Новый день - старые грабли
— Так, интерны, живо сюда! — привычный бас Лобанова разорвал утреннюю тишину ординаторской. Точнее, не тишину, а сонное бормотание, когда каждый делал вид, что работает: Варя уткнулась в учебник, Семён ковырял ручкой в чайнике, а Глеб... Глеб просто смотрел в зеркало и любовался собой.
— Опять Лобанов орёт, — пробормотала Варя, не поднимая головы. — Чего ему от нас надо в семь утра?
— В семь утра люди нормальные спят, — заметил Левин, зевая так, будто хотел проглотить собственную голову.
— А мы ненормальные, мы интерны, — добавил Семён, окончательно убедив себя, что чайник пустой.
Дверь распахнулась, и влетел Лобанов, размахивая какой-то бумажкой.
— Караул! — он сделал драматическую паузу, — нас проверка ждёт!
Все переглянулись.
— Опять? — простонала Варя. — Только ж неделю назад проверяли!
— Это другая! — радостно сообщил Лобанов. — Из Москвы! Из самого министерства!
В этот момент дверь открылась ещё раз, и в кабинет зашёл Купитман. С кислой миной, как будто ему налили не коньяк, а кефир.
— Кто сказал «министерство»? — подозрительно спросил он. — Вы понимаете, что это значит?
— Что нас выгонят? — оживился Левин.
— Что ты, Лёва, — Купитман покачал головой, — хуже. Это значит, что мне придётся дарить им дорогой коньяк. А у меня коньяка осталось только две бутылки!
— Скажи спасибо, что не твой, — пробормотала Варя. — У тебя же в подвале «стратегический запас».
— Эй, тише! — Купитман замахал руками. — Это не подвал, это хранилище.
— Да ладно, — усмехнулся Романенко, входя как ни в чём не бывало. — Все знают, что твой «подвал» — это место, где даже крысы ходят под шафе.
— Молчать, интерн! — заорал Лобанов. — У нас миссия: подготовить отделение так, чтобы проверяющие поверили, будто мы нормальная больница.
— Ага, — зевнул Левин, — давайте ещё поверим в Деда Мороза.
И тут в дверь вошёл Быков.
— Здравствуй, сказочная публика, — сказал он, осматривая интернов. — Что за цирк у меня тут?
— Андрей Евгеньевич, проверка! — выпалил Лобанов. — Из министерства!
Быков скрестил руки и ухмыльнулся:
— Проверка? Отлично. Будет чем заняться. А то я уже неделю скучал без ваших косяков.
— Мы постараемся не подвести, — сказала Варя.
— Варя, милая, — вздохнул Быков. — Вы уже подвели. Просто фактом вашего существования.
Интерны опустили головы.
— Так, план такой, — продолжал Быков. — Сегодня вы ведёте себя как настоящие врачи. Не идиоты, не дети, а врачи. Запомнили?
— Запомнили, — хором пробубнили интерны.
— Ну вот и отлично. Лёва, ты идёшь к пациенту с гриппом. Только не забудь надеть маску, а то опять от него заразишься и неделю будешь сопли лить. Варя, ты к бабушке с гипертонией. Только без своих философских бесед, а то она снова жалобу напишет, что ты её довела до депрессии. Семён, ты... — Быков прищурился, — ты пойдёшь туда, где нужен мозг. То есть домой. Но так как у тебя нет дома, будешь здесь.
Семён обиженно надулся, но промолчал.
— А я? — важно спросил Романенко.
— А ты, красавчик, — усмехнулся Быков, — будешь улыбаться проверяющим. Может, они подумают, что у нас тут снимают сериал «Доктора мечты».
Интерны разбрелись по заданиям.
***
Через час ситуация уже выходила из-под контроля.
Левин перепутал маски и пошёл к пациенту без защиты, зато надел три пары перчаток. Пациент долго смеялся и спросил, хирург он или космонавт.
Варя случайно увлеклась и прочитала бабушке лекцию о вреде солёных огурцов в контексте философии Канта. Бабушка слушала, кивала, а потом попросила ещё и философию Шопенгауэра.
Семён пошёл «думать» в ординаторскую и заснул прямо на каталке. Когда пришёл санитар, подумал, что это новый пациент, и отвёз его в перевязочную.
А Романенко... Романенко решил, что проверка — это отличный шанс. Он притащил гитару и начал репетировать песню «для приветствия комиссии».
В этот момент в отделение зашли проверяющие: строгая дама в костюме и мужчина с папкой.
— Добрый день, — сказала дама. — Мы из министерства.
И тут Романенко начал играть и петь:
— «Уважаемая комиссия, у нас тут амбиции...»
— Это что такое? — сурово спросила дама.
— Это... арт-терапия! — выпалил он.
Быков, наблюдавший за всем из-за угла, чуть не упал со смеху.
— Ну что, коллеги, — дама строго оглядела всех, — давайте покажите, как у вас тут всё работает.
— Конечно, — вмешался Купитман, выходя вперёд. — Вот, например, у нас великолепное оборудование. Совсем новое!
Он похлопал по старому аппарату, который сразу же задымился.
— Это... дымовая завеса, — не моргнув глазом, пояснил Купитман. — Современные технологии!
Дама прищурилась, а мужчина что-то быстро записал в папке.
Варя в это время гордо привела бабушку, которая цитировала Канта. Левин показывал перчатки и уверял, что это новый метод защиты от вирусов. Семён так и спал на каталке, и его представили как «пациента, полностью довольного обслуживанием».
Романенко пытался уговорить даму спеть дуэтом.
И посреди всего этого хаоса вышел Быков.
— Уважаемая комиссия, — сказал он с самой невинной улыбкой, — добро пожаловать в наш райский уголок медицины. Вы только не смотрите, что здесь цирк. На самом деле это уникальный метод обучения. Мы называем его... естественный отбор.
Комиссия молчала. Дама посмотрела на интернов, потом на Быкова, потом снова на интернов.
— Знаете... — сказала она наконец, — я видела многое. Но такого — никогда.
Быков кивнул.
— Вот именно поэтому мы лучшие.
Интерны замерли, ожидая приговора.
И тут дама неожиданно улыбнулась.
— А знаете... мне нравится ваш подход. Пациенты довольны, персонал креативный, врачи... своеобразные. Но живые. Я думаю, мы закроем проверку положительно.
Интерны облегчённо выдохнули.
— Но, — добавила она, — только при одном условии.
Все насторожились.
— Вы обязаны уволить вот этого, — и дама ткнула пальцем в Семёна, который мирно похрапывал на каталке.
— С удовольствием, — хором сказали все, включая Быкова.
И проверяющие ушли.
— Ну что, — сказал Быков, — молодцы. Вы снова умудрились не провалиться. Хотя сделали всё, чтобы провалиться.
— Мы старались, — гордо ответил Романенко.
— Вот именно этого я и боюсь, — пробурчал Быков и ушёл.
Интерны переглянулись.
— Ну, — сказала Варя, — кажется, мы спасли отделение.
— Ага, — усмехнулся Левин. — И потеряли Семёна.
Все посмотрели на спящего «уволенного» интерна.
— Может, не будем его будить? — предложил Лобанов.
— Точно, — хором ответили остальные.
И они тихо вышли из ординаторской, оставив Семёна спать дальше.