Рассвет
3 года назад
Черная дубовая дверь навечно останется в памяти. Ее тихий скрип, что больше похож на предсмертную песнь, всегда будет сидеть в жилах леденящим страхом. Большой кабинет, залитый кровью, радушно приглашал утонуть в ней такому же невинному. Испуганный ребенок попал в лапы хищника, и ему уже не суждено выбраться оттуда. Его руки уже по локоть в этой крови, что смешана со слезами, страхом и проклятиями. Демоны, стоящие позади, ждут лишь позволения господина, чтобы забрать новую душу и вновь насытиться кровью, что пахнет для них лучше, чем самый дорогой нектар.
— Мой мальчик... Ты ослушался моего приказа.
Тихий голос самого Дьявола раздался над ухом Джина, заставив его тело биться в конвульсиях страха. Черные адские глаза выедали молодую душу, упиваясь кровью.
— Я не хочу убивать... Господин! Пощадите!..
Голос дрожал из-за предчувствия скорого конца. Язык произносил последние слова, а из глаз лились горькие слезы, что на вкус Дьяволу были слаще меда.
— Ты сам выбрал себе эту судьбу, малыш. Не стесняйся признаться себе в этом, — рука Дьявола держала стакан с янтарной жидкостью, которая служила вместо питьевой воды. — Отныне ты — Королевский Гонщик Тэгу. Разве можно отказаться от подобной чести?
— Я не хочу убивать людей... Господин!.. Прошу...
Парниша, стоявший на коленях, тут же упал челом к полу, до последнего унижаясь и моля о прощении своего хозяина. Словно бабочка, которой оторвали крылья, он беспомощно лежал и лишь в своей голове мог жалеть о сотне глупостей, что сотворил в предыдущие сутки. Теперь он один. Он сам шагнул в ад, и никто его не вытащит. Он сам продал свою душу Дьяволу и теперь никогда не вернет ее. Он жертва собственного безрассудства.
— Разве я заставляю убивать? Это всего лишь одна из твоих обязанностей. Что в этом такого, я не понимаю... — дьявол устало вздохнул, садясь в большое мягкое кресло за черным столом. — Ты отказался это сделать, и вот что мы имеем, — он будто сердито хлопнул ладонями по столу, и перед мучеником появилось ведро, наполненное до самых краев.
В полумраке, что вместо воздуха царил в данном помещении, было нереально сложно увидеть, что это была за жидкость, но солоноватый запах ржавчины с кислой ноткой говорил сам за себя — ведро наполнено человеческой кровью.
— Ты из-за страха и каких-то предрассудков отказался пачкать свои руки кровью... Что ж... — адская улыбка появилась на лице Дьявола. — Придется утопить тебя в ней. Чтобы больше не боялся...
Демоны, что все время держали парня за шиворот, мигом подтянули его и окунули его голову в ведро, заставляя давиться и глотать чужую кровь, пока тело билось в истерических конвульсиях. И лишь спустя самую длинную минуту в жизни молодой альфа вновь почувствовал в своих лёгких воздух.
— Как тебе ванна? Больше не будешь бояться крови?
С каждым мгновением Дьяволу все больше нравилось это представление. И пусть пол кабинета был залит кровью, а на коленях стоял до невозможного униженный и испуганный молодой альфа, Дьяволу было мало.
— Больше не будешь. Я в этом уверен. Но, видишь ли, я тут недавно узнал, что твой прекрасный омега, был беременный, а тебе это не понравилось. Это правда?
Мужчина встал перед столом, слегка уперевшись в него, и сложил руки на груди, пиля взглядом парня, залитого кровью.
— Правда... Не трогайте его... Пожалуйста... Я сделаю все что прикажете...
— Я знаю, что сделаешь. К чему мне сделка с тобой, если ты и так мой раб?! И поэтому последний сюрприз на сегодня.
Перед альфой положили небольшую стеклянную герметизированную колбу. Она была наполнена неизвестной жидкостью легкого желтого оттенка, а посредине находилась маленькая, неизвестного происхождения субстанция. Парень взял ее в руки, чтобы рассмотреть поближе, но, будучи и так в огромном ужасе, ничего не мог понять.
— Что это? — спросил он, и колба тут же оказалась в руках Дьявола, присевшего перед ним.
— Это, — он указал пальцем на колбу, — твой нерожденный ребенок. Я слышал, ты не был ему рад, поэтому я вытащил его из твоего прекрасного омежки. Теперь еще одна твоя проблема решена, и больше ничто не будет мешать тебе исполнять свои обязанности. И не делай больше глупостей. Ты — Королевский Гонщик Тэгу, Ким Сокджин.
Колба с ужасным содержимым упала в ведро с оставшейся в нем кровью, и брызги попали даже на цвета ночи костюм Дьявола. Альфа, чей организм и психика не смогли вынести этих событий, упал на колени, закрыв глаза. Он желал бы не просыпаться, чтобы не жить в этом кошмаре, чтобы не нести на себе этот груз совести, но судьба распорядилась иначе. Он проснется. Другим, лишенным разума, совести и чувств, сломленным человеком...
~
— Тебе вновь снился кошмар? — Джун испуганно взял за обнаженные широкие плечи своего любимого, что неожиданно решил выйти на балкон посреди ночи.
— Прости... Я напугал тебя, — альфа поспешно затянулся сигаретой.
— Я в порядке. Не волнуйся, — омега мягко улыбнулся, сажая Джина на стул.
— Будь ты в порядке, не сидел бы на этом проклятом балконе каждую ночь.
Взгляд омеги предательски убегает в сторону, а руки нервно теребят подол длинной серой футболки — единственного элемента одежды. Горькая для обоих правда.
— Джун... Мы никогда не говорили про это...
— И не стоит! — омега поспешил закрыть тему.
— Наоборот. Теперь нам стоит поговорить.
— Нет.
— Да. Джун... Просто ответь. Зачем ты тогда поехал на ту трассу? Ты знал, что там не все выживают! Ты знал, что это опасно! Зачем?
— Хочешь знать? — не выдержав давления со стороны альфы, омега затянулся. — Тебе хотел доказать... Уже и не помню, что. Я был слишком влюблен, а ты сказал, что не готов так рано стать отцом... Зато ты стал Королевским Гонщиком. А я пытался показать всем, что достоин быть твоей омегой, чтобы и ты это увидел. Я тогда был так зол... В первую очередь на себя. Это моя вина в произошедшем. И я несу за это наказание.
— Больше не нужно. Нам пора отпустить прошлое ради будущего.
— У нас нет будущего. Ты прекрасно знаешь это. Ты просто никак не можешь найти себе подходящего омегу. Здорового физически и психологически. Который родит тебе ребенка и с которым ты создашь настоящую семью, — Джун говорил так, будто это для них в порядке вещей, хотя у самого от каждого слова душа умирала сотни раз.
— Это невозможно. Мы истинные...
— Не будь я твоим истинным, не волновался бы за это.
Джин резко поднялся со стула, бросая окурок в пепельницу. Он молча уходит в спальню, не произнося ни слова. Спустя минуту он возвращается.
— Ты прекрасно понимаешь, что я не отпущу тебя больше.
— Тебе придется... - из глаз омеги одна за другой капали слезы.— Я не разрешу тебе страдать из-за меня. Тебе нужен омега...семья...дети... Со мной ты получишь лишь боль. Джин... Ты не будешь со мной счастлив. Мы истинные, но нам не суждено быть вместе, — дрожащей рукой Джун подал ему листы бумаги, которые еще недавно сам читал. — Я нашел их для тебя. Все умные, красивые... Главное — здоровые. Выбери себе омегу и женись. Будь счастлив... Прошу...
Голос предательски дрожал, как и руки бедного омеги. Слезы лились ручьем в унисон с самыми больными для омеги словами. Он убил бы себя, если бы Джин женился на другом омеге, но не пожалел бы себя ради счастья истинного. Они не могут быть порознь, пока оба живы. Такую злую шутку сыграла с ними природа. И Джун понимал это, в отличие от упертого Джина, что и смотреть не смел в сторону других омег. — Я молчал ради тебя столько лет... Но теперь мне пора уйти. Пусть мое место займет достойный тебя омега, — он повернулся спиной к Джину, не имея сил смотреть ему в глаза.
— Я буду счастлив лишь с тобой... Мы найдем выход... Ты сможешь родить нам малыша и даже не одного. Я вылечу тебя...
Джин плакал не менее горько. Он знал то, что для омеги был тайной за семью печатями, и за это он тоже винил себя. Но говорить про это и убивать Джуна окончательно он не станет ни при каких обстоятельствах.
— Не говори так... Мы пробовали все, что угодно. Мы объездили полмира в поисках лучших докторов... Джин... У нас не будет семьи!..
Собрав в кулак всю силу, Джун пихнул альфу в грудь, но тот, сжав кисть, лишь припечатал его к стеклу панорамного окна.
— Мы найдем выход. Ты знаешь меня лучше, чем кто-либо другой. Я всегда добиваюсь того, чего желаю.
— Знаю... Но не в...
Лишь поцелуй мог остановить этот поток бреда. Со всей имеющейся страстью и любовью Джин припал к устам своего истинного. Но поцелуй был ничуть не грубым. Скорее, наоборот, полный нежности и чувств, что так и переполняли обоих. Их сердца, как и полагается истинным, бились в унисон, и найти другую пару они могли лишь после смерти настоящего партнёра. И зря Джун надеялся, что его альфа сможет найти себе другого омегу. Джин обладал верностью лебедя. Потеряв пару, он выжал бы газ до упора и отключил тормоза, летя в объятия смерти.
— Я люблю тебя... И мне плевать абсолютно на все...
Он вытер большим пальцем очередную слезу со щеки любимого. Достав из кармана найденную пару минут назад бархатную коробочку, он открыл ее, открывая взору омеги прекрасное кольцо, центральный камень которого в форме сердца таинственно переливался под светом полной луны.
— Ты выйдешь за меня... — тихо прошептав эти слова прямо в губы, он взял дрожащую руку омеги и медленно, пытаясь не причинить ни малейшего дискомфорта, надел прекрасное кольцо на безымянный палец. — И это не вопрос...
И вновь плакали. Только слезы имели уже не тот вкус боли и горя, а сладкий — счастья и уюта, что однажды обязательно настанет в их большом доме. Однажды Джин заставит своего омегу искренне улыбнуться, и тогда его совесть будет чиста, а пока он будет гореть в аду за двоих.
Схватив со стола бумаги, что их сунул ему Джун, альфа вскочил на перила балкона и поднес к ним зажигалку. Синее пламя вспыхнуло в темноте ночи и улетело вниз, за ними полетела и чашка недопитого чая с молоком, затем пепельница и все остальное. Джун его не останавливал. Он знал, что творит его альфа. Это их новое начало.
Лишь когда столик был пуст, Джин успокоился. Схватив омегу за талию, он разложил его прямо там, словно лучшее блюдо, которое собирался попробовать. Стянув ненужную футболку, он и ее выкинул, смотря лишь на смуглую кожу идеального тела, что переливалась под лунным светом. И ни за какие богатства, ни за какие утехи Джин не променял бы эту картину. Сегодня без церемоний. Он закинул ноги омеги себе на талию и заполнил его одним толчком. Лишь Джин так мог. Лишь его член наполнял Джуна полностью, упираясь в саму простату, что еще в самом начале заставляло дрожать, выгибаться навстречу, но омега никогда не просил большего. Альфа сам давал ему это, с каждым разом входя еще глубже, ещё резче, еще быстрее. Зубами сжимал его соски, сладко потягивая и затем облизывая, что заводило до безумия. Ладонь часто ложилась на затылок, притягивая к себе сладкие зефирные уста, которыми невозможно насытиться. Слаще любых деликатесов, Джун был личным наркотиком, и каждый день требовалась новая доза. И Джин получал ее, умирая от передозировки, и хотел вновь. Он прижимал к себе это хрупкое тело, что вечно нуждалось в нем, и дарил столько ласки, сколько мог, а затем кончал глубоко в омегу, но никогда не выходил сразу, не позволяя сперме вытечь, дабы его запах впитался в омегу. И его не замаскируешь, не смоешь. Он в нем. Джин в нем.
~
Лучи восходящего солнца падали на пшеничные волосы, окрашивая их в огненно-золотой, что создавал удивительный тандем с черными, как уголь, глазами. Бугатти была невероятно красивой, о чем нередко слышала от мужчин, что претендовали на роль ее альфы. Но ей на это всегда было плевать. Ее никогда не волновало чужое внимание, кроме Юнги, и уязвима к подобным вещам она не была.
Бугатти медленно шагала мимо пятерки призраков, что уже вторую ночь рассекали воздух ночных улиц Сеула. Вдоволь накатавшись, гонщики уже покинули машины в ангаре, остался только правая рука Юнги - Ван Чан. Высокий брюнет никогда не снимал с лица маску, а его правый глаз был рассечен длинным шрамом. Он никогда не отвечал на вопросы, что касались этого, да и в общем-то был он человеком не особо разговорчивым.
— Неужели за 2 ночи ни единого знака? — девушка была взволнованна затишьем.
— Ничего. Мы максимально приближались к заездам, но глухо.
— Это странно... — Юнги вздохнул, упираясь в капот. — Неужели Ким настолько глух и слеп? Или он нас за дураков хочет держать?!
— Тише... — девушка аккуратно обняла его за предплечье.
— Скорее всего, они в курсе, но просто ждут нашего следующего шага, — в разговор снова вмешался Чан.
— Соглашусь с этим. Нужно думать, что делать дальше, — альфа решительно повысила голос. — Просто выпускать машины, как пушечное мясо, опасно. Они начнут охоту.
— Значит, охоту начнем мы.
Слова Юнги удивили обоих, на что парень лишь ухмыльнулся, вновь встряхнув мятными волосами и закурив ментоловую сигарету.
— О чем ты?
— Через пару дней у них вновь будет сражение за пост Королевского Гонщика. Стоит немного подкорректировать им это зрелище.
— Это слишком рискованно, — Ван Чан сложил руки на груди. — Они могут специально выжидать нас, давая расслабиться.
— А мы не будем расслабляться. Пойдем туда не с пустыми руками, заодно, может, и уберем с доски пару пешек, — Юнги сплюнул, втаптывая в щебень окурок. Он говорил спокойно и слишком убедительно. — Вряд ли они будут ждать удара от нас так рано.
— Никаких пешек, Юнги! Под прицел попадут невинные люди! Нет!
Бугатти буквально закричала, представив, что может твориться, если они возьмут в руки оружие, и сколько жертв может быть в первой же стычке. Юнги резко схватил ее, прижав к машине и крепко обняв за талию. Он посмотрел ей прямо в глаза, в которых быстро скопились слезы.
— Это война... Тут не обойтись без жертв. Но это ради их же блага. Мы сражаемся за свободу, что скоро исчезнет, — он тихо прошептал, обнимая все крепче. — Это война... И мы обязаны выиграть, чего бы нам это ни стоило.
Эти слова действовали на девушку, словно гипноз. Она мигом успокоилась, кладя голову на грудь Юна, что, будучи таким же лидером, как и она, громко приказал Чану.
— Собирай людей. Мы готовимся к наступлению.
~
Те же самые золотые лучи быстро заполнили просторную спальню, со временем добравшись до кровати и падая на лицо мирно спящего крепким сном после слишком бурной и утомительной ночи. Альфа же уже вовсю копошился в гардеробной, наводя там полный хаос. Большая часть одежды была разбросана, а Джин метался от шкафа к зеркалу, а затем обратно.
— Джин... Ты чего устроил тут? Почему не на работе? — омега уперся в дверной косяк, будучи в одном шелковом халате, сонно зевая.
— Доброе утро.
Лицо альфы сразу засверкало от улыбки. Он тут же отбросил очередной пиджак и подошел к истинному, обнимая за талию. За приветствием последовал сладкий поцелуй, что был после пробуждения вкуснее любого кофе.
— Доброе... — как бы Джун ни старался, как бы ни заставлял себя, но не мог сопротивляться своим же чувствам. — Так куда ты так собираешься? На свидание что ли? — парень пустил смешок.
— Лучше. На свадьбу.
Ответ выбил Джуна из колеи, а Джин, ничего больше не говоря, нежно поцеловал правую руку омеги, где на безымянном пальце блестело кольцо. Он вспомнил все, о чем они говори вчера, и понимание происходящего еще больше вводило Джуна в дезориентацию.
— Джин... — омега замялся, никак не находя нужных слов. — Сегодня...
— Да, — альфа знал, что тот скажет, и не хотел слушать бред. — Сегодня. Даже если с неба будут падать камни, мы поженимся сегодня. Я больше не хочу откладывать. Я не позволю тебе страдать из-за прошлого и убивать наше будущее. Ты мой истинный, Джун. И это навечно.
Они снова сплелись в поцелуе, словно завершая этот бессмысленный и больной разговор. Их губы мягко соприкасались, и казалось, даже время остановилось, чтобы их вечность длилась чуть дольше. Джун снова поддался. Он всегда был слабее, хоть и не хотел таким казаться, но Джун никогда не мог сопротивляться своему альфе. Словно раб, он выполнял все приказы своего хозяина. Джин никогда не пользовался этим, хотя и понимал все чувства. Он руководил омегой лишь тогда, когда тот сам нуждался в этом, а сам сходил с ума, от любви к своему истинному.
Столь интимный момент смог прервать лишь настойчивый звонок в дверь. Джин быстро удалился и вернулся спустя минуту с немаленькой коробкой в руках.
— Что это? Кто это принес? — Джун вновь насторожился.
— Джун... Я каждую ночь слышу то, что тебе снится. И сегодня я услышал кое-что интересное...
Омега тут же залился краской. Он хорошо помнил все свои сны, а сегодня, помимо свадьбы, о которой он всегда мечтал и уже не ожидал сыграть, ему снилась их первая брачная ночь. Все было настолько подробно и реалистично, что вряд ли он молчал во сне. Что было в коробке, ему было стыдно представить. В постели они редко использовали игрушки или что-то в этом роде, больше предпочитая классику, хотя запас поз был немаленьким.
— Такой букет ты хотел, Джун~и? — Джин весело протянул ему букетик алых роз, что были усыпаны белоснежными жемчужинами и перевязаны кучей таких же ленточек.
— Ты бормотал про розы и жемчуг... Я подумал, что это подойдет. Или я прогадал? — альфа нервно потер ладони.
— Джин... Он идеален.
Джун был просто в восторге от цветов, что и пахли не менее невероятно. Он вдохнул аромат и расплылся в улыбке, на удивление альфы, стеснительно прикрывая ладонью лицо и глаза, что вот-вот вновь заслезятся.
— Вот и хорошо. А теперь беги в душ, а то мы опоздаем на церемонию.
— Джин... Боже... Когда ты успел это все?
— Пока ты спал. А я очень спешил это сделать, так что мне все равно спалось бы не очень.
— Ты снова не бережешь свое здоровье! — омега нахмурил брови.
— Малыш, зато теперь ты точно никуда от меня не денешься!
С визгом альфа унес Джуна в душ, прямо под струей воды стягивая с плеч тонкий шелк. И плевать, что они опоздают. Это их день. Джун неосторожно зацепил рукой ручку и случайно включил режим контрастного душа. На них поочередно лилась то ледяная вода, то почти кипяток. Но это лишь добавляло искры, ведь делать это в душе им нравилось больше всего. Джин одним лишь движением поднял омегу за бедра до уровня своей талии, а тот мигом обхватил ее ногами, прилипая к горячему торсу. Альфа, не желая причинять дискомфорт, сначала медленно растягивает омегу, у которого и так все еще побаливает после ночи. Когда его пальцы покидают горячую дырочку, он медленно заполняет омегу, что лишь поддаётся вперёд, неугомонно прося большего. Джин входит и выходит все быстрее и резче, вбивая омегу в стеклянную стенку душа. Оба подходят к разрядке незамедлительно и одновременно кончают. Джун — на пол, а Джин — в него. Альфа всегда кончает в него и делает исключение, только когда Джун хорошо его попросит.
— Почему ты всегда так шикарен утром? — тихо шепчет омега, медленно становясь на ноги.
— Только утром? — Джин игриво поднимает бровь.
— Утром ты особенно хорош... — Джун так же ухмыляется в ответ, садясь на борт и раздвигая ножки пошире. — Даже слишком...
Джин знает, чего тот хочет. Джун желает его язык. В себе. И альфа выполняет просьбу. Он вылизывает его так старательно и настолько игриво, что омега уже несколько раз посылал его куда подальше, при этом крепко держа за волосы, ведь тот подводил его к желаемому оргазму, а потом замедлялся, заставляя выгибаться до боли в пояснице и просить продолжения. Когда Джун получает то, чего хотел, он тут же становится на колени, дабы подарить возлюбленному ответные ласки, но Джин резко останавливает его.
— Вечером, малыш... Иначе мы еще очень надолго задержимся здесь.
Джун недовольно хмыкает, ведь собирался позавтракать , но стоит и покорно ждет, пока альфа намылит его тело гелем и смоет, чтобы сделать то же самое.
— Ты оставил меня без сладкого... — омега тихо шепчет, прикусывая мочку уха.
— Это твое наказание, — альфа улыбается.
— Интересно, за что?! — Джун начинается шикать от таких заявок.
— За то, что ты такой сексуальный с самого утра... Еще и без белья под этим полупрозрачным халатом!..
— Помню, ты сам мне его купил. И белье к нему, которое ты и порвал в первую же ночь! Так что не жалуйся. Ношу то, что осталось.
Принимая неоспоримые аргументы, Джин молча, но с улыбкой на губах заканчивает водные процедуры. Джун был прав на все сто процентов, ведь какое бы шикарное белье ни надел омега, каждое превращалось в гору рваных тряпок. И ничего альфа не мог с этим поделать. Как ни старался, а видел перед собой только тело, что так и манило своей неземной красотой.
Спустя 2 часа пара все же собралась. Джин надел классический костюм-двойку и белоснежную рубашку, а Джун — такой же костюм, только молочного цвета. Сделав легкую укладку, омега подкрасил губы вишневым тинтом, от чего те казались еще более пухлыми и привлекательными. Как только альфа решил его поцеловать, тут же получил пинок в грудь.
— Даже не думай. Я их только накрасил, так что подождешь до алтаря.
С гордо поднятой головой и букетом, омега направился к машине, а Джин, чье счастье уже ничто не могло испортить, шел за ним.
Вскоре пара прибыла в совсем другой конец города на край высокой скалы, под которой расположилась могучая и таинственная река Хан. Здесь омега не был еще ни разу. На природу они ездили в совсем другое место, а тут... Тут по-другому. Здесь таинственно тихо, пустынно, нет следов человеческого влияния, и природа нежно укутывает в свои теплые объятия ветра, давая возможность разглядеть прекрасные виды.
К их прибытию уже все было готово. К арке, украшенной алыми розами и белым шелком, вела дорожка из лепестков тех же роз. Как только пара вышла из машины, скрипач тут же начал играть тихую и спокойную мелодию, а возле арки их ждал священник, одетый в белую рясу.
Джун, словно в забытьи, слушал традиционную речь священника, что лилась для него песней под ноты скрипки. Едва дослушав главный вопрос, он без сомнения сказал «да», ни на миг, не разрывая зрительный контакт с Джином. После, дав и свое согласие, Джин достал из кармана коробочку с обручальными кольцами, и они тут же надели их друг другу.
— Теперь вы — семья, так что закрепите ваш союз поцелуем.
Священник бережно достал из округлой коробки их свидетельство о браке, перевязанное красивой лентой, пока Джин целовал зефирные губы своего истинного, ни на миг, не отпуская его руки.
— Дети, позвольте вам дать совет, — мужчина-бета слегка улыбнулся, наблюдая, как Джин держит любимого за талию. — Что бы ни случилось, никогда не молчите. Вам будет плохо, а другой будет чувствовать, и ему будет не лучше. Человеку дано одно ухо, чтобы слушать то, что ему говорят одним языком, а второе — чтобы слушать собственный ответ и не сомневаться в нём. Никогда не молчите. Говорите и слушайте друг друга. Семья должна всегда вместе решать любые проблемы. Вы — одно целое, и не допустите между вами трещины. Крепите ваш союз любовью и не дайте войти в вашу жизнь лжи. Избегайте ее. Берегите друг друга. Держитесь так, как стоите и сейчас. Вы теперь — семья.
Слушая мудрую речь, Джун все крепче сжимал руку Джина, будто он мог исчезнуть в любую секунду. Он поднял мокрые глазки вверх, расплываясь в до безумия счастливой улыбке.
— Мы теперь семья...
— Да, малыш... Семья. Официально.
Пара вновь прильнула друг к другу за поцелуем, пока где-то на фоне для них играла скрипка. Ни свидетелей, ни гостей, ни фотографа. Это их праздник.
Сделав несколько снимков на телефон, они вновь сели в машину.
— Куда мы едем? — не удержался от вопроса Джун.
— Видишь вон то здание? — Джин указал на противоположный берег реки, где стоял огромный белый отель-небоскреб. — На их последнем этаже есть замечательный ресторан. Думаю, нам стоит там побывать.
Дверь высотного ресторана им открыл слишком вежливый официант. Посреди зала, устеленного цветами, стоял столик для двоих. Сегодня здесь будут только они вдвоем.
Джун, находясь в постоянном восторге от происходящих событий этого дня, заказал из меню первое, что увидел. Он не уставал рассматривать все вокруг, а особенно вид за окном.
— Ты подготовил все это за несколько часов? — омега не переставал удивляться.
— Да... Если честно, я планировал сделать это все совсем по-другому. И предложение, и свадьбу... Все так внезапно получилось. Я даже ничего не подготовил толком для тебя.
— Джин, все просто идеально! Ты сделал для меня огромный приятный сюрприз! Это лучшее, что было в моей жизни. И знаешь, все это мне нравится куда больше, чем заранее спланированная каждая мелочь.
— Я помню, что однажды, когда ты был пьян, ты сказал, что хотел был пригласить на нашу свадьбу всех, кого только знал. Чтобы веселиться, пить и танцевать до самого утра, — Джин слегка засмеялся.
— Ну, знаешь ли... Мы почти каждую неделю пьем и танцуем до утра со всеми, кого знаем. Вряд ли этим людям важны наши чувства, которые теперь закреплены законом. Это наша свадьба, а не просто повод другим выпить и повеселиться. К тому же, я был пьян, — Джун хихикнул в ответ.
— Да... Пожалуй, ты прав, — альфа вновь улыбнулся, медленно глотая белое сладкое вино, а затем пригласил омегу на медленный танец.
День плавно близился к вечеру. За разговорами пара незаметно подошла к дверям забронированного на сегодня номера. Когда дверной замок щелкнул, Джун устало упал на кровать, принимая позу «звездочки».
Джин же открыл дверь на балкон и затянулся сигаретой, к слову, первой за этот день. Он снял свой пиджак и отбросил в сторону, расстегнув вдобавок несколько верхних пуговиц рубашки. Он с удовольствием наслаждался покоем и тишиной, ведь ради этого дня отменил все свои дела и отключил телефон. Сегодня он полностью посвятил себя истинному.
Джун, которому быстро надоела пустая и холодная кровать, вышел на балкон, перекрыв альфе весь обзор. Он без слов припал к его шее, усыпая поцелуями, оставляя на коже свой запах, что легко смыть, от чего омега перед важными встречами своего альфы просто сходил с ума.
— Делай все, что захочешь. Я разрешаю...
Джин ухмыльнулся, шепча это на ушко омежке.
— Это лучший свадебный подарок для меня...
Омегу слегка затрясло от мысли о вседозволенности, и сразу после слов благодарности он вонзил свои зубки в шею истинного, словно изголодавшийся зверь. Он без устали кусал, оттягивал, лизал, целовал и оставлял все новые и новые отметины на такой сладкой для него шее. Сегодня он не останавливался. Полностью отдавшись чувствам, Джун делал все, чего втайне желал. Теперь это был его альфа во всех возможных значениях.
— Теперь ты угомонишься? Больше не будешь думать, что нам не быть вместе?
Джин был спокоен, хоть и возбужден. Он медленно выпускал дым, глядя в глаза любимого, и улыбался, переплетая их пальцы.
— Я все делал лишь ради тебя... Ради твоего счастливого будущего... Но теперь я привязан к тебе и не имею сил уйти... Я люблю тебя...
— И я люблю тебя... Больше всего на свете.
Для них обоих это был самый драгоценный момент. Они слишком долго шли к этому, словно по тонкому канату, каждую секунду рискуя слететь в пропасть.