ПРОЕКТ СМЕРТИ

После неудачного ядерного удара Франции по городам Европейского Альянса из Парижа массово бежало правительство страны. Остаться в блокадном городе решились только двое - мэр Адрен Лефевр и министр обороны Морис Жоли. Престарелый руководитель города был человеком чести, любил свой народ и покидать страну не стал. Ему оставалось не долго, терять было нечего. Но у него была замужняя дочь, и вместе с зятем он хотел отправить ее в Америку. Он решил воспользоваться моментом и обезопасить свою семью, а сам хотел биться с Альянсом до последнего. Зять уезжать отказался, и в самолет правительства села только дочь Лефевра. Обезопасить дочь не удалось, наоборот, побег из страны лишь сгубил ее. Через несколько минут после взлета самолет потерпел крушение на окраинах Парижа, все пассажиры погибли на месте. Война, каждый день погибают люди. Горевать по дочери было некогда, нужно было спасать город.
После гибели правительства в городе была установлена временная власть, которую разделили Адрен Лефевр, Морис Жоли и зять мэра - Франсуа Жонсьер. Силами временного правительства было создано бомбоубежище под кодовым названием Париж-2, станция метро в окрестностях площади Бастилии. В подземелье города эвакуировали всех, кого только могли.
Лефевр понимал, что обстрелы будут производиться регулярно, нужно было обеспечить метро всем необходимым для проживания людей в долгосрочной перспективе. Бомбоубежище превратили в настоящий подземный город. В нем были развернуты медицинские пункты, столовые, детские сады, школы, спортивные залы, театры, палаточные лагеря. В метро имелся свет, лампы по всем близлежащим станциям питались от генератора.
Особенностью убежища являлись гермодвери, которые в случае необходимости можно было запечатать, что позволяло пережить даже ядерный удар. Такие гермодвери ничем не пробить, с ними можно пережить массовый штурм метро.
В метро находилась рота резервной армии Франции в составе 150 человек. Эти силы были предназначены для сохранения порядка в бомбоубежище, но даже этого было мало, чтобы контролировать более миллиона человек. В связи с этим в метро были установлены жесткие законы правопорядка.

Площадь Бастилии. 24 февраля, 15:00

По приказу генерала Жоли, все выжившие солдаты НАТО эвакуировались в Париж-2. Из некогда могучей миллионной армии атлантического блока в живых добрались лишь пара десятков человек. Одни из американских последних солдат дошли до площади Бастилии. Их встретили солдаты резервной армии и, убедившись в безопасности, пропустили на станцию метро. Они спускались по лестницам, освещённым тусклым желтым светом. Висели рекламные плакаты, на одном из них красовалась фотомодель Каролина Лоран, представляющая косметику L'Oréal Paris. Трех замученных американцев встретил советник Лефевра - Франсуа Жонсьер. Он был одет в черный пиджак, на шее был слегка завязан красный платок.
Перед ним стояли три солдата, они остались с голыми руками, при них не было ни оружия, не снаряжения. Утренний артиллерийский обстрел застал их врасплох, оставалось только ноги уносить. Они были запачканы кровью, но невредимы. Страшно представить, через что им пришлось пройти по дороге к убежищу.
Зная английский язык, Франсуа, разведя руками в манере Адрена, доброжелательно встретил гостей:
- Вы добрались! Настоящие счастливчики. Добро пожаловать в Париж-2, город спасения, здесь вы и проведёте остаток своих дней!
Американцы спросили недовольным тоном: "Чего?"
Франсуа усмехнулся и подметил: "Извиняюсь, неправильно выразился. Я имел ввиду, что здесь есть все для благоприятной жизни!"
Советник подошел к солдату, стоящему по центру, и, приобняв его, продолжил:
- Вы, наверное, голодны. Я отведу вас в святая святых - местный ресторан.
Американец агрессивно оттолкнул надоедливого француза, и тот без капли смущения повел солдат по станции метро.
На перронах развернуты палатки, они были буквально на каждом шагу, люди жили «друг у друга на головах», пройти пешком можно было только по железнодорожным путям. Вся станция была забита палатками, веяло потом и сыростью. Даже в тоннелях не было ни конца ни края этому городку. Кругом сидели люди. В их глазах была пустота. В основном это были старики, женщины и дети. Мужчин можно было сосчитать по пальцам, они были одеты в военную форму и устало ходили по железной дороге то в одну сторону, то в другую, с немецкими автоматами наперевес.
Франсуа спустился на пути, солдаты спрыгнули с перрона за ним. Американцы пристально следили за каждым гражданским, они не видели мирных жителей более трех месяцев и не привыкли к столь людным местам. Их охватил дискомфорт, они постоянно оглядывались назад, им нужно было контролировать каждого, не хватало лишь третьего глаза на затылке.
Пройдя по тоннелям на соседнюю станцию, из толпы людей на рельсы выскочила женщина. Она бросилась к солдатам и упала им под ноги, стала бить их по коленям и кричала:
- Американцы! Ненавижу! Все из-за вас! Верните мужа! Верните сына!
Солдаты схватили женщину и отбросили ее в сторону, все это время Франсуа лишь наблюдал, и не вмешивался. На крики уже подоспели солдаты резерва.
Женщина ударилась о каменную стену и, поднимаясь, продолжала приговаривать: "Чтоб вы все сдохли, нам жизни не дали, и я вам не дам!"
Она оскалила зубы, и с диким взглядом накинулась на солдат вновь. Она стала бить их по лицу, царапать руки, пинать в пах.
На всю станцию раздалась команда на французском языке: "В сторону!"
Американцы дернулись к стене, Франсуа отошёл от сумасшедшей. Она оказалась на путях перед двумя французскими солдатами. Они навели на нее автоматы и произвели четыре выстрела. Хлопки раздались по станции, среди людей началась паника. Резервная армия ликвидировала нарушителя порядка, Франсуа начал успокаивать жителей, крича на всю станцию что есть сил:
- Нарушитель устранен! Вы в безопасности, прошу вас успокоиться, вам ничего не угрожает!
Американцы и французы подошли осмотреть женщину. Охрана оказалась меткой, все четыре пули попали точно в голову сумасшедшей.

Адрен Лефевр отчасти был схож с Карстеном Майером. Они оба любили свой народ и работали ему на благо. Они оба являлись защитниками экологии, Лефевр поддерживал здоровый образ жизни и пропагандировал его жителям своего города. Когда немецкий канцлер набирал популярность на посту мэра Кельна, Лефевр во многом поддерживал его, даже до некоторого времени восхищался им. Он стремился провести подобную работу в Париже, но коррупция брала верх над системой. Получалось лишь отчасти. После выступления Майера в ООН Лефевр был согласен с несколькими законами проекта. Поддерживал закон природы, культуры, семьи и здоровья. Он был согласен бороться с перенаселением и экологической катастрофой. Но совершенно не поддерживал законы миграции, гражданства, правительства и суда. Он считал это откровенным фашизмом, без которого проект могли ввести во всем мире без особых проблем.
Времена изменились, в блокадном городе воцарился хаос и массовые беспорядки. Именно тогда Лефевр и Жоли пересмотрели свой взгляд на закон силы и применили его на практике. Полиции дали команду ликвидировать преступников на месте, ведь в городе больше негде было содержать арестованных и проводить суды. Благодаря этому закону преступность на улицах Парижа удалось быстро ликвидировать. Принцип сохранился и в метро, церемониться с каждым тут никто не собирался. Если возникала какая-то угроза, ее сразу устраняли.

Нарушитель ликвидирован, солдаты резервной армии взяли труп женщины и понесли его обратно в темный тоннель. Жители метро успокоились и вернулись к своим делам. Кто-то читал книги, кто-то в полном бреду разговаривал сам с собой.
До столовой оставалось недолго, Франсуа продолжил вести американцев. В тоннеле за очередной станцией находился медицинский центр. Кругом на матрасах лежали больные люди, ходили люди в белых халатах и медицинских масках. Франсуа проговорил: "Не стоит здесь задерживаться, прибавим шаг." Солдаты поспешили удалиться.
В полумраке у стальной массивной двери стояла маленькая девочка. Она не умела читать, но на двери было неаккуратно написано мелом: "Изолятор".
Девочка стояла здесь уже не первый день, никто не обращал на нее внимания, пока к ней не подошла молодая медсестра из Миссии Жизни.
Она присела на корточки рядом с ребенком и осмотрела ее. Девочка была тепло одета в несколько кофт, ее волосы были заплетены в небольшую косу, а в руках она крепко держала плюшевую игрушку – розового монстрика с пугающей улыбкой и выпученными глазами.
- Привет! - дружелюбно сказала медсестра и спросила про игрушку: - Это Киси-миси?"
Девочка вытянула монстра к девушке и ответила:
- Да! Мама подарила. Раньше это была ее игрушка.
Медсестра улыбнулась: "Забавная."
- Хотите поиграть? - спросила девочка, протягивая монстра неизвестной доброй девушке.
- Давай! - ответила медсестра и тихонько взяла в свои холодные руки потрепанную игрушку. Она начала играючи разговаривать с девочкой, слегка исказив свой голос, будто это говорит Киси-миси:

- А где же сейчас твоя мама?
- Вот тута! - ответила девочка и показала пальцем на изолятор. Улыбка пропала с лица девушки. Это был изолятор больных индийским вирусом. В условиях антисанитарии и сидячего образа жизни в метро за три месяца блокады Париж-2 охватила смертоносная эпидемия. Этот вирус не лечится даже в мирное время, а сейчас, на войне, без медикаментов и чистого воздуха больным хиндивирусом совсем нечем помочь.
Всех, кого врачи подозревали в заболевании, отправляли в изолятор. Заболевшим лгали, что их будут лечить, но на самом деле их оставляли там умирать, чтобы вирус не распространился на станции бомбоубежища.

Внутри и вправду находилась мама этой девочки. В изоляторе было около пятидесяти коек, на полу расстелили матрасы. Там могло помещаться около сотни человек, изолятор забивали под завязку. Никто не выбирался оттуда живым, продолжительность жизни в таком изоляторе едва превышала пару дней.
Женщина лежала на койке без одеяла, из-за высокой температуры она совсем не чувствовала ужасного холода, она сжалась словно еж, каждый вдох становился все тяжелее и тяжелее. Глаза щипало, они слезились. На коже ощущалось жжение, чесалось все с ног до головы. Кашель разрывал глотку, внутри все будто вертелось вверх дном. Кровяной кашель запачкал всю одежду женщины, руки были в поту и темно-красных разводах. Волосы почти полностью осыпались, остался небольшой клочок с заколкой в виде красного цветка. Вокруг нее на полу лежали другие люди, но они уже не подавали признаков жизни.
Сердце билось все тише и тише. Каждый перерыв вызывал приступ страха, начинались галлюцинации. Кашлять уже не оставалось сил, воздух почти перестал поступать в мертвые легкие женщины. По изолятору раздались затяжные вздохи, в ее глазах темнело. Через пару мгновений боль начала отпускать. Женщина почувствовала лёгкость, а перед ее глазами появился протяжной тоннель метро, в конце которого бил яркий свет. Она почувствовала, будто покинула тело и стала облаком. Свет приближался.
Руки женщины опустились и повисли с койки, прямо перед лицом мертвого старика. Глаза закатились, из приоткрытого рта с хрипом медленно стекала кровь.

- Когда мама вернется? - вдруг спросила девочка и вернула медсестру в разговор. Та забыла про игру и, сменив радость на сочувствие, убедила девочку: "Попозже. Она обязательно придет, хочешь поиграть с другими детками?"
- А как же мама?
- Она заберет тебя вечером. Что просто так стоять здесь и скучать?
Медсестра отдала девочке игрушку и спросила: "Как тебя зовут?"
- Ариэль. - ответила девочка и начала баловаться с плюшевым монстром.
- Ариэль... - медсестра взяла девочку за руку и, увидев приближающихся людей, сказала: "Красивое имя. Пойдем..."
Медсестра поспешила увести Ариэль подальше от изолятора, куда прямо сейчас двигается отряд санитаров. Нет, не Европы, а обычные врачи, одетые в желтую спецодежду. Это была химическая защита, резиновые костюмы полностью защищали их тела от попадания микробов и химикатов на их кожу. Лицо защищало специальное стекло, но даже ему не доверяли врачи и для сохранности нацепили на нос ещё пару медицинских масок. Они были похожи на космонавтов. Их было около тридцати, с собой они тащили черные мешки. Солдаты резервной армии перекрыли ходы в тоннель и перестали пускать туда людей. Мирные жители не должны были увидеть лишнего. Это стоило убежищу спокойствия и безопасности. Лишние волнения сейчас совсем ни к чему.
Врачи зашли в изолятор и стали грузить тела мертвых людей в черные мешки. Тело матери Ариэль положили в один из таких пакетов и стремительно застегнули молнию замка. Тело женщины затянул мрак...
Задерживаться в изоляторе никто не хотел, врачи спешили. Они грузили тела в черные пакеты и выносили через тайные ходы на поверхность. В городе врачи складывали мешки вдали от площади Бастилии, обливали их бензином и сжигали. Это были далеко не первые жертвы вируса в метро. За все время блокады, по подсчётам, предоставленным Лефевру, в стенах изоляторов Парижа-2 погибло уже около ста тысяч человек. Ещё больше погибают от сторонних болезней. Ничем помочь больным врачи не могут, все, что им остаётся, лишь сжигать заражённые тела...

Франсуа Жонсьер привел американцев к столовой на одной из станций Бастилии. Войдя внутрь, солдаты увидели огромный зал, столы стояли рядами, но он был почти пустой. Внутри пахло жареным мясом, солдаты начали захлёбываться слюной. Наконец долгожданная горячая еда.
Франсуа усадил американцев поближе к столу раздачи и, подойдя к повару, поручил: "Накормите солдат. Талоны будут позже."
Повар послушно кивнул головой и отправился к кухне, где бесплатно, на благо народа трудились десятки горожан. Почти сразу оттуда вышел официант с тремя тарелками на подносе. Он принес солдатам суп и три стакана фильтрованной воды из реки.
- Приятного аппетита, - пожелал Франсуа на английском языке и медленно направился к выходу.
Солдаты, увидев еду, схватились за пластиковые ложки и начали черпать суп. Пища была весьма скудной, одна соленая вода да пара кусочков овощей. Мясо выглядело довольно странно, поднося ложку поближе к носу, можно было почувствовать, что его запах становился все противнее. На вкус было необычно, но лучше, чем ничего.
- Откуда у них мясо? - поинтересовался солдат, как вдруг в столовую вошли четверо молодых парней, у одного из них был кровавый топор и перевязана голова. Они тащили в одеяле кровавую тушу, и повар, подойдя к ним, поручил заносить ее на кухню. Франсуа проводил парней загадочным взглядом и покинул столовую. Ему было мерзко находиться здесь. Невзирая на голод, он сегодня так и не прикоснулся к еде.
- Вот дерьмо... - ответил второй солдат, глядя на парней, и постарался не акцентировать внимание на мясо из супа.

Питание в столовой было организовано по талонам. Каждому гражданину Парижа-2 была выдана карточка, в которой повара отмечали даты приема пищи. Чтобы прокормить всех, было утверждено одноразовое питание в день. Для условий тотальной блокады это выглядело настоящим спасением, но людям все было мало. Их все равно мучил голод, еды было недостаточно. На входе в столовую стояли два солдата резерва, они перекрыли дорогу старику. Он падал им в ноги и умолял покормить. Этот дед был вечно голоден, требовал от повара дополнительных порций. Сегодня он уже получил свой суп, и после очередных требований добавки повар вызвал охрану. Солдаты могли расстрелять потенциального нарушителя, но не стали этого делать. Они просто стояли стеной, пока дед докучал им. На удачу старика, мимо проходил Франсуа Жонсьер.
- Что происходит? - поинтересовался советник, а старик упал теперь в ноги к нему:
- Франсуа! Умоляю! Я голодаю, я знаю, еды достаточно, хватит мучить нас голодом!
Солдаты объяснили ситуацию:
- Старик уже получил порцию на сегодня, просит еще. Повар сообщил о нарушении порядка.
Француз посмотрел на жалобного деда, поднял его за подмышки и проговорил на ухо:
- Съел свое, приходи завтра. Будешь бастовать - расстреляют не глядя!
Слезы навернулись на глаза старика, он вцепился в воротник советника и продолжал:
- Да как же так... Да вы... Чем вы лучше фашистов?!
Франсуа возмущенно оттолкнул деда и пробубнил, отдав команду:
- К черту. Пусть объедается! Скажите повару, пусть ест сколько угодно, по моему указанию.
Старик с благодарностями вновь упал под ноги советника, солдаты подняли его и повели в столовую. Франсуа пробубнил себе под нос, поправляя платок на шее: "Жри, пока можешь..."

В метро были организованы детские сады, которые больше напоминали приют. В них учителя и воспитатели, исключительно женщины, брали на себя обязанности мам, многие из присутствующих детей уже были сиротами, отцы погибли в бою, матери от болезней. Именно сюда медсестра и привела маленькую Ариэль, которая ещё не осознавала, что осталась совсем одна. Мама говорила, что папа уехал на работу, а медсестра теперь говорила ей, что мама позже придет за ней.
В основном детский сад представлял собой огромную спальню с тёплыми одеялами на полу, и небольшим игровым уголком. Один детский сад принималось по сотне детей до 10 лет. Все сады были забиты под завязку. В них было по десять воспитателей, многие женщины, даже без педагогического образования, приходили сюда, чтобы помочь бедным детям.
О теплоте и заботе здесь было трудно сказать, сами воспитатели были на грани нервного срыва. Зачастую, когда дети не слушались и баловались, их могли избивать и громко ругать. Но за такое нарушение могло последовать неминуемое наказание, глаза солдат резерва были повсюду, они знали все о каждом движении жителей и по необходимости незамедлительно применяли меры.
Недавно в детский сад на работу пришла молодая студентка по имени Люси Мартино. Она совсем не имела опыта работы с детьми, но всегда мечтала о родной сестре. Именно к ней в группу и попала девочка с плюшевым монстром.
- Как тебя зовут? - поинтересовалась новая нянечка, когда медсестра привела ей ребенка.
- Ариэль! - ответила девочка и сразу начала показывать воспитателю свою игрушку.
Медсестра заметила, что ребенок уже совсем не обращает на нее внимания. Она лишь переглянулась с Люси и ушла обратно в медицинский центр.
Ариэль рассказала воспитателю о своих родителях. О том, что ее семья имела свое собственное кафе, названное в ее честь, и о том, откуда взялась ее розовая Киси-миси.
Скучать детям не пришлось, для них подготовили представление в театре теней, где женщины-актрисы показывали сказку о Красной шапочке.

Адрен Лефевр уже давно явился в метро. Он искал бойцов Миссии Жизни и решил заглянуть в спортивный зал. В огромном подземном ангаре соорудили футбольную площадку, кругом было множество тренажёров, в зале присутствовали физруки. Парни из отряда Матроса нашли Берета и решили держаться рядом с ним. Он сидел на лавке и, не обращая внимания на окружающих, потел и шипел, упражняясь с тяжеленной гантелей. Его руки были запачканы кровью. Он смотрел в пол и не думал ни о чем, пока не пришел Лефевр. Парни из уважения к старику поднялись со скамьи.
- Отряд... - произнес Адрен, увидев перед собой лишь пятерых бойцов. - Кто-то ещё вернулся из города?
Берет продолжал упражняться, вены пульсировали на его огромных мышцах, он не отвечал.
- Больше никого не видели, - Ответил Робин, тот самый подросток о чью голову Матрос разбил стеклянную бутылку. Тогда Лефевр уселся на лавку рядом с качком. Парни отошли в сторону, старик и громила смотрели в пол.
Молчание длилось около минуты, пока Адрен не спросил:
- Удалось что-нибудь раздобыть?
Берет из последних сил поднял гантелю и бросил ее себе под ноги. Он задыхался, пот стекал на его глаза и маскировал горькие слезы. Собравшись с силами, Филипп ответил, пытаясь скрыть свою боль:
- Джип Альянса, ничего более.
- А твоя группа? - спросил Лефевр, продолжая смотреть в пол.
- Все погибли.
Берет скрыл лицо своими крепкими кулаками, Лефевр подвинулся поближе и приобнял его:
- У тебя ещё будет шанс поквитаться с Альянсом. Я понимаю твою боль, держись...
В приватный разговор встряли подростки. Молодой студент спросил:
- Что нам теперь делать?
Адрен посмотрел на них и, не находя слов, ответил:
- Сейчас - ждать. Только ждать. Мы обязательно выберемся, пацаны...
Лефевр был из тех, кто никогда не сдавался. Он был готов бороться до последнего, за каждого жителя Парижа. Старик уже готовил свой план, которому суждено решить судьбу горожан.