Сеть

«Наша фундаментальная проблема в том, что мы распространяем законы конечного и измеримого на философские и психологические категории, не поддающиеся измерению. Мы пытаемся свести сложные явления человеческой души, сознания и морали к точным формулам. Это удобно для управления, но опасно для самих людей. Закон стремится к однозначности, но человеческая природа – к многообразию. Идеи вроде справедливости или свободы не описываются математикой, не умещаются в рамки статистики, они существуют в иной, условной реальности. Отсюда и проблема: чем дальше мы заходим в этом стремлении к рационализации, тем больше отдаляемся от самих себя.

Настоящая опасность не в том, что мы утратим контроль над машинами, а в том, что сами превратимся в машины».

(из воспоминаний Абеаса Хойнера)

***

Кадел Ингварт нервно стучал пальцами по столу. Промах с университетской сетью мог стоить ему карьеры, если бы наверху не вычислили этого Норта Кейена. Кто и как это сделал – ему не доложили: скорее всего, через какой-то канал с доступом уровня «двоек». Студентов не успели допросить, но, может, среди них есть информаторы. Во всяком случае, центр этого паренька взял под свой полный контроль, и ещё вчера Кадел счёл бы такое решение очень странным.

В обычное время никто бы и пальцем не пошевелил, вот что самое смешное. Подумаешь, какой-то кампус, какие-то студенты, играющие в хакеров... Можно даже в центр не докладывать, им было бы наплевать. Но сейчас другое дело: криптотрафик в сети уже превысил 50%. M4 на пике популярности. Назревает что-то крупное. Видимо, Скорпион готовит какую-то масштабную атаку. И никто ничего не знает, весь центр на ушах стоит. Подняли всех спецов, приставили человека к каждой мало-мальски заметной инфопомойке. Всё без толку...

– Ингварт!

Аналитик поднял взгляд. Перед ним стояла Эрид Кайпер, инспектор отдела.

– Слушаю, госпожа инспектор.

– Объясните-ка ещё раз, кто вам звонил, и на каком основании вы отпустили студента Кейена без обыска?

– Я уже сто раз говорил вашему заместителю. Звонили из центра. Особое распоряжение по учащимся на компьютерные специальности. Там сейчас новый куратор образования, как его... Дайтмар. В общем, сказали шум не поднимать, они по своим каналам займутся. Без прямого приказа никого не обыскивать. Видимо, боятся упустить кого надо.

Студенты у нас быстро соображают: пока одного будешь обыскивать, второй в это время всё удалит нахрен. Нужно всё просчитывать.

Эрид сверлила Кадела взглядом, явно не удовлетворённая его объяснениями. Её хищный профессионализм никогда не давал ему спуску.

– Дайтмар, говорите... – её голос был полон сарказма. – Забавно. Значит, новые кураторы диктуют вам, как вести дела?

Кадел вздохнул. Он понимал, что она добивалась любой лазейки, чтобы поставить под сомнение его компетентность. Но ситуация действительно была запутанной. Норт, Скорпион, M4, криптотрафик – всё это было частью сложной головоломки, которую Кадел не мог пока сложить.

– Послушайте, это дело выходит за рамки нашей обычной работы. В центре не просто так взяли под контроль студентов, особенно таких, как Кейен. Там что-то назревает, и я уверен, что это связано с активностью в сети. M4 распространяется слишком быстро.

– Что ж, я уточню в центре. Пока свободны.

– Да, госпожа инспектор.

Она развернулась и ушла. Ингварт проводил её глазами, представляя, как эта попка выглядит без скучной серой юбки. Эрид чертовски привлекательна, однако стерва та ещё. Она не была его прямым руководителем, но инспекторы во внутренних органах правительства всегда занимают солидное положение, и перед ними принято отчитываться.

> Всё заглядываешься на Кайпер? – выскочило уведомление на экране компьютера.

Ингварт повернулся к коллеге-соседу. Тот беззвучно хохотал.

> Пошел ты, Вилье. Сам вечно подкатываешь к секретаршам, и хоть бы раз что-то у тебя вышло.

> На ладно тебе, брателло, не обижайся. Пошли обедать.

Ингварт со вздохом встал, засунул в карман свой коннектор и накинул плащ.

– Пошли, салага.

Вилье шутливо возмутился:

– Да хватит меня так называть, я уже полгода как «тройка»!

Кадел и Вилье работали во втором спецотделе Министерства человеческого капитала по Лестенскому территориальному подразделению АПП. Длинное и никому ничего не говорящее название. В Империи полно таких безликих, непонятно чем занятых органов. Обычной задачей аналитиков-«троек» в правительстве было консультировать исполнительную власть: строительство, энергетика, финансы, транспорт... Кадел Ингварт был специалистом по людям. Его профессией было искусство влезать людям в головы и обнаруживать там угрозы для государства – второй спецотдел МЧК занимался выявлением «антиобщественного элемента». Так на языке бюрократии называли активных инакомыслящих, которые распространяли идеи, идущие вразрез с технократической доктриной. Чаще всего это безобидные неорганизованные чудаки – сидит, например, какой-нибудь скучающий пенсионер, читает иностранные книжки, набирается оттуда ерунды и пишет в сети. Или аудионаркоман, наслушавшийся синт-рояля и воображающий себя философом. Или студент, пытающийся впечатлить сверстников... Более серьезный для спецотдела контингент – журналисты, писатели, музыканты и прочие деятели искусств. С ними, как правило, нужно быть аккуратнее. Но они и сами свою грань знают. В публичной жизни Империи сильна самоцензура.

А вот хуже всех – анонимы в M4. Скорпион и тому подобные. У них своя стихийная организация, свои люди почти везде – ну, может, за исключением центра. На них сейчас брошены все силы. По новостям об этом не говорят, но Скорпион – самый опасный человек в стране. Он один как целая разведслужба – если, конечно, это реально существующая личность, а не виртуальная, под которой скрывается сплочённая банда хакеров. Если Скорпион и его люди получат доступ к потокам данных госсети... Хуже: если они найдут способ незаметно подменять их – пиши пропало. Государство перестанет функционировать – хакеры смогут делать всё, что захотят. Ингварт не был специалистом по госуправлению и макроэкономике, но понимал, что это за власть – тотальный контроль над информацией в современной Империи.

Аналитики вышли из здания министерства. На улице шел дождь – вечный, мать его, дождь, каждый божий день. Ингварт работал в Лестене уже восьмой год, но до сих пор не привык.

– Знаешь, – начал Вилье, когда они направились в кафетерий, – я всё больше думаю о том, что у нас тут происходит. Кажется, этот Скорпион не просто забавляется, он действительно что-то замышляет. Видел последние данные со сканеров трафика?

– Да уж, – согласился Ингварт. – Наверху это скрывают, но мы, по сути, теряем контроль над сетью. Иногда мне кажется, что ЦК просто не хочет знать правды о том, что происходит, им важнее публичный имидж.

– Кстати, – оживился Вилье. – Через две недели едем в Метрополию. Принимают новую резолюцию по кибербезопасности, собирают всех «троек»-спецов в центр на инструктаж.

«Спецами» называли сотрудников спецотделов.

– Что ж ты молчал всё утро?

– Думал, Кайпер всем объявит.

– Она тоже едет?

– Конечно.

Физическое присутствие для инструктажа? Интересно. Серьёзные дела готовят.

***

– Цифровая запись – суррогат. Эффект бывает, только когда слушаешь вживую!

– А ты сам был хоть раз на концерте?

– Я нет... Друзья рассказывали. Но, говорят, вставляет не каждый раз, и всё сильно зависит от музыканта.

Мейгар и Норт возвращались с лекции и обсуждали воздействие синт-рояля на психику. Это устройство – не просто синтезатор, оно ретранслирует мозговые волны исполнителя, причудливо превращая их в звуки. Некоторые утверждают, что при живом прослушивании этой музыки можно впасть в состояние на грани сна и реальности.

– И каково это?

– Не поймёшь, пока не испытаешь... У каждого что-то своё. Синестезия, изменённые состояния сознания... Это как религия: описания есть, а доказательств нет.

Математик Мейгар знает всё обо всем, но, как правило, только в теории.

– Норт, а можно к вам на вечеринку?

– Да приходи, конечно.

Речь шла о «секретной» вечеринке в «Экслибрисе» по случаю победы студентов над цензурой в сети (как обычно в кампусе, этот секрет перестал быть таковым за считанные часы). Приходить было велено, на всякий случай, поодиночке и разными путями, чтобы не выследили какие-нибудь ищейки из университетского политотдела. Забавная игра в конспирацию – а для кого-то и настоящее событие.

– Ну лан, бывай, я пошёл историю учить, – Мейгар энергично взбежал по ступенькам и исчез в дверях общежития, а Норт остался на улице.

Он не торопился: только что прошел дождь, выглянуло солнце – стоять на воздухе, чувствуя, как ветер разгоняет облака, казалось сейчас бесконечно лучше, чем торчать в душных общажных комнатах, зарывшись в учебники. Ну да, скоро этот экзамен по истории... Гуманитарные предметы казались ему скучноватыми. В особенности история Империи, которую всегда преподавали намного подробнее, чем доимперскую – сплошные даты принятия дурацких резолюций и фамилии ничем не примечательных премьер-консультантов. Наверное, поэтому среди студентов были популярны книги и фильмы о далёком прошлом, когда Дентон и Лестен были отдельными государствами. Тилия недавно увлеклась новой книгой Цариви и могла часами рассказывать о каком-нибудь урановом бароне, который продавал ядерное топливо в Дентон и на вырученные деньги строил новый город для своей фаворитки. О расточительстве лестенской аристократии ходили легенды – частные баронские города, роскошные дворцы и дорогостоящие на грани безумия проекты поражали воображение.

«Точно, пойду-ка я к Тил», – подумал Норт. С Тилией они стали не разлей вода. Хотя казалось, что эти двое – полная противоположность. Норт задумчивый и созерцательный, всегда погружен в свои мысли. Тил импульсивна и непоседлива, любит во всём участвовать и быть влекомой событиями. Лестен был городом размеренным, местами даже слишком спокойным, но Тил умудрялась находить приключения буквально за каждым углом. Её живой, неутомимый нрав мог преобразить даже самый серый день.

Квартира Кастеров находилась буквально в нескольких шагах от университета, и Тил часто бегала домой – перекусить или забрать что-нибудь забытое. Норт, впрочем, до этого был у неё лишь раз.

Последний этаж, звонок в дверь.

– Привет, Тил!

– Норт! Заходи, классно, что пришёл.

– Профессора Кастера нет?

– Нет, его вообще пару дней не будет, уехал на конференцию.

Отец Тилии, Ултар Кастер, преподавал в университете историю литературы.

– Извини, еды нет, не хочешь пока эвеса? Ужин потом закажем.

– Можно, спасибо!

Тил убежала в кухню варить напиток. Норт прошел по коридору, оглядывая шкафы с книгами. Весь дом был забит ими. Профессор собирал их всю жизнь, и главной его гордостью были доимперские, написанные на древних мёртвых языках.

Норт заглянул в кухню, где Тил возилась с эвесоваркой.

– Почти готово, – сказала она, не отрываясь.

Прислонившись к дверному косяку, Норт с легкой улыбкой залюбовался её точными, чуть порывистыми движениями. В домашних условиях «правильный» эвес сварить не так-то просто. Для приготовления этого напитка требуется сначала особым образом прогреть концентрат – порошок из высушенных плодов эвесового дерева – а затем сразу пропустить через него кипяток, постепенно повышая давление воды. Сложность в том, что различные сорта и даже возрасты концентрата имеют свои нюансы приготовления. В старину эвес делали вручную, прокаливая концентрат на маленькой сковородке и проливая воду через специальный фильтр с прессом. Сегодня, конечно, чаще используют машины.

– Знаешь, у вас дома – как в музее, – заметил Норт, вдыхая аромат, который источала эвесоварка. – У каждой книги своя история.

Тил улыбнулась, подавая ему чашку.

– О, это ты еще с отцом не общался. Он вообще считает, что у старых книг свой «голос», как у музыкантов. Мало знать язык, нужно ещё и чувствовать настрой, иначе мало что поймёшь.

Друзья вышли пить эвес на просторную лоджию, где помещался столик для обедов на свежем воздухе. Хорошая у профессора квартира – университет, конечно, посодействовал. Внизу оживленная пешеходная улица, а дальше открывается вид на деловой центр. Солнце золотило фасады домов, и в последних лучах заката блестели бронзой две пятигранные башни – штаб-квартира металлургического гиганта «Хойнер-Астард», который добывал иридий для атомных локомотивов. За ними виднелся канал, по которому неспешно проплывали прогулочные катера – небольшие, но элегантные, с белыми бортами и светящимися на вечернем фоне иллюминаторами.

– Красиво тут, – заметил Норт, прихлёбывая свой напиток.

– Да, мы сейчас почти каждый день на балконе ужинаем. Сейчас ещё увидишь, как подсветку включат.

В темное время суток центральный Лестен выглядит совсем не так, как днем: по стенам всех крупных зданий и вдоль тротуаров зажигаются декоративные неоновые контуры, витрины магазинов пестрят огромными рекламными видеопанелями, а разметка на дорогах загорается красным и зелёным – синхронно со светофорами. Приезжему это могло показаться дорогим излишеством, но энергия в Лестене издавна копеечная – при баронах ещё и не такое было. Заодно меньше аварий и почти нет преступности.

У Тил просигналил коннектор. Девушка откинула крышку и сразу просияла.

– Норт! Ты не поверишь! Суперновость!

– Что такое?

– На вечеринке будет синт-группа! Ребята договорились по знакомству. Причём бесплатно! Ну, то есть, надо будет им скинуться на билеты туда-обратно, но там нормально выходит. По сто ГОЗов с каждого.

Ого, редкое явление для Лестена. Своих синт-музыкантов здесь нет. Местная консервативная публика предпочитает, в основном, доимперскую классику, оперу.

– Круто, а что за группа-то?

– «Эхо». Дуэт из Метрополии. Я сама их не знаю, но, говорят, хорошие.

Сам Норт слушал обычную электронную музыку, а с синт-роялем познакомился стараниями своей новой подруги. Судя по всему, весьма сложный в обращении инструмент, так как хороших синт-музыкантов во всей Империи немного. Особо выделяется лишь Эл Диттена, любимец Тилии.

– «Эхо»? Никогда о них не слышал, – пробормотал Норт, прокручивая в голове всё, что узнал о нейроэффекте от Мейгара.

– Я тоже! Но это же Метрополия, у них там всё время что-то необычное рождается. Говорят, у «Эхо» своя фишка – вроде как используют какие-то особые частоты, у них модифицированный волносниматель, – глаза Тил загорелись, словно она уже на концерте. – Представляешь, в живую услышать!

Норт попытался скрыть скептицизм. Звучало всё это эффектно, но с трудом верилось, что музыкальные вибрации могли прямо-таки «менять сознание».

– Так значит, придётся сброситься? Сто ГОЗов, говоришь, – прикинул он. – Нормально, если музыка того стоит.

– Не то слово, – усмехнулась Тил. – У Диттены на концертах люди вообще почти входят в транс.

Она вскочила в нетерпении, словно концерт был прямо сейчас, и она уже слышала первую ноту. Тил вообще не любила сидеть на месте, и в её движениях было нечто заразительное, что всякий раз вытаскивало Норта из раковины его мыслей о компьютерах в реальный мир.

– Ладно, – кивнул он, уже предвкушая этот эксперимент. – Ради такого действительно стоит собраться, даже если это звучит как магия. Уж извини за такое сравнение...

Постепенно темнело, и город включал свои неоновые узоры – как будто их чертил какой-то невидимый геометр. Высотки, отражаясь в водах канала, дрожали мириадами цветов, и даже воздух словно заряжался неуловимой электрической эссенцией.

Тил смотрела вниз с балкона, а потом вдруг повернула голову и взглянула на друга. Она хотела хотела что-то ответить, но, видимо, передумала и просто улыбнулась. В этом счастливом мгновении переплелось всё: мерцание огней Лестена, тающее розовое марево на западе, и этот взгляд из-под непослушных медных локонов, от которого Норт не мог оторвать глаз. Это было почти чудо – момент, наполненный одновременно уютом, светлой меланхолией и пронзительным ощущением жизни, восхищением от того, что находишься здесь и сейчас.

***

В субботу «Экслибрис» был переполнен. Новость о синт-группе разошлась по кампусу со скоростью оптоволоконного соединения – кажется, весь поток здесь. И места, конечно, все уже заняты. Пристроиться бы хоть где-нибудь на подлокотнике...

Норт поискал глазами Тилию и других знакомых ребят. А вот же они, на круглом диване.

– Норт!!

Тил чуть не сбила его с ног резким объятием.

– Вот и наш герой! Смотри, не раздави его, – захохотала диванная компания. – Нам свой хакер ещё пригодится!

– Да какой я хакер... – запротестовал Норт, – Так, собрал кое-что из готовых кусков.

– Не скромничай. Ну-ка пошли.

Он не успел опомниться, как Тил схватила его за руку и вытащила на сцену.

– Дамы и господа, вот он, наш великий и ужасный Норт Кейен! Благодаря которому у нас в универе теперь не так отстойно.

Студенты зааплодировали, и Норту ничего не оставалось, как помахать рукой и выдать подобие речи:

– Э-э-э... Всем привет! Я Норт. Я установил некоторым из вас M4-маршрутизатор. Рад, что у нас до сих пор все работает, и... Короче благодарить надо вообще-то не меня, а разрабов M4. Но все равно спасибо!

Снова аплодисменты.

Толпа приветственно заулюлюкала, студенты хлопали и свистели, одобряя его короткую речь. Норт стоял на сцене, чувствуя, как щеки начинают гореть от смущения. Но в этой волне дружелюбия и восторга было что-то успокаивающее. Он улыбнулся, почесал затылок и собирался было уже вернуться обратно в зал, как в микрофон прокричала Тилия:

– А теперь встречайте наших долгожданных гостей, – Тил, кажется, взяла на себя задачу вести развлекательную программу. – Группа «Эхо», Рэй и Нойя Бальтара из Метрополии! Они любезно согласились скрасить нам вечер игрой на синт-рояле. Танцуют все! А кто не умеет – научим!

Зал снова взорвался аплодисментами, и Норт вернулся в зал, чувствуя, как его охватывает лёгкое волнение перед предстоящим концертом.

– Думаю, теперь тебя будут называть не иначе как «Мистер М4», – подмигнул ему парень с дивана, которого Норт помнил как одного из первых студентов, попросивших его об установке маршрутизатора.

Норт только посмеялся в ответ, но в душе ему было приятно от осознания, что его маленькую инициативу подхватил чуть ли не весь универ. Когда он запускал сеть, ему и в голову не приходило, что это перерастёт в нечто большее, чем просто средство для безопасного общения.

На сцене появились музыканты – брат и сестра. Там, на столе, уже были заготовлены приборы синт-рояля. Инструмент состоял из двух отдельных частей: синтезатора и волноснимателя. Синтезатор – две сенсорные клавиатуры в форме четвертей круга, за которыми работает исполнитель-клавишник. Управление звучанием осуществляется движениями рук по поверхности панелей, на которых загораются программируемые контроллеры. Волносниматель – обруч, который надевается на голову нейроакустика, человека, который создает звуки в своем воображении.

Рэй, высокий брюнет лет 25-30, встал за синтезатор и включил питание. На панелях зажглись интерфейсы шести цветов. Нойя, девушка помладше с голубыми волосами, надела волносниматель и взяла микрофон.

– Привет, Лестен! Сегодня мы сыграем для вас песни с нашего первого альбома, который тоже называется «Эхо». Кому интересно, сможете потом купить блок с альбомом у Рея, просим подойти после концерта.

В баре приглушили свет, освещённой осталась лишь сцена.

– И да, чуть не забыла, – спохватилась Нойя. – По закону мы обязаны вас предупредить о воздействии синт-рояля на психику. Возможна временная дезориентация в пространстве. В состоянии нейроакустического эффекта запрещено водить автомобиль, эффект противопоказан лицам с эпилепсией и другими неврологическими расстройствами. А также просим покинуть зал всем, кому нет восемнадцати... Хотя это же бар, с детьми сюда и так не пускают.

В зале рассмеялись.

– Короче, за поведение слушателей в состоянии нейроэффекта музыканты ответственности не несут, бла-бла-бла. Всё, поехали!

Она кивнула брату, и Рэй заиграл вступление – зацикленный синтетический бит в сочетании с басовой партией. Нойя стояла неподвижно с закрытыми глазами, и постепенно на синтезаторный звук начала накладываться некая ни на что не похожая полифония – не то хор, не то духовые – сначала еле слышно, затем всё более интенсивно. Эти звуки не доминировали, но словно обволакивали ритм, раскрывая в нём всё новые подробности с каждым тактом.

Затем Рэй включил еще один канал, что-то наподобие простого осциллятора. Нойя почти сразу взяла его в свой нейроакустический калейдоскоп, и нарочито электронное звучание приобрело тысячу и один нюанс, как если бы на сцене был целый оркестр из разных синтезаторов.

На площадке перед сценой собралась толпа. Тил потащила Норта танцевать, хотя и не без протеста с его стороны. Зал освещался пульсацией стробоскопа, перед глазами дискретно мелькали красно-синие фигуры. Сознание под воздействием музыки достраивало прерывистую картинку в световое шоу. Ноты осциллятора электрическими разрядами появлялись и исчезали в мерцающем тумане фонового хора. Смена тональности воспринималась как изменение цвета. Абстрактные узоры разрядов соединялись в светящиеся контурные образы, сложные фрактальные структуры из тысяч деталей, словно невероятная трехмерная мозаика.

Тилия пыталась сосредоточиться на танце, но музыка, как живое существо, тянула её сознание куда-то за пределы реальности. Её мысли переплетались с ритмами, и каждый такт становился новым уровнем восприятия. Она потеряла ощущение времени – казалось, что танцует бесконечно, то попадая в поток, то снова выныривая, чтобы мельком заметить Норта рядом.

Нойя усилила волносниматель, добавив новые мелодии. Теперь каждый звук преобразовывался в сложный визуальный узор. Рэй продолжал играть, ловко манипулируя сенсорными панелями, и каждая его мелодия добавляла новые слои в этот психоделический орнамент.

Звуки-цвета стали напоминать знакомую картину города, но искажённую, будто в кривом зеркале. Тилии чудился ночной Лестен с его световым рисунком: гипертрофированный, многомерный и постоянно меняющийся. Она словно видела город со всех знакомых ей точек одновременно. Неизменным оставалось только лицо Норта, сотканное из красно-синего неона.

Толпа перед сценой уже не просто танцевала – они были частью этого гипнотического действия, их движения сливались с пульсирующими огнями. Эффект погружения усиливался. Кто-то зацепился за чужое плечо, кто-то закрыл глаза, погружаясь глубже в искусственно созданную реальность. Весь «Экслибрис» казался единым живым существом, синхронизированным с ритмами синт-рояля.

Постепенно девушка теряла ощущение пространства и времени, ладонь её ослабла и отпустила руку юноши.

– Эй, хакер! Как дела, красавчик? Не хочешь угостить нас чем-нибудь?

Ей показалось, что Норта увела какая-то другая девица. Вроде даже не одна.

Куда они делись?.. Тил перестала различать лица и фигуры. Она пошла куда-то вслепую. Или полетела? Хаотичные световые вспышки заполнили всё вокруг. Тилия двигалась сквозь тоннель из лазерных лучей, приближаясь к неведомому, но прекрасному Центру.

Многоголосье нарастало, сливаясь с ритмом в сплошной шум, и на пике крещендо музыки уже не было – только хрип перегрузки, как в сломанном динамике.

Центр. Сверхновая. Рождение Вселенной. Потоки плазмы, вихрь электронов, первородный квантовый хаос...

Внезапно тишина. Как будто кто-то выключил весь этот вихрь звуков, света и мыслей одним движением.

– Тил!

Голос словно из параллельного мира.

Она открыла глаза. Кто – она? Где она?

Только что возникший из небытия сияющий бесконечный мир схлопнулся в точку, и этой точкой была тусклая лампа на столике бара.

Тил лежала боком на диване, уставившись в пространство.

Концерт, кажется, закончился. Или она просто ничего не слышит?

– Тил!!

Нет, слышит...

Перед глазами помахали рукой. Ей не хотелось вставать – хотелось обратно в ее вселенную света, в эпицентр Большого Взрыва. Но ничего этого уже не было, была лишь лампа, неразборчивый галдеж посетителей и чей-то знакомый голос, который настойчиво звал в реальность.

Тил медленно поднялась и села. Её взгляд постепенно сфокусировался на Норте, который стоял перед ней, обеспокоенный и слегка растерянный. Ах да, Норт. Как она могла забыть?

– Очнулась наконец-то! Я уж испугался, ты чуть не упала... Хорошо хоть на диван наткнулась. Ты как?

– Нормально.

Вообще-то всё было отнюдь не нормально.

– Уверена? Может, выпить чего-нибудь хочешь?

– Нет, спасибо.

Пить не хотелось. Как и говорить. И видеть бар. И сидеть тут на диване.

– Норт, зачем ты меня отпустил? Я тебя потеряла, а потом...

– Отпустил? Ты о чём?

– Неважно.

Тилия встала и в каком-то сомнамбулическом состоянии пошла к выходу.

– Ты куда?

Она не ответила, и Норт пошёл за ней. У самых дверей он тронул её за плечо.

– Тил, что случилось? Не торопись, давай такси вызовем. Провожу тебя домой.

Тилия обернулась и оттолкнула его руку.

– Не надо меня провожать. Я... Ты... Просто не надо.

Она резко пихнула дверь и вышла. В лицо ударил холодный ночной воздух.

Почему она ничего не чувствует? Это же Норт. Наверное, зря она с ним так. Хотя какая разница? Кто он такой? Пусть идёт к этим своим...

Она побрела по тротуару, не думая о том, куда направляется. По шоссе сбоку промелькнули красные светящиеся кольца на колёсах проехавшего автомобиля. Она слышала гул ночного города, проходила мимо людей на улице, но всё казалось далеким, как в фильме, который смотришь со стороны.

Перед глазами стоял его образ. Норт Кейен, студент факультета компьютерных наук. Худощавый, с растрёпанными волосами, везде ходит с ноутбуком. Откуда он вообще взялся в её жизни? Ах да, M4.

– Тил, подожди!

Она остановилась, но не обернулась. Ну почему он просто не оставит её в покое?

Пошёл дождь. Тил взглянула на небо, и по щеке ударила капля.

– С тобой точно всё в порядке?

– Не знаю...

– Ты забыла плащ.

Она молча взяла плащ и надела. Норт смотрел ей в глаза. Кажется, что-то возвращается. Все-таки он не остался угощать своих красоток коктейлями – он тут, рядом, стоит с ней, мокнет под дождём.

– Спасибо, – Тилия заставила себя улыбнуться, хотя чувствовала себя не в своей тарелке.

– Тил... Давай, я всё-таки вызову машину.

– Как знаешь. Прости, я... я одна поеду, не надо меня провожать, ладно? Извини. Всё нормально, я просто устала. Не ожидала, что так будет... Непривычно. Хочу побыть одна.

– Ничего, понимаю.

Ей было неудобно перед ним за свою резкость, но объяснить, что творилось у неё внутри, она не могла.

– Я вызову машину, – тихо повторил Норт, доставая коммуникатор.

Он всегда был внимателен к мелочам, иногда даже слишком, и это порой выводило её из себя.

Они молча стояли, пока через несколько минут не подъехало беспилотное такси. Тил залезла в салон.

– Напиши, когда доедешь, ладно? – сказал Норт, стоя у двери.

Тилия кивнула, опустив глаза. Дверь закрылась с лёгким визгом сервомоторов. Когда машина тронулась, она бросила взгляд на Норта, стоящего под дождём, который не сводил с неё глаз. Затем он пропал из виду, и девушка откинулась на сиденье, проведя рукой по мокрому лицу.

Это дождь, или она плакала? Что вообще произошло сейчас?..

Она закрыла глаза, чувствуя, как постепенно утихает тот странный хаос, что захлестнул её после концерта.

***

Норт вернулся ко входу в «Экслибрис», немного постоял, и в итоге передумал заходить. Все равно без Тил всё это уже не то.

Он развернулся, чтобы уйти, но внезапно дверь открылась, и из бара появился разгоряченный Мейгар.

– Чувак, вот ты где! Ты куда делся-то, курить вышел, что ли?

– Да я не курю, я просто... Тил уехала, я её проводил.

– А что с ней?

– Сам не знаю, взяла и ушла.

– Ну ладно. Там это... В общем, тебя ищут.

– Кто?

– Я их не знаю, вроде не наши. Какая-то инфа для тебя. Зайди, они к тебе сами подойдут.

– Да ну нафиг, вдруг это из АПП меня ищут опять?

– Ну, сам смотри.

Всё же любопытство взяло верх. В конце концов, никаких правил Норт в последнее время не нарушал.

Зайдя в бар, он сразу увидел тех, о ком говорил Мейгар. Двое типов в неприметной одежде. Может, студенты, а может, и нет... Всех ведь не запомнишь.

– Норт?

– Да.

– Это тебе, – один из двоих вручил Норту коннектор: серебристо-серый квадратик, умещающийся на ладони.

– Зачем?

– Что-то вроде подарка. Не потеряй. Ответь, когда сообщение придет.

С этими словами они нырнули куда-то в служебный ход и исчезли. Норт даже не успел спросить что-либо ещё.

Что это было? Он огляделся по сторонам. Мейгар уже вернулся к своей компании, а остальные посетители бара были заняты своими делами.

«Подарок?» – Норт провел пальцем по крышке коннектора. Коннектор был необычный, с эмблемой фирмы Крайтона Хальда. Видимо, какой-то прототип. У Крайтона много проектов – наверное, технику тоже начал делать. Но что-то тут не то, слишком подозрительно – особенно в свете последних событий. По коже вдруг пробежал холодок. Какое ещё сообщение, от кого? Что, если это какая-то ловушка? Средство для слежки?

Норт положил устройство в карман. Он все же решил разыскать этих двоих. Но тут же в коридоре натолкнулся на Рэя Бальтару.

– Привет! Альбом не хочешь купить? 5000 ГОЗов.

– Послушайте, Рэй. Крутой был концерт, вы с Нойей молодцы, но... У меня девушка, с ней что-то не то творится. Она сама не своя. Это из-за музыки?

– Ну, всякое бывает... Ничего страшного – эйфория, фантазию чуть подхлестывает. Через часок проходит.

– Непохоже на эйфорию. Точно ничего опасного?

Рэй пожал плечами.

– Да пройдет, не волнуйся.

Норт задумался, не зная, стоит ли доверять его словам. Эйфория – это одно, но то, что произошло с Тил, казалось чем-то иным. Её отрешённый взгляд, хаотичные движения и резкие перепады в настроении насторожили его сильнее, чем хотелось бы признаться.

Подошла группа интересующихся альбомом. Норт не стал мешать, он рассеянно вернулся в зал и сел за столик в углу. Затем достал коннектор и разложил в рабочее состояние. На верхнем экране появилась анимационная заставка с логотипом M4, после чего включилась стандартная оболочка «КоннектОС». В углу, рядом с часами, был значок замка, что означало наличие оверлейной сети. Неужели встроенный M4? Ну логично, раз крайтоновская разработка.

Внезапно выскочило уведомление о входящем сообщении.

> Норт Кейен?

Норт колебался несколько секунд, прежде чем ответить.

> Да.

> Это Скорпион. Сделай фотку для подтверждения.

Скорпион?! Вот так, запросто?..

Норт, понимая, что дает себя втянуть неизвестно во что, сделал снимок. В общем-то, пока ничего критичного не происходит – в случае чего, можно просто выкинуть коннектор.

> Отлично. Мне сказали, ты в универе M4 развернул – молоток! Не обращай внимания, если тебя пытались запугать. Ничего не сделают, руки коротки.

> Спасибо!

> Слушай, сейчас не могу всё объяснить, но ты нам нужен. Мы тут готовим кое-что. Я с тобой ещё свяжусь, скажу, что делать дальше.

> А для чего я нужен-то?

> Потом все объясню. И ещё одно: с девчонкой своей поосторожнее. Не болтай лишнего при ней. Не говори никому, что я на тебя вышел.

> С Тилией? Почему?

> Долгая история. Узнаешь. И удали сейчас эту переписку. Всё, бывай.

Норт уставился на экран, переваривая произошедшее. Скорпион. Тот самый хакер, о котором все говорят. И вот теперь он внезапно выходит на него, словно это обыденное дело.

Юноша почувствовал прилив адреналина. В голове теснились вопросы. Откуда он знает про Тилию? Почему с ней надо быть осторожным? Разве она могла быть замешана в чем-то?

Тут опять откуда-то из-за спины выскочил Мейгар.

– Что делаешь, дружище? О, у тебя новый коннектор?

– Да так, это... В общем да, недавно подарили.

– Круто!

– Слушай, Мейг. Ты давно знаешь Тилию?

– Тил? Да мы с ней еще со школы знакомы, учились в параллельных классах. А что?

– Понимаешь, тут такое странное дело. Может, нейроэффект так подействовал, не знаю. В общем, после концерта она вела себя так, будто мы едва знакомы. И ушла ни с того, ни с сего. Выглядело так, словно в ней что-то... выключилось. Как будто прежнюю Тил подменили другим человеком. Ты такое видел раньше?

Мейгар почесал затылок.

– Хм... Честно говоря, ничего подобного я не припомню. Тил всегда была... ну, особенной, конечно, у неё свой внутренний мир. Но чтобы вот так? – Мейгар пожал плечами. – Может, она просто переутомилась? Сильные эмоции, стресс... Ты с ней поговори, как будет возможность.

Норт кивнул, но в голове у него звучали слова Скорпиона: «Не болтай лишнего при ней». Странное предупреждение. Нет ли тут какой-то взаимосвязи?

– Да, может, ты и прав. Наверное, это просто усталость, – произнес Норт, но сам далеко не был уверен в этом.