Сеть

По легенде, давным-давно, когда мир был ещё молод, на небе не было света, а красавец бог солнца ходил по земле, попеременно даруя свет то одним народам, то другим. Девушки по имени Вельта и Серапта полюбили бога солнца, когда он пришёл в их страну. И когда настало время ему уходить, они попросили, чтобы он оставил им в подарок хоть частичку своей красоты. И он подарил им два зеркала, золотое и серебряное, обещав, что каждый год будет подниматься на горизонте и светить им, а в зеркалах будет отражаться его облик, если они тоже поднимутся повыше. Он ушёл, а сёстры поднялись на гору и стали ждать.

Долго они ждали, но бог солнца так и не появился. Тогда они взмолились космосу, чтобы он поднял их ещё выше, над облаками – может, так они его увидят? И произошло чудо: Вельта и Серапта полетели по небу. Бог солнца увидел их и вспомнил – он подпрыгнул, чтобы дотянуться до них, но не рассчитал сил и улетел слишком далеко. С тех пор они так и летают вокруг земли, не в силах воссоединиться – не хватает сёстрам сил взлететь выше, туда, где ходит по небу дневное светило. Но золотое зеркало в руках Вельты и серебряное в руках Серапты отражают его свет, посылая его людям.

***

Норт доедал обед, принесенный медсестрой, – неожиданно аппетитный, непохожий на стандартную больничную еду. За спиной раздался тихий скрип открывающейся двери.

Юноша обернулся.

– Доктор Веннер?

Веннер поднял на него взгляд, слегка улыбнувшись.

– Ах, юный господин Кейен, рад видеть вас на ногах. Как самочувствие?

– Лучше, чем утром, – пробормотал Норт, осторожно осматриваясь. – Но вопросы остались. Особенно про ту... диагностику. Что это было?

Веннер не сразу ответил. Он посмотрел что-то в своем планшете и лишь потом повернулся к Норту:

– Скажем так, проверка устойчивости вашей нейронной активности. Простейший тест, ничего опасного.

Норт в ответ только поморщился.

– Вы очень любознательны, господин Кейен. Не каждый бы осмелился задавать такие вопросы, находясь в... вашей ситуации.

– А что мне терять? Вы уже что-то сделали со мной, верно?

Доктор рассмеялся – негромко, но с какой-то тенью усталости.

– Хорошо, я расскажу. Но в обмен на ваше доверие.

– Доверие? – Норт приподнял бровь.

– Именно. Мне кажется, вы слишком умны, чтобы не понимать, что здесь происходит.

– Тогда начните с правды, – Норт попытался звучать твердо, хотя голос всё ещё дрожал. – Что это были за электроды?

– Это устройство, позволяющее синхронизировать активность мозга с генератором когнитивного импульса, – ответил Веннер с профессиональной отстраненностью, будто читал лекцию. – Та же технология, которая только что вернула нам советника Эркада.

– Генератор? Так вы... проверяли эту штуку на мне?

– Не совсем. – доктор слегка склонил голову, будто взвешивал каждое слово. – Мы протестировали базовые параметры. Ваша психика была в безопасности. Но мы вынуждены рисковать. Мир, в котором мы живем, этого требует.

– Мир – или люди, которые им управляют?

– Вы про Восса? Или про систему в целом? – Веннер прищурился, изучая лицо собеседника.

– Я знаю, как устроена Империя, доктор. И, честно говоря, мне кажется, что наши технологии не спасают людей, а превращают их в инструменты.

На мгновение Веннер замер, его взгляд стал задумчивым.

– Инструменты... Что ж, вы не первый, кто высказывает эту мысль, – наконец произнес он, опустив глаза. – Но вы и представить себе не можете, какова цена стабильности в нашей стране. Каждый из нас делает выбор – даже я, даже господин Восс. Мы живем в сложную эпоху, Норт, и нам приходится принимать сложные решения... И всё же я верю в прогресс. Мы были обязаны действовать, иначе... сами понимаете. Голос Эркада на следующем заседании ЦК решит всё.

Норт насторожился. Имя Эркада, звучавшее здесь почти как заклинание, напоминало о масштабе интриг, в эпицентр которых попали они с Тил. Он прокрутил в памяти всё, что произошло за последние 24 часа: момент, когда они расстались на концерте, затем ту роковую встречу с Тенью и сделку, которую ему предложила Эрид. Норт почувствовал, как в нём закипает гнев.

– Доктор Веннер, я должен вас спросить... – голос его дрогнул, но он быстро взял себя в руки. – Вы ведь знакомы с имплантом, который может управлять психикой человека? Знаете, что это за технология?

Веннер нахмурился, слегка наклонив голову:

– Почему вы вдруг об этом спрашиваете?

Норт глубоко вдохнул. Сейчас или никогда.

– Потому что я знаю, что она существует. Я знаю, что среди нас есть люди-трекеры. Академия с их помощью следит за людьми.

Доктор замер, его взгляд стал напряженным, как натянутая струна.

– Откуда у вас эта информация?

– Это длинная история, – Норт старался говорить спокойно, но голос выдавал волнение. – Один человек – назовём его Тенью – открыл мне глаза. Он рассказал, что есть люди, чьи эмоции и поведение контролируются через имплантированные устройства. Их называют трекерами.

Веннер тяжело вздохнул, сел обратно на стул и потер переносицу.

– Я знал, что рано или поздно это всплывёт, – произнес он тихо. – Но не ожидал, что именно так... Что ж, Норт, раз уж вы всё знаете, не буду скрывать: я один из создателей этой технологии. Но мы пытались применить эти импланты – транскодеры – для лечения маньяков. Это была благородная цель. Откуда мне было знать, к чему это приведёт? Я не горжусь тем, что получилось, молодой человек. Но инновации – это обоюдоострый меч. Науку нельзя ограничивать из одного лишь страха перед тем, что её плоды кто-то превратит в оружие. К сожалению, это неизбежно... Это цена, которую мы платим за прогресс, понимаете?

Норт нахмурился. Внутри него нарастала волна негодования.

– Цена за прогресс?.. Вы хотите сказать, что всё это оправдано? Что можно взять и превратить людей в марионеток во имя какой-то эфемерной идеи? Какой же это прогресс? Это рабство!

– Тише, Норт, прошу вас, тут повсюду люди из Академии. Нас не должны услышать... Я не оправдываю нарушение прав человека. Но в нашем мире каждый великий прорыв рождался из компромисса. Или жертвы, если хотите. Без неё не было бы ни пересадки органов, ни ядерной энергии, ни даже электричества...

– Но я думал, что технологии должны помогать людям, а не порабощать их!

Доктор снова вздохнул, как будто пытаясь справиться с болью, которую вызвали слова Норта.

– Ты не понимаешь... – заговорил он, перейдя на «ты», но глядя куда-то мимо Норта. – Когда я работал над нейроинтерфейсом, это был шанс на новый прорыв в медицине. Но Академия... у неё свои цели. Об этом опасно говорить, но Академия – это больше, чем научный институт на службе государства. Это и есть само государство! В руках аналитиков все цепи, которые связывают страну воедино. И у них своя правда. Система стала слишком сложной, слишком хрупкой. Они боятся развала – отсюда эти параноидальные проекты, эти страшные тайны... Я пытался закрывать глаза на это, я ушёл в свои дела, погрузился в новые исследования. Но сегодня мы с ними в одной лодке. Поэтому я здесь. Поэтому ты здесь, Норт. Каждый выполняет свою задачу. Ты думаешь, я поддерживаю Стаду? Это не так. В Академии много здравомыслящих руководителей, и они не допустят, чтобы система обрушилась под собственной тяжестью. Сейчас Дэн Хальд и другие советники работают над тем, чтобы вернуть страну в нормальное русло. Мы не должны сомневаться в правильности нашего пути! Да, иногда цена прогресса невероятно высока. Но назад дороги нет.

Норт почувствовал, как его гнев сменяется жалостью. Перед ним сидел усталый старик, который явно пытался оправдаться – перед собой и перед всем миром.

– И вы предлагаете просто игнорировать то, что происходит? По вашему, это и есть норма?

– Нет, но бороться с системой сложно, Норт, особенно когда ты – её часть... У тебя самого есть идеи, что делать?

На секунду наступила тишина, затем Норт решительно произнёс:

– Да. Уничтожить транскодеры. Все до одного. Это единственный выход.

Веннер тихо усмехнулся, но в его глазах не было ни радости, ни насмешки.

– Это легко сказать... Никто не знает, сколько их, кому именно их вживили. Теоретическая возможность, конечно, есть... Транскодеры работают как единая беспроводная сеть. Ячеистая топология. У неё нет заданного маршрута потоков данных, нет единого центра управления. Данные передаются от одного импланта к другому, пока не дойдут до оператора, который имеет ключ расшифровки. Это её преимущество, но одновременно и недостаток. Она держится на том, что все импланты работают согласованно, по общему протоколу. Если нарушить эту связность, если начать подменять данные, то сеть развалится. Но сделать это можно только изнутри.

– То есть?..

– Это может сделать только тот, кто сам является частью сети. Но это почти невозможно, Норт. Если человек узнает, что он – трекер... Там есть особый автоматический механизм, который предохраняет систему от разоблачения. Протокол «Хаос». Если его запустить, человек просто сойдет с ума.

Норт побледнел. Мысль о том, как эта сеть впивается в ткань человеческого сознания, была невыносимой.

– Но... что, если он даст сбой? Если человек всё осознает, но останется в здравом уме? Это теоретически возможно?

Веннер бросил на него внимательный взгляд.

– Значит, он – исключение. Либо у него невероятно сильная психика, либо его транскодер неисправен. Но таких случаев единицы. Ты... ты говоришь о ком-то конкретном, Норт?

Парень на мгновение замер, внутренне взвешивая, стоит ли говорить дальше. Он медленно поднял голову и решительно ответил:

– Да. Это моя девушка, её зовут Тилия. Она трекер. Я думаю, что она – именно такое исключение.

Доктор выпрямился, его лицо стало серьёзным.

– Ты уверен? Откуда ты это знаешь?

– Она очень странно реагирует на музыку, на нейроэффект. Сначала я думал, что это какое-то психическое расстройство, но теперь всё сходится. Её приставили следить за мной, но иногда с ней происходит что-то странное. Возможно, её имплант работает необычно. Тень сказал, что она может быть ключом к решению.

Веннер нахмурился, его пальцы нервно барабанили по краю стола.

– Это многое объясняет. Но если твоя Тилия действительно является ключом, дело усложняется. Её транскодер может быть нестандартной моделью, созданной для экспериментальных целей. Такие опаснее обычных. Если это так, то она сейчас – самый ценный объект для системы. И самый уязвимый.

Норт кивнул.

– Именно поэтому я и заговорил с вами об этом. Если кто-то может понять, как отключить это устройство, так это вы. Помогите мне спасти её, доктор.

Веннер медленно встал, подошёл к окну и замер, глядя вдаль.

– Как я уже сказал, это почти невозможно, Норт. Я знаю всё о том, как работают транскодеры. Я знаю их слабые места. Но протокол «Хаос»... Ты понимаешь, что тебе придётся рискнуть всем – её разумом, её жизнью. Ты готов пойти на это?

– А есть другой выход? – Норт шагнул к нему, и в его глазах вспыхнуло отчаяние, а кулаки сжались так сильно, что ногти впились в кожу. – Если мы ничего не сделаем... это будет уже не жизнь. Мы не сможем быть вместе. Я не смогу смотреть ей в глаза, зная, что по ту сторону сидит какой-то грёбаный агент и всё видит... Этому нужно положить конец.

Веннер медленно повернулся, его взгляд был холодным и острым, как сталь.

– Понимаю. Но ты должен понять и меня. Если мы начнём действовать, Академия обратит на нас внимание. Это не просто эксперимент – это уже война. Ты готов воевать за неё, Норт? Не на словах, а по-настоящему?

– Готов.

Это короткое слово прозвучало, как присяга. Веннер изучал лицо молодого человека, словно ища признаки сомнений, но не нашёл ни единого.

– Хорошо. Тогда слушай. Есть один способ... Но он опасен. Мой генератор когнитивного импульса может обмануть сеть. Замаскироваться под транскодер и подать ложный сигнал. Я планировал использовать эту технологию для создания электронной телепатии – и уже есть определенные успехи, она может передавать эмоции от одного сознания к другому. Эл Диттена заказал у меня прототип. Мы с ним давние партнёры, я делаю для него лучшие волносниматели во всей Империи... В общем, ты подключишься к ней напрямую. Понимаешь, что это значит? Вы будете общаться без слов, и это должно обмануть «Хаос». Она всё узнает и научится сопротивляться импланту, давать ему ложные сведения – если, конечно, ей хватит психических сил... Шанс минимален, но он есть.

– Понимаю. Мы сделаем это.

***

Фары белоснежного «Астард Симплекс 440» рассекали туман на окраинах Метрополии. Автомобиль двигался по загородному шоссе мимо роскошных особняков, частных парков и садов с фигурными кустами и аккуратными газонами.

Диттена вел уверенно, словно управлял синт-роялем: каждое движение руля – как продолжение его мысли. Тилия сидела рядом и вертела в руках его старинную зажигалку, которая, кажется, никогда не использовалась по назначению.

Этот человек был для неё загадкой. Иногда она восхищалась лёгкостью, с которой он плыл по жизни – для него жизнь была нескончаемым праздником, блистательным шоу с импровизацией. В то же время, её не покидало ощущение, что за обаятельной маской плейбоя скрывается нечто трагическое. Боль, которую Эл постарался спрятать от публики глубоко в тайниках своей души.

Они ехали на юбилей Дэна Хальда – харизматичного политика, знаменитого своей тесной дружбой с аристократами и главами корпораций. Одна из тех закрытых тусовок, о которых обычные жители Империи не имели даже отдаленного представления. Эл настоял, чтобы она поехала с ним как личная помощница, уверяя, что присутствие рядом с ним загадочной незнакомки добавит интриги.

Тил была совсем не в восторге от этой неожиданной для себя роли эскорт-модели, но любопытство взяло верх: кто знает, когда ещё ей выпадет шанс побывать в таком обществе? К тому же, там будут Хьялла и Нит - то-то они удивятся!

– Ну, Селия, готова познакомиться с лучшими людьми Империи?

Тил подняла на него удивленный взгляд.

– Кто?

– Этим вечером ты будешь Селия Рейн. – отозвался Эл, не отрываясь от дороги. – Звучит как имя звезды, а?

Его слова вызвали у Тил смешанное чувство: она не знала, смеяться или раздражаться.

– Опять твои игры с псевдонимами? Я же сказала, что не хочу ни от кого бегать. Я не преступница.

Эл улыбнулся, блеснув идеальной белизной зубов.

– Разумеется... Но, знаешь, имена – как костюмы. Иногда надо сменить платье, чтобы тебя воспринимали по-новому. Кроме того, твое настоящее имя любая «тройка» легко найдет в реестрах. Нам среди миллиардеров и политиков ни к чему эта ниточка, тянущаяся из следственного изолятора. Там будут все дентонские медиамагнаты, им только дай повод раздуть очередной скандал...

– Может, мне стоило ещё и волосы покрасить? – с сарказмом заметила девушка.

– А вот этого не нужно! Твой цвет – это твоя визитная карточка... Селия Рейн – мечта, которую никогда не догонишь. Тайна, которая всегда на шаг впереди.

Слова Эла звучали, как отрывок из песни. Он включил магнитолу, и в динамиках заиграло что-то старомодное, в духе межвоенных аналогово-электронных оркестров.

Тил немного расслабилась. Всё-таки Диттена умел говорить так, что ему хотелось верить. Почти.

– Может, ты и прав. – произнесла Тил, глядя в окно. – Иногда хочется стать кем-то другим... Как думаешь, Эл, на этом юбилее будет что-то интересное?

– На таких вечеринках обычно одно и то же. Скучающие богачи, маринованные в пафосе и дорогих винах, пустые светские беседы, сплетни, подколки, прикрытые слащавой лестью... Но всё возможно, Тилия... вернее, прости, Селия. Времена сейчас необычные. Приключения могут начаться там, где меньше всего их ждёшь.

Тилия задумалась. Может, это и был ответ на её внутренний вопрос: почему он взял её с собой? Диттена, невероятно искушённый в дорогих удовольствиях, искал чего-то большего, чем роскошь, которую можно купить за деньги. Ему нужна была интрига, страсть, источник вдохновения – и, возможно, он нашёл в ней то, чего ему не хватало. Тил чувствовала, что стала его музой. И он собирался проверить, насколько далеко она готова зайти в этом мире, который одновременно притягивал и отталкивал её.

***

Ослепительное сияние люстр отражалось в хрустале и серебре. Столы в огромной гостиной дома Хальдов ломились от дорогих вин и изысканных блюд, приготовленных знаменитыми метропольским шефами, а звон бокалов тонул в голосах и непринуждённом смехе людей, которые привыкли к такому великолепию с самого рождения.

Хьялла взяла фужер с коктейлем и отошла в сторону, встав у колонны и обводя глазами толпу. Золотое с черным платье сидело на ней идеально, и она умела держаться с нейтральным достоинством, что требовалось от молодой леди, но её взгляд выражал скуку, которую она даже не пыталась скрыть.

– Ох уж эти сборища дентонских «старых денег»... – тихо сказал ей Нит, словно угадав её мысли. – Не вечеринка, а музей восковых фигур.

Она улыбнулась, разглядывая двух стареющих аристократов, чьи лица покрывали толстые слои макияжа и усталости.

– Ты ещё не слышал, о чем они болтают! – её голос звучал с лёгкой иронией. – Вон тот, в бордовом костюме, только что рассказывал, как его предок лично финансировал первую экспедицию на Арес. А это было ещё до океанических войн. Я уже слышала эту историю раз десять...

Нит рассмеялся, но вскоре тоже отвёл взгляд. Для них, привыкших к бурной жизни эдерской молодой элиты, чопорность и консерватизм Метрополии были непривычны. Здесь слишком заботились о правилах, этикете и ритуалах. Наследники доимперских дентонских землевладельцев словно боялись мысли о том, что их время уходит, и потому цеплялись за артефакты прошлого, опирались на свои традиции, на заслуги предков как на старинную трость из дорогого дерева.

– Ну, хоть выпивка здесь хорошая, – буркнул Нит, разглядывая толпу. – Смотри, а вот и Эл! С какой-то рыжей девчонкой... Слушай, так это же Тилия! Или нет?

Хьялла прищурилась.

– Точно, это она!

– Выходит, она выбралась из той передряги. – заметил Нит, потягивая вино. – Неудобно вышло, мы ей так и не помогли...

– Ох, ты не представляешь, какой у меня был разговор с отцом после той ночи... – закатила глаза Хьялла. – Он считает, что Тил – это чуть ли не Скорпион собственной персоной! Всё, что связано с протестами, для него запретная зона. И ничего с ним не сделаешь – всё твердит, что в политику лезть нельзя, что это ради семьи...

В её голосе звучало раздражение. Нит знал, как сильно её задела вся эта история. Хьялла не любила чувствовать себя бессильной, особенно когда дело касалось тех, к кому она была хоть бы немного привязана.

– Ну, похоже, пронесло. Если она здесь, значит, кто-то другой вытащил её, – рассудил Нит.

Хьялла смотрела на эту парочку, и в её взгляде читалась смесь удивления и недоверия. Что связывало их? Тил, конечно, не революционерка, даже близко нет. Но она всегда критиковала элиту за её вечный компромисс с Академией, за склонность из всего извлекать выгоду... Так почему она здесь, на вечеринке, среди тех, кого презирает?

– Думаешь, это сделал сам Диттена? – спросила она, кивая в их сторону.

– Сложно сказать. Но он решил открыть ей двери в этот мир. Интересно, зачем?..

Внезапно в центре зала появился виновник торжества – Даннакс Хальд.

– Дамы и господа, внимание: Элмерин Велион Диттена! Величайший музыкант Империи почтил нас своим присутствием, чему я несказанно рад. Господин Диттена, может, вы сыграете нам что-нибудь?.. О, с вами прелестная спутница!

– Спасибо. Да, это моя... ассистентка, Селия Рейн. – улыбнулся Эл. – Она, знаете, записывает мои слова, чтобы я не забыл что-нибудь важное. Вдохновение, господин советник, – оно мимолётно, приходит и уходит, поэтому без помощников никак.

– Я в восхищении. Чувствуйте себя как дома. – политик поцеловал руку Тилии и повел их с Элом к толпе гостей. – Господа, встречайте: Элмерин Диттена и его очаровательная юная ассистентка Селия Рейн!

Толпа разразилась аплодисментами, когда они шагнули в центр зала. Многие смотрели на девушку с явным интересом. Кто-то шепнул соседу:

– Это кто с ним? Впервые её вижу. Тебе знакома фамилия Рейн?

– Диттена любит окружать себя новыми лицами, – ответил другой голос. – Возможно, это будущая звезда!

Хьялла и Нит всё это слышали. Нит хмыкнул, наблюдая за происходящим:

– Ну надо же, новая звезда. Как будто Эл об этом сам сказал.

– Это в его стиле, – пробормотала Хьялла. – Но... Селия Рейн? Это что ещё за имечко такое?

Эл, как истинный мастер сцены, коротко поклонился, и свет переключился на оркестр, который заиграл лёгкую мелодию. Толпа разделилась на группы, увлечённые своими беседами.

Тил обернулась, заметила знакомые лица и просияла:

– Хьялла, Нит! Не удивляйтесь, я вам сейчас всё расскажу... Такое удивительное совпадение, вы не поверите.

– Тил, да я буквально себе места не нахожу. – прошептала Хьялла. – Я думала, ты в полиции! А ты здесь... с Элом.

– Да, представляете! Он меня вытащил! И я вроде как теперь его помощница... Правда, до сих пор не знаю, что я должна делать, но это не важно.

– Да, но зачем тебе новое имя? – Нит внимательно посмотрел на неё, словно пытался оценить, насколько она изменилась.

– Он сказал, что мне не помешает скрыть свою личность. На время. – ответила Тил, понижая голос. – После того, что случилось... ну, вы понимаете. Это всего лишь роль. Завтра я снова стану собой.

Хьялла чуть нахмурилась, но всё же кивнула:

– Отец не разрешил тебе помочь тогда, и я чувствовала себя ужасно. Прости, что так вышло.

– Ничего, – мягко ответила Тил. – Теперь всё позади.

Их обмен откровениями прервала дискуссия, завязавшаяся между Дэном и несколькими гостями.

– ...А я вам говорю, господин Хойнер, нам не следует бояться следующего логичного шага. Правда на нашей стороне! Завтра Гилан Эркад проголосует против, и это станет поводом для разбирательства в отношении Стады. Большинство в ЦК будет против него – мы выступим единым фронтом против авторитарного уклона. Вы обязаны нас поддержать!

– Вы слишком большой оптимист, Дэн. – с печальной улыбкой ответил ему Вальдар Хойнер. – Вы верите, что можно играть по старым правилам, но мы давно живем в другой реальности. Стада контролирует всё, включая Верховный суд. Если не пройдет резолюция №144, он придумает что-то ещё, не сомневайтесь.

Дэн поднял брови, но не успел ответить, как Вальдар продолжил. Его голос становился всё более холодным:

– Знаете, я не хочу быть тем, кто разрушает ваши мечты, но вы напрасно думаете, что можно победить Стаду его же оружием... Он же лично стоит за созданием всех этих сетей, за этим огромным механизмом манипуляций, который давно обрел невидимые связи с каждым уголком страны. Лехан Стада – не просто человек, это мозг всей системы. Он всегда будет на шаг впереди. Боюсь, что для политической игры уже слишком поздно, Дэн.

– Вы так говорите, Вальдар, потому что сами глубоко пустили корни в эту систему. Мы все знаем, как Хойнеры проворачивают свои дела. Сегодня вы в гостях у меня, а завтра будете договариваться с Иллирой о каких-нибудь новых промышленных регламентах, которые усложнят жизнь вашим конкурентам... Не собираюсь ставить вам это в укор, бизнес есть бизнес, но... вы должны осознавать, куда мы движемся. Даже если Империя изменилась, даже если Стада создал свою реальность, мы не можем сидеть сложа руки. Я верю, что шанс у нас есть.

Вальдар снова покачал головой, но в его глазах промелькнуло сомнение.

– Может быть, Дэн. Может быть... Но я опасаюсь, что этот шанс может быть последним.

– Что ж... – Дэн поднял тост. – Тогда нам остается только верить. Я пью за свободу Империи, друзья! Пусть на завтрашнем голосовании мы добъемся своего, пусть Гилан Эркад проголосует против. Мы не можем позволить, чтобы тот, кто строит госсеть, контролировал всю страну. Мы должны защитить свободу для всех!

Гости поднимали бокалы, и Дэн почувствовал, как напряжение в зале немного отступает. Он успел сделать ещё глоток, когда взгляд его случайно пересекся с Гидой Кастер.

Войдя в зал, она стояла немного в стороне, словно чувствуя себя немного чужой на этом празднике. Однако Гида была женщиной, которую трудно было не заметить, с её строгой осанкой и умением держаться. В её взгляде скрывалась мудрость простого человека, молчаливое понимание того, что политика – это одно, а жизнь – другое.

Дэн застыл на мгновение, забыв о том, что произнёс секунду назад. Гида заметила его взгляд и подошла ближе, невольно привлекая внимание окружающих.

– Здравствуйте, Дэн. С юбилеем вас. – её голос был тихим, но с каким-то удивительным звучанием.

– Гида, я так счастлив вас видеть! – сказал он, едва скрывая волнение. – Я уже думал, что вы не придётё. Спасибо вам огромное.

Гида улыбнулась, в её больших и слегка печальных глазах промелькнула тёплая искра.

– Я тоже рада, Дэн. Всё, что вы сказали сегодня, – это важно. Но господин Хойнер тоже прав, мы все здесь играем свою роль.

– Ах, Гида, когда я смотрю на вас, политика отходит на второй план! Вы напоминаете мне легендарных красавиц Лестена, из-за которых бароны сходили с ума. Я бы тоже построил для вас целый город, если бы на то была моя воля.

– О, вы меня переоцениваете...

Тилия следила за их разговором с широко раскрытыми глазами. А мама тут откуда? Она что, лично знакома с Даннаксом Хальдом?

– Слушай, Хьялла, надо срочно куда-то исчезнуть. Нельзя, чтобы мама меня тут увидела.

– О, так это твоя мама? – удивилась Хьялла. – Дэн на неё так смотрит, что...

– Да-да, сама вижу! Пошли отсюда!

Тил потащила подругу подальше от фуршета, с тревогой посматривая через плечо. Они вышли на балкон с видом на залитый вечерним светом сад. Лёгкий ветерок приносил свежесть и цветочные запахи.

– А Эл тебя не будет искать? – с улыбкой спросила Хьялла. – Ты же его... ассистентка. Селия Рейн! Это он, кстати, придумал? Имя как у какой-нибудь классической кинодивы.

– Это всего лишь легенда. Никакая помощница ему не нужна. Он же человек-оркестр.

Девушки беззаботно рассмеялись, и это привлекло внимание человека, стоявшего чуть поодаль, разглядывая звёздное небо. Заметив его взгляд, они стыдливо умолкли.

– Крайтон Хальд, – прошептала Хьялла.

Крайтон, старший сын Дэна, был не столь публичной фигурой. Всё свое время он отдавал делу – разработке новых систем коммуникации. Высокий, как отец, но худощавый, с копной чёрных волос и пронзительным взглядом глаз разных цветов, изумрудного и голубого, Крайтон не очень любил находиться в центре внимания.

– Добрый вечер, дамы, – произнёс он, поворачиваясь к ним. – Могу я чем-то помочь?

– Здравствуйте, господин Хальд, – нервно ответила Тил, ощущая в воздухе дистанцию между ними. – Мы просто наслаждаемся вечером.

Хьялла же улыбнулась: её интерес к Крайтону был очевиден.

– Да, у вас тут отличный вид. И такое небо... В городе таких звёзд не увидишь.

– Заметили, да? – он снова взглянул вверх. – Люблю ночное небо. Космос – это вечная загадка. Приятно думать, что где-то там есть другие миры. То, что мы и представить себе не в состоянии.

Тил посмотрела вдаль. Вельта висела низко над горизонтом, касаясь верхушек деревьев, а Серапта была почти в зените, мерцая сквозь тонкую пелену облака.

– Как вас зовут? – спросил Крайтон.

– Хьялла Хойнер. А это моя... это ассистентка господина Диттены, Селия Рейн.

– Ах да, вы же дочь Вальдара Хойнера, как я мог вас не узнать! А вы, госпожа Рейн, не из этих мест, насколько я понимаю?

Тил замялась в поисках ответа – она и не подумала, что придётся рассказывать подробности своей вымышленной биографии.

– Из Лестена. – коротко ответила она, решив ничего не придумывать.

– Вы знаете дентонскую легенду о двух сёстрах? – вдруг спросил Крайтон.

– Слышала. О зеркалах и о солнце, если не ошибаюсь?

– Верно. – его голос звучал спокойно, словно он рассказывал о чём-то привычном, но всё же значительном. – Вельта и Серапта просили света, и бог солнца дал им свое отражение. Мне кажется, это есть в каждом из нас. Стремление заполучить хотя бы отблеск недосягаемого.

– Или надежда, что отражение однажды станет реальностью, – тихо добавила Тил.

– Надежда – великая сила, – заметил Крайтон, чуть склонив голову. – Иногда мне кажется, что именно она движет миром, а не технологии.

Тил снова посмотрела на небо. Золотая луна уже почти скрылась за горизонтом, а свет серебряной становился всё слабее, скрываясь за мрачными тучами.

***

«Сегодня в Доме Прогресса завершилось повторное закрывающее голосование Центрального Комитета по резолюции №144 «Об укреплении социальной стабильности». Документ был принят большинством голосов: 12 из 23 членов ЦК поддержали проект. Решающим стал голос советника Гилана Эркада, который, который, несмотря на сложное состояние здоровья, подключился к заседанию в удалённом формате после выхода из комы.

Напомним, что внезапная госпитализация господина Эркада вызвала широкий общественный резонанс, что стало основанием для введения в Метрополии режима чрезвычайного положения. Тем не менее, представители Академии Прогресса и Права выразили уверенность, что этот случай лишь подчёркивает значимость стабильности и единства в сложные времена. Пресс-служба Академии прокомментировала результат голосования как «победу разума, порядка и научного подхода над разобщённостью и вредными предрассудками, угрожающими процветанию технократии».

Резолюция №144, направленная на совершенствование механизмов социального контроля и укрепление доверия к государственным системам, станет важным шагом в реализации долгосрочных целей Империи по обеспечению устойчивого прогресса».