете. У них есть своё кредо...

— Я понял, о ком ты, — сказал Меткий Глаз. — Наёмники, которые берут за свои услуги слишком много.

— И вполне оправдано. Вот как-то раз я поговорил с одним из них. Тогда мы держали путь в Лемерию. На тот момент ещё живой лорд Годфрид велел отправить личное письмо Джохарису...

— Настолько личное и секретное, что отправил тебя с ним вместо гонца?

— Да-да, совершенно секретное. Мой голубь сдох по дороге, и я грохнулся в крапивный куст. Ох, сука, я бы там и остался, если бы один карандаш не прибыл мне на помощь. Он ловко срубил крапиву своим клинком на руке, а затем предложил мне помощь. Вместе мы отправились пешком. Он говорил, что у него есть важное дело в Ларнии. Я не помню, почему у него не было с собой голубя. Вроде как он сказал, что голуби слишком заметны. Так мы шли пешком и болтали о всяком. В один момент мы заговорили о наёмниках. Тут он поведал мне правду о себе. Я не знаю, зачем, но он рассказал, что его зовут Шелдон и что он теневой убийца. Я подумал, что он шутит, но тут он снял с себя лицо, словно тряпку и преобразился в обычный ластик, лицо которого пересекали два шрама.

— Сказки ты нам какие-то рассказываешь, — возмутился Пайк.

— Кредо теневых убийц действительно существует, и они действительно могут менять лица, — сказал Джордж Меткий Глаз. — Только история и впрямь натянутая какая-то. Зачем он себя выдал?

— Я-то откуда знаю, что у него там в голове? На нас потом напали мятежники. Их было, если мне не изменяет память, пятеро. И всех их он убил, не успел я и меч из ножен достать. Наши пути разошлись на перекрестке. Он направился в Ларнию, а я — в Лемерию.

— И это всё? — спросил Пайк.

— А самое интересное, что позже дошла весть о загадочной смерти лорда Бреккена, владыки Вризимы. Говорят, — несчастный случай, но мне кажется, что это дело рук Шелдона.

— Да уж, интересная у рыцарей жизнь.

Грэше на макушку мягко приземлилась какая-то полузамерзшая капля, за ней другая. Он поднял голову и увидел, что на них летят белые хлопья снега.

— Вот оно, парни, — сказал Гервант. — Зима пришла.

Снег валил теперь уже во всю, постепенно покрывая дорогу тонким белым слоем. Грэша, наконец, понял, о чём тогда говорил Жгутик. Только он себе представлял это по-другому.

Теперь его ступни были всегда влажные. Это, конечно, ему не нравилось, но он быстро привык. Ветер стал ещё холоднее и дул теперь с большей силой.

— Дорогу засыплет снегом, и мы хрен найдём путь назад, — сказал Крэйк.

Нужно понимать, что хлопья, которые маленькие для человека — большие для канцеляриев. Некоторые были размером с Грэшу. Небольшой снегопад мог быть серьёзной проблемой для них.

— Девятое пекло, — возмутился Робб.

— Заткнись, ты! Слышишь? — Пайк резко остановился, пригнувшись и натянув стрелу на тетиву. Все вдруг притихли. Где-то вдалеке еле-еле до них доносились чьи-то голоса.

— Надо проведать, кто там, — прошептал Меткий Глаз.

— Ты самый зрячий из нас, вот и иди.

Джордж забрался на холмик. Среди тумана виднелось несколько фигур.

— Шестой, седьмой, восьмой, девятый, десятый, одиннадцатый... — считал ручка. — Всего шестнадцать. Все вооружены.

— Проклятье, — сказал Крэйк. — Придётся устроить засаду.

— Погодите, погодите, вы уверены, что это разбойники? — спросил Гервант пьяным голосом. Это было сейчас некстати. — Может, обычный отряд какого-нибудь лорда. Что сразу-то в штаны наложили?

— Не спорь с Метким Глазом, — сказала Райла. — Он уже десять лет в разведке и может отличить гвардейца от разбойника.

— Тс-с-с! — зашипел Пайк. — Давайте подберёмся поближе. Луки наготове! А вы, новобранцы, постарайтесь вести себя, как можно тише.

— Как прикажете, милорд, — сказал Жгутик.

И они начали красться. Прятались за жёлтой травой, которую уже немного прижимал к земле снег, перебегали от холмика к холмику, от камешка к камешку по одному. Джордж снова начал высматривать.

— Разбойники! — сказал он. — Накаркал ты, Гервант.

— А что сразу я? Я похож на колдуна по-твоему? Абра-кадабра, чары-мары, фокус-покус. Мятежник, явись передо мной и заставь расплатиться с тобой!

Он и вправду колдун? Или может, говорил слишком громко, и поэтому их услышали разбойники.

— Твою мать, Гервант, — сказал Пайк. — Больше ни капли вина не получишь!

Им ничего не оставалось, кроме как выйти и внезапно напасть. Или нападут на них. Разведчики натянули тетивы своих луков. Жгутик прижался к земле, а Гервант лениво вытянул меч из ножен.

— Джон, иди-ка проверь, что за шум, — сказал один из разбойников.

В момент, когда Джон начал забираться на холм, разведчики все выскочили и пустили стрелы кто-куда. В Джона попало три, продырявив резину. Он моментально рухнулся наземь и захлебнулся в собственной крови.

Стрелы летели в разбойников, но снежные хлопья мешали нормально целиться. Какой-то силуэт из образовавшейся дымки натянул арбалетный болт. Он целился прямо в Уоррена Беззубого, и болт пробил его грудь насквозь. Уоррен был замазкой, а потому его кровь не выделялась на снегу.

— Ах вы — ублюдки! — Гервант поднял меч. — Я вам покажу, как убивать наших. За Стариград! — он побежал с криком на арбалетчика, тот выстрелил в него, но болт прошёл по касательной доспеха, расцарапав его.

Главный минус арбалета в том, что его нужно долго перезаряжать, а потому у стрелка не было шансов. Рыцарь разрубил его одним сильным ударом сверху напополам.

Райла продвинулась вперёд, а Грэша последовал за ней. Он разогнался и настиг ластика в кожаном нагруднике. Они скрестили мечи. Разбойник отбивал удары, он еле как успевал делать это. Грэша позволил наконец ему атаковать, разбойник замахнулся мечом, а новобранец-разведчик отскочил от его удара вбок и всадил ему меч в подмышку. Враг вскрикнул и повалился на землю, истекая и захлебываясь кровью.

Райла отстреливалась от наступавших разбойников, но те были со щитами. Один из них незаметно обошёл её и хотел напасть сзади. Грэша вовремя среагировал и ловко парировал удар, направленный резинке в затылок.

С клеем он уже имел дело. Он знает, что они хоть и твёрдые, но медленные, а потому начал вилять вокруг него, пытаясь его запутать. Райла же, положившись на Грэшу, отстреливала разбойников со щитами и угодила одному-таки в глаз. Ластик, прикрывавший её сзади тем временем расправился с клеем-карандашом.

— Сколько их ещё? — спросил он.

— Ещё, примерно, четверо. Грэша, я не вижу наших. Я НЕ ВИЖУ ИХ!

Он осмотрелся и нигде не смог найти силуэты своих товарищей. Только был слышен звон стали о сталь. Это сир Гервант одолевал очередного разбойника.

Грэша ринулся на наступавшего. Щит разбойника был весь утыкан стрелами, но не пробит. Ластик столкнулся с ним в бою, но не мог пробить древесину, которой тот всё время закрывался. Ему помогла Райла. Обойдя врага сзади, она всадила стрелу ему в затылок. Это было подло, но сейчас не имело значения.

Рыцарь в конце концов убил своего врага. Он шёл, немного пошатываясь от усталости и опьянения. Меч он опустил вниз, скребя им по земле. Не понятно откуда, в его ногу попала стрела. Рыцарь упал набок и схватился за правую ногу, крича от боли.

Резинка моментально определила, откуда шёл выстрел. Она метила вслепую в ту сторону, а Грэша решил подойди поближе. На месте он обнаружил труп карандаша в краденой кольчуге с пробитым брюхом, державший в правой руке лук. Рядом лежал ручка, истекающий чернилами.

«Джордж...»

Ластик сейчас больше всего проклинал снег. Он ненавидел его больше всего на свете. Если бы не внезапный снегопад, они перестреляли бы разбойников в два счёта. Но нет, будто сами боги были настроены против них.

Райла находилась рядом с Гервантом, осматривая его рану. Грэша высматривал разбойников, но кроме трупов ничего не видел.

«А что со Жгутиком? Куда он подевался?».

Робб валялся в снегу со стрелой в спине, а рядом лежал разбойник с кинжалом в руке. Среди трупов Грэша насчитал двадцать одно тело, шестеро из которых были членами их отряда разведки. Робб, Калеб, Джордж, Пайк, Донан и Уоррен. Но Жгутика он по-прежнему не мог найти. Среди разбойников было пятнадцать убитых. Но если Меткий Глаз не просчитался, их должно было быть шестнадцать. Где-то прячется ещё один.

Грэша нервно завертел головой. Потом стал прислушиваться и услышал тихий стон. Он пошёл на него и наткнулся на высокий ластик со стрелой в плече. Но вместо того, чтобы прикончить, сказал:

— Теперь ты наш пленник. И ты расскажешь мне всё: кто вы, откуда и зачем пришли сюда. А если нет... Ты будешь умирать медленно.

Разбойник оскалил зубы и сплюнул кровь.

— Хрен я тебе чего скажу.

Райла потащила с собой Герванта. Рука рыцаря была обвита вокруг её головы (шеи у ластика нет.) Он подпрыгивал на одной ноге, поджав другую, и периодические вскрикивал. Резинка забинтовала его рану обрывком кожи.

— Надо повязать этого, — сказал Грэша. — Возьмём его с собой в Дракилон. Леди Рейна решит тогда, что с ним делать.

Девушка аккуратно опустила рыцаря на землю. Он присел, поджав ногу. Его плащ уже успел порваться в кое-каких местах.

Резинка достала верёвку и начала связывать ею пленника. Разбойник постоянно выкрикивал в её сторону различные ругательства, пока Грэша не успокоил его ударом ногой в челюсть. Кажется, он выбил пару зубов.

— Жгу-у-утик! — закричал он. — Жгутик, отзовись, здесь безопасно!

Какое-то время ничего не было слышно. Потом из-за холмика высунулся силуэт короткого карандаша. Грэша с облегчением выдохнул. Карандаш не спеша направился в их сторону. Он трусливо переступал с ноги на ногу, перешагивал через тела убитых разбойников и разведчиков.

— Где ты был, чёрт тебя дери?! — спросил Грэша.

— Я... я... Когда в-вы н-напали, я спрятался за ближ-жайший х-холм, — ответил карандаш, заикаясь.

— Понятно. — ластик посмотрел на Герванта, который тяжело дышал и стискивал зубы от боли. Он сдерживал крик. — Из наших выжили только я, ты, Гервант и Райла.

У девушки заслезились глаза. Она с яростью ударила разбойника по лицу кулаком.

— Он нам нужен живым, — сказал, превозмогая боль рыцарь. Это сражение его отрезвило.

— Они все умерли, все! — кричала она. — Мы вместе ходим на разведку вот уже три года. Мы не раз сталкивались с разбойниками, но никто из нас ещё не умирал. Я поверить не могу.

— Надо думать, раньше вы не встречали такого большого отряда? — сказал Жгутик. — Шестнадцать канцеляриев!

— Нужно их похоронить, как полагается в наших краях. — сказала Райла. — Их тела нужно сжечь.

Снегопад усиливался, а трава уже практически не была видна. Грэша отправился искать тела убитых. Их тоже замело снегом, поэтому, чтобы опознать, пришлось очищать их лица.

Вот Робб, лежащий ничком. Неподалёку лежит Калеб... Ластик собирал их тела по одному и складывал друг с другом в линию. Все шестеро были собраны.

Жгутик натаскал древесины. Райла помогла сложить костёр. Их всех положили в одну кучу, затем девушка произнесла:

— Да обретут ваши души вечный покой на небесах, — она выпустила искру на ветки с сухой травой. Огонь начал быстро распространяться. Райла отошла на два шага назад. Она плакала и не могла больше этого скрывать.

Грэша плохо их знал, но привык к ним. С Роббом он так толком и не поговорил, как и с Донаном, и с Уорреном, но у того не было зубов, и он вообще ни с кем не разговаривал. Совсем недавно Джордж Меткий Глаз стоял над ним и смеялся, а теперь лежит в костре вместе с остальными убитыми.

Огонь с треском взвился в небо. Запахло жжённой резиной и пластиком. Вонь заставила отойти Грэшу ещё на несколько шагов дальше.

Райла подошла к рыцарю и позвала к себе Жгутика. Вместе они подняли его за руки. Резинка жестом приказала им идти дальше. Ластик с повязкой бросил последний взгляд на костёр и отправился за ними.

— Это всё моя вина, — говорил Гервант, склонив голову. — Боже, какой же я дурак. Если бы я тогда не закричал...

— Мне кажется, ты на это мало повлиял, — сказал Жгутик. — У них был численный перевес и со всех сторон стояли зрячие арбалетчики. Шансов против них у нас было не много...

Грэша вёл перед собой связанного пленника, то и дело подталкивая его ногой. Он был одет в кожаный нагрудник с кольчугой под ним, как большинство канцеляриев из их отряда. Когда он развернулся, ластик увидел, что у него на груди вышита эмблема...

— Чёрно-белая роза, — сказала Райла. — Встречали мы таких, и не раз. Разбойничья ганза, судя по всему. Только вот раньше мы больше четырёх не встречали, а сейчас... Вас отправили с особым заданием, да? — она обратилась к пленнику.

— Ничего я тебе не скажу, шлюха, — злобно ответил ей высокий ластик и получил за это по голове от Грэши.

— Посмотрим, как долго ты продержишься, когда с тебя верхний слой сдирать будут. Вы все поначалу такие уверенные, а как дело доходит до пыток, язык-то у вас сразу развязывается.

Засвистел ветер. Он заставил их ещё замедлиться. Снежные хлопья мягко били по лицу, а иногда и по всему телу, особенно в случае маленького ластика.

Так они ковыляли ещё часа два. За это время никто из них не сказал ни слова. Разве что сир Гервант иногда кряхтел и просил их остановиться, чтобы размять больную ногу.

Наконец, они добрались до «Камешков». Очередная небольшая деревенька, состоящая из пяти сухих избушек, крыши которых теперь были завалены снегом.

— Здесь живёт травница — Сара. — обратилась резинка к раненому рыцарю. — Она прочистит твою рану.

Из окна за ними наблюдал клей. Он быстро выбежал из своей избы, увидев раненого Герванта.

— Божечки, что с вами стряслось, Райла? Где все остальные?

— Потом расскажу. Зови Сару, да побыстрей. И найди какой-нибудь подвал для этого засранца, — она указала на разбойника.

Клей побежал к соседнему дому, зовя травницу. Та не спеша вышла из своей избушки.

— Чего кричишь? — спросила она, но, когда посмотрела на рыцаря, все её вопросы отпали. — Тащите его сюда.

Райла и Жгутик понесли Герванта в избушку травницы и закрыли за собой дверь. Ветер усиливался, снега валило всё больше.

— А этого куда? — Грэша пнул пленника.

— Веди его в мой погреб. Думаю, ему там понравится.

Они зашли в домик клея-карандаша. Внутри кругом было темновато, и лишь дневной свет немного освещал помещение. Клей открыл люк. Ластик бросил туда пленного и закрыл его в погребе. Тот в ответ тихо выругался.

— Меня Гарриком звать, — сказал клей. — А тебя, как я понимаю — Грэша.

— Какой ты догадливый.

— У тебя на пузе написано, что тут гадать. — Надпись всё ещё была видна, несмотря на то, что её частично прикрывал пояс, а шрам делал неразборчивой букву «Р». — Ну, рассказывай, что у вас стряслось.

— На нас напали разбойники. Их было шестнадцать. Внезапно повалил снег, мешая нашим лучникам целиться. В итоге почти всех перебили. В живых остались только мы. Я попытался вкратце.

Клей прикрыл лицо руками.

— Как же? — сказал он. — Робб, Меткий Глаз, Уоррен... Они что, всё «того»?

— Да. Они все «того».

— Боже, спаси и сохрани нас. Вот несчастье-то. Что же вам леди Рейна скажет?

— Понятия не имею.

К ним вошла Райла, с треском распахнув дверь. В помещение залетело несколько хлопьев снега, намочив пол.

— Где разбойник?

— В погребе, — ответил клей.

— Надо его допросить, сейчас же! — Райла подняла, нет, подкинула дверцу люка вверх, взяла стоящую рядом лестницу и бросила вниз. Судя по звукам, доносящимся из погреба, она попала в пленника.

Клей взял свечу, поджёг её и последовал за девушкой, как и Грэша.

Вчетвером они заняли весь погреб. Тени, отбрасываемые от них, дёргались в такт с огоньком.

Внутри было тесно, и всяческие продукты окружали их со всех сторон.

— Зачем вы сюда пришли? — спросила она пленника.

— Я же сказал. Ты от меня ничего не узнаешь, глупая девка.

— По-хорошему не хочешь, да? — Райла непонятно откуда достала нож и приставила его к лицу ластика. — Лучше ответь мне, иначе...

— Иначе что? Убьёшь меня — ничего не узнаешь.

Девушка отрезала кусочек резинки и отбросила его в сторону. Пленник закричал, из раны засочилась кровь.

— Говори, — резинка приложила стальной ножик к ране, заставив разбойника пронзительно закричать.

— Да ограбить мы вас хотели! Всех вас. Деревни и сам Дракилон. А теперь убери от меня это перо!

— Это ещё не всё. Как тебя зовут? Какой у тебя ранг в ганзе?

— Зовут Гренн, — ластик заговорил лишь, когда девушка снова приложила сталь к его ране. — Обычный рядовой. Всё, больше ничего не выдам.

— Я сама скажу, когда хватит. Кто у вас главный? — она ткнула ножиком в эмблему на груди пленника.

— Зовут его Пёс, и говорят, что он тебя в псарне драл, хе-хе. — Разбойник получил такой сильный удар, что щека разбухла.

Грэша и Гаррик наблюдали за допросом с интересом. Ластик насторожено держал руку на рукояти меча, боясь, что разбойник каким-то чудом развяжет верёвки и нападёт на них. Клей смотрел на избитого и израненного пленника с отвращением.

— Оставлю тебя Рейне. Уж она-то церемониться с тобой не будет, поверь мне.

Райла развернулась, а пленник плюнул красной слюной в её сторону. Она резко набросилась на него с ножом. Он выпучил глаза и отклонился от неё назад. Между их лицами был лишь сантиметр.

— Твои выходки ни к чему хорошему тебя не приведут, — сказала она и приложила острый конец ножа к его лбу. Она начала вырезать буквы. «М», «Р», «А», «З», «Ь». Разбойник кричал и дёргался, а когда она отодвинулась от него, на его лбу прорисовалась надпись, полностью характеризующая его образ.

Девушка полезла наверх. Клей поспешно последовал за ней. Разбойник остался лежать в темноте, медленно истекая кровью.

Грэша не думал, что её можно так разозлить. Он всегда видел её игривой и весёлой. Он вспомнил, как первый раз увидел её в главном дереве Дракилона. Казалось, что это была совсем другая девушка.

Жгутик ждал их у двери.

— Что стряслось? Я слышал крики, доносящиеся из дома.

— Это был разбойник, — ответил ластик. — Райла допрашивала его.

— Теперь мне всё ясно.

Резинка пошла в гостевой домик, даже не спросив разрешения у старейшины деревни, коим, кстати, являлся Гаррик. В любом случае, он не отказал бы ей, особенно после всего случившегося. Несколько канцеляриев тоже вышли на крики, но клей успокоил их и велел отправиться по домам.

Покрытое туманом небо темнело. Солнце медленно садилось. Ветер был уже не такой сильный, как прежде, а снегопад уменьшался.

Не успел Грэша присоединиться к отряду разведки, как почти все они умерли. Куда бы он не пошёл, с ним приключаются несчастье. Будто сама смерть ходит за ним по пятам, но никак не может поймать. А он оставляет после себя большие следы страха и горести. Может, это какое-то проклятие? Всё, начиная с момента, когда он упал с третьего этажа школы и ударился об асфальт, напоминало кошмарный сон. Ему постоянно приходилось убивать. В Городе Изгоев он зарезал шмеля, а позже прикончил невинного старика. В Стариграде он убил крысу, а во время бунта расчищал себе дорогу мечом, оставляя после себя горы трупов. Так и теперь. Он попробовал посчитать, сколько всего существ он убил, но у него не вышло, так как многих он забыл.

Ластик облокотился о стену деревянной избы, скрестив руки на груди. А ведь ещё совсем недавно эти самые руки у него выросли из тела, словно по волшебству. С его появления на свет прошло чуть больше месяца. За всё это время он пережил множество событий и множество вещей повидал на своём пути. У него появились новые друзья: Жгутик, который неплохо помог ему финансово, Гервант — рыцарь, с которым он тоже уже успел сблизиться, Райла — девушка из отряда разведки, что привязалась к нему с момента отбытия из Дракилона, а он к ней. Он вспоминал всё это, и перед его глазами мелькали всяческие образы. Ластик набрал в свою руку снег и почувствовал лёгкое покалывание, а рука вскоре стала мокрой.

«Обычная замёрзшая вода», — догадался он.

Если боги существуют, то почему они не дали ему спокойно умереть. Может, он предназначен для чего-то?

Ластик знал, что для него единственное предназначение — месть человеку. Он будет стремиться к этой цели, чего бы ему это ни стоило. Будет убивать каждого, кто встанет на его пути. Каждого, кто причинит зло его друзьям. «Ничего ты не знаешь, Грэша.», — вспомнил он слова Райлы.

Ластик почувствовал, как верхний слой его резины покрывается мурашками. Всё-таки в чём-то лучница была права. Он направился в сторону дома травницы. Через грязное стекло был виден сир Гервант, полностью раздетый с перевязанной правой ногой. Рыцарь лежал на кровати, согнув перевязанную ногу и всё время ёрзал. К нему подошла травница с каким-то напитком.

«Маковое молоко, наверное», — подумал Грэша, вспомнив былые деньки в лазарете.

И по всей видимости, он был прав, ведь рыцарь вскоре перестал дёргаться и погрузился в сон.

«Восстанавливай силы, Гервант, они тебе ещё пригодятся».

Солнце практический полностью скрылось. В деревне стало темно, и лишь свет из окон хоть как-то освещал её.

Грэша пошёл в гостевой дом, где находилась Райла. Открыв дверь, он застал её лежащей на кровати. Её лицо было повёрнуто к стене. Рядом с кроватью стоял колчан со стрелами и длинный лук из кости какого-то животного.

На стуле, который стоял у входа, лежала сложенная одежда девушки, которая представляла из себя обрывки с мехом. Но повязку она решила не снимать, и две красные ленты свисали с кровати и поддавались ветру, который повеял после того, как ластик открыл дверь.

Комнату освещал тусклый свет с улицы, а когда Грэша закрыл за собой дверь, помещение погрузилось во мрак. Его глаз быстро адаптировался. Он снял пояс с мечом и приставил его к стенке. Затем ластик направился к кровати, на которой лежала Райла. Он не понимал, что им движет, но чувствовал, что всё правильно делает. Грэша присел на кровать, разбудив девушку. Она повернулась к нему лицом, её влажные щёки блестели.

Резинка поняла его без слов, и уже через мгновение их губы соприкоснулись.

(Нет ничего более странного, чем описывать постельную сцену между двумя резинками. Но этого требует повествование, и я надеюсь, что читатели меня поймут, а некоторые даже оценят.)

Они целовались какое-то время, обняв друг друга. Грэша спрятался с ней под одеяло и почувствовал, как между его ног выдвинулся его мужской признак, как во время справления нужды.

Дальше всё пошло само собой. Были слышны скрип кровати и периодические стоны Райлы. Место явно рассчитывалось только на одного канцелярия, но им это не мешало, как и то, что на двери не было замка, а значит, любой мог зайти в их избушку.

В момент высшего наслаждения они оба вскрикнули так, что это наверняка было слышно снаружи. Райла обняла ластика, поцеловала и легла на его живот.

«Подождите. Что сейчас вообще произошло?», — пронеслось в голове у Грэши.

Почему он вообще к ней пришёл? Что его направляло? — На эти вопросы, как и на многие другие, которые он очень часто задавал себе, ластик не желал находить ответа. Главное, он понял, что им обоим понравилось, и он забыл на какое-то время об отряде, войнах, убийствах, монстрах и мести.

— Грэш, — обратилась к нему Райла. — Можно я вступлю в твой отряд?

Он минуту размышлял над этим и, наконец, ответил:

— Я не могу тобой так рисковать.

— Почему? Мы бы сражались бок о бок и были всегда вместе. Ты ведь не бросишь меня здесь одну, так?

Действительно, после всего случившегося он не мог её просто так бросить. Но его всё ещё одолевали сомнения и страх. Страх за её жизнь, которая может оборваться в любой момент.

— Ладно, — с трудом согласился он. — Только знай, что наша миссия смертельно опасна и...

— Тс-с-с... Ни слова больше.

Он послушался, закрыл свой глаз и, спустя несколько минут, поддался сну.

Птицы-ножницы — одни из опаснейших видов неразумных канцеляриев (сапиенсов). Их ноги фактически являются орудием для убийства, и стоит заметить, весьма эффективным. Ножницы бывают разного размера, цвета и формы, как и мы с вами, но обитают, зачастую, высоко в горах, где питаются, в основном, обычными птицами. Убить этих тварей очень трудно, их не берёт обычный меч, так как их тела очень прочные и по большей части состоят из металла. История знает мало случаев столкновения канцелярия с ножницами. Например, сир Сондар из Темнолесья однажды смог завалить одну из средних особей. В бою он использовал различные ловушки и иногда отбивался сталью. Универсального способа уничтожения ножниц нет. Можно, к примеру, попробовать их расплавить, но это получится лишь при помощи магии.

Бестиарий. Том II.