Part 4. Убегай, маленький ангелочек.
Пятый сдержал обещание. После этой ночи на следующий день он одну за другой он вырывал доски, и мёртвый полумрак комнаты начал отступать под натиском тусклого солнца. Эви сидела на кровати, впиваясь взглядом в освобождённые панорамы. Она не верила. Не смела.
Дева решила завести разговор, дабы получше узнать своего похитителя.
— Сколько вам лет?
Он молча усмехнулся, искоса взглянув на юницу.
— Мне двадцать пять. — его губы тронула лёгкая ухмылка.
Девичьи глазки округлились, щёчки зардели, а пухлые губки приоткрылись. Сколько сколько? Она издала нервный смешок, поёрзав на мягкой постели.
— Вы не выглядите на свой возраст, — возразила Даркмур.
— Вы? Я настолько стар для тебя? — усмехнулся брюнет, работая над досками.
— Вовсе нет. И это пугает меня.. — негромко призналась зеленоглазая.
— Называй меня на "ты", ангелочек. — мягко велел тот, и она неспешно кивнула.
Когда последняя доска упала, Даркмур бросилась к окну — и кровь застыла в жилах. Ничего. Только серый свинцовый небосвод и бесконечные ели, сомкнувшиеся вокруг, как тюремные стены. Они в лесу. Этот чёртов дом в лесу!
— Мой ангелочек доволен? — послышался его низкий голос.
Она судорожно кивнула, смахивая слёзы прежде, чем они могли упасть. Жёсткие пальцы впились в её талию, притягивая к широкой груди с безжалостной нежностью. Ледяное дыхание обожгло кожу, когда он зарылся лицом в её волосы, выпуская в них тихий, почти зверинный вздох.
Она осторожно повернулась в его объятьях, положив руки на твёрдую грудь. Ей пришлось запрокинуть голову назад, дабы соприкоснуться взглядами.
— Прошу тебя... Отпусти меня... — Не выдержала Эви, пустив волю слезам.
Его глаза мгновенно потемнели, зрачки сузились до крошечных точек, почти исчезая с малахитовых радаров. Он стиснул деву крепче, его дыхание стало тяжёлым и прерывистым. Казалось, ещё мгновение — и он сорвётся в кровавую ярость. Но внезапно его тело оцепенело, а затем он резко отшатнулся, уставившись на неё взглядом бешеного зверя, готовившийся наброситься на добычу.
Даркмур начала дрожать, пятясь, пока не уперлась спиной в подоконник.
— Уговор будет таким, маленький ангелочек, — рычит он, — убегай.
— Ч..что?..
— Прячься. Где угодно. Если не найду тебя до полуночи, то я оставлю тебя в покое.
— А если нет?.. — задохнулась она.
— Тогда я сделаю с тобой всё, что только захочу.
Он грубо закинул её на плечо, и тьма лестницы поглотила их. Эви, дикая от ужаса, билась в его хватке, но её отчаянные мольбы утонули в его безразличии.
Дверь распахнулась, являя взору бесконечный хвойный лес, словно бездна, распахнувшаяся перед ними, когда он бросил её на холодную землю. В одной рубашке и носках.
— Беги, — рявкнул он, — даю тебе отсрочку — ровно один час.
Её взгляд расширился в безмолвном ужасе, и тело, будто охваченное лихорадкой, задвигалось с молниеносной скоростью.
"Нет нет нет...", —
Свистом пронзило сознание, и она рванула с места.
Она бежит.
Её лёгкие горели, раздираемые в клочья каждым судорожным вдохом. Адреналин обрушился на неё, точно ядовитый океан, захлёстывая сознание волна за волной. Каждая капля крови в венах превратилась в бурлящий огонь, а сердце, казалось, вот-вот вырвется из груди, диким барабаном отбивая последние, отчаянные удары.
Каждая секунда была пыткой и бесценным даром одновременно. Этот аванс — перекрёсток её жизни, от которого зависит встретит она цепи или бег сквозь кровь.
Только вот она не знала, что каждый изгиб этого леса таился в его памяти, как собственные кровь и плоть.
Девушка не бежала — она была вихрем, управляемым чистым, неистовым инстинктом выживания. Каждый шаг был как резь по живому, но боль потеряла власть над ней — осталась лишь цель: сбежать.
Каждое мгновение кромсало её душу. Слишком хрупкая в этом проклятом лесу. Она сорвала с шеи бинт, швырнув его в противоположную сторону, в упоении, что преследователь клюнет на приманку.
Вскоре Эви сжалась за тонким стволом сосны, её крошечная фигура почти слилась с корой. Каждый шорох леса, каждая блуждающая тень становились для неё приговором. Мир вокруг сузился до невыносимой остроты: слух, зрение, даже сам воздух, пропитанный запахом страха, кричали об опасности.
Время тянулось мучительно. Гром взорвал небо звериным рыком. Вскоре небосклон захлебнулся тьмой — разъярённые тучи затянули горизонт, и первые капли начали тяжело падать на кроны деревьев, как предвестие чего-то зловещего.
"Только этого не хватало", —
Мелькнула мысль в её сознании, когда она вдруг услышала до боли знакомый голос:
— Мой маленький ангелочек, — шёпот, кажется, доносится со всех сторон, — где же ты, ангелок?
Как?! Как, мать твою, он успел найти её так быстро?!
— Ну же, выходи..
— Я же найду тебя.
Минутное затишье. Словно передышка перед бурей. Подавив нарастающую панику, юница выглянула из-за ствола, застав своего похитителя. Он неспешно поднял окрававленный бинтик с земли, поднеся ткань к лицу. Глубокий вдох, веки сомкнулись на краткий миг в болезненном наслаждении. От этого зрелища тьма сомкнулась перед её глазами.
Быстро проморгавшись, она не нашла его фигуры среди теней. Паника, словно ядовитый плющ, оплела её, когда она резко развернулась, и в трёх метрах от неё стоял её кошмар — Пятый.
"Нет нет нет..!!", —
Небеса распахнулись, и потоки дождя устремились вниз, омывая всё вокруг. Она сорвалась с места, словно вспышка, несясь прочь так быстро, как она только могла. Однако её скорость была ничтожна рядом с его. Он безжалостно преследовал своего ангелочка, как будто сама смерть решила сыграть с ней в кошки-мышки.
— Эви, ну куда же ты?
Когда ей, наконец, удалось оторваться, её взгляд метался сквозь сверкающую завесу дождя, отчаянно ища укрытие. Главное — не дать судьбе настигнуть её вновь.
"Думай, Эви, думай...",
— Судорожно размышляла дева, когда заметила в далеке овраг. Вот оно, овраг!
С немым благодарением к небесам, она бросилась к увиденному, заглянув в открывшуюся пасть земли. И... О, проклятие! — она была усыпана мёртвыми телами животных, их голыми костями и истлевающей плотью. Дождь хлестал, стремительно заполняя яму, и мерзкий смрад гнили поднимался вверх, душил её.
Спазм тошноты подкатил к горлу, но её взгляд приковала выщербленная нора, зияющая на скользкой стене оврага. Припав ближе, она оценила её глубину. Она поместится. Жуткое, но единственное убежище. Как же протиснуть туда своё тело? Воздух с трудом прорывался сквозь сдавленное горло, ужас поглощал её целиком.
Поколебившись ещё миг, она плюнула на саму судьбу. Либо всё, либо ничего.
Опустившись на сырую землю, она осторожно свесила ноги, пытаясь нащупать опору в провале. Пустота. Небо пронзил раскат грома, и дева от всепоглощающего страха с криком сорвалась вниз, чудом ухватившись за торчащую палку, что удерживала её от падения в бездну.
Услышав шаги, она живо вскарабкалась в нору, вжимаясь в её глубины. Здесь было сыро, слишком много мёртвой жизни и разлагающихся останков. Её спина выгнулась, подступила желчь, но всё замерло, когда она осознала: он стоял прямо над ней.
— Ангелочек, выходи.
Она затаила дыхание, трясясь как осиновый листик. Тогда, неожиданно, в опору норы со всей силы впечатал топор. Краска отхлынула от её лица, а в глазах на секунду потемнело.
Он её ждал ни мгновенья: в тот же момент его руки, будто иллюзией показались во входе и схватили за щиколотки, одним грубым рывком подтянув деву к самому обрыву. Его сила была просто нереальной. Он вытянул её над пропастью без малейшего усилия, повалив её на землю.
— Нет! — визгнула Эви.
Пока он на мгновение потянулся за топором, застрявшим в земной коре, она воспользовалась шансом и рванула прочь.
К спасению или погибели, взгляд Эви выхватил блуждающую в чаще мужскую фигуру. И в тот же миг она безвольно рухнула к ногам незнакомца, чьи глаза непонимающе впились в неё.
Она кричала, указывая дрожащим пальцем на приближающийся силуэт, её мольбы растворялись в безумном ужасе.
— Тише..Тише, девочка. Что случилось? Что с тобой такое? — Его глаза скользили по её багровому неприкрытому телу, — вставай.
Он попытался поднять её, но девичьи ножки были вымотаны до предела.
— Прошу, помогите! Вызовите полицию, заберите меня отсюда, прошу! Он идёт сюда! — истерила бедняжка, срывая голос до хрипа, но, видно, сегодня судьба просто вытерла об неё ноги.
— Кто он? Как тебя зовут? Сколько тебе лет? — Он продолжал задавать бессмысленные вопросы.
Лишь когда Пятый настиг их, прохожий начал отступать, но его будущее уже было предрешено. Слишком поздно.
Он одарил чужака улыбкой до ушей, прежде чем он одним рывком схватил ублюдка и со всей силы впечатал его в ближайший ствол. Кровь хлынула вниз по его телу, а лицо превратилось в сплошное месиво.
Он ещё не закончил.
Он рубил его топором, словно бесполезную тушу. Кровь, плоть, органы — всё вываливалось и вытекало. Тело уже было не узнать.
Эви закричала во всё горло, совершенно сломленная увиденным. Дева, почти без сил, хрипела мольбы, упав на израненые трением колени.
"Беги, чего ты сидишь?!",
— Кричал голос в её голове.
В её омрачённом рассудке мысли ворочались медленно, словно мертвецы. Эви рванулась вверх, её бег был беспорядочным, руки судорожно цеплялись за тенистые стволы.
— Ангелочек, ну куда же ты? — разочарованно, с нескрытой злостью поинтересовался, — договор обязан быть исполнен.
— Нет! Нет! Нет! Отпусти меня!
Когда тень преследователя нависла над ней, она выхватила ветку, и одним диким взмахом рассекла его скулу. Но ему было плевать.
Массивная фигура навалилась сзади, прижав хрупкое тельце к влажной земле. Резкий укол холода в шею, приглушённый крик и ласковый поцелуй в висок.
— Я знаю, больно... Потерпи, милая. — было последним, что услышала юница, прежде чем всё вокруг начало угасать.
Небеса стремительно затягивались чернильной бездной, поглощая последние отблески дня и неумолимо приближая полночь. Но летние сумерки не отпускали мир из полумрака, отказываясь отдавать мир во власть сплошной мглы. Ледяные капли, словно призрачные прикосновения, омывали бледное лицо, и рубашка, промокшая насквозь, тяжёлым грузом ложилась на тело.
Даркмур тихо застонала, когда силы окончательно покинули её. Он нежно перевернул её на спину, мягко убирая непослушные пряди с бледного лица. Она ощутила, как его огромные, влажные ладони медленно скользнули вверх, к её бёдрам, останавливаясь на границе её нижнего белья.
Что?..
Тело было слишком слабым. Слишком податливым. Он стянул с неё трусики, аккуратно раздвинув ножки.
"Нет! Нет! Нет! Эви, борись!" , —
Она тщетно умоляла саму себя, но власть над ней ускользала, словно песок сквозь пальцы. Глаза тяжелели, отказываясь различать жуткие контуры мира.
Он склонился над её ангельским ликом, зловеще прошептав утешение:
— Не сопротивляйся. Скоро ты познаешь глубины такого наслаждения, что твой разум померкнет. — его губы тронула слабая довольная улыбка.
"Нет, пожалуйста..! Только не это..!", —
Она могла лишь беззвучно рыдать. Слёзы, смешиваясь с дождём, стекали по её вискам, пока небеса не умолкли. Он, сдувая невидимую пыль с топорища, готовил его. Его желанием было раскрыть ей жуткую красоту безумия, если оно любило. И его извращённая любовь к ней была безмерна.
— Пятюнь... — слова сорвались с губ мёртвым шёпотом, и она рухнула в объятия забвения.
Его пронзило, словно молнией из преисподней. "Пятюнь".
Чёрт, чёрт, чёрт.
Он стиснул виски, воздух жёг лёгкие. Он едва не осквернил своего ангела. Свою маленькую, хрупкую девочку. Проклятье...
В его груди мучительно сжалось. Он зарычал, прижимая к себе обмякшее, израненное тельце. Его холодные губы осыпали ангельский лик прикосновениями, словно желая поцелуями изгнать боль и муку.
— Прости меня... — прошептал еле слышно, зная, что она не услышит.
* * *
Когда день перелестнул страницу, сознание вернулось медленно, как утечка яда в кровь. С хриплым стоном Эви открыла глаза — но темнота не рассеялась. Рядом пахло чем-то тяжёлым, сладким, металлическим.
Дева стиснула пальцы, и боль пронзила её, неся с собой жуткое осознание. Одна рука была прикована высоко над ней, объятая ледяной сталью. Другая покоилась на ложе, и в ладони её лежало нечто тяжёлое, скользкое, упругое. Что за чёрт?..
С невыносимой тяжестью взгляд её сфокусировался на свободной ладони, и кровь отхлынула от лица. В девичьей руке лежало сердце. Человеческое. Свеже-вырванное.
Псих...! Псих! Псих! Псих! Чёртов маньяк!
Её губы распахнулись в беззвучном крике, когда дрожь пронзила её тельце с новой силой. Она отшвырнула его в дальний угол комнаты, судорожно вытирая кровь о тёмные простыни. Волны рвоты подступали к горлу, с трудом сдерживая желание извергнуть содержимое желудка на проклятую кровать.
Пятый невозмутимо зашёл в комнату и увидев свою девочку в таком состоянии, достал ведро из-под кровати, мягко предложив освободить желудок в него. Желчь была слишком сильной и Эви вырвало в это грёбанное ведро.
Его пальцы нежно легли на её спину, ласково отводя волосы, что мешали. Когда она, наконец, опустошилась, он извлёк влажные салфетки, заботливо стирая кровь с её дрожащих рук и бледных губ.
— Что это?.. — задыхаясь, вымолвила русоволосая.
— Сердце, — невозмутимо ответил он.
— Чьё?.. Зачем?.. — в её глазах плескается океан слёз, — ты чудовище. Извращённный ублюдок, ненавижу тебя!
Его глаза потемнели и вновь приобрели не человеческий облик. Но ей уже плевать. Её плач был безмолвным воплем, эхом разносившимся по безднам отчаяния. В ней больше не осталось ни единой искры жизни, лишь пустота.
— Он тронул тебя, и я вырвал его жалкое сердце, приподнеся тебе как подарок. Каждый ублюдок, который посмеет прикоснуться к тебе не увидит мою человеческую сторону, — гневно прорычал, будто в нём действительно жила та человеческая сторона, — ты только моя, Эви. Моя. Навсегда.
Его глаза были на удивление тёплыми и яростными, но у бедняжки не осталось даже капли сил — лишь опустошённая оболочка, дышащая по инерции.
— Я хочу принять ванную... — хрипло, почти неслышно выдавила ангелочек.
——————————————————
Вот вам и четвёртая глава, надеюсь, она получилась не скучной. Этой ночью мои глаза не сомкнулись ни на миг, за то сегодня у вас готовая прода, вхвххв)