two
Примечание к части :
Данная глава является как бы предисловием к самому повествованию. На самом деле, всё действие в этом фанфике будет происходить спустя полтора года.two
Z Z Z два года спустя Z Z Z
Забежав в кафе, Чимин окинул беглым взором неброское помещение и сузил глаза, пытаясь разглядеть среди потока посетителей светлую макушку своего лучшего друга. Запах кофе и терпкого чая вызвали стаю волнительных мурашек по спине юноши, нашедших конечную остановку в его желудке, тут же неприятно сжавшимся от подступающего голода. Вздохнув, Чимин прошёлся ладонью по выкрашенным в рыжий оттенок волосам и приметил фигуру Тэхёна в дальнем углу помещения: тот самозабвенно помешивал кофе, не отрывая взора от пара, исходящего от разгорячённого напитка. Его волосы как всегда были идеально расчёсаны и уложены, а сверху знакомого Чимину зелёного свитера было накинуто бежевое пальто. Облегчённо вздохнув, Пак медленно и уверенно направился в сторону дальнего столика, сверля взглядом свободное место напротив лучшего друга и борясь с лёгким головокружением.
Оказавшись на месте, Чимин плюхнулся на полагающееся ему сидение и тут же приковал к себе внимание Тэхёна, по лицу которого пробежала довольная усмешка. Отложив ложку в сторону, юноша слегка выпрямился и проговорил:
- И снова мне пришлось появляться первым и бороться за этот столик как за собственную жизнь, - несмотря на очевидную укоризну, Ким выглядел совершенно безобидно. Возможно, виноват во всём был его внешний вид, вечно прошибающий людей своей невинностью и очаровательностью.
- Я торопился как мог, - скривив лицо в скандальное выражение, простонал Чимин, расстегнув тёмно-коричневую парку и убрав надоевшую чёлку с уровня глаз. Положив руки на стол, он прошёлся взглядом по выглядывающим из-под рукавов водолазки пальцам и вздохнул. - Тренировка вышла слегка длительной, потом ещё звонок от Йунга, и...
- От Йунга? - расширив глаза и положив локти на стол, тем самым приблизившись к другу, громко переспросил Тэхён. - А разве...ну...у вас не это самое, ну, не кончено всё?
- Господи, Тэ, я же говорил тебе: он всё равно станет мне названивать, - откинувшись на жёсткую спинку стула, устало ответил Чимин. Опустив взгляд на колени, он ещё раз прокрутил в голове телефонный разговор с бывшим парнем. С каждым разом это вызывало в нём всё больше и больше раздражения. - Ничего нового я, впрочем, не услышал.
- Вы были милой парой... - тихо и с лёгкой опаской в голосе протянул Тэхён, так же откинувшись на спинку стула и уставившись на кружку с едва тронутым кофе. - Может, тебе не стоило делать таких поспешных выводов и, знаешь...
- Тэхён, я ценю твоё мнение, но ещё больше я ценю своё, - раздражённо отрезал Чимин, уставший от одних и тех же разговоров который раз подряд. - Мы обсуждали это уже сотню раз: какими бы идеальными отношения ни казались со стороны, и как бы правильно люди ни смотрелись вместе, это ещё ничего не говорит об общем уровне привязанности между ними. Хватит навязывать мне одни и те же: «вы так хорошо смотрелись», «он ради тебя сделал то, он сделал это», «он был таким хорошим». Он был хорошим, он был идеальным, но он...
- «Он меня не вдохновлял», - закончил за Пака Тэхён, понуро опустив голову и почувствовав укол совести. - Прости, я бываю иногда не самым лучшим советчиком, - юноша приподнял слегка голову, окутывая Чимина своими виноватыми щенячьими глазками.
- О, ну что ты опять, - усмехнувшись и внезапно отпустив всё раздражение, проговорил Пак, невольно повернув голову в сторону. Его взгляд упал на бариста, ловко помешивающего чёрный кофе, и на небольшую толпу, образовавшуюся возле касс. Атмосфера спокойствия и лёгкое предзнаменование приближающейся весны витали повсюду, даже в незаметном кафе посреди обычного сеульского проспекта. Одежда людей указывала на внезапное потепление, и едва приметные улыбки на их лицах так и кричали о скором оживлении природы. Всё вокруг с нетерпением ожидало наступления сказочного марта. - Ты, может, не всегда самый лучший советчик, но зато ты самый лучший друг, - приободряющим тоном проговорил Чимин, взглянув на довольного Тэхёна и слегка улыбнувшись.
- Это я знаю, - прикрыв глаза и вкусив кофе, едва не пропел Тэхён. - Однако, - юноша резко раскрыл глаза и вперился взглядом в сконфуженное лицо друга, - ты поступил с Йунгом жестоко.
- На самом деле, гораздо более жестоко я поступил бы, если бы позволил себе пользоваться им и не испытывать при этом никаких к нему чувств.
- Но ты испытывал! - отчаянно завопил Тэхён, едва удержавшись, чтобы не развести руками в стороны от негодования.
- Я не... слушай, у меня был к нему интерес, но, понимаешь, интерес - это такая штука, которая способна исчезать. Ис-че-зать. Понимаешь? - словно разговаривая с ребёнком, произнёс Пак. Его рыжая чёлка слегка взмокла, и редкие пряди падали на лицо юноши; под глазами красовались чёрные круги, размер которых был едва ли не равен чёрным дырам в космосе; тонкая, бледная и словно совсем хрупкая кожа поблёскивала на ярко выступающих скулах Чимина.
- Понимаю, - кивнул Тэхён, прекратив обращать внимание на слова друга и заострив свой взгляд на его лице. - Почему ты опять выглядишь так, словно болен чахоткой?
- Я просто устаю, - нервно облизнув губы и вновь почувствовав волну раздражения, резко ответил Чимин. - И кстати, я ведь писал тебе заказать мне эспрессо без сахара?
- Да скоро принесут, - проговорил Тэхён, - а ты не слишком много времени проводишь в зале? - голос Кима внезапно обрёл серьёзность. - Чимин, ты ведь не пытаешься вновь изнурять себя и голо...
- Ваш кофе, - невольно оборвав речь Тэхёна, участливо объявил официант, выросший внезапно возле столика парней. Поставив идентичную кружку на стол, работник слегка поклонился и, бросив свою яркую профессиональную улыбку, незаметно удалился.
Едва успев поблагодарить официанта, Чимин приблизил к себе кружку с кофе, вдохнув слегка поднадоевший аромат и ощутив, как слюна внезапно наполнила его рот. Хорошо, что в кофе отсутствуют калории.
- Нет, я сотню раз тебе повторял, что всё это в прошлом, - уверенно заявил рыжеволосый, наигранно заглянув другу в глаза и даже слегка усмехнувшись. Ложь слетала с его языка так ловко, словно стала его второй шкурой. Обманывать близких - низко, однако, оказавшись в тупике между лишними переживаниями за себя со стороны тех же близких и лёгкой ложью, Чимин без колебаний выбирал второе.
- Я читал, что такие вещи не уходят в прошлое: они всегда оставляют отпечаток, - как бы невзначай проговорил Тэхён, уложив локоть на стол и положив голову на ладонь. В глазах блондина явно и открыто читалось недоверие. - Ты вечно пьёшь этот мерзкий кофе, вечно выглядишь как скелет. Если тебя это тревожит, выскажись мне.
- Я всегда делюсь с тобой каждым своим переживанием, - искренне ответил Чимин. Где-то в подсознании юноша осознавал, что некоторые воспоминания из прошлого он так и не решился доверить даже Тэхёну. Однако вины он не испытывал: ушедшие раны были зарыты так глубоко, что даже мысль о них не посещала голову Пака. - И да, это оставило на мне след: я стал правильно питаться (ложь), стал заниматься в меру (ложь), перестал заботиться о своём внешнем виде (ложь), полюбил и принял себя (ложь). Я чувствую себя счастливым.
И Чимин был прав. Он был счастлив; правда, счастье окутывало его только в условиях голода, тяжёлых физических тренировок и бесконечного самоконтроля. Эта система была похожа на домино: стоило чему-то одному упасть, как всё остальное рушилось следом. Стоило съесть конфету - под вечер пустыми оказывались все коробки с печеньем и тортами. Стоило позволить себе забыться хоть на мгновение - на следующий день Чимин платил потом, слезами и кровью за каждую свою «слабину».
Чимин создал свой личный ад и стал своим персональным дьяволом.
- Да ты как сумасшедший, - недоверчиво и подозрительно сузив глаза, заключил Тэхён. Сделав глоток своего сладкого кофе, юноша цокнул и продолжил: - Я не хочу верить тебе. Однако я знаю тебя слишком хорошо: в этом мире для тебя существуют только твои ощущения и твои цели; чьи-то советы и вмешательства не сдвинут тебя ни капли.
- Правильно мыслишь, мой друг, - усмехнулся Чимин, подправив волосы и вновь расслабленно откинувшись на спинку стула. Горячий кофе неприятно обжог органы, однако даже к этой боли можно было привыкнуть. - Кстати, насчёт Сеульской Академии Искусств...
- О боже, да, точно, - едва не подпрыгнув на месте, стал восклицать Тэхён, вновь кинувшись на стол всем своим телом и от восторга вперив глаза в бедного Чимина. - Ты можешь в это поверить! У нас с тобой получилось! Получилось, Чимин, - глаза Кима загорелись яркими огоньками, а прикусанная от волнения губа вот-вот норовила закровоточить от напряжения. - Я так и знал, что у нас всё выйдет. Я стану самым популярным в мире писателем, а ты станешь самым популярным в мире художником.
- Ну уж прям, - незлобно закатил глаза Чимин, изнутри проникнувшись восторгом друга и тоже ощутив волну счастья и удовольствия. И как только Тэхёну удавалось держать внутри целый океан любви и радости? - Однако то, что нам удалось поступить, - это просто вау. Отец очень гордится мной, мы даже целую беседу вчера вели на эту тему.
- Мои родители тоже рады, - снова засиял блондин, - а, может, не рады. Я, честно говоря, так и не понял, что они там испытали. По-моему, им всё равно, - Тэхён откинулся на спинку стула и взглянул вверх, задумчиво приложив указательный палец к нижней губе. - Знаешь, да мне вообще-то нет дела до их мнения - я своей цели достиг, и это главное.
- Да, да, ты прав, - закивал Чимин, сделав глоток кофе и закачав головой.
- А ты маме сообщал? - слегка боязливо поинтересовался Тэхён, ненароком переведя взгляд на друга.
Сконфуженный, Чимин облизнул губы и опустил взгляд вниз.
- Я пока что не успел позвонить ей, - тихо проговорил он, ощутив, как груз совести и огромный камень вины пали на его плечи. После переезда из Пусана он едва ли не потерял связь с матерью - та работала как умалишённая, изредка отвечая на звонки сына и еле сдерживая в голосе нотки сожаления и боли. За два года Чимин ни разу не посетил Пусан; несмотря ни на попытки отца съездить и проведать мать, ни на предоставленные возможности во время каникул, Пак всячески отнекивался и избегал любой ценой встречу с матерью. Хотя, на самом деле, он больше избегал встречу с самим городом, одно существование которого стояло огромным могильным камнем на душе Чимина.
Он скучал по матери. Он скучал по её нежным, зачастую усталым чертам лица; скучал по её рукам, по её длинным пальцам; ему не хватало её жизнерадостного голоса, её звонкого смеха и её заботы. Ему не хватало полуночных душевных разговоров с ней, не хватало её советов и внимательных взглядов, пусть и случалось это всё редко при её плотном графике. Порой нехватка матери так сильно давила на него, что юноше оставалось лишь сидеть дома и беспрестанно рисовать эти родные черты лица - рисовать, рисовать, рисовать; до тех пор, пока они не покажутся живыми и не наполнят его душу фальшивым удовольствием встречи.
- Я не хочу вновь влезать не в своё дело, конечно, но, Чимин...может, тебе стоило бы позвонить ей? Сообщить такую новость? Возможно, неплохо было бы даже съездить к ней, - словив уничтожающий взгляд рыжеволосого друга, Тэхён приподнял руки в защитном жесте и продолжил: - Я хочу как лучше, сам понимаешь: незаконченные дела будут мучить и убивать тебя до тех пор, пока ты их не закончишь.
Чимин резко подался вперёд и, ощутив внезапное головокружение, прикрыл глаза, позволив себе на секунду отойти от болезненного состояния. Сделав глубокий вздох, юноша медленно открыл глаза и, столкнувшись с встревоженным взглядом Тэхёна, выразительно фыркнул.
- Не включай философа и писателя сейчас: ты не перед листом бумаги, - раздражённо ответил следом Пак. - Я и так знаю, что надо с ней повидаться. Однако скоро март, скоро начало курса: (примечание: в Корее учёба начинается с начала весны) у меня не будет времени. Я планирую съездить к ней на летних каникулах.
- Оттягиваешь до последнего, значит?
- Да, - отхлебнув кофе, кивнул Чимин. - Этот город разрушил меня однажды, и я не хочу больше возвращаться туда: особенно после того, как я изменился и стал лучше.
- Кхм, стал больным и психически нестабильным, кхм...
- Тэхён, иди к черту, я всё равно никогда не был нормальным и стабильным! - с лёгкой обидой в голосе проворчал Пак.
- Просто...если раньше ты просто тонул, то сейчас ты утопил себя, друг.
Чимин глубоко вздохнул и решил не оспаривать фразу Тэхёна.
Z Z Z
Выпив залпом рекомендованную другом «кровавую мэри», Чонгук слегка сощурился и недовольно поставил рюмку на барную стойку, проклиная противный вкус водки и томатный сок. Музыка в клубе казалась настолько громкой, что даже внутренние органы юноши сжимались от каждого ритма и стука. Картинка перед глазами слегка становилась мутной, однако Чонгук явно мог различить бармена в синей футболке, его флиртующий оскал и прекрасное тело Адониса. Тот словно беспрестанно поглядывал на Чона, то и дело предлагая выпить самые крепкие напитки в заведении.
Чонгук с лёгкостью мог бы поднять руку и хорошенько вдарить этому противному парню, однако разлившаяся по телу нега притупляла скорость движений и, в общем-то, шептала на ухо ответить таким же флиртом.
Развернувшись в сторону, Чон осмотрел танцующую толпу, освещённую синими и зелёными фонарями, ловя себя на мысли о том, что атмосфера слишком душная и мерзкая, чтобы пребывать в ней так долго. Девушки и юноши беззаботно дрыгались под бесконечный поток дешёвых хитов - Чонгук терпеть не мог эту популярную и абсолютно бесполезную музыку. Он бы ни за что не посещал этот чёртов клуб, если бы не лучший друг, едва вернувшийся в Пусан после долгого отсутствия.
Если пить алкоголь, то только под волшебную игру рояля или скрипки - таково было обыденное правило Чон Чонгука. Как музыкант, он искал более утончённых ощущений; к сожалению, это касалось не только музыки.
Внезапно ощутив толчок откуда-то справа, Чон инстинктивно развернулся и столкнулся лицом к лицу с юной девушкой - её светлые волосы слегка растрепались, а шоколадного оттенка глаза являли собой целый звездопад. Черты её лица казались кукольными, а нежная улыбка ослепляла своим очарованием. Белое платье с едва приметными блёстками подчёркивало стройный стан красавицы - несмотря на невысокий рост, она была чрезвычайно пропорциональна и привлекательна.
Наверное. Чонгук так не подумал.
- Прости, - пропела она, слегка поднявшись на носочки, чтобы Чон смог её расслышать.
- Да плевать, - отрезал парень, махнув рукой и поспешив ретироваться из неловкой ситуации. Желание накричать на кого-нибудь возрастало, а скидывать свой гнев на кого-то другого - плохая привычка, от которой Чонгук упорно избавлялся вот уже два года.
- Подожди, - схватив тонкими пальчиками оголённую кожу Чонгука в зоне локтя, прокричала сквозь музыку незнакомка, - почему ты такой грустный и одинокий? - она умиленно склонила голову.
- Отстань, я в порядке, - выдернув руку, сдержанно отреагировал Чонгук. Развернувшись невольно всем телом к девушке, он стал спиной ощущать на себе взгляд бармена. Почему-то Чону стало весьма неуютно.
- Ты уверен? - улыбнулась блондинка, облизнув губы и в ожидании уставившись на сходящего с ума от напряжения и неловкой позиции Чонгука.
- Я сто раз уверен, - раздражённо отчеканил Чон, потеряв, наконец-таки, терпение и не сдержав в себе яда: - Отъебись от меня, шлюха тупая.
Различив в глазах девушки обиду и нотку оскорблённого достоинства, Чонгук не без укола совести развернулся в сторону барной стойки и оставил красавицу позади. Что случилось с ней дальше - загадка; единственное, что сейчас заботило музыканта - это флиртующая ухмылка бармена и желание поцеловать эти мерзкие губы. Облокотившись о стойку, Чонгук облизнул покрасневшие уста и опустил голову вниз.
Внезапно на его левое плечо упала чья-то ладонь, заставившая юношу дёрнуться и резко поднять голову. Различив стоящую перед ним фигуру, Чонгук усмехнулся и протянул:
- Я уж думал, что ты притащил нас сюда, чтобы поскорее отделаться от меня.
- Я просто долго пробирался сквозь толпу к туалетам, - с лёгким ворчанием в голосе ответил Мин Юнги, так же облокотившись о стойку и нарочно пихнув друга плечом. - И что это сейчас за сцена была с девушкой? - взгляд юноши укоризненно впился в глаза слегка пьянеющего Чонгука.
- Эта шлюха сама полезла ко мне, - пожал плечами Чон, не выдержав взгляда Юнги и уставившись перед собой.
- Во-первых, ты не имеешь права называть девушку шлюхой. Ни ты, ни кто-либо другой - понял? - включив свой «отцовский тон», устало проговорил Мин. Его лисьи глаза оставались трезвыми и серьёзными даже несмотря на пару рюмок соджу. - Девушки - прекрасные создания. Они гораздо хитрее и умнее тебя - не думай даже, что твой пол даёт тебе право принижать их.
- Не начинай, пожалуйста, - изнурённо проведя рукой по лицу, попросил Чонгук. Чёрная футболка неприятно липла к телу, а джинсы хотелось поскорее расстегнуть, снять и выкинуть куда-нибудь подальше. Казалось, словно всё его тело превратилось в одно большое «неуютно». - Я помню эту твою лекцию: девушек мы любим и уважаем, они - наше будущее, - скривив голос, проскандировал юноша, сделав выражение лица, подобное преподавательскому в университетах. - Хватит напоминать мне об этом.
- Я буду напоминать тебе об этом до тех пор, пока ты не поймёшь суть и не станешь уважать женщин, - чётко ответил Мин. - Мы уже проделали хорошую работу над тобой, не разочаровывай меня.
- Прости, - буркнул Чонгук, покосившись на друга и понадеявшись, что тот уловит толику искренности в его извинениях.
Он знал, что Юнги почувствует. Он всегда видел и понимал всё то, что не могли понять другие; в то время как остальные могли лишь осуждать, осуждать, осуждать - Мин копал глубже и искал причины, по которым осуждают. В своё время он оказался единственным, кто смог найти ключ к запертому сердцу Чонгука и смог стать его по-настоящему близким другом. Влияние парня с татуировками избежать было невозможно - Чон просто стал плыть по течению, вдумчиво разбирая каждую сказанную фразу на кусочки и улавливая в ней смысл. Первой такой «лекцией» послужили нотации после той ситуации с бывшим одноклассником Чонгука - он до сих пор порой ощущает капельку вины за его внезапную пропажу. Иногда, правда, эта вина сдавливает его свинцом.
- Ещё «кровавой мэри»? - поинтересовался появившийся из ниоткуда официант, бросив внимательный взгляд на Юнги и вновь очаровательно улыбнувшись Чонгуку. Его мышцы проступали даже сквозь короткие рукава синей футболки, и Чон очень старательно отводил взгляд от этой «опасной» зоны.
- Нет, спасибо, - выдавил Чон, кратко кивнув и задержав на бармене взгляд лишь на одно лишнее мгновение. - Не пялься на меня, - к собственному удивлению огрызнулся юноша.
- Прости, - сконфуженно поморгав, неловко проговорил парень и, растерянно пробежавшись взглядом по обоим друзьям, удалился к другой стороне стойки.
- Мерзкий тип, - кинув взгляд на Юнги, оправдал себя Чонгук. С отсутствием бармена стало гораздо легче дышать и соображать.
- Как долго ты собираешься...делать это всё? - прищурив глаза, сквозь музыку проговорил Юнги. Его тёмные волосы всё так же падали на глаза, как при их первой встрече; только стиль одежды слегка поменялся - футболка была на парне светлая, а джинсы серые. Парочка новых татуировок (каждый их смысл был теперь ясен Чонгуку) украшала худые руки Мина. И отпечаток усталости дал о себе знать огромными кругами под глазами и впалыми щеками.
- Делать что? - притворившись растерянным, поинтересовался Чонгук. Он терпеть не мог, когда Юнги заводил эту тему; они оба прекрасно знали об ориентации Чона - Мину даже не пришлось вытягивать слова из самого Чонгука: он понял всё сам. Однако к обсуждению музыкант никогда не был готов, и привычка давать уклончивые ответы либо менять тему стала слишком крепкой.
Юнги внимательно заглянул Чонгуку в глаза и, вздохнув, вновь развернулся к барной стойке, лениво облокотившись о нее и едва слышно ответив:
- Скрываться от самого себя.
Несмотря на громкую музыку, Чонгуку удалось различить слова друга. Вздохнув, он молча выждал пару мгновений и проговорил на ухо Юнги:
- Пошли отсюда.
Пожав плечами, Мин без лишних слов развернулся в сторону выхода.
Z Z Z
Шум машин, бесконечные огни фонарей - даже ночью этот город не мог утихнуть ни на мгновение. Главные проспекты освещались со всех сторон, и поток автомобилей создавал столько шума, словно день покрасил себя в тёмные оттенки. Однако небо, беззвёздное и мрачное, величественно возвышалось над огромными высотками, где-то на горизонте сталкиваясь с линией потускневшего моря. Свернув на дворовые улицы, спрятанные в глубине зданий, Чонгук и Юнги лениво бродили по тёмным переулкам, то и дело приподнимая голову на громкий шум машин, раздавшийся где-то поблизости.
Юнги брёл медленно, спрятав руки в карманы чёрной кожаной куртки и слегка подрагивая от февральского холода. Чонгук шёл следом всего в пару метрах от него, упрямо сверля взглядом асфальт и не решаясь прервать воцарившуюся между ними тишину. Такие моменты - моменты «уединённого одиночества» - казались Чону гораздо более ценными, нежели вылазки в клуб и пьянки. В его голове тут же всплывали ноты подходящих под атмосферу песен, и если бы пианино было возможно забрать с собой и носить в сумке - Чонгук бы даже не задумавшись сделал это.
- Ты и правда не сказал им, - констатировал Мин, сделав отсылку на их недавний разговор по пути к переулку. - Подать документы - подал. Отослать видео - отослал. И даже, чёрт возьми, поступить туда умудрился. И сейчас что? «Это не сработает»?
- Они в любом случае не поддержат меня, - вяло отвечал Чонгук, проговаривая одни и те же слова снова и снова. - Они уже подобрали мне университет.
- Да чёрт возьми, ты тоже ведь себе подобрал? И кому в нём учиться - тебе или им? - резко остановившись и развернувшись к Чонгуку, громко проговорил Юнги. Его нос слегка покраснел от холода. - Я тебе два года подряд твержу: будь собой. И я имею в виду...будь этой творческой, необычной личностью. Будь утончённым, странным, закрытым в себе. Будь! И самое главное...чёрт, - Юнги горько усмехнулся и бросил взгляд в сторону, - самое главное - направляй свои силы и старания на правильные дела.
Прикусив губу и опустив взгляд вниз, Чонгук в который раз за эти годы общения с Юнги ощутил себя младшим братом. Забота со стороны Мина - его искреннее желание быть рядом и поддерживать - творили чудеса. Его слова способны были окрылять и возвышать - до такой степени он заставлял людей видеть себя особенными, даже когда они сами отказывались видеть себя таковыми.
- Ты не представляешь, как велико моё желание поступить в эту академию. Изучать музыку, жить музыкой...постоянно открывать для себя что-то новое в ней, - скинув с себя печать раздражения и вечной спеси, устало ответил Чонгук. - Я очень хочу покинуть этот город и начать всё с чистого листа. Мне хочется... - Чон сделал глубокий вздох и продолжил: - Мне хочется быть собой, и чтобы люди не видели в этом притворства, зная заранее, что за мерзкий «на самом деле» у меня характер.
- Слушай, - остановил его Юнги, крепко стиснув плечи Чонгука руками и заглянув ему в глаза. - Ты пока не ангел. Тебе ещё надо избавляться и избавляться от своих демонов. Но то, что ты действительно стараешься, - это я в тебе безмерно ценю, - Мин сделал краткую паузу, заставив Чона поднять смущённый взгляд на себя, - не бойся оставить всё позади, и уж если ты мечтаешь об этом - то дерзай. Эта академия - она чудесная. Уж я проучился в ней год, и несмотря на попытки исключить меня - в конце концов, я просто хочу стать татуировщиком, а не грёбаным Вангогом - эти люди всегда давали мне шанс.
- Это так много риска... - замялся Чонгук, высвободившись из рук Юнги и продолжив идти вперёд. - После этого родители наверняка откажутся помогать мне даже в финансовом плане. А работу там так быстро не найдёшь, и жильё, и...
- Ну, во-первых, работу найти тебе не составит труда: ты же не из другой страны приехал. Во-вторых, там есть общежития. Но, блять, я тебе сто раз говорил - у меня есть квартира, мы можем жить там! - следуя за Чонгуком, взволнованно трепетал Юнги. - И к чёрту родителей, если статус им важнее ребёнка!
Чонгук внезапно остановился и, заглянув Юнги в глаза, сказал:
- Я постараюсь сделать всё, что в моих силах. Я обещаю, что Сеульская Академия Искусств станет моим будущим местом обучения, даже если мне придётся оставить здесь всё.
- Порой ты меня на такую гордость пробиваешь, паршивец, - усмехнулся Юнги.
И Чонгук вдруг почувствовал, что его настоящая семья находилась прямо перед его глазами.