Глава 17: Миссия на выживание.
"Командная работа — это способность работать вместе во имя общего видения, направлять индивидуальные достижения на цели организации. Это топливо, которое позволяет обычным людям достигать необычных результатов", — Эндрю Карнеги.
Время, словно затаившийся в тени хищник, терпеливо выжидало подходящий момент, прежде чем обрушиться на меня всей своей неумолимой мощью. Миг столкновения надвигался с устрашающей, почти нереальной скоростью. Я, подобно загнанному в угол кролику, отчаянно пыталась обуздать стремительный бег, но тщетно. Импульсивное решение проверить возможности техники Телесного Мерцания на практике обернулось катастрофой, ведь скорость, которую я набрала в порыве энтузиазма, оказалась совершенно неподвластна моей воле. «Нет! Только не сейчас! Не так!», — отчаянный вопль, рожденный ужасом осознания, пронзил мой разум, когда стало ясно, что столкновение неизбежно, а маневры уклонения — всего лишь иллюзия контроля.
*Ба-бах!*, — глухой звук удара, подобный раскату далекого грома, эхом разнесся по лесной чаще, нарушая ее умиротворяющую тишину. Всем своим существом я ощутила, как моя бренная плоть с силой врезается в грубую, изъеденную временем кору древнего дерева, чьи могучие корни, казалось, уходят в самое сердце земли, надежно удерживая его в этом мире. Дрожь, словно разряд молнии, пронзила каждую клетку моего тела, от макушки до кончиков пальцев, на миг лишив меня способности двигаться и мыслить. Меня отбросило назад, словно брошенную тряпичную куклу, с которой наигрались и больше не нуждаются. Болезненный крик, вырвавшийся из самой глубины души, разорвал тишину, и мир вокруг меня поплыл, словно картина, написанная акварелью, которую небрежно размыли водой, лишив ее четкости и яркости красок.
— Ай-я-а… — прошипела я сквозь плотно стиснутые зубы, отчаянно пытаясь вернуть себе контроль над непослушным телом, словно марионетка, у которой оборвались нити. Боль, острая и пульсирующая, словно безжалостный молот кузнеца, методично била в виски, отдаваясь тупой, ноющей болью в ушибленной ноге, напоминая о цене, которую пришлось заплатить за собственную безрассудность и импульсивность. — Похоже, мне еще учиться и учиться вовремя останавливаться, — пробормотала я, осторожно массируя ноющее место, пытаясь разогнать застоявшуюся кровь и вернуть конечности хоть какую-то подвижность. Этот урок, выбитый на моей шкуре, я запомню надолго, как напоминание о том, что даже самые могущественные техники не спасут от последствий глупости и самонадеянности. Заброшенный полигон, до этого казавшийся мне тихим и гостеприимным убежищем, теперь предстал в образе сурового учителя, преподавшего болезненный, но необходимый урок о пределах моих возможностей и цене, которую приходится платить за необдуманные поступки.
Превозмогая ноющую боль, сковывающую каждое движение, и подступающую тошноту, словно горький комок, застрявший в горле, я с огромным трудом поднялась на ноги, опираясь на ствол дерева, словно на костыль. В голове, словно в растревоженном улье, кружились обрывки мыслей. Но главная цель, словно яркий луч света, пробивающийся сквозь густую тьму, продолжала гореть в моем сознании, не позволяя окончательно сдаться и погрузиться в пучину отчаяния: узнать, какие стихии мне подвластны, и научиться управлять магией. Этот внутренний порыв, это неутолимое стремление к неизведанному, гнало меня вперед, не позволяя сломаться под гнетом боли и разочарования, словно маяк, указывающий путь кораблю, затерянному в бушующем море.
По пути к ближайшему поселению, видневшемуся сквозь редкие просветы между деревьями, словно манящее обещание надежды и спасения, я заскочила в небольшую лавку, где торговали всякой всячиной — от дешевых амулетов, якобы приносящих удачу, до старых, повидавших виды мечей, хранящих в себе отголоски былых сражений и подвигов. Мой взгляд, словно ведомый невидимой силой, притянуло к прилавку с чакропроводящими листками. Недолго раздумывая, я приобрела пять штук, расплатившись за них звонкими мелкими монетами, ощущая, как предвкушение момента истины щекочет нервы, словно легкое прикосновение крыла бабочки.
«Теперь мне предстоит выяснить, какие стихии мне подвластны», — подумала я, закусив губу и стараясь подавить дрожь, предательски пробежавшую по рукам. Момент истины неумолимо приближался, и я не могла сдержать бурю противоречивых эмоций, бушующих внутри меня, словно разбушевавшаяся стихия: волнение, смешанное с надеждой на великие открытия, страх перед возможным разочарованием и предчувствие грядущих перемен, которые неизбежно последуют за этим открытием.
Оглядевшись по сторонам, убедившись, что никто не наблюдает за моими действиями, я стряхнула пыль с походной одежды и достала один листок из кармана. Бумага оказалась удивительно тонкой и шершавой на ощупь, словно крыло хрупкой бабочки, случайно пойманной в ладонь. Она казалась такой нежной и беззащитной, словно созданной для того, чтобы ее берегли и защищали, но в то же время таила в себе огромный потенциал для удивительных открытий, способных в корне изменить мою жизнь и определить дальнейший путь.
Затаив дыхание, я сосредоточилась, отгоняя назойливые посторонние мысли и пытаясь направить поток чакры в листок, словно опытный лучник, готовящийся выпустить стрелу в цель. Поначалу ничего не происходило. Я закрыла глаза, визуализируя энергию, бурлящую внутри меня, представляя, как она, словно полноводная река, перетекает в этот маленький кусочек бумаги, наполняя его своей силой и пробуждая скрытые возможности. Затем я почувствовала легкое покалывание в кончиках пальцев, словно сотни крошечных иголок одновременно пронзали кожу, пробуждая чувства и настраивая на предстоящее открытие. Листок начал слабо вибрировать, словно живое существо, чувствующее прикосновение и реагирующее на изливаемую энергию. Я усилила концентрацию, словно натягивая тетиву лука до предела, готовясь выпустить стрелу в цель, и… листок внезапно и бесследно разрезало на две идеально ровные половины!
— Есть! — мысленно воскликнула я, ощущая прилив адреналина, словно выиграла в лотерею, сорвав самый крупный джекпот в своей жизни. Сгорая от нетерпения, я немедленно повторила этот волнующий процесс с остальными листками, не желая терять ни минуты. Каждый раз сердце замирало в томительном ожидании результата, словно перед прыжком в неизведанную пропасть, не зная, что ждет меня внизу, в этой бездне возможностей и опасностей.
Через несколько мучительных минут передо мной лежали пять измененных листков, каждый из которых словно рассказывал свою собственную историю, отражая мои скрытые таланты и способности. Они были словно зеркало, отражающее мою истинную сущность и показывающее путь, который мне предстоит пройти.
— Что ж, у меня, похоже, только стихия ветра, — задумчиво произнесла я, внимательно рассматривая результаты эксперимента. Листок, разорванный на две части, говорил о моей предрасположенности к ветру, и, к моему разочарованию, все остальные четыре листка демонстрировали тот же результат. Все пять образцов были аккуратно разорваны надвое, не оставляя никаких сомнений в моей стихийной принадлежности. «Меня это вообще не устраивает. Почему только одна?! Почему у других главных героев стихии чуть ли не все, а мне досталось только это?.. Это просто несправедливо!» Я чувствовала себя обманутой, словно мне выдали неполный комплект карт в игре, где другим участникам достались все козыри, а я вынуждена играть с тем, что есть. Мир казался несправедливым и жестоким, словно специально испытывающим меня на прочность.
Но даже при столь скудном наборе стихий, словно насмешка судьбы, меня по-прежнему неудержимо привлекала магия, словно запретный плод, манящий своей сладостью. Внутри меня горел неугасимый огонь любопытства, неутолимая жажда знаний и силы, неуклонное стремление к самосовершенствованию и познанию неизведанного. С этой надеждой я обратилась к системе, словно к всезнающему оракулу, способному пролить свет на мои сомнения и указать дальнейший путь.
«Система, что такое магия и как её применять?»
В "голове" тут же всплыло окно с информацией:
Система Мудреца:
Диагностика:
Магия: Определена как сверхъестественная сила, доступная тем, кто может использовать "Ману".
Мана: Определена как источник энергии, необходимый для создания и поддержания магических эффектов.
Анализ способностей:
Обнаружена аномалия: Ваша магия не привязана к элементам (стихиям).
Пример: Чтобы создать заклинание воды, вам не нужна вода как элемент.
Ограничения системы:
Доступна только функция "Призыв".
Прогнозируемая специализация: "Призыватель".
Возможные варианты использования "Призыва":
• Призыв элементальных духов для улучшения оружия и предметов.
• Призыв существ, таких как Волк Акира.
Предупреждение:
Ваш доступ к другим видам магии заблокирован.
Причина блокировки: неизвестна.
Дополнительная функция:
• Вы можете преобразовывать "Ману" в "Чакру".
• Коэффициент преобразования: 50%.
• Активация: Медитация.
Новый поток информации обрушился на меня, словно ледяная волна, грозя захлестнуть. "Диагностика… Функции… Коэффициент…" — слова, незнакомые и чужеродные, закружились в голове, вызывая неприятное головокружение илёгкуюю тошноту.
— Этой информации более чем достаточно… — прошептала я, ощущая, как сознание отчаянно сопротивляется перегрузке. Словно плотина, прорванная внезапным наводнением, разум захлебывался в потоке новых сведений. Голова раскалывалась, точно наковальня под ударами молота. «..Необходимо рассортировать эту информацию по полочкам. Иначе я просто утону в этом море, не сумев выловить ни одной жемчужины».
В поисках уединения и тишины, я нашла себе место под сенью древнего, раскидистого — того самого — дерева. Его крона, словно огромный зеленый шатер, укрывала от палящих лучей солнца, даря ощущение покоя и защищенности. Кора, испещренная глубокими морщинами, свидетельствовала о долгих годах, прожитых деревом, и казалось, что оно делится со мной своим мудрым спокойствием. Глубокий вдох, медленный выдох. Необходимо расслабиться, отпустить навязчивые мысли, которые, словно назойливые мухи, кружились в голове, и сосредоточиться на главном — на ощущении маны.
По прошествии некоторого времени, я приняла позу лотоса, стараясь держать спину ровно, чтобы энергия могла свободно циркулировать по телу. Закрыв глаза, я попыталась отгородиться от окружающего мира. Звуки леса — щебет птиц, шелест листвы, журчание реки вдалеке — постепенно отступали на задний план, уступая место внутреннему сосредоточению. Концентрация давалась нелегко. В сознание то и дело вторгались обрывки воспоминаний, тревожные мысли о неопределенном будущем, сожаления о допущенных ошибках. Я старалась отгонять их, словно назойливых насекомых, вновь и вновь возвращаясь к своей цели — ощутить эту неуловимую энергию маны. Это было похоже на попытку поймать ускользающий луч света.
Время текло медленно и незаметно. Солнце, неумолимо двигаясь к горизонту, окрашивало небосвод в палитру оранжевых, розовых и багряных оттенков, словно художник, смешивающий краски на огромном холсте. В голове уже начала закрадываться мысль о неудаче, о том, что все это бессмысленно, когда вдруг… я почувствовала это. Лёгкое, едва ощутимое покалывание, словно тысячи крошечных иголочек пронзили кожу. Не болезненное, скорее приятное, словно легкий массаж. Энергия! Она пульсировала во мне, наполняя каждую клетку тела приятным теплом, жизненной силой и… надеждой.
«Если чакра светится синим, то магия белым…», — словно эхо, прозвучали слова из описания системы. С замиранием сердца, не решаясь спугнуть это ощущение, я приоткрыла глаза. И увидела. Мое тело окружало легкое, почти призрачное белое свечение. Не яркое, едва различимое в угасающем свете дня, но оно было! «Получилось!», — выдохнула я, ощущая, как волна восторга и облегчения захлестывает меня. Это было невероятно!
Теперь, когда я могла ощутить ману, пришло время испытать её на практике.
— Попробую призвать… хм, духа? — прошептала я, вытягивая правую руку вперед, словно протягивая её в пустоту. Магия призыва — единственная доступная мне сейчас возможность. Необходимо сосредоточиться, четко визуализировать желаемый результат, представить его во всех деталях.
Я снова закрыла глаза, отсекая все посторонние мысли, словно закрывая заслонку в голове. В сознании должен был остаться только один образ — маленький водяной дух, озорной и игривый, словно ребенок, плещущийся в реке. Я представляла его прозрачное тело, переливающееся всеми оттенками лазури, его лукавые глаза, полные веселья, его звонкий, заразительный смех. Он был словно живой! Концентрация, концентрация, концентрация…
Открыв глаза, я затаила дыхание, боясь нарушить хрупкое волшебство момента. Прямо напротив моей ладони, словно возникнув из ниоткуда, появилась магическая руна, излучающая мягкий синий свет, словно крошечный маяк. А в центре руны — он! Маленький водяной дух, не больше моей ладони, с любопытством смотрел на меня, одаривая широкой улыбкой. Вокруг него весело кружились маленькие пузырьки воды, словно он был заключен в миниатюрный аквариум, создавая вокруг него сферу влаги. Он был реален! И он смотрел на меня!
...Однако, радость оказалась мимолетной, словно мыльный пузырь, готовый лопнуть от малейшего прикосновения.
*Плюх*, — стоило мне потерять концентрацию, позволяя сомнениям закрасться в голову, как дух исчез, словно его и не было. Магическая руна погасла, а вода, удерживаемая им, брызнула на землю, оставив после себя лишь мокрый след на сухой траве. «Похоже, я допустила ошибку», — с досадой подумала я, чувствуя, как разочарование подступает к горлу. Очевидно, что мне требуется больше практики, больше контроля над потоками маны. Это был лишь проблеск, а не полноценное сияние.
На месте, где только что был водяной дух, осталась лишь лёгкая дымка, наполняя воздух свежестью и прохладой, словно лёгкий бриз с горного озера. Лёгкий ветерок коснулся моего лица, принося с собой аромат влажной земли и диких трав. И в этот момент я осознала — даже это кратковременное прикосновение к магии, даже этот мимолетный успех, был настоящим чудом. Я смогла! Я смогла призвать духа, пусть и на короткое мгновение. Это был мой первый, неуверенный шаг на неизведанном пути. И я испытывала гордость. Наверное. Но вместе с гордостью росло и осознание того, сколько еще предстоит узнать и сделать. Путь мага только начинался.
***
Новый день прорвался в мою жизнь не нежным прикосновением солнечных лучей, а грубым вторжением будильника, нарушившего хрупкое безмолвие предрассветной тьмы. За окном все еще царила ночь, неохотно уступая свои позиции, и лишь тонкая полоска на горизонте, окрашенная в пастельные тона рассвета, свидетельствовала о приближении утра. Легкий туман, словно вуаль, окутывал деревню, смягчая очертания зданий и придавая всему вокруг призрачный вид.
*Бип-бип-бип*, — этот назойливый звук, подобный укусу комара, проникал глубоко в сознание, вызывая неприятную дрожь в каждой клеточке тела. Я питала к нему искреннюю, всепоглощающую ненависть. Каждое утро он превращался в настоящую пытку. Полусонная, с трудом осознавая, где я нахожусь, я протянула руку вслепую, пытаясь нащупать кнопку "выкл." — единственную надежду на спасение от этого звукового кошмара.
И вот она, долгожданная тишина. Наконец-то. Благословенная, обволакивающая, дарующая обманчивое чувство покоя и позволяющая на мгновение забыть о жестокой реальности.
Я медленно разлепила веки, ощущая, словно их склеили песком. Комната погрузилась в полумрак, сквозь неплотно задернутые шторы пробивались слабые лучи предрассветного солнца, выхватывая из темноты знакомые очертания мебели.
С глубоким вздохом я села на кровати, чувствуя, как тело протестует против столь раннего и жестокого пробуждения. Каждый мускул словно налился тяжелым свинцом, требуя продолжения сна. Мой взгляд скользнул к светящимся цифрам на прикроватных часах — безжалостному свидетелю суровой действительности.
Время: 4 часа 30 минут 4 секунды.
«Боги, да я могла бы проспать еще целую вечность! Зачем вообще вставать в такую убийственную рань?», — промелькнула раздраженная мысль, но я тут же одернула себя, словно провинившегося ребенка. «Нет, если опоздаю, вопросов не избежать. А объяснять, почему я не соизволила притащить свою сонную тушу в такую рань на этот чертов полигон, у меня нет ни сил, ни малейшего желания».
С трудом поднявшись на ноги, ощущая тяжесть в голове и какое-то смутное, необъяснимое чувство потери, я направилась к шкафу. Это ощущение преследовало меня каждое утро после пробуждения — словно важный фрагмент сна ускользал, растворяясь в утреннем тумане сознания, оставляя лишь смутное ощущение упущенного. Я знала, что никогда не смогу вспомнить, что именно потеряла, но это щемящее чувство вины и растерянности преследовало меня в течение дня, отравляя каждое мгновение. Будто кто-то вырвал страницу из книги моей жизни, оставив зияющую пустоту.
Привычным движением я достала из шкафа свой тренировочный костюм — серый, бесформенный, но до боли знакомый. Надевая его, я чувствовала, как сон постепенно отступает, уступая место привычной утренней рутине, автоматическим действиям, позволяющим хоть как-то собраться с мыслями и заглушить навязчивое чувство потери.
Закончив с одеждой, я поплелась в ванную комнату, словно запрограммированный робот. Холодная вода, брызнувшая в лицо, мигом прогнала остатки сна, словно выплеснула ведро ледяной воды на тлеющий костер. Я умылась, тщательно почистила зубы, стараясь избегать взгляда на свое отражение в зеркале. Заплетать волосы не стала — уж больно они короткие, да и времени на это не было. В зеркале на меня смотрела уставшая девушка с растрепанными волосами, бледным лицом и темными кругами под глазами, словно отметинами бессонной ночи. «Отлично выгляжу», — саркастически отметила я про себя, отворачиваясь от безжалостного отражения, не желая видеть в нем подтверждение своей разбитости.
Из ванной я направилась прямиком на кухню. Живот предательски заурчал, напоминая о том, что пора бы подкрепиться, иначе на полигоне я рискую потерять сознание от голода. Подойдя к холодильнику, я открыла дверцу и достала оттуда прозрачный пакет с триннадцатью сэндвичами, плотно обернутыми в пищевую пленку. «Мой провиант на сегодня», — подумала я, вынимая из пакета один бутерброд с сыром и ветчиной.
«Система, помести этот пакет в инвентарь», — мысленно обратилась я к своей внутренней системе хранения, словно к преданному слуге. Мгновение — и пакет с сэндвичами исчез из моей ладони, словно его никогда и не было. Удобно, ничего не скажешь. Эта способность, позволяющая хранить предметы в своего рода "карманном измерении", была одним из немногих бонусов, доставшихся мне вместе с перерождением в этом мире.
Быстро натянув обувь, я засунула оставшийся бутерброд себе в рот и вышла из дома. Утренний воздух был свежим и прохладным, приятно обжигая легкие и прогоняя последние остатки сонливости. Я направилась в сторону полигона, размышляя о предстоящем дне. «Интересно, а этот недосенсей, как и в оригинале, опоздает на пару часов, прикрывшись нелепым оправданием?», — подумала я, усмехнувшись про себя. Эта мысль, как ни странно, немного приободрила меня, вселяя надежду на то, что у меня будет немного времени, чтобы прийти в себя перед началом тренировок и попытаться хоть ненадолго забыть о мучительном чувстве потери.
***
Утренний холод пробирал до костей, заставляя кожу покрываться мурашками. Я шла по едва заметной тропинке, утопающей в густом тумане, и каждый шаг отдавался приглушенным эхом в этой сонной тишине. Деревня еще спала, укрытая пеленой полумрака, и лишь редкие огоньки в окнах домов напоминали о том, что где-то там теплится жизнь.
Но даже этот умиротворяющий пейзаж не мог заглушить навязчивое чувство тревоги, которое преследовало меня с самого пробуждения. Это было не простое утреннее недовольство необходимостью покидать теплую постель, а нечто более глубокое и тягостное. Образ ускользал, как песок сквозь пальцы, оставляя лишь неприятный осадок в душе.
Я пыталась сосредоточиться на дыхании, на ощущениях в теле, но все было тщетно. Мысли, как назойливые мухи, кружились вокруг одной и той же темы: что я забыла? Что-то важное, что-то, что должно быть со мной, но исчезло, оставив зияющую пустоту. Может, это связано с перерождением? Или это просто побочный эффект новой жизни, в которой я пытаюсь найти свое место?.. Тогда почему я сразу не заметила это чувство?
Вопросы роились в голове, не давая покоя.
Приблизившись к полигону, я заметила знакомые силуэты. Сакура, как всегда, увлеченно болтала с Саске, который, казалось, был где-то далеко, в своем собственном мире. Наруто, скрестив руки на груди, злобно поглядывал на эту парочку, что-то бормоча себе под нос. Типичная картина.
— Доброе утро… — произнесла я, стараясь придать своему голосу хоть немного бодрости. В конце концов, приличия никто не отменял.
— Доброе утро, — ответила Сакура, одарив меня своей фирменной улыбкой — неужели она действительно не видит, что Саске к ней равнодушен? Или просто надеется, что однажды он изменится?.
— Доброе! — радостно воскликнул Наруто, расплывшись в широкой улыбке — вот уж кто никогда не унывает. Его оптимизму можно только позавидовать.
Саске лишь бросил на меня мимолетный, презрительный взгляд и отвернулся — неудивительно. От него иного и не ждешь.
Не желая тратить время на бессмысленные разговоры, я подошла к ближайшему дереву и опустилась на траву в его тени. Здесь было прохладно и тихо, и я могла хоть немного побыть наедине со своими мыслями.
«Почему я чувствую себя такой потерянной? Что именно я забыла?» Вопросы снова вернулись, терзая меня изнутри. Я закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться — ухватить хоть какую-то ниточку, которая могла бы привести меня к ответу. Но в голове была лишь пустота.
«Может, стоит просто отвлечься? Постараться забыть об этом хотя бы на время тренировки. Авось, к вечеру все прояснится».. Но я знала, что это самообман. Это чувство потери будет преследовать меня, пока я не узнаю, что именно я забыла.
Утомленная этими мыслями, я прикрыла глаза, надеясь хоть немного отдохнуть. Но даже сейчас, когда тело просило покоя, разум отказывался сдаваться. Тревога, словно змея, обвивалась вокруг сердца, не давая мне расслабиться. Я чувствовала, что что-то надвигается, что-то, что изменит мою жизнь навсегда. И я не знала, готова ли к этому.
***
Солнце еще не успело подняться достаточно высоко, чтобы согреть землю, и утренний холодок пробирал до костей, заставляя невольно поежиться. Сон медленно отступал, словно не желая расставаться с теплом и уютом, но настойчивое чувство тревоги всë ещë не давало мне покоя, напоминая о неразгаданной загадке. Словно тонкая, но прочная нить, оно тянулось из глубин подсознания, напоминая о чем-то упущенном, забытом, но безумно важном.
Я медленно открыла глаза, чувствуя, как остатки сна цепляются за меня своими липкими лапами. Подавив зевок, я мысленно обратилась к своей внутренней системе, единственному другу и помощнику в этом новом, незнакомом мире:
«Система, время…»
В голове тут же всплыл четкий, лаконичный интерфейс, привычный и успокаивающий в своей стабильности:
Система Мудреца:
Время:
8 часов : 55 мин. 34 сек.
«Слишком рано», — промелькнуло в голове, но сон уже отступил, развеянный навязчивым беспокойством. К тому же, лежать без дела, предаваясь тягостным размышлениям, было невыносимо. С неохотой оторвавшись от теплой земли, я села и огляделась. Остальные члены команды номер семь всё еще пребывали в объятиях сна, или, скорее, умело притворялись.
Наруто, как всегда, развалился на траве в нелепой, совершенно неестественной позе. Его вечно взъерошенные волосы торчали в разные стороны, а лицо выражало безмятежность, словно он видел самые сладкие сны. Сакура скромно сидела рядом с ним, поджав под себя ноги и аккуратно сложив руки на коленях. Ее лицо казалось умиротворенным, но я заметила легкую тень под глазами, выдающую усталость.
А Саске… Саске, как каменное изваяние, стоял, облокотившись спиной о ствол ближайшего дерева. Его глаза были закрыты, а лицо, как всегда, непроницаемым. Казалось, он выточен из гранита, не подверженный ни эмоциям, ни усталости. Но я чувствовала, что он не спит. Его чувства были притуплены, но он был настороже. Его вечное равнодушие умудрялось задевать даже меня, хотя я и старалась не обращать на него внимания.
Внезапно мой живот издал оглушительное урчание, нарушив тишину утра:
*Ур-р-р*
Как по команде, к моему протестующему желудку присоединились и остальные. Звуки были настолько громкими и настойчивыми, что я невольно поморщилась. «Вот вам и тишина», — подумала я с усмешкой. Решив не мучиться и не заставлять себя страдать от голода, я сунула руку в карман и мысленно обратилась к системе:
«Система, дай мне три сэндвича из инвентаря.»
Через мгновение моя рука уже держала пару свежих, аппетитно пахнущих сэндвичей. Аромат свежеиспеченного хлеба, сочной ветчины и хрустящего салата мгновенно наполнил воздух, заглушая даже запахи утренней росы и влажной земли. «Вот что значит иметь при себе систему, которая может хранить все, что угодно», — подумала я с довольной ухмылкой.
Не желая тратить время на церемонии, я сразу же принялась за еду. Аромат свежего хлеба быстро привлек внимание моих товарищей по команде. Я чувствовала, как их взгляды прожигают меня, пока я с аппетитом уплетала свой завтрак. Узумаки смотрел на меня с откровенной завистью, Харуно — с легким укором, а Учиха… Учиха, казалось, вообще не обращал на меня внимания, оставаясь в своем собственном, недоступном мире. «Ну и ладно», — подумала я, откусывая еще один кусок. «Мне больше достанется..»
Через некоторое время:
...Минуты покоя после скромного перекуса пролетели, словно короткий сон в летнюю ночь. Едва я успела с облегчением откинуться на траву, надеясь хоть немного вздремнуть, как меня вновь вернули в суровую реальность. Моим планам не суждено было сбыться, словно кто-то свыше решил, что тишина и отдых — непозволительная роскошь для меня.
*Ур-р…*, — жалкие мгновения тишины, словно хрупкие осколки стекла, были грубо разбиты настойчивым ворчанием голодных животов. Звуки, доносившиеся из недр желудков моих товарищей, становились все громче и требовательнее, словно целая стая диких зверей, загнанных в клетку, требовала немедленного пропитания. Я отчаянно пыталась игнорировать этот гастрономический хор, уйти в себя, абстрагироваться от происходящего, но все мои попытки оказались тщетными. Едва сон начинал окутывать меня своим мягким и уютным покрывалом, словно теплый плед в холодную ночь, как раздавался очередной душераздирающий вопль, напоминающий стоны голодающих китов, застрявших в тесных лабиринтах чужих тел. Звук был настолько пронзительным, что казалось, он способен пробить брешь в самой ткани реальности.
*Ур-р…*
После особенно громкого и протяжного звука, словно раската грома, сотрясшего самое нутро, я резко распахнула глаза, чувствуя, как левый глаз нервно подёргивается. «Неужели они нарочно издеваются? Пытаются вывести меня из себя? Или это просто изощренная форма пытки голодом?», — пронеслось в голове, отравляя остатки хорошего настроения и подпитывая нарастающее раздражение.
— Аргх… Да сколько можно?! — выпалила я, рывком приняв сидячее положение и раздраженно оглядывая всю команду. Внутри меня поднималась волна раздражения, словно кипящая лава, готовая вырваться наружу и затопить все вокруг. «Я так и думала, что они не собирались есть… Что за упрямые идиоты? Неужели так сложно признать, что ты голоден?», — пронеслось в голове, добавляя масла в огонь моего недовольства.
— Так, давайте говорить открыто, — сказала я, стараясь сохранить в голосе подобие спокойствия, хотя внутри все клокотало, словно в жерле вулкана. Мои слова привлекли внимание остальных. Наруто удивленно моргнул своими голубыми глазами, словно его только что вырвали из мира грез. Сакура, словно пойманная с поличным, залилась краской и опустила взгляд, стараясь избежать моего пристального взгляда. А Саске просто продолжал сверлить меня своим фирменным презрительным взглядом, словно я была чем-то отвратительным, что он случайно наступил и теперь никак не может отчистить от своей обуви.
— Какаши-сенсей опаздывает. И, судя по всему, он появится не раньше обеда. В качестве неоспоримого аргумента можно привести вчерашний случай в Академии, когда он явился лишь спустя четыре с половиной часа после распределения команд, — с сарказмом произнесла я. Затем я встала с травы, отряхнув невидимые пылинки с одежды, словно это могло хоть как-то успокоить мои разбушевавшиеся нервы. — Так что давайте прекратим этот цирк и поедим. Я не намерена слушать ваши голодные стоны пол дня. Мои уши не выдержат подобного издевательства.
Наруто пожал плечами, словно говоря: "А что я могу поделать? Я же просто жертва обстоятельств", Сакура еще больше покраснела и прикрыла лицо ладонями, словно ей было невыносимо стыдно за свой вполне естественный голод. А Саске просто продолжал прожигать меня взглядом, не проявляя ни малейшего сочувствия к чужим страданиям.
— Только не говорите мне, что вы не позаботились о провизии… — я закатила глаза и сделала жест рука-лицо, выражая крайнюю степень разочарования и недоумения. — Интересно, что вы тогда набили в эти огромные сумки? Камни, что ли? Или запасы секретного оружия, которое вы собираетесь использовать против сенсея?
— Ха… Я должна была это предвидеть, — пробормотала я про себя, предвидя такое развитие событий, и снова засунула руку в карман. — «Система, предоставь мне еще один пакет с сэндвичами. Штук девять, думаю, будет достаточно, чтобы накормить эту голодную ораву».
Извлекая из кармана уже внушительный пакет с едой, я решительно подошла к Наруто и буквально впихнула ему в руки три сэндвича. Он выглядел так, будто его только сейчас осенило, что у него есть рот, которым, оказывается, можно не только говорить, но и есть.
— Хиро-чан, ты уверена, что это хорошая идея?.. — неуверенно спросил Узумаки, глядя на меня своими большими, невинными глазами, полными сомнения и какой-то детской наивности. Его взгляд был настолько жалобным, что на мгновение я почувствовала укол совести.
— Да, — отрезала я стальным тоном, стараясь скрыть нарастающее раздражение. Его вечные вопросы, словно назойливые мухи, кружили вокруг моей головы, не давая мне сосредоточиться. — Ешь.
— А?. Ага, — мигом ответил он, испуганно кивая головой и тут же жадно вцепившись в сэндвичи, словно они могли исчезнуть в любой момент, оставив его наедине с мучительным голодом. Кажется, он боялся, что я передумаю и отберу у него еду.
Затем я подошла к Сакуре и протянула ей пару сэндвичей. Харуно явно колебалась, не решаясь принять угощение. Она чувствовала себя неловко, словно совершала какой-то грех, нарушая негласные правила поведения юной куноичи, стремящейся к идеальной фигуре.
— Не волнуйся, Сакура, эти сэндвичи низкокалорийные, — прошипела я последнее слово с особым нажимом, стараясь скрыть свое раздражение. Меня всегда удивляла эта маниакальная озабоченность девочек своей фигурой, словно от размера их талии зависит их успех и счастье в жизни. — Ино постаралась. Кроме этой травы в холодильнике всё равно ничего не было, так что можешь не переживать за свою диету.
Розоволосая покраснела еще больше и, наконец, быстро выхватила еду, буркнув тихое "спасибо", словно вымаливала прощение за свой аппетит и слабость перед соблазном вкусной еды. В ее глазах читалось облегчение, смешанное с чувством вины.
Оставался Саске. Его взгляд, казалось, пронизывал меня насквозь, словно ледяной клинок, не оставляя места для тепла и сочувствия. Направившись к нему, я невольно ощутила, как во мне поднимается волна раздражения. «Неужели так сложно просто принять помощь? Неужели гордость настолько ослепила его, что он не видит очевидного?», — промелькнуло в голове, добавляя остроты моим мыслям.
Подойдя ближе, я протянула ему оставшийся пакет с сэндвичами. Он даже не шелохнулся. Стоял, словно каменный истукан, скрестив руки на груди, и смотрел на меня с вызовом, словно ожидая, что я отступлю. В его глазах читалось упрямство, смешанное с презрением, словно он считал меня недостойной даже простого взгляда.
«Ладно, попробуем по-другому», — подумала я, прищурив глаза и готовясь к словесной дуэли. Я знала, что с ним нужно действовать нестандартно, если я хочу добиться хоть какого-то результата.
— Погоди, неужели ты… — я сделала шаг вперед, нарушая его личное пространство и заглядывая ему прямо в глаза. — Неужели ты боишься, что Какаши-сенсей прямо сейчас появится из ниоткуда и накричит на тебя из-за того, что ты не послушал его? — с сарказмом спросила я, раздраженно закатывая глаза. — А, ну тогда все понятно, зану-у-уда…
Я намеренно растянула последнее слово, словно смакуя его реакцию. Мне было интересно, как он отреагирует на мою провокацию. Ведь за маской холодного и неприступного гения всегда скрывается обычный подросток, со своими страхами и комплексами.
Не прошло и пары секунд, как пакет с едой был вырван из моих рук с такой силой, что я даже не успела опомниться. Саске, словно пойманный с поличным, быстро отвернулся, пряча взгляд.
— ...Спасибо, — угрюмо произнес он, не глядя на меня. Его голос был тихим и сдержанным, но я уловила в нем нотки смущения и благодарности.
«Ну вот и все», — подумала я, чувствуя легкую усталость. Напряжение, которое висело в воздухе, наконец-то спало, оставив после себя лишь легкую пустоту. «Иногда, чтобы достучаться до человека, нужно просто найти правильный рычаг», — промелькнуло в голове, словно мимолетное откровение.
Я подошла к ближайшему дереву и, опустившись на траву, откинулась на его шершавый ствол, закрыв глаза. Тепло земли и легкий ветерок приятно ласкали кожу, успокаивая разбушевавшиеся нервы. «Надеюсь, они хотя бы дадут мне немного отдохнуть», — подумала я, погружаясь в полудрему, мечтая о тишине и покое. В конце концов, даже самым сильным нужна передышка, чтобы восстановить силы и подготовиться к новым испытаниям.
***
Солнце, словно искусный художник, пронзало своими лучами изумрудный полог листвы, выткав на лесной поляне причудливый узор из света и тени. Золотистые блики играли на траве, создавая обманчивое впечатление раннего утра, хотя день давно перевалил за свой зенит. Легкий бриз, словно невидимый дирижер, заставлял колыхаться стебли полевых цветов, разнося по округе пьянящий аромат влажной земли и распускающихся бутонов — оду пьянящей силе природы. В эту пасторальную идиллию, словно грубая клякса на холсте, ворвался Какаши. Его появление, как всегда внезапное и бесшумное, диссонировало с умиротворяющей атмосферой. Он стоял, невозмутимый, словно и не было этих долгих часов томительного ожидания, словно время для него текло по каким-то своим, непостижимым законам.
— Доброе утро, — произнес он своим фирменным, слегка приглушенным голосом, окинув нас сонным взглядом, словно только что оторвался от любимой книги.
Взрыв возмущения пронесся по поляне, нарушая ее благостное спокойствие. Наруто и Сакура, словно по команде, выкрикнули в унисон:
— Вы опоздали!
Их голоса, полные праведного гнева, эхом отразились от деревьев, подчеркивая абсурдность ситуации. Харуно, бросив мимолетный взгляд в мою сторону, где я все еще полулежала в тени раскидистого дерева, тихо пробормотала:
— Все-таки Хиро была права…
В её голосе звучало нескрываемое удивление, смешанное с легким раздражением. Она явно не ожидала, что мои предсказания окажутся столь точными.
— И вообще, сейчас уже обед! – добавила она, подчеркивая всю комичность опоздания сенсея.
Какаши, словно отмахиваясь от назойливой мухи, небрежно бросил:
— Чёрная кошка дорогу перебежала, пришлось обходить, — его оправдание звучало настолько нелепо, что впору было заподозрить его в намеренном издевательстве. — Будите Хиро, и мы начнем.
Его взгляд скользнул по поляне, задержавшись на мне, мирно дремлющей под сенью листвы.
— Хиро, подъем! — Сакура, стараясь не быть слишком навязчивой, легонько толкнула меня в бок. — Сенсей Какаши пришел…
— А? Какаши? — я, словно выныривая из глубокого колодца сна, непонимающе уставилась на нее, сонно моргая глазами. Реальность, словно ледяной поток, обрушилась на меня, смывая остатки дремоты. — Ах, да… Пришел, значит?
Резко сев, я попыталась собраться с мыслями, привести себя в порядок. Сон как рукой сняло, оставив после себя лишь легкую раздраженность и мимолетное сожаление об упущенной возможности понежиться в тени. «Неужели нельзя было дать поспать хотя бы еще немного?», — эта мысль промелькнула в моей голове, прежде чем я успела ее осознать.
— Итак, начнем, — скомандовал копирующий ниндзя, доставая из кармана старомодные карманные часы, которые он прикрепил к ближайшему пню. — Я поставил будильник на полдень. Ваша задача — отобрать у меня эти колокольчики.
Он начал демонстративно трезвонить ими прямо перед нашими лицами, словно пытаясь вывести нас из равновесия, словно дразня голодных щенков лакомым куском.
— Кто не сможет, останется без обеда. Я привяжу вас к одному из этих пней и буду есть прямо перед вами.
Мы вчетвером, словно оглушенные, уставились на него, как на законченного идиота. Его слова прозвучали как насмешка, как изощренное издевательство над голодными и уставшими подростками. Неужели он действительно не понимает, насколько жестоко его поведение?
«Ни стыда, ни совести», — подумала я, с трудом сдерживая вздох. Его беспечность и равнодушие поражали воображение.
— Но нас четверо, а колокольчиков всего три! — недоуменно воскликнула Сакура, не понимая логики происходящего. В ее голосе звучало искреннее недоумение, словно она столкнулась с неразрешимой головоломкой.
— Значит, кого-то придется оставить без обеда и дисквалифицировать, — даже сквозь маску чувствовалась хитрая ухмылка Какаши. — Кто провалит испытание — отправится обратно в Академию, — он еще раз потряс колокольчиками, словно гипнотизируя нас их звоном, — вы можете туда отправиться вчетвером. Вы можете использовать все, включая сюрикены. Активируйте инстинкт убийцы, чтобы отобрать у меня колокольчики.
— Но это опасно! — прокричала Сакура, ее голос дрожал от страха. Она явно была не готова к такому повороту событий, к такой жестокой проверке на прочность.
— Ха-ха-ха, ты и в мухе увидишь опасность, — съязвил Наруто, закатывая глаза.
«Ого, нечасто увидишь, как Наруто язвит Сакуре», — подумала я, удивленно приподняв бровь. Кажется, даже его терпение не безгранично, и даже он устал от ее постоянных жалоб и страхов.
— Длинный язык, короткий ум, — констатировал Какаши, словно ставя диагноз. — Клоунов с низкими оценками лучше игнорировать, неудачники, — начал провоцировать нас Хатаке, намеренно задевая за живое, играя на наших слабостях и комплексах. — Когда дам сигнал — можете начинать…
В этот самый момент Наруто, не выдержав напряжения, словно сорвавшись с цепи, выхватил кунай и кинулся на сенсея, подобно разъяренному быку, ослепленному яростью. Какаши, словно и не ожидал ничего другого, ловко завернул его руку с оружием к шее, обездвижив его в мгновение ока.
— Не спеши, я еще не дал сигнал, — спокойно ответил Хатаке, отпуская Узумаки. В его голосе не было ни капли злости, лишь легкое предостережение, словно он разговаривал с непослушным ребенком.
Я, Сакура и Саске отошли от него подальше, стараясь держаться вместе, чувствуя, что только так у нас есть шанс выстоять. Мы понимали, что сейчас начнется настоящая игра, жестокая и беспощадная, и нам нужно быть готовыми ко всему.
— Неплохо, может, из вас и получатся ниндзя, — сказал сенсей, словно признавая наши усилия, словно давая нам крошечный лучик надежды. — Не думал, что скажу это, но вы начинаете мне нравиться, — добавил он и сделал более серьезный вид, отбросив маску показного равнодушия. — Приготовьтесь… Старт!
Моментально отреагировав на команду сенсея, я, подобно выпущенной из лука стреле, метнулась к Наруто и Сакуре. Схватив их за руки, я рывком потащила их за собой, увлекая в спасительную тень ближайших зарослей. Кусты больно хлестали по лицу, но сейчас я не обращала на это внимания. Сердце колотилось в груди, словно пойманная в клетку птица, адреналин бурлил в крови, заставляя мозг работать на пределе возможностей.
— Ты что делаешь… — начала было Сакура свой привычный монолог, полный недоумения и легкого раздражения. Ее голос, как всегда, звучал немного визгливо, но сейчас у меня не было времени на то, чтобы обращать внимание на ее манеру речи. Каждая секунда могла стать решающей.
— У меня есть план, но для начала нам нужно найти Саске, — тихо, почти шепотом, ответила я, стараясь не привлекать лишнего внимания. Мой голос звучал твердо и уверенно, несмотря на внутреннее волнение. Я чувствовала, что от моих действий зависит исход этого испытания. — Идите за мной.
Не дожидаясь ответа или возражений, я активировала свои сенсорные способности, пытаясь отследить чакру Саске. Его энергетический след, словно маяк в ночи, указал мне направление, и мы, крадучись, словно тени, двинулись в путь. Передвигались мы быстро, но осторожно, стараясь не издавать лишнего шума.
Подойдя ближе к месту, где, как я чувствовала, находился Учиха, я увидела его, стоящего в одиночестве под сенью старого раскидистого дерева. Его поза выдавала напряжение, а на лице застыло выражение крайнего недоумения, смешанного с легким раздражением. Он явно не ожидал нашего внезапного появления и, судя по всему, был не в восторге от нашего присутствия. Но сейчас это не имело значения.
Не обращая внимания на его вопросительный и даже немного презрительный взгляд, я опустилась на землю рядом с ним, приняв позу лотоса и сложив руки в замок. Эта поза помогала мне сосредоточиться, успокоить нервы и настроиться на нужный лад. Дыхание выровнялось, мысли стали более четкими.
— Итак, как я и говорила, у меня есть план, — произнесла я, стараясь говорить спокойно и уверенно, — но для его исполнения нам нужно действовать сообща. В одиночку мы ничего не добьемся.
Наступила напряженная тишина, нарушаемая лишь пением птиц и шелестом листьев, колышущихся от легкого ветерка. Саске, все еще слегка озадаченный, молча наблюдал за мной, ожидая продолжения. Его темные глаза, казалось, пронзали меня насквозь, пытаясь разгадать мои намерения. Наруто и Сакура, затаив дыхание, внимательно слушали каждое мое слово, словно от этого зависела их жизнь.
Несколько минут спустя, после долгих уговоров, убеждений и даже небольшого шантажа, я, с горем пополам, смогла склонить их к совместным действиям. Наруто, как всегда, поддался на мои просьбы, безоговорочно доверяя мне. Его наивная вера в меня иногда удивляла, но в то же время и вдохновляла. Сакура, движимая чувством долга и, возможно, легкой симпатией, согласилась поддержать меня, как "якобы подруга". В ее голосе чувствовалась некоторая неуверенность, но я знала, что в нужный момент она не подведет. Саске же, как ни странно, согласился практически сразу, сославшись на то, что верит моим словам. Его внезапная покорность меня удивила и даже немного насторожила. Что скрывается за этой маской безразличия? Но сейчас не было времени на размышления. Главное, что мы, наконец, пришли к общему знаменателю.
— Итак, вы втроем отвлекаете Какаши-сенсея, создаете хаос и неразбериху, а я попытаюсь забрать колокольчики, — пояснила я, стараясь донести до них суть плана максимально четко и понятно. — Ваша задача — не дать ему сосредоточиться на мне.
— А ты сможешь? — с сомнением в голосе спросил Наруто. Его вопрос звучал искренне, без тени сарказма. Он действительно переживал за меня, но в то же время сомневался в моих силах.
— Не знаю, но попробовать стоит, — ответила я, пожав плечами. Я не могла дать им никаких гарантий, но я была готова рискнуть всем ради достижения нашей общей цели. — Если у нас получится, мы сможем стать настоящей командой.
— Но даже если мы и сможем это сделать, колокольчиков всего три… — напомнила Сакура, сидя рядом со мной на плотно сжатых коленях. Ее голос звучал обреченно, словно она уже смирилась с поражением. Наруто, сидевший в позе лотоса, словно подкошенный, поник головой, а Саске прищурил глаза, скрестив руки на груди и оперевшись спиной о дерево. Его взгляд был непроницаем, словно он пытался просчитать все возможные варианты развития событий.
Тяжёлая тишина повисла в воздухе, словно густой туман, окутывая нас своей гнетущей атмосферой. Каждый из нас осознавал, что кто-то должен будет поступиться своими амбициями, пожертвовать личным успехом ради достижения общей цели. Но в отличие от них, я не просто чувствовала это, я знала. Знала наверняка, в чем суть этой миссии, что именно от меня потребуется. И, вопреки страху, который несомненно пытался прокрасться в сознание, я не боялась рисковать. Знала, что, несмотря на все трудности и возможные неудачи, итог будет один — мы пройдем. Мы станем командой.
— Я изначально не хотела поступать в Академию, — внезапно произнесла я, нарушив молчание. — Так что ничего страшного, если я провалюсь. Обратно в Академию я не пойду. Пойду продавать цветочки в нашем фамильном магазине. Конечно, отец и Ино расстроятся, но что поделать. Мое мнение тоже надо учитывать... Этот ответ вас устроит?
Я посмотрела на них, стараясь скрыть волнение за маской безразличия. Я действительно была готова к любому исходу, но мне было важно, чтобы они понимали, что мой выбор — это не проявление слабости, а осознанное решение. Я не боялась вернуться к прежней жизни, к торговле цветами. В конце концов, это тоже неплохой вариант, и я смогу проводить больше времени с семьей. Но сейчас на карту поставлено гораздо больше, чем моя судьба. Главное, чтобы они, Наруто, Сакура и Саске, смогли стать настоящими ниндзя. Ведь без них миру придет конец, и я не могу этого допустить.
***
Раскалённое полуденное солнце пронзало густую листву древнего леса, рисуя причудливые узоры света и тени на пыльном тренировочном полигоне. Здесь, в этом танце света и тьмы, я, словно затаившийся хищник, наблюдала из-под сенью векового дерева. Мой пристальный взгляд был прикован к трио — Сакуре, Саске и Наруто — отчаянно пытающихся противостоять Какаши. В каждом их движении чувствовалась решимость, в каждом выпаде — надежда на успех, но их действия, увы, были лишены слаженности. Они напоминали молодых птенцов, едва выпорхнувших из гнезда, — полных энтузиазма, но беспомощных перед лицом опытного охотника. Уголки моих губ невольно дрогнули в лёгкой усмешке — зрелище было одновременно забавным и печальным.
Я не то чтобы любила быть зрителем. Скорее, во мне боролись два начала: одно предпочитало оценивать ситуацию издалека, другое — требовало активного вмешательства, изменения хода событий. Скрестив руки на груди, я ощутила нарастающее нетерпение. Довольно пассивного наблюдения, пора действовать, вносить свою лепту в эту странную игру.
Выждав момент, когда всё внимание Какаши было поглощено учениками, я, словно тень, скользнула к нему сзади. Мои шаги — неслышны, как шёпот ветра, движения — отточены и плавны, словно у танцора. Годы упорных тренировок не прошли даром, превратив меня в мастера скрытности. Убедившись, что учитель абсолютно не подозревает о моём приближении, одним решительным и почти незаметным движением я проникла в его карман и вытащила заветные колокольчики.
Триумф не состоялся. В тот самый момент, когда победа казалась неминуемой, наши взгляды встретились. В единственном открытом глазу Какаши не отражалось ни удивления, ни гнева — лишь холодный, оценивающий интерес. Он предвидел мой ход, или просто был готов ко всему? Так или иначе, он заметил меня.
Внутри меня вспыхнула короткая, но яркая искра адреналина. Ситуация резко изменилась, придав игре новый оборот. С лёгкой усмешкой, подобной той, что мелькает на губах кота, дразнящего мышь, я немного потрясла трофеями перед лицом Хатаке.
— Может, это он позволил мне это сделать? — озвучила я вслух свои размышления, скорее обращаясь к себе, чем к нему. — «Входит ли это в условия испытания? Проверка нашей готовности к сотрудничеству? Или это просто… его ошибка?»
Какаши медленно обернулся всем корпусом, его взгляд, словно луч прожектора, скользнул по мне сверху вниз. Он словно взвешивал на невидимых весах мои мотивы, оценивал намерения. В его молчании ощущалась скрытая угроза, как будто он в любой момент готов сорваться с места и вернуть утраченное.
— Что ж, Хиро, неплохо, — наконец произнёс он с лёгкой отстранённостью в голосе. — И что ты собираешься делать с этими колокольчиками?
Его вопрос был словно вызов, брошенный на арену. Он ожидал от меня решительных действий, ждал выбора. И я знала, что от этого выбора будет зависеть результат всего испытания, наша дальнейшая судьба как команды.
Не говоря ни слова, я разделила колокольчики на три части и, подбросив в воздух, отправила по одному каждому из членов нашей команды. Теперь всё зависело от них. Смогут ли они разгадать истинный смысл этого упражнения? Хватит ли у них мудрости отказаться от личных амбиций во имя общего блага?
— Хиро-чан, но… Я всё равно хочу быть с тобой в одной команде, даттебайо! — выпалил Наруто, его голос был полон искренней печали и какой-то детской обиды. — Как я могу взять этот колокольчик, зная, какой ценой ты его достала? Ценой своего провала!
В его словах звучала неподдельная забота и какое-то трепетное уважение. Наруто, как всегда, был верен своим принципам, ставя дружбу и товарищество превыше всего.
«Опять он за своё», — промелькнула у меня раздражённая мысль.
— Не волнуйся, я переживу, — максимально равнодушно ответила я, стараясь скрыть смятение, бушующее у меня внутри. — Меня в Академию отправили родители. И вообще, разве у нас с вами не было договорённости?
Я пыталась говорить как можно увереннее, но внутри всё дрожало. Я боялась, что моя тщательно выстроенная маска безразличия, моя стена цинизма, вот-вот рухнет под натиском его искренности.
— Пока я буду на пути к тому, чтобы стать Хокаге, ты будешь стоять за прилавком в цветочной лавке и торговать вениками, даттебайо?! — возмутился Наруто. — Это несправедливо! Ты сама говорила, что твой старик и та ведьма расстроятся!
Эти слова, словно удар под дых, выбили у меня воздух из лёгких. "Веники…" Как же я ненавидела это прозвище, эту насмешку над моими мечтами и надеждами. Хотя прекрасно понимала, что торговлей цветами не зазорно заниматься. Лишь несколько мгновений назад я хладнокровно замечала, что смогу спокойно продавать цветы за прилавком, но… Стоило представить гневную реакцию отца или возмущенный крик Ино, как по телу пробегала дрожь.
«..Если бы мама и Ино услышали его…», — я невольно представила, как они бы тут же придушили его в объятиях, устроив свой знаменитый "Цветочный торнадо". Но в глубине души я осознавала его правоту. Цветочная лавка — это не то, к чему стремилось моё сердце. Цветы рано или поздно увянут, а я… Я хотела большего. Например, открыть собственную книжную лавку, полную старых, пахнущих историей томов.
Неожиданно Наруто протянул мне обратно свой колокольчик. В его глазах я увидела искреннюю надежду и непоколебимую решимость. Этот жест, такой неожиданный и благородный, застал меня врасплох. Мой разум отказывался обрабатывать происходящее, я попросту не знала, что сказать, как отреагировать.
В его глазах я увидела странное отражение собственных страхов и сомнений. Я вдруг поняла, что этот неугомонный мальчишка готов пожертвовать своей мечтой ради меня, ради нашей команды.
С совершенно нечитаемым выражением лица я приняла колокольчик из его рук. Наши пальцы на мгновение соприкоснулись, и я почти физически ощутила тепло его ладони. Этот короткий, едва заметный жест наполнил меня новой, неведомой силой.
— Наруто… — прошептала Харуно, её голос дрожал от волнения и едва сдерживаемых слёз. — Ты… Ты готов отказаться от своего шанса?
— Я найду другой способ, чтобы стать Хокаге! Не волнуйтесь! — ответил джинчуурики, одарив всех своей фирменной, ослепительной улыбкой. Его оптимизм заражал, его уверенность была непоколебима. Казалось, он действительно верил каждому своему слову.
Учиха, казалось, мгновенно оценил всю ситуацию, поняв истинный смысл происходящего. Без малейшего колебания он протянул свой колокольчик Узумаки. Последний, словно очнувшись от глубокого гипноза, удивлённо посмотрел на него.
— Саске…?
Названный лишь молча кивнул в ответ, и Наруто, расплывшись в широкой улыбке во всё лицо, радостно воскликнул: — Саске! — и с благодарностью принял подарок.
Розоволосая, чувствуя себя лишней на этом празднике великодушия, помялась в стороне. В её глазах читалась обида, грусть и разочарования. Она мечтала стать сильной куноичи, мечтала не словом, а делом доказать свою ценность и состоятельность, но, казалось, эти надежды рушились прямо на её глазах. Собрав всю свою волю в кулак, она протянула заветный предмет Учихе. Мои губы дрогнули в нерешительности, но, собрав силу воли, я приняла решение и отдала свой колокольчик своей названной сестре и несравненной подруге, Сакуре.
В этот момент я рискнула бросить взгляд на Какаши. В его единственном видимом глазу, как обычно, невозможно было что-либо прочитать. Но мне показалось, что на мгновение между его тщательно выщипанными бровями пролегла еле заметная тень удивления. Удалось ли нам пройти его проверку? Или нас ждёт новый сюрприз? — с тревогой подумала я, не отводя взгляда от учителя.
Казалось, что в этот момент солнце стало палить ещë безжалостнее, словно раскаленная сковорода, и предательская капля пота, скользнув по виску, оставила влажный след за ухом. Я готовилась к чему угодно: коварной засаде, новой головоломке, проверке на командную работу, но никак не к этому унизительному вердикту. Ожидание подвоха стало привычным, но реальность превзошла даже самые мрачные мои предположения. Какаши-сенсей, словно искусный фокусник, извлек из рукава ещё один "сюрприз", и на этот раз он был отравлен. Его слова, словно ядовитые шипы, вонзились в моё трепетное сердце, разбив хрустальные замки надежд.
— Хиро возвращается в Академию. Решение окончательное и пересмотру не подлежит. Либо ты принимаешь его и начинаешь всё с начала, либо навсегда прощаешься с карьерой ниндзя.
В голове словно замкнуло, вызывая хаотичную пляску сумбурных мыслей. Что происходит? Что это за издевательский фарс? Где заслуженная похвала? Где признание наших усилий? Неужели все мои старания, унизительные гримасы, жалкие потуги разыграть комедию, достойную разве что захудалого уездного театра, были напрасны? Обида сдавила горло, как стальной обруч, лишая возможности выдохнуть, ведь я чувствовала себя обманутой и преданной. Но что же другие? Как они восприняли этот неожиданный поворот?
Периферийным зрением я заметила, как по лицу Харуно пробежала тень растерянности. Её обычно сияющие изумрудные глаза помрачнели, и на лице застыло искреннее недоумение. Она обеспокоенно переводила взгляд с Какаши-сенсея на меня и обратно, словно отчаянно пытаясь понять, что происходит, найти объяснение этой жестокой несправедливости. Узумаки, как всегда эмоциональный и неугомонный, нахмурил брови и гневно возразил:
— Но, сенсей, это же чертовски несправедливо! Хиро-чан выкладывалась больше всех! Именно она помогла нам добыть эти проклятые колокольчики! Вы же сами видели!
Учиха же, словно высеченный из камня, сохранял невозмутимое выражение лица. Он молча наблюдал за разворачивающейся драмой, но я заметила едва уловимое движение его бровей, словно лёгкую тень сомнения, скользнувшую по его лицу. В его бездонных, темных глазах, обычно холодных и отстраненных, мелькнуло что-то похожее на… сочувствие? Глупости. Мне, должно быть, просто показалось. Учиха Саске — и вдруг, сочувствие? Это абсурд.
— Формально, колокольчики действительно добыла Хиро, а не вы, — ровным, бесстрастным голосом продолжал Хатаке, словно пытаясь оправдать свою несправедливость. — Поэтому я.. даю вам последнюю возможность доказать свою ценность. Считайте это дополнительным испытанием на командную работу и умение находить нестандартные решения. Я вернусь ровно в полдень. Будьте готовы ко всему. И не надейтесь на поблажки.. А также... не кормите Хиро.
Его слова прозвучали как дешевая отговорка, как неуклюжая попытка замаскировать собственную жестокость под личиной строгости и справедливости. Он манипулировал нами, словно марионетками, дергая за невидимые ниточки по своему усмотрению. И в итоге, он поступил со мной, словно с беспризорным щенком, бесцеремонно схватив за загривок и грубо привязав к старому, обветренному пню, словно я опасный зверь, нуждающийся в усмирении. Остальным же участникам команды достались злосчастные бенто, аппетитный аромат которых лишь усиливал муки моего голода. Спасением было лишь то, что Какаши-сенсей не стал устраивать показательное пиршество прямо у меня перед носом, а просто растворился в густой зелени леса, оставив нас наедине с тягостными мыслями и неутолимым чувством голода.
Едва его фигура полностью скрылась за завесой переплетенных ветвей, троица, словно спустившись с цепи, набросилась на свои обеды. Мой желудок, доведенный до отчаяния голодом, отреагировал громким, неприличным урчанием, предательски выдав мое состояние. И тут произошло нечто совершенно неожиданное. Словно повинуясь внутреннему импульсу, Саске достал из своего бенто сочный кусок жареного мяса с помощью деревянных палочек (о-хаси) и протянул мне. Сакура одарила его удивленным, полным недоумения взглядом. Наруто, словно преодолевая какие-то внутренние противоречия, последовал примеру Саске и тоже предложил мне часть своей порции. Розоволосая, слегка покраснев от смущения и, возможно, скрытой ревности, пролепетала едва слышно:
— С-Саске… а разве это… правильно?
— Сенсей сам упомянул про "командную работу". Это ли не суть экзамена?.. Я уверен, что Хиро догадалась об этом ещë в начале.
— ..Точно, даттебайо! Он определённо говорил об этом! — наконец, проснулся Узумаки.
Харуно, немного поколебавшись, взяла кусочек мяса с помощью о-хаси, смущенно протянув его мне. Я же смотрела на них, словно на душевнобольных, внезапно решивших примерить на себя роль благотворителей.
— ..Вы не исправимы. Не боитесь, что..
— Да ладно тебе, — с самодовольной ухмылкой перебил меня Саске, удерживая кусочек мяса на весу. В его глазах, как и прежде, играли озорные искорки. — Ты что, в самом деле думаешь, что наш сенсей выпрыгнет из кустов и начнёт отчитывать нас, как детей? Сомневаюсь. (Кажется, я сама говорила ему то же самое сегодня утром… Какая ирония судьбы!) Его лицо, обычно надменное и бесстрастное, в мгновение стало выдавать… раздражение? Видимо, мои колебания и нерешительность начинали его злить. — Если ты не откроешь свой рот прямо сейчас, я силой заставлю тебя это съесть.
Кровь хлынула к щекам, обжигая их предательским румянцем. Да как он смеет повышать на меня голос? Кто он такой, чтобы мне указывать, что делать? Наглый, самоуверенный… самовлюбленный идиот! Собрав волю в кулак и отбросив в сторону все сомнения, я всё же приоткрыла рот и, стараясь не встречаться с Саске взглядом, приняла предложенное угощение. Затем последовала еда от Наруто и Сакуры. Что ж, от такого неожиданного и щедрого проявления солидарности, действительно, грешно отказываться. Тем более, когда твой собственный желудок уже готов переварить сам себя. И, возможно, в этом странном акте единения, в этом нежданном проявлении сочувствия, кроется нечто большее, чем простая жалость. Возможно… Но об этом я подумаю позже. Сейчас главное — выжить. И постараться разгадать истинные мотивы действий этого загадочного и непредсказуемого Какаши-сенсея. Наверное, он ещë проверяет нас.
— Не подумай ничего лишнего... Я просто не хочу праволить эту миссию, — неожиданно ответил Саске.
— Я знаю...
Через несколько минут:
Насытившись, я пробормотала тихое "спасибо". Тепло еды приятно разливалось по животу, контрастируя с грубым прикосновением веревок, врезавшихся в запястья. Ощущение тревоги, словно липкий туман, всё ещё обволакивало меня, не позволяя полностью расслабиться. Небо, словно отражая мое внутреннее состояние, начало хмуриться. Свинцовые тучи надвигались с востока, грозя обрушиться ливнем. Воздух загустел, наэлектризовался, словно перед грозой.
И словно в ответ на это напряжение, в отдалении закрутился вихрь. С каждым оборотом он становился всё яростнее, превращаясь в миниатюрный торнадо. В его бешеном танце хаотично смешались пыль, сухая трава, обломки веток и листья, закружившиеся в безумном хороводе смерти. Это зрелище пугало своей нереальностью, неестественностью, вызывая неприятное покалывание в кончиках пальцев. Магия? Демоническое вмешательство? Или нечто совершенно иное?
Но столь же внезапно, как и началось это буйство стихии, оно стихло. Вихрь рассеялся, оставив после себя лишь гнетущее ощущение зловещей тишины, пронизанной предчувствием чего-то неизбежного. И вот, на его месте стоял Какаши.
Лицо, обычно скрытое непроницаемой маской, казалось сейчас особенно открытым – и перекошенным от неприкрытого, ледяного гнева. Холодный, пронзительный взгляд единственного видимого глаза прожигал насквозь, словно рентгеновский луч, а опущенные уголки губ добавляли его образу суровой неприступности. Казалось, даже ткань маски натянулась под давлением его ярости. Он заложил руки за спину, слегка наклонив голову набок, словно хищник, изучающий свою добычу перед броском. В этой позе сквозило нечто первобытное, опасное, дикое. Он нависал над нами, словно вулын – хищная птица, парящая в небе – над трепещущим цветком, обреченным на гибель.
— Вы!… — начал он ледяным тоном, каждое слово звучало как удар хлыста, от которого по коже пробегали мурашки. Интонация его голоса заставляла усомниться в привычном дружелюбии и невозмутимости сенсея. Но тут произошло нечто еще более странное. В одно мгновение выражение его лица полностью изменилось. Тяжелые линии смягчились, уголки губ поползли вверх в знакомой, чуть насмешливой ухмылке, а глаз прищурился в привычном приветливом жесте. Словно по мановению волшебной палочки, хмурые тучи, нависшие было над нами, рассеялись, пропуская лучи солнца, и в просвете показался кусочек лазурного неба. Контраст был ошеломляющим.
— …все прошли.
В воцарившейся тишине прозвучало недоумённое бормотание Наруто, нарушившее гнетущее молчание.
— Что? Почему? Как это так?
Хатаке перевел взгляд на Узумаки, и в этот раз в его единственном видимом глазу читалось, скорее, снисходительное терпение, чем гнев. Он смотрел на него, как на непонятливого ребенка, которому нужно долго и старательно объяснять очевидные вещи.
— Вы — первая команда, которой это удалось, — объяснил он, словно учитель, пытающийся донести сложную мысль до самого отстающего ученика. — Остальные слепо следовали моим указаниям, не пытаясь задуматься о последствиях своих действий. Они не смогли проявить инициативу, мыслить самостоятельно, принимать решения, исходя из ситуации. Настоящий ниндзя должен уметь анализировать обстановку, просчитывать ходы наперед, взвешивать все "за" и "против" в условиях абсолютной неопределенности. И помнить главное — в мире шиноби те, кто нарушают закон, — преступники. Но те, кто предают своих друзей, — заслуживают презрения больше остальных.
Наруто взревел от восторга, срываясь в свой обычный безумный, заразительный ликующий крик.
— Ура-а! Мы прошли, даттебайо! Мы самые крутые!
Хатаке, невозмутимый, как всегда, прервал его поток самовосхваления лишь поднятием руки, словно выключая шумный приемник.
— Первая настоящая миссия начнется завтра утром. Будьте готовы.
Совершенно серьезные, поглощенные осознанием только что произошедшего, они, оставив меня в полном недоумении, покинули тренировочный полигон. Связанной. Привязанной к проклятому пню.
Предатели!
— ЭЙ! Я тут вообще-то тоже есть! Выпустите меня! — завопила я вслед удаляющимся спинам, надеясь на их милосердие, но мои мольбы потонули в шуме ветра. Казалось, они совершенно забыли о моем существовании, поглощенные собственной победой и важностью момента.
И все же Какаши вернулся. Медленно, с каким-то отрешенным, безразличным видом, словно выполняя неприятную, навязанную обязанность, он подошел ко мне и молча развязал веревки. Свобода ощущалась одновременно сладко и горько, как лекарство, которое нужно принимать через силу. Физическая свобода, которую я так ждала, совершенно не принесла облегчения, ведь в душе стало только хуже. Разочарование, обида и непонимание жгли сильнее прежнего. Он ничего не сказал, не взглянул в глаза, просто развернулся и ушел, оставив меня наедине со своими мыслями и противоречивыми чувствами.
Продолжение следует...