Немного тишины
«Дейнис! Эй, Дейнис, просыпайся!»
Дейнис застонала, нахмурив брови, покачала головой и глубже зарылась ею в руки. Тусклый свет свечей отбрасывал мерцающие тени вдоль каменных стен Красного замка, тишину нарушало лишь бессвязное бормотание молодой принцессы, которая лежала, свернувшись калачиком на холодном каменном полу.
«Дейнис... вставай!»
На этот раз это был другой голос, за которым последовал резкий удар в затылок. Дейнис вздрогнула, и когда она сонно моргнула, проснувшись, она столкнулась лицом к лицу со своим младшим братом. Люк присел на корточки, его маленькое тело зависло всего в нескольких дюймах от нее. Он изучал ее с широко открытыми от любопытства глазами, невинно моргая, когда она нахмурилась на него.
«Это был Джейс!» - тут же выпалил он, почувствовав ее неодобрение. «Это он тебя ударил».
"Я не!"
«Да, ты это сделал!»
Дейенис потерла глаза, ее хмурое выражение стало еще сильнее. «А есть ли причина, по которой вы двое посчитали нужным беспокоить меня в такой час?»
«Почему ты спишь на полу?» - вмешался Джейс.
«О, - она удивленно огляделась вокруг, вытянув руки над головой и осматривая окрестности. - Я и не думала...»
«Ты можешь прийти и пожелать спокойной ночи малышу вместе с нами, раз уж ты здесь», - Люк подпрыгнул на ногах и протянул ей руку.
«Так вот почему вы оба здесь?»
Джейс торжественно кивнул: «Мы должны приветствовать ребенка каждое утро и каждый вечер, чтобы он запомнил наши лица».
Дейнис фыркнула: «И кто тебе это сказал?»
«Это просто правда!»
«Просто давай!» - заскулил Люк, еще настойчивее хлопая рукой перед ее лицом, пока она не взяла ее.
«Просто чтобы ты знал, я никогда этого не делала ни с кем из вас, и ты, кажется, прекрасно меня помнишь», - зевнула Дейнис.
«Тебе следовало это сделать. Теперь я забуду тебя, когда стану очень-очень старым».
«Это так, Люцерис?»
«Да. Дедушка говорит, что когда ты такой старый, ты начинаешь забывать вещи. Иногда он забывает, как звучал голос королевы Эммы, и тогда ему приходится очень сильно думать, чтобы снова вспомнить. Когда я стану очень-очень старым, я забуду твое лицо, поэтому тебе придется навещать меня каждое утро и вечер, чтобы убедиться, что я все хорошо помню».
«Ха! Знаешь, если ты такой старый, то я буду еще старше. Меня, возможно, вообще там не будет», - усмехнулась Дейнис.
Люк крепче сжал ее пальцы и посмотрел на нее свирепо.
«Не говори так! Ты должен быть там. Мы должны быть очень-очень старыми вместе и навещать друг друга каждый день, чтобы не забыть лица друг друга!»
Дейнис рассмеялась еще громче: «Ладно, ладно».
Люк драматично застонал и ударил кулаком.
«Ой! Какого хрена ты меня бьешь?»
«Обещай! Ты должен пообещать, что мы все состаримся вместе и никогда не забудем друг друга».
«Ладно, ладно, обещаю, Люк!» - хихикнула Дейнис, ущипнув брата за угрюмые щеки. «Если ты не перестанешь меня бить, клянусь, я...»
«Вы двое слишком много разговариваете!» - заявил Джейс, открывая покои матери.
Сердце Дейнис подпрыгнуло в груди, вспомнив сцену, которую она наблюдала ранее. Она протянула руку, чтобы захлопнуть двери и не дать братьям увидеть, но Джейс уже направлялся к их матери. Сир Харвин стоял на приличном расстоянии, просто наблюдая за ними, и Дейнис вздохнула с облегчением.
«Джейс», - улыбнулась Рейнира, взъерошив ему волосы, когда он приблизился и встал рядом с ней.
В ее глазах были слезы, а на лице читалась меланхолия. Она качала на руках младенца Джоффри, наблюдая, как Люк подбежал к сиру Харвину.
«Будьте добры к своей матери, ребята», - сэр Харвин похлопал Люка по плечу. «Не доставляйте ей слишком много хлопот».
«Мы слышали, что ты уезжаешь. Ты навестишь нас?» - с надеждой спросил Люк.
Дейнис стояла в дверях, разинув рот. Сир Харвин уходил. Зачем ему уходить? Он был верным щитом ее матери. Он был даже больше, если верить ее собственным глазам, так почему же он должен был уйти? Каким-то образом ее братья узнали об этом раньше нее, и они даже не потрудились сказать ей. Это немного ранило, как бы она ни старалась сдержать свое разочарование.
«Я приеду, когда смогу, - говорил сир Харвин. - Но это может занять некоторое время. Я нужен в Харренхолле, мои принцы».
Дейнис наблюдала, как сжались челюсти ее матери, когда она моргнула, сдерживая слезы. Затем сэр Харвин обратил свое внимание на Джейса, медленно приближаясь к нему, чтобы взять его подбородок между пальцами. Голова Джейса оставалась низко опущенной, глаза были прикованы к полу, но сэр Харвин поднял лицо, чтобы встретиться с ним взглядом.
«Я вернусь. Обещаю», - поклялся он.
Джейс жалко кивнул, а сэр Харвин позволил себе ласково улыбнуться. Дейнис никогда не видела своего брата таким расстроенным. Казалось, он переживал уход сэра Харвина тяжелее всех.
«Тебе...тебе нужно уйти?» - его голос дрожал, когда он говорил.
«Я должен это сделать, мой принц. Я не хочу уходить, но, боюсь, долг зовет».
Наконец взгляд сира Харвина упал на сверток в руках Рейниры.
«Когда мы снова встретимся, я буду чужим», - прошептал он, наклоняясь, чтобы поцеловать лоб малышки.
И Рейнира, и сир Харвин избегали смотреть друг на друга, общаясь только со своими детьми, но он наконец поднял лицо, чтобы поприветствовать ее дрожащую фигуру. Ее глаза были опущены, губы сжаты. Все ее тело было напряжено, почти дрожало от усилий, которые требовались, чтобы сдержать свои эмоции. Его глаза впились в ее, побуждая ее встретиться с ним взглядом.
«Принцесса», - тихо сказал он, торжественно кивнув ей.
Это было всего лишь одно слово, но оно было сотканно из эмоций, несущих в себе огромный вес его непоколебимой преданности и привязанности. Это одно слово баюкало его сердце в своих слогах, послание, которое могла понять только она.
И она поняла, ее глаза наполнились новыми слезами, когда он отвернулся от нее. Он взял свой меч и вышел из комнаты, на мгновение остановившись в дверном проеме.
«И как я мог забыть, моя любимая принцесса...» - он наклонился, чтобы обхватить лицо Дейенис своими большими ладонями, смахивая влагу с ее щек.
Она моргнула от удивления. Она даже не осознавала, что плачет, но слезы действительно были там, струились по ее лицу. Она наблюдала за прощаниями из дверного проема, чувствуя себя зрителем, но теперь реальность его ухода начала осознаваться.
«Ты не можешь уйти!» - воскликнула она. «Ты так многому нас не научил. Ты так многому меня не научил. Ты сказал... ты сказал, что научишь меня драться».
Ответная улыбка сира Харвина была доброй.
«Я уверен, что сир Лейнор воспитает из тебя прекрасного бойца, принцесса. Возможно, именно ты научишь меня кое-чему, когда я вернусь».
«Не уходи! Моя мать будет скучать по тебе. Мои братья смотрят на тебя с уважением!»
Не уходи! Я буду скучать по тебе. Я смотрю на тебя снизу вверх. Я мало знаю о тебе.
«Ты должен позаботиться о своих братьях и матери ради меня, хорошо?»
Дейнис просто смотрела на него, не двигаясь.
«Обещай мне, Дейнис. Ты должна защитить их».
Дейнис моргнула. Это был первый раз, когда он назвал ее по имени. Она не могла не кивнуть. Он улыбнулся ее ответу, поцеловав ее в лоб. Он знал, что есть черты, которые он не должен пересекать, но он не мог не потакать им, только сегодня. Он искренне верил, что не сможет увидеть своих любимых детей еще долгое время, поэтому он наслаждался каждым взаимодействием, позволяя себе маленькие удовольствия, о которых он только мечтал в прошлом.
«Это моя девочка», - его голос был тихим, он просто бормотал себе под нос, в основном про себя, когда вставал.
Но Дейнис все равно это слышала, а она была достаточно взрослой, чтобы сложить два и два.
Когда сир Харвин вышел за дверь, Джейс оторвался от Рейниры, чтобы на мгновение последовать за ним. Дейнис наблюдала, как он пробежал мимо нее, гадая, пришел ли он к тому же выводу, что и она. Рейнира медленно последовала за ним.
«Мы будем обмениваться письмами с помощью воронов. Вот это будет весело», - попыталась она успокоить своего старшего сына, проводя рукой по его волосам.
Джейс молчал, явно сражаясь с чем-то у себя в голове, пока наконец не принял решение и не заговорил.
«Харвин Стронг - мой отец?»
Рейнира выглядела ошеломленной. Ее взгляд лихорадочно метался между сыном и пустым коридором.
«Я что, ублюдок?» - выплюнул Джейс еще сильнее.
«Ты Таргариен», - заявила она окончательно. «Вот что имеет значение».
Затем она взъерошила ему волосы и поцеловала в лоб, отправив его обратно в покои вместе с Люком.
"Мать..."
Рейнира посмотрела вниз на робкий голос, чувствуя, как нежные руки тянут ее за юбку. Ее глаза смягчились.
«Мама... я-я-я извиняюсь», - пробормотала Дейнис. «За то, что было раньше».
Рейнира вздохнула: «О, если кто-то и должен извиняться, так это я, милая девочка. Я извиняюсь за то, что вымещаю на тебе свое раздражение».
«Ты ведь простишь меня, мама. Клянусь, я не хотел тебя расстраивать. Я сделаю, как ты говоришь, так что, пожалуйста, скажи, что ты меня простишь!»
«Тебе не за что прощать, Дейенис. И я обещаю, что учту твои пожелания в будущем, так что больше не плачь, ладно?»
Она смахнула слезы с лица дочери и взяла ее за руку.
«Могу ли я...могу ли я остаться у тебя сегодня вечером?»
«Конечно, любовь моя. Ты бы осталась со мной навсегда, если бы я хотела».
Дейнис тихонько хихикнула: «Тогда я останусь с тобой навсегда, Мунья. Куда еще мне идти?»
Рейнира повела ее обратно в свои покои, их руки все еще были соединены.
«Мунья...»
"Хм?"
«Ты... я... я знаю, я сказала, что сделаю все, что ты скажешь, но... пожалуйста, о, пожалуйста, не заставляй меня выйти замуж за Эйгона!»
Услышав это, ее мать рассмеялась.
«О, я не думаю, что это когда-нибудь повторится, дорогая».
«Правда? Ты все-таки решил не доводить дело до конца!»
Дейнис повернулась, чтобы посмотреть на нее, облегчение и надежда были ясно написаны на ее лице, и Рейнира не осмелилась сказать дочери, что это не из-за недостатка попыток с ее стороны. Именно Алисента ясно дала понять, что она думает о союзе между ее королевскими детьми и бастардами Рейниры , хотя ее слова были замаскированы за сладкими словами, как обычно. Рейнира отбросила все мысли о катастрофически неловком заседании совета и нежно погладила щеку дочери.
«Конечно, любовь моя. Хотя тебе придется выйти за кого-нибудь замуж. Но сейчас... сейчас ты только моя».
«Да, мама!»