Сеть

«Суровая красота Лестена – не просто внешняя оболочка. Мощь баронов не в том, что они властвовали над этими землями; их богатство – не в золоте и не в драгоценностях, а в осознании, что они созданы из той же материи, что и горы, вулканы, реки и леса. Понимание единства человека и природы, разума и стихии перед лицом вечности Вселенной давало им ту силу, которая и сделала их бессмертными в нашей памяти».

Из очерка «О красоте и власти». Хилдекар Крейн, II век Империи.

***

Экзамены были наконец-то позади. Тил бодро возвращалась домой: оценки в этом семестре замечательные, курсовая успешно сдана, и можно на недельку-другую заслуженно расслабиться. Потом, конечно, придётся устраиваться на летнюю работу. Скорее всего, на стажировку на телевидение. Или папа где-то по своим связям найдёт вариант. Короче, там видно будет.

Девушке хотелось впечатлений. Почти всю жизнь она прожила в туманном Лестене среди серых доимперских особняков и стальных башен металлургических корпораций. Здесь всё было квадратное и прямое, выточенное по чертежам, и даже люди, казалось, вписывались в эту строгую геометрию – педанты и трудоголики, правильные до тошноты. В этом городе, основанном горняками и кузнецами, почти не было цветов и ярко одетых людей. Не было уличных музыкантов, художников и праздных гуляк. Жители Лестена прятались от вечной непогоды в тесных мирках своих кабинетов и мастерских, вечно были заняты какими-то разработками, проектами, планированием... А когда нужно было куда-то отлучиться, они закутывались в серые пальто и торопливо шли под зонтиками, глядя себе под ноги, либо просто вызывали такси.

Тилия мечтала о Юге. В Лестене казалось, что вся Империя с её чудесами и бурной жизнью где-то далеко на Юге. Всё самое интересное на свете происходит там – в дентонской Метрополии и в Эдере, куда переместилась культура старых баронов. Наверное поэтому ей нравился Норт, этот загадочный южанин, который уехал за тридевять земель из родного города, чтобы учиться тут на инженера коммуникаций, хотя у них там полно своих университетов и колледжей.

В голове у неё крутилось воспоминание о недавнем разговоре с Нортом. Как-то раз они выбрались на прогулку в загородный парк. Лестен окружали доимперские руины, следы величия былой цивилизации, и особой достопримечательностью было пересохшее искусственное озеро Кальдерон, которое некогда представляло собой гигантский аквариум Скальварда Дантера, XII барона Чёрных Песков, который увлекался подводными экспедициями и проектировал собственные субмарины. На дне этого водоема, устроенного в мааре древнего вулкана, был целый городок с декоративными гротами, колоннадами и скульптурными композициями. Этот уникальный комплекс, наполовину утопавший в зелени, стал своего рода музеем на открытом воздухе, и его посещали для вдохновения и уединенных размышлений.

Друзья шли по старой тропе от станции метро к спуску в озеро. В воздухе витал запах влажной земли и свежести после утреннего дождя. Вокруг стояла тишина, нарушаемая только шорохом кустарников и каплями, которые падали с ветвей. Солнце едва пробивалось сквозь плотные облака, и ландшафт на побережье Кальдерона был окутан легким туманом.

– Всегда хотел здесь побывать, – задумчиво произнес Норт, с любопытством осматривая пейзаж вокруг. – Видел, конечно, трёхмерные сканы некоторых построек, но в реальности, наверное, совсем другие впечатления. Фантазия у ваших баронов не имела границ.

Тилия усмехнулась, поправляя воротник.

 – Я тут с детства гуляю... Говорят, Скальвард Дантер был немного безумным. Устроил здесь свой подводный мир и коллекционировал всякую живность. Но потом все забросил, когда его увлекли новые технологии.

Они спустились по ступенькам и оказались в лабиринте из упавших колонн и живой изгороди, которую здесь теперь высаживали для придания Кальдерону более ухоженного вида.

– Создать нечто настолько грандиозное, чтобы потом забросить... – Норт закинул голову, чтобы получше рассмотреть одну из скульптур. – Тебе не кажется, что это выглядит как предостережение?

Тилия посмотрела на него с интересом.

– Ты о чём?

– О людях, которые строят целые миры, убеждённые в их вечности. Мы тратим всю жизнь на создание чего-то, что кажется важным, а потом всё это может потерять значение в один момент. Посмотри на АПП с её мегапроектами – вся эта госсеть, автоматизированное управление экономикой, все эти системы, которые они считают вершиной прогресса... Возможно, мы всё переоцениваем. Бароны тоже когда-то строили новый мир, а сейчас это просто красивые камни, поросшие мхом.

– Ты часто думаешь об этом? – спросила девушка. – О том, что всё может измениться?

Норт присел на одну из колонн, наполовину погрузившуюся в землю, и задумчиво поднял взгляд.

– Постоянно. Особенно в последнее время. Я ведь приехал сюда, чтобы стать инженером, развивать коммуникации, работать на будущее... А потом понял, что всё это уже не важно. Сеть превращается в инструмент контроля. После того разговора с аналитиком из министерства я понял, что Академия следит за каждым из нас. Тил, я уверен, что за мной тоже следят.

Тилия замерла.

– Почему ты так думаешь? – осторожно спросила она, стараясь удержать голос спокойным.

– Что-то происходит, – Норт посмотрел ей прямо в глаза, – Они там к чему-то готовятся. Вопросы, проверки... Мы уже не в безопасности.

Тилия пыталась не показать волнения.

– Ты не боишься, что однажды они придут за тобой?

– Они всё равно уже здесь. Они повсюду. И это не страх... Просто чувство, что мы уже живём в новой реальности, просто ещё не осознали этого.

На мгновение девушка почувствовала нечто странное на грани дежа вю – словно вспомнила что-то давным-давно забытое. Но это ощущение прошло быстрее, чем она успела на нём сосредоточиться. Они села рядом с Нортом и взяла его ладонь в свою.

– Слушай, Норт. Я думаю, нам с тобой надо на время уехать из города. На меня всю жизнь давят эти серые стены, а тебе агенты АПП уже мерещатся за каждым углом. Надо развеяться.

– А я и так собираюсь домой в Ритс на пару месяцев.

– Я с тобой!

Норт улыбнулся.

– А как же твоя стажировка?

– Никуда она не убежит. Или найду что-нибудь у вас – там же есть телевидение? А то папа все зовёт лаборанткой на кафедру. Вот уж куда совсем не хочется...

Тилии вообще-то было наплевать на журналистскую стажировку – ей просто хотелось уехать из Лестена и не разлучаться с Нортом, но родители настаивали на том, чтобы проводить время с пользой. Профессор Кастер надеялся, что дочь пойдет по его стопам.

– Если хочешь, съездим на месяц отдохнуть, позагорать, потом вернемся, – предложил Норт. – Думаю, родаки не будут сильно против. Ты пойдёшь на свою стажировку, а я тоже какую-нибудь подработку найду, чтобы платить за комнату. И всё лето будем вместе.

Девушка улыбнулась другу.

– Мне нравится этот план.

– Правда, я не знаю, где ты в Ритсе жить будешь. Не у нас же дома...

– Да не проблема, денег на жильё мне хватит.

Смешной милый Норт. Старается всегда обо всём подумать заранее. А Тилия могла бы отправиться с ним куда угодно безо всякого плана, наобум, куда глаза глядят.

***

 – Привет, пап!

– Привет, Тил! Ты как раз к обеду. Маму только подождём, должна сейчас прийти.

Тилия кинула рюкзак на кровать и включила проигрыватель – её любимого Эла Диттену. Комнату заполнили звуки синт-рояля. Жаль, что нейроэффект в записи не передается. Двигаясь в такт мелодии, девушка открыла шкаф и принялась собирать одежду в поездку. Билеты уже куплены, поезд через три дня.

Комната Тилии представляла собой олицетворение творческого беспорядка. Везде валялись книги, журналы, блоки памяти с музыкой, разноцветные носки, безнадежно лишившиеся своих пар, ручки, конспекты, подушки и коробки из-под обуви. За последнее время Тилия убралась в комнате лишь раз – когда приходил Норт. Классный был вечерок! Папы не было, они заказали ужин, слушали любимые синт-группы, потом просто валялись на кровати и болтали обо всем на свете. Девушка думала, что в этот вечер между ними что-то произойдет, однако Норт не воспользовался моментом. Постеснялся, наверное.

Она, конечно, понимала его и ценила уважительность, но всё же хотелось, чтобы он был смелее. Может, поездка всё изменит? Она мечтала, как они окажутся где-нибудь на берегу моря, в закатных лучах, и всё произойдёт само собой. Не нужно будет этих долгих взглядов, намеков – всё будет просто и естественно.

Из прихожей донесся звук открывающейся двери и шорох плаща. Мама пришла.

– Здравствуй, Гида. Как работа?

– Нормально. Принимаем новый объект, сегодня ездила в промзону.

Гида Кастер, аналитик IV ранга, работает инспектором в местной службе контроля горнодобывающей промышленности.

Кастеры были близки к разводу, Гида жила отдельно, но каждую неделю навещала Тилию с отцом. Девушка не винила родителей: они прожили вместе 20 лет, и, видимо, в их жизни наступил новый этап.

– Привет, Тил!

– Привет, мамуль.

– Что нового у нашей банды филологов?

Это она про Тилию с отцом.

– Я еду в Ритс! – гордо объявила девушка. – С моим новым парнем.

– Как?! Когда? Надолго? И ты меня вот так просто ставишь перед фактом?

– Гида, не переживай, – вмешался отец. – Пусть погуляют, развлекутся. Норт хороший, серьезный парень. У него отец владелец завода или что-то в этом роде.

– Директор завода, – поправила Тилия.

– Да, верно. В общем, ничего страшного, это всего на месяц. Но чтобы потом была тут как штык – и на стажировку. Да, Тил?

– Обязательно.

– Ну, не знаю, – протянула Гида. – Это же так далеко. Истад на другом конце страны. А ты дальше Метрополии нигде не была.

– Да всё нормально, Норт каждое лето ездит туда-сюда. Атомник до Ритса идет три дня.

– Ох, не нравится мне эта затея. Ну, раз отец тебе разрешает... Но смотри у меня, Тилия, глупостей там не наделай! А то знаю я вас, молодежь.

– Ну ма-а-ам...

– Что – «мам»? Я просто напоминаю. На мальчиков нельзя в таких делах полагаться, надо своей головой думать.

Тилия вспыхнула и демонстративно зарылась в шкафу с одеждой.

– Гида, ну дай ты девочке свободы. Ты же не будешь её опекать до старости. Пусть живет, как знает.

В последнее время папа стал заметным либералом. Наверное, в браке ему тоже не хватало свободы. Гида была заботливой матерью и ответственной женой, но часто перегибала палку. Кончилось это тем, что Ултар завёл роман с другой – с ней, правда, отношения тоже зашли в тупик, но брак было уже не вернуть.

Тилии не хотелось стать такой же, как мать. Гида всю жизнь проработала на престижной службе в АПП и педантично выполняла свои обязанности – как профессиональные, так и семейные. Но счастливой так и не стала. Худощавая, с заострёнными чертами лица, вечно в делах... К своим 47 она совсем утратила вкус к жизни. Работала на износ, курила, в свободные дни позволяла себе вечер в театре, ужин с семьёй – и на этом все. Даже развод ничего не изменил. Как там сказал Гистас Цариви? «Жизнь, подобная компьютерной программе»...

Вот папа – другое дело. Остроумный, жизнелюбивый, даже в чем-то гедонист. То и дело цитирует древних философов и с легкостью превращет обыденные вещи в увлекательные рассказы. Жалеет только, что не стал богемным писателем, как дед. Пожалуй, это и нравилось Тилии в нём больше всего – умение видеть жизнь как калейдоскоп моментов, а не как линейную череду задач.

Кастеры сели обедать. Ултар включил новости по телевизору.

«...Понедельник ознаменовался срочным заседанием ЦК АПП с целью первого чтения резолюции «Об укреплении социальной стабильности» в ускоренном режиме, – читал диктор. – Премьер-консультант Лехан Стада назвал проект резолюции прорывом в области государственной безопасности и необходимым следующим шагом в борьбе с антиобщественным элементом. Второе чтение ожидается после согласования проекта с экспертным советом от экономического блока правительства...»

– Всегда у них «государственная безопасность» на первом месте, – скривилась Тил. – В универе уже всё заблокировали, что могли. Ладно хоть, M4 выручает... Кстати, мам, я тебе не рассказывала, как мы с Нортом познакомились? Это же он нам и установил M4, собирался и мне поставить, но потом его вызвали на беседу с каким-то агентом. Он теперь у нас главный хакер! Даже праздник в его честь устроили.

– И ты поэтому с ним дружишь? – принялась выговаривать мама. – Смотри, Тил, как бы он там не связался... с кем не надо. Вот исключат его из университета, и тебе заодно резюме подпортят. Лучше бы на кафедру к отцу устроилась – там ребята хорошие...

– Гида, опять ты начинаешь, – вмешался отец. – Оставь ты молодёжь в покое. Пусть общаются. Ничего такого он не сделал, просто нарушил какую-то там компьютерную бюрократию – велика беда! Учится парень на «отлично», в технике разбирается лучше всех – даром, что с Юга, а по природе настоящий лестенец. Может, будет ещё один аналитик у нас в семье. Что тебе ещё надо?

– Да уж, аналитик, – улыбнулась Тилия. – Он бы точно посмеялся, если бы это услышал.

– Вот и прекрасно, пусть смеётся, – отец усмехнулся, накладывая себе ещё овощей. – Жизнь – она не только о том, чтобы всюду правила соблюдать.

Гида покачала головой, но в её глазах не было строгой укоризны, скорее лёгкое беспокойство.

– Ты просто будь осторожна, Тил. Сейчас такие времена... Не знаешь, кому доверять. У тебя хорошие перспективы, не бросай всё ради какого-то студенческого бунтарства.

Тилия кивнула, стараясь не давать раздражению выйти наружу. Мама всегда была такой – осторожной и прагматичной. Она понимает, что ей хочется лучшего для неё, но иногда это слишком давило. Тил хотелось хоть немного личного пространства в этом строгом, будто бы специально настроенном против неё мире.

– Мам, ну не всё ведь ради карьеры, – тихо сказала она, прерывая затянувшуюся паузу. – Иногда хочется... просто жить. И не думать о том, как это выглядит на бумаге. Разве так нельзя?

Гида вздохнула и посмотрела на дочь.

– Понимаю, вам, молодёжи, хочется свободы. Я и сама была такой. Тебе сейчас кажется, что это просто глупые правила, и они ничего не значат, что всегда можно будет начать всё сначала, но... Студенчество не будет тянуться бесконечно, Тил, нужно и о будущем думать. А государство у нас всё записывает и ничего не забывает, сама прекрасно знаешь. Так уж устроена наша Империя. Я только хочу, чтобы ты это помнила.

– Ладно, я поняла, – миролюбиво ответила Тилия. – Не волнуйся, я не собираюсь ввязываться в неприятности.

– Вот и отлично, – ответила Гида, сделав паузу. – Просто... Имей в виду, что иногда люди не те, за кого себя выдают.

Эти слова зацепили Тилию. В последнее время Норт вёл себя необычно сдержанно, даже для тихони-программиста. Особенно после того случая на концерте. Норт почти перестал говорить о сетевых технологиях, шифрованных протоколах и прочих хакерских штуках, меньше шутил, а иногда казался вовсе потерянным в собственных мыслях. И выглядел так, словно что-то не давало ему покоя. А потом тот разговор в Кальдероне... В голове у девушки крутились вопросы, на которые она пока не находила ответов.

***

Моросил привычный мелкий дождь. Норт шёл на вокзал: они с Тил договорились встретиться уже на перроне.

Железная дорога – предмет особой гордости лестенцев. Главная Магистраль пересекает страну с северо-запада на юго-восток, от суровых заснеженных равнин, где почти не бывает лета, до изумрудных холмов и белых пляжей на океаническом побережье. Транспортная артерия, растянувшаяся на тысячи миль, соединяет все крупные промышленные города и ежедневно перевозит миллионы пассажиров. Магистраль – сама по себе город, передвижной мегаполис на пятидесяти железнодорожных линиях, по которым курсируют атомные поезда.

Норт за свои двадцать с небольшим побывал на нескольких разных атомниках. Уроженец небольшого портового городка Ритса в южной провинции Истад, он на каждые летние каникулы возвращался в родные края.

Хорошо знакомый ему атомник №12 встречал пассажиров, возвышаясь над перроном на высоту своих солидных четырёх палуб. Двадцать пять огромных вагонов и локомотив с ядерным реактором – апофеоз мастерства лестенских инженеров, ставший и символом могущества самой Империи, когда этот северный край вошел в её состав.

– Норт!!

Тилию видно и слышно издалека. Девушка бежала к нему навстречу – на ней был её любимый желтый плащ, белые брюки и синие ботинки. На Севере даже лето прохладное, а вот в Истаде ей теплая одежда не понадобится – придется таскать всё это как балласт.

– Молодец, что не опоздала!

– Да ну тебя! – девушка в шутку толкнула друга плечом.

Норт уже привык, что она никогда не приходит на свидания вовремя.

– Давай, поднимемся на борт, потом мне надо будет маме позвонить.

– А почему она не пришла тебя провожать?

– Уехала в Метрополию – срочные дела в правительстве. Кажется, её включили в какой-то экспертный совет или типа того.

– А папа где?

– Тоже пропадает где-то. Он же монографию пишет.

Они поднялись по трапу: вагон атомника покоился на двухметровом шасси с огромными колесами. Почему-то терминологию для этих поездов выбрали морскую, даже машиниста тут чаще называют капитаном. Видимо из-за автономности, которая позволяет им ездить годами без дозаправки. А может, потому что они многоэтажные, как круизные лайнеры.

– Рейс 218-А «Лестен-Карвенна» отправляется через пять минут. Просим пассажиров занять свои места. Желаем вам приятного путешествия, – произнес монотонный механический голос из динамика.

Вместо того, чтобы сразу идти в купе, друзья решили постоять на прогулочной площадке верхней палубы. Пока Тил разговаривала с матерью по коннектору, Норт смотрел на город. Лестен погружался в сумрак, зажигая россыпи фонарей. Университетские башни вдалеке постепенно растворялись в темнеющей дождливой дымке.

– Да, мам, я нормально оделась, знаю, что холодно.

В ее голосе ощущалась потеря терпения. Тил поймала насмешливый взгляд юноши и театрально закатила глаза.

Поезд тронулся, и уже через пару минут вокзал остался позади, сменившись однообразными конструкциями промышленных комплексов.

– А пошли в буфет! Только вещи в купе оставим, – предложила Тил.

– Давай.

Норт заметил, что у Тил точно такой же серый рюкзак, как у него. Мило.

***

Буфет занимал большой зал на второй палубе. Атомник уже двигался с обычной скоростью, за окнами проносились каменистые холмы на фоне густо-фиолетового неба, изредка мелькали нефтяные вышки. Народу было немного. В зале царил уютный полумрак, на столиках горели маленькие зелёные лампы. За барной стойкой скучал пожилой буфетчик, который, похоже, был здесь единственным живым служащим: в поездах теперь почти всё автоматизировано.

Норт заказал ужин, а Тилия залезла в коннектор.

– Слышал новость? Хотят принять новую резолюцию. Что-то там про социальную стабильность. Опять гайки собираются закручивать.

– Читал. Может, твою маму поэтому в столицу вызвали?

– Кто знает... А ты не думаешь, что они хотят всех хакеров взять? Давно уже это обсуждают. Ведь и правда нет запрета на эти проги ваши – так, может, они хотят всё это объявить «общественно-опасным»?

– А как они их будут ловить? И как вообще можно запретить шифрование – они что, отправку любого бессмысленного набора байтов будут считать преступлением?

– Ну я не знаю, будут какие-то улики искать, может компы изымать у всех подозрительных.

– Да фигня это. Пугают обывателей, чтобы к M4 не подключались на всякий случай. Ведь проще иметь дело с послушной толпой, чем пытаться поймать каждого, кто мыслит иначе. А нам, технарям, наплевать – как пользовались, так и будем. Что они нам сделают?

Тилия хмыкнула, чуть развеселившись.

– Ой, ты-то опасный мятежник! Могу представить, как ты целыми днями протестуешь, – пошутила она. – Знаю я тебя: только дай волю, так засядешь за свои схемы и коды, и пусть весь мир подождёт.

Норт улыбнулся, не отрицая.

– Ну да... Но, кстати, ты же знаешь, кто такой Крайтон Хальд – сын Дэна Хальда из ЦК! Как они могут у них бизнес отнять?

– Захотят – отнимут. Дэн вообще в последнее время какой-то непонятный. Раньше часто выступал, спорил со Стадой, а теперь они там все притихли...

Буфетчик, услышав разговор о политике, оживился.

– Доведёт этот Стада страну до ручки, помяните мое слово. Раньше, без автоматов, работа веселее была. Вы, молодёжь, уже при них выросли, ничего другого и не видели, а знаете, как тут раньше всё было, на нашем двенадцатом?.. Тридцать человек экипажа на вагон! Мы теперь с Маршей тут вдвоём остались на смене, остальных сократили всех. Да и нам уже на пенсию скоро. Я уйду – наверное вообще одни автоматы с напитками и бутербродами оставят, и всё. Будет буфет без буфетчика. Куда катится мир?..

Марша – это, видимо, проводница. Норт сразу вспомнил речь писателя в баре. «Биологическая деталь в мире механизмов». Вот и пример. Но куда деваться? Без автоматов сегодня вас не обслужит на должном уровне даже последняя забегаловка. А атомник генерирует энергии, как небольшая сельская АЭС – неудивительно, что персонала в прежнем количестве тут уже не требуется.

Буфетчик возился с пищевой машиной и продолжал делиться воспоминаниями.

– Раньше-то поезда эти считались роскошью. Сами понимаете, не каждый мог себе позволить. И какой тут был ресторан, какие люди бывали... Министры, профессора, аристократы. Такие иной раз беседы можно было послушать! А теперь все по своим купе сидят, в коннекторах залипают... А вот ещё что вспомнил. У жены родственник есть, какой-то компьютерщик. В министерстве работал, «тройка». Забыл, как звать-то его, дырявая голова. Марша помнит, спрошу у нее при случае. Так вот, он как-то взял, да и уволился ни с того, ни с сего. Марша ему звонит и спрашивает, в чём дело. А он ей по секрету говорит: «АПП Империю под откос ведет». Так и сказал. Вся эта сеть их бесплатная – чтоб за людьми следить. Не пользуйтесь, мол, если есть возможность. А что делать-то? Если везде эта сеть треклятая, даже вон в эвесоварке. Я Марше говорю: «Давай хоть в доме все по-старинке делать, если на работе нельзя». А она: «Ну как я с внуками буду общаться без сети? Там видеосвязь, картинки всякие. Как раз научили». Вот так и живём, зная, что правительство за всеми следит. Ну нам-то что, мы люди маленькие, – тут старик понизил голос и беспокойно огляделся. – Только вы это самое... Не говорите никому. Наболтал я тут... Ничего ведь почти не делаю целый день, ни с кем не разговариваю, на кнопки только жму – поваров теперь нету. Скучно, сами понимаете...

– Не скажем. У нас в университете тоже госсеть и никаких альтернатив, – пожаловалась Тил.

– А на кого учитесь?

– Я на филологическом, на журналиста. Норт – инженер.

– Не по атомникам случайно?

– Нет, инженер цифровых коммуникаций, – Норту пришлось признаться, что он тоже программист. – Протоколы там всякие, пакеты данных...

– Ну ты с госсетью жизнь свою связал, выходит.

– Почему? Есть же и другие. Вот M4 Крайтона Хальда как раз.

– Задвинут скоро Хальдов ваших и лавочку их прикроют. Девочка правильно говорит, Дэн по острию ножа ходит. Я раньше тоже за него был, на митинги ходил. Ничего не добился мужик. АПП не пробьешь. У них там свой план многолетний по всем фронтам. Политики у нас не решают ничего, даже такие, как Дэн... Ох, опять я болтаю много, дурак старый!

– Да не переживайте, кто нас тут услышит? – отозвалась Тил.

– Сейчас ничего наверняка не знаешь. А вот если эвесоварка подслушивает?

Старик засмеялся и вручил напиток Тилии. Эвес тут был на удивление крепкий и пенный.

– Гораздо лучше, чем у нас в столовке – на вкус почти вода, – отметила Тил, сделав глоток.

– Хорошего мастера ни один автомат не заменит, – согласился Норт.

– Верно говоришь, парень, – подхватил буфетчик. – Раньше автоматы просто помогали в готовке – нарезка там, смешивание... А теперь всё за нас делают, от начала до конца. А души-то нет. А когда сам работаешь, руками, то блюдо не просто – тяп-ляп по рецепту, а как картина. О! Поняли, да? Так вот и везде – душу вытесняют потихоньку...

***

Тил и Норт сидели в купе на диване-раскладушке и смотрели в окно. Магистраль проходила по дну неглубокого каньона, который в незапамятные времена был руслом ныне исчезнувшей реки Лестен, давшей название столице региона. Растянувшийся на сотни миль, каньон прорезал насквозь Северное плато. Ландшафт тут суровый – до самого горизонта тянется серо-коричневая пустыня, покрытая огромными белыми кляксами лишайников и редкими красными деревьями. Это место интересовало людей только своими запасами нефти – восторгаться пейзажами Восточной Равнины мало кому пришло бы в голову. Наверное, поэтому среди местных жителей не было художников.

– Расскажи об Истаде, – попросила Тил, которая выезжала из родного города лишь пару раз в Метрополию.

– У нас красиво. После войны все города заново отстроили. До Эдера война не добралась, так что там полно старинных дворцов, а вот в Ритсе уже всё новое. В горах виды потрясающие – огромные долины, они весной все розовые от цветов. На берегу пляжи с водопадами...

– Мне иногда кажется, что там у вас просто рай. И чего ты поехал в нашу дыру? Учился бы в Эдерском.

– Там больше по строительству инженеров готовят. Папа хотел, чтобы я стал аналитиком, работал у него на заводе инспектором по связи.

– А ты сам кем хотел стать?

– Да я просто с детства программировать обожаю, а куда поступать – сложный был вопрос. У нас это всё не очень развито. Есть компьютерные колледжи, но там не дают сертификат аналитика. В Метрополии – попробуй, поступи с таким-то конкурсом и без знакомств... На самом деле я не разочарован, у вас город тоже по-своему интересный. Ездить только далековато.

– Да ну, говорю же, дыра. Чего там интересного... Одни офисы. Ни концертов, ни тусовок. И дождь шесть дней в неделю. А если хорошая погода, то, как назло, семинар какой-нибудь.

– Кажется, ты не там родилась. Тебе точно надо после универа в Эдер переезжать – вот уж город тусовок.

– Ой, и не говори.

Тилия засмеялась и начала что-то искать в коннекторе.

– У меня подруга в Эдере живет, Хьялла. Вот они с парнем, – Тил показала Норту фотографию. – Парень у неё из богатой семьи, у них там квартира шикарная. Да и сама она из Хойнеров.

Хойнеры – старинный и уважаемый род лестенских капиталистов. Члены этого клана сегодня живут по всей Империи, самые богатые – в Метрополии и Эдере. Метропольские известны своей близостью к политической элите, а эдерские – независимым нравом и любовью к роскоши: там сейчас живут все «старые деньги», ведущие свою родословную с древних времен. Но все молодые Хойнеры учатся в школах Лестена: род верен традиции, по которой дети должны ощутить связь с северными корнями.

Норт смотрел на экран коннектора, где Хьялла и её парень позировали на фоне города. Снимок будто из рекламного буклета: залитые солнцем улицы Эдера, пальмы, сверкающие фасады, дорогие машины.

– Крутые у тебя друзья.

– Только Хьялла. Да и она вот после школы уехала.

– А как же те ребята на вечеринке?

Тилия пожала плечами.

– Да они так, скорее единомышленники. Я ни с кем из них близко не общаюсь.

Вспомнив вечеринку, Норт решил расставить все точки над «i».

– Тил, а что с тобой случилось тогда? Ты была сама не своя. И толком не объяснила ничего.

– Ах, это... По-моему, это все музыка. Нейроэффект. Не бери в голову.

– Просто ты так странно себя вела. Я решил, что ты меня... Ну, понимаешь... Что мы с тобой не встречаемся, а просто друзья.

Тилия округлила глаза.

– Ты что, Норт?

– И-извини, что поднял эту тему. Наверное, не стоило...

– Норт!

Тилия взяла парня за плечи и поцеловала его в губы. Последовала секундная пауза. Затем она засмеялась и сказала:

– Вообще-то я надеялась, что инициатива будет с твоей стороны.

Норт, как обычно, растерялся и ничего не ответил. Он зачарованно смотрел на девушку и нервно вертел в руках коннектор.

Тилия вздохнула, выхватила у него устройство и положила на стол.

– Какой ты... Эх.

Норт неуверенно обнял её за талию и прижался лицом к непослушным медным кудрям. Тил пахла цветочными духами и эвесом. Щеки девушки пылали.

– Тил, я люблю тебя, – шепнул он ей на ухо.

– Я тоже тебя люблю, Норт, милый. С первой нашей встречи. Но...

– Что «но»?

– Понимаешь, в тот раз на вечеринке... Это и правда было очень странно. Может, нейроэффект, а может и нет. В голове как будто что-то щёлкнуло, и мне показалось, что мои чувства – не мои. Как будто другой человек во мне говорит, что делать и как реагировать, а тут он раз – и пропал. И я как бы не знаю, что мне чувствовать. Звучит ужасно глупо! Я просто боялась, что ты ко мне ничего не испытываешь, поэтому ничего не сказала. Но потом всё прошло, и ты по-прежнему был рядом, и я... Ты мне абсолютно точно нравишься, Норт Кейен. Но я никогда раньше по-настоящему не влюблялась. И после того случая мне иногда так страшно... – Тилия понизила голос до шепота. – Я просто боюсь, что чувства снова куда-то исчезнут и не вернутся. Так бывает? Или это со мной что-то не так?

– Не знаю, – ответил Норт. – Как чувства могут взять и исчезнуть без причины?

Тилия обхватила его руками и положила голову ему на плечо.

– Ты, наверное, теперь думаешь, что я сумасшедшая?

– Вовсе я так не думаю, Тил. Скажешь тоже...

Он погладил её по волосам. Тил закрыла глаза. Они долго сидели так молча. Шум колёс изнутри поезда не был слышен, и тишину нарушало только тихое электрическое гудение лампы.

– Норт, а расскажи что-нибудь.

– Что?

– Да всё, что в голову придёт. Хоть учебник по программированию перескажи. Меня успокаивает твой голос...

Норт на некоторое время задумался, вглядываясь в чернильную пустоту за окном, изредка разбиваемую вспышками сигнальных огней каких-то объектов вдалеке.

– В тот вечер, когда ты ушла из «Экслибриса», мне потом пришло сообщение... Кажется, это был Скорпион. Ничего толком не сказал, но предупредил, что собирается что-то делать. Я не уверен, что это был он, но... Он узнал про нашу затею с M4, похвалил. Представляешь? – Норта клонило в сон, он говорил медленно и не очень связно. – Если это правда он, это же... Это охренеть, как круто.

Тилия уже почти спала не его плече. Она что-то пробормотала. Норт вздохнул.

– Знаешь, Тил, я тут подумал... К чёрту эту карьеру инспектора. К чёрту Академию. Ненавижу их... Проживу и без этого. Мало ли где ещё нужны инженеры.