Эпос "Манас"

Покорение Акунбешима

После победы Манас собрал своей войско и сказал:

- Давно уже выступили мы в поход и ушли с земель нашего родного Алая. Но если согласно большинство, то давайте покорим Акунбешим на реке Чу. Ведь вы сами видели, как этот народ выставил против нас свое войско.

Аксакалы и батыры согласились со словами Манаса. Тогда он разделил свое войско на несколько частей. Наказал Камбару приготовить туги, Айдаркану - возглавить войско, а Кёкчё пройти перевал Кызыл-Кия и Каркыру, чтобы выступить против Илебин-хана.

Сто пятьдесят тысяч войск он отдал под начальство Кайыпхана и Мунара, отправив их по южному берегу Иссык-Куля; Урбю со ста пятидесятитысячным войском он двинул через Алабел к Чон-Кемину, а Бакай и Кыргыл с войском, превышающим триста тысяч, были направлены по северному берегу Иссык-Куля к Акунбешиму.

В это время остатки разбитого Манасом войска вернулись к Акунбешиму и рассказали там о поражении. Аяр Сарыкыяр с плачем так описал жителям города мощь Манаса и его войска:

                   Сколько мы ни покоряли народов.
                   Такого народа нам видеть не приходилось.
                   Сколько мы ни сражались с батырами,
                   Такого мужа нам видеть не приходилось.
                   Хотя мы и переваливали не раз через вечные снега,
                   Такой огромный горы нам видеть не приходилось.
                   Хотя мы и закалены в битвах с врагом.
                   Нам предстоит стычка с врагом небывалым.
                   Кипящая, бушующая лавина
                   Затопит наши долины.
                   Мужа, который никогда не отступал от раз сказанного слова.
                   Который не гнет голову даже перед смертью.
                   Предстоит нам еще увидеть.
                   Он отожмет нашу печень и выпьет нашу кровь,
                   Мы еще почувствуем горечь нашей желчи.
                   На широких просторах, покрытых травой,
                   Мы еще увидим зарево пожара.
                   Над нашими многострадальными головами
                   Разразятся самые страшные грозы.
                   Мы увидим суровых воинов.
                   Которые едут на слонах, так как их тяжести не выдержит ни одна лошадь.
                   Мы еще увидим грозных великанов,
                   Одетых в стальные доспехи с синим отсветом.
                   Мы еще увидим молодцов,
                   Которые возвышаются как минареты.
                   Мы еще увидим кровавый пир.
                   Равного которому не было в мире.
                   На нем столкнутся всякие пороки.
                   Бороды и усы, мне кажется, батыр повырывает.
                   Бее твое постоянство, мне кажется,
                   Он у тебя отнимет, о мой народ!
                   Грозный лук, узорную стрелу, я думаю.
                   Он нацелит прямо тебе в сердце.
                   Немного времени спустя, я знаю,
                   Он прибудет сюда, в наши края.
Аяр продолжал причитать и предсказывать:

- Куда мне бежать от этого Манаса, оставив берега Аван-Суу, где жило четыре поколения моих предков?

После этих слов, народ решил, что нужно перерезать путь движущегося войска. Разослали девяносто гонцов, чтобы известить народы Аралкёля, Курдумкёля, Сыр-Дарьи, гор. Чыйирчик, Олуя-Ата, Таласа и Мерке. Кечилы, жрецы калмыков, были посланы для поклонения идолу Кара-Булта. Двадцатитысячное войско во главе с Боомом, Бейшекелом, Кейменом, Ойроком было отправлено из Кетмалды (современный Балыкчы) сторожить путь и проходы. Они установили посты на горе Кызыломпол и увидели войско Манаса, когда оно подходило к Талды-Суу.

Когда отряды Манаса приблизились к Кетмалды, Бакай сказал:

- Если мы двинем все войско через Тосот, то в узком ущелье, где тесно, насбудет легко перебить. Поэтому лучше нам разделиться и пойти по ущелью отдельными частями.

Разбившись на несколько отрядов, они пошли по долинам, по склонам, хребтам и ущельям. В то время как старый Ошпур во главе семидесятитысячного войска двигался по Боомскому ущелью, из Байламтала раздался голос, подобный громовому раскату:

- Убирайтесь назад!

Разного вида зверье, страшные хищники преградили путь войску. Все это было наваждением волшебника - аяра Боома. Чтобы не пропустить войско дальше, он спустил на ущелье покров темной ночи, сбрасывал камни со скал, принимал облик аджидаров, готовых проглотить врага.

Но в войске Манаса нашлись два аяры Ырдык и Байгуш, которые рассеяли это наваждение и захватили в плен самого Боома. Таким образом, они благополучно миновали все препятствия.

Кёкчё покорил себе город Алмакоюр, столицу Илебин-хана, который погиб раньше в схватке с Манасом. Ему подчинялись Яркенд, Алма-Ата, Лепси, Чарым, Челек, Иле. Покорив эти города, Кёкчё взял себе в жены Буудайбек, дочь Чынг-шаа, брата Илебин-хана. В это время Кёкчё исполнилось двадцать лет.

Не желая покориться новому властителю, китайско-калмыкское население городов Каргалы, Каракоджура, Акташа, Улаана, Кереготы, Кешкель, направилось в Акунбешим.

Урбю, переправившись через Торайгыр, разгромил город Кеймен-шаха Дангул на Чон-Кемине. Там увидел он во дворце дочь шаха Ойсылхан с ее тридцатью подругами, пленился ею и взял себе жены. Затем из Чон-Кемина он отправился к Боролдаю на Кичи-Кемине, где правил Бейшекел.

Разбив врагов при входе в Боомское ущелье, двигался и Бакай со своим войском, шел и Кокчё, гоня противника за перевал Каштек. Разгромленные враги сокрушались:

- Напрасно мы бежали, лучше было бы покориться!

Поэтому перевал получил название Каштека, что значит: напрасное бегство. В это время Манас, покорив Кызылсуу, приблизился к владениям Шамши-шаа, народ которого в страхе бежал в далекий Мерке.

Мунар и Кайып, идя по южному берегу Иссык-Куля, захватили Тон и Тосор. Приблизившись к Конуролену и Алабаш, они разделились: Мунар с пятидесятитысячным войском отправился на Кочкор, Кайып-хан со стотысячным войском двинулся на Карахаман, Балгарт, Солтонсары, Карасаз, Семизбель и захватил их. Они преследовали бегущее войско и загнали его в Ойджайлоо. Окрестности Ойджайлоо от несметного войска стали черными, наполнились шумом и гулом.
После этого Кайып разгромил калмыков Атбаши, Саянджайлоо, Аксуу, Четинди, Дарбаза, Айгырджал и дошел до теснины Каратюз. Названия Боогачты и Чоечап остались от этого. От множества черных баранов, которых бросило бегущее войско, эта местность названа Каракоюн.

Все бегущие от Кайыпа шли в сторону владений хана Алооке, в Андижан. Сам Кайып, направившись к народу Култка, по ущелью Кызылсуу, напал на Балан-аяра. В войске Кайыпа, нашелся аяр Таскыл, который победил Балана.

Мунар с огромным войском прибыл к правителю Арсы-Калдаю на Кочкоре и вступил с ним в сражение. Войско Арсы, загнанное к Карасуу, оказалось в ловушке, и множество калмыков погибло в водах Челука, при попытке вырваться оттуда. Сам Арсы пытался бежать, но Салагарбатыр, один из воинов Мунара, нагнал его и убил с размаху. Это место названо Арсы.

На Кочкоре оказалось огромное войско во главе с Талды-джайсаном, который окружил войско Мунара и, ранив многих из его воинов, захватил их в плен.

Мунар был очень встревожен тем, что от Манаса и Кайыпа не было вестей. В это время войско Манаса без Кайыпа и Мунара разгромило врага и двинулось в Онбирджилга и Талдысуу, где соединилось все вместе. Устроили проверку войска, выяснили, кто здесь, кого нет.

Бакай и Манас встревожились, что от Кайыпа и Мунара долго нет известий. А пути походов их были опасны, препятствий могло им встретиться много. Поэтому решили они послать им помощь в количестве ста тысяч человек отборных воинов возрастом между двадцатью и тридцатью годами, во главе с Урбю.

В то время, как Мунар находился в полной растерянности и не мог придумать никакого выхода, Урбю двинулся в поход, разгромил калмыков и покорил Кочкор.

Бесчисленные кости погибших в этой битве устилали мрачное поле. Поэтому оно получило название Сёёк. По имени спасающихся бегством воинов-калмыков, те места, где они скрывались и были найдены, получили имена Укок и Кап.

В некоторых местностях калмыки, отчаявшись в возможности спасти свою жизнь, убивали себя сами.

Урбю и Мунар, соединившись, отправились против Кубан-Калдая. Когда они прибыли к перевалу Кызарт, дочь Кубан-Калдая, волшебница Катранг, приняв облик старухи, бродящей по двору и собирающей дрова, пыталась с помощью колдовства помешать их наступлению. Тогда из войска Мунара вышел Арсалан и вступил с ней в борьбу. Никто из них не мог победить другого. Оба они волшебством закрыли глаза воинам обеих сторон, и ослепленные бойцы вступили между собой в жестокую схватку. Когда же их глаза открылись, Кубан сдался без дальнейшего боя.

Когда Урбю и Мунар двинулись дальше против Култка-Калдая, который находился на Суншо, они увидели озеро Дубур, размером в расстояние конских скачек, и все восхищались его водой:

- Как оно спокойно и как красиво! Чудесное место и прелестное озеро! - Сказали они и назвали его Сон-Куль, что значит "чудесное озеро".

В это время джайсаны Дербелджун и Кулан явились к Култка-Калдаю на Нарыне и известили его:

- Пришло войско некоего Манаса и захватили на юге Атбаши, а на севере - Кочкор и Джумгал. Что мы теперь предпримем?
Култка растерялся и послал вестника к андижанскому хану Алооке. Оттуда вышло трехсоттысячное войско, но, встреченное Урбю и Мунаром, оно было разбито в жестоком сражении. Остатки его бежали назад. Аяр Ардалык, один из уцелевших, сетовал так:

                   Не видел я еще стрелка,
                   Который заряжал бы более меткую винтовку.
                   Не видел я еще, чтобы рубились
                   Более свирепо и ожесточенно.
                   Не видел я еще, чтобы натягивали
                   Узорную стрелу из более тугого лука.
                   Не видел я еще, чтобы врага
                   Завлекали бы более ловко в ловушку.
                   Не видел я еще никогда.
                   Чтобы так рубили всех противников.
                   Не видел я еще никого,
                   Кто с легкостью обращался бы с найзой, размером с дубину.
                   Не видел я еще никогда.
                   Чтобы такому разгрому подвергся кто-либо.
                   Не видел я еще такого батыра,
                   Который мог бы с размаху крошить камни.

Кайып, Мунар, Урбю покорили народ Култка-Калдая и убили его самого. Все те, кто уцелели от разгрома, сбежались к перевалу Айгырджел и покорились Манасу.

Через пятнадцать дней Кайып, Мунар, Урбю присоединились к войску Манаса, который находился в местности Онбирджилга. После соединения всего войска, число воинов Манаса достигло одного миллиона ста тысяч, а войско Акунбешимхана дошло да полутора миллиона человек.
Битва Манаса с Акунбешимом растянулась на несколько дней. В начале произошли поединки именитых батыров, сражавшихся один-на-один. Несколько батыров с обеих сторон погибло в этих схватках, Маджик и казах Кёкчё были ранены, Кулан-джайсан попал в плен. После того, как калмыкский джанджун Тулус убил несколько бойцов, Манас сам вступил с ним в единоборство.

Вот каким был конь Тулуса и сам калмыкский богатырь.

                   Конь его зовется Тушкельдук,
                   Размером он в три обхвата,
                   Порода его - из чистейших.
                   Копыта подобны огромным чашам.
                   Внешность подобна горной газели,
                   Хвост больше обхвата.
                   Такого врага ниспослала
                   Боля судьбы.
                   Глазницы обоих глаз джанджуна
                   Подобны глубоким рвам
                   По обеим сторонам седловины.
                   Если ты посмотришь на брови капыра,
                   То они подобны моченой шкуре.
                   Если ты посмотришь на грудь капыра.
                   То она подобна холму.
                   Если ты посмотришь на ноздри капыра.
                   То они подобны пещерам.
                   Ушные отверстия его
                   Подобным ямам, вырытым для коновязи.
Когда Манас приблизился, то Тулус сказал:

- Ты бросил свою мирную землю, ты потерял рассудок, ты пришел сюда искать своей гибели, - и ударил его с размаху так, что из глаз Манаса посыпались искры.

Но Манас ловким ударом срубил ему голову с плечь. После этого произошла общая схватка, войско Акунбешима было разгромлено, столица Акунбешима - город Балагасын был взят.

Акунбешим поехал тогда на поклон к своему идолу Кара-Булте, который находился в современном Кара-Балта.

В это самое время через перевал явилось войско Алооке-хана во главе с Меркешбеком. Когда Акунбешим со своим войском двинулся вторично из Кара-Балты, Манас, вступив с ним в поединок, ранил Акунбешима и взял его в плен. Произошла жестокая битва.

                   Айбалта по голове шак-шак,
                   Найза по богатырской груди так-так,
                   Кинжал по спине чак-чак.
                   Звук ружейного выстрела - тап-тап.
                   Дубина стукает куп-куп,
                   Самое крупное, как верблюд, ружье стреляет дун-дун.
                   Выстрел койчагыра гулко раздается,
                   Гремит звук джаила,
                   Все трусы теряют рассудок,
                   Все желания мужественных,
                   Без промаха бьющих, батыров, сбылись.

Войско Акунбешима потерпело поражение. Во главе разбитых отрядов стали тогда Меркешбек и Шамшишах и бежали в Олуя-Ата. Они сообщили там всему населению о нашествии Манаса. И в то время как китайцы и калмыки, издавна захватившие Олуя-Ата, готовились разгромить двухсоттысячный юрт киргизов и казахов, туда прибыло войско Манаса.

Война с Панусханом Ташкентским

Услышав о том, что Манас покорил Акунбешим, Панусхан Ташкентский был очень раздосадован.

- Какая глупость бояться какого-то киргиза с Алтая, - сказал он и, собрав всех китайцев и калмыков Ташкента, приказал им готовиться к бою. С мусульманскими же областями своих владений он и не советовался и не взял оттуда воинов.

Чтобы сразиться с Манасом и отомстить за Акунбешима и других китайских ханов, он послал четырехсоттысячное войско к перевалу Чакмек.

Ташкентские мусульмане были озадачены и стали совещаться друг с другом.

- Что случилось с Панусханом, - говорили они. - Почему он не взял войска из мусульманских земель? В чем тут дело?

Возмущенные, они отправились к знатному Кёкётёй-баю. Кёкётёй рассказал им о том, как давно уже капыры издеваются над мусульманами, и о тех страданиях, которые им пришлось претерпеть от своих угнетателей.

- На Алтае среди киргизов появился теперь батыр Манас, который громит китайцев и калмыков. Носятся слухи, что Манас двигается сюда и уже близок. Мы не должны тут сидеть, мы должны тайком пробраться к Манасу и перейти на его сторону, усилив его войско.

Все согласились со словами Кёкётёя.

После того, как Манас победил Акунбешима, он двинулся с одним миллионом ста тысячами войска против Панус-хана.

- Не будет мне покоя, пока я не покорю его, - говорил он.

Он двигался днем и ночью и остановился в пути на берегу Салан-Дарьи. Тут он устроил десятидневный привал с играми и весельем, потому эта местность и называется Сайрам, что значит веселье.

Когда Манас разгромил Акунбешима, часть его войска, числом в шестьсот тысяч человек, бежала в страхе по направлению к Ташкенту, и встретилась с войском Панус-хана. Беглецы с плачем и причитаньями рассказали о позоре и несчастии, которые причинил им Манас.

- Мы оставили жен и детей, скот и имущество. Большинство нашего народа погибло. Вступайте в борьбу вы - мы уже обессилели. Манас идет вдогонку за нами с огромным войском и, конечно, будет воевать и с вами.

Прошло десять дней, и вот два войска встретились друг с другом. Начались поединки борцов.

С шумом взобрался на лошадь
Некий балбан из китайцев по имени Колонг.
Палица его, весом в шестьсот батманов,
         Одним ударом превращала горы в равнины.
           Найза, что была в его руках.
           Достигала длиной семисот аршин.
           Кинжал его, тяжестью в пять батманов,
           С такой силой косил ряды врагов,
           Что целые войска оставались бездыханными на полях сражений.
           Лук его был тяжел, как туловище быка.
           Его верховая белогривая лошадь
           Носилась быстро, как горный ветер.
           В неистовой ярости это чудовище
           Не смотрело ни вперед, ни назад.
           Каждая стрела его мощного лука
           Равнялась целому карагаю.
           Ай-балта его была из звонкого булата.
           Его страшный вид ужасал народ.
И

з киргизов выступил Бакай и убил Колонг балбана. Потом он приблизился к войску Панус-хана и обратился ко всем его воинам из киргизских и казахских родов:

- Мы с вами - родные братья. Нас разделили друг от друга и подвергли бедствиям и несчастьям вот эти китайцы и калмыки. Поэтому, не выступайте против нас, а присоединяйтесь к нам. С таким львом, как Манас, мы никогда небудем опозорены неверными.

Выслушав слова Бакая, все те, кто был из тюркского рода, отделились от китайцев и калмыков, и к Манасу присоединилось еще четыреста тысяч человек.

Войско прибыло в местность, которая называлась Туркубаши.

Среди китайцев был грозный богатырь Шанкы. Выйдя на поединок, он начал стрелять в киргизов из своего ружья. Увидев это, Манас сам выступил против Шанкы. Шанкы сказал Манасу:

- Стоит ли терзать и рвать друг друга подобно собакам? Давай лучше стрелять. Если хочешь, стреляй первым ты, если нет - то стану стрелять я.

Сорок чильтенов внушили Манасу, чтобы он встал под выстрел первым, а сами приготовились его защищать. Когда Шанкы выстрелил, они отбросили его пулю в сторону. Манас же выстрелом из аккельте снес голову Шанкы. Тогда против Манаса вышли сразу двое: один балбан и один аяр, но Манас победил и их.

Сражение безостановочно длилось три дня и три ночи. Со стороны Манаса погибло двести пятьдесят тысяч человек, со стороны китайцев - четыреста тысяч человек. На четвертый день ряды китайцев дрогнули и побежали в сторону Ташкента, но дороги к Ташкенту заняло шестисоттысячное войско Кёкётёя и не пустило беглецов в Ташкент. Оставшееся трехсоттысячное войско врагов бежало в Ополу, в предгорья Урала.

В погоне за китайским войском Кёкчё батыр со своими воинами прибыл в одну деревню, где не оказалось ни одной души - стояли пустые одинокие дома.

Поэтому эту местность назвали Акмоло, что значит "белая могила".

Тем временем Панус-хан, сидя на троне, ожидал известий от своих военноначальников, от которых уже давно не было никаких вестей. Внезапно нагрянуло войско Манаса. Вслед за тем остатки разбитых китайцев и калмыков прибыли к Панус-хану, прося о помощи. Но хан с плачем поведал им о своем бессилии, о том, что у него не осталось войска. Теперь он уже думал только, как бы сохранить свою жизнь.

Из Самарканда прибыл к нему некий Сеелетю и известил Панус-хана о захвате Кошоем Ходжента и Самарканда. Он рассказал ему, что Кошой еще более грозный и могущественный вождь, чем Манас.

В это время сам Манас, покинув свое войско, отправился на охоту к горе Аксуу. Когда он выехал на гору Чийырчик, он увидел вдалеке города Андижан и Арамик (современный Наманган).

- Все земли моего деда захватили неверные. Нужно мне теперь двинуться туда и свои города вернуть обратно, - решил могучий батыр.

Тем временем Ашарсуу, племянник Панусхана, что сидел на ханстве в городе Арамик, послал тысячу своих воинов во главе с калмыком Кыйтуучу угнать лошадей из табунов Кёкётёя. Как только они двинулись обратно с отбитыми табунами, им встретился Манас. Грозно сдвинув брови, налетел он на воинов Кыйтуучу и многих из них убил, а многих взял в плен. Убежать удалось всего лишь тринадцати.
После этого Манас послал гонцов в славный Ташкент с требованием сдаться, а сам расположился станом на горе. Когда ташкентские войска прибыли с топотом и шумом, мудрый Бакай сказал Манасу:

- Бот уже три долгих года прошло с тех пор, как мы покинули родные аилы. Много мы вынесли бед и лишений на бранных полях. Не пора ли покинуть нам поле битвы и вернуться домой на отдых?

Но Манас возразил Бакаю:

- Рано еще нам уходить. Не разбиты еще Алооке и Ашарсуу. Снова начнут они притеснять киргизов и казахов. Они соберут несметные войска и придут на Алтай громить наши аилы. Нужно непременно с ними сразиться: или совсем их разгромить, или уйти побежденными, иного выхода нет.

Когда весть о наступлении Манаса достигла до Ашарсуу и Алооке, они объединили свои полчища числом до восьмисот тысяч и направились в сторону Ташкента. Но Манас быстро пошел им навстречу с четырехсоттысячным войском.

Встретились враги у города Арамик. Начались поединки батыров. Китайский балбан Киселик был могуч и широкоплеч. Двинул он на отряды Манаса шесть своих боевых слонов. Думал напугать киргизов. Но исполин Манас смело выступил против чудовищ и зарубил их всех.

Завязалась общая битва. Шесть дней и шесть ночей бились батыры. Катились головы, падали руки, валились тела. Земля взбухла от пролитой крови и конской пены. Наконец враг пришел в смятение. Войско Алооке бежало к Андижану, но ему преградил дорогу хан Ашарсуу.

- Или уничтожь нас своим войском, или мы будем сражаться с Манасом до последнего человека.

Но Алооке не согласился продолжать борьбу и бежал дальше. Тогда Ашарсуу стал совещаться со своим советниками и сказал:

- Сколько мы победили народа, надеясь на Эсенкана Бейджинского и на Алооке! А какая польза от этого? Не лучше ли покориться Манасу и принять его веру?

Решив так, он выбрал в качестве подарка сорок самых красивых девушек, много ценностей и двинулся к Манасу. Все подчиненные хану Ашарсуу приняли мусульманство. Одну из девушек, самую красивую, по имени Гулайым, взял себе Кёкётёй, остальных разделили между собой. Кёкётёя сделали ханом.

После того, как Манас покорил Арамик, он переименовал его в Наманган, так как там жило много наманов.

Манас решил отправить свои войска на родину. В то утро, когда войска должны были выступить в путь, к Манасу пришел Ашарсуу и сказал:

- Если вы сейчас уйдете, то Алооке снова нас покорит. Что мы тогда будем делать?

На это Манас сказал:

- Вы не должны бояться Алооке, он вас не тронет, так как он очень напуган. Ведь он еле-еле спасся от нас бегством. Если же он нападет на вас, то вы известите меня или вашего родича алпа. Я ухожу от вас, но вернусь через год,так как не успокоюсь, пока не сражусь с Алооке.

Все воины во главе с Кёкётёем горячо поддержали Манаса и сказали Ашарсуу:

- С тех пор, как мы ушли в поход, прошло уже три с половиной года, а ты еще хочешь нас задержать для того, чтобы мы охраняли тебя!

Поделив богатую добычу, все вернулись в свои родные края, каждый к себе. Манас же с алтайцами перевалил Чаткал, Чанач, прошел Талас и послал свое войско к Акунбешиму на берег Чу, чтобы изведать гостеприимство населения, а сам с сорока отборными батырами остался погостить у ранее покоренных им калмыков, которые жили по берегу огромного озера. Озеро это не замерзало даже в самые суровые зимние холода. Воины решили: это действительно счастливое озеро, раз оно не замерзает. Пусть с этих пор оно называется горячим, - и дали озеру прозвище Иссык-Куль. С тех пор озеро и носит это имя.
Погостив здесь, Манас покинул Иссык-Куль и направился к своему далекому аилу.

Переселение Манаса с Алтая

В прежних подходах Манас подчинил себе большое число китайцев и калмыков. А тех, кто не подчинился, прогнал на запад и на восток до самого Бейджина. Этим он уязвил китайцев в самые корни сердца.

Когда разнеслась слава Манаса, китайцы, испугавшись его силы и славы, решили преградить путь киргизскому войску и построили Великую китайскую стену.

Манас назвал все покоренные им города своим именем и именами своих чоро: Манас, Урумчи, Бабакары, Аджибай, Чалыбай, Бай и другие.

Через некоторое время после возвращения на родной Алтай, Манас вдруг изменился. Три дня, три ночи сидел он, подперев голову локтем, и не спал. Оперевшись на меч, встречал он утренние зори и, наконец, на четвертое утро решился на какое-то чудесное дело. Он оделся во все красное, обернул голову желтым и сказал:

           Кто из моих подвластных меня понимает.
           Тот пусть придет сам.
           Кто моего языка не знает.
           Тот пусть придет с толмачем.

Он известил весь свой эль, один конец которого находился на Енисее, а другой - в Учарале, и послал за своими чоро и шестьюстами аксакалами.

Посланные пришли к ним в страхе и растерянности, говоря между собой: - Манас уже три дня не спит, его гнев из сердца вытекает наружу, он сам себя беспокоит и тревожит, на его веки выпал снег, он потемнел, как разбушевавшаяся грозовая туча.

                    Услышав это, чоро призадумался в страхе:
                   - Что еще задумал Канкор? Какие новые чудеса?
                   Нельзя постигнуть, что предпримет в гневе наш Канкор.
                   Он уничтожит нас преждевременно, раньше смерти.
                   Целый род уничтожит без остатка.
                   Нет врагов, что могут противостоять ему.
                   Мы стерли в порошок многие народы,
                   Не осталось уж ему противника для сражений.
                   Кроме разве Бейджина.
                   Так думали все в тревоге.
                   - Где же этот гневный Канкор
                   Выискал себе нового противника?
                   Неужели мы двинемся на Какан?
                   Его городов никто не видел.
                   Как мы понесем туда войну?
                   Как мы пойдем на Бейджин,
                   Когда он находится на расстоянии пяти месяцев пути?
                   Мы напрасно навлекаем на себя новые тревоги.
                   Манас, вырядившись в красные одежды.
                   Наверно навлечет на киргизов беду.
                   Манас, облекшись в красную ткань,
                   Наверно задумал новое, страшное.
                   Манас, обмотав голову желтой повязкой,
                   Наверно намерен совершить страшное дело. -
                   Так толковали втихомолку многие,
                   И тревожились о новых бедах, ожидающих киргизов.
                   Все калмыки, обращенные в мусульманство,
                   Все, и стар и млад,
                   Побледнели от печали.
                   Все монголы, обращенные в мусульманство.
                   Говоря о новых трудностях.
                   Побледнели от печали.
                   Батыр - арстан Манас
                   Был гневен, и страшен был его облик.
                   Верхняя губа его сурово приподнимается,
                   Его нос подобен холму,
                   А переносица - горному хребту.
                   Его гнев силен, как булатный меч.
                   Глаза его - как заливы озер.
                   Если он свирепо посмотрит на человека
                   То уничтожит, будто проглотил.
                   Если увидишь его облик.
                   То подумаешь, что он победил аджидара.
                   Как будто он сотворен
                   Из сплава золота и серебра,
                   Как будто он, сотворен
                   Из подпорки между небом и землей,
                   Как будто он сотворен
                   Из луны и солнца.
                   Земля выдерживает его мощь
                   Только благодаря своей толщине.
                   Как будто он сотворен
                   Из волны подлунного моря.
                   Как будто он сотворен
                   Из лучей луны и солнца.
                   Выразительный облик, острый взгляд, -
                   Если он скажет слово, то оно поражает многих.
                   У него сердце тигра и каменные мышцы.
                   Его спина широка, а ресницы - подобны пикам (28).
Все собравшиеся: Акбалта, Бердике, Байджигит, Кутунай, Маджик, Элеман, Сыргак, Серек, Бакай, Умет, Урбю, Чалыбай, Аджибай - никак не могли придумать, что делать, и решили спросить Манаса, который сидел в бешенстве и гневе, так что волосы его тела от ярости пробили одежду и вышли наружу, как иглы сосны.

- Что с тобой случилось, аба? На кого ты гневаешься? Кто тебя рассердил? - растерянно спрашивали они.

Но Манаса был безмолвен и неподвижен. Спустя некоторое время он сказал:

- Теперешний Туркестан, оказывается, сначала был китайской землей. В то время название его было Нааман. Потом, когда наши предки завоевали его, он был назван Туркестаном. Но китайцы вернули его обратно, тюркский народ рассеяли в разные стороны. Часть из нас пришла на Алтай. Но сейчас в Туркестане осталось много наших сородичей, которых покорил себе Китай. А ведь как подумаешь, то ясно становится, что Алтай, который мы уже долгое время считаем нашей отчизной, воду которого пьем, соль вкушаем, является краем света, в то время, как Джетысу, Алай, Андижан - самая плодоносная сердцевина мира. Некоторые города Туркестана, которые мы покорили во время нашего похода, вновь откололись от нас и подчинились Китаю. Поэтому, пока открыты глаза мои, я должен перекочевать на Алай, подчинить себе Каркыру, Алай, Аралкель и другие земли. Мы должны вытащить колья наших юрт из земли алтайской и перекочевать оттуда.

Таз и Байджигит возразили:

- Мы не будем переселяться. Алтай - счастливая земля. Когда мы тут кочевали, все наши дела были удачны, а наши сны были счастливы. Каждая голова скота тут удвоилась, а из двух стало четыре. Если мы уйдем с Алтая, то здесь вновь восторжествуют монголы.

Урбю и Кёкчё, наоборот, хвалили просторы Туркестана и защищали решение Манаса. В конце совета Манас сказал:

- Все таки я переселюсь. Кто хочет оставаться - того я не неволю. Это мой прощальный пир.

Сказав так, он угостил всех собравшихся разнообразной едой и кумысом из шести тысяч бурдюков, дал каждому в подарок по верховой лошади и чапану, а наутро, нагрузив свое добро на восемьдесят верблюдов, вместе с большинством народа двинулся в путь.

Когда кашгарский хан Алакун услышал весть о переселении Манаса в сторону Атбаши и Нарына, он решил собрать стовосьмидесятитысячное войско, чтобы сразиться с ним. Но он не успел еще это сделать, как уже прибыл сам Манас.

Алакунхан послал своего аяра Акулакуна навстречу Манасу, чтобы разведать о нем. Аяр встретил Манаса в местности Джайдебе. Увидев его грозный вид, он устрашился и сердце его разорвалось на части. Перед смертью он сказал:

                   Посмотри его натиск: то буран черных гор,
                   Кто бы ни столкнулся с ним - не останется жив.
                   Посмотри, как суров Алатоо: таков и Манас.
                   Кто сравнится с ним,
                   Того уже больше не будет в живых.
                   Посмотри на его облик:
                   Это черный камень, что не пробьет и булат.
                   Не согнет его удар булавы.
                   Кости его - как литые, голова - самородок.
                   Даже самое малое количество его одежды
                   Составляет груз одного верблюда.
                   Простой смертный не может на него смотреть.
                   Его облик подобен аджидару.
                   Его борода - как колчан для стрел.
                   Его усы выступают, как острые пики,
                   Как кинжал бухарской работы.
                   Его слова страшны, как завывание ветра.
                   Его глаза - как яркий огонь.
                   Рассыпают столбы искр.
На следующее утро со стороны кашгарского войска выехал батыр по имени Дагалук и остановился против Манаса. Начался поединок.

Дагалук два раза пытался найзой проткнуть Манаса и сбить его с лошади, но Манас рывком сбросил его с коня и убил, а вслед за ним сбил и самого хана Алакуна, который держал боевой стяг.

Испуганное кашгарское войско тогда пришло на поклон к Манасу и выдало ему двадцать шесть батыров, которые были его ярыми врагами. Манас в гневе приказал:

- Эй, двадцать шесть! Выступайте против меня одного! - и одиннадцатью ударами он уничтожил всех, потопив землю в их крови.

Тогда Бакай с сорока чоро подъехали к Манасу и хотел удержать его от дальнейшего кровопролития. Но они испугались его вида:

        Черные глаза его свирепо сверкали,
        Он скрежетал стиснутыми зубами,
        Усы торчали, как отточенные клинки,
        По лицу, подобно пару, проступал яд гнева.
        Он был как гремящий гром,
        Яркий день кругом него стал темной ночью.
        Его ярость проступила на лице, как щетина,
        Которой хватило бы на целых пять байпаков.

Видя гнев и ярость Манаса, никто не смел обратиться к нему с речью, никто не смел остановить его. И вдруг, когда бешенство его перешло всякие границы, Серек, один из чоро, внезапно громко расхохотался.

- Интересно знать, кого он хочет проглотить с таким грозным видом, - сказал он.

Услышав это, разъяренный Манас одним ударом сбил Серека с лошади. Серек был страшно оскорблен и сказал:

- Я сейчас же пойду и присоединюсь к кашгарцам.

С этими словами он выехал в ряды врагов, но потом передумал и повернул обратно своего коня.

                   Крича грозное имя пророка.
                   Взметая до самого неба
                   Пыль солончаковой земли,
                   Ринулся он к Манасу.
                   - Народ мой - кашгарцы, сам я Серек!
                   Если ты воин, мой Канкор,
                   Ну-ка, выступи против меня! -
                   Звал Серек Манаса на поединок.
Не зная об уходе Серека, Манас, услышав бранный призыв, спросил Аджибая:

- Из кашгарского войска вышел еще один разъяренный гневом боец. Ктобы это мог быть?

Аджибай ответил:

- Это твой чоро Серек. Если ты сильнее его, то настало вам время сразиться.

- Слушай, Серек, разве кроме меня никому не под силу сразиться с тобой, разве ты не нашел себе другого достойного противника? - расхохотался Манас, и гнев сразу отошел от его сердца. Видя Манаса вновь веселым, от всего сердца засмеялись и сорок чоро.

Но Серек налетел на киргизское войско и с размаху копьем сразу отбросил в сторону пять-шесть человек.

                   Бесчислен мой кашгарский народ,
                   С очень древних времен идут его обычаи.
                   Имя мое - Серек батыр.
                   Слава моя разносится по миру.

С таким возгласом он устремился на Манаса. Но в это самое время Кутубий с криком:

- Ах ты, неразумный глупец! - схватил его лошадь за повод. Увидев это, всевойско громко расхохоталось.

- Ах ты, Серек неудачливый! - так смеялись киргизские воины над багатырем Сереком.

Подчинив себе кашгарцев, Манас в наказанье за то, что они вновь перешли в свою веру, забрал у них весь скот, кроме ишаков, нагрузил на сто тысяч верблюдов захваченное у них золото и серебро и, призвав соседних ханов Мунара, Кайыпа, Пануса, приказал кашгарцам платить им дань. Им он оставил только строения и посаженные ивы и тополя, которые нельзя было увезти с собой. Он приказал обрезать кашгарцам края их шапок в знак их покорности.

Победа над Алооке-ханом

После восьми месяцев отдыха в долине Кашгара, бай Джакып переселился в сторону Андижана и расположился на просторах Отузадыра.

Услышав весть о переселении Манаса, хан Алооке сказал:

- Пусть Манас не движется сюда силой. Если он хочет кочевать на моих землях без ссор и войны, то пусть подчинится мне. Пусть не уподобляет меня кашгарцам или Панус-хану. Если он бежит сюда от Эсенхана, то пусть открыто выскажет свои истинные намерения.

И он послал к нему посольство из пятидесяти человек во главе с Тизелик батыром. Когда они прибыли в аил Джакыпа, они узнали, что Манас уже тридцать дней как находится на охоте вместе с своими приближенными, Джакып послал к Манасу гонца, чтобы известить его о прибытии послов. Но Манас, увлеченный охотой, не пожелал даже выслушать вестника. Послы ждали Манаса два дня, а потом, наговорив много угрожающих слов, вернулись обратно.

Разъяренный поведением Манаса, Алооке заревел, как голодный буура.

            До сих пор не идет на Какан,
           Видно намерен он идти против меня.
           У него не хватает сил идти на Какан,
           Поэтому, видно, он нацелился на меня.
           Он оповестил всех жителей Ферганы и сбросил огромное войско.
           Блистательный шатер
           Раскинут в царственном саду Алооке,
           Около него выстроилось до четырехсот
           Приближенных - казы и вазиров.
           Средний палец его руки
           Подобен локтю десятилетнего мальчика.
           Толщина его локтя
           Равна кадушке для джармы.
           Оттого, что его сила кипит и переливается через край.
           Он не находит себе достойных противников.
           Он бесится сам от собственной силы.
           Его шея подобна туловищу быка.
           При одном его дыхании
           Поднимается ветер, как буран на перевале.
           Подобно верблюду в зимнюю стужу
           Он скрежещет зубами.
           У него девяносто балбанов,
           Которые разрывают в клочья
           Сражающихся с ними противников.
           У него достаточно силы
           Противостоять всему миру.
           У него есть еще шесть аяров.
           Которые знают все события на шесть лет вперед.
           У него есть красный шатер,
           В котором сразу помещается шесть тысяч человек.
           Его дворец охраняют батыры,
           Верхом на аргамаках и бедуинских скакунах,
           Числом до двенадцати тысяч.
           Восседал, казалось, Алооке,
           Во главе этого смертного мира.
           Непобедимый, казалось.
           Но, не уклоняясь в сторону, двинулся прямо.
           На него батыр киргизов Манас.
С бесчисленным войском выступил Манас против врага, восемьдесят четыре отважных батыра окружили его, по двадцати одному спереди, сзади, слева и справа. Стрелки подняли ружья, батыры взмахнули найзами, лучники натянули луки, способные к кинжальным схваткам схватили мечи, впереди Манаса шесть всадников расчищали путь, а сзади двенадцать слуг вели его коня Аккулу. Кернеи и сурнаи играли, барабаны били, с треском и грохотом подъехал Манас к ставке Алооке.

Увидев такое величие Манаса, стражники, охраняющие путь ко дворцу, не смогли сопротивляться: у них померкло сознание и замерло от страха сердце. Испуганному войску Алооке показалось, что из-под Манаса оскалил свою пасть лев, что из-за спины его выползает аджидар в шестьдесят обхватов, что с его головы взлетает птица с когтями, как найзы, а сбоку бежит черноголовый белый верблюд.

Еще издали увидев, благодаря волшебству, как грозен приближающийся Манас, Алооке так сказал о нем:

                   Ресницы его густые, глаза - большие.
                   Среди людей никогда не видано таких чудесных.
                   Сказанное им слово - летящая стрела.
            Среди людей нет подобных ему.
                   Если он грозно посмотрит.
                   То подобен Азреилу.
                   Если посмотришь на его ресницы.
                   То они остры, как острие албарса.
                   В нем сила тысячи воинов-батыров,
                   Шея его как у тигра, сердце подобно камню,
                   Спина мощная, локти слона,
                   Прямой нос, кровь в глазах.
                   Изогнуты брови, ядовиты слова,
                   Грозная борода, торчащие усы.
                   Если он рассердится, то против его гнева
                   Не устоит ни один народ.
                   Огромен рот.
                   Подобны обрывам веки.
                   Суровость его ужасна.
                   Нападающий на него не останется в живых.
                   Гнев его страшен.
                   Не видно никого, кто мог бы
                   Превзойти его в бросании найзы и стрельбе из пука.
                   Нет никого, кто остался бы жив
                   Из тех, что сражались с ним.
                   Нет никого, кто остался бы жив
                   Из тех, кто встречался с ним.
                   Нет никого, кто осуществил бы
                  Свои намерения против него.
Алооке вскочил со своего трона, подбежал к Манасу и с покорностью сам ввел его в свой дворец, устроил для него угощение и оставил его на ночлег.

На утро Алооке решил показать Манасу свой зверинец с хищными зверями, подумав про себя:

- Если Манаса вообще можно убить, то его растерзают эти львы.

Он ввел его через железные ворота в зверинец, где лежали львы, тигры и леопарды. Но звери не посмели броситься на Манаса и стали ласкаться к нему, помахивая хвостами. Только один леопард напал на Манаса, но Манас схватил его за голову, пять-шесть раз повернул в воздухе и убил ударом об землю.

Алооке увидел, что все бессильно против Манаса и сказал ему:

- Оставь мне мою веру, я буду тебе послушен: если ты дашь мне приют, то яостанусь; если скажешь: "Уйди"! - я уйду.

Манас согласился, взял в качестве заложников старшего сына Алооке Боо-ке, и старшего брага Алооке Кошабыша, а самого Алооке не тронул. Большинство народа перешло в веру Манаса, а те, кто не перешел, понемногу рассеялись и перебрались в другие края.

Сам Манас избрал своим местом жительства Черную гору близ Самарканда и остался там.

Поход против хана Шоорука

Между Ташхотаном и Кибилем в Афганской земле был город Мамун, которому подчинились самые различные народы. Ханом города был Шоорук, сын Келе-сека, опорой которого был Индостан.

Однажды Шоорук сказал:

- Киргизы, спасая свою жизнь от китайцев, приходят в мою страну, поднимают цены на моих базарах, стесняют простор моих владений, грабят мои караваны. Они захватывают пастбища, поступая по правилу: "У сильного - покупай, услабого - отнимай".

И решил Шоорук:

- Нужно киргизов разгромить, скот их захватить, а самих их прогнать за Кашгар и Андижан.

Он собрал двести девяносто тысяч войска, призвал всех своих балбанов и аяров и, сам став во главе своих отрядов, решил предпринять поход на Алай.

У Шоорука было три сына и две дочери. За день до выступления Шоорука в поход, его шестнадцатилетняя дочь Акылай сказала отцу:

- Отец, послушайся моего совета! Не ходи на Алай и не навлекай на себя гнев киргизов. Ночью я видела во сне, как со стороны Джетыгена налетел ветери от него началось наводнение, от которого весь наш народ начало сносить водой. Мне снилось, что меня тоже затопило, но в тот миг, когда я уже подумала о погибели, вдруг выплыл ствол высокой чинары и, схватившись за него, я осталась в живых.

Шоорук так ответил дочери:

- Ветер и наводнение - это приход киргизов, твое спасение на чинаре - это я на троне. Ты молода, а молодость - всегда молодость. Нечего меня учить, от похода я все равно не откажусь!

Сказав так, он отдал приказ войску и передовые части, выступив в поход, дошли до Алая и угнали семь тысяч лошадей у киргизов и нойгутов.

Акбалта оседлал своего светло-серого скакуна и запрятав свою бороду за рубашку приехал к Манасу в долину Самарканда, чтобы известить его о нашествии Шоорука и угоне скота.

Манас сейчас же оделся в боевые одежды и взял с собой шестьдесят тысяч войска.

                   Лев Манас сел верхом,
                   На своего коня Аккулу,
                   А в Аккуле видны черты зверя.

Расстояние между задними ногами лошади подобно ущелью Чаткал:

Под ними может свободно пройти верблюд, нагруженный до предела.

                   Не измерить скакуна, так он огромен.
                   Он даже не чувствует, если крот
                   Пророет нору у него в боку.
                   В его ноздрю без труда
                   Могут вскарабкаться
                   Несколько людей со всей их одеждой.
                   Уши скакуна стройны, как камыш,
                   Крепки его копыта.
                   Икры подобны туловищу быка.
                   Бег подобен ветру горных перевалов. (29)
Подстегнув своего Аккулу, Манас приказал войскам, следуя за ним, выступить в поход.

На Алае завязалось сражение киргизов с войском Шоорука. Против Манаса, который вышел один на один на поединок с врагами, выступил балбан Дугеш с четырьмя тысячами других бапбанов. Манас в гневе уничтожил их всех, не жалея.

Чагалак-балбан во главе стасорокатысячного войска, сидя верхом на муле бурой масти, подъехал к киргизскому войску и заревел:

- Если кому-либо из киргизов надоела жизнь, то пусть он выходит против меня:

                   Его дерзких слов о своей губительной силе
                   Не мог выдержать ловкий Сыргак.
                   "Искусен ли он, мы еще это посмотрим.
                   Если же он не владеет военным искусством
                   То мы закопаем его в землю".
                   Арстан Сыргак устремился
                   С гневом и бранью.
                   Ударив камчей белого скакуна,
                   Стремительно помчался он, нападая.
                   Шедший против него Чагалак
                   Нацелился, чтобы проколоть его найзой,
                   Но найза Чагалака
                   Стукнулась о железный нагрудник,
                   И с треском сломалась.
                   - Твой рот, который так ревел.
                   Будет причиной твоей гибели!
                   Закричал Сыргак и проткнул найзой его рот.
                   Найза вышла насквозь.
                   Через затылок.
                   Чагалак упал навзничь.
                   Смерть его наступила…
                   На поле битвы ревел Сыргак:
                   Если есть батыры, то выходите!
                   Он махал знаменем и вызывал на бой,
                   Стоя на возвышенном холме.
Тогда на Сыргака двинулось тридцатитысячное конное войско. Началась общая битва, произошла кровавая резня. Из войска Шоорука было перебито двести пятьдесят тысяч человек, а в живых осталось всего шестьдесят тысяч. Тогда Шоорук бежал обратно в свои владения.

Пока он собирал свой народ, готовясь бежать дальше, не прошло и дня, как со стотысячным войском по его следам нагрянул Манас. Шоорук скрылся в горах. Но спустя несколько дней он решил:

- Не стоит напрасно подвергать мой народ уничтожению, - и послал Манасу в знак покорности тридцать заложниц во главе с собственной дочерью Акылай.

Манас вывел тридцать девушек-заложниц в середину круга воинов и предложил им выбрать тех джигитов, которые им более всего по душе.

Часть девушек, среди которых самым юным было шестнадцать, а самым старшим семнадцать лет, растерялась при виде множества народа, часть смутились и застеснялась, а некоторые из них обрадовались, и послышался их тихий смех.

Они начали подталкивать друг друга, говоря: - Выбирай первая ты!

- Нет, ты!

Тогда одна из них сказала: - Пусть первой выбирает Акылай.

И вот дочь Шоорука Акылай, плавно ступая и нежно смеясь, вышла вперед.

- Пусть Манас будет моим мужем, - сказала она и села рядом с батыром. Остальные выбрали мужей из сорока чоро.

Тридцать дней длились игры, тридцать дней продолжалось свадебное пиршество. Весь народ Шоорука перешел в мусульманскую веру.

В то время как Манас сражался с Шооруком, Алооке бежал в Бейджин. По пути ему навстречу выехал его младший сын Конурбай, который пять лет тому назад был отправлен учиться в Бейджин. Увидев бегущих, он сказал:

- Нигде не остается земель, которые не пострадали бы от киргизов. Как много вас, спасающихся от них! Где у вас честь, совесть, стыд? Поезжайте обратно!

           Но Алооке ответил сыну:
           Киргизы не так просты и доступны,
           Чтобы их легко было истребить.
           Без отчаянного сопротивления
           Они никогда не покоряются.
           Манас не так прост - он неукротим!
           Если он рассвирепеет, то никого не оставит в живых.
           Не думай, что так легко истребить
           Киргизов, которые движутся во множестве.
           Земля найманов - Туркестан,
           Оставьте эту землю чанту:
           Если Манас будет здравствовать,
           Он нам всем устроит кровавый пир;
           Если мы не выберемся скорее из Туркестана,
           То ничего от нашего народа не останется.
           Я боюсь, что Манас достигнет и Какана.
           Разве можно мне было не бежать?
           Нет такого противника, который мог бы противостоять ему.
           Не останется горы, через которую он не перевалит.
           Не хвастай, дитя мое, напрасно!
           И Бейджин не останется свободным от Манаса.
           Не останется врага, который мог бы напасть на него.
           Не останется долины, которую бы он не прошел.
С этими словами он увлек своего сына с собой обратно. А Манас вернулся из похода на четвертый месяц. Он разделил свой народ на две части, и отдал приказ:

- Пусть бедняки поселятся в городах, а те, кто имеет скот, пусть кочуют.

Примечания

(28) Эпический портрет Манаса содержит черты гиперболического величия и силы, сходные с гиперболическими образами калмыкских богатырей и родственные по своему характеру волшебной и богатырской сказке. Черты эти свидетельствуют об архаичности эпической традиции "Манаса": дальнейшее развитие образа, героя в эпосе сводит его к масштабам героизованной человечности, оставляя черты чудовищно-гротескные и сказочные за его врагами. см. выше, прим. 24.

(29) Описание красоты богатырского коня принадлежит к традиционным общим местам в эпосе тюркменских народов (см. "Узбекский эпос" стр. 366). Гиперболически-сказочные черты этого описания соответствуют в "Манасе" образу героя.