Родословный

Отто Хайтауэр, всегда проницательный манипулятор придворной политики, беспокойно шагал по своим личным покоям. Его ум, такой же острый, как и клинок, которым он владел в тени, был занят недавними событиями, которые возбудили его любопытство. Огонь потрескивал в очаге, отбрасывая мерцающие тени, которые танцевали вдоль каменных стен, но его внимание было сосредоточено на Лире Валерис.

Присутствие Лиры в Блошином Конце было заметно с момента ее ареста, но ее действия с мальчиком - особенно ее визит в Драконье Логово - возбудили интерес Отто. Отто интриговала не только близость мальчика к Караксесу, но и тот факт, что только Таргариены или те, кто имел особую связь с драконами, традиционно получали такой доступ. Частые визиты мальчика и настойчивость Лиры в привлечении его на сторону дракона были нетрадиционными и, по мнению Отто, весьма подозрительными.

Сидя за столом, пальцы Отто ритмично барабанили по полированному дереву. Его мысли лихорадочно проносились через выводы. Он приказал своим шпионам собирать информацию скрытно, хотя конкретные доказательства оставались неуловимыми. Были шепотки и полуправды, но ничего, что могло бы окончательно связать мальчика с родословной Таргариенов - или Демонов, если уж на то пошло. И все же Отто чувствовал, что этот мальчик был значимым. В нем было что-то, что не поддавалось объяснению и намекало на скрытую истину.

«Почему такая секретность?» - пробормотал Отто себе под нос, прищурившись. «И что же знает Деймон, чего он еще не раскрыл?»

Подозрения Отто были не просто вопросом праздного любопытства; они были вплетены в более крупный гобелен политических маневров. Связь между Деймоном и Лирой могла иметь далеко идущие последствия, и Отто был полон решимости раскрыть каждую нить. Мальчик, если он связан с наследием Таргариенов, мог изменить баланс сил способами, которые Отто не мог позволить себе игнорировать.

Переключив свое внимание с тени на более явную сферу придворной политики, Отто знал, что укрепление его положения требует большего, чем просто сбор информации. Ему нужно было укрепить союзы и обеспечить, чтобы его влияние распространялось на каждый уголок Красного Замка. Алисента, его послушная дочь, была его инструментом в этом начинании.

В тихие часы вечера Отто позвал Алисенту в свой кабинет. Комната была тускло освещена, тяжелые шторы задернуты, чтобы скрыть внешний мир. Когда Алисента вошла, ее выражение было вежливым любопытством, в ее глазах отражалось напряжение придворной жизни. Она села, и Отто посмотрел на нее со смесью отеческой привязанности и расчетливого намерения.

«Алисент», начал Отто размеренным тоном, «У меня есть для тебя задание. Оно касается нашей дорогой принцессы Рейниры».

Брови Алисента слегка приподнялись. «Чего ты от меня требуешь, отец?»

Отто наклонился вперед, его взгляд был напряжен. «Мне нужно, чтобы ты снова наладил более тесные отношения с Рейнирой. При дворе ходят слухи о недовольстве и амбициях, а связь принцессы с Деймоном может открыть нам многое из того, чего мы пока не знаем. Если ты сможешь стать ее доверенным лицом, ты сможешь узнать информацию о ее планах или амбициях Деймона».

Выражение лица Алисент сменилось с любопытства на беспокойство. «Ты хочешь, чтобы я подружилась с Рейнирой? Она всегда была несколько отстраненной с тех пор, как я вышла замуж за Визериса».

«Именно эта дистанция делает ее уязвимой», - мягко ответил Отто. «Если вы проявите искренний интерес и предложите ей дружбу, она может ослабить бдительность. Информация течет более свободно через доверие, чем через один только шпионаж».

Алисента колебалась, ее преданность отцу боролась с ее личными сомнениями. «Я сделаю все возможное, отец. Но я не уверена, насколько восприимчива будет Рейнира к таким предложениям».

Лицо Отто смягчилось, хотя его глаза оставались стальными. «Я верю в тебя, Алисента. Твое обаяние и тонкость сильнее, чем ты осознаешь. Мы должны быть бдительны, поскольку ставки высоки. Любое понимание истинных намерений Рейниры или Деймона может иметь огромную ценность».

Когда Алисента вышла из кабинета отца, она почувствовала, как на нее давит тяжесть новой задачи. Коридоры Красного замка казались холоднее, более отталкивающими, когда она размышляла о сложностях своей роли. Ее мысли были запутаны в неопределенности, но она решила выполнить желания отца, даже если это означало проложить путь по предательским водам придворной политики.

Отто смотрел ей вслед с задумчивым выражением лица. Он знал, что успех или неудача Алисент в этом начинании сильно повлияют на его планы. Взаимодействие преданности, амбиций и обмана было игрой, в которую он играл умело, но она не была лишена риска. Когда он повернулся к своему столу, мерцающий свет камина поймал край его расчетливой улыбки.

«Посмотрим, к чему это приведет», - пробормотал Отто себе под нос. «Каждая распутанная нить приближает нас к истине».

В самом сердце Красного замка, пока интриги и амбиции плели свои сложные узоры, махинации Отто Хайтауэра продолжались, и каждый шаг становился шагом к укреплению его власти и раскрытию секретов, скрывавшихся в тенях двора

*********

Раннее утреннее солнце проникало сквозь полог леса Кингс-Вуда, отбрасывая на лесную почву пятнистые узоры света и тени. Воздух был свежим и наполненным землистым ароматом пропитанных росой листьев и цветущих полевых цветов. На уединенной поляне у края леса была установлена ​​безмятежная картина, Лира и Эйерис ждали момента, который ознаменует собой важную веху в их жизни.

Лира, ее руки были ловкими и опытными, стояла на коленях возле клумбы с дикими травами, показывая Эйрису, как их определять и использовать. Ее голос был мягким, наполненным той же заботой, которую она использовала в своем врачебном искусстве. «Это, Эйрис, называется лунная тень. Она хороша для смягчения ожогов. А это», она указала на другое растение с нежными желтыми цветами, «сердцелист. Оно может укрепить сердце, если заварить его в чай».

Эйрис внимательно слушал, его маленькие пальцы нежно касались растений, пока он впитывал наставления своей матери. «Мне когда-нибудь понадобится это использовать, мама?» - спросил он, переводя взгляд с растений на нее.

Лира тепло улыбнулась, в ее глазах отразились гордость и нотка грусти. «Никогда не знаешь. Но знания всегда полезны, любовь моя. Это часть того, кем мы являемся».

Тихий разговор Лиры и Эйриса внезапно прервал далекий, знакомый свист. Эйрис остановился на полуслове, его глаза сверкнули от узнавания. Звук стал громче, глубокий, звучный призыв, который, казалось, вибрировал в самом воздухе. Выражение его лица изменилось с любопытства на волнение, когда в небе появился безошибочный силуэт Караксеса, его чешуя сверкала на солнце.

«Это...?» - начал Эйерис, его голос был полон благоговения.

Лира улыбнулась, чувствуя его растущее предвкушение. "Да, Караксес. Он теперь полностью исцелился. Я сказала твоему отцу, что он снова может летать".

Эйрис поднял глаза, широко раскрыв глаза, когда огромный красный дракон спустился с грацией, его крылья били мощными ударами. Порыв ветра шевелил листья и шелестел травой, заставляя Эйриса сделать шаг назад, но он не мог оторвать глаз. Некогда раненый зверь теперь летал без усилий, его движения были такими же плавными и сильными, как и прежде.

Деймон сидел верхом на Караксе, его лицо выражало гордую ухмылку, когда дракон грациозно приземлился на поляне. Огромная чешуя зверя мерцала в утреннем свете, а глаза дракона, умные и любопытные, осматривали сцену со спокойствием, которое противоречило его устрашающему виду.

«Эйрис», - позвал Деймон, в его голосе слышалась нотка волнения. «Ты готов к своему первому полету?»

Лицо Эйриса озарилось безудержной радостью. «Правда? Могу ли я?»

Деймон спешился с Караксеса и приблизился к сыну. Он положил руку на плечо Эйриса, успокаивая его, и его взгляд смягчился, когда он посмотрел на него. «Да, сегодня тот самый день. Это момент для нас, для тебя, чтобы испытать, что значит быть Таргариеном. Парить с драконом, как я делал это в твоем возрасте с собственным отцом».

Лира, почувствовав глубокую значимость момента, понимающе посмотрела на Деймона. Она мягко кивнула, затем отступила на шаг, позволив отцу и сыну разделить этот опыт наедине. «Иди, Эйрис. Твой отец и Каракс ждут тебя».

Эйрис, со смесью волнения и легкой нервозности, приблизился к Караксесу. Дракон опустил свою массивную голову, его дыхание было теплым и успокаивающим на лице мальчика. Деймон помог Эйрису сесть на дракона, удобно закрепив его в седле.

Когда Эйерис устроился, Деймон забрался на спину Караксеса, расположившись позади сына. Он положил руку на талию Эйериса, чтобы поддержать его. «Держись крепче», - приказал Деймон тихим и успокаивающим голосом. «Знаешь ли ты команду летать?» - спросил Деймон.

«Sōve!» - с энтузиазмом восклицает Эйрис, широко улыбаясь. Деймон улыбнулся в ответ.

Крылья Каракса широко расправились, и мощным толчком он оторвался от земли. Ощущение было волнующим; земля отвалилась, когда они поднялись, и раздался смех Эйриса, чистый и радостный. Ветер ревел вокруг них, неся с собой свободу небес.

Деймон, чувствуя прилив гордости и связи, не спускал глаз с сына. Он видел лицо Эйриса, освещенное солнечным светом, его глаза, широко раскрытые от удивления, когда он смотрел вниз на лоскутное одеяло полей и лесов внизу. Дракон парил без усилий, и пейзаж расстилался бесконечным гобеленом зелени и золота.

Они летели, как показалось, часами, хотя, скорее всего, это было совсем недолго. Деймон вел Караксеса плавными, широкими дугами, позволяя Эйрису ощутить все волнение полета дракона. Связь между ними, выкованная в жаре их общего наследия и волнующем порыве полета, крепла с каждым мгновением.

Когда они вернулись на поляну, спуск Караксеса был мягким, и дракон приземлился с отработанной грацией. Лицо Эйриса раскраснелось от волнения и счастья, и он посмотрел на Деймона с выражением чистого восторга.

«Это было потрясающе!» - воскликнул Эйрис, едва сдерживая свой энтузиазм. «Я чувствовал, будто летаю среди облаков!»

Сердце Деймона наполнилось гордостью. «Ты молодец, Эйрис. Ты прирожденный. Это только начало твоего пути».

Когда Эйрис спешился, Лира шагнула вперед, ее глаза сияли одновременно гордостью и легким облегчением. Она обняла сына, прижимая его к себе. «Я вижу, что у тебя был первый полет. Как все прошло?»

«Это было невероятно, мама», - сказал Эйерис, его голос все еще гудел от волнения. «Город был таким маленьким, а Караксес летел так быстро...»

Лира улыбнулась, переведя взгляд на Деймона. «Ты подарила ему подарок, который останется с ним навсегда. Спасибо тебе за это».

Деймон кивнул, его улыбка отражала удовлетворение отца, который разделил глубокий и объединяющий опыт со своим сыном. «Это был момент, который я тоже буду лелеять. Эйрис - наше будущее, и сегодня он сделал свой первый шаг в него».

Семья, объединенная общим опытом и ревом дракона, стояла вместе на поляне. Связь между ними, укрепленная полетом, была свидетельством их наследия Таргариенов и любви, которая их связывала. Когда они возвращались в город, небо над ними, казалось, отражало обещание новых приключений и неизгладимый след их наследия.

*********

Затененные коридоры Красного замка гудели тихой, но интенсивной энергией. Отто Хайтауэр, вечный интриган и мастер интриг, беспокойно шагал по своим личным покоям. Его разум был водоворотом мыслей, движимых шепотом и слухами, которые доходили до него через его сеть шпионов. Отто всегда гордился своей способностью манипулировать нитями власти из теней, но загадка Лиры Валерис и ее сына пробудила в нем более глубокое, более тревожное любопытство.

Дверь в его покои скрипнула, и внутрь проскользнула закутанная фигура, лицо которой было скрыто капюшоном темного плаща. Отто поднял взгляд, на его лице отразилась смесь раздражения и предвкушения. Он жестом велел информатору продолжать.

«Говори», - приказал Отто холодным и резким голосом.

Информатор откинул капюшон, открыв обветренное лицо, отмеченное напряжением бесчисленных тайных операций. Он говорил тихим, настойчивым тоном. «Мой господин, мы собрали больше шепотов об этой Лире и ее сыне. Слухи предполагают, что связь мальчика с Караксесом - больше, чем просто совпадение».

Глаза Отто сузились, его любопытство возросло. «Продолжай».

Информатор продолжил: «Среди хранителей драконов ходят разговоры о том, что сын Лиры демонстрирует поведение и навыки, необычные для ребенка его предполагаемого статуса. Его видели разговаривающим на высоком валирийском с Караксесом, и необычайно послушное поведение Караксеса по отношению к нему не осталось незамеченным».

Губы Отто тронула легкая улыбка удовлетворения. «Высокий валирийский, говоришь? Это не тот язык, который легко выучить тем, кто не принадлежит к роду Таргариенов».

«Да, мой господин», - ответил информатор. «И ходят также слухи о растущей близости Деймона с мальчиком. Некоторые говорят, что Деймон относится к нему так, будто он его собственная плоть и кровь».

Пальцы Отто барабанили по краю стола, а его мысли лихорадочно перебирали возможные последствия. «Похоже, наши подозрения не беспочвенны. Если мальчик действительно был Таргариеном...»

Информатор прервал: «Это еще не все, мой господин. Похоже, прошлое Лиры окутано тайной. Мало кто помнит подробности ее жизни до того, как она приехала в Королевскую Гавань, и ходят слухи о ее познаниях в лекарственных травах и о том, как она лечит раны Караксеса...»

Выражение лица Отто стало жестче. «Это может быть больше, чем просто вопрос семейной верности. Если мальчик действительно имеет кровь Таргариенов, он может стать важной частью долгосрочных планов Деймона. Такое открытие может иметь значительные последствия для престолонаследия и для нашего влияния при дворе».

Информатор кивнул, понимая всю серьезность ситуации. «Что вы хотите, чтобы мы сделали дальше?»

Глаза Отто сверкали смесью амбиций и расчета. «Продолжай собирать информацию, но действуй осторожно. Нам нужны конкретные доказательства, прежде чем мы предпримем какие-либо открытые шаги. Если мальчик действительно несет кровь Таргариенов, было бы полезно узнать, как Деймон планирует его использовать. Кроме того, узнай больше о прошлом Лиры и любых возможных связях, которые она может иметь с сторонниками Таргариенов».

Он сделал паузу, его взгляд стал стальным. «И следите за любыми событиями между Деймоном и короной. Если этот мальчик - пешка в игре Деймона, мы должны гарантировать, что влияние Хайтауэра останется непререкаемым».

Информатор еще раз кивнул и хотел уйти, но голос Отто остановил его.

«Помните», сказал Отто, «ключ к власти заключается в знании истины и использовании ее в своих интересах. Пусть ни одна деталь не ускользнет от нашего внимания».

Когда информатор вышел из комнаты, взгляд Отто задержался на тенях, отбрасываемых мерцающим светом свечи. Кусочки головоломки медленно вставали на место, каждое откровение добавляло еще один слой в сложную паутину политики и власти. Амбиции Отто горели ярче, чем когда-либо, движимые возможностью того, что таинственный мальчик действительно может быть ключом к изменению баланса сил в королевстве.

********

Пламя в очаге тихо потрескивало, отбрасывая мерцающие тени на каменные стены покоев Визериса. Король сидел в своем кресле, рядом с ним стоял нетронутый кубок вина, его лицо было покрыто морщинами от тяжести его мыслей. Напротив него Рейнира молча смотрела на своего отца, ожидая. Она знала, что этот момент наступает; Визерис пребывал в задумчивости с тех пор, как арестовали Лиру и узнали, что у Деймона есть сын. Его отношения с братом никогда не были столь напряженными, и это сказывалось на нем.

Визерис вздохнул, звук был тяжелым и усталым, как будто тяжесть короны наконец-то просочилась в его кости. «Я думал о Деймоне», - тихо сказал он, его взгляд был сосредоточен на танцующем пламени. «С тех пор, как Эйерис был раскрыт как его сын... Я понял, как далеко мы отдалились друг от друга. Он больше не доверяет мне, Рейнира. Ни своему сыну, ни чему-либо еще. И это моя вина».

Рейнира, ее глаза были мягкими от понимания, слегка наклонилась вперед. «Деймона всегда было трудно читать, отец. Он держит свои чувства близко, но... он никогда по-настоящему не переставал заботиться. Ты это знаешь».

Выражение лица Визериса потемнело от сожаления. «Нет, я больше этого не знаю. Я изгонял его больше раз, чем могу сосчитать, наказывал его, отправлял его прочь. Все ради королевства, ради мира короны. Но делая это, я пренебрегал им. И теперь... теперь он видит во мне не более чем еще одного врага. Как я могу восстановить то, что сломано между нами?»

Взгляд Рейниры оставался твердым. «В течение многих лет ты быстро изгонял его, отец. Его отправляли в Ступени, ссылали в Эссос, изгоняли из двора - все по настоянию совета, Отто. Каждый раз, когда ты его изгоняла, ты выбирала королевство вместо него. Деймон может этого и не показывать, но это ранило его. Это заставило его усомниться в том, что ты вообще заботишься о нем».

Визерис поморщился, правда ее слов ранила его глубоко. «Я не хотел. Я думал, что делаю то, что лучше всего... для всех. Корона тяжела, Рейнира. Она требует так много. Но делая то, что лучше всего для королевства, я разрушил доверие своего брата».

«Ты изгоняла его так много раз, но он всегда возвращается», - тихо сказала Рейнира, ее голос был полон мудрости человека, который понимал Деймона лучше, чем кто-либо другой. «У него было полное право уйти, начать новую жизнь вдали отсюда и никогда не возвращаться. Но он этого не сделал. Он продолжает возвращаться, к тебе, к своей семье. Это о чем-то говорит, не так ли?»

Взгляд Визериса наконец оторвался от огня и встретился со взглядом Рейниры. «Он делает это, не так ли?»

«Он делает это», - подтвердила Рейнира, ее тон был мягким, но твердым. «Он зол, и это правильно. Но этот гнев рождается из разочарования, из чувства отверженности. Тебе нужно напомнить ему, что ты все еще заботишься о нем, что ты любишь его, как и в детстве».

Визерис откинулся на спинку стула, его лицо было маской печали и раздумий. «Когда мы были мальчишками», пробормотал он, его голос был хриплым от ностальгии, «Деймон и я были неразлучны. Мы всегда были вместе. Будь то пробирались ли мы на кухню в полночь или мчались через Драконье Логово, чтобы увидеть, кто первым доберется до вершины... Он был моим братом, и мы были командой. Мы смеялись... боги, как много мы смеялись».

Рейнира слабо улыбнулась. «Тогда покажи ему это, отец. Напомни ему о тех днях. Делайте все вместе, как раньше. Он должен знать, что твоя любовь к нему не изменилась, несмотря ни на что».

Визерис посмотрел на дочь, и в его усталых глазах мелькнула надежда. «Как ты думаешь, это возможно? Что я смогу починить то, что сломал?»

Рейнира кивнула, ее голос был решительным. «Да. Но ты должна показать ему это, а не просто сказать. Действия теперь будут значить больше, чем слова. Деймон должен увидеть, что он все еще важен для тебя, что ты не забыла, кто он за пределами короны и совета».

Визерис сидел молча, слова Рейниры проникали в него, как семена в плодородную почву. Долгое время он просто смотрел на пламя, думая о мальчике, которым был Деймон, о брате, которого он когда-то обожал. Медленно начала формироваться идея, слабая улыбка тронула уголок его губ.

«Ты права», - тихо сказал он, его глаза заблестели новой решимостью. «Мне нужно показать ему». Он внезапно встал, и стул откинулся назад по полу. «Мне нужно кое-что из хранилища».

Рейнира моргнула, удивленная внезапной переменой в поведении отца. «Что это?»

Визерис улыбнулся, в его глазах мелькнуло далекое воспоминание. «Что-то, что принадлежало нашей матери. Что-то, что Дэймон запомнит. Мне это понадобится, когда я увижу его в следующий раз».

Он повернулся к своему камердинеру, стоявшему у двери. «Принеси мне ключ от хранилища», - приказал Визерис. Слуга поспешил прочь, оставив короля и его дочь в сиянии костра.

Пока Рейнира смотрела на своего отца, в ее груди расцветало чувство надежды. Может быть, просто может быть, этот маленький жест может стать началом исцеления разлома, который рос между Визерисом и Деймоном на протяжении многих лет. Шанс для братьев найти путь к восстановлению связи, которую они когда-то разделяли.