Правило игры

Мелисса через усталость делает резкое движение, отталкивая Симуса. Она обходит его, не позволяя схватить себя за запястье, и уходит в тусклый коридор.

Легкий свет настенных факелов плавит глаза, и она прячет взгляд, переведя тот на пол.

Мелисса не хотела смотреть на свои ноги, она вперила взгляд в серый камень. Она не могла смотреть на себя. Каждый сантиметр кожи напоминал о Рождестве. Даже легкое отражение в окне напоминало ей о том вечере. Даже небрежное упоминание о каникулах возвращало её домой.

Никто ничего не понял, ведь внешне она чиста. Но под умелым слоем материнской магии Мелисса прячутся чувства.

Никто этого не увидит. Мелисса тоже. Но стоит зимнему ветру дунуть на незащищённые губы, она чувствует. Ноющая боль снова напоминала.

Мать спрятала шрамы, оставив самое главное — ощущения.

В голове крутилось мгновение, когда Симус сквозь поцелуй прикусил её нижнюю губу, вынудив Мелиссу оттолкнуть себя. Вынудив её вспомнить.

Не сейчас. Никогда.

Она не хочет распыляться ещё и на это. Мелисса хочет поставить точку, испытав спокойствие от четкости завершения. Ей больше ничего уже не нужно.

* * *

Мелисса не боится. Ей всё равно. Наверное, всё равно.

Она снова не хотя распахивает глаза, чтобы не уснуть и не пропустить чего-нибудь важного. Опять бордовая ткань дивана, покрытая легкой пылью, едва заметной в теплом свете камина.

Мелисса лежит на диване, в Гостиной. В Гостиной тихо, едва ли кто-нибудь произнесет слово в полный голос. Никто ничего не понял.

Мелисса думала, что тоже ничего не поняла, хотя знала она больше, чем остальные.

Лучше, чем хотела бы.

Зачем Сириусу Блэку, раз он не Пожиратель смерти, покушаться на жизнь Поттера? Мелисса уже окончательно для себя решила, что Блэк не Пожиратель, потому что так считают родители. Возникал вопрос — почему же он сидел в Азкабане?

Она запуталась. Но распутываться Мелисса не собиралась, потому что её это не касается. Ей не хочется, чтобы её это касалось.

Ладно, — проносится в голове, и Мелисса поднимается. Потерев глаза, она зевнула. Ей нужны сигареты. Пытаясь выглядеть уверенно, она сделала несколько шагов, останавливаясь у небольшого стола, за которым близнецы Уизли и Ли Джордан играли в карты.

Мелисса сложила руки за спиной, обдумывая приветствие. На самом деле, она предпочла бы молчать — тишину нарушать не хотелось, а вопрос, заданный шепотом, будет выглядеть глупо.

Она погрузилась в невесомое шуршание карт, которые разыгрывали прямо перед ней. Но холодок, пробежавший по рукам, заставил её поднять взгляд:

— Сыграть хочешь? — звучно произнес Фред, сидящий прямо напротив Мелиссы.

Она тонко взглянула на него, не думая, и ответила:

— Нет. Мне нужны сигареты. У вас же есть ещё?

— Может быть. Тебе сколько?

— Да так, пачку.

— Тогда один галлеон и два кната.

Мелисса невольно замялась. У неё нет даже этого. Она скажет, что заплатит позже. Лгать не хотелось, но ситуация вынуждала, заставляя сильнее стиснуть руки за спиной.

— У меня сейчас нет. Я позже заплачу, — с трудом выговорила Мелисса. — Честное слово, — на всякий случай добавила она.

Близнецы странно переглянулись.

— Они так не работают, — вставил Джордан. — Они...

— Если выиграешь одну партию у Джорджа, то мы отдадим тебе одну пачку бесплатно, — прервал его Фред с небрежной усмешкой.

Мелисса нахмурилась. Она вглядывалась в его глаза, в которых, подобно лучам солнца в морской глади, плескалось тусклое освещение. Рыжие волосы лениво раскидались по голове. Он приподнял брови, задавая немой вопрос.

— Ладно, — равнодушно ответила Мелисса.

— Тогда присаживайся. — Фред встал со стула, приглашая её.

Мелисса аккуратно обошла стол и присела. Она сжала ладони, ожидая начала игры. Она наблюдала, как карты перемешиваются в руках Джорджа. Одна за другой они улетали то сюда, то туда.

Мелисса не понимала, зачем. Возможно, мне просто стало скучно, — думала она напряженно.

Раз, два, три, четыре... — ложились перед ней карты.

Семь, — легла последняя карта, и Мелисса на мгновение прикрыла глаза, словно пытаясь поймать мысленную связь с картами. Вдох, открыла глаза и партия начата.

Мысли натянулись, хотя она невольно понимала, что ей подыгрывают. Как? — она не могла сказать, но чувствовала. Чувствовала смехотворные мысли, чувствовала, как им неловко от того, как серьезно она относится к этой глупости.

Спустя минуту Мелисса сбросила последнюю карту из своих рук, и всё закончилось.

— Ну что ж, — вышел из-за её спины Фред, — ты выиграла, — с легкой улыбкой. Или ей просто показалось?

— Да, бесплатная пачка сигарет твоя по праву, — присоединился к нему Джордж.

— Великолепно, — вставил Ли.

Мелисса быстро оглядела их, не понимая, что сказать. Они ей лгут. Джордж нагло подыгрывал ей всю игру, ведь Мелисса слышала, что он играет превосходно. Она же только на словах знала, как играть в «дурака».

Лучше бы проиграла, — завертелось в голове.

Все трое смотрели на неё выжидающе, точно лев рассматривает свою новую жертву, ожидая её дальнейших действия.

— Пойдем в нашу комнату, у нас там всё лежит, — сказал Фред, разгоняя все иллюзиями с глупыми сравнениями.

— Да, — только и сказала она, поворачиваясь.

На ней тонкая ночнушка, даже тапочки она забыла. Легкий ветер, летевший с вершины такой длиной лестницы, казалось вот-вот сбросит её в самое начало.

Мелисса чувствовала прикосновение ледяного камня, чувствовала мурашки на собственной коже. С каждым новым шагом ей становилось всё страшнее, и она непроизвольно замедлила шаг.

Может, Блэк до сих пор укрывается в одной из комнат?

Тогда зачем ей спешить?

— У нас отдельная комната, — сказал Фред. — МакГонагалл отселила нас туда на втором курсе.

— Она выше всех. Ну, я имею в виду комнату, не МакГонагалл.

Мелисса не ответила, даже не улыбнулась. Она шла позади, и её раздражала их спокойная походка. Не успела она как то возмутиться, как уперлась в спину Джорджа, который, в свою очередь, притормозил перед дверью.

Фред распахнул её, и Мелисса невольно ойкнула, ощущая стальной холод на пятках.

— Проходи, — услышала она где то впереди.

Она сделала несколько шагов, вступив на темный ковер. Зажглась свеча, и она увидела сплошной беспорядок, состоящий, похоже, из всего, что здесь вообще есть. Туго дуло из распахнутого окна, вынося странный запах гари на лестницу.

Мелисса присела на одну из двух кроватей, что стояли посреди комнаты, и которые, как она отметила, были без балдахина.

— Ну-с, — как то слишком задорно начала она, резко выпрямившись. — Вы сказали, что бесплатная пачка сигарет моя по праву. Я жду.

Фред молча обошел кровать с другой стороны, достав внушительного вида коробку. Мелисса обернулась. Он поставил коробку перед ней.

— Выбирай любую, — сказал Джордж с другого конца комнаты.

— Как прелестно, — расплылась в ухмылке Мелисса.

Она не задумываясь схватила верхнюю пачку. Проверив целостность содержимого, она подняла голову:

— Где вы столько взяли? — с легким возмущением спросила она.

— Мы не раскрываем своих секретов.

— И тебе не советуем, — нравоучительно добавил Джордж.

Мелисса едва ли удержалась, чтобы не закатить глаза — не им об этом говорить!

— А почему вы окно не закрыли?

— Потому, что жарко, — терпеливо ответил Фред.

— А где Джордж научился играть в карты?

— Слушай... — начал он, но Мелисса быстро его перебила:

— Ну вы же сами понимаете — время опасное, важна осторожность.

— С нами?

— И с вами тоже. Я знаю, что вы мне подыграли. — Мелисса встала. — С чего бы это?

Фред прыснул.

— Мы, значит, отдали ей бесплатно пачку сигарет, а она обвиняет нас в шулерстве! — Он сложил руки на груди, обернувшись к брату.

— Совсем оборзела нынешняя молодежь! Что за дети пошли!

— Ты выиграла у величайшего мастера игры в карты — будь горда собой, а не дерзи тут мне.

Тут то Мелисса и закатила глаза.

— Не вам об этом говорить!

— И не тебе.

— И не мне, — подтвердила она.

* * *

День был ясный, дул легкий ветерок. Мелисса выспалась, но чувствовала себя уставшей. Её раздражало и уматывало то состояние, которое окутало весь замок. Расспросы, угнетающий ужас — и чего так все переполошились! Родители сказали, что Блэк не Пожиратель, значит не Пожиратель. Они-то знают.

Возможно, это ничего не значит, но Мелиссе всё равно становилось легче от этой мысли. Всё-таки она тоже боялась в некоторой степени.

Они вышли из Сладкого королевства и направились в гору к Визжащей хижине. Мелиссу даже не волновало, что она откровенно навязывается. Ей было всё равно, куда идти, главное идти хоть куда-нибудь!

Она плохо знала историю Хогсмида, но про дурную репутацию этой избушки слыхала.

— Даже хогвартские приведения здесь не бывают, — сказал Уизли, прислонившись к забору и разглядывая хижину, — я спрашивал у Ника. Он сказал, что здесь обитает лихая компания. Никто не может сюда войти. Фред с Джорджем пытались, но все двери крепко заперты.

Мелисса вдруг поняла, что эта избушка ей напоминает — комнату Фреда и Джорджа.

Приколотые доски, кривые и неравномерные, точно одежда на их кроватях, которая висела практически так же неловко. Пыль и грязь, что можно было разглядеть даже с такого расстояния, и сквозняки, которые, Мелисса уверена, ежесекундно поражают это дряхлое строение.

Даже у неё кровать выглядит более опрятно!

— Я, наверное, схожу туда, — неожиданно даже для самой себя, сказала Мелисса.

—Чего?! Ты с ума сошла? — недовольно проворчал Уизли. — Хотя... Делай что хочешь. Но мы не будем тебя оттуда доставать потом.

— А я и не прошу. — Мелисса пролезла под заборов, всё же ощущая благоговейную дрожь перед мистической достопримечательностью. — Удачи, — попрощалась она.

— Удачи, — ответ из ниоткуда, ведь Поттер был под мантией.

Мелисса побежала, чувствуя как безжалостно ветер уничтожает её губы. Она была рада, что ничего толком не знает о Визжащей хижине, потому что могла не испытывать сейчас страха. Как ни странно, но в абсолютном одиночестве она бывает крайне редко — везде кто то есть, а сейчас...

Пух! — улетела Мелисса на особенно скользком куске снега.

Голова затрещала, железный привкус побежал по губам, но она рассмеялась.

Как же здесь весело! — поднимаясь, подумала она.

Ещё десять шагов и она у хижины. Мелисса дернула за ручку, и дверь послушно заскрипела. Она огляделась — Мелисса не знала, можно ли сюда входить.

Стоило ей прислушаться, как на неё дунуло запахом старого дерева, чем то похожего на аромат библиотечных книг. Она закрыла глаза, сжав ржавую ручку в руке.

Мелисса вспомнила про струйку крови, которая течет у неё по подбородку, о Рождественском скандале, о Блэке, который непонятно что забыл здесь, о Симусе, которого она отвергла.

И ничего.

Её здесь не было.

Была старая хижина, не Мелисса. Были события, не она.

Она услышала, как сверху затрещала половица, и глаза пришлось открыть. Мелисса отпустила дверь и как можно тише вступила в дом.

Ещё раз! Тихий, противный скрип...

Сердце забилось сильнее, по рукам побежали мурашки. Нет, всё таки зря Мелисса не слушала о таинственных событиях, что происходили здесь.

Но она аккуратно шагнула дальше. Скрип быстро пронеся прямо у неё над головой и резко утих, спрятавшись в одной из комнат.

Мелисса подняла голову, надеясь увидеть ответ, но увидела лишь негостеприимный потолок из мрачных темных досок, в котором виднелись неровные трещины.

Она решила, что нужно подниматься иным способом — так туда не забраться. Мелисса нашла глазами лестницу, на вид очень ненадежную, и затаив дыхание подошла к ней, снова подняв голову.

Она заметила, что крыши почти не осталось, из-за чего снег плавно падал прямо на пол.

Мелисса легко ухватилась за перила, и поставила ногу на ступеньку, снова прислушиваясь.

Тишина.

Шаг — и она на первой ступеньке.

Ещё два шага — и уже на третьей.

Теперь она могла увидеть, что в комнатах на верхнем этаже есть некая мебель, которая даже укрыта непонятным коричневым покрывалом. Увидев это, Мелисса воспряла духом. Ничего тут нет страшного.

Она отпустила перила.

Шаг — громкий, протяжный скрип, за которым последовал резкий шорох. Сердце так же резко заколотилось у неё в груди, заставляя забыть обо всём, что волновало мысли прежде.

Из-за угла выбежала взъерошенная собака, черная, уставшая и испуганная.

Мелисса попыталась ступить назад, но ощутила лишь пустоту под ногами.

Бах! — затрещало в голове.

— Блять! — прошипела Мелисса, и собака грозно зарычала.

Мелисса попыталась встать, стараясь сориентироваться. Ей стало страшно, что она не успеет, что собака окажется проворнее. И она встала, пошатываясь.

Мелисса побежала, как могла, ощущая приближающееся рычание. Она не могла остановится, даже ноющая боль в коленке не могла её отвлечь. Страх поляризовал её разум, и она забыла про боль.

Она остановилась только у забора, внезапно осознав, что рычание уже далеко. Мелисса присела на снег, облокотившись на деревянный забор. Голова кружилась, дыхание не могло прийти в норму. Она чувствовала противную слякоть на ногах — обувь промокла. Она ощущала как растрепанные волосы липнут к потному лицу, как кровь капает на шарф.

Но у Мелиссы не было сил поднять руки и привести себя в порядок.

Ей было страшно закрывать глаза. Она ощущала опасность, находясь по эту сторону забора.

Она разглядывала темное пятно, которое являлось Визжащей хижиной. Где то вдали лес, укутанный снегом, где то горы, которые прячут школу от внешнего мира. Всё это где то там. Здесь — только она.

Они, они ушли! — думала она, тяжело дыша.

Мелисса надеялась, что они её подождут, пусть помогать и не будут, но они и этого не сделали. Они ушли.

Ей стало ещё страшнее. Она не могла оторвать взгляд от смутного пятна вдалеке, но нужно взглянуть на то, что за спиной.

Честно, она не была удивлена собаке, она ожидала чего то подобного, но она ожидала страха со стороны животного, а не со стороны себя. Она полагала, что животные более дружелюбные и пугливые, но самой пугливой здесь оказалась она сама.

Разум приходил в обычное русло.

Собака застряла в памяти как большое черное пятно — ни цвета глаз, ни формы носа. Одна сплошная чернота.

Мелисса проползла под забором и поднялась на ноги. Она дотронулась до губ. Прикосновение отозвалось горячей болью, воспламеняя воспоминания в голове. Глаза вдруг защипало. Она ещё слабее, чем думала. Слабее мыши.

Тело передернуло, и она поняла, что ненавидит его. Ненавидит всё — холодные пальцы, кровь, текущую по венам, мокрые пятки, липкие волосы, дрожащие губы — всё!

Она — пустая оболочка из мяса.

И что от меня останется, если её отнять? — скользнуло в голове и глаза замерли. А что осталось, кроме тела? Что то же осталось?