Глава 14. Загадки
Настал день, который Мелисса так ждала. Каким бы долгим ей не казалось ожидание, всё на самом деле произошло очень быстро. Такая быстрота даже вызывала подозрения, что и весь Турнир закончится так же скоропостижно.
Но сегодня Мелиссу это не беспокоило — она была воодушевлена тем, что ученики из Шармбатона и Дурмстранга наконец-то приехали в Хогвартс. Это значит, что Кубок огня скоро появится в Главном зале и можно будет рискнуть закинуть туда своё имя.
Не то чтобы Мелиссе нравилась эта перспектива, но ей хотелось хоть как-нибудь поучаствовать в Турнире. Даже таким глупым образом.
Мелисса внимательно рассматривала элегантность француженок и стальные северные черты дурмстранцев. Шубы, голубой шелк, новые люди, новые лица, шум, чуть спертый воздух — всё это выглядело в глазах Мелиссы так завораживающе, так привлекательно, так правильно.
Ей казалось, что волосы от удовольствия стоят дыбом, что зубы скоро треснут, потому что Мелисса слишком часто боролась с желанием разевать рот при каждом новом движении гостей. Ей казалось, что она разваливается. Разваливается от хороших чувств, разумеется.
Недавно эта разваливающая девочка купила себе краски, бумагу, кисти, карандаши... Потратила всё, что имела. Совесть больше не мучила. Стоило Грюму превратить Драко в хорька, Мелисса перестала думать о том, как выглядит в глазах брата.
По-настоящему Мелиссу мучила лишь учеба. Ненужность учебы. Бессмысленность книг, пергаментов и перьев, взмахов палочкой и испарений котлов. Её больше не трогала собственная уязвимость. Не хочет палочка слушаться её — не надо.
Но уязвимость была. Была ощутима, ходила рядом.
И Мелиссу не спасало собственное безразличие. Оно только мешало.
К тому же, эту девочку, страдающую безразличием, начали навещать резкие приступы тошноты. Мелисса почти ежедневно, особенно после завтрака, бегала в туалет. Потому что еда не могла улечься в животе, бурлила, болела, обволакивала. Всё это началось с первого урока профессора Грюма, но конкретную причину Мелисса понять не могла.
Однако сейчас она, без малейшего отвращения, взирала на набитый едой стол. Она испытывала естественный здоровый голод, и в сочетании с остальными наполняющими Большого зала это было великолепно.
Мелисса ожидала, когда все прибывшие гости, включая работников и корреспондентов Министерства, рассядутся по местам.
— Добрый вечер, леди, джентльмены и привидения, а главное, наши гости, — наконец-то прозвучало из уст директора. — С превеликим удовольствием приветствую вас в Хогвартсе! Уверен, что вы хорошо проведете у нас время. Не сомневаюсь, вы уже успели оценить удобства нашего замка!
По залу разлетелись редкие смешки.
Мелисса не обратила на них внимания.
— Официальное открытие Турнира, — как ни в чем не бывало продолжал Дамблдор, — состоится сегодня вечером, сразу же после ужина. Угощайтесь, дорогие друзья, на славу. Ешьте, пейте и чувствуйте себя как дома!
Мелисса, как и все остальные, начала трапезу с особым удовольствием. Всех хогвартских учеников очень взволновало присутствие иноземных гостей, и потому еда с необычайной легкостью укладывалась у них в животах. Блюда были отменные; вкусные, праздничные. Мелиссе казалось, что она уже успела попробовать всё, до чего смогла дотянуться.
Прошло минут двадцать пять, и, ощущая абсолютную сытость, Мелисса, похлопывая чуть рассеянными глазами, уставилась на преподавательский стол.
Она узнала Крауча и Бэгмена, которые сидели в противоположно разных концах длинного стола. Она видела обоих на Чемпионате, довольно хорошо знала их имена, даже должности способна припомнить. Мелисса не любит этого признавать, но всех главных министерских шишек она уже выучила на зубок. Для неё это было развлечением — вспоминать, угадывать, здороваться с этими людьми... Ничего серьезного. Но такая крайняя осведомленность чем-то, всё же, отягощала её, пусть даже сегодня, когда в голове витала улыбчивая рассеянность, она успела забыть об этом.
Трапеза, наполненная разговорами, смешками и глупыми фразами, закончилось, — золотые тарелки наконец опустели. Зал замер в ожидании. Мелисса ощутила легкое волнение. Она огляделась, желая увидеть близнецов Уизли. Они уже должны были вручить ей долгожданный список ингредиентов. Но Мелисса никого не нашла.
Альбус Дамболдор заговорил вновь, представил главу департамента международного магического сотрудничества, то есть Бартемиуса Крауча, и начальника департамента магических игр и спорта, то есть Людо Бэгмена. Дамболдор поведал о правилах Турнира, дал короткое слово гостям и наконец-таки опустил руку в таинственный деревянный ларец, покрытый узорной резьбой, и вынул оттуда сверкающий Кубок, в котором полыхали густые синие полоски пламени.
Мелисса на мгновение обомлела. Дамболдор поставил Кубок таким образом, чтобы все присутствующие могли его видеть. Но задние ряды всё равно тянули головы, приподнимались над столом. Благо Мелисса сидела почти самая ближняя к преподавательскому столу и вид с её места открывался прекрасный.
Не успел Большой зал опомнится, как директор отправил учеников спать. Все заторопились. В том числе и Мелисса — ей нужно было найти Фреда и Джорджа Уизли.
Но они сами отыскали Мелиссу.
На выходе из Большого зала кто-то тронул её за плечо.
— Ты ещё не забыла об обещании? — спросил один из близнецов.
— Нет, — ответила Мелисса, даже слишком бодро.
— Отлично.
— Вот список.
— Ингредиенты нужны нам уже к завтрашнему дню, — сама понимаешь, даны всего сутки. У Снегга всё подписано, не запутаешься.
— Да-да, конечно, — пробормотала Мелисса, принимая измятую бумажку. — Я прямо сегодня схожу.
Уизли ничуть не удивились подобной самоотверженности, хотя саму Мелиссу весьма поразила поспешность собственного решения.
— Это было-бы замечательно, — ухмыльнулся тот близнец, у которого Мелисса взяла бумажку.
Она хотела уже было отправиться в Гостиную, но поток выходивший из Большого зала людей застопорился. Мелисса приподнялась на цыпочках. Но Уизли такие забавы оказались ни к чему — они и без того были высокие.
— Что там? — спросила у них Мелисса. Она твердо решила, что ничего не пропустит.
— Дурмстранцы чего-то столпились, — отозвался кто-то из близнецов.
— Доброй ночи, — бросила Мелисса на прощание, даже не оглянувшись. Она протиснулась к двери. Однако увиденное её не впечатлило — лишь Поттер и Каркаров. Но вдруг скрипнула деревянная нога и в сторону иноземного гостя блеснул голубой магический глаз.
— Да, это Гарри Поттер, — прохрипел профессор Грюм.
Мелисса, как и многие другие, быстрым шагом обошла их, слившись с учениками, уже стоявшими на лестнице.
У неё не было ни малейшего желания влезать в перепалку, главным действующим лицом которой был Грозный глаз Грюм. Только не в этой замечательный вечер.
Лишь сейчас Мелисса поняла, что делает. Лишь сейчас осознала всю свою опрометчивость, глупость, абсурдность.
Может быть, не зря она попала на гриффиндор? Может быть, шляпа отправила её сюда не только потому, что Мелисса сама об этом попросила?
Как говорят про гриффиндорцев? «Слабоумные и отважные»? Ну и вот. Чем Мелисса не потомственная гриффиндорка?
Драко прибыл бы её, выскажи она такое вслух. Ладно попасть на этот факультет — это не идет в сравнение с тем, чтобы признать своё долю и отнестись к ней с явным чувством. И прибьет он сестру вполне заслужено. Мелисса знает, насколько её мысли противны со стороны.
Сжимая уже и без того измятый список, Мелисса без колебаний ступала по пустому коридору.
Было уже поздно. И коридоры и в самом деле казались неприятно необжитыми.
Мелисса думала, что так будет легче решиться, но она ошиблась. Сильно ошиблась. Она чувствовала бы себя более незаметно и естественно, если бы коридоры были забиты. А так Мелисса ощущала себя великаншей. Набитый желудок лишь подкреплял это ощущение.
Да, она грузная, толстая великанша, которая самовлюбленно рушит благоговейный ночной покой.
Вот тот самый поворот, который ведет в Подземелья. Мелисса не сбавляет шага. Не дает себе времени для раздумий. Хотя сомнения есть. Но сбавлять шаг нельзя.
Ступени.
Мелисса старается не шуметь, но туфли всё равно издают неприятный цокот.
Впереди мелькает очередной коридор. Всего несколько ступенек осталось.
Мелисса спотыкается. Левая туфля соскальзывает с ноги, и Мелисса вслед за ней летит на пол. Она слишком отвлеклась на издаваемый шум, и не заметила, что при всей быстроте своего шага пропускает одну последнюю ступеньку на лестнице.
Удар не сильный, но коленки всё равно начали зудеть. У неё уже нет сил и желания идти дальше. К тому же, теперь она точно наделала слишком много шуму.
Но Мелисса поднимается, чуть вздыхая, натягивает туфлю обратно на ногу и продолжает шагать, даже быстрее, чем прежде.
Ещё немного.
Список так и зажат в ладони.
Ей нельзя откладывать это дело.
У неё вдруг открывается какое-то странное второе дыхание, но не успевает Мелисса воодушевиться, как до её слуха доносится подозрительный скрип.
Она замирает.
Колени продолжают зудеть.
Мелисса вглядывается в темноту, освященную факелами. Сжимает список в ладони ещё сильнее.
Вновь скрип и тяжелое мужское, даже почти старческое дыхание.
— Чертова лестница, — хриплый голос отражается от стен, выныривая из очередного лестничного проема, который ведет вниз, прямиком к кабинету Снегга.
Мелисса делает шаг назад, не переставая при этом недоумевать.
И вдруг, почти долгожданно, в коридоре обрисовывается чья-то массивная фигура. Скрип приближается.
И Мелиссу тут-же осенило — она вспомнила, при чьем появлении можно услышать подобный звук. Это профессор Грюм.
Он её замечает.
Резко и глубоко впивается в ученицу голубым магическим глазом, который даже в тусклом освящении выглядит таким же ярким, как и при свете дня.
— Что ты здесь делаешь, девочка? — хрипло спрашивает он.
Он стоит в шагах пятнадцати от неё.
Его потрёпанная одежда, набитая карманами и исчёрканная грязью, сейчас походила на древесную кору, в которой копошатся жуки. Мелисса замечает, что в его левой руке покоятся три склянки с какой-то блестящий жидкостью. Этикетки на них она не смогла разглядеть. В правой руке он держит свою палку, на которую опирается.
В одно мгновение она отмечает всё это, прекрасно понимая, что профессор Грюм тоже узнал её. И Мелисса, несмотря на ноющие колени, бегом взбирается обратно по ступеням, пробегает по коридорам и спустя минуту уже добирается до Гостиной гриффиндора. Бегло произносит пароль, даже не обращая внимание на сонное бормотание Полной дамы, и попадает в тепло освященное помещение.
Наконец-то она выдыхает.
Проходит вглубь Гостиной, собираясь развалиться на диванчике возле камина, но вдруг замечает, что тот уже занят.
— Вы что здесь делаете? — сурово спрашивает Мелисса, глядя на Фреда и Джорджа и переводя дыхание.
— Тебя ждём.
— Ну что, ты достала ингридиенты?
— Нет.
— Засекли?
— Нет. То есть да. Я не знаю. — Мелисса вновь вздыхает. — Я не дошла. Я столкнулась с профессором Грюмом.
— Что?
— Я серьезно. Грюм. Один. С колбами... Я испугалась. — Мелисса уперлась руками в болящие колени, стараясь привести мысли в порядок. — Я испугалась, — вновь прошептала она.
Мелисса широко раскрытыми глазами взглянула на Уизли, с нетерпением ожидая, что они скажут. Но они молчали.
В Гостиной кроме них троих не было никого. Потрескивал камин. За окном завывал ветер, слишком холодный для осени.
— Расскажи-ка поподробнее, — наконец-то произносит Фред, с легким недоверием поглядывая на разбитые коленки Мелиссы.
— Да. Присаживайся.
Мелисса развалилась в кресле, приняв свою обыкновенную позу — ноги на одном подлокотнике, голова на другом. Разбросив руки, она быстро, нелепо, бессвязно объясняет, что видела в Подземелье.
— Любопытно.
— Да, звучит просто сенсационно.
И хотя Мелисса не разделяет такого восторга, их интерес успокаивает её.
— Так что он там забыл?! — с вызовом подытоживает она свою недолгую речь. Мелисса даже как-то злиться на профессора. Ведь он появился там в такой неподходящий момент!
— Преподавательские интриги, — без подвоха отвечает ей Фред.
— Ладно, — прерывает его Мелисса со вздохом. Она поднимается с кресла, направляясь к девичьим спальням. — Мне всё равно. Жаль только, что ингредиенты не удалось добыть. — Мелисса врет. Ей не всё равно.
— Мы сами сходим за ними.
— А имя моё бросите в Кубок? — пытаясь скрыть волнение, поинтересовалась Мелисса. — Я ведь ничем в итоге не помогла...
— Это не важно.
— Спасибо, — натянуто улыбнулась Мелисса. — Доброй ночи.
* * *
Всё следующее утро Мелисса провела в спальне, плотно задернув балдахин и зарывшись под одеяло. Каждые полчаса она брала новокупленную тетрадочку и чиркала там свои картинки. Потом опять откладывала её и продолжала бессмысленно лежать.
Она не пошла на уроки, в том числе потому, что сегодня в расписании присутствует Защита от темных искусств. Мелисса не хотела видеть профессора Грюма. Конечно, она всего лишь столкнулась с ним в коридоре, ничего необычного. Но на фоне того, какая тишина тогда стояла в Замке, его появление показалось ей странным. Пугающим. Мистическим. Она и без того опасалась его, но теперь даже одно воспоминание о нем ужасало. Почему Мелисса принимает это так близко к сердцу? Хотя, наверное, в этом нет ничего сверхъестественного. Или есть. Мелисса не понимала. Потому и лежала под одеялом.
Она не ощущала голода. Хотя пропустила завтрак. Наверное, вчера вечером она поела даже слишком хорошо. Летом такое случалось редко — когда она сталкивалась с пристальным взглядом отца, аппетит у неё пропадал сразу же. К тому же, она не хотела показывать, насколько слабо её физическое тело, насколько она подвержена давлению потребностей. Ей казалось, что не прикосновенностью к еде она показывает свою стойкость, свой протест.
Сейчас же полный желудок расправлял сознание, затуманивал разум.
Она вырисовывала аккуратные линии, напоминающие очертания хогвартских коридоров, и совершенно не понимала, почему смутные воспоминания о Чемпионате преследуют её так долго.
Лишь к вечеру, когда пришло время объявлять имена трех чемпионов, Мелисса собралась с мыслями и спустилась в Большой зал. Этого она не могла пропустить.
Её до жути мучил вопрос, получилось ли у близнецов Уизли закинуть свои имена в Кубок? А если получилось, то как они достали ингредиенты? Кинули ли они вместе со своими именами и её имя?
Мелисса надеялась встретить их и всё узнать прямиком из первых уст.
Она едва притронулась к ужину. Её, как и всех, казалось, учеников, терзало нетерпение. Гриффиндорцы ерзали на своих местах, вытягивали шеи, переговаривались. Все ожидали, когда же наконец будут объявлены имена троих чемпионов. Мелисса тоже ожидала. Но помимо этого у неё была и ещё одна цель — поговорить с близнецами Уизли и всё выяснить.
Она оглядывалась по сторонам каждую минуту, но только спустя время смогла разглядеть пестрые рыжие макушки, которые виднелись бесконечно далеко, почти у самого преподавательского стола. Конечно, они заняли самые лучшие места.
Мелисса даже огорчилась, увидев насколько они далеко. Будь Уизли шагах в пяти от неё, Мелисса бы подошла к ним. Но идти по всему Большому залу, который и без того был заполнен по непривычному плотно, — всё-таки, иностранные гости... Нет, она не хочет лишний раз показываться.
Наконец ужин закончился, и усталое нетерпение слетело со школьников. Золотые тарелки засияли первозданной чистотой, наступила тишина и директор поднялся с места.
— Кубок огня вот-вот примет решение, — начал он. — Думаю, ему требуется еще минута. Когда имена чемпионов станут известны, попрошу их подойти к столу и проследовать в комнату, примыкающую к залу. — Он указал на боковую дверь. — Там они получат инструкции к первому туру состязаний.
Мелисса бегала глазами по преподавательскому столу, разглядывая лица учителей, гостей и министерских работников. Но не успела она составить для себя более-менее точную картину происходящего, как Дамблдор достал из глубин мантии свою палочку и под её взмахом Большой зал погрузился в полутьму — лишь хэллоунские тыквы, парящие под потолком, наполняли его мягким светом.
Кубок огня, стоящий на небольшом возвышении, заискрил синими языками пламени.
Мелисса глядела на него, не отрываясь, хотя насыщенный свет больно бил по глазам.
Сейчас все смотрели на Кубок. Никто не отводил глаз. Каждый ожидал, каждый видел, насколько загадочно и многозначно это синее пламя.
Вдруг огонь в Кубке озарился красным цветом, и из его тонких линий выплыла первая бумажка, первое имя. Она плавно пролетела по воздуху, точно совиное перо, и опустилась в руки директора. Зал замер.
Кубок снова засиял ярко-синим.
— «Чемпион Дурмстранга — Виктор Крам», — четким, громким голосом прочитал Дамблдор.
Всё вокруг Мелиссы содрогнулась от грохота аплодисментов и восторженных криков.
Мелисса тоже интенсивно захлопала, чуть приподнимаясь со скамьи, желая разглядеть первого чемпиона, который вразвалочку пересекал Большой зал по направлению к той загадочной комнатке, о которой говорил директор.
Она увидела Виктора Крама слишком размыто и нечетко, поскольку тот очень спешил и даже ни разу не оглянулся к своим поклонникам. Но впереди ещё два чемпиона. Мелисса насмотрится вдоволь.
Шум чуть стих. В руках у директора оказалась вторая бумажка, второе имя.
— «Чемпион Шармбатона — Флер Делакур».
Мелисса оглянулась на стол Когтеврана, за которым сидели ученицы Шармбатона. Из-за стола поднялась опрятная девушка с белокурыми волосами, которые невольно напомнили Мелиссе о её собственных волосах.
Делакур выглядела изящно. Походка грациозна. Улыбка самоуверенна, но, как показалось Мелиссе, неприятна.
Всё так же оглядываясь на стол Когтеврана, Мелисса разглядела и даже расслышала, как несколько других учениц Шармбатона плакали навзрыд, спрятав лицо в ладони. Теперь ясно, почему выражение лица у Делакур так самоуверенно — конкуренция между шармабатонок была высокая.
Девушка тоже удалилась в комнату чемпионов. Зал снова утих. Напряжение возросло — остался только чемпион Хогвартса.
Чемпион Хогвартса!
Ожидание пульсацией расползлось по венам, от нетерпения Мелисса даже чуть приоткрыла рот. Она привстала, вытягивая шею.
Кто? Кто? Кто? — звучало в голове.
Пламя покраснело, бумажка снова опустилась в руки Дамблдора.
— «Чемпион Хогвартса — Седрик Диггори».
Стол Пуффендуя взорвался криками. Пока высокий парень с бесстрашным, немного веселым лицом направлялся к преподавательскому столу, все до единого пуффендуйцы вскочили на ноги, аплодировали, вопили, топали и чуть ли не плакали.
Мелисса была рада, что Хогвартс представляет такой симпатичный, высокий, сильный — и телом и духом, наверное — парень. Не то что этот сутулый и угрюмый Крам. Она хлопала до боли в ладонях, продолжая приподниматься и вытягивать шею.
В сердце трепетало. Мелисса до слез была рада шуму, ажиотажу, выкрикам, аплодисментам, что царили вокруг. Именно об этом она и мечтала всё лето. Всю жизнь.
Шум не стихал долго. Директор учтиво ждал. Когда школьники наконец угомонились, он, довольно улыбаясь, начал вступительную речь:
— Превосходно! Мы теперь знаем имена чемпионов. Я уверен, что могу положиться на всех вас, включая учеников Шармбатона и Дурмстранга. Ваш долг — оказать всемерную поддержку друзьям, которым выпало защищать честь ваших школ. Поддерживая своих чемпионов, вы внесете поистине неоценимый вклад...
Вдруг он остановился. Мелисса, которая только-только опустилась на скамью, снова привстала. Она сразу же поняла причину внезапной тишины — Кубок огня вновь вспыхнул красным.
Посыпались искры. Из глубин пламени вновь выпорхнул обрывок бумаги, но только на этот раз произошло это не плавно и грациозно, а резко и быстро.
Директор не раздумывая протянул руку и схватил эту нелепую бумажку.
Повисла длинная пауза.
Мелисса, придерживаясь ладонью о стол, неотрывно глядела на происходящее. Дыхание застыло в горле. Тишина в Зале была слишком абсолютной. Дамблдор смотрел на пергамент, весь зал смотрел на него. Наконец он кашлянул и прочитал:
— «Гарри Поттер».
Мелисса подумала, что ослышалась.
Все гриффиндорцы устремили куда-то свои взгляды. Мелисса, приподнявшись ещё больше, тоже повернула голову в том направлении. Вся пялились на Поттера, разинув рты. Мелисса наоборот же до боли сжала губы. Её рука, что легонько докасалась до стола, сжалась.
Какое-то безумие.
— Это не я бросил в Кубок свое имя, — растерянно проговорил Поттер, и его голос эхом разлетелся над столом. — Вы же знаете, это не я.
— Гарри Поттер, — громко и отчетливо сказал Дамболдор, — подойдите, пожалуйста, сюда.
По Залу поползли легкие шепотки. Поттер поднялся с места, путаясь в полах мантии, и, спотыкаясь, побрел к преподавательскому столу.
Мелисса так и застыла.
Но чемпионов должно быть три! Три! — жужжало в голове.
Ей казалось, что ещё секунда — и её вновь стошнит.
Вся радость мигом соскользнула с сердца. Осталось лишь вязкое понимание того, что так не должно быть. Легкое дуновение растерянности от очередной загадки, что обвила ступени Замка.
* * *
Газета покоилась на коленях, словно плед, которым старикам укрывают ноги в особенно жестокую погоду. Мелисса рассматривала переплетение букв так часто и сосредоточенно, что ей начало казаться, будто те закрепились в голове практически наизусть. Ей было интересно. Нестерпимо интересно. Она перечитала статью о Турнире трех волшебников вдоль и поперек.
Этому выпуску уже больше десяти дней, но из-за чего-то его популярность не падает — он появляется то на столах в Большом зале, то в Гостиной, на диване перед камином, то в разговорах школьников. Так, кусочек за кусочком, Мелисса выстроила всю картинку.
Сейчас, сидя в Трёх метлах и выпивая уже третью порцию сливочного пива, Мелисса ещё раз, полноценно и внимательно, погрузилась в драматичные переплетения этой глупой статьи. Кто-то забыл этот номер на одном из столов. Словно специально подкладывая Мелиссе под нос.
На улице стало ещё холоднее — ноябрь вошел в свои права.
Ветер продолжал обвивать хрупкие улочки Хогсмида, накрывать башни Замка тонким слоем прохлады, камин в Гостиной грел всё теплее и сильнее, Мелисса стала всё чаще одевать на ночь свою красивую теплую кофту.
Завтра — уже завтра! — состоится первое испытание, первый тур.
Именно поэтому школьников, начиная с третьего курса, отпустили сегодня в Хогсмид.
Мелисса уже не в первый раз всматривалась в имя автора статьи — Рита Скитер. Она помнит, что то же имя стояло и над статьей о повторном побеге Сириуса Блэка, ещё в мае. Мелисса и не думала, что запомнит эту деталь. Но она была уверенна — да, это Рита Скитер. Она написала эти две статьи.
Мелисса была готова поверить во всё то, что поведала в статье о Турнире эта загадочная женщина. Была готова, но послевкусие после другой её статьи так же явственно всплывало на языке, как и четыре месяца назад. Привкус крови и тошноты. Именно тогда Мелисса и удостоилась неблагосклонности отца. Именно он подложил ей ту газету, чтобы она вспомнила. Чтобы его наказание было ещё эффективнее.
Поэтому Мелисса и не могла воспринять эту статью всерьез, поверить в прозаичные любовные и жизненные драмы этого Поттера. Она не могла сложить в голове, как он может быть таким слащавым, героичным. Ей так никогда не казалось. Мелисса вообще его не знает, не понимает. Но он точно не может быть таким маниакально прекрасным и идеальным, каким его показали в этой статье. Кто-кто, а Поттер уж точно должен быть посложнее.
Мелисса сделала очередной глоток сливочного пива. Она сидела тут уже около получаса. В Трех метлах было уютно, многолюдно — суббота, как никак — и очень тепло. Мелисса куталась в своё новое пальто темно-розового цвета, купленное ещё летом. Она была без шапки, даже без капюшона, но густые волосы волнами покоились на голове, развеваясь во все стороны, и это спасало её от неминуемой простуды.
Она размышляла о том, куда ещё стоит зайти. Мелисса уже успела купить себе художественные принадлежности во время прошлого похода в Хогсмид, и теперь она, по сути дела, ни в чем больше не нуждалась. Но деньги хотелось потратить. Приобрести какую-то безделушку, что-нибудь красивое или вкусное.
Мелиссе хотелось довести веселье и удовольствие до предела. Она хотела погрузиться с головой, хотела задохнуться.
Да, она больше не появлялась на уроках Защиты от темных искусств. Ни разу после первого урока. И хорошо. Хорошо, что она больше не виделась с Грюмом с того вечера накануне выбора чемпионов. Она уже начала игнорировать то, какое потерянное недоумение он у неё вызывал. Как иногда это недоумение вводило её в самый настоящий страх.
Мелисса забыла.
Даже о брате.
Даже о том, что стоит переживать по поводу учебы.
Зачем об этом думать? Зачем портить такое долгожданное удовольствие? Зачем?
Все загадки имеют свойство раскрываться. Мелисса не обязана прикладывать к этому свою руку. Это не её забота. Особенно то, что чемпионов на этот раз стало четыре — для Мелиссы всё это должно остаться лишь развлечением. Для неё вообще вся жизнь должна быть такой. Она лишь девочка.
Наверное, именно этого отец и добивался — чтобы Мелисса перестала брать на себя слишком многое и просто занималась тем, что от неё ожидают.
Но наслаждалась Мелисса сейчас далеко не для того, чтобы угодить. Нет. Наоборот. Она хочет своим интенсивным спокойствием показать ему, насколько она неподвластна его замечаниям. Хотя, может, и подвластна. Но показывать Мелисса этого точно не будет.
Предчувствие завтрашней игры, очередные глупые попытки навязать кому-то своё общение, ежедневные воспоминания о словах Сириуса Блэка и тепло сливочного пива — всё это соединилось и переплелось таким образом, что Мелисса перестала переживать. Да, её продолжало тошнить после завтраков, но теперь Мелисса относилась к этому со снисхождением.
Она уже хотела было подняться со стула и выйти на свежий воздух, но вдруг её внимание привлек неожиданный шум — кто-то пытался протиснуть своё высокое и широкое тело меж плотно стоящих столиков и стульев, за которыми, к тому же, сидело изрядное количество ведьм и колдунов. Извинения и неравномерное дыхание профессора Хагрида разлетались по бару, словно лепет птичек.
Мелисса глядела на него, продолжая размышлять о том, куда же ещё можно зайти в этот душистый субботний вечер, пока не заметила, что Рубеус Хагрид идет не один — он был в компании Грозного глаза Грюма.
Мелисса сглотнула, сжимая в ладонях кружку из-под сливочного пива.
Она проследила за ними взглядом, испытывая неимоверное облегчение от того, что те направлялись прямиком к выходу. Но вдруг профессора остановились и поплелись куда-то в сторону.
Мелисса приподнялась над столиком, продолжая сжимать в своих руках кружку, и неожиданно разглядела, к кому именно Рубеус Хагрид и Грозный глаз Грюм подошли. К Гермионе Грейнджер.
Что всё это значит?
Но Мелисса удивилась не настолько сильно, как могла. Она уже привыкла к тому, что вокруг неё продолжает происходить что-то неясное. Она лишь с любопытством рассматривала грузную спину Лесничего и потрепанное теплое пальто, в которое он был одет.
Мелисса подумала, что и ей самой тоже стоит поговорить с Грейнджер. Спросить хотя бы, что она думает насчет четвертого чемпиона, поинтересоваться, как ей статьи Риты Скитер, что она знает о Грозном глазе Грюме, об этом прославленном мракоборце.
Мелисса и не скрывала от себя, что снова — снова! — хочет обременить кого-то собственным обществом. Именно обременить. Может, что-то из этого да выйдет. Может, нет. Но Мелиссе всё равно предельно важно узнать правду о том, как Поттер умудрился стать чемпионом Турнира трех волшебников.
Она окончательно поднялась со своего места и направилась к выходу, готовая к резкому воздуху, что обдаст её своими порывами, только та приоткроет дверь.
Мелисса в последний раз, неявно и совсем немного, повернула голову в направлении столика Грейнджер, но Грюм тут же обернулся на это едва заметное движение. Мелисса мигом отвернулась и скрылась за дверью.
Она сразу же поняла, что он её узнал. Снова узнал. Грозный глаз догадался, что это именно Мелисса видела его в том безлюдной коридоре. И он, быть может, даже успел заметить, что она не ходит на его уроки.
Всё это Мелисса прочитала в его, казалось бы, неживом синем глазе.
Но к чему такая загадочность?
Неужели он и впрямь занимается чем-то таким, о чем никому лучше не знать?
А может, Мелисса уже просто сошла с ума?
Да, наверное, именно так оно и есть. Но это неважно. Мелиссу волновало лишь то, что завтра будет первое испытание, первый тур. И то, что в кармане осталось ещё несколько галлеонов, на которые она может купить всё, что угодно.