Родословный

Тяжелая дверь в личные покои Деймона скрипнула, открывая Лиру, измученную и бледную, когда она вошла в комнату. Эйрис, который с нетерпением ждал вместе с Рейнирой, вскочил со своего места, как только увидел ее.

«Муна!» - закричал Эйерис, бросившись через комнату. Его маленькое тело столкнулось с ее телом, и он зарылся лицом в ее мантию, неудержимо рыдая.

Лира упала на колени, крепко обхватив его руками. «Тсс, мой милый мальчик. Я здесь. Я в безопасности», - прошептала она, ее голос дрожал, когда она гладила его по волосам. «Все в порядке, Эйерис. Теперь никто не причинит нам вреда».

Деймон стоял у двери, выражение его лица было непроницаемым, пока он наблюдал за воссоединением. Вид страха сына и нежности Лиры смягчили жесткость в его взгляде. Он подошел к ним и нежно положил руку на плечо Эйриса.

«Слушай свою мать, Эйрис», - сказал Деймон необычайно мягким голосом. «Никто не причинит вреда ни одному из вас. Здесь, со мной, ты в безопасности».

Эйрис поднял глаза на отца, его заплаканное лицо выражало смесь облегчения и затянувшегося страха. «Я был так напуган, отец. Плохие люди - они забрали маму, и я думал... я думал...»

«Я знаю», - прервал его Дэймон, крепко обнимая их обоих. «Но они не победили. Теперь мы вместе, и никто не разлучит нашу семью».

Лира посмотрела на Деймона, ее глаза были полны благодарности и усталости. «Спасибо», - прошептала она, ее голос был едва слышен. «Спасибо, что вернул меня к нему».

Взгляд Деймона смягчился еще больше, и он кивнул. «Ты моя семья. Я всегда буду защищать тебя».

Через мгновение Дэймон отступил назад, оставив мать и сына воссоединившимися.

Воздух был густым от напряжения, когда Рейнира приблизилась к Деймону, мерцающий свет факела отбрасывал длинные тени по всей комнате. Лира сидела рядом с Эйрисом, оба измученные событиями дня. Лицо Рейниры, хотя и спокойное, содержало намек на беспокойство.

«Все улажено?» - спросила она тихим, но ровным голосом.

«Пока», - ответил Деймон, его тон был пронизан горечью. «Но как всегда, мой дорогой брат ничего не сделал со своей драгоценной Рукой. Этот гад Отто Хайтауэр отделался лишь легким испугом».

Рейнира подняла бровь, ее губы сжались в тонкую линию. «Мой отец никогда не славился своими суровыми наказаниями».

Демон усмехнулся, резкий звук заполнил комнату. «Ты забыла всех моих изгнанников, племянница?» - спросил он, сузив глаза в притворном вызове.

Рейнира заколебалась, на мгновение потеряв дар речи. Это было правдой - редкие моменты суровости Визериса, казалось, предназначались только для Деймона. Возможно, в глубине души это было потому, что ее отец знал, что Деймон, несмотря на свои многочисленные обиды, всегда найдет способ простить его. В конце концов, связь, выкованную кровью и огнем, было нелегко разорвать.

«Как Лира?» - спросила она, меняя тему разговора, и ее взгляд смягчился, когда она посмотрела на женщину, которая так много вынесла.

«Хорошо», - сказал Деймон, его голос затих. «К счастью, Эйерис предупредил нас вовремя. У Отто не было возможности увидеть ее, не говоря уже о том, чтобы допросить ее». Его взгляд метнулся к Лире и Эйерису, все еще цеплявшимся друг за друга, как будто внешний мир не мог их коснуться. «Визерис знает ее. Я не хочу думать, что могло бы случиться, если бы она была для него незнакомкой. Он бы поверил Отто, как он всегда и делает».

Рейнира кивнула, на ее губах играла слабая улыбка. «По крайней мере, он признает, что она невиновна и не желает нам зла».

«Да», - согласился Деймон, хотя в его тоне звучала тяжесть тысячи невысказанных разочарований. «На данный момент достаточно».

Рейнира глубоко вздохнула, ее взгляд задержался на Лире и мальчике в ее объятиях. «Спасибо, что привела Эйриса в мою комнату», - сказал Деймон, удивив ее кратким мгновением благодарности.

Рейнира улыбнулась, и между ними пронеслось редкое тепло. «Я думала, ему здесь будет комфортнее, чем в какой-нибудь отдаленной холодной комнате. И, кроме того, все слуги боятся тебя», - добавила она с насмешливым блеском в глазах. «Никто не посмеет войти в твою комнату без разрешения».

Губы Деймона дернулись в подобии улыбки, но она быстро исчезла, когда его внимание вернулось к Лире. Рейнира, почувствовав хрупкость момента, приблизилась к Лире и опустилась на колени рядом с ней, нежно обнимая ее.

«Я рада, что ты не пострадал», - прошептала она, ее облегчение было ощутимо. Лира слабо кивнула, ее истощение было слишком сильным, чтобы выразить словами.

Бросив последний взгляд на Деймона, Рейнира поднялась и направилась ко входу в крепость Мейегора, тайные проходы Красного замка шептали свои холодные секреты, когда она исчезла в тенях. Деймон смотрел ей вслед, его разум уже строил планы, уже обращался к неизбежной расплате с Отто Хайтауэром - расплате, которая, так или иначе, придет.

После ухода Рейниры Деймон открыл дверь и подал знак слугам снаружи. «Приготовьте мне еду», - приказал он, его тон не терпел промедления. «Много еды. И побыстрее».

Когда слуги вошли, чтобы накрыть небольшой стол, Лира и Эйрис спрятались в его спальне, чтобы сохранить свою тайну. Деймон наблюдал за ними, скрестив руки, следя за тем, чтобы ничего не выглядело неуместным. Как только еда была разложена, а слуги ушли, Деймон закрыл дверь, заперев ее за ними.

Лира вышла из спальни, ее взгляд задержался на столе. «Пойдем, Эйрис», - тихо сказала она, взяв его за руку. «Давай что-нибудь съедим».

Эйрис колебался, глядя на мать широко раскрытыми глазами. «Теперь мы в безопасности?»

«Да, любовь моя», - успокоила его Лира, сжимая его руку. «Мы в безопасности».

Демон провел их к столу, где ждало множество блюд. «Вам нужно поесть», - сказал он, отодвигая стул для Лиры. «Вы обе».

Еда была простой, но питательной - теплый хлеб, жареное мясо и свежие фрукты. Эйрис, все еще потрясенный, сначала ковырялся в еде, но с некоторыми мягкими уговорами Лиры и Деймона он начал есть больше.

Лира откусила кусок хлеба, ее руки все еще слегка дрожали от пережитого испытания. «Спасибо, Демон», - тихо сказала она, ее голос был полон искренней благодарности. «За все».

Деймон кивнул, не отрывая от нее глаз. «Ты уже достаточно натерпелась», - ответил он, его тон был мягче обычного. «Пора сосредоточиться на исцелении».

Эйрис поднял глаза от тарелки, крошки прилипли к его губам. «Отец, ты останешься с нами сегодня вечером?»

Деймон улыбнулся невинной просьбе сына. «Конечно, Эйерис. Мы все останемся вместе, здесь».

Пока они продолжали есть, напряжение в комнате начало спадать. Эйрис даже сумел тихонько рассмеяться, когда Деймон игриво стащил кусочек фрукта с его тарелки. Этот звук был желанным облегчением, знаком того, что страх медленно начинает угасать.

После еды Деймон приказал наполнить ванну для Лиры и Эйриса. Чтобы сохранить их тайну, он спрятал их обоих в комнате, когда вошли слуги. Как только ванна была приготовлена ​​и слуги ушли, Лира и Эйрис вышли, снова чувствуя себя в безопасности. Лира, все еще приходящая в себя после своего пребывания в Черных Камерах, решила принять успокаивающую ванну и пригласила Эйриса присоединиться к ней. Одетые только в нижнее белье, мать и сын наслаждаются вновь обретенным покоем. Тепло и покой воды помогли смыть их страх и усталость.

Когда вода лизала его кожу, краска для волос Эйриса начала выцветать, обнажая естественный серебристо-белый цвет. Лира улыбнулась, увидев это, но первым заговорил Деймон.

«Посмотри на себя, Эйрис», - сказал Деймон, и на его губах заиграла редкая улыбка, когда он опустился на колени у ванны. «Теперь ты выглядишь точь-в-точь как твой отец».

Эйерис посмотрел на свое отражение в воде, широко раскрыв глаза от удивления. «Мои волосы! Они как твои, отец!»

Демон усмехнулся, протягивая руку, чтобы взъерошить мокрые волосы сына. «Так было всегда, мальчик. Мы просто скрывали это».

Эйрис хихикнул, звук был легким и невинным, приятным контрастом с темнотой дня. «Могу ли я оставить все как есть, отец?»

«Конечно, ты можешь оставить их так, пока не вернешься домой», - ответил Деймон, его голос был полон тепла. «Ты Таргариен, как и я».

Лира наблюдала за ними с нежной улыбкой, испытывая глубокое чувство удовлетворения. «Вы двое похожи больше, чем вы думаете», - тихо сказала она.

Дэймон встретил ее взгляд, выражение его лица смягчилось еще больше. «Возможно, так оно и есть», - пробормотал он, задержавшись взглядом на лице Лиры. «Но ты, Лира, ты - сердце этой семьи».

Лира почувствовала тепло в груди от его слов, но просто кивнула, слишком уставшая, чтобы найти правильный ответ. Вместо этого она сосредоточилась на завершении ванны, позволяя воде смыть остатки страха и боли, которые они пережили.

Как только они были чистыми и одетыми в свежую одежду, взятую у Дэмеона, принц повел их к кровати. Он откинул покрывало, и они все вместе забрались в нее - Эйерис устроился между родителями. Лира обняла сына, а Дэймон защитно обнял их обоих.

«Спи сейчас», - прошептал Деймон, целуя лоб Лиры, а затем Эйриса. «Здесь мы в безопасности, все мы».

Все трое лежали рядом, тепло их тел и безопасность объятий убаюкивали их, погружая в глубокий и мирный сон. Впервые за то, что казалось вечностью, они нашли момент спокойствия, маленькое убежище посреди хаоса.

И пока Деймон держал свою семью близко, он понял, как много они значат для него - больше, чем корона, больше, чем трон. Они были его миром, и он сделает все, чтобы защитить их.

********

Малый зал Совета наполнился тихим гулом разговоров, когда лорды собрались вокруг большого стола. Король Визерис сидел во главе, его взгляд скользил по знакомым лицам. Слева от него королева Алисента Хайтауэр держалась со спокойным достоинством, готовая представить свое последнее предложение. Отто Хайтауэр, ее отец и Десница короля, сидел рядом с ней, его глаза были острыми от предвкушения.

Когда в комнате стало тихо, Алисента перевела дух и начала размеренным и спокойным голосом. «Мои лорды, я представляю вам вопрос огромной важности для Веры Семерых и людей Королевской Гавани. Верующих стало больше, и Септа в нашем городе, хотя и священная и величественная, больше не может вместить толпы, ищущие благословения Семерых».

Она сделала паузу, давая своим словам впитаться, прежде чем продолжить: «Я предлагаю построить новую септу, которая будет отражать преданность людей и благодать богов. Она не только послужит духовным нуждам города, но и станет символом приверженности короны Вере».

Отто одобрительно кивнул, придав вес ее словам. Его взгляд скользнул по членам совета, призывая их выступить против предложения королевы. «Такой проект вдохновил бы людей», - сказал Отто, его голос был властным. «Это укрепило бы связь между короной и Верой, связь, которая удерживала наше королевство вместе на протяжении столетий».

Пока Алисента и Отто говорили, Деймон Таргариен откинулся на спинку стула, его губы изогнулись в ухмылке. Он обменялся взглядом с Рейнирой, которая сидела рядом с ним, ее выражение лица было непроницаемым, но глаза светились чем-то близким к веселью.

Когда Алисент закончил, наступило короткое молчание, прежде чем лорд Лайман Бисбери, пожилой мастер над монетой, заговорил, его тон был осторожным. «Ваша светлость», начал он, «хотя идея нового Септа действительно благородна, мы должны учесть расходы. Такое начинание потребует значительных средств из казны короны. С текущими расходами на суд и другие неотложные дела мы должны быть благоразумны».

Выражение лица Алисент оставалось безмятежным, но прежде чем она успела ответить, Рейнира наклонилась вперед, в ее голосе послышалась нотка глубокой озабоченности. «Мой лорд Бисбери поднимает обоснованный вопрос», - сказала она, устремив взгляд на своего отца, короля Визериса. «Но я бы также усомнилась в необходимости строительства еще одной септы, когда в городе уже есть одна, которая служит Вере Семерых».

Глаза Деймона загорелись интересом, когда он наблюдал за своей племянницей. Рейнира продолжила: «Мы должны помнить, что Королевская Гавань - город многих вер, а не только Веры Семи. Древние Боги по-прежнему почитаются на Севере, а Вера Четырнадцати Пламен практикуется валирийцами - как и королевская семья, на самом деле».

Самообладание Алисент слегка дрогнуло, когда Рейнира тонко напомнила совету о наследии Таргариенов. Рейнира продолжала, ее голос был спокойным, но резким. «Было бы упущением с нашей стороны игнорировать тот факт, что даже дети королевы, будучи по крови Таргариенов, связаны со старой валирийской верой. Вера Семерых важна, да, но разве мы не должны также учитывать традиции и верования нашей собственной семьи?»

Алисента напряглась от этого намека, ее зеленые глаза слегка сузились, когда она посмотрела на Рейниру. Выражение лица Отто потемнело, но прежде чем он успел заговорить, Рейнира добавила: «Если мы собираемся вкладывать средства в строительство нового места поклонения, разве мы не должны также рассмотреть другие религии, исповедуемые в городе? Северяне, которые все еще следуют Древним Богам, могут почувствовать отчуждение от такого проявления фаворитизма по отношению к Вере Семи. А как насчет нашего собственного наследия? Будет ли Вера Четырнадцати Пламеней почитаться таким же образом?»

Губы Алисент сжались в тонкую линию, пока она боролась за самообладание. «Вера Семерых», - начала она, ее голос был ровным, но напряженным, - «является доминирующей религией в Вестеросе. Наш долг - поддерживать учение Семерых и гарантировать, что у людей будет место для поклонения, особенно в столице».

«Доминирующая, да», - согласилась Рейнира, ее тон был ровным. «Но мы не должны забывать, что корона служит всем людям королевства, а не только тем, кто следует Семи. Предпочтение одной вере над другими может рассматриваться как исключение, возможно, даже разделение».

Визерис, который внимательно слушал, поднял руку, чтобы предотвратить дальнейшие дебаты. «Рейнира приводит убедительный довод», - сказал он, и в его голосе звучала тяжесть решения короля. «Вестерос - земля многих вер, и хотя Вера Семи действительно наиболее распространена, мы должны быть осторожны, чтобы не оттолкнуть тех, кто не разделяет ее учения».

Отто наклонился вперед, его голос был твердым, когда он пытался вернуть себе контроль над повествованием. «Ваша светлость, Вера Семи долгое время была моральной основой нашего общества. Корона обязана поддерживать и защищать ее. Это предложение не об исключении, а об укреплении связей между короной и народом».

Визерис слегка покачал головой. «И все же, отдавая приоритет одной вере, мы рискуем создать разделения там, где в них нет необходимости. Корона должна рассматриваться как беспристрастная в вопросах веры, чтобы мы не отталкивали тех, кто следует иным путям».

Руки Алисент сжали подлокотники кресла, ее разочарование едва скрывалось. Отто тоже выглядел недовольным, но знал, что лучше не оспаривать решение короля напрямую. «Как пожелаете, ваша светлость», - сказал он, его голос был напряжен от разочарования.

Напряжение в комнате было ощутимым, когда члены совета обменялись беспокойными взглядами. Рейнира откинулась назад, выражение ее лица было безмятежным, хотя на ее чертах промелькнула тень удовлетворения. Она успешно расстроила предложение Алисент, по крайней мере на данный момент.

Когда заседание было закрыто, члены совета поднялись, чтобы уйти. Когда они вышли из зала, Деймон задержался, поймав взгляд Рейниры. Он слегка одобрительно кивнул ей, прежде чем повернуться и последовать за остальными, на его губах играла слабая улыбка.

Алисента, чьи планы на мгновение сорвались, обменялась напряженным взглядом с отцом. Глаза Отто сузились, когда он наблюдал, как Рейнира покидает комнату, его разум уже планировал следующий ход. Игра за власть была далека от завершения, и напряжение между двумя фракциями семьи Таргариенов только начало нарастать.

Тяжелые двери Малого зала Совета закрылись за ними с гулким стуком, и спокойный фасад Алисент Хайтауэр начал трескаться. Когда она и ее отец Отто шли по затененным коридорам Красного замка, ее разочарование выплеснулось на поверхность.

«Я думала, совет увидит мудрость в моем предложении», - сказала Алисента, ее голос был напряженным, едва сдерживаемым. «Но Рейнира...» Она оборвала себя, проглотив раздражение, ее руки сжались в кулаки по бокам. «Она все это обратила против меня, сделала так, будто я пытаюсь разделить королевство, играть в фаворитов с Верой».

Отто взглянул на дочь, его лицо было суровым, но задумчивым. «Рейнира хорошо сыграла», - признал он, хотя в его тоне была напряженность, выдававшая его собственное недовольство. «Она обратила аргумент в свою пользу, представив твое предложение как исключающее. Это было умно, я отдаю ей должное».

Алисента нахмурилась, размышляя о встрече, и ее мысли лихорадочно метались. «Она сказала это так, будто я оттолкну Север и ее родню Таргариенов. Но я лишь хотела сделать что-то, что укрепит наше положение...»

Отто остановился, положив руку на плечо Алисент, заставив ее встретиться с ним взглядом. "Ты не должна позволить этой неудаче поколебать тебя. Рейнира действительно более грозна, чем мы ожидали, но мы не должны показывать слабость. Принцесса видит в тебе угрозу, и именно поэтому она вмешалась. Она боится той силы, которой ты можешь обладать, если укрепишь свое положение духовного лидера в королевстве".

Алисента медленно выдохнула, ее разочарование на мгновение уступило место чувству ясности. «Она знает, что я могу сплотить Верующих», - сказала она, ее голос стал тверже. «Но она также показала свою руку. Она боится, что я могу затмить ее, что я могу стать более любимой людьми».

Отто кивнул, его выражение лица было расчетливым. "И это уязвимость, которую мы можем использовать. Рейнира, возможно, выиграла этот раунд, но она показала свою собственную неуверенность, сделав это. Мы должны быть более стратегическими, Алисент. Септ был бы мощным символом, да, но есть и другие способы укрепить ваше влияние".

Взгляд Алисента стал острым, понимая подтекст. «То есть ты имеешь в виду укрепление связей с Верой другими способами? Возможно, через более прямое взаимодействие с Верховным Септоном или организацию благотворительных работ под моим именем?»

Глаза Отто засияли одобрением. "Именно так. Верные - ваши главные союзники, но нам нужно быть терпеливыми. Рейнира показала себя хитрым противником, но даже самого хитрого можно перехитрить, тщательно спланировав все действия. Мы воспользуемся этой неудачей и превратим ее в возможность".

Разочарование Элисент сменилось холодной решимостью. «Я не позволю ей снова подорвать меня. Я недооценила ее один раз, но я не совершу эту ошибку дважды».

Отто улыбнулся, редкое проявление одобрения. "Хорошо. Помни, Алисента, это игра терпения. Рейнира не непобедима. Ее можно переиграть, и когда придет время, мы обеспечим тебе победу".

Когда они продолжили свой путь, Алисента обрела новую решимость. Теперь она видела, что Рейнира была не просто избалованной принцессой; она была настоящей соперницей. Но у Алисент было то, чего не хватало Рейнире: поддержка Веры и стратегический ум, отточенный учениями Отто. Она выжидала, собирала силы и, когда наступал подходящий момент, делала свой ход.

Отто, тем временем, уже просчитывал свои следующие шаги. Вмешательство Рейниры было неудачей, но оно также дало ему ценное понимание ее тактики. Она показала свои карты, и теперь он будет адаптировать свою стратегию соответствующим образом. Игра была далека от завершения, и Отто Хайтауэр был не из тех, кого можно легко победить.

Когда они достигли покоев Алисент, Отто остановился, прежде чем покинуть ее. «Помни, Алисент, в игре престолов самый опасный игрок - тот, кто знает, как превратить каждое поражение в возможную победу».

Алисента кивнула, ее разочарование трансформировалось в стальную решимость. «Я не подведу, отец. Я буду готова».

Отто бросил на нее последний одобрительный взгляд, прежде чем повернуться и уйти, оставив Алисенту одну в тускло освещенном коридоре, в голове которой уже вертелись новые планы. Битва между ней и Рейнирой только началась, и она намеревалась выиграть ее.