Тростник в солнечном мареве
*Изумрудные холмы дома Мел'Арн.
Теплый вечер на юге затихал под шепот трав и золотистый свет заходящего солнца. Изумрудные холмы - самое солнечное место в королевсте, принадлежащее дому Мел'Арн, вассалам Лауреллинов. На террасу старого оранжерейного сада ступила Мариана Мел'Арн — босиком, в простом зелёном платье, запятнанном пыльцой и землёй. Её рыжие волосы слабо раскачивались за спиной, а на поясе звенели стеклянные пузырьки и ножницы с бронзовым лезвием.
Она присела у поросшего мхом камня, склонившись над едва заметным ростком. Стебель дрожал, словно угадывая силу, приближающуюся к нему.
— Ты всё-таки пророс... — прошептала она, почти с благоговением. — Три недели ожидания, и вот ты — живой, упрямый, вольный...
Она осторожно коснулась листа, проводя над ним ладонью, не касаясь — позволяя магии земли ощутить пульс растения. Из-под её кожи струилась энергия, мягкая, терпкая, как запах мокрой коры. Росток начал крепнуть, распрямляться, тянуться к её руке.
Мариана улыбнулась, и в этой улыбке было больше силы, чем в любом боевом заклятии. Пятнадцать лет назад умнейшая травница Тэя Мел'Арн явила на свет Мариану, которая унаследовала от матери сильнейшую магию земли и исцеления, а так же безусловную доброту и терпимость.
— Ты станешь частью лекарства для Лиарен. Только не подведи меня, — сказала она, и срезала листья — ровно столько, сколько позволяла природа.
За её спиной раздался мягкий голос:
— Ты снова говоришь с травами, сестрица?
Мариана обернулась — на тропке стоял Гаэль, скрестив руки. Он наблюдал с тем самым выражением, каким смотрят на нечто, одновременно странное и священное. Ее брату пришлось нелегко. После смерти их родителей во время войны Мауров за строн, десятилетний Гаэль остался один на руках с двухлетней сестрой. Будучи юнцом он стал лордом изумрудных холмов, из-за чего ему пришлось рано повзрослеть. Заботясь о маленькой сестре он заменил ей отца, которого она толком и не помнит. Гаэль рассказывал ей о героической смерти родителей, защищающих своего короля от плохих людей и всегда повторял, что она должна гордиться ими.
— Если с людьми не всегда срабатывает — почему бы не поговорить с теми, кто не врёт? — ответила она, поднимаясь.
— Ты становишься всё сильнее, милая леди, — сказал он. — И всё загадочнее. Когда-нибудь твои зелья станут оружием.
— Нет, — спокойно ответила Мариана. — Моё оружие — это жизнь. Я не приношу вред, я лечу. Даже в этом мире. Тебе не стоит забывать данное богами предназначение нашего рода.
И в её голосе не было ни тени сомнения.
____________
Рассвет. Первые лучи солнца уже приятно грели лицо. Мариана шла с лёгким мешком за плечами и узелком трав. Она всегда просыпалась с рассветом, чтобы собрать как можно больше трав для людей в госпитале, находившемся в большом крыле замка. Туда привозили раненых или покалеченных людей, зная, что Мел'Арны оказывают помощь даже простолюдинам.
— Осторожней, Тальмир, — шептала она маленькому духу земли, что следовал за ней, мерцая в траве зелёным свечением.
Она почувствовала зов. Он был тих, как порыв тёплого ветра, — призыв раненной жизни. Это была её особенность, её дар: растения, земля, сама магия шептали ей, когда где-то страдала плоть.
Мариана свернула с тропы. Под ветвями кривого орешника, в неглубокой лощине, лежал юноша. Кровь покрывала его бок и стекала на потрескавшуюся почву, но меч всё ещё был сжат в его руке. Его кожа была покрыта пылью, волосы спутаны, лицо исцарапано, но в нём было что-то — неугасшее пламя.
В девушке проснулась решимость. Она всегда верила, что каждая жизнь – священна и боги наградили их род даром для того, чтобы помогать тем, кто сам себе помочь не в состоянии.
— Ты ещё не умер, — сказала она, опускаясь на колени.
Он не открыл глаз, но едва заметно шевельнулся.
— Молчи. Я с тобой.
Она вынула нож и осторожно разрезала тунику. Рана была рваной, но не смертельной, если действовать быстро. Мариана положила ладонь на землю и прошептала несколько слов на высоком Ол'Энтарском. Из земли поднялись корни, тонкие как нити, и протянулись к её пальцам. Она вызвала силу, пустила её в настой, намочила в нём ткань и наложила на рану.
Леоран застонал, его губы дрогнули.
— Тише... — её голос был тих, как лесной ручей. — Всё пройдёт.
Она работала весь день и всю ночь. Снимала жар листьями дренны, заваривала корень лилового верена, прикладывала мази, шептала — и душа раненого не ускользала в тень.
Когда наступило утро, и свет скользнул по его лицу, он открыл глаза.
— Где я?..
— В живых, — ответила она, улыбаясь. — И в долгу перед чародейкой из дома Мел'Арн.
Он попытался подняться, но её ладонь мягко опустила его обратно.
— Ты ещё слишком слаб. Я — леди Мариана Мел'Арн. А ты?
— Леоран... Я служил под знаменем... — его голос осекся, воспоминание врезалось болью. — Но всё сгорело...
Мариана молча кивнула. Он был одним из простых воинов, чья жизнь нередко сгорала за амбиции великих. Она не расспрашивала. Он сам расскажет, когда будет готов.
— Отдохни. Земля здесь добра, пока я рядом.
И в её словах было больше, чем просто забота. Было обещание — пока он дышит, пока земля под ним держит тепло, она не даст ему исчезнуть.