Нежное очарование
Эймонд продолжал похлопывать Дейнис по спине, хотя и несколько неловко, пока она продолжала причитать. Молодой принц всегда был более уравновешенным из двух друзей, в то время как Дейнис могла быть довольно энергичной, вихрем выражений и эмоций. Она держала свое сердце на рукаве, и часто он оказывался тем, кто управлял ее энергичной персоной.
«Ты закончила плакать?» - он поднял бровь, в его голосе прозвучали озорные нотки. «Твое лицо все в пятнах и красное. Ты выглядишь довольно жутко».
Дейнис остановилась на середине вопля, шмыгнув носом, когда она посмотрела на него, ее слезящиеся глаза были полны замешательства. Кратковременная передышка от ее рыданий позволила ей мельком увидеть дразнящую улыбку Эймонда.
«Ты...ты называешь меня уродливой?»
Эймонд пожал плечами, вытащил из кармана носовой платок и протянул его ей: «Возможно...»
Дейенис хлопнула его по плечу: «Так не положено утешать друга!»
«Ну, кажется, это работает, не так ли? Смотри, ты больше не плачешь».
«Ну, это потому что...»
«Это потому, что я замечательный друг!» - прервал он, не смутившись.
Дейнис скрестила руки на груди и фыркнула, сохраняя угрюмый вид: «Полагаю, ты права».
«Конечно, я знаю. Я всегда прав», - он подтолкнул ее руку, сжимавшую его платок, и поднес ее к ее лицу, где она стерла остатки слез. «Видишь, ты не выглядишь так ужасно, когда не плачешь».
"Привет!"
«А теперь можешь рассказать мне подробно, что именно тебя расстроило?»
Глаза юной принцессы снова потемнели.
«Дейнис...» - подсказал Эймонд.
«Мать собирается меня обручить!»
«Что? Кому?»
«Я не думаю, что она еще решила», - тихо проговорила Дейнис.
Брови Эймонда нахмурились, и странное ощущение кольнуло в груди - укол чего-то, что он не мог точно назвать. Он наклонился ближе, стремясь понять, что тревожило его самого дорогого друга.
«Ты... ты уже упоминал Эйгона. Ты собираешься выйти за него замуж?»
Дейнис на мгновение замолчала, а потом яростно покачала головой, сверкая глазами: «Я не сделаю этого! Они могут попытаться, но они не смогут меня заставить!»
«Но если ты обручена с кем-то другим, тебе придется покинуть Королевскую Гавань, не так ли?»
«Но я не хочу покидать Королевскую Гавань! Я не хочу ни за кого выходить замуж! Я хочу остаться здесь, с тобой, Хеленой и моими братьями!»
Эймонд закатил глаза: «Я тоже не хочу, чтобы ты уходил, глупыш. Вот почему нам нужно придумать, как удержать тебя здесь».
«Но это невозможно... и моя мать...»
«Если бы ты вышла замуж за моего брата, тебе бы не пришлось уезжать. И твоя мать бы это одобрила».
Лицо Дейнис сморщилось: «Нет! Он груб и говорит самые жестокие вещи! Он ужасен!»
Сердце Эймонда сжалось от новой волны беспомощных слез, навернувшихся на ее глаза. Он никогда раньше не испытывал подобных эмоций, но в этот момент он ощутил странное чувство потери. Мысль о том, что кто-то другой станет спутником и другом Дейенис, что кто-то другой станет тем, к кому она пойдет со своими открытиями и веселыми прогулками, была утомительной. Одна только мысль об этом раздражала его. Она была его другом и только его, и он не мог себе представить, чтобы она переехала в дом какого-то далекого лорда, чтобы стать его.
«Ты не понимаешь. Если ты выйдешь замуж за Эйгона, тебя не вышлют!»
«Я бы предпочёл, чтобы меня выслали!»
«Ты бы этого не сделал. Не говори так. А как же я? А как же Хелена? Ты не можешь оставить свою семью позади».
Дейенис нахмурилась еще сильнее и топнула ногой: «Ну, я не выйду замуж за Эйгона или кого-либо еще, если уж на то пошло, и если моей матери придется отослать меня, чтобы наказать за это, я не...»
«Я женюсь на тебе!» - резко прервал его Эймонд, слова вырвались прежде, чем он успел остановиться.
Дейнис замерла, глаза ее расширились. Она несколько раз открывала и закрывала рот, пытаясь придумать, что сказать, но слова ускользали от нее. Эймонд тоже замер из-за отсутствия ответа. Затем он упрямо выпятил подбородок, готовый оправдать свои претензии.
«Ну, если ты не выйдешь замуж за моего брата, то можешь выйти за меня. Тогда ты сможешь остаться здесь, в Королевской Гавани».
"Но-"
«Ну, ты же не можешь жениться на Хелене, не так ли?» - молодой принц поднял бровь, а Дейенис высунула язык. «Кто еще остался?»
«Кто сказал, что я не могу?»
«Вероятно, твоя мать. Моя мать. Его светлость, король».
Дейнис на мгновение замолчала. Отец, возможно, позволит ей это, подумала она. Она была достаточно взрослой, чтобы увидеть, как Лейнор тайком ускользает в сопровождении своих товарищей-рыцарей, и понять шепот, который следовал за ним по пятам. Конечно, отец позволит ей выйти замуж за Хелейну. Она попыталась представить себе это тогда, жизнь в мирном спокойствии с Хеленой Таргариен. Они будут вплетать друг другу в волосы цветы, как сейчас, и Хелейна покажет ей последнее насекомое в своей растущей коллекции. Они будут рассказывать друг другу истории, и их жизнь будет полна смеха. Дейнис тогда не придется быть наследницей, потому что она также будет достаточно взрослой, чтобы понимать гнетущее бремя, которое несет с собой наследница Железного трона, производя наследников для продолжения рода. Вот что происходит, когда кто-то выходит замуж за мужчину. Она видела это и слышала все эти истории. Они все одинаковы, истории. Будь то лорды и леди или просто слуги, все было одинаково. Ее бабушка, покойная королева Эмма Аррен, умерла во время родов, как и тетя Дианы, которая была всего лишь судомойкой. Кровь и слезы, которые были связаны с родами, не были тем, что она хотела бы испытать сама, и рождение детей следовало избегать любой ценой. Она с радостью передала бы трон тому, кто считал иначе.
«Я не хочу ни за кого выходить замуж, - решительно заявила она. - Я ни за кого не выйду замуж, и я останусь в Королевской Гавани, и я хотела бы посмотреть, как кто-нибудь попытается заставить меня сделать то, чего я не хочу!»
Эймонд фыркнул: «Как хочешь. Но помни, что я предложил помочь».
«Зачем мне вообще на тебе жениться? Ты невыносим. И, кроме того, однажды ты встретишь прекрасную женщину и безвозвратно влюбишься в нее. Тогда ты захочешь на ней жениться и возненавидишь себя за глупое обещание, которое дал старому другу».
«Ты в последнее время слишком много сказок читаешь, да? Что это за абсурдная идея? Влюбиться в какую-то даму?»
«Мне нравятся сказки», - усмехнулась Дейенис, давно забытые ее прежние слезы. «О! Это волнительно, интересно, кто будет твоей особой леди?»
«Дейнис...»
"Возможно-"
«Дейнис!»
"Что?"
Эймонд раздраженно поморщилась: «Разве у тебя нет забот поважнее моей будущей жены?»
«С этим уже разобрались, глупо».
«А могу ли я спросить, каким чудесным образом это произошло, пока мы просто стояли здесь?»
«Я же говорил. Никто не заставит меня сделать то, чего я не хочу. Я буду представлять угрозу. Я буду невыносим, и тогда они увидят».
«Значит, ты будешь Эйегоном?» - усмехнулся Эймонд. «Возможно, вы двое все-таки составите хорошую пару».
«Возьми свои слова обратно!»
«Не будет!»
«Эмонд!»
«Да, Дейенис», - Эймонд ласково улыбнулся ей, и она оскалила зубы в убийственном взгляде.
"Ты-"
«Знаешь, ты должен меня благодарить. В конце концов, всего несколько минут назад ты был совершенно несчастен».
«Это потому, что я сам догадался!»
«Конечно, ты это сделал».
"Я сделал!"
Эймонд примирительно поднял руки: «Я всего лишь шучу. Я рад, что теперь с тобой все в порядке».
Взгляд Дейенис смягчился, и она отвернулась, внезапно застеснявшись.
«Спасибо», - пробормотала она.
«Хм, что это было? Я не совсем расслышал».
«Возможно, вам следует посетить мейстера и проверить уши».
«И, возможно, вам следует...»
«Я сказал спасибо, и больше не буду!»
Дейнис закатила глаза, увидев удовлетворенную ухмылку Эймонда, услышав ее слова. Ее взгляд метнулся к его скомканному платку, который она все еще сжимала в руке, и она подняла его к нему с застенчивым видом.
"Оставь себе", - быстро сказал он. "Тебе это все равно нужнее, чем мне. Не хотелось бы, чтобы ты в следующий раз напугал слуг, как будешь похож на водянистый красный фрукт".
Принцесса Таргариенов сердито посмотрела на него, а затем ударила его по руке, заставив его поморщиться и потереть синяк.
«Ой! За что это?» - возмущенно воскликнул он.
«Это тебе за то, - нахмурилась Дейенис, - что назвала меня уродливым красным фруктом!»
«Я не ошибся! Ты действительно был похож на перезрелый водянистый фрукт. Тот, что летом выглядит так, будто вот-вот лопнет».
Дейенис снова занесла кулак в его сторону, и он пригнулся, протянул руку, чтобы игриво потянуть прядь ее волос, прежде чем помчаться по коридору.
«Эмонд!» - крикнула она ему вслед, все еще кипя от ярости, наблюдая, как он исчезает, снова оставляя ее наедине со своими мыслями.
*********
Дейнис провела остаток дня, свернувшись калачиком на кровати, ее разум все еще был поглощен мыслями о предстоящей помолвке. В конце концов, луна взошла на небе, и она увидела ее круглый силуэт через открытые окна. Глупое заседание совета, должно быть, уже закончилось, подумала она про себя, и ее судьба была решена. Кто-то придет, чтобы сообщить ей, и тогда она выплеснет на них свою ярость. Она все это спланировала в своей голове. Она будет кричать, кричать и устраивать истерику. Ее не волновало, что это сделает ее незрелой. Если они посчитают ее слишком детской, чтобы вовлекать ее в решения, касающиеся ее собственной жизни, она будет вести себя в точности как ребенок. Она смотрела на луну в оцепенении, ее глаза почти остекленели, пока сцены разыгрывались в ее голове, не обращая внимания на стук в дверь или на звук ее скрипа, когда кто-то вошел внутрь.
«Дейнис», - раздался усталый голос матери. «С тобой все в порядке?»
Дейнис не отрывала взгляда от окна, избегая встречаться глазами с Рейнирой.
«Служанки говорят, что ты отказалась от ужина и не хочешь выходить из комнаты. Тебя что-то беспокоит, любовь моя?»
Дейнис напряглась от ласки, отвернув голову в сторону, чтобы избежать взгляда матери, который теперь стал почти умоляющим. После нескольких мгновений колебания Рейнира подошла и устроилась рядом с ней, держась за поясницу от боли, и тихо застонала. Дейнис взглянула на нее из-под ресниц. Тени под глазами выдавали бремя, которое она несла, ее лицо было изрезано морщинами беспокойства и усталости. Между ее бровями пролегла глубокая морщина, и в руках она держала маленькую фарфоровую тарелку. Она принесла несколько пирожных, которые Дейнис приготовила ранее, и теперь протянула тарелку между ними, своего рода мирное предложение.
«Я подумал, что ты захочешь что-нибудь съесть. Я не хотел, чтобы ты голодал».
«Я не голодна», - наконец отрезала Дейнис.
«Почему ты не смотришь на меня? Дейнис, пожалуйста...»
Она затаила дыхание, ожидая объявления. В любую минуту ее мать могла рассказать ей о человеке, с которым была решена ее судьба. Хотя усталый взгляд на лице Рейниры и ее дрожащее тело, когда она опустилась на кровать Дейнис, заставили ее переосмыслить свой запланированный всплеск.
«Я не могу понять, почему ты так себя ведешь. Как я узнаю, что тебя беспокоит, если ты мне не скажешь?» - продолжила Рейнира мягким голосом.
«Зачем мне что-то тебе рассказывать, мама?» - ответила Дейнис, и ее голос пронизан ледяным оттенком. «Не похоже, чтобы тебя это действительно волновало».
Глаза Рейниры расширились от удивления и боли. Она всегда считала себя внимательной матерью, хотя, возможно, рождение ее последнего ребенка оставило ее немного в замешательстве. И все же эта внезапная перемена в поведении ее старшего ребенка сбила ее с толку.
«Ну, я здесь, потому что мне не все равно», - настаивала она, и в ее голосе слышались и разочарование, и беспокойство. «Пожалуйста, скажите мне, что вас беспокоит. Позвольте мне попытаться понять».
Дейенис фыркнула, ее гнев боролся с желанием довериться матери и получить от нее утешение.
«Тебе не понять», - повторила она, на этот раз голос ее был тише, но все еще сочился обидой. «Ты так поглощен своими планами на мой счет, что тебе даже все равно, чего хочу я».
«Дейнис, пожалуйста. Я твоя мать, и я не хочу ничего, кроме твоего счастья. Я не смогу помочь, если ты мне не позволишь. Скажи мне, чего ты хочешь».
Юная принцесса сжала кулаки, ее лицо треснуло, и на глаза навернулись слезы.
«Я не выйду замуж за Эйгона! Я ни за кого не выйду, и вы не можете меня заставить!» - наконец взорвалась она.
"Что?"
«Я слышал, как ты говорил об этом с отцом! Ты не можешь заставить меня делать все, что ты хочешь, только потому, что я твой наследник. Я не буду этого делать, не буду».
Глаза Рейниры смягчились от понимания, и она потянулась, чтобы убрать волосы дочери с ее лица. Дейнис отступила, сползая с кровати, чтобы вызывающе встать перед ней.
«Дейнис, мне жаль, что ты считаешь, что я не принял во внимание твой выбор. Честно говоря, я сожалею. Но как наследница Железного Трона, ты должна выполнить свои обязанности. Если не Эйгон, то это должен быть кто-то другой. Я собиралась обсудить это с тобой позже, чтобы объяснить, почему это необходимо для стабильности королевства. Твой долг как наследницы престола...»
«Я не хочу быть наследницей престола. Я не хочу ни за кого выходить замуж!»
«Ты мой старший ребенок, это твоя ноша, и ты будешь нести ее так же, как я несла свою!» Голос Рейниры резко повысился, и Дейнис вздрогнула.
Сердце Рейниры сжалось, когда она увидела, как глаза ее дочери наполняются слезами.
«Тебе все равно, счастлив ли я. Тебя волнует только этот дурацкий трон!»
«Дейнис, как правитель, я связан обязанностями, которые часто требуют трудного выбора. Я понимаю твое разочарование, но ты должна думать о высшем благе. Твое счастье - это то, к чему я отношусь несерьёзно, но есть силы, стоящие за нашими индивидуальными желаниями».
«Тебе нет дела до моего счастья, - повторила Дейенис. - Если бы было, ты бы даже не подумал об Эйегоне».
Рейнира медленно выдохнула, разочарованно: «Твоя помолвка с Эйегоном даже не подтверждена... и я не уверена, что это будет сделано. Но в конце концов тебе придется выйти замуж, чтобы обеспечить себе больше наследников. Мне жаль, но так и должно быть!»
«Я же сказал тебе, что не хочу жениться. Я не хочу трона. Я хочу быть рыцарем, как отец!»
«Дейнис, ты не можешь быть рыцарем. Прекрати эту глупость, ты достаточно взрослая, чтобы знать лучше!»
Тон Рейниры был решительным и окончательным, поскольку он эхом отозвался в пропасти, которая простиралась между ними. Затем она встала и ушла, оставив Дейнис стоять там, слезы текли по ее лицу, когда она стиснула зубы от разочарования. Незаметно для нее, Лейнор стоял в дверном проеме, наблюдая, как она рыдает. Только когда он вошел и устроился на полу рядом с ней, она заметила его.
«Кепа!» - прорыдала она, протягивая к нему руки.
Лейнор улыбнулся ей и потянул ее к себе на колени, где она обняла его. Он покачал ее взад и вперед, как делал это, когда она была младенцем, и в конце концов ее слезы стали течь медленнее.
«Я слышал твой разговор с матерью».
«Я хочу быть храбрым рыцарем, как ты, Кепа. Почему Мать не позволяет мне делать то, что я хочу?»
«Ты уже намного храбрее меня», - рассмеялась Лейнор. «И ты на пути к тому, чтобы стать грозным бойцом. Тебе не нужно быть похожим на меня, ты намного лучше».
«Но почему Мать не может понять...»
«Твоя мать любит тебя, Дейенис. Но она несет на своих плечах бремя короны и королевства. Жизнь для нее была нелегкой, ты знаешь».
«Но она так несправедлива!»
«Твоя мать старается изо всех сил, даже если сейчас так не кажется. Ей нелегко принимать решения, которые влияют на нашу семью и наше королевство. Ей нужно твое понимание».
«Разве она не должна меня понимать?»
«Она должна, моя дорогая, и я верю, что так и будет. Удели минутку, чтобы собраться с мыслями, и когда будешь готова, иди к ней. Извинись за свою грубость, за слова, сказанные в гневе. Она очень устала в эти дни, и ты причинил ей боль».
«Она тоже причинила мне боль», - проворчала Дейнис.
«Дейенис», - предупредила Лейенор.
«Да, кепа. Мне жаль. Я извинюсь».
Лейнор улыбнулась, а затем подмигнула ей: «Ну, раз уж ты такая послушная девочка, я расскажу тебе кое-что интересное».
"Что это такое?"
«Тебе не нужно беспокоиться о том, что тебя помолвят с Эйегоном, - заговорщически прошептал он. - Я не думаю, что королева намерена принять предложение твоей матери».
"Ой."
«Заседание совета прошло не совсем так, как планировалось, но, полагаю, слава богам за небольшие милости. Так что не волнуйся слишком сильно и поскорее прости свою мать. У нее были самые лучшие намерения».
Дейнис кивнула: «Да, кепа».
«Это мой маленький цветочек. Хочешь узнать что-нибудь еще?»
«Да, пожалуйста!»
"Мы отправляемся на Драконий Камень, - ухмыльнулся Лейнор. - Все мы. Тогда мы сможем жить в мире, без глупой придворной политики и слухов. Я научу тебя быть там самым грозным рыцарем".
Дейенис немного растерялась, не разделяя энтузиазма отца.
«Ты не взволнована, любовь моя?»
«Я... а как же мои друзья здесь, в Королевской Гавани? Мне придется их оставить?»
«Там ты заведешь новых друзей, и, конечно, как только все немного успокоится, мы сможем вернуться в гости. Не то чтобы ты больше никогда их не увидишь».
«Тогда... когда мы уедем?»
«Завтра мы уезжаем. Разве это не волнительно? К тому же, Драконий Камень просто великолепен. Тебе там понравится».
«Ладно, кепа», - наконец сдалась Дейнис, подавляя разочарование и пытаясь соответствовать его заразительной улыбке.
Лейнор поцеловала ее в лоб и поставила на ноги, подтолкнув к двери: «Хорошая девочка. А теперь иди, извинись перед матерью и все исправь».
Когда Дейнис вышла из своей комнаты, замок окутал тихий покой. Час был поздним, и она поняла, что ее разговор с отцом, должно быть, занял больше времени, чем она думала. В воздухе повисла жуткая тишина, и единственная свеча в ее руке отбрасывала длинные тени по коридорам, когда она шла. Ее шаги эхом разносились по пустым залам, когда она направлялась к покоям Рейниры, сердце ее было полно опасений.
Когда она достигла двери в комнату матери, Дейнис остановилась, колеблясь в течение короткого момента. Она сделала глубокий вдох, мысленно собираясь с духом, и подняла кулак, чтобы постучать в дверь. Затем, когда она услышала голоса, доносящиеся изнутри, она опустила руку, наклонившись, чтобы слегка приоткрыть дверь и заглянуть в щель. Она чувствовала себя виноватой из-за всего того, что она подслушивала в последнее время, но ее любопытство снова взяло верх.
Комната была тускло освещена, единственным источником света был мягкий лунный свет, который просачивался сквозь занавески. Посреди комнаты стояли сир Харвин и принцесса Рейнира, и у Дейнис перехватило дыхание. Казалось, истощение ее матери растаяло в объятиях командира. Ее тело наклонилось к нему, ее голова покоилась на его плече, в то время как его рука поддерживала ее талию. Его другая рука баюкала ее затылок, пока они мягко покачивались, двигаясь под мелодию, которую могли слышать только они. Пока Дейнис продолжала смотреть, ее мать слегка отстранилась, чтобы встретиться глазами с сиром Харвином. По ее лицу текли слезы, а на его лице терпеливо смеялась, когда он нежно целовал их. Это был тихий, глубокий момент, когда Дейнис чувствовала себя чужой, заглядывающей внутрь. Грубая уязвимость, отразившаяся на чертах ее матери, заставила ее желудок сжаться от еще большего чувства вины.
Дейнис никогда не видела их такими, и внезапно слухи, ходившие по Красному замку, обрели смысл. Она была достаточно взрослой, чтобы знать, что для ее матери было действительно странно иметь такое выражение лица по отношению к человеку, который не был ее отцом, сиром Лейнором. На самом деле, она никогда не видела, чтобы ее родители обменивались такими интимными взглядами, но она была все еще достаточно молода, чтобы верить в сказки, а если кто-то и заслуживал сказки, так это ее любимая мать.
Внезапно она почувствовала ярость. Красную, ослепляющую ярость на тех, кто хихикал за спиной ее матери и плел слухи и ложь, чтобы опозорить ее. Как они смеют предполагать, что понимают то, чего никогда не могли понять. Как они смеют предполагать, что облекают это в вульгарные, уродливые слова, когда правда была гораздо сложнее, ведь наверняка двое людей, которые смотрели друг на друга с таким почтением и тоскливым смирением, не могли быть обвинены в чем-то уродливом. Сердце Дейнис ныло за ее мать, чувство вины бурлило и забивало ей горло. Она тихонько закрыла дверь, отступив назад, чтобы покачать головой. Она не хотела больше вмешиваться, но ей пришлось извиниться за причиненную ею боль. Она села на твердый мраморный пол возле покоев Рейниры, обхватив руками колени и прижав их к груди. Каменная стена за ее спиной была прохладной, когда она откинула голову назад.
Она улыбнулась, погружаясь в сон, ее последние мысли были об Эймонде Таргариене. Возможно, он все-таки был прав, она слишком много читала сказок.