Кровавая война.
Я отдала приказ без колебаний.
Пламя мести горело внутри меня слишком ярко, чтобы его остановить. Они насмехались. Они предали. Они смели отвергнуть меня, выбрав её — нежную, добрую, безвольную. Элизу. Изумрудную принцессу. Теперь пусть отвечают.
Я приказала сжечь Изумрудное королевство дотла.
Нападение было внезапным. Как буря среди ясного неба. Эверанские всадники ворвались на земли Фернании до рассвета, и первый огонь запылал в городе Излар. Фонтан, который когда-то украшали изумруды, теперь заливала кровь. И никто не пожалел об этом.
Феликс не появлялся три дня. Ни на утренних сборах, ни за ужином, ни в коридорах. Его отсутствие казалось тишиной, гулкой и звенящей, как после удара по стеклу. Я не спрашивала, где он. Знала, что вернётся, когда будет готов.
Он вернулся поздним вечером. Бледный, осунувшийся, с глазами, в которых стояла буря. На его пальцах были следы чернил, а под глазами — синева бессонных ночей. Он ничего не сказал, просто вошёл, подошёл к столу и с глухим звуком бросил на него свиток.
— Это доклад, — сказал он тихо. — С поля битвы.
Я молча развернула его. Сухие строки, печати, цифры, имена. Но среди них — фраза, будто кинжал под рёбра:
Сожжено здание, ранее служившее детской больницей. Потерь — 43.
— Они сожгли детскую больницу, — прошептал он. Его голос сорвался, как будто сам себе не верил. — Там были дети, Фелиция…
Я подняла взгляд. Он стоял, сжав кулаки, плечи дрожали. Но я уже не дрожала.
— Это была цель, — ответила я ровно. — Фернания должна пасть. Без жалости. Без исключений.
— Но ты… — он сглотнул, голос стал почти шепотом. — Ты не была такой.
Я встала. Медленно, спокойно. Подошла ближе, чтобы он видел: каждое слово, которое я скажу, я уже сказала себе сотни раз.
— А теперь я такая, — прошептала я. — Ты сам сказал: этот мир не прощает слабых. И я больше не слабая.
Между нами повисла тишина. Холодная, острая, как лезвие.
Он стоял, глядя на меня, будто видел впервые. А потом отвернулся. Шаг. Второй. И вышел, не обернувшись.
Я не позвала его обратно.
Потому что знала — он бы всё равно не вернулся.
Фернания не сдалась сразу. Войска Эльгарда бросались на защиту столицы, но Эверанская армия была готова к затяжной бойне. Мы шли через поля, через деревни, через города. Огонь шёл впереди нас, как вестник кары.
Я слышала, как мой народ шепчется за моей спиной. Некоторые боялись, некоторые преклонялись. Но ни один не осмелился перечить. Я добилась этого. Сила через страх. Как у Эдварда III.
Однажды я увидела в толпе пленников Элизу. Не плакала. Не дрожала. Только смотрела на меня из-под копоти и слёз.
— Зачем? — тихо.
Я подошла ближе. Подняла подбородок, глядя ей в глаза:
— Потому что ты должна была быть на моём месте.
Она не ответила. Только отвернулась. А я велела солдатам увести её. Её судьба меня больше не волновала.
В ту же ночь ко мне в покои пришёл Феликс.
— Это не месть, — сказал он. — Это безумие.
— Уйди.
— Я не узнаю тебя, Фелиция.
Я встала. Подошла к нему. И прошептала почти ласково:
— Потому что я больше не та. Я — Эверан.
Флаг Изумрудной столицы был сорван. Весь дворец сожжён. Народ бежал. А я стояла на руинах, глядя, как исчезает сияющее королевство, и чувствовала… пустоту.
Не радость. Не победу.
Пустоту.
Но назад пути уже не было.