Юность

Мне кажется, у многих людей есть доля мазохизма. Все мы любим ковырять старые раны, а иногда, ещё незажившие. Я вот люблю смотреть на моделей в журналах. В комоде возле кровати их целая коллекция из разных редакций. Мама думает, что я читаю интересные статьи в них, но, чёрт возьми, что может быть интересного в женском журнале? Как выщипывать брови? Как подобрать сумку к цвету трусов? Или может быть, как вернуть бывшего парня своей подруги? Честное слово, там нет ничего полезного. Но рассматривать стройных и красивых девушек в глянцевых журнал уже что-то вроде хобби. Мне до них далеко.

Получив дозу моделей, я пошла, получать дозу таблеток, поддерживающих мою жизнь. Уже почти неделю я придерживаюсь диеты, конечно, не идеально, но всё-таки стараюсь. На первом этаже повторяется ежедневная картина, но среди этого бреда я не замечаю младшую сестру. Наверное, уже отправилась на пробежку.

– Энн, ты не видела мой ремень? – спрашивает папа.

– А мои часы? – в тон ему кричит Томас. – Я без них не пойду. Мне нужны мои часы. Вчера я их положил на диван.

– Зачем вообще класть их на диван? – тихо проговариваю я, решаясь помочь бедным мужчинам.

Кейт никогда этого не делает, и правильно.

– Энн, не помогай им, сами виноваты. Лучше отнеси Поппи таблетки и спроси, будет ли она завтракать.

– А что случилось?

– Она простудилась. Придётся везти её в больницу, – по лицу Кейт было видно, что она очень беспокоится за дочь. Поппи всегда тяжело переносит болезни.

Я взяла лекарства и пошла наверх. Комната Поппи была не типична для девочек её возраста. Не было розовых обоев, мягких кресел и огромного количества игрушек. Она предпочитала минимализм. Сестра, укутавшись одеялом, обнимала единственную мягкую игрушку в её комнате – фиолетового бегемота. Она не спала, но глаза её были стеклянным.

– Тебе надо позавтракать, – проговорила я, протягивая ей ложку с микстурой. Поппи приняла лекарство, но от завтрака отказалась. – Ты же знаешь, тебе нужны силы. Разве ты не хочешь поступить в военное училище?

Это всегда работает. Поппи ничего не остановит перед поступлением, в том числе и болезнь. Я хотела помочь ей одеться, но та отмахнулась, утверждая, что в училище помогать никто не будет. Когда сестра заправила свою кровать, я заплела её длинные волосы, и мы пошли завтракать.

Сегодня я одна ехала с Арчи, Кейт пришлось увозить Томаса, а потом в больницу с Поппи. Арчи спрашивал меня об учёбе, друзьях и парнях. Последний пункт его больше всего заботил. Он мне часто напоминает, каким должен быть мой мужчина. Вот она военная закалка.

На уроках я была немного рассеянной. После вчерашнего прихода Инесс, всё стало каким-то другим, хотя может, я себя просто накручиваю. Когда я подходила к шкафчикам, то видела Инесс вместе с Холденом, они что-то обсуждали, пока девушка брала учебники, а потом разошлись в разные стороны. После второго урока я спустилась в комнату отдыха, намереваясь перевести дух и морально подготовиться к уроку английского. Там, на одном из диванчиков в обнимку сидела парочка, они что-то обсуждали, не обращая внимания на окружающих. Я решила позвонить маме, чтобы узнать как Поппи, но ко мне подсел Мэттью Лонгман.

– Что надо? – спросила я, на секунду оторвавшись от мобильного, но тут же продолжила набирать номер.

– Как что? – удивился парень. – Если ты не помнишь, мы вообще-то теперь пара.

Я с ужасом осмотрела его, не понимая, что он говорит.

– Ну, психолог нас объединил, – видимо он пытался пошутить.

– Да, точно, я забыла. Подожди секунду, мне надо позвонить.

Я начала разговаривать с Кейт под любопытным взглядом Лонгмана. Как только я узнала, что с сестрой всё хорошо, я убрала телефон в карман и повернулась к парню.

– Чем займёмся? – спросил он, я лишь пожала плечами. – Ты ходила в столовую?

К сожалению, Мэттью решил потащить меня именно туда. Он набрал себе целый поднос, я же ограничилась салатом. За столом он начал мне рассказывать какой-то фрагмент своей жизни, из которого я ничего не поняла.

– Если бы не он, я бы тогда упал. Глупо, да? – парень ждал от меня реакции.

– Ты не обижайся, но я ничего не поняла, – сказала я, тыкая вилкой в листья салата. – Если честно, я не очень-то уловила смысл этого задания от психолога.

– Расслабься, я тоже ничего не понял.

– Слушай, Мэттью, ты же понимаешь, что мы с тобой вряд ли станем друзьями. И я понятия не имею, зачем психолог предложил нам пообщаться. Я не думаю, что у нас есть что-то общее, – сказала я, засунув в рот кусочек курицы. Мясо было отвратительным на вкус, но выплюнуть его мне не позволяли манеры.

Улыбка с лица парня спала.

– Да какая вообще разница? Почему бы нам не стать друзьями? Вот просто начать общаться с человеком так, как будто вы с ним сто лет знакомы. Тебя разве что-то останавливает? Меня нет. Будем друзьями?

Мэттью протянул свою ладонь для рукопожатия. Я понимала, что он прав. Возможно, так и нужно заводить друзей. Возможно, у меня, наконец, появится друг. Я пожала его ладонь и Лонгман вновь улыбнулся. Мы начали обсуждать какой-то бред, иногда было непонятно, потому что мы не знали многие факты друг о друге, но за то было весело. Со звонком мы разошлись. На английском я опять чуть не поругалась с учителем, потому что мы опять проходили не английский, а эльфийский.

После уроков я пошла в библиотеку, чтобы сделать домашнее задание. Не хотелось нести тетради домой. Да и Мэттью предложил пойти домой вместе, надо было его дождаться.

В библиотеке было почти пусто, здесь редко бывают посетители. За столиком у окна сидели Мэй и Хелен. Я решила сесть подальше, чтобы они меня не заметили, но мне это не удалось. Лонгман увидела меня и шёпотом позвала к ним. Хелен видимо делала домашнее задание, а Мэй читала книгу по архитектуре 19 века, хотя, наверняка, просто рассматривала картинки. Возле них была маленькая пачка печенья, которую они пододвинули поближе ко мне, но я не стала брать.

– Тоже рано уроки закончились? – спросила Мэй. Я кивнула. – Мы уже думали, что у нас что-то с расписанием случилось.

Дальше мы в тишине занимались своими делами, и лишь иногда в пустом зале раздавалась вибрация телефона Лонгман. Ей видимо писали сообщения, но она не отвечала. Когда ей, наконец, надоело, она просто отключила телефон и вновь начала смотреть в книгу. Сделав химию и математику, я перешла к английскому, мечтая об убийстве миссис Мейсен.

– Кто у вас ведёт английский? – неожиданно для самой себя спросила я.

– Мейсен, – в голос ответили девушки.

– И как она вам? Понимаете что-нибудь на её уроках? – может быть, это я одна такая глупая и не понимаю английский.

– Я просто как-то понимаю английский на уровне интуиции, а её не слушаю, – начала Мэй. – Она выбирает тяжёлые методы для объяснения материала.

– А я вообще уже ничего не понимаю, и не только по английскому, – возмущалась Хелен, агрессивно перечёркивая всё в своей тетрадке.

Мэй решила помочь нам с Хелен, и она действительно знала это. Конечно, объяснила совершенно другим способом, но он работал. А это главное.

Мэттью предложил пойти домой вместе, нам было в одну сторону. Он говорил о том, что чувствует сильную сонливость, и скорее всего, если он сегодня коснётся головой подушки, то уснёт на несколько дней. А я поделилась своим самочувствием, которое предупреждает меня о возможном обмороке. Но я всё ещё надеялась, что мне просто холодно. До моего дома мы опять болтали не о чём, такие беседы были ненавязчивые. Мне начинала нравиться такая дружба.

Попрощавшись с Лонгманом, я зашла домой, а он пошёл дальше. Пройдя на кухню, я увидела бодрую Поппи, которая сидела за столом и читала книгу вслух, а мама готовила и слушала рассказ. Она всегда просит Поппи читать ей, считая это полезным для обеих.

– Как себя чувствуешь? – спрашиваю я у сестры, наливая себе воды. Начинала кружиться голова.

Поппи рассказывает, как её осматривал врач, как они съездили с мамой в аптеку и какие лекарства ей помогли. Поппи очень впечатлительный ребёнок, простой вынос мусора может превратиться для неё в увлекательное путешествие. Она до сих пор может увлечённо рассказывать о военном лагере.

– А ты как провела день? – спрашивает сестра. – Ты какая-то весёлая и улыбаешься – у Поппи засветились глаза. – Ты что, влюбилась?

Я засмеялась.

– Нет, мелкая. Просто сегодня у меня появился дру...

В глазах потемнело, а в ушах начало звенеть.

– Энн? Энн?