Сеть

«Объединение – это не просто политическая необходимость, но алхимический процесс, в котором выплавится новое общество. Лестен всегда жил своей правдой, родившейся в металле и камне, в суровой ясности зимы, в пламени доменных печей. Однако теперь нам предстоит войти в эпоху синтеза и стать частями чего-то большего, подобному тому, как реки впадают в море.

Быть частью целого – это не утрата себя, а приобретение новой глубины. Никто не будет выше, но каждый станет шире. Да, от всех нас потребуется много уступок, но никогда не забывайте о том, что душа Лестена – это не заводы и рудники. Это люди, которые черпают силу из земли, учатся от неё молчаливой твёрдости. Так пусть же наше общество станет плавильным котлом и скуёт вместе всё лучшее, что есть у людей Дентона и Лестена.

Объединение – новая страница мировой истории. В то время как другие страны растрачивают свой потенциал на пустые конфликты и распри, мы в своём единстве двух народов станем лишь сильнее. Этот союз покажет всему миру, как можно быть великими, не теряя человечности».

Анно, дентонский мыслитель эпохи Объединения. Антология философии Дентона и Лестена, т. 3.

***

«...Искусство – это форма общения, язык, на котором человек говорит с миром и с самим собой. В нём рождается и боль, и восторг, и осознание, к которому невозможно прийти через науку и логику. В нём мы находим отражение своего внутреннего мира, мира идей и надежд, который нельзя захватить и поработить. Искусство исцеляет, когда другие способы исцеления бессильны. Оно может напомнить о том, что в этом мире что-то не так, и что мир нуждается в переменах. Именно искусство помогает видеть мир таким, каким он мог бы стать... Оно соединяет нас с тем, что выше нашего времени и нашего личного опыта, помогает увидеть себя в контексте великой человеческой драмы, обрести связь с теми, кто жил до нас и кто придёт после».

Гистас Цариви

***

– Норт! Может, всё-таки расскажешь, что случилось? Куда мы идём?

Они с Тил вышли из подземки на случайной станции подальше от вокзала – просто чтобы сбить со следа тех, кто мог попытаться вычислить их маршрут. Деловой центр Метрополии встретил их рассветными отблесками на стеклах небоскребов, холодным воздухом и равномерным гулом транспорта. Здесь было легко затеряться в толпе горожан, спешащих на работу.

– Норт!!

– Здесь лучше такие темы не обсуждать. На улицах повсюду наблюдение. Нам надо где-то остановиться.

Они шли молча, сливаясь с потоком пешеходов. Рассеянные взгляды сквозь стекла смарт-очков, беспроводные наушники, дорогие коннекторы в руках - жители столицы мира были погружены в непрекращающийся ни на секунду информационный поток. Метрополия жила своей бесконечно сложной жизнью: гигантская машина, в которой каждый знал своё место. Тилия почти физически чувствовала дыхание этого сверхгорода и всё острее ощущала странное одиночество - она словно не знала, с кем идёт рядом. Норт шагал быстро, будто всё ещё убегал, и ни разу не посмотрел на неё. Он что-то скрывал — и не просто эпизод, а целый слой жизни. Как секретная комната, в которую её не пускают.

Тилия не отставала, хотя шаги её становились тяжелее. Не от обиды - от смутного чувства, что прошлое, где всё было легко и приятно, уже позади, и их отношения теперь - не прогулка по университетскому парку, а маршрут по минному полю, карту которого знает только он.

Норт в это время лихорадочно соображал. Отель? Не пойдет, придется показывать документы. Даже такси не вызвать – все поездки легко отслеживаются по транзакциям безналичных расчётов.

Они свернули в боковую улицу, и поток прохожих сразу поредел. Здесь, среди глухих бетонных колодцев высотных офисных зданий, было заметно тише.

Впереди мелькнул свет фар, и рядом с ними остановился, просигналив, дорогой серебристый автомобиль. Норт на миг напрягся, вглядываясь в отражение собственных испуганных глаз в боковом стекле, пока оно не опустилось, и из салона не выглянула симпатичная молодая блондинка.

– Тил!

– Хьялла!

Девушка вышла, и они с Тил радостно кинулись обниматься. Она выглядела так, будто сошла с обложки модного глянца. Светлые, почти платиновые волосы были уложены в небрежную, но явно дорогую прическу. На ней был короткий белый плащ, подчёркивающий её стройную фигуру. Выразительное лицо с чуть насмешливым изгибом губ и глазами холодного серо-голубого оттенка, было словно создано для подиума или кинокамеры. Рядом с взъерошенной усталой Тилией она казалась существом из другого мира.

Следом за Хьяллой из машины вышел непринужденного вида молодой человек чуть постарше Норта, одетый в стильную кожаную куртку.

– Тил, знакомься, это мой парень, Нит Бьюстер.

– Очень приятно, Хьялла мне про вас рассказывала. А это мой... тоже мой парень, Норт Кейен.

– Хьялла Хойнер, – Хьялла протянула ему руку.

Норт легонько пожал её и с улыбкой кивнул.

– Нит, – коротко представился Нит и тоже пожал Норту руку.

– Мы приехали на юбилей Дэна Хальда из ЦК, – пояснила Хьялла. – А ещё завтра будет концерт Диттены. Обожаю Метрополию! Правда, пробки тут иногда жуткие... А вы тут какими судьбами?

– А мы едем к Норту в Ритс, но решили тут остаться пока, – ответила Тил. – Мы, э-э-э...

– ...Планировали город посмотреть, – быстро вставил Норт.

– Да, точно. Вот, только что с поезда, даже номер ещё не успели снять...

– Да ну их, эти клоповники! Давайте лучше к нам, мне тётя Иллира квартиру дала пожить. Огромный пентхаус! Поехали, возражения не принимаются!

Норт и Тилия не успели опомниться, как Хьялла чуть ли не силой затолкала их в машину.

– А завтра на концерт! У нас билеты лишние есть как раз.

Тил ошалела от такого везения.

– Спасибо огромное, Хьялла! Но не стоило из-за нас беспокоиться, мы бы и в отеле нормально переночевали. Не хотим вас стеснять...

– Ой, да брось, какие пустяки. Мы столько не виделись, столько всего произошло... – Хьялла говорила, не умолкая. – Ты ведь в Лестенский поступила, верно? Слушай, а как вы с Нортом познакомились? Так интересно! Наша вечная одиночка Тил наконец-то встречается!

Тил покраснела и отвела взгляд в окно. Норт пришел на помощь, с ходу придумав легенду:

– Встретились на тусе, – сказал он. – На концерте группы «Эхо».

– О, «Эхо»! Нит их знает. Он вообще всех тут знает.

– Да так, пересекались с Рэем как-то... – отозвался с водительского кресла Нит.

Вспомнив тот странный вечер, Тилия нервно улыбнулась, переглянувшись с Нортом. Он сжал её руку, пытаясь успокоить.

Машина неслась по оживлённым улицам Метрополии, Хьялла всё так же болтала без остановки.

– Ой, так здорово, что вы вместе! Классная пара, Нит, скажи? А мы вот познакомились у папы в эдерском офисе «Хойнер-Астард», Нит там был с какими-то акционерами. Так забавно! Что ты там делал то? Я уже забыла...

– Да тоже отец притащил. Обсуждали сделку по продаже каких-то активов, сам уже толком не помню. Скука смертная.

Для Норта и Тил всё это казалось разговорами небожителей. Тил знала, что отец Хьяллы – один из мажоритариев «Хойнер-Астард», но сама она никогда с людьми такого уровня не общалась. Норт же, хоть и был сыном директора завода, к «золотой молодёжи» себя вовсе не относил и жил обычной жизнью. Отец редко обсуждал с ним свою работу, а про богатство в семье Кейенов не было и речи.

Хьялла засмеялась.

– Да уж, мне ли тебя не понять. Ох, вы бы знали, как я устаю от всех этих встреч и сделок! Но папа настаивает, чтобы я хоть немного разбиралась в семейных делах...

Машина свернула на боковую улицу, выехав с широкого проспекта. Вскоре перед ними возник высотный дом с огнями в каждом окне. Нит припарковался, и они вышли.

– Добро пожаловать в наше маленькое убежище, – с улыбкой сказала Хьялла, когда они вошли в просторный холл здания. – Тут всё на высшем уровне. Полная приватность, никакого постороннего вмешательства.

Слова о приватности прозвучали как нельзя кстати. Здание в частной собственности, значит, система охраны тут своя, АПП вряд ли имеет к ней беспрепятственный доступ. Это было именно то, что им сейчас нужно – место, где можно остаться наедине и подумать, что делать дальше.

Они поднялись на последний этаж. Квартира Иллиры Хойнер занимала его целиком. Просторные комнаты, панорамные окна, стильная мебель – здесь всё дышало роскошью. Нит сразу же направился к бару, чтобы предложить гостям выпить.

– Чувствуйте себя как дома, – сказала Хьялла, кидая пальто на спинку кресла. – Если хотите, есть джакузи и комната для медитаций... Кстати, с террасы отличный вид на город.

Они вышли на освещённую солнцем площадку. С высоты пятидесяти этажей хорошо виднелась центральная площадь с фонтанами, а за ней – серебристый куб Дома Прогресса, монументальный символ власти. Внизу разноцветные огни витрин играли в стеклах окружающих небоскрёбов. Город был огромен и почти необъятен.

– Красиво, правда? – произнесла Хьялла, присоединившись к ней. – Этот город никогда не спит, но, когда смотришь с такой высоты, всё выглядит иначе. Спокойнее.

– Хьялла, где у нас открывалка для бутылок? – выглянул из дверного проёма Нит. – Ты вечно всё кладёшь непонятно куда.

Хьялла картинно закатила глаза и пошла помогать бойфренду с напитками.

Тил подошла ближе к краю террасы, облокотившись на перила. Ветер трепал её волосы, и на мгновение она выглядела расслабленной, почти умиротворённой. Затем посмотрела на Норта, который задумчиво вглядывался в пейзаж.

– Кое-кто собирался мне рассказать, почему мы сошли с поезда.

Норт отвёл взгляд от правительственных зданий вдалеке и посмотрел на Тил. Она смотрела без осуждения – скорее с ожиданием и лёгким беспокойством. Он провёл рукой по затылку, обдумывая ответ.

– Там был Кадел Ингварт. Тот самый аналитик, к которому меня в тот раз вызвали. Он настроен серьёзнее, чем я думал. Снова пытался выведать информацию о Скорпионе.

Тил вздохнула.

– Значит, он всё ещё тебя пасёт. И раз он пошёл на такой шаг...

– Ребята, кому что? – прервал их разговор Нит, появившись с целым ящичком напитков. – Есть пиво, есть какие-то ликёры... И отличное южное вино.

– О-о-о, Норт должен оценить, он из Истада, – отозвалась Тил.

Норт невольно улыбнулся.

– Ну да, вино – это наше всё, – сказал он, скрывая под шуткой остатки напряжения. – Что у тебя там за южное?

Нит поставил ящик на стол и начал выкладывать бутылки, словно демонстрировал сокровища.

– Белое, из долины Тааль-Рав. Говорят, виноград там выращивают на вулканической почве.

– Звучит заманчиво, – признал Норт, беря одну из бутылок и внимательно её разглядывая.

Вскоре вышла и Хьялла, держа в руках бокалы. Нит открыл бутылку вина и разлил всем сверкающий золотом напиток.

– За что пьём? – спросила Тил.

– За случайные встречи и неожиданные повороты, – предложил Нит с лукавой улыбкой.

***

За ужином Хьялла смотрела по коннектору новости.

«Закрывающее голосование по проекту резолюции №144 было перенесено на неопределенный срок в связи с недееспособностью советника Гилана Эркада по состоянию здоровья. Премьер-консультант объявил о возможном отзыве членства господина Эркада и выдвижении временного замещающего на его место. Мнения членов ЦК по этому поводу разделились. Состояние Гилана Эркада в настоящее время остается тяжелым, советник госпитализирован и находится в коме, сообщает пресс-служба Академии Прогресса и Права...»

Девушка защелкнула коннектор и отхлебнула эвес из кружки.

– Устала от политики? – улыбнулся Нит.

– Если я когда-нибудь скажу это, обещай меня пристрелить. Просто бесит уже всё.

Нит рассмеялся.

– Обожаю твоё чувство юмора, крошка!

– А как думаете, это несчастный случай или покушение? – спросила Тил.

– Стопроцентно покушение, – отозвалась Хьялла. – И нетрудно догадаться, кто за ним стоит.

– Ты считаешь, Эркад проголосовал бы против?

– Конечно.

Нит демонстративно схватился за голову и воскликнул:

– Мне и одной диссидентки хватало, а теперь вас двое!

Все рассмеялись.

– А Нит у нас «внеполитик», – заметила Хьялла.

– Да я просто хочу жить в свое удовольствие, почему я не имею права?

– Да ладно, делай, что хочешь. Никто тебя не трогает...

Тилия улыбалась, наблюдая за шутливой перепалкой между Нитом и Хьяллой, но внутренне она продолжала обдумывать произошедшее. Ситуация с советником Эркадом выглядела как что-то большее, чем просто случайность. АПП обычно действовала куда более осмотрительно. Если действительно имело место покушение, это могло означать серьёзные политические сдвиги – а значит, события, разворачивающиеся в Империи, касались их всех, даже если они предпочли бы этого не замечать.

– Политика сейчас повсюду, – тихо заметил Норт, глядя в огромное окно на раскинувшийся под ними город. – Даже если ты думаешь, что её можно игнорировать.

Нит пожал плечами:

– Ну, может быть. Но я всё равно считаю, что жизнь слишком коротка, чтобы переживать из-за чего-то, на что ты всё равно не можешь повлиять.

Норт, как и Тил, чувствовал, что жизнь меняется слишком быстро.

– Что бы ни случилось с Эркадом, – произнёс он, стараясь звучать спокойно, – нам стоит быть настороже. В такие моменты самые неожиданные перемены могут произойти.

– Ой, ну ты тоже хорош! – махнула рукой Хьялла. – Мы всё-таки не в шпионском триллере. Резолюцию в итоге так и не приняли, можно пока расслабиться. Завтра покажу вам с Тил город, а вечером – Диттена!

***

Кадел и Вилье стояли в прозрачной кабине горизонтального лифта, которая медленно двигалась вдоль длинных рядов однотипных офисных помещений. Бесконечные стены из стекла и стали создавали ощущение полной монотонности, прерываемой лишь движением служащих, погружённых в свои дела. Интересно, почему Маркон выбрал столь типовое здание для своей фирмы – обыкновенный «лежачий» небоскреб? Кадел помнил его как человека с фантазией и тонким вкусом.

– У нас в Министерстве связи такие же стеклянные лифты были, – нарушил молчание Вилье.

Кадел промолчал.

– Слушай, Кад... Тебе не кажется странным, что нас тут держат уже который день? Резолюция на тормозах, инструктаж отложили, в центре молчат. Зачем мы здесь? В Лестене работа стоит.

– Что-то планируют, – неохотно ответил Кадел, не отрывая взгляда от суетливой офисной жизни за стеклом. – Но ты можешь вернуться в Лестен, если хочешь. Эрид напишет заявление. Впрочем, много ли ты там наработаешь без нас?

– Обижаешь, приятель. Я... – начал было Вилье, но сигнал остановки лифта прервал его.

– Приехали, – прокомментировал Кадел. – Квадрат 207-М. Вот где, значит, делают эти штуки для синт-роялей.

Аналитики прошли по коридору, минуя сборочные цеха, пока не оказались перед кабинетом с надписью «Маркон Веннер, д. б. н., директор». Нейрофизиолог и бывший коллега Ингварта, он давно уволился с государственной службы и занимался теперь частным делом – производством музыкальных волноснимателей. Особой надежды на него, конечно, не было, но он хотя бы мог подсказать новые фамилии, каких-то неизвестных Каделу специалистов в своей сфере.

– Вам назначено? – спросила миловидная секретарша на ресепшне, не отрываясь от коннектора, на котором она что-то листала.

– Кадел Ингварт, Министерство человеческого капитала, – представился Кадел. – Мы с господином Веннером лично договорились о встрече.

– Дядя Маркон, тут к тебе пришли, – фамильярно произнесла девушка в микрофон гарнитуры. – Люди из правительства.

Через несколько секунд дверь кабинета распахнулась, и на пороге появился невысокий пожилой человек. Его седые волосы слегка торчали в разные стороны.

– Сколько раз тебе повторять, Мейрин, в офисе называй меня «доктор Веннер», – недовольно проворчал он, но при виде Ингварта сразу сменил тон на дружелюбный и живой. – Здравствуй, Кадел, мальчик мой! Сколько мы не виделись? Смотрите, как возмужал. Дослужился до инспектора, наверное?

Директор радостно протянул руку, явно довольный встречей со старым знакомым.

– Привет, Маркон! К сожалению, нет, но я, как видишь, «тройка».

– Давно? Поздравляю! Эх, помню, как мы с ребятами в институте отмечали моё повышение. Я перед этим как раз защитил докторскую. Вот времена были... А вас как зовут, молодой человек? – обратился он к Вилье.

– Вилье Видена. Приятно познакомиться, доктор Веннер.

– Не желаете эвеса? Мейрин приготовит...

Разговор прервался резким звуковым сигналом. Во всём этом этом здании то и дело что-то сигналило и гудело.

– Мейрин, поди, проверь, что там такое, – сказал Веннер. – А вы заходите, друзья мои, чувствуйте себя как дома.

– У вас симпатичная секретарша, доктор Веннер, – заметил Вилье, когда они вошли в кабинет. – Она ваша родственница?

– Да, племянница. Бедняжка Мейрин росла без родителей, я заменил ей отца. Теперь вот помогает мне, старику, по работе, – с ноткой гордости ответил Веннер, усаживаясь за стол. – Но, откровенно говоря, ей бы стоило получить образование и начать серьезную карьеру. Умная девочка, многообещающая. Ей уже 22, годы-то идут...

Кадел разглядел офис директора «Веннер & Дастрейд». На стенах висели сертификаты и награды, полученные доктором за его научные достижения. Мягкий свет ламп создавал уютную атмосферу, несмотря на постоянные звуки, доносящиеся из-за стен.

– Мы все знаем, как быстро летит время, – произнес Кадел, присаживаясь на стул напротив Веннера. – Кстати, ты отлично выглядишь, совсем не состарился за эти годы.

– А чувствую себя лет на сто, – вздохнул Веннер, потирая висок. – Так что ты хотел узнал, Кадел? Академию интересуют мои новые разработки?

– Не совсем... Понимаешь ли, Маркон, мы тут расследуем одно запутанное дельце. Есть подозрение, что некая... группа лиц проводит несанкционированные опыты с воздействием электрических импульсов на психику. Возможно, произошла утечка результатов нашего старого проекта из Министерства правопорядка. Мы пока не уверены, просто собираем информацию...

Веннер внимательно смотрел на аналитика, поглаживая седую бородку.

– ...И я решил, что ты мог бы припомнить какие-то важные детали, – продолжал Ингварт. – Что тогда произошло, девять лет назад? Проект действительно закрыли? Его не могли перевести в другое ведомство?

Учёный долго молчал, погружённый в воспоминания, затем наконец заговорил:

– Ты ведь знаешь, Кадел, этот проект был не совсем обычным. И закрылся он не потому, что потерял актуальность. У меня были определённые идеи... Мы многое рассчитали «на бумаге»: частоты, такты,потенциалы действия. У нас был почти рабочий прототип нейроинтерфейса с обратной связью. Помнишь того парня, который чуть не задушил свою жену? – доктор понизил голос. – Мы сделали ему небольшую трепанацию и вставили вот эту штуку.

Веннер достал из ящика стола небольшой футляр и открыл его. Внутри на пластиковой подставке находилась крохотная золотистая пластинка.

– Что это? – спросил Кадел.

– Транскодер Дескайта-Бетады-Мардинера. Микросхема из особого наноматериала, который способен срастаться с нервной системой живых организмов. Секретная разработка Академии, настоящий прорыв в нейронном кодировании.

Кадел прищурился сквозь очки, вглядевшись в тончайший узор соединений на поверхности пластинки.

– Транскодер... – повторил он задумчиво. – Посредник между мозгом и машиной.

Веннер кивнул.

– Именно. И это не просто имплант, который считывает сигналы нервной системы. Он способен изменять их в реальном времени. В теории это позволяет искусственно управлять психикой человека. Но на практике... Мы пытались использовать его для решения проблемы агрессивных расстройств, исправляя их нейронную активность на ходу. Как ты понимаешь, это невероятно сложная и рискованная задача. Одно неправильное изменение в последовательности спайков – и всё, система рушится. К сожалению, пришлось действовать методом проб и ошибок, и этот несчастный в итоге сошел с ума. Мы зашли в тупик и прекратили эксперименты. Тот инцидент стал последней каплей, мы лишились финансирования. Я пытался спорить, но – сам понимаешь... В общем, у них там наверху свои стратегические планы, я в политику не лезу, моё дело – наука.

Кадел оживился.

– Кто-то мог получить доступ к этим разработкам? Использовать их без ведома Академии?

Веннер вздохнул и закрыл футляр.

– Не исключено. У меня запросили все материалы, всю историю опытов – понятия не имею, куда всё это ушло. Честно говоря, я вообще не люблю вспоминать обо всём этом. Я давно не в курсе, что происходит в АПП и министерствах. Как видишь, я переключился на сверхчувствительные детекторы ритмов мозга для музыкальных инструментов. Занятная штука эти ритмы! Сейчас кое-что вам покажу...

Веннер встал из-за стола и принялся что-то искать в стенном шкафу, бормоча себе под нос.

Внезапно в кабинет заглянула Мейрин.

– Дядя Маркон! То есть, доктор Веннер. Там это... Опять что-то с высоковольтным питанием. Кажется, полквадрата обесточили.

– Вот невезение! – воскликнул учёный. – Что ты будешь делать... Мейрин, детка, будь добра, приготовь гостям эвес. Я схожу разберусь. Простите меня, друзья, я вынужден вас покинуть.

С этими словами он торопливо покинул комнату. Вилье с широкой улыбкой вышел следом за ним.

– Мейрин... Красивое имя! Оно очень вам подходит. А вы не могли бы...

Кадел, воспользовавшись моментом, схватил со стола коробочку с транскодером и сунул во внутренний карман, после чего тоже вышел. Мейрин возилась с эвесоваркой, а Вилье рассыпался перед девушкой в комплиментах. Никто ничего не заметил.

– Вам с сахаром или без? – спросила у него секретарша.

– Огромное спасибо, Мейрин, но нам уже пора. Передайте доктору нашу благодарность. Всего вам доброго. Идём, Вилье.

Тот, несколько растерявшись, послушался напарника, но не мог оторвать взгляда от своей случайной пассии.

– Пока, Мейрин! Я вам напишу! До скорого!

Она улыбнулась, немного смутившись от такого внимания. Она едва успела кивнуть в ответ, прежде чем Вилье и Кадел скрылись за углом коридора.

– Напишешь? – хмыкнул Кадел, когда они подходили к лифту. – Ты даже тут не можешь оставить секретарш в покое – мало тебе наших министерских?

– Почему бы и нет? – отозвался Вилье, все еще пребывая в романтическом настроении.

– Девчонка прелестная, да и видно, что я ей понравился. А мы явно надолго тут застряли...

Когда они сели в лифт, Кадел сунул руку за лацкан пиджака и потрогал футляр. Транскодер Дескайта-Бетады-Мардинера. Язык сломаешь! Маркон явно чего-то не договаривает, но сейчас это уже не важно. Этот артефакт из прошлого – ключ к разгадке.

***

«Дентон-Арена» находилась почти в самом центре города, неподалеку от элитного квартала. Старинный амфитеатр под открытым небом, построенный еще в доимперскую эпоху, был эффектно дополнен ультрасовременными архитектурными деталями. Он имел форму пятиугольника – символа Империи – и был рассчитан на 50 тысяч мест, а по периметру его окружала зелёная зона с красиво подсвеченными деревьями. В прежние эпохи «Дентон-Арена» использовалась в основном для спортивных состязаний, но сегодня здесь часто проходили концерты и театрализованные шоу.

Норт, Тил, Хьялла и Нит шли по мощёной аллее, ведущей к стадиону, среди толпы людей, погружённых в предвкушение предстоящего концерта. Атмосфера была захватывающей: разноцветные прожекторы подчеркивали архитектурные линии амфитеатра, а со всех сторон доносились обрывки песен и разговоров о музыке Диттены. На входе уже собиралась очередь.

– Удивительное место, – сказала Тил, запрокинув голову, чтобы рассмотреть причудливые конструкции арены. – Представь, Норт, это всё тот же амфитеатр, что был сотни лет назад.

– Здесь когда-то устраивали боевые турниры, – добавила Хьялла. – Теперь вместо бойцов – музыканты. По-моему, это символично. Диттена устраивает что-то особенное на каждом концерте. Какой-нибудь неожиданный трюк или шоу, отсылающее к истории Дентона.

Нит умехнулся:

– И это при том, что у него каждый раз песни те же самые. Он один из тех, кого можно слушать бесконечно. Как будто каждый концерт – новая версия старого альбома.

Они подошли к сканерам на входе. Толпа нервно переминалась в ожидании.

– Надо было пораньше приходить, – забеспокоился Норт. – Вон сколько народу.

– Без паники, дружище! – Нит побежал вперёд группы. – Для нас тут отдельный вход. Идите сюда.

Сбоку от основного пропускного пункта был ещё один, перекрытый красными канатами. Нит вручил охраннику свою контрамарку, тот пропустил ее через считывающее устройство, кивнул и открыл проход.

– Нам на второй ярус, в VIP-ложу, – сказал Нит. – Идём, ещё успеем взять напитки в баре!

На втором этаже перед ними открылся потрясающий вид на сцену и собравшуюся публику. Центральная площадка арены, окружённая пятью сияющими прожекторами, была подготовлена для грандиозного шоу. Сцена выглядела как гигантская цифровая установка: её пол был сплошным дисплеем, который отображал абстрактные плывущие узоры. Снизу с партера слышались восторженные крики, звуки подстройки инструментов и ритмичные удары барабанов.

Норт и Тил завороженно смотрели с края балкона, в то время как Хьялла располагалась на диване. Звуки толпы становились всё громче, когда свет постепенно начал угасать, а сцена – заполняться дымом. Внезапно раздался мощный аккорд, и на сцене, окутанный всполохами лазеров, появился сам Элмерин Диттена – синт-король, как его называла пресса и музыкальное сообщество страны. Толпа взорвалась аплодисментами и криками восторга.

Диттена был одет в простой черный костюм. На его запястьях были браслеты захвата движений для кинетического управления синтезатором, а на голове, словно какая-то волшебная диадема, – тонкий серебристый обруч волноснимателя с тремя красными индикаторами.

За спиной музыканта вспыхнул белый свет, выхватив из темноты силуэты сессионных исполнителей, которые аккомпанировали звезде. Под мощный ритм ударных Диттена подошел к клавиатуре синт-рояля в центре сцены.

Толпа взревела, когда Эл положил руки на сенсорные панели. Первые ноты, наполненные глубокими басами и звуками переливающихся арпеджио, пронеслись волной через арену. Экран на полу отобразил пульсирующий узор, синхронизированный с ритмом. Каждый удар барабана вызывал волну света, которая перекатывалась по дисплею, словно отражая сердцебиение концерта.

– Круто! – выдохнула Тил, не отрывая взгляда от сцены.

Диттена мог играть, не касаясь клавиатуры – его браслеты позволяли управлять музыкой жестами. При каждом взмахе руки поток звуков менял направление: от битов к лёгким мелодиям, от зацикленных синтетических ритмов к мощным соло.

Наконец, Диттена завершил электронное вступление и перешел к «музыке мыслей». Обруч на его голове засиял белым. Команда по бокам сцены продолжала заданную тему, пока Эл, закрыв глаза, создавал нейросимфонию. Толпа неистовствовала, а световые всполохи поглощали пространство, размывая границы между артистами и зрителями.

Мелодия сменила ритм – синт-аккорды перетекли в тревожный эмбиент. Диттена сделал плавный жест рукой, и на дисплее под ним появилась гигантская анимированная спираль, которая закручивалась в такт новой мелодии. Свет в амфитеатре погас, оставив лишь эту спираль, вращающуюся в темноте, словно пытаясь загипнотизировать зрителей. Мелодия стала менее предсказуемой: гипнотические синтезаторные волны смешались с хаотичной, но удивительно гармоничной последовательностью аккордов.

– Это невероятно! – пробормотал Норт, завороженно следя за происходящим.

– Он так играет... Я будто слышу поток его мыслей, – тихо добавила Тил, погружаясь в странные, смутные образы, возникавшие в её сознании, как в прошлый раз в «Экслибрисе».

Концерт продолжался, увлекая их всё глубже в этот фантастический сейшн, где реальность начинала казаться призрачной и зыбкой. На полу сцены зазмеились узоры, похожие на нейронные сети, пульсирующие в такт с каждым изменением тональности. Музыканты в тени поддерживали основу композиции, создавая звуковой фон, но центральная магия происходила вокруг Диттены. Его лицо оставалось сосредоточенным, а тело неподвижным, словно музыка поглотила его полностью. Каждый всполох света и каждая импровизация казались глубоко личными, как если бы публика погружалась в самую сущность его разума.

– Он как будто делает нас частью своего сна, – прошептала Хьялла, не отрывая глаз от сцены. – Или своего кошмара...

Тил нахмурилась, почувствовав холодок, пробежавший по спине. Что-то тревожное и неуловимое проникало в её сознание вместе с музыкой. Она не могла объяснить это чувство, но казалось, что Диттена оставляет след в её разуме – что-то непонятное и не совсем безопасное.

– Выпей, – внезапно предложил ей Нит. – Нектар белого пеллума с коньяком. Помогает замедлить нейроэффект, чтобы не вырубило.

Тил секунду разглядывала бокал, наполненный белёсым флуоресцирующим напитком. Лёд приятно холодил руку. Она сделала глоток и поморщилась.

– Не люблю такие крепкие коктейли.

– Вообще-то достаточно и простого нектара, Нит, – с укоризной заметила Хьялла. – Спаиваешь тут мою подругу!

– Да ладно, брось, отдыхаем же!

Их голоса постепенно тонули в волне нейроэффекта, которая накрывала Тилию с головой. Диттена продолжал играть, музыка превратилась в напряжённый, почти тревожный хаос. Мысли девушки сбивались, словно кто-то перенастраивал её восприятие. На миг ей показалось, что она видит самого Диттену где-то в глубине подсознания, словно он наблюдал за ней через эту мелодию.

Тил заморгала, пытаясь вернуть себе контроль. Пеллум заметно помогал справляться с перегрузкой психики, но она чувствовала себя словно во сне: лица друзей и соседей по ложе сливались со световыми эффектами, и она уже плохо различала, где реальность, а где галлюцинации.

На Норта синт-рояль не оказывал такого сильного воздействия. По настоянию Нита он тоже взял бокал «звёздной росы», но ему пеллум был без надобности. Алкоголь, впрочем, уже слегка ударил в голову.

Внезапно смарт-часы на его руке просигналили о входящем сообщении. Норт достал коннектор, подаренный Скорпионом.

> Привет! Ты сейчас занят? Я знаю, что ты в Метрополии, мы можем встретиться.

Норт не верил своим глазам. Не успел он собраться с мыслями, чтобы ответить, как пришло ещё одно.

> Это важно. Речь о твоей подруге.

Норт поколебался и неуверенно набрал:

> Я готов. Где встречаемся?

> Мы тебя сами отвезём. Прямо сейчас вызови такси, выбери любой пункт назначения, заплати и отправь мне номер машины. Ребята её взломают и зададут маршрут. Но главное, езжай один. Девчонку оставь.

> Но я сейчас на концерте. Как я её оставлю?

> Придумай что-нибудь. Скажи, что нездоровится. Это очень важно, Норт. Если она будет с тобой, всё отменяется. Там будет мой человек, он тебя встретит.

Норт сжал коннектор в руке, лихорадочно обдумывая ситуацию. Всё происходящее вызывало множество вопросов и подозрений. Почему именно сейчас? Почему Скорпиону так важно, чтобы он был один? И причём тут Тил?

Он снова взглянул на друзей. Нит и Хьялла, увлечённые разговором, не замечали его смятения. Тил сидела рядом, но её взгляд оставался рассеянным, словно она всё ещё боролась с воздействием нейроэффекта. Оставлять её одну казалось неправильным – особенно в таком состоянии.

Но этот шанс узнать что-то от Скорпиона мог больше не повториться.

Норт глубоко вздохнул и написал:

> Ладно, вызываю такси.

Теперь нужно было придумать, как уйти, не оставляя подозрений. Норт наклонился к подруге и мягко коснулся её плеча.

– Тил, мне что-то нехорошо. Наверное, перегрелся, или этот коктейль не зашёл... Я выйду на воздух. Хочу немного проветриться, – сказал он, стараясь выглядеть убедительным.

Она посмотрела на него.

– Хочешь, я пойду с тобой?

– Нет-нет, оставайся. Я быстро. Если что, Нит и Хьялла рядом, – добавил он с улыбкой.

Тил задержала взгляд на нём, словно хотела что-то сказать, но в итоге просто кивнула:

– Хорошо... Только долго не задерживайся.

Норт кивнул, бросил быстрый взгляд на друзей и направился к выходу. В груди неприятно щемило от ощущения, будто он что-то упускает, но выбора не оставалось.

Холодный ночной воздух мгновенно привёл его в чувство. Он быстро открыл приложение, выбрал первый попавшийся адрес и подтвердил поездку. Вскоре пришло уведомление с номером машины, и Норт тут же переслал его Скорпиону.

Такси подъехало через минуту. Как только он устроился на сиденье, беспилотник плавно тронулся с места. На коннектор почти сразу пришло ещё одно сообщение:

> Держись. Ты сделал правильный выбор.