Тень над Камреденом
*Северная деревня Камреден.
Ветер с гор спускался в долину, напоминая дыхание древнего зверя, который вот-вот проснётся. Он пах снегом, мхом и пеплом — тем, что было забыто, но не исчезло.
На крыше старого сарая, будто на сторожевой башне, сидела Элара — тринадцатилетняя девочка с косами, как у воительниц древности, и взглядом, слишком взрослым для её возраста. Она прицеливалась. Сосредоточенно. Без дрожи в руках.
Стрела сорвалась с тетивы — сухой щелчок, и дерево застонало, пробитое в сердце.
— Опять, — отозвался снизу голос.
Кайран, её сводный брат, высокий, жилистый, с вечно растрёпанными волосами и лёгкой усмешкой, вышел из-за угла.
— Смотри, как бы не пришлось прятать тебя от лордов за нарушение кодекса стрелков.
— Они не узнают. Я — бастардка. Нам можно, — ответила Элара, спрыгивая с крыши, и приземлилась мягко, почти бесшумно.
Стрельба из лука – её любимое занятие. Уже в девять лет она уверенно натягивала тетиву, а в десять попадала во все цели. Отец говорил, что у неё талант.
— Отец хочет, чтобы ты пошла в лес. Хворост, как всегда. Лада сказала, ты опять сбежала до завтрака.
Имя Лады всегда отзывалось в сердце с теплом.
Она была тише рассвета. В ней была доброта, не ослепляющая, но мягкая, как утренний свет. Хотя ей всего четырнадцать, в её походке, в словах, в каждом взгляде — была уверенность, словно она родилась среди благородных леди и принцесс.
— Просто не люблю овсянку, — пробурчала Элара, отряхивая ладони.
— Ты не любишь ничего, что не похоже на дичь, — усмехнулся Кайран. — Пошли. Или опять будешь сидеть у своего проклятого камня?
Элара молчала.
Камень. Серый, влажный, в форме полумесяца. Он лежал у ручья, будто сторожил что-то древнее. Она часто сидела там одна. Там было... странно спокойно. Как будто кто-то знал её. Как будто кто-то ждал.
В доме пахло хлебом и пеплом. Отец стоял у печи. Молчаливый, с жёстким лицом и шрамом от скулы до шеи, он редко говорил о чувствах. Но глаза... в них иногда вспыхивало что-то тёплое, что-то, чего Элара не понимала, но чувствовала.
— Ты снова была у камня? — тихо спросила Лада, заметив на её одежде следы влаги.
Элара отвела взгляд.
— Там тише.
Отец подошёл и протянул деревянный меч.
— После дров — на поле. Ты больше не сражаешься как девчонка, Элара.
— Отец, но я девчонка, — ухмыльнулась она, принимая оружие.
— Тем более.
___________
Ночью Элару разбудил звук — не внешний, а внутренний, как будто в груди потрескивали угли. Тело было горячим, пот липкими каплями стекал по вискам, и каждый вдох казался тяжелее предыдущего.
В комнате было тихо. Лада спала рядом, склонившись набок, её лицо было почти прозрачным в свете луны. Элара не хотела будить её. Она не хотела, чтобы кто-то видел.
Она села, сжала пальцы.
Опять.
Жар был не болезнью — он жил в ней. Что-то рвалось наружу, как будто её плоть больше не могла сдерживать то, что внутри. И тогда... между ладонями вспыхнула тонкая искра. Яркая. Пульсирующая. Живая.
Она подавила вскрик, зажала рот рукой. Сердце колотилось, как бешеное. Ей показалось, что весь дом должен был проснуться от этого огня. Но никто не шелохнулся.
«Если кто-то узнает...»
На севере чародеев не жаловали. После прихода к власти дома Маур и так натянутые отношения между людьми и чародеями стали совсем плохи. Ближе к столице простолюдины не могли открыто показывать свою неприязнь, но на севере, где даже лордом и хранителем земель был обычный человек, чародеев боялись и не подпускали близко. Эларе казалось, что их даже ненавидят.
Она встала, натянула куртку поверх ночной рубашки и тихо выскользнула наружу.
На улице было холодно. Воздух был колким, как лёд, но внутри всё горело. Она шла к ручью. К камню. Её тайному месту. Там, у воды, было легче дышать.
И тогда он появился.
Мужчина вышел из темноты, как будто сам был её частью. Высокий, в простом плаще, но не походный вид выдавал в нём странное — движения были выверенными, слишком точными.
— Не бойся, — тихо сказал он, поднимая руки в жесте мира.
Элара отступила на шаг, ладонь на поясе, где висел меч. Быстро окинув взглядом мужчину она подметила, что тот совершенно безоружен. Ни меча, ни кинжала, ни даже ножа.
— Кто вы?
— Никто. Пока что. Но я могу помочь тебе... перестать бояться самой себя.
Её сердце застучало чаще.
— Ты... следил за мной?
— Я ждал. Ты — искра. И теперь ты разгораешься.
— Я... я не... — слова застревали. — Я не ведьма!
Он усмехнулся едва заметно.
— Огонь не спрашивает, хочешь ли ты быть его носителем. Он просто живёт в тебе. И рано или поздно... сожжёт всё, что ты любишь. Или ты научишься говорить с ним.
Она колебалась. Он не угрожал, но в нём было что-то опасное. Что-то такое, от чего не отмахнёшься.
— И что... вы хотите взамен? — спросила она, чувствуя, как дрожат пальцы.
— Всему своё время, Элара. — произнёс он со странным спокойствием.— Пока что — просто позволь мне показать тебе, как выжить. А позже... возможно, ты вспомнишь, что за тобой есть долг.
Она замерла.
— Я... не знаю. Мне нельзя. У меня семья. Они...
— Они не должны знать. И ты не должна умирать ради тайны, которую они и сами не понимают.
Он достал из-под плаща небольшой резной амулет, на цепочке из чернёного серебра.
— Если решишь — надень это. И я приду.
— Я не знаю, кто вы.
— А ты не узнаешь, пока не будешь готова. Но поверь: ты уже слишком близко к краю. И если ты сорвёшься — никто не спасёт ни тебя, ни их.
Он исчез так же тихо, как появился.
Элара осталась одна. Держа амулет в ладони, чувствуя, как он обжигает кожу.
_____________
Утро было серым и колючим. Снег пока не выпал, но воздух уже щипал за щёки, будто зима дышала в лицо. С деревьев срывались последние жёлтые листья, шурша под ногами.
Элара снова проснулась раньше всех. Лада сопела во сне, спрятав нос под одеяло. В доме было тихо, только угли в очаге едва светились.
Она вышла во двор, натянув старый плащ, и быстро двинулась к лесу.
Маарис, её странный наставник, ждал у старой ели, точно в том месте, где тропа сгибалась к реке.
— Смотришь на меня, будто ждал, что я не приду, — сказала Элара, подойдя.
Он не снял капюшона. Только ответил, как всегда, спокойно:
— Я просто наблюдаю, как ты делаешь выбор. Каждый раз.
Уроки начинались всегда с одного и того же: тишина, дыхание, осознание.
Но сегодня он велел ей зажечь пламя, и удержать его.
— Помни, ты не вызываешь его силой. Оно приходит через тебя. Ты — не источник. Ты — канал.
Она сосредоточилась, сжав ладони. Тепло окутало пальцы. Пульс. Внутри — искра. Потом — пламя, крошечное, но яркое, танцующее над её кожей.
— Хорошо, — сказал он. — А теперь — погаси.
Она напряглась. Но магия — живая. Пламя дрогнуло... и вспыхнуло сильнее. Словно не хотело уходить.
— Элара, — его голос стал твёрже, — останови.
Она зажмурилась, силой воли вдавливая жар обратно вглубь себя. Огонь исчез, оставив дрожь в груди.
— Это не просто, — выдохнула она.
— Никто не говорил, что будет просто. Но ты должна научиться управлять. Не контролировать — понимать. Иначе однажды...
Он не договорил. Но она поняла.
⸻
В деревне всё было... как обычно. Холодно. Тихо. Враждебно.
Женщины шептались за спиной, мужчины — просто не замечали. Или делали вид. Только Лада, Кайран и отец Зейн были ей по-настоящему близки. Остальные... боялись. Или презирали. Хотя никто вслух не говорил почему.
"Слишком дикая."
"Глаза — странные."
"С ветра пришла, с ветром и уйдёт."
Жители деревни распускали слухи о том, что жена Зейна, которую скосила хворь после рождения Лады погибла из-за Элары.
Элара слышала это. Даже если они думали, что она не слышит.
Возле колодца собрались деревенские мальчишки. Они были старше, грубее, уверенные, что им всё дозволено. Среди них — Сив, сын кузнеца, и двое его прихвостней.
Она хотела пройти мимо. Но Сив шагнул ей навстречу, преградив путь.
— Что, опять из леса, дикарка? С деревьями, небось, болтала?
Элара остановилась. Сердце сжалось. В груди — знакомая дрожь.
— Уйди, — сказала она, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
— А то что? Убьешь меня взглядом? — хохотнул он, делая шаг ближе.
Его друзья заржали.
— Или наколдуешь бородавки?
Она молчала. Но внутри что-то поднималось. Не страх. Жар.
— Слышал, твой отец забрал тебя у мертвой матери-шлюхи.
Сив резко толкнул её плечом.
— Говори, дикарка. Ты вообще умеешь говорить, или шипишь, как гадюка?
Элара дернулась. Рука сжалась в кулак. Пальцы горели. Она уже давно привыкла к выходкам местных мальшек. Ее совершенно не задевало то, что они говорят о ней, но когда дело касалось родных, Элара не могла оставаться столь же непоколебимой. Один раз она сломала нос одному из мальчишек. То, с каким визгом он бежал к лекарю было незабываемым зрелищем. Над этим идиотом еще месяц насмехались, а к Эларе без напарников больше никто не подходил.
Она почти ударила. Почти.
— Элара! — раздался голос.
Кайран.
Он вылетел словно буря. Крупный, жилистый, на голову выше мальчишек. Его часто побаивались, ведь весь его вид говорил о том, что ему не составит труда начистить физиономии парочке идиотов. Он толкнул Сива в грудь, тот едва устоял.
— Отойди от неё, Сив.
— Ты что, с ума сошёл?! — взвизгнул тот. — Она...
Хлоп!
Кулак Кайрана врезался в его лицо, и Сив рухнул в грязь.
— Ты понятия не имеешь, от чего только что спасся, — процедил Кайран, тряся кулаком.
Сив поднялся, выплёвывая кровь.
— Ты пожалеешь. Вы оба. Когда Орден придёт — первыми заберут вашу тварь!
Он убежал, под свист насмешек собственных дружков.
Элара стояла, дрожа. Не от страха. От жара, который она едва удержала. Магия всё ещё копошилась в венах, как огонь под кожей.
Кайран повернулся к ней, мрачный.
— Ты не должна терять контроль. Поняла?
— Он оскорбил мою мать и собирался ударить.
— Я видел. И ты бы справилась. Но не этим... не тем способом. Если бы ты... они бы поняли. Все. Всё.
Элара опустила голову. Она знала. Он прав.
— Это было... близко, — прошептала она.
— Я знаю. Потому я и рядом.
Он обнял её одной рукой за плечи и повёл домой.
⸻
Ночью, лежа в темноте, Элара не спала. Огонь внутри затих, но не исчез.
Маарис сказал, что пламя не враг.
Но сегодня...
Она поняла: оно может стать врагом для всех, кого она любит.
И потому — она должна научиться управлять им.