красные сестрицы

Странно. Обычно люди в такую чащу не забираются, если только они не из коллекторского агентства или не фенрисы.

— Я и не испугалась… — Облокачиваюсь о резного кролика и непринужденно сдвигаю ладони к рукояткам ножей. Если они и впрямь фенрисы, не хочу, чтобы меня застали врасплох. — А вы кого-то ищете?

— Вроде того, — отвечает молодой парень. — Похоже, хозяев нет дома.

Он дружелюбно улыбается мне и отбрасывает взъерошенные пряди с лица.

— Да, жаль, — осторожно соглашаюсь я. — Попробуйте прийти попозже.

— Что ж, так и поступим, — отвечает старший. — Спасибо за помощь.

— Не за что, — поспешно отвечаю я.

— Постойте-ка! — Парень делает шаг ко мне и застенчиво засовывает руки в карманы. — Может, мы проводим вас домой? Девушке одной тут опасно.

— Ну… — нерешительно тяну я. У него прекрасные глаза, золотистого оттенка, который напоминает осенние листья. — Я и сама дойду, правда.

— Да что вы, мы с удовольствием проводим, — вмешивается старший.

У него звучный уверенный голос. Он откидывает прямые волосы со лба.

Я стискиваю зубы. На запястье старшего я разглядела символ стаи. Что-то округлое — может, колокол? Знак молодого скрывает клепаный браслет. В отличие от Скарлетт я не умею узнавать фенрисов с первого взгляда — сначала я вижу человека, а волка определяю по символу стаи. Скарлетт моментально видит волка.

— Ладно, можете меня проводить, — нахально соглашаюсь я и встряхиваю волосами, надеясь, что движение вышло непринужденным.

Я одна, Скарлетт нет рядом.

«Ты справишься, Рози. Ты сражалась с десятками волков. Примани их, завлеки и убей».

Спускаюсь по ступенькам от хижины, покачивая бедрами сильнее обычного. Старший фенрис созерцает меня с тошнотворной гримасой. Я реагирую в точности, как должна — нервничаю. Это заставляет зверя бросаться на добычу. Младший фенрис делает шаг ко мне, и мои руки покрываются всамделишными мурашками.

— Так почему ты пришла пешком, а не приехала? Маленькая еще? — спрашивает он более утробным, чем в начале нашей беседы, голосом.

— Мне шестнадцать. А тебе? — осведомляюсь я, пока мы направляемся к большой дороге.

Старший фенрис громко смеется, глаза младшего сверкают мрачным задором.

— Ему сорок девять. А мне двадцать один.

— Странно, когда между друзьями такая разница в возрасте, — зачем-то отмечаю я.

Младший хищник молча пожимает плечами. Я крепко сжимаю рукоять ножа онемелой ладонью, жду, пока фенрисы перекинутся.

Странно, они ничего не предпринимают, хотя мы уже дошли до главной дороги. Если дать им заманить меня в высокую траву, мы окажемся в одинаково невыгодном положении. Они предпочтут остаться на открытом участке, где мне негде спрятаться.

— Мисс? — окликает сзади один из фенрисов.

Голос настолько похож на рык, что трудно определить, старший это волк или младший. Стремительно оборачиваюсь и вижу старшего: он уже наполовину трансформировался. Роскошные пепельные волосы стали клочьями грязной серой шерсти, мужественный овал лица уступил место мощным челюстям и широко посаженным охряным глазам.

— А? Что? — заикаясь, выдавливаю я, делаю шаг назад и стараюсь изобразить дрожь, нашаривая непослушными пальцами рукоятки ножей.

— Моему другу, кажется, нездоровится, — говорит младший фенрис и подступает ближе, словно надеясь вкусить моего страха. Улыбка симпатичного рокера превратилась в оскал, несколько широковатый для обычного человека. — Говорят, в этих местах с водой что-то неладное… Впрочем, есть средство, которое ему поможет.

— Какое средство? — испуганно спрашиваю я.

Молодой фенрис мигом оказывается рядом со мной. От него несет смрадом разложения и смерти. Он движется, словно водный поток по иссохшей земле, останавливается на расстоянии вытянутой руки и, наставив на меня покрытый шерстью нос, щелкает острыми клыками.

— Съесть тебя, деточка!

Он изменяется, человеческое обличье плавно перетекает в волчье. Я отпрыгиваю и выхватываю из-за пояса ножи. Старший волк с воем кидается вперед. Оба хищника склоняют головы и рычат, обнажая клыки и взрывая землю огромными когтями.

Все замирает — волки, я сама, ветер. Никто не смеет делать первый ход.

В отдалении слышится знакомый рокот: автобус завершает новый круг. Мы с фенрисами растерянно смотрим на дорогу. Никому не хочется драться на виду у пассажиров. Волкам придется делать выбор: явить себя людям или позорно задать стрекача. Хищники ненавидят поражение, но они не глупы.

Старший фенрис стремительно кидается на меня, сильно оттолкнувшись задними лапами. Я изгибаюсь влево, взмахиваю руками, и кончики ножей царапают ему шкуру. Младший фенрис рычит, другой отвечает ворчанием. Я не улавливаю смысла их беседы и швыряю нож в мерзкую морду старого волка. Фенрис с трудом уворачивается, лезвие вспарывает кожу, обнажаются розоватые мышцы. Автобус рокочет все ближе. Время на исходе, но я не могу дать им уйти — Скарлетт меня не простит.

Старший фенрис от боли мотает головой, а младший бросается вперед, виляя из стороны в сторону. Я пытаюсь повторить его движения, спотыкаюсь и падаю. Осколки гравия впиваются в щеку и в рукоять ножа, прижатого к бедру. Выдергиваю нож из-под себя и выставляю вверх. Волк в последний миг уклоняется от клинка, а старший фенрис снова вступает в бой. На дороге клубятся первые облачка пыли из-под колес автобуса.

«Вставай, вставай!»

Я вскакиваю на ноги и оборачиваюсь кругом, сильно пнув старшего волка в челюсть, а потом с разворота бью младшего хищника каблуком в грудь. Серо-голубой автобус показывается на горизонте.

«Давай! Сейчас или никогда!» — звучит у меня в голове голос Скарлетт.

Если они удерут голодными, то кинутся искать пищу, и кто-то погибнет. Бросаюсь к старшему фенрису и со всей силы швыряю нож. Лезвие входит ему в грудь с тошнотворным хлюпаньем, и волк валится на бок.

Младший злобно воет, переводя взгляд с меня на умирающего фенриса, и с ненавистью смотрит на автобус, который будет здесь через несколько мгновений. Может, водитель нас уже видит… Уцелевший хищник клацает челюстями и бросается в высокую траву, тяжело пробирается сквозь колючий кустарник и бурьян. Надо бы отыскать фенриса… Нет, я его не догоню: он либо уже удрал, либо затаился и поджидает меня где-нибудь в зарослях.

«Давай, Рози, соображай скорее!»

Автобус начинает тормозить. Неожиданно я замечаю, что за ним пристроился синий хетчбэк — машина Сайласа. Подскакиваю к упавшему фенрису, выдергиваю нож из волчьего бока. Уходить нельзя, надо дождаться, пока тварь сдохнет. Медно-красные глаза хищника полны жуткой ненависти. Водитель автобуса с ужасом смотрит на девушку с занесенным над головой ножом, склонившуюся над огромной звериной тушей. Ищу глазами Сайласа, наши взгляды встречаются…

И тут фенрис исчезает, превратившись в темное облако, которое дрожит от прикосновения солнечных лучей и расползается под гравием. Я бросаюсь через высокую траву в противоположную сторону от сбежавшего фенриса. Надо было уничтожить их раньше, расправиться с волками еще в лесу. Вдруг я только что разрушила все наше прикрытие? Вдруг водитель узнала меня и позвонит в опеку? Я все испортила.

Скарлетт меня убьет.

Трава проносится мимо, и глаза начинают слезиться — от крушения надежд, да еще из-за того, что листья хлещут меня по щекам. Сайлас сигналит мне вслед, громко окликает, но я не останавливаюсь — сейчас невыносимо стыдно встретиться с ним лицом к лицу. Сайлас ошибся на мой счет: я не выросла, осталась все той же глупой девчонкой, которой была год назад.

К тому времени, как я добираюсь до противоположного края поля, сердце тяжело стучит в груди, а кожа стала липкой от пота. Медленно бреду к нашему домику, стараясь восстановить дыхание и стереть со щек мокрые дорожки. Я должна бы гордиться собой: я только что охотилась в одиночку, убила фенриса.

А еще одному дала уйти — и он после неудачного нападения очень голоден.

А еще кто-то видел, как я охотилась.

А еще я идиотка.

Просачиваюсь в дом через черный ход и с облегчением прислушиваюсь к монотонным ударам: Скарлетт молотит по груше в подвале, который мы превратили в тренажерный зал. Я спешу наверх, на ходу срываю с себя окровавленную одежду. Оказавшись в душе с часовым-Баламутом на коврике, позволяю себе расплакаться, негромко, сдавленно всхлипывая. У меня истерика. Надо рассказать Скарлетт про сбежавшего фенриса, предупредить ее, что через несколько дней у нас на пороге объявится водитель автобуса на пару с соцработником. Я все ей расскажу, она отругает меня, а потом будет настаивать, что второго фенриса надо немедленно убить. Я эгоистично жалею, что вечер, ради которого я пекла печенье и выбирала фильм, пойдет насмарку. Господи, какая же я дура!

Можно потянуть время, сказать ей попозже… Проведем вечер вместе, посмотрим кино, Скарлетт придет в хорошее расположение духа, и мы отправимся на охоту. Как обычно. Ее раздражение утихнет — как обычно. Если заявится соцработник, мы спрячемся, или Скарлетт убедит ее, что с нами по-прежнему живет мама, или еще что-нибудь соврем… Все образуется.

— Рози! — зовет сестра.

Страх в ее голосе смешался с яростью. Я стискиваю зубы. Скарлетт распахивает дверь ванной и предстает туманной тенью за белой душевой занавеской.

— Что случилось? Что с тобой? — требовательно и мрачно спрашивает она. Такой тон напугает даже волка.

— Скарлетт… Меня… — Я пытаюсь перекричать воду, вздыхаю и тянусь за полотенцем.

Застываю, услышав еще один голос:

— Скарлетт, ладно тебе, это случайно вышло.

Из-за угла выходит Сайлас. Я замираю, так и не дотянувшись до полотенца и наполовину высунувшись из-за занавески. Наш друг краснеет и стремительно разворачивается лицом к двери.

— Рози, прости! — выпаливает он, смущенно засовывает руки в карманы и покачивается на каблуках.

Я заливаюсь краской, а руки покрываются мурашками от холодящего, внушающего дрожь чувства, которое охватывает меня при виде Сайласа.

— Рози, да что случилось? — напряженно цедит Скарлетт сквозь зубы, словно позабыв, что я все еще голая, а Сайлас стоит в дверях.

Сестра хватает полотенце с вешалки и впихивает мне его в протянутую руку.

— Я несла печенье к Сайласу домой, — бормочу я и торопливо заматываюсь в полотенце, не обращая внимания на воду, которая стекает с волос по спине. Пар рассеивается, покидая влажную и удушливую ванную комнату. Я смотрю Сайласу в спину, затем перевожу взгляд на Скарлетт. — Только я оставила печенье у дома, как на меня накинулись два волка. По-моему, они охотились на пару. Я справилась со старшим, но…

— Что «но»? — с металлом в голосе уточняет сестра.

Сайлас нервно переминается с ноги на ногу.

— Младший сбежал.

Меня окатывает волна стыда.

Скарлетт сжимает зубы.

— Сбежал? — повторяет она с ноткой угрозы в голосе. — И ты не смогла его догнать?

— Не смогла. Он сбежал, потому что по дороге ехал автобус.

— Ты дралась… Автобус? Автобус с пассажирами? — обрывает меня сестра. — Они тебя видели?

— Я… — Глаза наполняются слезами, и я радуюсь, что Сайлас стоит ко мне спиной. — Да. Водитель меня заметила. И Сайлас тоже — он возвращался из города, ехал прямо за автобусом. Но старый волк довольно быстро развоплотился, так что я сбежала в поле, и за мной никто не погнался…

— Водитель даже выходить не стала, — перебивает меня Сайлас, по-прежнему не оглядываясь. — Просто поехала дальше — наверное, решила, что ей померещилось.

— Стоп, стоп… — Скарлетт протискивается мимо Сайласа из ванной и принимается мерить шагами коридор. — Выходит, ты упустила фенриса, и тебя заметили? Да еще вышла на охоту в одиночку? Ты хоть представляешь, что с тобой могло случиться?

Сестра говорит размеренно, но я вижу, как внутри она закипает.

— Да… — угрюмо отвечаю я, чувствуя, как по щекам стекают слезы.

Тут-то Скарлетт и взрывается:

— Ты понимаешь, что это все значит, Рози? А вдруг она позвонит в полицию? Как им объяснить, чего ради ты на кого-то набросилась с ножом посреди бела дня?

— Я…

— Ладно тебе, Летт, — невозмутимо вмешивается Сайлас. — Я думал, ты решила дать ей попробовать в одиночку. Вот она и попробовала. По-моему, нам стоит ее поздравить.

Скарлетт кидает в его сторону яростный взгляд.

— Она… Да вы оба! Вы упустили фенриса! Он сбежал и голоден, к тому же волку теперь есть что доказывать. Да, Сайлас, давай-ка поздравим мою сестренку с тем, что она приговорила какую-то несчастную дурочку к смерти.

Сайлас молчит, а я гадаю, о чем он думает.

— Пошли. Идем на охоту, немедленно, — командует Скарлетт.

— Сейчас нам его не найти — после такой драки он будет отсыпаться, а на охоту выйдет с утра, не раньше, — небрежно замечает Сайлас.

Сестра молчит. Ей не хочется признавать его правоту, но в вопросах охоты она всегда уважала мнение Сайласа. Скарлетт доверяет ему так, как никогда не доверяла мне.

— А одного я все-таки уложила, — робко добавляю я. — В одиночку.

Напряжение не сходит с лица сестры, но она коротко мне кивает. Я расцениваю это как поздравление и, если честно, остаюсь довольна даже самым незначительным признанием.

— Тогда пойдем с утра, — решительно говорит Скарлетт больше Сайласу, чем мне. — Хотя как, черт возьми, нам охотиться? Мое лицо волку не покажешь, а Рози он узнает. У нас нет приманки, разве что ты, Сайлас, считаешь, что тебе пойдет платье.

— Так, во-первых, платье мне и впрямь пойдет… — начинает он, облокачиваясь о дверную раму, будто позабыв, что на мне одно полотенце. Потом видит меня, отводит взгляд и краснеет. — А во-вторых, ты сама горазда приманивать фенрисов. Завтра Яблочный фестиваль — идеальное место для волка, даже если не принимать в расчет людей, которые нарядятся в красное. Туда мы и пойдем.

Скарлетт отрывисто кивает. Несколько мгновений мы не шевелимся. Вода стекает с моей спины на пол в ванной. Сестра одаривает меня ледяным взглядом, разворачивается и быстро уходит.

— Прости, что втянул тебя в неприятности, — виновато шепчет Сайлас. Его голос — единственный звук, нарушающий ритмичное биение капель воды о кафельный пол. — Я испугался, когда ты побежала в поле, но потом понял, что ты, наверное, в первый раз охотилась одна…

— Рано или поздно мне пришлось бы ей сказать, — качаю я головой.

— В любом случае, — продолжает он, смущенно отводя глаза, — ты отлично справилась.

— Спасибо, Сайлас.

Он смотрит на меня, не опуская взгляда ниже моего лица. Я плотнее кутаюсь в полотенце.

— Не за что. Прости, что ворвался к вам. Я не… Я ничего такого не увидел, честно.

— Все нормально, — улыбаюсь я.

Мы по-прежнему смотрим друг другу в глаза, одни в крошечной ванной. Я прикусываю губу, и меня захватывает нечто среднее между беспокойством и предвкушением. Сайлас наклоняется ближе, словно желая свести на нет расстояние между нашими телами.

Потом он неожиданно откашливается и отводит глаза.

— Ну так что… Завтра увидимся, ага?

— Ага. Ну да, увидимся. — Я выхожу из оцепенения. — Удачи на не-свидании!

— Точно, Джейсон… Я припозднился… ладно, как-нибудь переживет, — отвечает Сайлас.

Какое-то мгновение он медлит, потом выходит и мягко прикрывает за собой дверь. Я слышу, как он вздыхает, а потом спускается по лестнице.

Я присаживаюсь на край ванны и прячу мокрую голову в ладони. Снова накатывает жгучая волна стыда, наполняет меня бессловесным криком. Ей противостоит только слабый трепет в сердце, который остался после встречи с Сайласом.