Сеть

«Добрый вечер, дорогие граждане Империи!

Сегодня я обращаюсь к вам в непростое время. Мы столкнулись с вызовами, которые ставят под угрозу нашу безопасность и наше общее будущее. Некоторые жители нашей страны сомневаются в политике Академии Прогресса и Права, и мы видим всплеск протестной активности в связи с новой резолюцией. Я понимаю беспокойство этих людей. Однако я, как премьер-консультант, заверяю вас, что все меры, принимаемые нами, направлены исключительно на защиту и благополучие каждого гражданина. Я хочу, чтобы вы знали: Академия делает всё возможное для улучшения вашей жизни. Мы стремимся к прогрессу и более справедливому обществу. Порой, чтобы защищать вас и ваши интересы, мы вынуждены принимать особые меры, но знайте – мы руководствуемся лишь ответственностью перед страной.

Дорогие друзья, нам необходимо понимать, что хакеры, о которых все вы, без сомнения, слышали, представляют собой не только техническую, но и политическую опасность. Их действия угрожают как интеграции новых технологий, так и единству народа и государства. Они используют обман и манипуляции, чтобы посеять хаос, чтобы дестабилизировать общество. В связи с этим, сегодня мною принято решение временно ввести режим чрезвычайного положения для защиты правопорядка, обеспечения безопасности граждан и недопущения антигосударственных провокаций.

Я призываю вас быть бдительными и не поддаваться панике. И я прошу вас поддержать правительство в этой борьбе. Мы должны сплотиться вокруг наших общих ценностей, чтобы отразить угрозу и оставаться верными нашему многовековому курсу к светлому и прогрессивному будущему.

Вместе мы справимся со всеми трудностями. Верьте в Академию, верьте в наше правительство! Верьте в нашу общую цель!»

***

Тилия сидела на полу камеры, уставившись в стену перед собой. Скамеек на всех не хватило – в тёмную комнатушку запихнули человек двадцать. Рядом с ней расположилась девушка с короткой стрижкой и пирсингом на нижней губе: её с друзьями арестовали в той злополучной давке. Задержали и протестующих, и случайных прохожих, попавших под горячую руку – была даже одна беременная женщина, но её, правда, уже вывели. Всех «подозрительных» оставили для допроса, но дело продвигалось медленно: камера освобождалась по одному человеку в полчаса.

– Самое смешное, – нарушила тишину подруга Тилии по несчастью. – что мы вообще-то тоже собирались на митинг пойти, но засиделись в баре. Думали уже домой ехать, а тут этот блэкаут...

– От судьбы не уйдёшь! – с улыбкой отозвался один из её приятелей, и все рассмеялись, оценив горькую иронию.

– Тебя ведь, кажется, тоже рядом с метро взяли? – спросила она, обращаясь к Тил.

– Да, мы с друзьями с концерта ехали... и застряли там, недалеко. Нам машину заблокировали, как и всем.

– С какого концерта? Диттены?

– Ага.

– Круто! Я вот тоже как-то раз...

Её воспоминание прервал грохот открывающейся железной двери. В камеру втолкнули ещё двоих, молодого человека и девушку.

– ...Это беспредел! Что за произвол, мать вашу? – громко возмущалась девица с фиолетовыми волосами. – Вы за это ответите! Один звонок Элу Диттене, и...

К изумлению Тил, это были Кайт и татуированная, техники из команды Эла. Парень нервно похлопывал коллегу по плечу, пытаясь успокоить, но без особого успеха.

– Ах, оставь меня, Кайт! Только лишний стресс от тебя...

– Да остынь ты, Майра. Сейчас мы им всё спокойно объясним, и всё будет нормально. А твоя истерика только хуже делает.

Майра ничего не ответила и устало прислонилась к стенке. Внезапно она увидела Тил, и её настроение переменилось.

– О, это же ты, рыженькая с афтерпати! Вот совпадение!

Кайт тоже узнал её и сел рядом.

– Как тебя зовут? Эл нам такое устроил, когда вы ушли... Никогда не видел его таким.

– Точно! – кивнула Майра. – Не просканировали, мол, как следует. Хотя стопудово сам что-то там начудил во время синхро. Напился, наверное.

Тил хотела было что-то ответить, но тут посыпались вопросы от остальных задержанных.

– Ого, вы у Эла работаете? А как вас взяли-то?

– Да, чиним ему аппаратуру и вообще решаем всякие вопросики... Вышли прогуляться, развеяться после концерта, а тут такое.

– Да уж, та ещё ночка выдалась...

Узники продолжали делиться своими историями и переживаниями, изредка прерываясь, когда охранник выводил кого-то на допрос. Обратно никого не возвращали, и оставалось лишь догадываться, что происходило с ними потом.

– Геннер, Кайт! Ингварт, Майра! – скомандовал голос охранника, когда дверь в очередной раз отворилась.

Тил вздрогнула, услышав фамилию Ингварт. Просто однофамилица? Она подняла голову, и Майра перед уходом бросила ей короткий взгляд – не прощание, а скорее немой вопрос, как будто ей хотелось что-то сказать, но не хватило времени. Охранник нетерпеливо кивнул в сторону коридора, и девушка вышла вслед за Кайтом.

Когда дверь за ними захлопнулась, а камере повисла напряжённая тишина. Казалось, что вместе с этими двумя ушла атмосфера свободы. Кайт и Майра помогли ненадолго отвлечься от тяжелого ожидания, а теперь каждый снова остался наедине со своими мрачными мыслями. Люди смотрели на дверь, и каждый ждал, что в следующий раз охранник позовёт именно его. Ожидание тянулось бесконечно.

Тил почувствовала, как кто-то слегка коснулся её плеча. Это была девушка с пирсингом.

– Ты как? – тихо спросила она. – Держись, всё будет нормально.

Тил благодарно кивнула и попыталась улыбнуться, хотя на душе у неё было тяжко.

***

Норт выбрал самую длинную ветку метро и устроился в углу вагона. В руке он сжимал заветный серебристый коннектор, на котором набирал сообщение. В руке он сжимал заветный серебристый коннектор, на котором набирал сообщение.

> Тень, я не могу больше сидеть и смотреть. Тил арестована, она в полиции, и видимо это не случайность. Что-то началось. Надо действовать!

Минута нервного ожидания. Время растянулось, как вязкая субстанция. Он пытался сохранять хладнокровие, но воспоминание о Тилии, её тёплых взглядах и смехе заставило его сжать зубы от бессилия.

Наконец, Тень ответил. Его тон был как всегда сдержанным.

> Норт, не паникуй. Я думаю, это какая-то ошибка. С ней ничего не случится. Лишнее внимание нам сейчас не нужно.

> А если они что-то выяснили и изменили свои планы? Это произошло, когда меня не было рядом. Ты думаешь, её просто так отпустят, и всё будет по-прежнему? Я сомневаюсь.

На мгновение Норту показалось, что пассажиры в вагоне как-то по-другому на него смотрят, как будто его тревога и напряжение стали видимы, проступили сквозь кожу, словно радиоактивное излучение.

> Я тебя отлично понимаю, но если нас заметят сейчас, твоя девушка будет в ещё большей опасности. Ты сейчас не сумеешь ничем ей помочь. Скажу честно, я не знаю, что им уже известно, но мы не можем рисковать. Жди сигнала.

«Жди сигнала». Это было как пощечина. Ждать? Сколько ещё можно ждать?

> Тень, погоди. Ты сказал, что работаешь на Скорпиона. А если его попросить о помощи?

Тень снова пропал на несколько минут. Норт уже хотел было сойти на следующей станции, как вдруг пришёл ответ.

> Всё не так просто. Ты не понимаешь, что тут происходит. Скорпион – не тот, кого ты себе представляешь. Я не могу говорить об этом в переписке, так что повторяю – жди сигнала. Встретимся и всё обсудим.

Норт сунул коннетор в карман и устало согнулся, подперев голову руками. Опять это «жди сигнала»... Какая-то навязчивая формула, которую он не мог ни понять, ни принять. А ведь еще час назад ему казалось, что они с Тенью – практически одна команда, с общими целями и единым порывом. Теперь же всё становилось зыбким и неуловимым, как лестенский туман.

Скорпион. Враг или союзник? Как много тайн было связано с этим именем, которое в Империи произносили чуть ли не шёпотом... И почему Тень не может ничего объяснить? Что за секреты сковывают его настолько, что он вынужден отмалчиваться даже в такой критический момент?

Рядом раздался звонкий детский смех. Девочка лет пяти вцепилась в руку матери и показывала на красочную анимированную рекламу на дисплее. Какой-то кафетерий обещал «лучшие завтраки в Дентоне», и этот обыденный момент неожиданно вернул Норта в реальность. У этих людей была своя нормальная жизнь, свой ритм, не нарушаемый ни хакерами, ни АПП. Он смотрел на них, пытаясь вспомнить, когда в последний раз чувствовал себя так же спокойно, как эта девочка и её молодая мама – как люди, живущие в уверенности, что их мир завтра не рухнет.

Состав сбросил скорость, плавно останавливаясь на станции. Норт не успел заметить, на какой именно.

Когда он вышел из метро, погружённый в свои раздумья, уже светало; на небе собирались тучи, предвещая скорый дождь. Глухой переулок где-то на окраине. Норт сделал несколько шагов по пустой улице. Вокруг были заброшенные здания, бетонные стены, покрытые потрепанными агитационными плакатами Академии.

Вдруг он услышал чьи-то шаги позади. Оглянувшись, он увидел женскую фигуру в бежевом плаще – дамочку лет тридцати пяти со строгим макияжем и собранными в аккуратный хвост тёмными волосами. Она пристально посмотрела ему в глаза и улыбнулась.

– Норт Кейен!

– Кто вы? – настороженно отозвался Норт, сжимая в кармане коннектор.

Она выглядела здесь не очень уместно – будто вышла с какого-то высокого собрания. Норт интуитивно почувствовал опасность, но и нечто странное, почти завораживающее.

– Меня зовут Эрид, – сказала женщина. – Вот мы и встретились! Честно говоря, не думала, что это произойдёт в таком странном месте.

Норт напрягся, пытаясь уловить, о чём она. Это была не первая странная встреча за последнее время, но она точно выделялась на фоне всех остальных.

– Слушайте, я не знаю, кто вы, и откуда меня знаете, – он сделал шаг назад, – но у меня сейчас нет времени на разговоры.

Эрид подошла к нему.

– Ты не бойся, я не на работе. Тебе ничего не угрождает. Кадел, наверное, напугал тебя тогда, в поезде?

– Вы его знаете?

– Я с ним работаю. Инспектор Эрид Кайпер. Министерство человеческого капитала.

Норт неуверенно пожал протянутую руку. Он почувствовал себя неуютно под её пристальным взглядом.

– Почему вы с ним меня преследуете? Я не нарушал никаких законов.

– Норт, ты всё неправильно понял. Кадел – он... иногда его немного заносит. Никто тебя не преследует, мы просто хотим с тобой сотрудничать. Чтобы это было добровольно.

– Заносит? Он же меня обыскал!

Эрид чуть усмехнулась, не отводя внимательного взгляда.

– Да, он не отличается деликатностью. – сказала она, словно извиняясь за своего коллегу, – Но, знаешь, в нашем деле иногда действуют и жёстче. Взять хотя бы эти недавние события – слышал, наверное? Арестовали почти всех, кто был на улицах в центре.

На что она намекает?

Не дожидаясь ответа, Эрид продолжила:

– У нас в Империи своё понимание порядка. Мы регулируем, контролируем – и, порой, предотвращаем... проблемы.

Норт, кажется, начал понимать, к чему она клонит. Возможно, Эрид знает об аресте Тил! Он хотел было спросить прямо, но её спокойный, самоуверенный взгляд сбивал с толку. На миг ему даже показалось, что она видит его насквозь – все его мысли и страхи, так тщательно скрытые под маской невозмутимости.

– Вы... Вы хотите сказать, что знаете, где моя девушка? Её задержали во время протестов.

Эрид прищурилась, оценивая, насколько он готов к тому, что она скажет.

– Норт, слушай. Я знаю, что ты пытаешься найти правду. Это похвально. В каком-то смысле мы заняты тем же... Но ты думаешь, что вокруг тебя одни враги, и что доверять стоит только Скорпиону и ему подобным. Я права?

– Возможно, но я не понимаю, какое это имеет...

– Поверь, те, кого ты считаешь своими друзьями – они... – Эрид вздохнула. – Ты молод, Норт, и далеко не всё знаешь о жизни. Не все диссиденты – герои, и не любая власть – тирания. Твои хакеры много обещают, они притворяются своими, когда им что-то от тебя нужно. Но у них свои цели. Они не помогут, когда тебе это действительно понадобится. Ты ищешь свою девушку? Я могу сделать почти всё. Если её арестовали, я вытащу её из участка. Если завели дело, я могу затребовать его и закрыть. Скажи имя, фамилию, дату рождения – и она будет с тобой хоть сегодня вечером. Целая и невредимая. Никаких обвинений, никаких последствий.

Эти слова прозвучали, как спасительная соломинка. Норт чувствовал, что здесь какой-то подвох, но выбора не было.

– Её зовут Тилия Кастер. 30 июня, 2-й год 23-й итерации... И что, вы просто так, из доброты душевной, отпустите её? И меня?

Эрид улыбнулась, на этот раз не так холодно, словно этот вопрос её забавлял.

– Не всё в этом мире чёрно-белое – даже для нас. Каждый может быть полезен, в том числе и тот, кто не разделяет наши идеи. Я предлагаю тебе сделку: ты рассказываешь мне всё, что знаешь о Скорпионе, о тех, кто на него работает, об их намерениях... В обмен я гарантирую освобождение твоей Тилии. И вас больше никто не побеспокоит.

Норт сжал кулаки, пытаясь сохранять спокойствие. Идея предать Тень внезапно показалась чем-то неправильным и подлым, несмотря на барьер конспирации и непонимания между ними. Но от предложения Эрид нельзя было вот так взять и отказаться. Он и так уже «отличился», когда оставил Тил одну. Норт мог забыть обо всём – и про хакеров, и про операторов... Выбросить к чёртовой матери серебристый коннектор и уехать с Тил в Истад, чтобы просто наслаждаться жизнью. Имел он на это право или нет?

– Я... могу взять время, чтобы подумать?

– Конечно, – она протянула ему визитку. – Вот мой номер, звони, когда надумаешь. Но не затягивай. До встречи!

Она собралась было уходить, но вдруг обернулась и добавила:

– Тебе, наверное, кажется, что мы встретились случайно. Но поверь, Норт, случайностей не бывает.

***

Ингварт сидел за монитором, вяло листая какие-то отчёты по кибербезопасности. Сверху пришла директива бросить все текущие дела и искать зачинщиков протеста. Проще сказать, чем сделать...

Кадел думал о том, как безнадёжно устарели стандартные методы работы. Камеры наблюдения, подслушивающие устройства, анализ трафика – всё это легко обойти. МЧК сегодня вычисляет лишь тех, кто не утруждает себя скрытностью. Начальство требует быстрых результатов, но не понимает, насколько система застряла во вчерашнем дне. Аналитики тонут в петабайтах данных, а прогнозы всё менее точные. И вся госсеть буквально трещит по швам из-за устаревшей архитектуры. Недавно, к примеру, всплыли уязвимости в протоколе отслеживания перемещений публичного транспорта. Любое такси можно взломать и отправить в АПП фальшивые навигационные данные! Разработчики, конечно, уже готовят патч, но пока его установят на все машины, пройдет уйма времени. Частные компании этого дико не любят, у них всегда найдется повод тянуть с обновлениями. А истинная причина, конечно, известна – недополученная прибыль.

Вот он, корень всех бед! Очередное доказательство того, что вся нынешняя так называемая технократия, сама суть её отношений с населением – гнилая насквозь. Как можно было отдать городской транспорт в частные руки? Для чего вообще в Империи столько частников, которых интересует лишь прибыль? Почему, имея колоссальные ресурсы и всю мощь научного потенциала, Академия до сих пор цепляется за обветшалый статус-кво, за рыночные механизмы? О какой эффективности можно тогда говорить?

Кадел вздохнул. Нет, жалеть эту систему не нужно, она обречена. Её невозможно реформировать. Как донести до этих дураков в центре, что с такой политикой всё бесполезно, и вся эта ловля блох в сети – просто смешна? Они не хотят перемен. «Единицы» и «двойки» – жуткие гедонисты, они слишком привязаны к роскоши. Их дочери спят с сынками миллиардеров, сами они носят костюмы, сшитые на заказ крупнейшими модными домами, ездят в автомобилях «Астард» и «Кронер» премиум-класса. Наука давно отошла для них на второй план.

В такие моменты Кадел Ингварт мечтал о другой Империи. О государстве железной воли. Во главе его должен стоять чистый непредвзятый разум, не стеснённый политесом, традициями, ненужными компромиссами, жалкими потугами имитировать демократию... Элиту должны составлять настоящие стратеги, а не это слабое, насквозь коррумпированное старичьё.

В таком государстве Академия была бы не заложницей своих же создателей, самодовольных лицемеров, а настоящей управляющей силой. И никто не осмелился бы вставать на пути прогресса, ведь каждый будет знать своё место в этом идеальном механизме. Общество работало бы как единое целое, а любые сбои мгновенно устранялись с хирургической точностью. Все ресурсы государства работали бы на контроль. Ни один хакер, ни один протестующий не смог бы укрыться от всевидящего ока аналитиков. Каждое действие было бы предсказуемо, а каждое отклонение от нормы – подавлено ещё до того, как оно смогло бы перерасти в реальную угрозу. И самое главное – Кадел прекрасно знал, как это реализовать...

Его мысли прервал звонок служебного коннектора. Кадел с раздражением потянулся к трубке, ожидая очередной рутинной просьбы от младших коллег.

– Ингварт, вас вызывает заместитель министра, – раздался холодный голос секретаря.

Герван Альмада, замминистра Человеческого Капитала. Один из тех стариков, которых Кадел так презирал. Пустой бюрократ, только и умеющий, что делать серьёзное лицо на заседаниях.

Умело маскируя недовольство, Кадел выдохнул и отозвался:

– Соединяйте.

В трубке послышался тяжёлый голос Альмады.

– Ингварт, – начал чиновник без приветствия, – мне стало известно, что ваш спецотдел не продвигается в расследовании протестов. Время идёт, а у вас всё те же отговорки о перегруженной системе. Мы не можем себе позволить затягивать с этим. У вас есть какие-нибудь идеи?

Кадел сдержал порыв ответить резко. Он прекрасно понимал, что никакие оправдания тут не помогут, а критика стандартов работы министерства наверняка будет воспринята как дерзость. Тем не менее, у него был один козырь, который он давно приберегал на такой случай.

– Господин Альмада, – спокойно начал он, – вы правы, мы теряем время. Я предлагаю развернуть программу предиктивного анализа на основе нейросети. Я знаю, что это экспериментальный проект, но похоже, что сейчас он актуален как никогда. Конечно, нам для этого понадобится больше ресурсов – вычислительных и административных. Чтобы нейросеть заработала в полную силу, ей нужны повышенные привилегии.

На секунду воцарилась тишина. Замминистра обдумывал услышанное.

– С этим есть свои сложности, – сказал он наконец. – Для внедрения таких технологий необходима прямая санкция ЦК. Но вы правы, ситуация... экстраординарная. Полагаю, руководство пойдет нам навстречу, особенно если мы покажем хоть какой-то результат. Даю вам неделю – если программа себя оправдает, вы получите всё, что необходимо.

С этими словами Альмада положил трубку.

Неделя. Абсурдно короткий срок для того, чтобы программа на тестовом сервере что-то смогла показать, но шанс всё же был.

Программа предиктивного анализа появилась в МЧК много лет назад, когда ещё никто и не слышал о Скорпионе. Её разработала команда инженеров из соседнего отдела – изначально для прогнозирования макроэкономических явлений на основе активности пользователей сети. Тесты на «живых» данных показывали неплохие результаты, хотя программу ещё ни разу не запускали на основных аналитических кластерах, которые сканировали всю госсеть в реальном времени – приходилось проводить тесты на отдельных её сегментах. Кадел общался с разработчиками и знал, что эта штука способна на большее, чем просто предсказание экономических трендов. Нейросеть могла анализировать любые потоки данных – звонки, сообщения, посты в соцсетях, финансовые транзакции, перемещения людей с места на место – и её можно было настроить для поиска почти чего угодно. С некоторыми модификациями она могла стать настоящим всевидящим оком Империи, выявляющим любые аномалии в поведении граждан – от мелких мошенничеств до организации массовых протестов.

Но была одна проблема: оборудование. К сожалению, без доступа к стратегическим ресурсам АПП программа работала слишком медленно, чтобы её результаты могли помочь в работе второго спецотдела. Пока она выдаст анализ за нужный тебе период, пройдет в десять раз больше времени, и прогноз будет бесполезен.

До сих пор высшее руководство Академии скептически относилось к автоматизированной машинной слежке. И уж тем более радражала эта идея всяких демократов вроде Хальда. Но другого пути нет! Наконец-то будет возможность доказать им всем, что абсолютный контроль – это насущная необходимость...

Открылась дверь, и в кабинет вошла Эрид.

– Ну что, как там наш «герой»? – спросил Кадел, закидывая руки за голову.

– Почти готов. Его девчонку арестовали в четвёртом секторе. Я предложила ему вытащить её в обмен на информацию – обещал подумать. Узнала имя – Тилия Кастер. И заметь, Кадел, безо всяких обысков, криков и прочей твоей полицейщины! Просто вежливый доброжелательный разговор, и всё.

– Ха! – усмехнулся Ингварт. – А если бы ничего не было – митинга, арестов? Много бы ты из него выжала доброжелательными разговорами? Этот Кейен не так прост, каким кажется... Ну ладно, слушай, у меня тоже хорошая новость. Будем запускать нейросеть. Звонил Альмада, обещал дать ресурсы, если мы покажем ЦК, что программа работает.

Эрид приподняла бровь.

– Это ты про анализатор? Ну, что ж... Поздравляю, флаг тебе в руки. Ты же знаешь, я плохо разбираюсь в этих технологиях.

– Ты не поняла, – Кадел поднялся с места, подошёл к коллеге и наклонился, чтобы прошептать. – Если всё выгорит, это будет наш с тобой триумф. Программа предиктивного анализа – это не просто инструмент для поиска каких-то там уличных крикунов. Мы пойдём дальше. Стада объявил чрезвычайное положение – это наш шанс! Ты веришь в знаки судьбы, Эрид? – его глаза загорелись. – С помощью этой программы можно построить то, о чём мы с тобой мечтаем. Новый порядок. И мы будем не просто частью системы – мы её возглавим!

Эрид отодвинулась от него и посмотрела в сторону. В её глазах отразился внутренний конфликт. Она помедлила несколько мгновений, прежде чем ответить.

– Да, Кадел, я... Если ты веришь, что это возможно, то я с тобой.

Ингварт насторожился:

– Ты сомневаешься?

– Мне просто иногда кажется, что ты... слишком одержим этой идеей.

– Одержим? Эрид, надеюсь, ты понимаешь, что пути назад уже нет? Всё или ничего. Либо мы действуем, либо обращаемся в прах вместе с Академией.

Эрид молча посмотрела на него, а затем нервно обняла, прижавшись лицом к идеально выгляженной рубашке и ощутив терпкий запах его лосьона после бритья. Она всю жизнь ждала такого, как Кадел! Этот человек действительно верит в себя. И он прав, тысячу раз прав. Почему же ей так страшно, когда он говорит о «новом порядке»?

***

– Дядя Маркон!

Веннер поднял усталый взгляд на племянницу. Он сидел за столом в своём кабинете, разбирая бухгалтерские отчёты.

– Что, детка?

– Тут тебя просят из ЦК.

– Небеса! Этого ещё не хватало... Ну, соединяй, что поделать.

На этой неделе одни неприятности. Сначала эта авария в цеху, потом транскодер куда-то запропастился... Конечно, это был всего лишь сувенир, который учёный оставил себе на память о былых временах, но всё же – секретная разработка. Нельзя так просто раскидываться такими вещами. И теперь вот звонок из высшего органа власти!

Включилась громкая связь.

– Доктор Маркон Веннер? Это советник Прейтон Восс.

– Я слушаю, господин Восс. Чем могу быть полезен? Это такая честь...

– Оставьте формальности, доктор, – нетерпеливо прервал его Восс. – Нам очень нужна ваша помощь. Насколько я знаю, вы один из главных экспертов по мозгу и нервной системе. Нас интересует проект в области нейрообработки, который вы вели десять лет назад.

– Да, было дело... Но его закрыли, и я ушёл в частный бизнес.

– Я знаю. Но, полагаю, у вас остались какие-то технологии, методики... Я не специалист, вам виднее. Нам нужно разбудить человека, находящегося в коме.

Веннер напрягся.

– Это непростая задача, но шанс есть. Я как раз сейчас испытываю генератор частот, который может помочь... А как давно он без сознания?

– Несколько дней. Но, понимаете ли, это особый пациент. Я не буду называть его имя в телефонном разговоре. Достаточно сказать, что дело государственной важности и чрезвычайной секретности. Мы на вас рассчитываем, доктор Веннер. И, конечно, в долгу не останемся.

Учёный, конечно, догадался, о ком идёт речь.

– Что ж, я готов. Но должен предупредить, что последствия непредсказуемы. Пациент либо очнётся, либо...

– Я понимаю. Оставим подробности до личной встречи, доктор. За вами сегодня заедут. Всего доброго. Спасибо вам.

Когда связь отключилась, Веннер вздохнул и нервно постучал пальцами по столу. Всё это, конечно, не сулит ничего хорошего, но и отказываться от таких просьб никак нельзя. Если «единица»-советник лично обращается к предпринимателю, то в интересах последнего сделать максимум того, что возможно.

Он много лет работал в тени, занимаясь исследованиями за свой счёт. Академию до сих пор всё это не особо интересовало, если не считать пару публикаций в научном вестнике. Эксперименты по электроакустическому воздействию на сознание, считыванию и стимулированию нейронной активности могли дать впечатляющие результаты, но всегда существовал риск. И теперь, под давлением ЦК, ему предстояло проверить свои теории на одном из самых влиятельных людей государства. Хорошо, если всё получится – но что, если Гилан Эркад умрёт?

***

Небо над Метрополией заволокло тяжёлыми тучами. Потоки воды обрушились с небес, стекая по стеклянным фасадам небоскрёбов и превращая улицы в стремительные реки. Норт бежал по узкому тротуару. Одежда промокла насквозь, волосы липли ко лбу, руки дрожали – не столько от холода, сколько от тревожных мыслей. «Что теперь?» – пульсировал в голове вопрос. – «Кому вообще можно доверять?..»

Он свернул на боковую улицу, заметив козырёк магазина на противоположной стороне, и ускорился, надеясь укрыться под ним. Но не успел он сделать и пары шагов, как сквозь гул дождя раздался оглушительный визг тормозов. Чёрный седан вылетел из-за поворота, не сбавляя скорости. На мокрой дороге машину повело в сторону, и Норт оказался прямо на её пути. Он резко остановился, повернув голову, но не успел отскочить назад.

Удар.

Норта отбросило на несколько метров. Он рухнул на землю, почувствовав, как воздух выбит из лёгких. Всё вокруг завертелось в хаотичном вихре света и звука. Боль прокатилась волной от висков до ног, но вскоре её сменило оцепенение. Даже холод мокрого асфальта казался чем-то далеким, едва различимым.

Норт заметил, как из автомобиля выскочили двое мужчин. Один – высокий, в тёмно-синем костюме, второй – ниже и старше, в очках, с седыми волосами и бородкой.

– Проклятье! – выругался высокий. – Этого нам ещё не хватало сейчас!

– Мы не можем бросить его здесь, господин Восс, – отозвался старик. – Надо везти его в клинику.

– Да, ничего не поделаешь, придётся...

Норта подхватили за плечи, его голова безвольно свесилась на грудь. Он хотел что-то сказать, но сознание тонуло в вязкой темноте. Последнее, что он запомнил – как его затаскивали в салон.

Машина сорвалась с места, и, набрав скорость, исчезла в плотной пелене дождя, сиявшей блеклым неоном.