Лагерь. Мои Записи.

— Я почему то и не удивилась, встретив тебя, — прошептала я на ухо Мише, все-таки решившись начать долгожданный диалог — целый год мысль о возможной встречи с этим парнем, который стал виной моей затяжной истерики, не давала мне покоя.

Миша лишь нагло усмехнулся, вздергивая уголок губ: то ли от своих мыслей, то ли от моих слов. Что вообще значат эти его акульи оскалы? Больше похоже на улыбку маньяка, честно говоря. И это совершенно не комплимент!

Парень, сделав шаг на встречу, подвинулся ближе и я, томно вздохнув, осторожно опустила голову ему на плечо, дабы создать некую атмосферу романтики и интимности, пусть даже танцевать в подобном положении казалось крайне неудобным. В конце песни — такой приторно ванильной про любовь, розовые мечты и единорогов — на проигрыше я подняла голову и посмотрела в его темные карие глаза, точно два гагата, пронизывающие до глубин. Поймав зрительный контакт, я опустила точный взор на его губы и эту чёртову улыбку, задержавшись там лишь на мгновение, а затем взгляд снова встретился с манящими глазами, в которых плясали сотни маленьких бесов.

Засомневавшись лишь на секунду в разумности своих намерений, я всё-таки решительно, но нежно коснулась его мягких губ. Миша не знал что делать, а вести его оказалось довольно трудно, как-будто передо мной сейчас не взрослый парень, а маленький ребенок. Миша терялся, так что я лишь настойчивее прильнула к его лицу, через губы ощущая не приятную улыбку. Хотелось забыться, потеряться, оказаться где-то точно не здесь и не сейчас, так что пришлось немного наклонить голову влево и прикрыть веки, пытаясь не наслаждаться моментом. Я бувально считала оставшиеся секунды до конца песни, ведь хотелось уйти красиво. Когда последний медленный танец за этот вечер наконец-то закончился, я мысленно глубоко вздохнула и отстранилась, оставляя своего партнера со всеми его животными позывами наедине.

Каким бы альфа самцом Миша не был, по крайней мере не казался, но за этот год он даже ни разу так и не поцеловался — я всё ещё чувствовала эту неуверенность и робость, неопытность и неясность в движениях мягких губ. Мне кажется, что этот поцелуй можно внести в топ худших за всю мою жизнь, пусть их насчитывалось не больше пяти.

— Ну и что это было? — спросил со своей отвратительной, можно даже сказать мерзкой ухмылкой Миша, пусть я и не была столь брезглива. Не видела я в этом парне больше той нежности и трепетности, которую я ощущала через поцелуй бувально пару секунд назад.

Я игриво улыбнулась в ответ: передо мной снова стоял надменный, до дрожи не приятный юноша, с которым в иной ситуации я бы не захотела иметь ничего общего.

— Так может начнем встречаться? — так и не дождавшись ответа на свой вопрос, настойчиво продолжил Миша.

— Нет, прости, это в мои планы уже не входит, — мягко прошептав ему напоследок, я ещё раз ласково, пусть и наигранно, улыбнулась. Руки предательски не хотели отпускать Мишу, удобно обплетая его шею. Совершив над собой невероятное усилие, я разорвала тиски, дважды легко хлопнув Мишу по плечу, а затем развернулась и ушла: не оглядываясь.

Мне стало противно от самой себя! Вот что я сейчас сделала? Правильно, сдержала обещание. Но общей ситуации это все равно не меняет: обычная я так бы ни за что не поступила. Нет, возможно алкоголь раньше и был мне в голову титановым молотом, да так что у меня все тормоза напрочь слетали, но сейчас я уже семь месяцев как бросила пить и подобных легкомысленных поступков впредь совершать не должно. А как же погоня за великими чувствами, за чуткими прикосновениями, за ласковыми словами и за романтикой? Всё это не имеет и не должно иметь с Мишей ничего общего.

У меня под боком, в одном отряде, можно сказать в соседней комнате, живут такие обаятельные и харизматичные парни, один наш командир Саша чего только стоит. А я здесь не пойми зачем целуюсь с каким-то неприятным пацаном, который мне просто понравился в прошлом году и я по нему страдала пару месяцев, изливая всю душу. В груди появилось давящее чувство, как будто это была не я, а та четырнадцатилетняя девочка с гипертревожностью, депрессией, второй стадией алкоголизма и полным неуважением к себе, которой я была ровно год назад. На миг показалось, что не было этих двенадцати месяцев и тех неимоверных усилий, колоссальной работы, совершенной над собой за это время.

Конечно, я понимала, что обязательно ещё пожалею об этом поцелуе, но не думала что это случится так скоро. В любом случае, что сделано, то сделано и мне стоит отбросить эти угнетающие мысли, съедающие меня изнутри.

Ко мне, взявшись из неоткуда, материализовалась Яна — я же видела, что она стояла на другом конце площадки:

— Вы целовались? — экспрессивно обратилась ко мне девушка: словно моя фанатка, следующая за мной по пятам, — Вы встречаетесь? Я все видела.

— Нет, знаешь, это впрочем не важно, — смущённо ответила я неунимающейся знакомой и, пытаясь съехать со столь неприятной для меня темы, я отвернулась, пытаясь скрыть замешательство в собственных поступках.

Обратив свой взор в другую сторону, я заметила взгляд — пристальный, но до боли равнодушный — одного из четверых парней — высокого и безумно красивого блондина. Я всё ещё не запомнила имена парней из всей этой компании, но по-моему его звали Игорь. Он стоял не так далеко от нас, так что вполне мог видеть поцелуй, который я пыталась скрыть от посторонних глаз: глупо наверное, учитывая что на площадке оставалось всего два отряда. Но меня ни Игорь, ни его неоднозначный взгляд в мою сторону, даже не волнует: я дала обещание самой себе — и я его выполнила, любые последствия и реакция окружающих меня уже не заботят.

Вернувшись в реальность от своих гнетущих мыслей, я заметила, что отряд уже построился — это получилось у нас довольно криво и как попало, однако вожатых это ни сколечки не заботило, так что мы, измотанные и уставшие, направились в корпус. Мне не хотелось ни разговаривать с Яной, ни с кем либо: я просто с нетерпением ждала планерки, чтобы побыстрее закончить этот день.

Пулей поднявшись по лестнице на третий этаж, я сразу же заняла любимый диван — оказалось полежать на нем один раз вполне достаточно, чтобы застолбить себе место. Парни, все четверо без исключения — пора бы уже запомнить их имена — как и утром, уложились рядом со мной, совершенно не возражая, что я тоже впихнула свою тушу на этот вполне небольшой, тем более для пятерых взрослых людей, диван. Планерка была бы максимально неинтересной, если бы не лёгкий, порой даже абсурдный, юмор парней. От их хохота дрожал весь диван — на столько сильными были вибрации четверых юношеских голосов, а остальные ребята лишь поддерживали веселье, так что смех эхом разносился по всему зданию. Повезло, что помимо нашего отряда, в седьмом корпусе пока никто не живёт.

На сколько я понимаю, с вожатыми у мальчиков тридцать четвертой комнаты очень хорошие отношения, особенно у нашего командира Саши и красавца Игоря. От чего так мне никто не объяснял, но из общего контекста я поняла, что эти четверо знакомы с Даниилом Анатольевичем и Анной Андреевной уже не первый год. Так что с вожатыми в выражениях парни не стеснялись от слова совсем, как-будто они общаются не с наставниками, а друг с другом, причем за закрытыми дверями.

Планерка закончилась довольно быстро, хотя я все ещё ждала, когда у нас будет отрядное знакомство. Разойдясь с ноющими животами от безостановочного смеха, нас ожидала «Битва за второй ужин». Только представьте: маленькая коробка с бисквитами и такая же небольшая коробка с соком. А вокруг тридцать семь голодных подростков, которым срочно нужно подпитать свои энергетичные запасы. С горем пополам, без особых травм и происшествий, я урвала свою еду и отошла в сторону с чувством победителя.

Теперь меня ждала последняя самая долгожданная часть этого дня. Пока ребята толпились за вторым ужином, я незаметно выскольснула из холла за дверь и спустившись по лестнице. Охранник окинул меня лишь неодобрительным взглядом, впрочем никак мое несанкционированное поведение не прокоментировал. Со спокойной душой и бешено колотящимся сердцем, я покинула седьмой корпус и, зайдя за здание, увидела ту самую «библиотеку», как ее завуалировано называл наш вожатый Даниил Анатольевич.

Про это место ходят истории и слагаются легенды, хотя, по сути, это две довольно дряхлые лавочки среди деревьев редкого начала леса возле запасного выхода. Вокруг было темно, особенно пугала уходящая в абсолютный мрак леса.тропинка. Лишь тусклое сияние вечернего месяца, пробирающееся через кроны деревьев и свет от окон комнат третьего этажа освещали это место. Опустившись на лавочку — ветхую и дряхлую — впервые за весь день, я наконец-то почувствовала уединение.

Я моментально погрузилась в свои мысли, ещё раз прокручивая в голове все произошедшее: нельзя просто взять и забыть то, что я только что самостоятельно поцеловала мальчика, который мне даже не нравился, тем более такого как Миша. Честно, если бы двенадцатилетняя я узнала об этом поступке, то я бы себя настоящую удорила — сильно и непоколебимо. Так, а теперь мы раз и на всегда забываем этот поцелуй, как и про место Миши в моей жизни, раз и на всегда, мол страшный сон.

Эта смена обещает быть интересной, по крайней мере я на это очень надеюсь. За этот день у меня уже появилось около десятка новых знакомых, из которых в друзья я могла бы взять разве что Яну и пожалуй Сашу. Но где же мой доблестный принц на белом коне и с добрым сердцем, по которому я должна сохнуть всю смену? Надеюсь это будет не Миша, точнее нет, не так, это точно будет не Миша! Из симпатичных парней здесь я пока что обозначила только Игоря и его друга Сашу. Мое первое впечатление об этих парнях можно описать как: «Они оба классные, вроде как».

Но как мне показалось, Игорь явно не настроен на отношения: я пока не знаю как это выяснила, но в сторону девочек он даже не смотрит — я за этим отчётливо наблюдала. От чего так — непонятно: с такой то эффектной внешностью — не смазливой, а действительно приятной и довольно мужественной — девушки от него не должны отходить ни на шаг. Такие парни на свободе не гуляют, а как минимум имеют толпу поклонниц. Даже рост Игорю не помеха: при своих двух метрах — шпала, по другому не назвать — выразительная внешность бросалась в глаза в первую очередь. Да, он парень худой, и в комбинации с высоким ростом это выглядит не очень гармонично, но всё-таки этот факт по сравнению с невероятными чертами лица отходит на второй план.

Его друг Саша для меня вообще пока какая-то таинственная загадка, скрытая за восьмью кодами, хотя из компании парней тридцать четвертой комнаты он мне показался самым вменяемым. Как минимум, Саша — единственный из четвёрки мальчиков кто со мной заговорил и хотя бы представился, тем более ещё и первым пошёл на контакт. Это приятно, чего уж греха таить. Остальные имена друзей Саши я вылавливала из диалогов и обращений вожатых. Кто есть кто я примерно понимаю, но думаю, что мы с этими парнями ещё обязательно познакомимся. Как минимум инкогнито, если считать Игоря, с которым мы фактически не знакомы, осталось трое.

Если вспоминать парней первого отряда, то «мальчик-в-черном» — Слава — с которым мы ехали в автобусе, как я и думала, отнюдь не бунтарь и лидер, каким он показался мне на первый взгляд. На самом деле Слава довольно тихий и немного замкнутый юноша, который мертвой хваткой схватился за Мишу и ходит за ним по пятам.

В голове крутился настоящий вихорь из мыслей о новых знакомых, отряде, вожатых, предстоящей смене и лагере в целом. Однако из пелены спутавшегося сознания меня вырвали приближающиеся голоса.

— Миш, не торопись. В отношениях все должно быть не спеша, — сказал низкий юношеский голос. Память на подобные вещи у меня была феноменальной, так что я у вереностью могу сказать, что голос принадлежит Игорю.

— Да я тебе говорю, она меня хочет! — выкрикнул ему в ответ Миша, не стесняясь собственных слов, — Спорим, что я вдую ей до конца смены?

— Ну ты и мудак, Миш, — низко, ровно, не реагируя на маниакальность своего собеседника, молвил Игорь. Он сказал это таким тоном, что даже у меня по коже пробежали мурашки. Казалось, весь этот бессмысленный диалог с Мишей вызывал у Игоря невероятную мигрень и пересилив себя, парень добавил: — На месте этой девочки я бы тебе хорошенько вмазал.

Мысли, словно маленькие тараканы, снова пробирались в сознание. Миша, да ты поцеловался сегодня впервые! Какого черта ты вообще несёшь весь этот бред?

В памяти ещё свежо прошлое лето: и отнюдь не только прогулки по утрам, а то, что происходило позже. Я невольно задумалась как ему только не противно от самого себя? То, какой интонацией и с какими пронзающими в самое сердце эмоциями отвечал Мише Игорь, сразу дало понять мне: «этот человек уже мне нравится».

— Да ты что! — словно настоящий холерик, каким он собственно и являлся, воскликнул Миша, когда его взгляд выловил мой силуэт в тусклом свете,

— А я то думал мы тут одни будем! — сказал один из парней, которого в темноте я не совсем узнала: он как раз стоял против света, так что я смогла различить лишь очертания. Наверно, по росту и тому что это точно был не Саша — его лохматую шивелюру я в темноте узнала — это был Андрей, если я правильно запомнила имя третьего высокого парня.

Выйдя из оцепенения — пожалуй, парни точно не ожидали кого-либо здесь встретить, судя по их реакции — юноши подошли к лавочкам, нависнув надо мной, что меня слегка напрягло — все-таки высокий рост у подростков выглядит немного устрашающе, особенно когда ты сидишь. Мысленно скооперировавшись, парни быстро расселись по лавочкам, как будто у каждого из них уже есть зарезервированное место.

— Привет, крошка, — Миша плюхнулся рядом со мной, от чего лавочка слегка заходила ходуном, и положил руку мне на плечо, подтягивая к себе мое парализовавшее от неожиданности тело. Игорь лишь кинул на него хмурый взгляд холодных очей, промолчал и сел напротив, доставая из кармана пачку сигарет.

Реагировать на поведение Миши я уже не стала: он меня и так уже вымораживает до дрожи, пробираясь ближе ко всем косточкам в теле. Я молча и довольно грубо сбросила его руку со своего плеча и пересела на лавочку к Игорю и Саше, где как раз оставался свободный край, хотя. Яне была уверена, что эта шаткая конструкция выдержит четверых. Напряжение потихоньку рассеивалось, растворяясь в едком сигаретном дыму, который туманом окутал нашу компанию. Душевное успокоение наспутило лишь, когда из-за угла вышел наш вожатый.

— Доброго вечера, господа библиотекари, — Даниил Анатольевич сделал вид, что галантно снял шляпу, словно мы члены высшего общество, а не компания курящих подростков, — Ну? Чего не знакомимся? — окинув нас неодобряющим взглядом, вожатый сел на лавочку к Мише и Лёше: лавочка всё ещё оставалось стойкой.

— Так нас шестеро, мы вроде как друг друга знаем уже. С кем тут знакомиться? — недоумённо спросил Игорь, не понимая наезда вожатого. Казалось, сейчас грань между отношениями «взрослый-ребенок» окончательно стёрлась, впрочем Даниил Анатольевич совершенно не возражал: не на столько он нас и старше, чтобы играть в родителей.

— Эх, молодежь, — устало вздохнул вожатый, — Вы ведь будете самой дружной компанией в отряде.

— Ладно, нет вопросов, — сдавшись, спокойно согласился Игорь, не выражая никакой злобы или агрессии в сторону Даниила Анатольевича, и включил фонарик: прямой луч от телефона резко разбавил сумерки, ударив по глазам всем присутствующим, — Саша, начинай.

— Что ж, меня зовут Олег, мне сорок восемь лет и я читаю реп, — ответил своему товарищу Саша в манере дурачка: этот образ парень, как я уже заметила, очень любил.

— Нет, Саш, давай по-нормальному, — возмутился Даниил Анатольевич и легко дал ему подзатыльник, дятягиваясь до парня, сидящего напротив.

— Ладно, — ответил Саша, ни сколечки не расстроенный своей неудачной шуткой, над которой никто даже не посмеялся, — Меня зовут Саша, мне шестнадцать.

— Даниил Анатольевич, двадцать один год, — продолжил игру в знакомство вожатый, жмурясь от ударившего ему в лицо света фонарика.

— Леша, семнадцать, — сказал парень рядом с вожатым: тоже из тридцать четвертой комнаты и единственный, кто по своему росту не был похож на качергу.

- Андрей, шестнадцать лет.

— Миша, 15 лет, — с особым достоинством сказал этот мальчишка, не капли не стыдясь того, что в этой компании он — Самый младший.

— Соня, мне пятнадцать, — равнодушно и без особого энтузиазма ответила я. Конечно, на равне со старшими ребятами хотелось добавить, что мне почти шестнадцать, но это уже совсем звучит по-детски.

— Ну и меня зовут Игорь, мне семнадцать лет, — направил на себя свет фонарика парень.

Вот так вот просто мы и познакомились. Честно говоря, теперь, когда я знаю всех четверых парней, у меня уже отпало желание знакомиться с остальным отрядом. Уединившись от общей массы отряда, ребята веди себя немного сдержаннее и в то же время открытей. Общаться с ними для меня оказалось одно удовольствие, хотя я по большей части молчала, лишь изредка успевая вставить реплику в безудержный поток диалога.

Общаясь с этими юношами, во мне как-будто снова появлялась энергия, а желание спать сошло на нет. Я пыталась запомнить, понять, прочитать как можно больше информации о своих новых знакомых, вылавливая из шутких и случайных реплик. Наш вожатый тоже активно участвовал в перепалке с парнями, что впрочем ни их, ни его не смущало. Я наконец-то поняла, почему Даниил Анатольевич являлся для всех авторитетом: он действительно удивительный человек — вроде и друг, но получает уважение, короче просто «вау».

Я и не вспомню сколько сигарет было выкурено за эти двадцать минут, но количество никотина в моей крови было примерно у отметки «Соня, тебе уже хватит». Так что, подождав пока все уже точно докурят, мы с ребятами также шутки шутя, вернулись в корпус.

— Ой, Соня, а где ты была? — воскликнула Полина, как только я переступила порог своей комнаты, — Мы кстати определили очередь в душ. Ты сегодня последняя, — с невероятным чувством победителя, выдала мне соседка. Если честно, то на этот аспект бытовой жизни мне вообще все равно. Как только я вернулась в свой номер, моя батарейка выдохлась, давая понять, что пора спать

За этот день, хоть я и в комнате находилась от силы часа четыре, все время проводя в холле или на улице я поняла что Полина — самый неприятный человек, пожалуй из всего отряда. Не уверена, конечно, что она может составить конкуренцию Мише, но даже он не вымораживал меня так сильно как эта девчонка. Да, меня и вправду легко выбесить. Безусловно, это не приятно, но Полина делает это просто мастерски, даже не разговаривая со мной: просто воздействуя на душу, вызывая мурашки по всей коже и желание приложить кого-нибудь головой об стену.

Мой резкий приступ пассивной агрессии закончился, как только из душа вышла Даша. Не медля ни секунды, боясь снова разозлиться на Полину, я быстро взяла все вещи из тумбочки и заскочила в ванную следующей. Не было у меня привычки долго купаться, так что я в миг забралась под душ. Вода, конечно, «огонь», от нее даже волосы на руках встали дыбом: на столько она холодная. Я выскочила из ванной, стараясь побыстрее оказаться под теплым одеялом и отогреться. Чувствую, за эти три недели, я уж точно смогу закалиться.

В тепле и покое я уже готова была отрубиться как резко вспомнила, что забыла об одной очень важной части своего распорядка дня. Выудив телефон из-под подушки, я, прокручивая каждую минуту сегодняшнего дня, сделала себе несколько пометок, чтобы кое-кто мне потом не причитал о моей безответственности. Да, ведение личного дневника, пусть он таким и не являлся, это очень важно. Как только все заметки были записаны, я потушила экран телефона и отнесла его к единственной свободной розетке — в ванной. Вернувшись к своей постели, я уснула, в тот же миг, как моя голова коснулась подушки.

***

Это было обычное сентябрьское утро субботы. Соня приехала ночью в четыре утра с концертной поездки и добиралась пешком из центра, так как метро ещё не работало, а домой очень хотелось. Ничего тогда не произошло, ночь прошла на удивление спокойно, только немного прохладной. Открыв дверь своим ключём, девочка тихо проскользнула в квартиру, поставила чемодан и пошла спать в свою комнату. А потом, в десять утра, уже не проснулась. Сердце билось, мозг исправно работал, но Сони больше не было.

Я открыла глаза, приходя в себя, но ничего не могла понять. Кровать, в которой я лежала, ощущалась слишком маленькой, точнее узкой. Самая обычная комната с пастельно-желтыми обоями, столом у кровати и огромным шкафом в потолок в углу. Но это была не моя комната. Свет пробивался через маленькие окошки в гипсокартонной перегородке, за которой сопел ещё один человек. До меня все никак не могло дойти, где я нахожусь. Все вокруг казалось чужим и я не могла понять как здесь оказалась. Человек, который спал в соседней комнате за перегородкой выглядел мне не знакомым, но на вид ему было лет девятнадцать.

Очень тихо встав, чтобы не выдавать себя, я взяла телефон, который увидела на столе возле кровати. На часах четверть одиннадцатого, двадцать шестое сентября. Телефон, с маленьким сенсорным экраном, тоже мне не принадлежал. Может я просто была на какой-то вечеринке и сейчас не могу ничего вспомнить из-за того что перебрала с алкоголем? Было похоже на правду, потому что голова очень болела и во рту стоял дикий сушняк. Со мной конечно ещё ни разу не происходило такого, чтоб я напивалась до беспамянства, но все случается впервые, в двадцать один год конечно немного позновато, я думала только подростки не могут себя контролировать. Я отвлеклась от своих размышлений, заметив, что из комнаты напротив вышел мужчина, и, заглянув в мою комнату, направился сюда.

— Сонечка, доброе утро! Как ты добралась ночью? Почему не позвонила? — улыбаясь говорил мужчина.

Этого человека я тоже никак не могла вспомнить. Он выглядел лет на пятьдесят, я бы сказала, что этот мужчина мне вообще в отцы годится. Волос на голове у него почти не осталось, а длинные морщины на лбу говорили о том, что он часто хмурится. Мужчина был ростом ниже меня, где-то метр семьдесят и сейчас смотрел на меня, ждя ответа. Единственное, что я не поняла, почему он меня назвал «Сонечка»?

— Это вы мне? — насторожено спросила я, ища ответа.

— Ты же у нас Соня. Кому ещё? — он лукаво улыбнулся.

-Я не Соня, я Аня. Вы меня с кем-то путаете.

— Да, ну? Как ты можешь быть не Соней если ты сама пришла сюда утром в половину шестого?

Я не знаю как здесь оказалась. У меня промелькнула мысль о том, что на самом деле у меня есть сестра близнец, с которой нас разлучили в детстве и тот кто привёз меня сюда просто нас перепутал. Да, это был бы не плохой сюжетный поворот, прямо как в мелодраме: она растёт в бедной семье, а я в богатой. Но раз этот мужик говорит, что я сама сюда пришла, а я сама сюда не приходила значит… О нет, это похищение!

Я спокойно отвела взгляд на небольшой бардак на столе и посмотрела чем могу оборонятся. Первым, что попалось на глаза был канцелярский нож с красным пластиком.

Нет, стоп. Это было бы весьма глупо. Меня здесь вроде как никто не держит, значит я могу просто уйти, надеюсь. Натянув самую искреннюю улыбку, которую могла только воспроизвести в нынешнем состоянии, я сказала:

— Ха-ха! Да, ладно, я шучу. Все хорошо, меня довёз друг. Кстати, я пообещала с ним встретиться утром.

На мне надеты только флисовые пижамные штаны и футболка, поэтому я схватила первое, что висело на стуле возле стола — джинсовку.

— Стоп, ты куда? Сначала завтрак, потом иди куда хочешь, — агрессивно сказал мужчина, однако не преградил мне путь.

— Я быстро, буквально на пятнадцать минут, — я взяла телефон со стола и мельком захватила нож, который лежал рядом: на всякий случай.

Меня никто не останавливал. Я вышла из комнаты и оказалась в довольно длинном коридоре, в конце которого находилась громоздкая коричневая дверь, которую я обозначила как входную. Открыв её, я увидела пару довольно больших мужских черных кроссовок. Я не знаю кому они принадлежали, потому что для моего тридцать седьмого размера они подошли как родные, хотя и казались такими огромными. Открыв ещё одну дверь, я оказалась на лестничной клетке и сразу побежала вниз. Казалось, я спускалась целую вечность, этажей пятнадцать. Меня никто не останавливал и не догонял. Я до сих пор не могла понять, где я вообще.

Направляясь к выходу из подъезда, я заметила зеркало. Я не собиралась останавливаться — что я могу там увидеть нового? Каждый день на протяжении двадцати одного года я видела одно и тоже: высокая девушка ростом метр восемьдесят три, шикарные длинные каштановые волосы, за которыми я очень тщательно ухаживала, густые брови, большие карие глаза и четкие линии лица, подтянутое тело с хорошими формами — спасибо гимнастике, а потом тренажерному залу. Но, проходя мимо зеркала, я поняла что что-то не так. Да, в подъезде было темно, а единственным источником света являлось маленькое грязное окно над входной дверью. Остановившись возле зеркала, я выпала из реальности. В отражении стояла девочка: лет четырнадцать, не высокая, ростом где-то метр семьдесят, золотые волосы были заплетены в два совершенно не тугих и очень лохматых колоска, лицо овальное, немного полноватое, с отвратительной кожей и прыщами, никаких скул, нос странной формы с небольшой горбинкой, курносый и без острого пиптика. У девочки я видела широкие плечи и какую-то страннаую фигура: видно, что она совсем над собой не работала. Поднеся руку к блондинистым волосам, глаза в отражении широко распахнулись, а потом…

Я заорала. Я кричала так громко, что у меня самой заложило уши: шок, истерика, нервный срыв и много чего другого обрушилось на меня в один момент. Я не могла поверить своим глазам, что девочка которую я видела в отражении — это я.

Торопливо выбежав из подъезда, я замерла, оказавшись в обычном спальном районе. Пытаясь успокоиться, я проговаривала считалочку у себя в голове и по результатам решила идти направо. Шагая по тротуару вдоль панельного дома из которого я вышла, я осознала что здание оказалось очень длинным, по крайней мере я прошла минимум десять подъездов, если не просчиталась. Раньше, когда я смотрела фильм «Ирония судьбы или с лёгким паром», я не понимала как можно перепутать города. Не дом, не район, а целый город! А сейчас… Идя по этим чужим кварталам, я чувствовала что эти панельные дома как родные, и все эти парки, и надписи на гаражах, и сами гаражи ничем не отличаются от моего района, только здесь намного чище, почти не валяется мусор. И от этого становилось очень тревожно, быть может я вообще попала в матрицу? Проходя мимо какой-то девочки, она меня окликнула:

— Соня, привет! Куда идёшь?

На вид ей было лет пятнадцать, может больше или меньше, сейчас я не могла ни на чём сосредоточится.

— Я тебя не знаю, отстань, — нервно крикнула ей я.

— Что-то случилось?

— Нет, ничего, — резко бросила я, а потом добавила, понимая что сейчас могу упустить свой шанс на спасение: — Да, случилось. Скажи как доехать до Октябрьска?

— А что такое?

— Не важно! Знаешь как доехать или нет? Мне надо домой!

— Спокойно, спокойно, Соня, — гипнотизируя, проговаривал девочка, как-будто я психованная или ума лишённая.

— Не называй меня так! Что за идиотское имя? Я Аня, Анна. Хватит меня называть Соней!

— Ты что опять белку поймала? Сонь, пошли ко мне домой, я не могу тебя одну оставить.

— Я же сказала, я тебя не знаю и никуда с тобой не пойду. Просто посмотри как отсюда доехать до Октябрьска.

Девочка достала телефон и поклацав там пару минут, пристально посмотрела на меня.

— Ты не уедешь.

— Уеду! Кто мне запретит? Мне надо домой, — истерично говорила я.

— Это далеко, это другая страна, это две тысячи триста километров пути. Понимаешь? Сонь, что происходит?

Две тысячи триста километров. Эта информация эхом отзывалась у меня в голове, и никак не могла сойти на нет. Где я? Не в силах больше стоять на ногах, я опустилась на корточки. Девочка присела рядом и положила руку мне на плечо.

— Сонь, или Аня, или как там тебя зовут, пошли ко мне, спокойно посидим. Мне страшно тебя сейчас оставлять.

— Прости, я совсем не помню тебя. Кто ты? — перейдя на шепот, хрипло произнесла я, закрывая глаза руками.

— Я твоя одноклассница Люда.

Люда классная девочка, дома у нее мы выпили чая, а потом я прилягла на стол и уснула.

Я снова очнулась в этой уродской комнате с ужасными желтыми стенами. Рядом стоял этот низкий лысый мужик.

— Давай, подъем, уже половина восьмого. Если не успеешь позавтракать опять, в школу пойдешь голодная и денег на обед даже не проси.

Первым делом я схватила телефон, который опять лежал на столе. Двадцать девятое сентября. Я не помню как оказалась в этой комнате снова, и последующие три дня тоже не отложились в моей памяти, это было похоже просто на какой-то страшный сон. Я ущипнула себя за руку, крепко зажмурилась, но ничего не произошло. Одевшись в вещи, которые снова были разбросаны на спинке стула, я натянула ветровку, обулась в те же самые кроссовки и вышла. Какая школа? Я закончила и школу, и даже университет ещё в прошлом году и возвращаться к этому бессмысленному образованию снова не собираюсь.

— Соня, привет! — сзади ко мне подошёл парень: высокий и весь в прыщах. Эх, эти мерзкие подростки меня раздражают…

— Привет, — кратко ответила я, давая понять что не хочу продолжать залог с этим человеком, кем бы он ни был.

— Почему ты без рюкзака?

— О н мне не нужен.

— Ты не идёшь в школу? — удивлённо спросил он.

— Нет, у меня важная встреча. Пока.

Я побежала. Я бежала быстро и очень долго. В прошлый раз, я едва прошла четыре квартала. Школа находилась недалеко, это я поняла по большому потоку школьников, которые шли сплошной массой. Я не останавливалась, уже и панельные дома закончились, сменившись частным сектором. Я бежала вдоль широкой дороги по ужасному тротуару. Спустившись по длинному склону, я вышла у железнодорожных путей. Вокзал находился недалеко, около пятиста метров оттуда, я догадалась по большому количеству пригородных электричек, которые стояли здесь и ждали своей очереди. Не зная куда дальше бежать, я опустилась на траву недалеко от рельс. На улице было довольно прохладно, но сезон дождей ещё не начался, поэтому трава, как и воздух, оставалась сухой.

Я вновь достала телефон. К сожалению, он был заблокирован графическим ключом, а его я не знала. Черт, неужели в эру технологий было так трудно поставить разблокировку по лицу? Включив камеру, я посмотрела на свое отражение. Опять это ужасное бледное лицо, тонкие редкие брови и огромный нос, лохматые волосы, которые от ветра растрепались ещё больше и отвратительная прыщавая кожа. Я выключила камеру. Прошарившись по карманам, я нашла пачку сигарет и зажигалку. Просто отвратительно. Я не курила, потому что всю свою жизнь посвятила спорту и пила тоже очень редко и в меру. Покрутив небольшую коробочку в толстых пальцах с полным отсутствием какого-либо маникюра, я достала одну сигарету и подожгла её. Затянувшись, мой организм заставил меня прокашляться. Просто кошмар, хотя в этом что-то было. Нет, не в том чтобы портить свое здоровье, а в маленьком тлеющем огоньке и тонкой струйке дыма, поднимающейся от сигареты. Это действительно успокаивало. Когда сигарета дотлела до фильтра, я встала и долго шла вдоль путей, до тех пор пока…

Я снова проснулась в этой чертовой комнате с желтыми обоями. Кто бы не делал здесь ремонт, вкус у него просто отвратительный. В комнате было почти темно, через маленькие окошки в перегородке свет едва пробивался. Откинув одеяло, я поднялась и первым делом схватила телефон со стола. Но сегодня поверх телефона лежал сложенный в несколько раз лист бумаги, а сверху была подпись: «Мне».

Я открыла лист и начала читать:

«Привет. Меня зовут Соня. Мне 15 лет, я ученица 10 класса. Хотя ты наверно это и так уже поняла. Не знаю, осознала ли ты что происходит с твоей, точнее с нашей, жизнью, но вот что я хочу рассказать. Раньше тебя не было, ты вторая личность, которая появилась вследствие дисоциативного расстройства. Не знаю почему так получилось, в интернете написано, что это могло произойти вследствие тяжёлой психической травмы. Таких у меня было всего две, но и то они были уже довольно давно, поэтому странно что это произошло именно сейчас. Также я выяснила, что это заболевание не лечится, его конечно можно притупить транквилизаторами, но ты всё равно никуда не исчесзнешь, зато в моей медицинской карточке появится диагноз, который обяжет меня стоять на психдиспансерном учёте и принимать кучу таблеток. Это ужасно, поверь, я знаю о чем говорю. Так вот. Я предлагаю тебе сотрудничество. Теперь нам придется уживаться в одном теле так, чтобы никто не догадался, что у меня есть такой небольшой секрет. Прежде всего, я хочу, чтоб ты написала кто ты, чем занимаешься и так далее. Я понимаю что скорее всего ты уже сформированная личность и крайне не довольна тем, что живёшь в теле маленькой девочки. Но так или иначе, не думаю, что ты горишь желанием таскаться по врачам и лежать в психушке, поэтому давай не подставлять друг друга и я в свою очередь постараюсь сделать все, чтобы тебе было комфортно существовать на столько, на сколько это возможно. Также я поставила разблокировку телефона по скану лица, чтобы ты могла изучить чем я живу, с кем общаюсь и так далее. А, и ещё, каждый раз, когда просыпаешься, записывай кратко в заметки, что ты делала, какие результаты, с кем и о чем обещалась, чтобы потом я не потерялась. Я тоже обещаю делать тоже самое. И очень тебя прошу, не прогуливай школу, в прошлый раз мне это доставило не мало проблем и я не сомневаюсь, что ты достаточно умная, чтобы потянуть программу для 10 класса. Спасибо»

Она открыла глаза и первое, что она увидела — лишь белый потолок с зелёными цветочными обоями вокруг. Жёлтые стены в собственной комнате, оказывается, не были такими ужасными. Она не слышала привычного будильника — мерзкой вибрации на своем телефоне — но поняла что проснулась не по своей воле. Прислушавшись к тому, что происходит вокруг, Аня услышала до жути оглушающий тяжёлый рок где-то в коридоре. Осознание того, где она сейчас находится накрыло её внезапно и засело в голове тяжёлым булыжником.

— Стоп, что? Уже? Черт! — бормоча себе под нос, она начала копошится и судорожно встала с кровати. Всё, что Аню волновало в данный момент — это заметки, чтобы ввести себя в курс дела. Сердце на мгновение замерло, когда она не обнаружила телефон ни под подушкой, ни в кровати, ни рядом. И это проблема.

— Где мой телефон? — раздражённо крикнула Аня, посмотрев на девочек, которые от активного движения в соседней комнате, высунулись из-за своей двери.

— Сонь, все хорошо? Что ты орёшь с самого утра? Ты нормальная вообще? — не обеспокоенно, а скорее с обвинениями, ответила какая-то низкая маленькая девочка. Только вредной соседки в виде девочки, которой на вид лет десять, ей не хватало. Нашла приключение на свою голову: в двадцать один год поехать в детский лагерь.

Да, Соня ранее писала в своих «исповедях» о том, что едет в лагерь и сделает всё, чтобы попасть в первый отряд, но если она уже приехала на отдых, так почему с ней в комнате живёт какая-то малолетка?

- Нет, при чем здесь вообще это? — поднимая уровень раздражения и агрессии в комнате до максимума, озлобленно ответила этой девочке Аня, — Я просто ищу свой телефон!

— Сонь, ты ведь сама поставила его на зарядку в розетку в ванной, потому что других свободных не было, — объяснила девочка, указывая в сторону приоткрытой двери: пожалуй ванная там.

Напоследок кинув раздраженный высокомерный взгляд на новую соседку, Аня направилась в санузел, всё ещё желая увидеть свой телефон и откопать всю хронологию первого дня Сони в лагере. Теперь интерес Ани ко всем произошедшим событиям стал раскален до предела.

Аня ворвалась в ванную, как-будто за ней рвалась погоня. Заметив свой телефон, она облегчённо выдохнула, словно с её плеч свалилась целая гора. Аня разблокировала телефон отпечатком пальца — очень удобная технология, особенно для двух личностей, заключённых в одном теле. Не было у нее времени, чтобы проверять сообщения: единственное, что её волнует — это заметки.

Листать пришлось долго. Соне явно следует стать писателем, учитывая её умение красочно описывать любые незначительные события: будь то взгляд, случайное касание или мимолётная улыбка. Это были не просто заметки с хронологией: нет, Аня читала настоящую эпическую новеллу.

Ей было всё равно на имена вожатых, на мальчика, с которым Соня ехала в автобусе, на парня, который первый с ней познакомился и на девочку в конце строя. Её почти не волновала запись о том, что её соседки — Полина — низкая и Даша — высокая — абсолютно не приятные, точнее будет даже сказать невыносимые, девочки. Но те несколько абзацев, где Соня писала, что на дискотеке она сама поцеловала мальчика Мишу, о котором писала ранее, на её лице проступил шок и она прошептала:

— Господи, какая же ты тупая.

Не было у Ани никакой радости находиться в этом лагере. Целый год она терпела знакомых Сони, её одноклассников, кучу случайных людей, которые её знали, ведь раньше Соня перезнакомились чуть ли не со всеми подростками своего района. А теперь ещё и жить в одной комнате с двумя малолетними девчонками, не имея никакого личного пространства, и каждый день видеть прыщавые лица толпы детей, которых отныне придется называть «соотрядовцы».

Сказать о том, что Аня ненавидит всех знакомых Сони — это ничего не сказать. Порой среди них и попадались не плохие люди, например одноклассница Люда, но тем не менее даже она никогда не станет подругой для Ани. А всё из-за одного простого «но: » ты не можешь довериться и всё рассказать о себе человеку, который не должен знать о твоём существование. Ведь ты всего лишь болезнь, мираж, ничтожество.

Эти мысли не съедали Аню: она знает, что однажды всё-таки сможет изменить свою жизнь. Соня обещала, что сделает максимум, чтобы Ане было комфортно и не сказать что она совершенно не выполняет своё обещание.

Раздражённая своими мыслями и новостями из писанины Сони, Аня неожиданно громко даже для себя самой захлопнула дверь ванной. Она всегда старалась выглядеть лучше, по крайней мере, выжать из внешности Сони максимум. Как оказалось за эти девять месяцев, Соня не такая уж и уродина, если не пускать её внешность на самотек. А начать стоит с базового: Аня почистила зубы, умылась, расчесалась и легко уложила волосы. К сожалению, со сменой личности тип кожи не меняется в отличие от аллергии или ведущей руки, так что ни о каком полноценном макияже в тридцатиградусную жару на жирную кожу и речи быть не могло: лишь немного подчеркнуть глаза и выровнять тон кожи.

Спустя долгие пять минут, что её соседки ломились в ванную, Аня наконец-то открыла дверь. В своей комнате, как ни в чем не бывало и не обращая внимания на девочек, которые копались рядом, Аня из растянутой оранжевой футболки и спортивных шорт, что Соня выбрала в качестве пижамы для сна, переоделась в клетчатый топ и джинсовые шорты. Эта одежда считалась исключительно Аниной, ведь Соня с её любовью к балахона, такик вещи ни в жизни не наденет. Взглянув в зеркало, которое висело над кроватью, она невольно поморщилась, но потом наигранно улыбнулась собственному отражению. Ей просто нужно достойно прожить этот день.

Оказалось, трудно прожить достойно день, который начинается в восемь утра. Особенно если ты любишь поспать до обеда, а твои биологические часы настроены по большей части на ночное время суток. Однако, трудно донести это до вожатых и администрации лагеря, которая так изощрённо издевается над детьми. Так что хочешь не хочешь, а пришлось идти на зарядку: хотя для профессиональной спортсменки, которой являлась Аня, это скорее кощунство. Зато для остальных ребят подобного мероприятия вполне хватило для того, чтобы измотать неподготовленных детей — ох уж эта современная молодежь. Вожатые, осознав, что всю эту толпу черепах будет глупо вести в корпус от дискотечной площадки, а потом почти сразу же в столовую, решили подождать время завтрака на Ракушке. Повезло, что старшие не додумались играть в какие-то дополнительные игры — как ранее писала Соня, они такое очень любят.

Благо, время завтрака настало гораздо быстрее, чем казалось и весь первый отряд во главе с вожатыми направился к столовой. Детей запускали в обеденный зал по шесть человек, но за один стол пришлось посадить на одного больше, ведь тридцать семь на шесть никак не делится. И этим седьмым человеком, к своему счастью или не счастью, стала Аня. Она заходила последней и попала за стол с четырьмя довольно симпатичными, особенно для своего возраста, парнями, юношей романской внешности — по описанию сразу стало понятно что это Миша и мальчиком-в-черном, которого Соня так обозначила в заметках как Славу. Не то чтобы Аня была против подобной компании, особенно учитывая, что ей нравится излишнее мужское внимание к своей персоне. Однако, говорить что-либо первой Аня не торопилась, а есть лагерную еду ей совершенно не хотелось. Все семеро сидели молча за столом, но Миша решил начать диалог, прерывая ритмичный бит звенящих о посуду столовых приборов.

— Сонь, а не хочешь сегодня на тихом часу затусить с нами? — поднимая взгляд темных глаз с наигранной неловкостью, спросил Миша, так и не положив застывший прямо у его рта помидор.

Она улыбнулась и игриво прикусила уголок губы. Аня естественно прочитала отчёт о том, на сколько Соню раздражает этот мальчик и что она не хочет иметь с ним никаких общих дел и вообще стоит держаться от него как можно дальше: эта информация была прекреплена отдельным файлом потому что просто не вмешалась в общую хронологию первого дня. Слова про то, что он сделает всё, чтобы затащить её в постель, тоже имели место быть, но воспринимать их в серьез для Ани казалось черезчур: это же чистой воды абсурд, тем более от такого пятнадцатилетнего мальчика, как Миша. Не то чтобы Ане хотелось портить жизнь Соне, но общаться с такими мерзкими личностями было в удовольствие: это своего рода её небольшое развлечение.

— Смотря что ты имеешь ввиду под «затусить», — продолжая свою игру во флирт, обратилась Аня к Мише, неловко заправляя прядь золотистых волос на ухо.

— Ну мы можем прийти к вам в комнату и там, в карты поиграть…

— Ты как-то из далека начинаешь. Конкретнее, — разозлилась на эту нерешительность Миши девушка. Не ужели так трудно прямо сказать?

Миша двузначно переглянулся со своим товарищем — Игорем, если верить описанию Сони, — и продемонстрировал оскал победителя, как-будто сорвал куш.

— Ну не хочешь как хочешь, — так и не дождавшись прямолинейного ответа, разочарованно произнесла Аня. Эх, а ведь такой шанс упустил.

Она посмотрела на светловолосого мальчика, которого, как уже точно выяснилось звали Игорем — ошибки быть не могло, он здесь единственный блондин. Парень в ответ взглянул на Аню, но без всякого интереса. Девушка замерла, словно загипнотизированная холодными серыми глазами. Кажется, Игорь явно задел её непоколебимость, он точно в ее вкусе.

Аня внимательно рассматривала юношу, не стесняясь под натиском его вгляда, и оказалась ошеломлена столь потрясающей внешностью: прямые лучи из окна падали на блондинистые волосы цвета пшеницы, которые казались чуть темнее, чем у Сони, хотя верхние пряди уже выгорели на солнце; холодные серые глаза, очаровующие всякого, кто встретится с ними взглядом; четкие скулы, как-будто выточенные умелым скульптором, прямой острый нос и узкие губы.

Игорь не рассматривал Аню, он просто следил за тем, как она переводит свой взгляд с одной его черты лица на иную. Казалось, Игорь был абсолютно равнодушен к девушке, хотя оно и не удивительно: если бы он знал как на самом деле выглядит Аня, то вряд-ли смог бы устоять. На последок сверкнув своими холодиными глазами, парень не спеша отвёл взгляд.

Ане было трудно перестать пялиться на Игоря: такой эффектной внешностью не обладал ни один знакомый Сони. Теперь Ане вообще не хотелось есть: ей было трудно думать о чем-либо, помимо этого блондина, сидящего напротив. Когда вожатые, подали команду выходить, Аня облегчённо выдохнула и встала из-за стола, так и не приступив к завтраку.

Все мысли Ани теперь стали заняты одним единственным человеком: это помогало ей не думать о том, на сколько же не приятно находиться в лагере. Возможно, именно этот юноша и станет якорем для Ани, чтобы в удовольствие прожить эти три недели смены.

Аня слабо слушала, что происходило на планерке, когда они вернулись в корпус и уж точно не принимала участия в дискуссиях отряда. Она лишь пыталась выловить фразы Игоря из общего гама и тепло улыбнуться его шуткам. Планерка закончилась, лишь когда вожатые отпустили их в свои комнаты и Аня, словно в тумане, поплелась в свою спальню.

— Блин, Сонь, у тебя как грязно, — своим противным детским голоском начала гнать на Аню Полина, совершенно не подозревая к кому именно она сейчас обращается, — Нам из-за тебя не дадут пять звёзд.

— Пф, — фыркнула Аня, совершенно не удивлённая подобным началом диалога, — Ну да, уберусь… — не показывая излишних эмоций отмахнулась девушка, продолжая листать заметки Сони, — Как-нибудь потом…

— Нет, Сонь, нам нужно убраться именно сейчас! — Полина повысила тон, переходя на невыносимые для человеческого уха частоты. Слушать эту девчонку для Ани оказалось настоящей пыткой, но возможности заткнуть уши и отградиться от всего происходящего у нее, к огромному сожалению, не представилось.

— Слушай, я прекрасно знаю, что мне делать и когда, — выключая телефон, на прямую обратилась к Полине девушка, ловя зрительный контакт, чтобы соседка вдоволь прочувствовала всю силу и характер Ани. — И поверь, я миролюбивая только на первый взгляд, так что убавь тон и будь добра не трогать меня.

Не выявилось у Ани особого желания находиться в одной комнате с этой школьницей в пубертатном периоде. Так что собрав всю волю в кулак — всё-таки кто она и кто эта Полина — Аня вышла из своей спальни, направляясь в холл, откуда ушла лишь пару минут назад.

•
•
•

Аня лежала в своей постели, пытаясь унять раздражение и жуткую головную боль после целого дня, точнее лишь половины, проведенного с толпой неугомонных подростков. Она никак не могла понять, что именно ей делать в этом лагере три недели. Выживать? В городе она хотя бы могла сидеть дома и не высовываться, закрывшись от всех, а в лагере хочешь не хочешь, а остаться в комнате без особого вреда для себя у тебя не получится, да и вожатые вдобавок ещё припахают тебя к каким-то мероприятиям.

Концепция тихого часа Ане точно была по душе: ты лежишь в кровати, занимаешься своими делами без постороннего шума и лишних людей, а никто даже не может к тебе зайти или хотя бы заговорить. В общем, Аня с удовольствием наслаждалась одиночеством, тишиной и покоем. И провела бы так ближайшие два часа, если бы, как и упоминалось утром, в двадцать шестую комнату не заглянули гости.

В комнату, даже без предварительного стука, вошёл Миша, как-будто это его спальня. Вот же гадёныш, сам же сказал что не придет, а потом тут как тут. Аня не особо была рада видеть этого гостя, но тем не менее на ближайшие полтора часа точно нашлось развлечение. Вскружить парню голову, а затем поиграться и бросить — это единственная цель которую ставит перед собой Аня.

— Привет, — кинул Миша, ни сколечки не смущаясь и сразу же прошёл к кровати Сони, как раз напротив второй комнаты Полины и Даши, которые заинтересовано глядели на парня со своих кроватей. — Вожатые пока что куда-то смылись, можно к вам?

«Очень логично спрашивать это, когда ты уже вошёл, умник» — подумала Аня, однако она не чувствовала никакого раздражения.

— Мальчики, привет! Заходите, — из своей постели крикнула Полина, окидывая Мишу оценивающим взглядом.

— Слава, иди сюда, — обернувшись, крикнул Миша в сторону входной двери, где покаместь никто не стоял. Через пару мгновений, в комнату словно хвостик Миши, по пятам проследовал его друг Слава. Не то, чтобы его приглашали, но видимо Миша постеснялся приходить один. Мальчик-в-чёрном, как Соня его окрестила при первой встречи, сейчас тоже не изменял себе, хотя по правилам тихого часа вся уличная одежда, или по крайней мере цепи и бандана, должны быть сняты. Впрочем, в глаза сразу бросались фиолетовые носки Славы, которые ярким пятном выбивались из его готического образа.

Парни не долго думали как бы им провести тихий час, поэтому, как только Полина предложила поиграть в карты, все присутствующие сразу согласились. Оно и к лучшему: Ане по крайней мере не нужно будет ломать голову, чем бы занять гостей, которые явились не без её ведома.

Ребята, все пятеро, расположились на кровати Полины, кое-как умостившись на небольшом лежбище. Дурак — примитивная до невозможности игра, но партия за партией, а все ни Миша, ни Слава, ни кто-либо из окружающих Ани ещё ни разу не выиграл. Жаль их конечно, но им стоит раз и на всегда уяснить, кто здесь настоящий проффи: Аня выигрывала всегда не только в дурака, но и в деберц, покер и даже преферанс, каждый раз забирая не плохой банк, когда на кон ставили деньги.

За громким смехом и не менее выразительным матом от тех, кому никак не удавалось сорвать победу, ребята не заметили, как вернулись вожатые. Из коридора послышались тяжёлые шаги, явно вожатого Даниила Анатольевича. У Ани не возникло инстинктивной реакции прятаться и делать вид, что ничего не происходит: вожатые не оставляли отряд на произвол, если бы действительно стремились поддерживать порядок во время тихого часа. Да и двадцать шестая комната далеко не единственная из которой доносились громкие разговоры: в какой-то из палат, вероятнее всего где жили те высокие парни, стоял невероятно громкий смех, разносившийся по всему этажу.

Однако Полина моментально всех согнала со своей кровати и нырнула под одеяло. Даша тоже тихо улеглась в свою постель, создавая видимость тишины и покоя. Аня, следуя реакции соседок — наверно это действительно серьезно, поплелась в к своему месту, ведь первое, что может увидеть вожатый, зайдя в комнату — это её кровать, а точнее отсутствие кого-либо в ней. Аня с удовольствием наблюдала за комичной картиной, как ребята суетятся: Слава мельком забежал в душевую, хотя какими мыслями он руководствовался в тот момент — не ясно. Миша не долго думая прыгнул в кровать к Соне, не подозревая с кем именно сейчас лежит рядом. Аня посмотрела на него с недоумением, возмущенная подобной наглостью, но парень лишь нагло усмехнулся.

В комнату заглянул Даниил Анатольевич, впрочем, как и следовало ожидать, учитывая, что именно здесь было громко, да и двадцать шестая спальня находилась ближе всего ко входу на этаж. Вожатый, не обнаружив нарушений порядка: в комнате тишина, а дети по кроватям — ему вполне было достаточно увидеть что Соня тихо-мирно отдыхает. Так что Даниил Анатольевич понял, что все законно, и ушел в неизвестном направлении.

Но ситуация разворачивалась неожиданным для Ани образом. Лёжа вместе с девушкой под одеялом, Миша настойчиво, можно даже сказать грубо, коснулся своей потной ладонью ее внутренней стороны бедра, поднимаясь выше. Парень нарочно заглянул в её глаза, показывая в своем взгляде все свои намерения. В темных очах Миши, Аня разглядела лишь сумасшедший блеск, не предвещающий ничего хорошего — множество маленьких чёртиков, устроивших в сознании парня пляс. Ей стало невероятно противно, чуть ли не до физической тошноты от мерзкой, влажной ладони этого парня на своей ноге, что скользит в известном направлении, не зная границ.

Аня не подозревала о возможности таких действий со стороны Миши. Соня поведала ей всё до последней капли об этом парне и о том, что именно происходило в прошлом году, дословно пересказав каждый происходивший между ними диалог.

Подобное поведение Миши ввело Аню в замешательство и вызвало массу возмущения, с количеством которого мозг просто не успевал справляться. Размышления о дальнейших действиях заняло у Ани несколько секунд, прежде чем он решила что-то предпринять. Она сделала то, что первое пришло на ум: Аня резко и без колебаний столкнула Мишу в проем между кроватью и батареей.

Он смотрел на нее широко распахнутыми от удивления глазами, однако противная ухмылка всё ещё красовалась на его лице.

— За что? — прерывая игру в гляделки, возмутился Миша, попыясь встать. Аня искренне надеялась, что достаточно сильно приложила парня об батарею и теперь у него останется пару синяков, которые будут напоминать озабоченно у подростку о том, что с Аней в подобные игры лучше не играть.

— Еще раз тронешь меня и кое-кто пожертвует своим здоровьем, — процедив каждое слово, Аня напоследок окинула Мишу спокойным взглядом, в котором едва можно было увидеть всю ту ярость, что испытывала девушка. Миша всё ещё не мог понять что происходит и барахтался за кроватью, не находя сил выбраться. Аня, словно настоящая королева, элегантно поднялась и неторопясь взяла телефон с близстоящей тумбочки.

Пальцы сами, без всякой лишней мысли, набирали на клавиатуре заметки в телефон: Соня должна знать обо всём, что произошло в последний час, чтобы потом не потерялась и не написывала Ане полотна текста с возмущениями о её безответственности. Для неё, Ани, домогательство не было чем-то ужасным, но за такое парни обычно получали жёсткий кулак по лицу. В этой ситуации, точнее в условиях лагеря, она не могла ударить человека, тем более ребенка, пусть и такого наглого, безпринципиального и бессовестного, как Миша.

— Эй, нафига ты это записываешь? — возмущённо воскликнул Миша, заглядывая в её телефон.

— Ты всё ещё тут? А ну брызь отсюда! — не уделив этому мальчишке должного внимания, бросила Аня и продолжила писать пометки.

— Да ты чего? Все же так хорошо начиналось… — всё-таки вскарабкавшись на кровать, спросил Миша, глядя на Аню подетски невинными глазами как-будто и не было последних десяти минут. Исчезла и мерзкая ухмылка, и чертики во взгляде, и блеск в глазах. Остался лишь юный мальчик, который потерялся в огромном мире и уже давно запутался: где истина и как отличить светлое добро от гнилого зла.

— Сейчас ты в моей комнате и сейчас я не в настроении принимать гостей, — всё ещё не глядя на Мишу который сидел на её кровати буквально на расстоянии вытянутой руки, молвила Аня, словно парень был лишь частью интерьера в этой спальне.

Миша ещё раз пристально взглянул на Аню, окинув девушку оценивающим взглядом, а потом нагло, без какого-либо укола совести, выхватил телефон из её рук. Аня опешила от подобной наглости, но даже не успела среагировать, как Миша сразу же начал читать все те откровенные пометки, не предназначенные для посторонних глаз, сделанные девушкой

— Бла-бла-бла… — тараторил парень, бегло просматривая текст, где рассказывалось про начало тихого часа, -… И хочет со мной переспать. Сонь, разберись с этим, иначе я разберусь по-своему. Не думаю, что ты хочешь ещё раз разгребать тяжёлые побои в лагере.

После этой фразы, заметки Ани обрывались, хотя, по сути, она записала туда всё до последней капли и добавить ей уже нечего. Миша изумлённо глядел на девушку, чуть ли не разрываясь от смеха, отображая на лице свой фирменный акульий оскал.

— Господи, ну ты и шизофреничка! — насмехаясь, бросил Миша и сразу же начал ржать. Аня глядела на Мишу со спокойным выражением лица, чувствуя, как внутри закипает от гнева. Этот придурок никогда в жизни не догадается кто перед ним сидит и кем на самом деле является Соня, которую он так жадно хочет затащить в постель. Миша — лишь глупый мальчишка, у которого мозг размером с горошину, а в нем только одна извилина — и то прямая.

Аня улыбнулась своим мыслям, чувствуя внутренне превосходство: где она и где этот цыган. Может, для Миши она была лишь лёгкой добычей, но он даже не подозревает какая сила скрывается за обликом милой светловолосой девочки с двумя косичками.

Девушка не собиралась начинать драку: это не имеет смысла, а этого простофиля достаточно лишь немного припугнуть, чтобы он смылся из этой комнаты и раз и на всегда отказался от своих намерений, ища себе другую жертву. Аня, без особых раздумий, ударила Мишу по предплечью тем самым выбив телефон из его руки так, чтобы девайс четко упал на кровать. Она не собиралась приносить Мише боль или реальный физический ущерб: этот гаденыш просто должен уйти, понимая что ему здесь не рады.

— Сейчас ты уходишь, — прохрипела Аня, чеканя каждое слово сквозь стиснутые зубы и пытаясь сдерживать всю свою ярость.

-Нет, не уйду, — словно маленький мальчик, довольный своим положением, бросил Миша и стал в позу, скрестив руки на груди.

— Миш, уйди по-хорошему, — сделав глубокий вдох, спокойно обратилась к нему Аня, пытаясь сдерживать захлестывающее ее сознание цунами эмоций, но пытаясь не сбавлять уровень настойчивости.

— Ой, да ладно тебе, чего ты ломаешься? — воскликнул Миша не стесняясь чужих ушей Полины и Даши, которые внимательно следили за диалогом, — Всем же и так понятны очевидные вещи… Не строй из себя неженку. Я думал ты все поняла ещё в прошлом году. А этот поцелуй вчера… — словно лезвия, кидал слова Миша, а затем мечтательно закатил глаза и облизнул губы, словно отмотав время вспять и физически почувствовав на себе прикосновение нежных и настойчивых губ Сони.

Не выдержав подобного поведения от такого мальчишки, как Миша, Аня забрала телефон и вышла из комнаты. И так понятно, что с этим мудаком ничего не добиться, не прибегая к насильным методам.

Девушка не знала куда дальше идти, но оставаться одной ей сейчас крайне не хотелось. Не сказать, что в Ане таилась колоссальная агрессия, но девушка имела крайне вспыльчивый характер, а от того совладать со своими чувствами ей приходилось тяжко. Хотелось просто с кем-то просто-напросто с кем-то поговорить по душам, как это делают нормальные подростки, а не холеричные девушки которые больны дисоциативным расстройством. Ну, или как вариант, поорать в лесу или побить боксёрскую грушу. А ещё лучше, сразу пару раз приложить этого Мишу головой об стену. Впрочем, такой вариант своего поведения Аня автоматически исключала. Так что пришлось просто найти свободные уши, а точнее стать ими ибо оратор из Ани довольно никудышный.

За обедом Аня попала за стол с тремя экстравертнвми девушками: Ирой, Настей и Евой. И, к удивлению Ани, они не вызывали у неё отвращения, как большинство знакомых Сони. Даже наоборот, они с радостью пообщались, разговорившись на отвлеченные темы. Аня даже внимательно перечитала заметки, но по сути упоминаний об этих девушках Соня не оставила. Так что, если Аня сейчас и хотела с кем-то пообщаться, то только с ними. К счастью, новые знакомые не излучали никакого негатива и даже предложили всегда сидеть с ними за столом: что уж говорить про то, что в первую очередь они пригласили Аню к себе в гости.

— К вам можно? — предварительно постучав в приоткрытую дверь, Аня зашла в комнату «двадцать», справа от номера напротив своей спальни.

— Конечно. У тебя все в порядке? — обеспокоенно спросила одна из девочек — Настя, глядя на мутное состояние Ани.

— Да… Просто в моей комнате один козёл развалился, — честно призналась девушка, сев на пол по центру комнаты: равноудаленно от всех трёх кроватей девочек, чтобы видеть каждую из них.

-А кто? — спросила Ира — девочка, которая симпатизировала Ане больше всего, наверно потому что и вправду казалась слишком активной и эмпатичной.

— Да этот… Миша. Тот, который из двадцать третьей комнаты. Такой смуглый брюнет, не высокий, немного на цыгана похож, — прикинув краткое описание этого пацана в своей голове, выдала отчёт Аня. Она не собиралась скрывать: пусть все знают с кем живут под одной крышей. Тем более, Аня за этим и пришла к девочкам — ей всего-навсего хотелось выговориться.

— Миша — это тот с которым ты вчера на медляке целовалась? — спросила Ева, сразу же представляя всю ситуацию. Да уж, а ведь Соня писала, что об этом «инциденте» с Мишей знали лишь её новая подружка Яна и красавец-блондин Игорь, предмет Аниных грез. Оказывается, Соня не учла страсть к подростков к подобным ситуациям: им лишь бы выведать кто с кем какую химию крутит, чтобы потом распустить сплетни в своих кругах.

— Ага, он, — вздохнув, нехотя согласилась Аня.

— Так что между вами произошло? — с интересом обратилась Настя: наверняка, главной сплетницей в отряде можно считать именно её.

Аня зависла по середине диалога и просто уставилась в одну точку, словно находясь в прострации пока её мозг перестраивался. Моргнула.

***

— Сонь, эй, Соня, — Настя обеспокоенно начала махать рукой перед моим лицом.

Вот так каждый раз: мой мозг не успевает быстро сориентироваться в новой личности, так что приходится ждать некоторое время, пока происходит «загрузка системы». Сомневаюсь, что от этого страдают все люди с подобным диагнозом, так что я приписываю это к своим фишкам. Не то чем стоит гордиться, однако повлиять на эти медленно вращающиеся шестерёнки в моей голове я просто не в состоянии.

— Прости, что ты говорила? — растеряно молвила я, пытаясь собраться и не теряться в новой обстановке.

Оказывается, я находилась в чужой комнате, видимо это спальня наших активисток отряда — Насти, Иры и Евы, но что здесь забыла Аня, я категорически не понимала. Судя по вопросу, которым меня одарила одна из девушек — Настя — диалог с Аней был вполне отвлеченным и миролюбивым. Надеюсь, Аня просто нашла себе новых подруг, с которыми ей будет приятно провести эту смену и мне не придется вычитывать её заметки о том, насколько же лагерь — ужасное место.

— Что между вами произошло? — совершенно спокойно повторила свой вопрос Настя, внимательно рассматривая меня.

— Между кем? — пытаясь не выдавать свою неосведомлённость в разговоре, уточнила я. Интересно, что за диалог я только что прервала своим появлением?

— Тобой и Мишей! — воскликнула девушка, как-будто раздражённая тем, что я добровольно пришла к ней с ценными новостями и новой информацией, а теперь даю заднюю.

— Я сейчас приду, — кинув девушке в ответ на последок, я подорвавалась с пола и уже направляясь к входной двери комнаты доставала телефон из кармана джинсовых шорт, которые так любила Аня. Пока девушки растеряно глядели мне в след, я быстро выскочила из двадцатой палаты в коридор. Подпирая спиной стену напротив комнаты вожатого, которого, надеюсь, сейчас нет в корпусе, я залезла в заметки, не подозревая того, что произошло в моё отсутствие…

— Ладно, разберемся, — пробормотала я себе под нос, переваривая всё то, что едва прочитала в записях Ани.

Да уж, я даже не представляю каких усилий стоило Ане не врезать Мише сразу же после того, как он зашёл в мою комнату. Не то, чтобы мы часто попадали в подобные ситуации, но Аня уже не раз высказывалась о подобном рвении. Чувствую, это невероятная удача, что ей хватает силы воли, чтобы сдерживать свою агрессию.

Мысленно досчитав до десяти, я пересилила себя и через пару шагов оказалась у своей комнаты. Рывком открыв дверь, я вошла в спальню и практически не удивилась тому что объект моих потерянных нервных клеток всё ещё, как ни в чем не бывало, стоял здесь и душевно болтал с Полиной.

— Миша, выйди, пожалуйста, — спокойно, собрав всю волю в кулак, обратилась я к парню, надеясь, что сейчас не последует нового конфликта.

Парень лишь демонстративно окинул меня взглядом, недовольно фыркнув, а затем ласково посмотрел на Полину. Раздражённо сверкнув глазами, юноша направился к выходу, грубо задев меня плечем на последок. Как только Миша покинул комнату, а посмотрела на своих соседок, ища в них какую-то реакцию на всё произошедшее, ведь, согласно отчёту Ани, и Полина, и Даша были в курсе всего происходящего. Впрочем, судя по недовольному и разочарованому взгляду Полины, здесь только что разворачивалась явная сцена флирта и я, вероятнее всего, этому помешала. Ничего, она мне ещё потом спасибо скажет за то, что с этим Мишей у нее не срослись шуры-муры.

Видимо, Полина была категорически не согласна с моим мнением, о чем демонстративно заявила, язвительно цокнула и отвернувшись к стене. Хоть мы и соседи всего второй день, но от её характера я уже, честно говоря, устала.

Надеясь отдохнуть в оставшееся время тихого часа, я удобно умостилась в своей постели, укутавшись в одеяло, пусть на улице и жара. Впрочем, мне оставалось лишь отгонять от себя мрачные мысли о том, что теперь у меня в отряде намечается заклятый враг.

•••

— Ребят, после завтра у нас открытие смены. И так как вам повезло, в отличие от других отрядов, у которых будет всего один день на подготовку, у вас будет три дня чтобы поставить и отрепетировать номер на первый концерт. Поэтому сейчас мы дружно выходим на улицу. И нет, танцуют все, — настойчиво сказала Анна Андреевна.

Танец который мы поставили, точнее не мы, а Настя и Ира из двадцатой комнаты, был очень навороченный и сложный, как раз в масть первому отряду, но, к сожелению, не для пластики картошки. Стиль я сразу определить не смогла, но точно заметила что присутствовали элементы контемпа и вога.

День закончился обычно: ужин, дискотека, вечерний перекур за корпусом, крики Полины и душ.