Юность

Было бы глупо не догадаться, что белый потолок, стены и запах спирта символизируют больницу. Это одно из моих нелюбимых мест, в которых я просыпаюсь. Я приподнялась, осматривая обстановку вокруг. Перед койкой стоял диванчик, на котором дремал папа. Ему всего 42 года, но морщины на лице и синяки под глазами прибавляют к его возрасту не меньше десятка. Но его можно понять, папа уже восемь лет не может спокойно спать. Ровно восемь лет назад наша семья попала в серьёзную аварию, где погибла моя мама. А потом на отца навалились огромные проблемы, которые уничтожали его раз за разом. Но когда два года назад мы с Лили вновь попали в аварию, папа больше не был похож на себя. Каждый день я наблюдаю, как боль пожирает его изнутри, и он не может с ней бороться. Обычно говорят, что мужчинам легче пережить такие проблемы, но это всё враньё. Женщинам в этом плане можно устроить истерику и это хоть на пару часов даст облегчение, но мужчинам с детства вбивают в голову, что они не могут плакать. Так они и держат всё в себя, уничтожая себя изнутри. Но я знаю что, когда мы с сестрой лежали в реанимации папа не сдерживался – он плакал.

А сейчас ему вновь приходится сидеть перед кроватью, где без сознания лежит его ребёнок. Наверное, я ужасная дочь, раз заставляю папу снова вспоминать те ужасные дни его жизни. Ведь это я продолжаю игнорировать его советы и просьбы сходить к врачу. Я снова всё порчу.

Я тихо встала с кровати и вышла из палаты. Эту больницу я выучила уже наизусть, а медсёстры не удивляются, когда я сама вытаскиваю себе капельницу и иду гулять по коридорам. На самом деле, я не прогуливаюсь, а иду за кофе. После препаратов, которые мне здесь колют, я всегда жутко хочу есть, так что я иду до автоматов с едой, беру себе шоколадный батончик и кофе для папы, а потом возвращаюсь в палату. Как только, я захожу в палату, сонный Джек просыпается от бодрящего запаха кофе и везёт меня домой, по дороге покупая кучу еды.

В этот раз всё повторяется по такому же сюжету, но когда я зашла в палату, отец уже проснулся и стоял возле окна.

– Ты меня не дождался. Твой латте, – я подаю ему пластмассовый стаканчик с горячим напитком, на что он сдержанно благодарит меня. Весь его вид говорит о том, что сейчас будет серьёзный разговор. И не надо быть экстрасенсом, чтобы не понять, о чём он будет.

– Рейчел, так больше продолжаться не может, и ты сама это понимаешь. Я не могу больше слышать, как мне звонят с больницы и говорят, что мою дочь привезли в обморочном состоянии. Такие звонки каждый раз заставляют моё сердце обрываться. Ты должна пойти к врачу и это уже не обсуждается. Я устал от твоих пустых обещаний.

– Да, прости, я знаю.

Джек тяжело вздохнул и отвернулся к окну. Он попросил меня собраться, а сам пошёл к доктору.

Мои пожитки здесь были невелики: одежда, обувь и школьная сумка. Вчера после тренинга я зашла в библиотеку, чтобы подготовиться к завтрашней контрольной, но мой организм решил протестовать, отключив меня.

Так, стоп. Контрольная. Я включила телефон, чтобы посмотреть время. Было только шесть утра, я ещё успею. Но на телефоне было всего пять процентов зарядки, что привело меня в истерику. Я вылетела из палаты и побежала к регистратуре, где стоял отец.

– Папа, быстрее пошли в машину, у меня сейчас телефон отключится, – кричу я, пробегая мимо него и устремляясь к выходу.

Тот, зная, что без телефона я проживу максимум пять минут, уже отключает сигнализацию машины, чтобы я благополучно подключила прибор к зарядному устройству.

Через две минуты выходит он сам и садится в машину, смотря на моё облегчённое лицо.

– Я уверен на девяносто восемь и восемь процентов, что без телефона ты умрёшь, – проговорил Джек, выезжая с парковки.

В половину восьмого я была уже в школе. То, что я всю ночь провалялась в больнице под успокоительными препаратами, не отменяет всех моих школьных обязанностей. Особенно контрольная по химии, которую миссис Розваль проведёт сегодня по общему материалу за предыдущие месяцы. Хотя, мне кажется, что назначать контрольную работу в начале четверти это издевательство. Но члену школьного совета приходится делать вид, что всё так и должно быть.

Преодолев толпу на входе, которая обсуждала последние новости школы, я прямиком направилась в зал для собраний школьного совета. Там уже были Маркус Сондер – глава совета и Эвелин О'Хара – его девушка, тоже член совета. Они, как говорится, сладкая парочка, которая везде ходит вместе. До того момента, как они начали встречаться, Маркус был отличным главой школьного совета, но после того, как в его жизни появилась Эвелин, ему просто снесло голову. Даже вместо креативной и находчивой Дейзи на место в школьном совете, он взял свою девушку. Не то, чтобы я была против их любви, но я предпочитаю правило: «на работе никаких отношений с коллегами». На моё приветствие они даже не ответили, слишком углублённые друг другом. Следом за мной зашли и остальные: Анна, Тео и Леон. Из нас пятерых была отличная команда, пока не появилась Эвелин и не снесла голову нашему главе.

Анна села рядом со мной, бросая осуждающий взгляд на сладкую парочку.

– Интересно, они вообще заметили, что мы здесь или нет? – спрашивает она, хотя прекрасно знает ответ. Девушка положила на стол свой блокнот и заправила рыжую прядь волос за ухо. – Ты подготовилась к контрольной по химии?

– Вчера мне это не удалось, было слишком много других дел, – трудно сказать ей, что сначала я просидела на «собрании алкоголиков», а потом попала в больницу. – Я так понимаю, мы сегодня должны обсудить планы на четверть?

– Именно, – влез в наш разговор Тео. Парень отвечал за спорт в нашей школе и поэтому терпеть не мог долгого ожидания, – но видимо «мистер – влюблён – по – уши» забыл о своих прямых обязанностях.

Тео встал со своего места и подошёл к Маркусу, резко проворачивая его на стуле. Тот, от неожиданности чуть с него не свалился.

– Хей, дружище, я, конечно, понимаю, что ты нашёл свою любовь, но у нас здесь собрание. И хочу напомнить, что ты всё ещё глава школьного совета, – парень сделал акцент на «всё ещё» и сел на своё место.

Маркус, наконец, пришёл в себя и решил начать собрание.

– Итак, у нас осталось совсем немного времени до звонка, поэтому постараемся быстро со всем разобраться. Кто принёс школьный план от учителей и директора? – Маркус обвёл всех взглядом.

– Какой план, парень? – спросил Леон. Он распоряжался в трудовом секторе.

– Маркус, вообще-то, ты этим занимаешься, – пояснила Анна, которая не могла остановиться щёлкать ручкой. Она постоянно так делает, когда начинает злиться.

– Что? Но я же попросил вас забрать его. Я был занят, – пробормотал Сондер, посматривая то вниз, то на нас.

– Ты никого из нас ни о чём не просил, – ответила я. – На каникулах ты пропал и ни с кем из нас не связывался.

– Так, всё понятно, ребята, – Тео встал из-за стола, забирая с него свой блокнот. – Собрание переносится, так как наш глава забыл о своих обязанностях.

Парень, собрав вещи, вышел из кабинета. Вслед за ним Леон, а потом и мы с Анной. Вчетвером мы направились на второй этаж.

– Стойте, – Тео подошёл к подоконнику, опираясь на него, – так продолжаться больше не может. Я надеюсь, что вы меня поддержите в моей идее.

– Что ты придумал? – спросил его Леон, который, раскачиваясь из стороны в сторону, перебирал записи в своём ежедневнике.

– Я считаю, что Маркуса нужно отстранить от должности. По сути, они с Эвелин ничего не делают. Все свои обязанности он перекинул на нас. Думаю, единственный вариант – отстранить их.

– Я согласна с тобой, Тео, – сказала я, – но чтобы его отстранить, надо проводить слушанье. А с этим будет много проблем.

– Необязательно, – вмешался Леон. – Если он сам откажется от поста, то можно обойтись без слушанья.

– Ты серьёзно считаешь, что он сам откажется? – Анна рассмеялась. – Да он скорее всех нас с постов снимет, чем сам уйдёт.

– Есть у меня одна идея, я в ней правда не уверен, но рискнуть стоит, – начал Тео. – Нас Маркус, конечно, не послушает, но Эвелин может. Правда, отсюда вытекает другая проблема – Эвелин не станет слушать нас.

Что ж, эта идея была не плохая, но О'Хара действительно не станет нас слушать. Она всегда была против нас, но ни для кого не секрет, что выполнять свои обязанности ей тоже не хочется. Поэтому, рискнуть действительно стоило.

– Кажется, я знаю, кто сможет её уговорить, – ответила я, вспоминая о вчерашнем тренинге.

Прозвенел звонок, и нам пришлось расходиться.

Мой первый урок был химия, к которой я была мало подготовлена. Хоть мои оценки и достаточно хороши, но контрольные работы всегда у меня вызывали волнение. Когда я зашла в кабинет, миссис Розваль уже раздавала листочки с заданием. Незаметно прошмыгнуть за парту мне не удалось, учительница имеет чуткий слух, улавливая малейшее движение.

– Так, так, мисс Остин, как вам не стыдно опаздывать на первый урок, так ещё и на контрольную, – женщина встала между прохода, скрестив руки на груди и выжигая во мне дыру размером с нашу вселенную.

– Извините, миссис Розваль, собрание школьного совета немного задержалось.

Услышав мой ответ, миссис Розваль смягчилась, позволяя мне сесть. Я знаю, что использовать своё служебное положение в собственных целях ужасно, но должен же этот пост приносить тебе хоть какую-то выгоду. Я села на единственное свободное место за второй партой. А моим соседом оказался Шон Келли. Он только с этого года начал ходить со мной на химию, а раньше мы с ним вообще не пересекались. Но, тем не менее, я с ним даже ни разу не говорила. Мне он всегда казался немного странным, увлечённым какой-нибудь книгой с непроизносимым названием, но его появление на собрании меня действительно удивило.

Учитель раздала всем листочки с заданием, мне попался один из тех вариантов, который она раздаёт тем, кто, по её мнению, очень силён в химии. Но мне решать такие задания ещё очень трудно, а если говорить честно – невозможно.

После физкультуры я и Анна пошли немного подкрепиться в столовую, там мы встретили Леона и Тео. Парни обсуждали насущную проблему, а именно Маркуса.

– Так кто там у тебя на примете, Рейчел? – спросил Леон, напоминая мне о разговоре перед первым уроком.

– На самом деле, я сама не уверена, что она станет нам помогать. И уж тем более не уверена, что Эвелин её послушает, – проговорила я, беря в руки черничный кекс.

– Так кто это? – продолжил Леон.

Я осмотрела столовую в поисках девушки. Убедившись, что это она, я сказала ребятам подождать и направилась к ней.

За самым дальним столиком сидела Мэй Лонгман, которая писала что-то в своей тетради. Я давно заметила, что она любит сидеть здесь в одиночестве, хотя друзей у неё было много.

Как только я подошла, Мэй подняла голову и улыбнулась. Казалось, девушка была удивлена увидеть меня. Да и я сама отвыкла от разговоров с ней.

– Привет, Мэй, можно с тобой поговорить? – спросила я, садясь напротив неё.

– Конечно. Что-то случилось? – девушка закрыла свою тетрадь, отодвинув её в сторону. На секунду мне показалось, что Мэй лишь изобразила любопытство, в душе желая поскорее уйти.

– Мне и моим друзьям из школьного совета нужна помощь.

Я вкратце объяснила ей ситуацию, и она, пожав плечами, быстро согласилась. Я уже собралась уходить, но она меня остановила.

– Рейчел, а почему именно я?

Я ожидала, что она это спросит.

– Ты же с ней общаешься, да и я знаю, что ты неплохо умеешь убеждать.

Девушка лишь посмеялась.