Правило игры

Прошел почти месяц, а Мелисса так и не заглянула в библиотеку. Истории остались на пыльных полках, нетронутые и уже ненужные. Даже их запоминающиеся названия расплылись в голове, словно акварель по мокрой бумаге. Мелисса и не хотела их вспоминать. Зачем? Она уже поняла, что эти сказки не имеют ничего общего с её жизнью, а значит, что они только всё испортят.

А сегодня это ни к чему.

Наоборот — сейчас нужно собрать кусочки воедино, забыть обо всех летних недоразумениях и погрузиться в глупые учебные будни. Мелисса ощущала навязчивое облегчение от мысли, что с каждой новой минутой она будет отъезжать всё дальше от дома. Он останется где то там, в пучине сотен поворотов.

Чтобы усилить это чувство, она пошла искать себе свободное купе в противоположной от брата стороне. Как можно дальше.

Чемодан даже слишком легкий — вещей почти нет.

Но в другой руке находилась более тяжелая ноша — грозная серая сова, которая неподвижно сидела в изящной клетке.

Заметный перевес.

Но больше всего Мелиссу волновал перевес во времени.

Его оставалось слишком много, в отличии от её терпения — Мелиссе хотелось, чтобы поезд отправился как можно скорее.

Как только она поняла, что расстояние от брата уже довольно внушительное, она зашла в первое попавшиеся купе, которое, как и ожидалось, было ещё никем не занято. Мелисса убрала чемодан на полку, поставила туда же и клетку с Тиной и легла на сиденье.

Она не хотела спать.

Она не хотела думать.

Она не хотела ждать.

Мелисса хочет уехать. Как можно быстрее.

Сиденье жесткое и неудобное. Так же, как и зимой. Только тогда, на Рождество, она ехала из школы домой, а не наоборот. Какой то вечный и порочный круг. Когда нибудь она снова поедет домой и будет вспоминать уже этот момент...

Сиденье стало ещё более неприятным.

Мелисса больше не хочет иметь воспоминаний, даже об этом самом моменте.

Лучше бы поездов вообще не существовало! Потому что они слишком бесконечны для этого мира. Для её сознания.

Всё сущее вообще слишком бесконечно, чтобы существовать. Но при этом оно есть, оно существует. И зачем только?

Мелисса чуть привстала. Взглянула в окно. Она специально выбрала эту сторону поезда, ведь не хочет смотреть на бушующую толпу на платформе. Но сейчас вдруг поняла, что это было сомнительным решением.

Да, шум — голоса, гудки, грохот чемоданов — всё ещё доносился до её ушей, но отсутствие визуальных объектов снова навивало мысли о бесконечности и нескончаемости этого круговорота рельс. Станция тянулась вдаль, в точности повторяя рельефы другой, маггловской стороны, которая находилась где то там, за тонкой каменной стенкой.

Но, в отличии от той стороны, здесь использовали только одну платформу, по которой и ездил Хогвартс-экспресс — платформа номер девять и три четверти. Все остальные рельсы — словно сделанные из тумана — оставались безлюдными.

Странно, что такие пустые пути ведут в такое наполненное место...

И хочет ли Мелисса этой живости?

Словно бы и нет...

Хотя нет, всё таки хочет. Ведь именно в школе она сможет раздобыть сигареты, которые привнесут в её жизнь хоть немножко разнообразия...

Точно!

Мелисса вспомнила, почему так спешила уехать.

И так же внезапно ей в голову пришла идея, откуда именно взять деньги на эту сладость — как бы старательно она не избегала брата, лишь у неё были заветные галлеоны. Мелиссе уже более полугода не доверяли подобные вещи. Даже одного жалкого кната.

Может, Драко не прочь будет одолжить ей пару монеток?

Точнее, она и спрашивать его не будет.

Она просто возьмет и уйдет.

Мелисса знает — так будет лучше.

Ну и она же не у кого то чужого и незнакомого крадет? Ну вот.

Но всё же нужно подождать, пока не прибавится народу и брат не пойдет на «обследование» территории... Тогда Мелисса заглянет к нему в купе, аккуратно раскроет чемодан и возьмет всё, что ей нужно. Но необходимо подождать.

А что Мелиссе делать сейчас?

Она в растерянности.

Нет, сидеть здесь она не будет. Мелисса выходит из купе, мимоходом посматривая на школьников вокруг. Людей стало больше, но это не успокаивает. Несмотря на свой приятный план, Мелисса ощущала лишь беспокойство, высматривая в толпе своих однокурсников.

Знания, знания, знания...

Мелисса практически ничего не помнит с прошлого учебного года. Только если заклинания по Трансфигурации. И всё.

Она даже почти не рисовала. Потому что ей это казалось бессмысленным. А сейчас эта бессмыслица стала самым желанным во всей этой учебной ерунде.

Мелисса шагает по вагону, сложив руки на груди. Она смотрит по сторонам, но глаза не могут сосредоточиться на чем то конкретном. Потому что чего то конкретного здесь и нет.

Люди и шум. Шум и люди.

Брат слишком хорошо ориентируется в этой среде. Намного лучше, чем Мелисса.

И как ей победить?

Ведь Мелисса и вправду теперь хочет только рисовать...

Из туманного ступора её вывел резкий толчок, который означал, что поезд отправился в путь. И как Мелисса не расслышала предупредительных гудков и оглушительных сообщений?

Как бы то ни было, Мелисса отправилась обратно к себе в купе.

Наивно было надеяться, что она сможет скрыться от столпотворения. Нет. Отыскав своё место, Мелисса обнаружила, что оно занято. Но она всё равно могла усесться у окна, хотя на прежнею тишину рассчитывать уже не стоило.

Мелисса молча протиснулась к окну. Ноги приятно расслабились, стоило опуститься на истертое сиденье.

Пуффендуйцы — двое мальчиков и одна девочка — тоже на секунду замолчали. Но когда Мелисса отвернулась к окну, их радостная болтовня возобновилась.

Она старалась не обращать внимания на этих «иноземцев», но все старания уже заранее казались тщетными. «Иноземцы» — да, именно так она предпочтет их назвать. Особенно сейчас.

На вид они, вроде бы, третьекурсники... Довольные, что спустя три долгих месяца смогли вновь воссоединиться со своими друзьями.

Светлые волосы девочки были заплетены в косички, спускавшиеся на фиолетовую блузку, словно пара червяков в период особо спелого урожая. Несмотря на румяные щеки и увесистые уши, она была тонка и высока, точно молодое деревцо.

Мелисса сидела прямо напротив пуффендуйки и потому могла разобрать каждую детальку её незаурядного гардероба. Даже красивые башмачки, нацепленные на розовые носочки. Но вот двух мальчиков Мелисса была не способна опознать — они сидели на одном сиденье с ней. Она не хотела оборачиваться к ним, проявив тем самым откровенный интерес. А Мелисса этому интересу противилась.

Она чувствовала себя чужой.

Странное отречение копошилось где то внутри.

И Мелисса не могла отыскать в глубинах этого внутреннего что то походящее на терпение. А сейчас ей только это и нужно. Нужно дождаться, когда поезд доедет до школы, когда она сможет забрать то, что ей нужно — золотые монеты.

Мелисса снова сложила руки на груди, надеясь, что это хоть немного упростит сидение на одном месте, надеясь, что её настигнет сон, который значительно ускорит ожидание. Но сон ещё более странная штука, чем время. И тем более вместе они сочетаться не способны.

Ожидание — голод, который утолим лишь при помощи окружающих людей. Но... Но ведь у Мелиссы и нет никого. Люди, с которыми она общалась в прошлом учебном году, теперь, наверное, даже думать о ней не хотят... Ведь, конечно, знают, что она тоже виновата в происшествии на Чемпионате мира по квиддичу.

Мелисса и сама почти уверовала в это. В свою вину.

Она сидела неподвижно. По крайне мере пыталась. Пыталась подумать о чем то ином, хотела прекратить мусолить эту тему... Ведь именно из-за неё время тянулось так ослепительно долго.

Это бесконечное чувство сглаживал пейзаж за окном, который сменялся так быстро, что заставлял наблюдателя примерить эту быстроту передвижения на всё сущее, — в том числе и на время. Мелиссе казалось, что прошло уже около двух часов, хотя минуты только-только перевалили за получас. Поезда — очень способные иллюзионисты.

Прождав ещё минут пять, она встала. Молча протиснулась к двери и аккуратно отворила её.

Мелисса огляделась и решила отправиться направо, потому что налево она уже ходила и брата в тех купе не приметила.

На ходу она медленно расплела косу, чтобы тугая прическа не давила на мысли. Волнистые волосы разлетелись по плечам. В руках у Мелиссы осталась розовая лента, которую она тут же сжала в кулаке. Мама имела особое пристрастие к этим штукам и очень любила, когда волосы дочери были заплетены именно ими.

Мелисса шагала быстро. Взгляд и волосы подпрыгивали в такт неугомонным ногам.

Внезапно она остановилась. Мелисса не ожидала, что отыщет нужное место так скоро.

Она ещё раз глянула на черную шевелюру Пэнси Паркинсон, и взялась за ручку купе, где та сидела. Драко рядом с ней не было. Быстро шмыгнув внутрь, Мелисса беспокойно пробормотала:

— Мне кое какие вещи нужно взять у Драко.

В ответ послышалось молчание, которое немного подуспокоило её.

Насколько Мелисса заметила, Пэнси даже не взглянула на неё.

Мелисса оглядела верхние полки и сразу же заметила чемодан, который прямо таки сиял чистотой и опрятностью. Она приподнялась и ухватила его за золотую ручку. Чемодан брата буквально свалился ей в руки, отчего Мелисса сама чуть не упала. Ей казалось, что багаж должен быть полегче, по крайне мере у неё самой чемодан был менее громоздкий.

Мелисса положила его на сиденье и раскрыла. Как можно быстрее она пыталась нащупать кошелек, который перед началом учебного года обязательно должен быть наполнен сполна. Драко не будет ругаться, если она одолжить у него пару галлеонов.

Наконец то рука почувствовала что то похожее на мешочек с деньгами. Мелисса достала его и резко раскрыла.

И куда только Драко пропал так надолго?

Мелисса вывалила себе на руку шесть золотых монеток и положила кошелек обратно в груду вещей. Она закрыла чемодан и с поспешностью закинула на полку. Не сказав ни слова, Мелисса вышла из купе.

Всё. Дело сделано.

Она шла так же стремительно. Мелисса не хотела, чтобы брат увидел, что она заходила к нему в купе. Может, он не заметит даже пропажу галлеонов, ведь в кошелке их оставалось ещё очень много...

Но мысли всё равно путались. Словно листья в ветреный день.

Теперь Мелисса сможет купить сигареты. Теперь у неё есть какая то цель, которая разбавит безликие школьные будни. И как бы Мелиссу не волновало их приближение, сейчас она расслабилась. Ведь появилось то, что может её развлечь.

Внезапно Мелисса остановилась.

В ближайшем купе она увидела кое что, тут же привлекшее её внимание — две рыжие макушки.

Раз уж есть возможность, нужно действовать сразу, — решила Мелисса.

Она, стараясь особо не думать, шмыгнула в купе.

— Привет. Хотела спросить, можно ли купить у вас пачечку сигарет? — с порога изложила Мелисса свою просьбу.

Она бегло оглядела всех присутствующих.

Ли Джордан и двое Уизли, — и все они смотрят на неё с ноткой непонимания.

— Нет у нас ничего, — пробормотал кто то из близнецов.

— То есть?

— Ну нет и всё, — угрюмо произнес второй близнец.

— У них больше нет товара. Мы сообщим, когда он появится, — вставил Ли Джордан.

— Тогда я пошла.

— Иди.

— Мы сообщим, когда будут новости, — повторил Ли.

Мелисса вышла из купе.

Она направилась искать своё место, потому что все эти неустанные передвижения уже изрядно осточертели ей.

Цель, только что появившиеся, погасла. И без намека на новое появление.

Мелисса уныла.

Теперь желание ехать в школу исчезло окончательно.

Остаются лишние деньги, как будто и правда лишние. И совесть не дает держать их при себе. Мелиссе срочно нужно их куда то деть. Но куда? Она не знает.

Мелисса думала, что монеты привнесут смысл, но они наоборот только унесли последние его остатки.

Что? Вот что ей нужно?

И вдруг Мелиссу осенило — рисование!

На эти чертовы золотые галеоны Мелисса купит кисти, бумагу, краски, карандаши! Ведь за лето художественные материалы окончательно исчезли из небольшого арсенала её личных вещей.

Это внезапное осознание немножко подуспокоило Мелиссу. Даже разбушевавшиеся совесть замолчала. Новая цель, новый смысл, — это не подвластно ей.

И Мелисса шмыгнула к себе в купе.

   *    *    *

— Первокурсники, ко мне! Первокурсники! — глухо раздалось у Мелиссы в голове. Она открыла слипшиеся глаза и внезапно осознала, что поездка уже закончена.

Дождь барабанил по запотевшему стеклу. С платформы доносились торопливые шаги.

— Ко мне, первокурсники! Ко мне! — снова послышался хриплый голос Лесничего.

Мелисса подпрыгнула.

В купе никого не было, только желтая лампа уныло освящала синие сиденья. Вот уж пуффендуйцы — даже не предупредили её! Ни в чем на них положиться нельзя.

Судорожными руками Мелисса достала школьную форму и быстро переоделась. Закинув в чемодан монеты и своё светло-розовое платье, она вышла из купе и покинула ещё гудящий поезд.

Капли дождя обрушились на распушенные волосы, точно спелые увесистые яблоки. Мелисса поспешно накинула на голову капюшон, имеющийся на мантии, и побежала дальше.

Туфли скользили по размокшей платформе, но Мелисса не останавливалась и за несколько быстрых секунд уже достигла карет, которые должны были отправиться в путь с минуты на минуту.

Она запрыгнула в первую же.

Мелисса смахнула с головы размокший капюшон, и застыла. Она тут же пожалела о поспешности своих действий, однако кареты уже двинулись к Замку и искать себе другое место было поздно.

Мелисса оказалась в компании тех, о ком меньше всего хотела сейчас думать — в компании брата и его приятелей.

Драко, сидевший прямо напротив неё, окинул сестру удивленным и немного раздраженным взглядом и легонько отвернулся к окну. Ну не прогонять же её, в самом деле? На двух других местах рядом с ним сидели Паркинсон и Нотт. А на скамье с Мелиссой сидели Крэбб и Гойл, упитанные тела которых буквально прижимали её к стенке. Удивительно даже, как она вообще сюда поместилась.

Внезапная потерянность прошла, и Мелисса ощутила страх перемешанный с неприязнью.

Это был уже перебор!

Она воображала эту поездку иначе. Последние две недели, что Мелисса думала о школе, она представлялась ей чем то по-огромному прекрасным... Мелисса каждый вечер рисовала себе в голове эти манящие рельсовые пути, по которым она рано или поздно должна достигнуть этого безопасного места.

Но что то она упустила.

Забыла.

Рельсы оказались недорисованными.

Мелисса поплотнее укуталась в мокрую мантию, чувствуя как кренится карета под злостными порывами ветра. Дождь, казалось, стал ещё сильнее. Теперь погоду уж точно можно было назвать ужасной.

Мелисса чувствовала себя неуютно.

Тишина, наступившая при появлении Мелиссы, продолжалась. И никто её, почему то, не нарушал.

Может, Драко уже знает о том, что Мелисса украла у него шесть галлеонов, потому и продолжает молчать? Или, может, Паркинсон пока не соизволила ему об этом рассказать?

Мелисса понятия не имела.

Но мысль об этих злосчастных монетах ещё больше усугубила неприятные чувства, копошившиеся в голове.

Она попыталась вглядеться в пейзаж за окном, дабы отвлечься. Но это было бесполезно — капли на стекле скрывали окружающую обстановку. Только толстые силуэты деревьев можно было разглядеть. Да и то потому, что они были повсюду.

Но вдруг очередной скрип — и бесконечные черные силуэты остались позади, потому что карета заехала на холм.

И тут то Мелисса увидела размытые огни Замка, которые немножко покачивались в такт неровностям дороги.

Мысль о скором прибытии в школу успокоила Мелиссу.

— Как думаете, Дамблдор сразу расскажет о Турнире? Или тянуть будет? — глупым тоном бросил Гойл.

— Не знаю, — пожал плечами Теодор, — но у старика нет причин держать это в тайне. Рита Скитер всё равно растреплет.

Мелисса ничего не поняла.

Но она в миг забыла об этом странном Турнире, потому что голову ворвалась новая мысль: Мелисса вспомнила о намерениях отца помолвить её с Ноттом.

Ещё более неприятный осадок образовался у Мелиссы на сердце, и она сжала руки, стараясь вызвать в себе хоть капельку бесстрашия и уверенности. Но снова ничего не получалось.

И Мелиса просто старалась не думать, всё сильнее сжимая ладони.

Наконец таки это бесконечная дорога закончилась, и Мелисса, оскальзываясь и спотыкаясь, выбежала из кареты. Она забежала в освещенный факелами холл и чуть остановилась, но всё равно стараясь не оборачиваться — Мелисса снова хотела уйти подальше от брата.

Завернув в двойные двери, она, не успев даже обомлеть от наполненности Большого зала, нашла себе крайнее и почти последнее место за своим Гриффиндорским столом.

Всё время, пока распределяли первокурсников, Мелисса прятала взгляд и почти не вслушивалась в происходящее. Она не могла прийти в себя.

Вот он, Хогвартс. Но Мелисса не чувствовала изменений.

Сплошное разочарование заполнило сердце.

Она хотела как то сменить это чувство. Сделать что нибудь, что изменить эти ощущения. Но сил не было. И ей оставалось только тонуть в разглагольствованиях старой распределяющей шляпы.

Но минут двадцать спустя речь снова была за директором, который тоже, как и Гойл в карете, говорил о чем то очень странном, доселе Мелиссе неизвестном, —о каких то соревнованиях, что ли...

Только она вслушалась в его слова о том, что квиддича в этом год не будет, как под потолком грянул оглушительный громовой раскат и двери Большого зала с тяжелым скрипом распахнулись.

Мелисса оглянулась. На пороге стоял человек, закутавший своё довольно крупное тело в черную, как ночь, мантию. Вспышка молнии — и он откинул огромный капюшон, скрывавший, как оказалось, не менее большую голову. Его шевелюра, в которой уже проросли седые пряди, выглядела уж слишком мрачновато.

Незнакомец тряхнул своими волосами и, хромая, направился к преподавательскому столу. Глухое клацанье разносилось по залу при каждом его шаге.

Внезапно Мелисса узнала его. Из далеких глубин её памяти, с трудом, но выплыло это имя — Аластор Грюм, Грозный глаз.

У неё задрожали руки. Мелисса не знала, зачем он здесь, но ей тут же представилась картина, как он арестовывает её за участие в том погроме, в Лагере... Ещё секунда — и он перед всем Большим залом предъявит неоспоримые доказательства её вины!..

Мелисса старалась забыть о том происшествии, однако, видимо, её усилия оказались тщетными. Оно снова всплыло в голове.

Грюм прохромал к Дамблдору. Вспыхнула очередная молния, и Мелисса, поверх макушек остальных студентов, смогла как следует разглядеть его лицо. Её вздох смешался со всеобщими выражениями ужаса, которые в миг охватили зал.

Мелисса убедилась в своих подозрениях — это он, Грозный глаз, знаменитый охотник на головы Пожирателей смерти... А ведь говорят, что он сошёл с ума...

Мелиссу снова пробрал холодок.

Этот день стал ещё хуже.