Яблоки, амулеты и кровь
**Северная деревня Камреден
В деревню вернулся Ульмар.
Грохот колёс, блеск полированных сбруй, сверкающие кони и расшитые тюками телеги предвещали приезд кого-то важного. Люди выбегали на улицу — кто с радостью, кто из любопытства. Дети махали руками, женщины спешно поправляли прически и прятали руки в передники. Даже мужчины — сдержанные и молчаливые — кивали Ульмару с уважением.
Ему было двадцать шесть, но держался он, будто ему принадлежит полмира. Высокий, широкоплечий, с черными как смоль волосами, собранными в низкий хвост, и улыбкой, которая казалась слишком безупречной, чтобы быть настоящей.
— Мои дорогие! — воскликнул он, спрыгивая с повозки. — Рад вернуться в этот милый, добрый, забытый богами уголок.
Толпа загоготала — фраза прозвучала как комплимент.
— Через неделю устраиваю пир для всей округи. Я угощу каждого. Будет вино, музыка и мясо столько, что даже Волмар не встанет из-за стола!
— Пир! — радостно подхватили в толпе.
Элара стояла поодаль, прислонившись к дереву. Взгляд у неё был скучающий.
— Приторный. — пробормотала она.
— Что? — Лада, стоявшая рядом, повернулась к ней, сияя. — Ты с ума сошла? Он же прекрасен! Взгляни, как он улыбается!
— Да. Словно влюблен в самого себя.— Элара скривилась. — А ядовитые змеи тоже красиво извиваются, это не значит, что их стоит гладить.
— Ты всё портишь.
Лада надулась, но не перестала наблюдать за Ульмаром. Его светлая рубаха плотно облегала тело, на солнце играл дорогой кинжал у пояса. Он явно знал, как произвести впечатление. И умел пользоваться этим.
⸻
Позже в тот же день Элара и Кайран тренировались у старой изгороди.
Отец сделал для них грубую мишень — деревянную балку с набитыми на неё яблоками. Луки были простыми, но верными. Элара с детства любила это оружие: в нём было что-то точное, бесстрастное.
Тьфу!
Стрела вонзилась прямо в яблоко. За ней вторая. И третья. Пять целей — пять попаданий. Быстро, без паузы.
Кайран пропустил два.
— Ну конечно. Малявка снова лучше меня, — пробормотал он, складывая лук.
— Может, это ты просто плохо целишься? — усмехнулась Элара, и уже знала, что сейчас будет.
Кайран, не раздумывая, рванул к ней с глумливым рёвом:
— А ну стой! Это были твои последние слова в этой жизни, малявка!
— Ха! Попробуй догони!
Они неслись по траве, смеясь, уворачиваясь друг от друга, будто были снова детьми. И на мгновение весь мир исчез — остались только брат и сестра, бегущие навстречу ветру и собственной свободе.
⸻
Вечером отец подозвал Элару к себе.
— Ты быстро растёшь, — сказал он, не глядя, пока выбирал книги с полки. — И не только телом. Но ум — это не менее важная часть силы.
Он протянул ей два тома — один с выцветшей обложкой, другой — новее, с золотым гербом.
— Истории Великих Домов. Политика, интриги, войны, договоры. Ты должна понимать, как устроен наш мир. Не просто драться — думать.
Элара приняла книги с благоговением.
— Это... интересно. Правда.
— И опасно. Но время пришло.
— Какое время? — Не успела спросить Элара, как отец ушёл.
Она пожала плечами и провела пальцем по тиснению на обложке. Серебряный грифон, символ Дома Хартен, смотрел на неё с недоверием. Грифон, как и она, был чем-то двойственным — и крылатым, и когтистым.
⸻
Ночью, когда в доме всё стихло, Элара поднялась с постели.
Амулет — тот самый, что дал ей Маарис — чуть тёплый на груди. Он звал её. Тихо, настойчиво.
Она скользнула в лес. Луна освещала путь. Где-то рядом шагала тень.
— Готова? — раздался голос наставника из темноты.
— Да.
— Сегодня ты попытаешься управлять тем, что не можешь коснуться. Не физически. Только своим намерением.
Маарис бросил на землю гладкий серый камень. Не большой, не маленький.
— Попробуй.
Элара вытянула руку. Сжала зубы. Внутри что-то загудело — знакомый жар, мощь, как дикий зверь под кожей. Камень вздрогнул. Сдвинулся. Подпрыгнул.
— Хорошо.
Следующей была тяжёлая железная подставка от старого костра. Элара сосредоточилась. Магия бурлила, сжималась — и вдруг вырвалась.
Глаза обожгло.
— А-а... — выдохнула она, и согнулась.
По щекам текли алые слёзы.
Маарис тут же оказался рядом. Присел, касаясь её лба.
— Всё хорошо. Это... бывает. Ты переусердствовала.
— Это больно, — прошептала она, дрожа.
— Я знаю. — Его голос был почти ласков. — Но не спеши. Магия — как яд. В нужной дозе она лечит. В лишней — убивает.
⸻
Этим же вечером, когда Элара вернулась, трое снова оказались у камина — она, Кайран и Лада. Горел свет, пахло липовым чаем и немного — корицей.
Они вспоминали, как Лада в три года убежала с козлёнком в лес, чтобы "освободить его от несправедливости".
Как Элара однажды залезла на крышу, чтобы выманить оттуда воробья, которого якобы "похитили духи".
Как Кайран пытался научиться играть на флейте и свалил с полки весь фарфор, когда выдохнул слишком сильно.
Смех был негромким, но настоящим. Тепло от очага доходило до самых костей.
И пусть за окнами шёл дождь, пусть в деревне гуляли зазубренные улыбки и готовились пышные пиры — в этом доме было что-то куда важнее.
Было — настоящее.