Незавершённая картина

7 декабря, 1422 год.
Англия, Лондон.
Дворец Хэмптон-Корт.

Витэлия.

  Рассвет сквозь щель в занавеси бархатной пробился, и я, пальцами лишь, отодвинула её. Первые строения предстали взору моему: дома из брёвен, дома из камня – ничем не отличимы от шотландских. Ближе к окошку склонилась я, да вгляделась получше – стены каменные крепости, дворец близко.
  В накидку теплую закутавшись, к встрече с двором новым готовиться стала. Мысли тревожные в голову лезли: встретят ли меня члены короны, или стражи лишь? В какие покои поселят? Или к королю прямо? С братом увижусь ли? Понравлюсь ли я этому двору? Советы матушки применять придётся? Или тревожусь я понапрасну, да всё хорошо будет?
  В раздумьях, первую повозку остановившуюся, не заметила я, да лошади мои шаг уже вместо бега поставили. Миг – и повозка остановилась вовсе. Во дворце предстала пред глазами моими.
  Каменные стены надменно возвышались, холодом да неизвестностью веяло от них. Ничего примечательного, ничего выделывающегося – только форма от дворца родного, шотландского, отличается. Тот – круглый был, с выходами множественными, а сей – квадратный, как мне кажется, с выходом одним лишь. Башни же с дворцом соединены. Ко входу лестница крутая ведёт.
  Книгу в руках крепче сжимая, собраться да успокоиться постаралась я. Несколько фигур у дворца увидела я в окошке. За дверью кареты звон доспехов послышался. Минута – и дверца открылась, рука кучера показалась. От помощи земляка отказываться не намерена, кто знает, когда с кем-нибудь ещё встречусь.
  Аккуратно ладонь свою в ладонь кучера вложила я, да медленно из кареты выбралась. Испуганная лань, верно, казалась я. Оглянулась я – слева кучер тот же, справа – стражи двое. Успокоилась я заметно, шотландский герб на доспехах их узрев. Голову выше подняла – "Не давай себя в обиду!" – голос матушки эхом в голове отозвался. Никто тут страха моего да слабости не должен видеть.
  К лестнице медленно направилась я, книгу к груди прижав, да грудь свою от взглядов лишних укрыв.Минут через несколько пред королём оказалась я.
— здравствуйте, Ваше Величество. Для меня честь великая, – голосом не своим произнесла я.
— приветствую Вас, рад знакомству весьма, – король тыльную сторону моей ладони поцеловал. – Покои Ваши готовы, можете отдохнуть, дорога утомительна.
— благодарю за предложение, но с братом увидеться желаю, – чужим голосом, дерзким для короля, произнесла я. Сталью он сделался, не понимаю как.
— как скажете, мать моя Вас в покои Якова проводит. Завтрак в восемь утра, но если голодны, на кухню Вас проведут, – Генрих глаз с меня не сводил, очарован он был, без слов понятно.
— благодарю, буду иметь в виду.
  Мария руку в сторону вытянула, направление указав.
— к тому времени, как в покоях своих окажешься, вещи твои там будут. Яков тебя очень ждал, – Мария отвернулась, прядь выбившуюся поправила, словно от чего-то неприятного избавиться хотела. – Думаю, в восторге он будет.
  Понять мне много времени не потребовалось – не понравилась я будущей родственнице. Как матушка и говорила. Хотя сначала Мария де Франс приятной да располагающей показалась.
  Пять минут за королевой шла я, пока та не остановилась. Окидывала я взором стены замка сего. То гобелены пышные, то лики королевской фамилии английской являлись взору моему. Но серость каменная стен не веселит, хоть и украшена. Рабочие дворцовые снуют вокруг, то и дело ко мне очами обращаются, шепотом переговариваются. Неприятно, конечно, но держусь я — голову высоко несу. Осанка прямая, как у матушки моей. Всем манерам она меня обучила. И молвила всегда: «Что бы ни случилось, гордость свою храни при себе, да виду ни о чём не подавай».
— это покои брата твоего. Как семейное воссоединение закончите, скажешь стражам, они тебя проведут, – голос женщины монотонно да безжизненно звучал. Кивнула я лишь, да резко к покоям повернувшись, словно от чего-то неприятного отвернулась, стражи двери предо мной отворили.
  Я неуверенно вошла в комнату и остановилась. В ту же минуту из-за ширмы показался Яков.
— здравствуй, сестра, — брюнет приветливо улыбнулся и начал приближаться.
— здравствуйте. Я представляла вас иначе. Думала, вы будете выглядеть более угрожающе, — ответила я, тепло улыбаясь. Голос мой звучал нежно, вежливо, сдержанно и тихо.
— что ж, с последней нашей встречи вы тоже изменились. Вы очень похожи на нашу мать. Если вы не против, могли бы мы общаться на «ты»? Всё-таки мы брат и сестра, а не чужаки.
— матушка воспитывала меня иначе, но я не против.
  Яков лучезарно улыбнулся и неожиданно для меня прильнул, заключив в тёплые объятия. Не думала, что человек, выросший в заключении, может быть таким нежным. Я не знала его до сегодняшнего дня, но, думаю, у нас есть шанс на нормальные братские отношения.
— мне очень жаль, что так вышло. Я бы очень хотел, чтобы всё сложилось иначе... — он не успел договорить, как я его перебила.
— я всё понимаю. Так будет лучше для Шотландии и для семьи. Государству нужен король. Мама, конечно, справляется, но многие в Совете недовольны её регентством. И не только в Совете, думаю, некоторые графы тоже. Мы говорили об этом с матушкой, она устала. Она много занималась государственными делами при отце и сейчас. Так что ты сделал то, что должен. К тому же, я же не в рабство сдалась, буду иногда приезжать, — я поняла, что ситуация сильно тревожит брата, поэтому решила его поддержать. Да и правда, я не держала на него зла. Как можно обижаться на человека, которого никогда не знала?
— ты и вправду очень похожа на нашу мать. Ты очень мудра, — Яков внимательнее посмотрел на меня.
— благодарю.
— ты есть не хочешь? Путь долгий был, — заботливо спросил Яков.
— если честно, немного, — я засмущалась и улыбнулась.
— пойдём, провожу тебя на кухню.
  Яков открыл и придержал для меня дверь. Положила я книгу на сундук тот, что дубовый и крепкий, размером с небольшой шкаф, у входа он стоял. Я осторожно вышла, и на моё плечо легла его рука, словно оберег. Яков, несмотря на королевский титул, говорил со мной мягко, его голос был полон теплоты. Это не могло не радовать: хоть один родной человек в чужой стране, единственный, кто относился ко мне заботливо за последние полчаса.
  Следующие десять минут мы шли по бесконечным коридорам, выложенным холодным камнем. Сквозь высокие окна проникал тусклый свет, освещая пыльные гобелены на стенах, изображающие сцены охоты. Тишину нарушали только наши шаги и тихий шёпот Якова. Он рассказывал о структуре королевского замка, о членах королевской семьи, о прислуге.
— Генрих... его постоянно нет во дворце. Говорят, он проводит дни, недели в походах, вечно облачён в доспехи. С ним я мало времени провёл, поэтому ничего особенного сказать не могу. Мария де Франс... она не любит чужих. Она всегда проходила мимо, будто и не замечая меня. Её холодный взгляд, полный презрения... иногда казалось, что она дьявол во плоти. Думаю, тебя ждёт та же участь. Маленький Генрих VI... обычный избалованный ребёнок. Как и ко всем детям, к нему можно найти подход. А вот и кухня. Дамы вперёд, — Яков в шутку поклонился и указал рукой на кухню.
— благодарю, лорд, — так же в шутку сказала я и скромно посмеялась, прикрыв рот рукой.
  Вошла я в кухню сию, и взор мой тут же обилие всякое узрел. Просторна она весьма, да потолок высок, балками дубовыми перекрыт, копотью вековой закопченными. Очаг, словно пасть дракона огнедышащего, в центре покоится, камнем серым обложенный, да решеткой железной прикрытый. Над ним вертел, весь в саже, медленно вращается, тушу баранью, верно, жаря. Жаровня, вся в углях пышущих, рядом стоит, горшки глиняные на ней греются, да котелки медные, отполированные до блеска. По стенам полки дубовые тянутся, увешанные связками трав сушеных, да пучками лука и чеснока. Столы массивные, деревянные, посередине стоят, мукой припорошенные, да досками разделочными иссеченные. Ножи, острые как бритва, да ложки деревянные, там же лежат. В углу кадка большая стоит, капусту квашеную, верно, хранит. Пол каменный, неровный, местами травами усыпанный, дабы запах приятный стоял, да насекомых отгонял. Служанки, в передниках холщовых, снуют туда-сюда, хлопочут, словно пчелы в улье. Одна тесто месит, другая мясо рубит, третья в очаг дрова подкладывает. Жарко здесь весьма, да запахи пряные, густые, воздух наполняют – дымом, мясом жареным, да хлебом свежим. Воистину, сердце дома сего кухня есть, где пища готовится, да жизнь кипит.
— Итэлия, будь добра, угости сестру мою. Долгая была дорога, только что прибыла она в Англию, — обратился Яков к девице молодой.
  Девушка молода, едва миновала девичий возраст. Волосы её, цвета воронова крыла, густые и блестящие, заплетены в тугую косу, украшенную лишь тонкой лентой. Глаза темные, глубокие, словно ночное небо, полные и любопытства, и некоторой скрытой тревоги. Лицо овальное, с правильными чертами, кожа чистая и светлая. Фигура её – стройная и гибкая, с тонкой талией и округлыми бедрами, свидетельствующая о здоровье и силе. Одета она в простое шерстяное платье серого цвета, скромное, но чистое и аккуратно сшитое. Никаких украшений на ней нет, за исключением небольшого серебряного крестика на тонкой цепочке, висящего на груди. Вся её внешность дышит молодостью, здоровьем и, несмотря на скромность одеяния, некой скрытой красотой и благородством.
— как скажете, Яков. Есть у нас баранина да овощи. Салат быстрый могу сделать, — голос мой тоненький, звонкий, словно птичья песня прозвучал.
— чудесно, Итэлия, чудесно, — Яков улыбнулся девице и взял меня под руку, — часто бываю я тут. Итэлия – кухарка отменная. Уголок тайный у меня есть, стол да стулья за все эти годы смастерил. Пойдём, покажу, там и поешь.
  Вёл брат меня через кухню всю, и все на меня посматривали, словно на картину какую-нибудь в этом замке. Увидел я маленький столик деревянный. Не красавец он, но резьба на нем видна. Стулья такие же простые, по краям стоят, и на них тоже резьба, мелкая, но видна.
— сам ты это сделал? Красиво очень, — провела я рукой по краю стола, — у нас в Шотландии стол длинный был, все приближенные матушки за ним сидели. А этот... особенный.
  Улыбнулась я тепло, видя смущение брата. Черты лица у нас похожи. Яков на матушку больше похож, чем я. Вся жизнь слышала я, что мы с матерью не очень-то похожи, а брат... глаза у него как у неё, черты лица – те же.
— садись, Витэлия, — Яков отодвинул стул и пригласил сесть.
— благодарю.
  Сел брат напротив. Огляделась я – вокруг стены каменные, серые, места только на стол да стулья хватает. Полки деревянные повыше прибиты, пустые все, кроме одной. На ней книга лежит. Потянулась я к ней, не достала. Пришлось встать, чтобы взять. «Гамлет». Шекспир.
— читать любишь? — спросила я брата, книгу рассматривая. Дорого она выглядела, из царской библиотеки, должно быть. Обложка кожаная, с золотом, а название и имя автора выжжены, словно чернилами черными написано.
— да. «Гамлет» недавно написан, а Ланкастеры уже достали его откуда-то. Библиотека во дворце большая, кажется, все книги мира здесь, — усмехнулся брат, книгу тронув. — ты любишь читать? Странный вопрос, конечно, ты же с книгой приехала.
— прав ты, люблю. Эту ещё не читала. Если не против, возьму почитать?
— бери, конечно, я уже прочитал, просто в библиотеку относить лень было.
  В наш угол Итэлия вошла, с двумя мисками. В одной – мясо, в другой – салат какой-то. Отложила я книгу и вспомнила, как голодна я. Даже не поужинала перед отъездом.
— благодарю, — улыбнулась я Итэлии приветливо. Брат вилку с ножом протянул, я улыбнулась в ответ.
  Еда аппетитно выглядела. Не долго думая, принялась я за трапезу.

***

  Вошла я в новые покои свои и огляделась. В Шотландии покои были просторнее. Здесь же – потолки высоки, стены каменные, холодные, как и весь этот замок, право слово. Ланкастеры стараются, конечно, скрыть эту ледяную суровость гобеленами, картинами, коврами, но тщетно. Ничего родного нет здесь, кроме брата, а и тот вскоре покинет эти стены. Посреди комнаты – кровать большая, с балдахином; слева – камин, дрова сложены рядом; справа – дверь, в гардеробную, должно быть. В углу, у двери, ширма с зеркалом. Покои принцессы обычные, ничего особенного. Вспомнила я комнату свою в Шотландии. Матушка заходила ко мне в детстве, то играла, то этикету учила. Улыбнулась, тепло разлилось в груди, но тут же сердце сжалось от холода. Не скоро вернусь я на родину... Слева от двери сундуки мои стоят. Просила я их не трогать, там подарки матушкины. Стук в дверь раздался. Подумала я, кто бы это мог быть... А какая, в самом деле, разница?
— войдите, — ответила я, голос мой стал холодным, чужим, как и эти стены.
Двери отворились, и в покои мои вошёл брат – Яков.
— сестрица, это я. Книгу твою из покоев моих не взяла ты, вот и принёс, – улыбнулся он теплой улыбкой своею.
— точно. Благодарю. Помоги мне, будь любезен, сундук один к кровати придвинуть.
— конечно. Какой именно? – спросил он, не мешкая.
— тот, что поближе к тебе.
С удивительной лёгкостью взял он сундук, словно пустой был, и к постели моей перенёс.
— большое спасибо, – подошла я к брату, – очень помог ты мне. Спросить тебя хочу.
— слушаю.
— почему так хорошо относишься ко мне? Не знаешь меня вовсе, хоть и родня мы.
— матушка с письмами переписывалась со мной, всякий раз, когда случалось. О тебе с младенчества рассказывала, – сел он на кровать, – часто упоминала она, что интересуешься ты судьбою нашею семейною. Где я, что со старшим братом, с отцом нашим случилось – присела я рядом с ним, – разве не повод это по-человечески относиться к тебе? Да и сестра ты моя, вот и всё, – приблизился он неожиданно и в висок меня поцеловал.
— благодарю за ответ, – тепло улыбнулась я и встала.
Яков к двери направился.
— увидимся ещё. Отдыхай. На ужин, коли захочешь, страже скажи, я тебя провожу.
— хорошо, брат.
Больше ни слова не сказав, вышел он из покоев моих.
Опустилась я на пол, к кровати, и у подножия её на ковре села. Глубоко вздохнула я, и замки на сундуке отворила. В руках покалывание странное началось, дыхание сбилось. Мамин кулон... Почему так переживаю я? Знаю же, что ждёт меня там. Волнение преодолев, открыла я верхнюю часть сундука. В глаза бросился мамин кулон тотчас.
Кулон – круг неправильной формы, цепочка золотая. Впервые вижу золото такое чистое. Старый, должно быть, кулон этот, в семье маминой поколениями передаётся, а золото за столько лет не потемнело. Удивительно. Камень в кулоне обсидиану подобен, да и он слишком уж идеален. Окантовка вокруг камня – из золота того же, а на ней кристаллики чистейшие.
«И кулон положила я тебе. Он роду моему принадлежит, мать моя специально для тебя его оставила. Хочу, чтоб носила ты кулон этот, и не снимала», – слова матушки мои вспомнила я и кулон тотчас надела. Зачем он? Почему не снимать велела она? Надеюсь, мама объяснит всё потом.
Под кулоном книга лежала. Старая и толстая очень. Надписей ни одной нет. Из переплёта листы торчат. Мама спрятать её просила. Куда спрятать её можно? Окинула я взором покои. Под кровать? За ширму? В гардеробе? Нет, слишком просто. Матушка говорила, никто её найти не должен. Повернула я голову назад, к кровати. И тумбу увидела. На первое время туда спрятать можно.
Резким движением поднялась я с пола и к тумбе быстро подошла. Ящик нижний отодвинула. Меньше он кажется, чем есть на самом деле. По дну постучала я, и стук звонкий в ответ послышался.
Пальцем край дна подцепила, и он поддался. Ящик двойной. Место идеальное. Книгу вложила я и дно на место вернула. Шумно выдохнув, ящик закрыла и к кровати вернулась.
Забравшись на кровать прямо в платье, с ногами на подушках легла я. Только сейчас, расслабившись, поняла я, что всё это время напряжена была и сосредоточена слишком. Хоть и чужая кровать, мягкая она была. Одеяла грели, от стен холодных защищая.

***

Глаза открыла я и огляделась. Кругом темно. В окно взглянула. Темно, лишь луна видна. Вероятно, вечер сейчас, или ночь.
Встав с кровати, глаза потёрла я руками, слипались они невыносимо ото сна. К темноте и лунному свету привыкнув, свечу зажгла я, на камине лежавшую.
Вдруг в дверь постучали. Машинально, без раздумий ответила я на стук.
— кто там?
Дверь отворилась, и в комнате светлее стало. В свете том Якова рассмотрела я.
— во сне думал я тебя застану.
— только что проснулась. Сколько время сейчас?
— восемь вечера. На ужин пойдёшь? Через четверть часа он будет.
— пойду. Платье хорошо выглядит? Только волосы причесать нужно.
— прекрасно выглядишь ты, сестрица, не тревожься, – рассмеялся Яков и, подойдя ближе, по плечу меня потрепал. Сердце моё, до того колотившееся от волнения, немного успокоилось. Его теплота, неожиданная и искренняя, была как глоток свежего воздуха в этом душном замке.
— хорошо, тогда причешусь и пойдём.
К тумбе той самой подошла я и гребень взяла. Несколько раз провела им по волосам, и белокурые локоны мои вид презентабельный приобрели. В зеркале, тусклом и маленьком, увидела я себя – не красавица, но и не безобразна. Достаточно... приемлема.
— пойдём? – спросил брат с усмешкой, дверь предо мною отворив.
— пойдём, – улыбнулась я ему тепло и вышла.
Но стоило мне шагнуть в коридор, как осанка моя сдала ещё больше, плечи опустились, взгляд, как мне показалось, потяжелел. Холодный камень под ногами, словно предчувствие скорой беды.
Шли мы по коридорам тем же, холодным и серым, замка. Я, как и утром, всё осматривала вокруг. И, как и утром, все на меня оборачивались, шептались, словно крысы в подземелье. Тошнота подступила к горлу. Яков к большим дверям меня подвёл, и стража тотчас их распахнула.
— это обеденный зал. Мне сказали, что место твоё, как невесты короля, по правую его руку. Я недалеко от тебя сижу, тоже по правую, но не во главе стола. Ближе только советник короля. Слева принц Генрих, за ним Мария, тоже не во главе, – шептал Яков мне на ухо, – остальные места, как и шотландцы, приближённые занимают. Не тревожься, справишься ты, уйти сможешь в любой момент.
— хорошо, поняла. Не сбегу, как трусиха. Ужин всего лишь. И, скорее всего, свадьбу обсуждать будем. Мною интересоваться не станут, здесь я ради союза Англии и Шотландии. Персона моя лишь служанкам интересна будет, – шепотом ответила я.
— вероятно, так и есть. Смелая ты и мудрая. Я же говорил, правда?
— да, – рассмеялась я, и мы с Яковым к столу приблизились.
За столом приближённые уже сидели. Мужчины все. Как и все во дворе, рассматривали они меня. Звери, словно, сидели и смотрели. Мы с Яковом разошлись, места свои заняли. Многие из приближённых удивились, но возражать не стали, некоторые насмешливо усмехнулись. Стыд и негодование пронзили меня, словно ледяной ветер.
— Господа, прошу, перестаньте на меня смотреть, словно на диковинку. Всех вас, должно быть, предупредили о моём приезде, так что проявите каплю приличия и уважения, – голос мой звонко прозвучал, воздух разрезая, словно нож. Он стал надменным и дерзким. Мужчины, словно по команде, взгляды свои отведя.
Через несколько минут Генрих с матерью, сыном и советником в зал вошли. Все встали, и я в том числе. Места свои заняли они, и служанки ещё больше засуетились. Среди них Итэлию я заметила. Девушка милая и добрая показалась мне. Надо её к себе забрать. Думаю, поладим мы. И брат ей доверяет.
— Прекрасны Вы, леди Стюарт. Отдохнуть успели? – на ухо, на ходу, прошептал мне король. Его слова, словно змеи, скользнули по моей коже, вызывая неприятную дрожь.
— Благодарю, Ваше Величество. Успела, не беспокойтесь, – ответила я чужим голосом, словно не я говорю, а кто-то другой. На Генриха взглянула я и окончательно осознала, что он станет мужем моим, и что совсем мне этого не хочется. Сердце сжалось от отчаяния.
Снова уселись мы, и служанки тут же еду подносить начали. Мясо, крупа какая-то, овощи.
— Витэлия, свадьба через две недели. Самый быстрый срок, за который всё организовать сумеем, – голос Марии де Франс в тишине раздался. Грубый он был, холодный, ненавистный.
— отлично, чем быстрее, тем лучше, – так же холодно ответила я родственнице и взгляд от еды к ней подняла, из-под лобья глядя. Я ненавидела её, и это чувство было сильнее страха.
— Витэлия, чем Вы увлекаетесь? – донёсся до меня голос Генриха. Вопрос его меня удивил. Вспомнила я тот разговор с братом перед ужином. Что хочет от меня Генрих? Семью настоящую хочет построить? Напряжение в воздухе чувствовалось. Вероятно, из-за ответа моего резкого Марии де Франс. И поняла я, что молчу слишком долго.
— читать люблю я. Верховой ездой занималась, мама языкам меня учила. Науку всегда любила, много литературы в этой сфере читала, – не убавляя тона ответила я, на будущего мужа даже не взглянула.
— сестрица, какие языки ты учила? – Яков тихонько спросил, его голос в этом напряжённом молчании был как оазис в пустыне.

—————————
Тгк — @janehanigger
На канале главы выходят быстрее и чаще, переходи и читай быстрее других.💋
Также на канале ты сможешь увидеть сцены из будущих книг и глав, видео по данному фанфику и другие детали сюжета.