Shadows of My Obsession

Она должна сбежать.

Мужчина вёл Эви по коридору — как она наивно полагала, обратно в комнату. Но Пятый остановился у двери почти в самом конце коридора. Стальной, чужой. Её охватило тревожное предчувствие — что-то было не так. Тело напряглось, как перед ударом.

— Куда мы идём?.. — её голос дрожал.

— В спальню. Хорошие девочки не бодроствуют в этот час. — произнёс он спокойно, как будто речь шла о чём-то обыденном. Но в его голосе сквозило нечто холодное, чужое.

Он завёл деву в комнату и запер дверь на ключ. Металлический щелчок отозвался в груди глухим эхом тревоги. Она тяжело сглотнула.

Эта спальня, лишь кажущаяся уютнее, была лишь новой западнёй, где заколоченные окна стерегли её от света надежды. Лишь тусклый свет ночника пробивался сквозь пелену тьмы, освещая её участь, но не давая ответов. Но зачем он привёл её сюда?

Внезапно, в зыбком полумраке комнаты, где тени изрезались подрагиванием света, её взгляд уловил очертания массивного книжного шкафа — чёрного, как провал между мирами. Её губы дрогнули, брови сошлись на переносице в безмолвном вопросе. Он..читает?

— Можно я..? — она медленно подняла взгляд на брюнета, впиваясь зубами в губу до крови.

В ответ он лишь мертвенно кивнул, а уголки его губ дрогнули в подобии улыбки — ледяной и безжизненной, словно последний отблеск луны на лезвии ножа.

Эви неторопливо, почти призрачно скользнула к стеллажу, каждый шаг — словно ожидание невидимой западни. Она застыла перед полками, её взгляд, тяжёлый и пронизывающий, впивался в безмолвные названия.

Повернувшись к похитителю, она не встретила запрета — лишь голодный блеск в его глазах. Тогда ее ноготь скользнул по корешкам книг, оставляя невидимые следы на коже перелётов. И вдруг — оцепенение. Осознание ударило, словно ледяной кинжал в спину.

Это все книги, к которым она прикасалась, будучи в последний раз в книжном магазине. Все до единой.

Он выкупил каждый проклятый том, к которому её пальцы лишь едва прикоснулись, прежде чем она отвернулась. Теперь они, осквернённые её мимолётным прикосновением, выстроились здесь, под его неусыпным взором. Стоят, как призраки её упущенных желаний, её невысказанных мыслей, собранные им воедино.

Воздух сгустился до удушья, пока мутная завеса слёз опускалась, искажая буквы до неузнаваемых теней.

— Нравится?

— Очень.. — с фальшивой радостью выдавила дева.

Она читала с маниакальной одержимостью. Её дом был склепом для собственной, тщательно оберегаемой коллекции книг, каждой из которых она дорожила с фанатичной преданностью. Его действия, по сути, льстили её больному сердцу, но это... это было чистое безумие!

Лишь когда ледяные пальцы впились ей под спину, а стальные мускулы обвили колени, она осознала — расстояние между ними исчезло. Бесполезно. Он уже поднял её, словно трофей, прижав к груди, где вместо сердца мерцало лишь безмолвное торжество.

Мужчина опустил ангела на холодную тумбу, где уже ждал металлический поднос с инструментами. Что он собирается делать?..

— Сейчас будет немного больно, ангелочек. Придётся потерпеть, — его руки сжимали её крепко, почти нежно — как будто он и правда хотел уберечь её от лишней боли.

— Что вы.. — Едва Даркмур успела произнести последние слова, как его пальцы, холодные и цепкие, скользнули к сочащимся кровью бинтам, опоясывающим шею.

В его глазах мерцала мрачная решимость — рана требовала очищения, но каждая капля крови шептала о боли, которая ждёт впереди.

— Нет, пожалуйста..! — взмолилась дева.

Её голос рассыпался на хриплый шёпот, слёзы оставляли солёные дорожки на бледной коже. Дрожащие пальцы вцепились в край тумбы, пытаясь оттолкнуться, но его руки сомкнулись вокруг её талии, как стальные оковы.

Грубый захват, резкий рывок вверх — и вот она уже смотрит в потолок, обнажив горло. Слезы? Он их даже не заметил. Влажные дорожки вели к ключицам, словно отмечая путь для лезвия.

Пятый методично снял пропитанный кровью бинт, обнажив глубокий укус. Когда перекись хлынула в воспалённую плоть, её тело вздрогнуло, вырвав из горла сдавленный, приглушённый вскрик. Хрупкие пальцы вцепились в его рубашку, бессильно скручивая ткань, пока волны жгучей боли медленно разъедали сознание.

— Умничка. Ещё чуть-чуть... — утешил мужчина, вливая в рану новую порцию огня. Перекись вскипела в ране, выжигая каждый нерв. Его губы коснулись её виска в подобии поцелуя, когда новый спазм выкрутил её тело в немом крике.

Шея — излишне чувствительное, предательски нежное место. Тонкая, как граница между жизнью и смертью. Одно неверное движение — и ровный стук вен сменится булькающим молчанием.

Он нежно прижал ангела к себе, убаюкивая дрожащее от боли тельце. Эви инстинктивно прижалась к сильной груди, тихонько всхлипывая.

— Вот так... А ты боялась. — его тон был успокаивающим, без симуляций, без насмешек. С заботой.

Он возложил призрачный поцелуй на русую макушку, укачивая ангела, словно дитя. Вскоре её тело обмякло, податливое боли и истощению. Боль и бессилие оплели её, а стресс, натянутый до предела, разорвал последние нити сознания, бросив её в беспямятство.

— Сладких снов, ангелочек, — было последним, что услышала Даркмур, прежде чем сознание рухнуло в бездну.

* * *

Холод. Вот что она ощутила первым. Не прохладу постельного белья, а леденящий, давящий холод, пронзающий до костей.

Веки были тяжёлыми, словно свинцовые, но сквозь пелену забытья пробивались смутные образы. Боль. Тупая, ноющая боль пульсировала где-то глубоко, напоминая о прошедшей ночи, о его безумном взгляде и своих тщетных попытках вырваться.

Потом она осознала другое. Тяжесть. Неподвижная, всеобъемлющая тяжесть, сковывающая её тело. Руки. Его руки. Они были словно выкованы из железа, обхватив её так крепко, что между их телами не оставалось ни малейшего просвета. Его широкая голая грудь прижалась к её спине, а ледяной нос зарылся в мягкие волосы, где, как в насмешку, ещё витал запах ванили.

Она попыталась пошевелиться, но его стальные объятия лишь сомкнулись сильнее, словно он даже во сне чувствовал её попытку к бегству.

Дыхание перехватило. Это был капкан, из которого не выбраться. Паника вспыхнула внутри, но тело оставалось неподвижным, парализованное страхом и его мертвой хваткой.

Его аромат обволок её обоняние — очень сильный, пробирающийся под кожу ядом. Запах кофе, мужского парфюма и.. хвои? Приятный запах. Вот только он принадлежит не тому.

Она чувствовала мерный стук его сердца сквозь тонкую ткань рубашки — ритм, что мог бы убаюкать, но лишь возвращал её к кошмару. Ей почти хотелось этого тепла, несмотря на липкий страх, что сковал её.

Сама того не ожидая от себя, Эви повернулась в тисках мужчины, оказавшись лицом к мускулистой сильной груди. Её дыхание колыхнулось и замерло, затаившись глубоко в груди.

Закусив губу, она осторожно сместилась и всмотрелась в лицо своего похитителя. Глаза закрыты, он выглядел таким спокойным во сне. Трудно было поверить, что то же самое лицо таило в себе так много темноты и насилия недавней ночью.

Девичьи перста потянулись к его челюсти, когда малахитовые глаза вдруг распахнулись, пронзая Эви насквозь. Пальцы отпрянули в ту же секунду, выдавая нервозность и страх.

Странно, но даже сквозь доски на окнах пробивался тусклый свет. Он падал на её лицо, подсвечивая широкие зелёные глаза — такие живые, такие напуганные. Прелесть, запертая в четырёх стенах. Его ангелочек.

— Ты так прекрасна при свете дня... Жаль, что теперь он будет для тебя редкостью, — он нежно прижался холодными, как туман над могилами губами к её бледному лбу. Когда он отпрянул, её глаза смотрели сквозь него — в никуда.

В уголках её глаз заблестели слёзы, но взгляд уже почернел от ненависти и омерзения. Он был не просто больным ублюдком. Он был монстром. И она поняла это слишком поздно.

— Мне нужно в уборную... — пролепетала Эви, на что получила одобрительный кивок.

Она визгнула, когда её резко притянули к его обнажённому торсу. Он двинулся к двери, следуя к концу коридора, где ждала ванная. Переступив порог, он поставил Даркмур на ноги и, она, словно тень, скользнула к раковине.

— У тебя есть новая зубная щётка?.. — негромко спросила Эви.

Мужчина лишь молча подошёл к тумбе, выдвинул ящик. Из темноты внутри мелькнула новая зубная щётка — ещё запечатанная, будто ждала своего часа. Он протянул её ей, и его взгляд впился в её глаза, тяжёлый и неотрывный, как кандалы.

Она покорно приняла щётку, очистила зубы движениями автомата. Когда всё было кончено, он поднял её на руки — лёгкую, безжизненную, как кукла с выцветшими стеклянными глазами. Он двинулся к двери — но её кулачок, слабый и дрожащий, прервал его.

— Я хочу есть... — почти неуверенно произнесла девушка.

Пятый безмолвно изменил направление, ступив к винтовой нисходящей лестнице. Уже через минуту перед ними вновь предстала кухня. Он мягко усадил ангелочка за стол, проведя ладонью по русой макушке.

— Давай я приготовлю..? — Осторожно предложила юница, не ведая какой реакции ожидать.

* * *

Ангелочек хотела взять инициативу на себя, и я ей позволил. Я молча кивнул, пристально наблюдая за своей маленькой девочкой. Какой же она была притягательной. Просто невероятная.

Эта ночь стала пиком моего ничтожного существования. Её тело обжигало, а запах сводил с ума, затягивая в головокружение. Она умещалась в моих руках, идеально, словно недостающий фрагмент в моей собственной тьме.

Мне удалось погрузиться в сон, и кошмары не касались меня. Я не понимал, что эта девчонка творит со мной, но знал: без неё я погибну. Она стала моим обезболивающим, моим наркотиком, а я — отчаянным пленником этой зависимости.

Ловко перемещаясь по кухне, она замешивала жидковатое тесто. Затем разожгла плиту, поставила сковороду, и вскоре на тарелке выросла стопка пушистых круглых панкейков с бархатистой корочкой.

Она, казалось, забылась в процессе готовки. Она преобразилась на глазах, выглядя такой.. Другой. Живой. В ней забилась невиданная жизнь. Бёдра ритмично двигались в такт тихой песне, что слетала с её губ, и тень счастья на миг коснулась её лица.

Она выглядела крошечной в моей рубашке. Уязвимой. Наблюдать за ней было усладой для глаз — почти гипнотической, как мерцание огня перед тем, как обжечься.

Вскоре миска опустела, а на столе красовались две стопки пышных панкейков. Она разложила их по тарелкам, украсила ягодами и сиропом — выглядело так соблазнительно, что я невольно сжал челюсти, подавляя предательский голод.

Она, видимо, уловила мой голодный взгляд — в её глазах мелькнуло что-то вроде удивления, будто обнаружила слабину в доспехах.

Не помню, когда в последний раз кто-то готовил для меня. Когда в последний раз кто-то, кому я не угрожал, так обо мне заботился?

Я не мог вспомнить.

Эта девчонка знала все нужные кнопки, куда надо нажимать.

Я снова посмотрел на тарелку с угощением. Она хотела, чтобы я это съел? Тогда я съем. Даже если это убьёт меня.

Не теряя ни мгновения, я стал уплетать потрясающее лакомство почти за две щеки. Она сбивчиво моргнула, будучи в замешательстве.

— Приятного аппетита.. — однако это прозвучало как вопрос, а не утверждение. Плевать.

Я ничего не ответил, а она, надув губки, опустилась за стол, начав свою трапезу. Я вопросительно взглянул на неё, не понимая, что ей не нравится.

— Вкусно хоть? — расстроено пробубнила Эви.

Я колебался, но спустя пару долгих минут дал краткий комментарий. Ей достаточно.

— Вкусно.

Она тяжело вздохнула, без аппетита запихивая в себя десерт. Когда наши тарелки опустели, она тщательно убрала кухню, оставив гарнитур блестеть. Я заметил, как её губы чуть дрогнули — явно подбирала слова, но так и не решилась.

— Эви, говори. — приказал сурово.

Она сглотнула, чувствуя, как страх обжигает горло. Воздух в заколоченном доме казался таким тяжёлым, давящим. Ей нужно было хоть одно окно, хоть крошечный просвет в этот мир. Медленно, дрожащим голосом, она начала:

— Пятый, я знаю, ты хочешь защитить меня... мне... мне просто очень нужно немного свежего воздуха. Может быть... ты мог бы открыть.. только одно окно?.. — её голос дрожал, а пальцы теребили край рубашки, потупив глаза в пол.

Когда она произнесла моё имя, что-то в груди мерзко сжалось, а воздух застрял в глотке. Я зарычал, пытаясь переварить эти слова, что вызвали столь неприятное ощущение.

Она хорошо себя вела. Даже еду приготовила. Какая умница. Научилась бояться правильно.

Одно окно никого не убьёт. Моя девочка всё равно будет в наручниках.

— Хорошо. — сказал холодно.

* * *

Её ангельское лицо дрогнуло — в нём смешались страх, изумление и опасное сияние радости. Улыбка медленно расползалась по губам, как будто сознание происходящего просачивалось внутрь, охватывая всё её существо. Надежда вспыхнула блеском в глазах, словно последний свет в темноте — слишком ранимая для этого мрачного мира.

Ледяная вода кажется теплой, когда руки мертвы от стужи.

В порыве чувств она неожиданно прильнула к мужчине, обвивая руками его твёрдый торс. Её щека прижалась к нему, а на губах играла улыбка. Их размеры представляли собой чудовищное несоответствие, гротескное в своей диспропорции.

— Спасибо... — благодарно прошептала Эви.

Её тонкие ручки ещё свободны — но уже отбрасывают тень в форме оков.

— Всё ради тебя, ангелочек. — он загреб линии её челюсти в широкие ладони, вынудив её голову послушно откинуться назад, оставил призрачный поцелуй на её бледном лбу.

——————————————————

Прошу прощения за такую скучную, местами непонятную главу, однако, надеюсь, что вы остались довольны. Всех люблю, целую, пишите своё мнение в комментариях. Всё обязательно прочту!!)