Мученики прошлого
— Сегодня, провожая умершего в его последний путь, я хочу высказать своё соболезнование всем, кто был для него близкими людьми. Ван И Хо был частью нашей семьи, и, к сожалению, стремясь к победе за лучшее будущее, он навечно сомкнул глаза. Вечная слава герою ночных улиц!
Около сотни людей, одетых в исключительно чёрное, низко опустили свои головы, дабы с честью попрощаться с покойным. Ван И был не особо хорошим человеком, но, как говорится, о мёртвых либо хорошо, либо ничего. Парень был одним из лучших гонщиков, за что его, собственно, и уважали. На его похороны пришли даже заклятые конкуренты, молчаливо наблюдая, как труна, обитая тёмно-красной, как кровь, бахромой, в которой лежали обгоревшие остатки тела, медленно скрылась под толстым шаром холодной земли.
Закончив свою недолгую речь, Пак Чимин отошёл подальше от могилы и вступил в диалог с Джином, который стоял подальше от скопления, держа за руку Джуна.
— Твоё ораторское искусство всегда приводило меня в восторг, — старший альфа посмотрел прямо в глаза своему другу. — Вроде как с погибшим прощаешься, а вроде и Господину славу поёшь. Удивительно справляешься.
— Каждый день приносит новые сюрпризы. Но цель остаётся неизменной. Господин Ким — царь и Бог, восставший из ада, а мы с тобой всего лишь жалкие пешки.
— Но не смей спорить, что многим нравится эта роль. И мы не исключение, — он хитро ухмыльнулся.
— Не спорю.
Джин поспешно увёл с кладбища Джуна, которому становилось плохо на подобных мероприятиях. В машине омега забрался на колени любимого и уткнулся холодным носом в его шею.
— Что такое, малыш? — руки мигом легли на тонкую талию.
— Мне страшно... — омега издал только тихий шёпот, всё больше сжимаясь калачиком.
— Почему?
— А вдруг с тобой что-то случится? У меня плохое предчувствие... Что-то не так...
— Эй! Малыш! Что с тобой? — Джин заботливо потрогал его лоб, проверяя температуру. — Ты не заболел?
Запах его омеги был немножко с другой ноткой, что часто бывало из-за нестабильной психики и слабого здоровья.
— Всё в порядке. Я просто волнуюсь за тебя.
Джин нежно улыбнулся. Чмокнув омежку в губы, он завёл мотор любимой ауди и направился в отель, название которого пришло смской от Гука.
Минут через 40 пара уже вошла в номер, где на кровати, толком даже не проснувшись, лежал Чонгук и, просто не контролируя себя, изнывал от желания и постанывал.
Учуяв сильный запах течной омеги, Джин мигом вышел в коридор, закрыв себе рукой нос. Первая течка самая сильная, самая сладкая и заманчивая. Не многим альфам удаётся сдержать себя от такого шанса. Джина спасло в этот момент лишь то, что его истинный был рядом и его запах слегка перебивал Гука. Джун, на замок заперев дверь номера, поторопился найти в кармане пластинку блокаторов. Джун был очень предусмотрительным и всегда носил таблетки с собой, ведь в его жизни могло случиться всё, что угодно. Впихнув в рот Чонгука 2 таблетки, омега быстро налил в стакан воды и так же силой влил в парня. Гуку было реально плохо. Его первая течка началась из-за альфы и его же требовала вновь. Природа требовала пару. Желание требовало секса. Гук бредил о том самом альфе с самым уникальным в мире запахом крапивы. Его тело бросало по кровати в разные стороны, а руки тянулись лишь к одному месту — истекающему смазкой члену.
— Где твой альфа?
Громко, чтобы Гук наверняка его услышал, Джун задал свой вопрос, с ненавистью смотря на еле дышащего парня, которому сейчас было, ой, как плевать на всевозможные мнения и мысли. Джун всегда ненавидел Гука и никогда не скрывал этого, хотя были иногда моменты, когда старшему омеге приходилось спасать его задницу.
— Я не знаю... — тихий хриплый шёпот вновь действовал на нервы Джуну.
— То есть?! Тогда какого хрена у тебя течка? Кто тебя вчера трахнул, ты, мелкое паршивое создание?
Джун в бешенстве хватает графин с водой, выливая её на Гука, а сам сосуд швыряет в стену, от чего тонкое стекло вмиг разбивается на маленькие щепки.
— Я не помню...
Гук снова тихо прошептал. Спазмы накрывали уже не так часто, видимо, это начали помогать таблетки, а пара литров вылитой на него воды неплохо освежили и помогли хотя бы глаза открыть.
— Чёрт бы тебя побрал, тупица мелкая!
Джун со всей возможной злостью хватает Гука за шиворот футболки, единственного элемента одежды, и силой потащил в ванную. Он посадил бедного парнишку в ванну и включил ледяную воду. Его совсем не беспокоило то, что Гук мог простыть или банально испытывать дискомфорт. Джуну сейчас абсолютно плевать на это. В его глазах единственное желание — убить, а в душе единственное чувство — собственничество. Даже не ревность, а именно собственничество. Он не позволит своему истинному подойти к этому течному омеге даже на шаг ближе, пока тот пахнет собой. Именно с целью притупить запах и саму течку, что сделать в данный момент просто нереально сложно, Джун впихнул в Гука еще несколько таблеток. Пока холодной воды становилось всё больше, Джун быстро нашёл в отельном номере пару маленьких флакончиков аромамасел, 2 свечи, тут же поджигая их, и ещё пару баночек с шампунем и гелем для душа. Щедро вылив это всё на Гука, Джун терпеливо выждал, когда хоть часть этих запахов впитается в кожу юного, до ужаса испуганного и замёрзшего омеги. Гук от холода уже даже губами шевелить не мог. Но, видимо, Джун всё же решил смиловаться над ним. Замотав того в халат и усадив на кровать, Джун подождал, пока тот сможет издать хоть звук.
Когда Джин получил короткое смс от Джуна с разрешением увидеть Гука, то вновь поднялся в номер. Его резко стошнило от огромного количества смешанных запахов, но он отчасти был благодарен своему истинному за предусмотрительность, ведь о течном Гуке теперь было куда меньше мыслей.
— Чонгук, что, мать твою, происходит?! Какого хрена ты здесь, да ещё и с течкой?
Джин был зол. Это был тот редкий момент, когда Джин злился. Его идеально уложенные волосы растрепались, и несколько прядок прикрывали высокий лоб, но не могли скрыть дьявольски злого взгляда альфы.
— Хён... — омега тихо всхлипнул. — Я не знаю... Я был, как в тумане...
Гук закрыл лицо руками, не позволяя видеть свои слёзы. Он начал тихо всхлипывать, кутаясь в халат в надежде согреться.
— А кое-кто был в тебе! И этот кое-кто очень нужен тебе сейчас! — Джун продолжал издеваться морально, сложа руки на груди.
— Гук, скажи мне правду. Я прошу тебя... С кем ты был прошлой ночью?
Джин, пытаясь взять себя в руки, снизил тон. Он сел на край кровати, пытаясь не вдыхать течный запах, что так и соблазнял. Окутывал с головы до ног и обещал унести в райское блаженство. Джин прикрыл глаза, задержав дыхание, и лишь рука истинного, что мягко легла на плечо, выбила его из омута дикой вишни.
— Хен... — Гук неугомонно всхлипывал, роняя солёные слёзы, - я правда ничего не помню...
— Запах! Какой у него был запах?! — Джин опять подорвался с постели и подошёл к окну, закурив сигарету.
— Колючий... — тихо прошептали нежные губки и задрожали от страха.
— Колючий? — Джун слегка приахуел.
— Ты ещё дебильнее выразиться не мог?! Какой запах? Гук, думай! Сладкий, свежий, горький... Опиши!
— Я не могу... У меня в груди всё кололо от его запаха... Под кожей... — омега обнял себя за хрупкие плечи. — Всё кололо и чесалось, будто запах проник даже в мою кровь... Я не знаю, что это за запах. Хён... — парень поднял заплаканные глазки вверх, смотря на непоколебимое лицо старшего друга. — Я правда ничего не помню.
— Что ты пил вчера, когда гонка... — Джун снова напал с расспросом.
— Достаточно! — альфа снова возобновил тишину своим тоном. — Одевайся, и поехали. Нечего сидеть в этом отеле.
Альфа поспешно удалился, а Гук, еле передвигаясь из-за ноющей боли в пояснице и между ножек, кое-как, не без помощи бурчащего Джуна, оделся и спустился в машину.
Джин скуривал сигарету за сигаретой, дабы запах Гука не сносил ему крышу, пока они едут в машине. Он был бы рад открыть окно, да боялся, ведь один маленький сквозняк, и его нежная омежка тут же заболеет и упадёт в кровать с температурой.
Гараж был спасением. Здесь жутко воняло топливом, закисью, кучей масел и прочим добром для машин. Джин, глубоко вздохнув, открыл дверь. Он сегодня здесь уже был и главный ужас видел, а вот Джун — нет. И как только омега вошёл внутрь, тут же заорал, сколько было сил. Он в полном состоянии аффекта подошёл к изуродованной машине, закрыв шокированное лицо ладонями.
— Что... — Джун начал всхлипывать. — Что ты сделал с моей машиной, ирод..?
Черная львица выглядела «не особо хорошо». Один её бок был жутко помят, на втором почти полностью отсутствовала краска, крышка капота была в неизвестности, как и заднее стекло. Такая ожидаемая машина, обещанный подарок сейчас был в состоянии недвижимости, и Джуну это перекрыло дыхание.
— Джун... Спокойно. Я всё исправлю.
Альфа медленно подошёл сзади, прижимая омегу к себе всё сильнее, ведь прекрасно знал, что сейчас будет взрыв, и Гук вряд ли выживет после него.
— Ирод... Да я ж тебя в собственной крови утоплю... Мерзкое ты создание!..
Еле прошептав в истерике эти слова, Джун тут же начал вырываться и проклинать Гука всеми возможными проклятиями.
Гук в страхе прижался к холодной бетонной стене. Его коленки задрожали, как и руки, и омега присел, закрыв голову руками. Он предполагал, что Джун будет зол, узрев вид своей машины, но чтобы настолько...
— Тихо... Джун...
Джин делал всё возможное, лишь бы остановить истерику истинного и его порывы убить Гука. Джун был ужасно взбешён, ведь эту машину он ждал очень долго, и Джин воплотил в ней все его прихоти, все мельчайшие пожелания. Джун хотел ездить на ней и уничтожать всех, кто говорил ему, что он не достоин быть омегой Ким Сокджина. Для Джуна эта машина была делом чести, и когда он увидел лишь изуродованный кусок металлолома, пришёл в бешенство. Да, Джун как никто другой был знаком с этой трассой, и то, что пережил на ней он, страшно желать даже врагу. Но он ведь так надеялся...
— Если он появится в этом гараже еще хоть раз, я убью его... Клянусь... — едва сдерживая себя, Джун тихо прошептал.
— Джун~и... Тише...
— Я всё сказал, — он тихим, размеренным шагом отошёл от Джина и направился к холодильнику за любимым персиковым йогуртом.
Джин лишь тихо вздохнул. Взяв между губ сигарету и затянувшись горьким дымом, альфа подошёл к другу.
— Гук... — он присел рядом на диван. — Разговоры о машине я отложу на потом, — услышав эту фразу, Джун лишь недовольно хмыкнул, — но я должен сейчас позаботиться о тебе. Я не чувствую запах твоего альфы. Это очень-очень странно. Понимаешь? И сейчас ты должен рассказать мне всё, что было вчера ночью. Расслабься, подумай и скажи как было. Я тебе не мама и не папа, ремнём бить не буду. Я друг, и я просто хочу уберечь тебя.
Крепкая ладонь альфы медленно опустилась на хрупкое плечо. Из губ, что тихо молвили, так же медленно выходил серый дым, перебивая запах течки.
— Хён... — в молодом голосе чувствовалось сожаление. — Я не хотел... Чтобы так получилось. Оно как-то само... — он сел на диван, поджав к себе ноги. В кожанке было прохладно, и омега натянул на себя плед. - Я почувствовал этот запах ещё на старте. В машине не было никого, кроме меня, и я испугался. Я пропустил первый поворот и поздно вошёл в дрифт... Чёрт... Я проебался в самом начале. Но мне стало еще хуже потом... Этот запах как будто вошёл в меня. Я открыл окно, но это не помогло. Запах был в моих лёгких, он был в моей голове, и я чувствовал его даже под кожей. Мне было больно от него. Я задыхался... Потом на мосту... Когда меня уже прижали...
— Не зацикливайся на гонке. Сейчас не это главное. Когда ты приехал на финиш и услышал свой результат, куда ты так быстро уехал? Я даже не успел догнать тебя.
— Я поехал к реке Хан... На тот берег, где мы обычно отдыхали. Помнишь?
— Где мы с Джином обычно отдыхали...и ты...приблуда... — Джун тихо выругался и после грозного взгляда альфы, отвернулся, изучая хмурый вид за окном.
— Я пошёл в воду... Чтобы убрать запах... Потом мне стало легче. Я сел на берегу, чтобы ещё немного отдохнуть и прийти в себя. А потом... — омега закрыл лицо руками, словно хотел спрятаться от кого-то или не видеть чего-то плохого. — Он пришёл ко мне. Было темно, и я не видел лица... Запах снова появился. Я начал задыхаться. Мне стало больно, а потом тут... — он опустился рукой в низ живота. — Начало тянуть... И он... Он сказал, что теперь я стал настоящей омегой... А после...мы...с...ним...
— Тихо, — Джин обнял младшего, который верно шёл к истерике. — Ты что-нибудь ещё помнишь? Имя, например.
Омега отрицательно мотнул головой.
— Я спросил...когда всё закончилось. Но он не сказал. А потом я очнулся уже в отеле. Когда пришел Джун. Хён... Мне так жаль... Прости меня...
Гук уткнулся в крепкую грудь друга, словно маленький котёнок, что разлил из миски молоко и выпрашивал у хозяина прощения. Когда по гаражу эхом разнёсся настойчивый кашель Джуна, он отсел на полметра вправо, чётко понимая намёк.
— Я не виню тебя. Но гонку продолжить ты уже не сможешь... Зря только убили столько времени и ресурсов.
С огромной болью в голосе, с сжатыми кулаками аж до побеления костяшек Джин вынес приговор. Альфе было тяжело. Он готовил Гука к этому немало времени, потратил нереально много сил, денег и нервов, не раз молил прощения у Джуна за очередную задержку в гараже, а теперь один необдуманный поступок перечеркнул столько планов.
— Хён... Но я хочу продолжить... Я могу продолжить. Я не сдамся из-за этого.
После этой фразы глаза Джина стали по 5 копеек. И не известно, кто говорил. Гук, мечтавший с детства стать настоящим гонщиком, или альфа, что за одну лишь ночь завладел этим до ужаса уязвимым омегой.
— Что?!
Джин был в шоке. Не это он ожидал услышать от этого ранимого, трясущегося от холода и переизбытка гормонов, но ни капли не испуганного паренька. Запах омеги вновь кружил альфе голову, и ему пришлось вновь затянуться горько-сладкой сигаретой.
— Ты знаешь сам, каким будет 3 этап. Ты готов к этому? — Джин сомнительно повёл бровью. — Времени всего неделя, которую ты вынужденно проведёшь в постели.
— Я справлюсь... Я всё равно буду тренироваться! Течка не помешает мне.
Гук говорил так уверенно, что этот тон даже понравился, а вот Джун от услышанного громко засмеялся.
— Ну-ну... Мне будет весело понаблюдать за этим, — омега подошёл к своему парню, окольцовывая крепкую талию. — Ты такой смелый, пока в тебе куча таблеток. А как только их действие закончится... — он хитро ухмыльнулся, — скажешь мне эту фразу ещё раз. Я хоть вдоволь посмеюсь.
Джин тихо вздохнул. Он знал, что эти двое никогда не поделят его. Но и делить-то не особо нужно было. Джин всегда целиком и полностью принадлежал своему возлюбленному. Он делал всё, что пожелает Джун, говорил всё, что тот хотел услышать. Альфа вмиг вырезал бы из своей груди собственное сердце и преподнёс бы на золотом подносе. Ради Джуна он мог умереть, даже не задумываясь. Стоит его омеге лишь подумать о какой-то вещице, и та вмиг перед ним появится. Нет ничего, в чём Джин отказал бы. Он раб, что добровольно согласился на эту роль. Но раб не только своего истинного. Он пленник и вечный мученик собственного прошлого. Оно каждый день мучает его, медленно съедает, смакуя каждую капельку грешной крови, разбивает душу в дребезги, а затем склеивает, чтобы мучать вновь. Оно вылито в НамДжуна, в каждую его черту прекрасного лица, в шёлковые волосы, пухлые губки и каждую истерическую улыбку. Оно преследует их, убивая каждую секунду. И если Джун ещё сможет спасти себя от этой боли в будущем, то Джин будет мучаться до скончания времён. Ведь искренней и по-детски невинной улыбки своего возлюбленного он не видел уже несколько лет. Он не видел его счастливым. Он только наблюдает слёзы, что проклято бегут по щекам омеги каждую ночь, когда тот закрывает дверь на балкон, выпивает чашку чая с молоком и скуривает одну сигарету. И Джин чувствует то же самое, вот только плакать не может, и от этого еще хуже.
Господин Ким любил ломать людей. У него это прекрасно получалось.
~
Шаркая по щебню тяжёлым ботинком, Мин Юнги, время от времени ладонью зачесывая мятные волосы назад, ходил между контейнерами, с которых выгружали море интереснейших игрушек. Начиная от оружия и заканчивая деталями для машин. Внимательно все считая и записывая в небольшой блокнот, он еще раз окидывает глазом всю данную ситуацию. Огромный ангар, в котором стоит около 3 десятков самых быстрых и убийственных машин , а верхние полки под самый потолок набиты оружием. Мало. Этого чертовски мало.
– Я до последнего буду против этой идеи. - девушка обняла его со спины, склоняя голову.
– Это единственный выход, любимая. Только так мы сможем остановить Кима. Если власть ничего не делает, мы что-то сделаем.
Пальцы их рук крепко переплелись и этим жестом Юнги внушал девушке все большее доверие к своему плану. Лёгкий поцелуй завершил начатое и пара ушла в конец ангара, пока наемщики еще были здесь.
– Может все же стоит подождать? Я не хочу войны...
– Война уже идёт. Мы лишь завершим ее. Уже сегодня первая пятерка выйдет на дороги, - парень слегка ухмыльнулся. - Пусть пошумят немножко.
– Умоляю, без жертв.
– Все будет хорошо, мисс Бугатти.
По ангару разлился тихий смех. Девушке всегда было отвратительно собственное имя, поэтому она просила называть себя лишь по фамилии и то, одолженной. Настоящую она ненавидела не меньше имени, а эта всегда нагоняет теплые воспоминая из Лондона, где девушка впервые села за руль машины данной марки. И это запомнилось ей на всю жизнь. Бугатти это не просто фамилия. Это часть жизни.
Длинные пальцы гаммы скользили между пшеничными волосами любимой, развеивая ее прекрасный аромат. Такой свежий, летний, с легкой, шипучей ноткой. Такой же, как и она сама.
– Тебя правда никогда не смущало то, что я альфа, а ты гамма?
Неожиданно прозвучал вопрос, эхом разносясь по уже пустому ангару. Работники закончили разгрузку и после паре никто не мешал наслаждаться друг другом прямо на полу, на котором лежала гора брезента, а поверх их верхняя одежда.
– И что с того?! Все равно главный я, - Мин абсолютно спокойно закурил, притягивая поближе к себе хрупкое тело.
Девушка тихо хихикнула.
– Даже меня это слегка смущает, - ее щеки мгновенно покрылись милым румянцем. - Это так странно...
– Тшш... - его губы вмиг мягко накрыли ее. - В счастье нет ничего странного.
С улыбкой на губах, Бугатти быстро оделась и привела себя в порядок, как и Юн. Сунув за пояс черный пистолет, с которым она никогда не расставалась, она подошла к огромным дверям ангара и открыла их, пуская внутрь свежий, холодный воздух. На улице уже наступили сумерки, осеннее солнце, что так и не выглянуло из-за облаков сегодня, отдавало на горизонте лишь кровавым закатом. Альфа чувствовала - это знак и крови не миновать. Но сколько ее будет?
Одним резким движением она, один за другим сорвала с пяти прекрасных машин чехлы, вдыхая их запах. Пять всадников апокалипсиса сегодня впервые выйдут на дороги ночного Сеула. Сегодня она официально заявит господину Киму, что вернулась. Сегодня начнется их война.
~
Гука вновь бросало в жар. Течка доставала из него последние силы. Тот не то, что встать с дивана не мог, даже стакан воды в руке не держал. Первая течка всегда такая.
– Глотай!
Джун пихал в него очередную таблетку и безумно злился, когда омега корчил лицо от очень неприятного вкуса. Кто еще мог помочь Чонгуку, как не этот омега. За это он будет благодарен ему всю жизнь. Хоть Джун и ненавидел его, но сердце имел уж слишком доброе и не мог смотреть на то, как Гук мучается. Омегу во время течки мог понять только омега. А больше никого у Чона и не было. Его отец бросил мать беременной, как только узнал про будущего сына. С ребенком на руках, женщина тяжело работала всю жизнь, ни на миг не покладая рук. Сын был ее жизнью и все, что она могла - давала ему. Когда мальчик подрос, в их крошечной квартире появился новый "папа", который, хорошо войдя в доверие к обоим, начал воровать деньги, украшения, вещи, ради бутылки водки и новой дозы. Когда мать решила возразить, начались регулярные побои и причина на них не требовалась. Когда мальчику исполнилось 11, он потерял свою маму. Единственного светлого человека в его жизни. Скитаясь по улицам несколько дней, голодный, в легкой одежде, посреди зимы, мальчишка случайно забрел на гонки, где его, собственно, и нашел Джин и пригрел, как младшего брата.
Возможно, все сложилось бы намного иначе и Джин с Гуком были бы далеко не друзьями, вот только еще через недолгое время альфа встретил Джуна, как оказалось позже - своего истинного. С того времени и идёт между омегами условная борьба за Джина.
И теперь Гук лежит на диване, мечтая, что бы это поскорее кончилось. И оно кончается. Уже на следующее утро он просыпается в абсолютно нормальном состоянии. Рядом, на подобном диванчике спит уставший Джун, накрывшись большой кофтой своего альфы. Омега радостно улыбнулся и потопал к холодильнику, в надежде найти там хоть что-то из еды, ведь желудок пустовал больше суток. Одолжив у Джуна бутылку йогурта, Гук мигом выпил его, почувствовав жданое насыщение, хоть и не полностью.
Дверь в гараж тихо открылась и внутрь прошел Джин. С виду он был жутко невыспавшийся и уставший.
– Доброе утро, Джин-хен! - омега радостно подошел к другу.
Тот сначала сделал шаг назад, во имя безопасности, но, не учуяв течного запаха, удивлённо застыл на месте.
– Утро?! - альфа выгнул левую бровь. - Уже полтретьего дня, мелкий! - он подошел к спящему Джуну, присел на корточки и тихо прошептал. - Странно, что я оставил вас вдвоём и вы оба живы.
– Я впихнул в него 3 дозы снотворного, - неожиданно для обоих, старший омега поднимается с дивана и сладко зевая, нежно целует губы своего истинного. - Прости дорогой, но он меня реально достал, - с легкой улыбкой Джун посмотрел в глаза альфе, а затем перевел свой пронзительный взгляд в сторону Гука.
– Ты какого хрена встал?! И взял мой йогурт!!! Тебе, я вижу, точно жить надоело! - он крепко сжал кулаки, делая вид, будто не будь здесь Джина, убил бы Гука.
– Течка кончилась! Так что теперь я вновь свободен и полностью здоров, а ещё жутко голодный. Прости, но это все, что я нашел в холодильнике.
Гук радостно, словно маленький ребенок, сидел на столе и болтал ногами, допивая вторую бутылку. На его лице светилась улыбка, да весь он излучал счастье, как сверчок посреди непроглядной ночной темноты.
– Хен, я уже сегодня могу приступить к тренировкам. Я уверен.
– Отлично. Так и сделаем.
Сегодня Джин был скуп как на слова, так и на эмоции. Джун это заметил. Он обеспокоенно взял альфу за руку, но тот лишь покрепче сжал ее, давая четкий и понятный намек - "поговорим дома". И Джун и слова не проронил. Альфа сказал, значит, так и будет.
Вторую половину дня этим они и занимались. Джин принес кое-какое оружие и они с Гуком занялись стрельбой. Они делали это и раньше, но как любил говорить Джин: "повторение - мать учения", и лишний раз пострелять никогда не помешает. К тому же, Гук и сам был не против. Это он любил куда больше, чем уроки в школе, где за последние 3 недели появлялся всего 4 раза. Да, атестат с отличием ему не светит. Гораздо больше шансов у него вообще вылететь со школы, не дойдя даже до выпускного класса.
Спустя несколько часов усердных тренировок, Гук уже на скорость учился собирать АК47, М4 и его любимое - HS2000. Пистолеты он любил куда больше, чем остальное оружие, хотя толком нигде его и не применял. Он было для него легкими, компактными и требовали куда меньше сил.
– Завтра займёмся холодным оружием, - кратко кидает альфа, аккуратно складывая всё по местам.
– Хорошо, - Гук накидывает на себя черную кожанку. - Подбросишь до дома?
Альфа лишь делает головой быстрый кивок и троица шагает к белой машине. Гук даже не спрашивает, где ему сесть. Если есть Джун, то он сидит исключительно на заднем сиденье, пока старший омега, словно цербер, держит своего истинного всю дорогу за руку, отпуская лишь переключить передачу.
Когда пара входит в их квартиру, Джин молча снимает с себя куртку, неаккуратно, что странно для него, стягивает обувь, и уходит в зал. Наливает себе виски и становится у окна, выпуская из себя густой серый дым. Спустя получаса тяжелых, до безумия сложных раздумий, Джин закрывает глаза. Он больше не может спокойно смотреть на этот город из окна 29 этажа.
Больно.
Страшно.
Но внутри него сидит настолько большое желание чего-то, что оно затмевает все страхи и сомнения. Оно заставляет помнить все, что было раньше, дабы было ради чего идти в будущее.
Альфа оборачивается, с надеждой принять быстрый душ и лечь поспать, но тут же встречается лицом к лицу с Джуном, что стоит перед ним в одном лишь белом шелковом халатике, накинутым на нагое тело, и от неожиданности встречается спиной со стеной, резко ухватив омегу в крепкие объятия.
– Почему не спишь? Уже поздно... - он тихо шепчет, вдыхая любимый сладкий аромат зефира.
– Я приготовил для тебя ванную. Ты весь день слишком напряжённый. Стоит расслабиться, - лёгкая нотка тревоги слышна в заманчивом шепоте, а руки, расстегивающие рубашку, слегка подрагивают.
– Спасибо... Ты ведь не меньше.
Альфа отбрасывает в сторону ненужную вещь и за руку следует за истинным. Джун садится на бедра альфы, охватив ногами его талию, а руки положив на плечи.
– Ни о чем не думай. Просто закрой глаза и наслаждайся этим моментом. В последнее время их мало.
Голос омеги огорчён, но в нем нет упрёков. Он знает, что Джин делает все это лишь ради их будущего.
– Не могу. Вся ситуация обостряется. И мне, малыш, в скором времени придётся сделать очень трудный выбор.
– Ты все сделаешь правильно, - без единой капли сомнения, тихо сказал Джун, нежно и медленно намыливая и водя мочалкой по крепкой накаченной груди, хотя собственные мысли заняты тоже далеко не пустяками. Он неугомонно размышлял о слишком быстро прекратившейся течки Чонгука и его абсолютно здоровом виде и поведении.
– Почему ты так уверен? Людям свойственно делать ошибки.
– Мой альфа не ошибается.
Джун вновь целует альфу, так же медленно насаживаясь на его член. Сразу выгибая поясницу, он без задержки начинает плавные движения. Джин крепко хватает его попу, на которой уже завтра будет немало синяков от такого, и помогает омеге двигаться, ведь сразу перейти на быстрый темп дается очень нелегко.
Они не размыкаются ни на миг, как и пальцы Джуна, что сплелись на затылке возлюбленного. Он двигается почти сам, не устает усыпать горячими поцелуями шею, ключицы и грудь, но не оставляет ни единого засоса. Пока альфа не попросит, не посмеет. Негласное правило. Джин покрепче сжимает в ладонях пышные половинки, разводя их в стороны, и берет в зубы нежно розовый сосок, начиная свою сладкую пытку. Он то кусает, то лижет, то медленно, то быстро посасывает, после вновь зализывая кончиком до безумия длинного языка. Они отдаются друг другу сполна, каждой безумной ночью сгорая дотла и возрождаясь из пепела, словно фениксы. Они истинные. Они созданы друг для друга природой.