КНИГА 1 | ГЛАВА 22
Паки были приглашены отобедать у Минов, и сэр Нунг опять был настолько добр, что в течение большей части дня выслушивал излияния мистера Колла. Чимин воспользовался случаем, чтобы поблагодарить друга.
– Разговаривая с тобой, он находится в прекрасном расположении духа, – сказал он. – Я тебе так обязан за эту помощь.
Юнги заверил его, что ему приятно оказаться полезным своим друзьям и что этим с лихвой окупается приносимая им незначительная жертва. Все это было очень мило с его стороны. Но великодушие Юнги простиралось дальше, чем мог себе представить Чимин. Ни много ни мало, он имел в виду вовсе избавить друга от угрозы возобновления мистером Коллом его ухаживаний, обратив их на себя самого. И дело подвигалось у него настолько успешно, что, когда Юнги в этот вечер расставался со своим кавалером, он мог бы почти не сомневаться в достижении цели, не будь срок его пребывания в Пусане столь кратким. Он, однако, недооценил прямолинейности и стремительности его характера, благодаря которым мистер Колл на следующего же утро с изумительной ловкостью улизнул из Халле, чтобы поспешить в Мин Лодж и броситься к его ногам. Он постарался выбраться из дома тайком, опасаясь, что, если его уход будет замечен, его намерения, которые до того, как они увенчаются успехом, он хотел сохранить в тайне, будут преждевременно разгаданы. Ибо, хотя он почти не сомневался в исходе дела (притом не без основания, так как Юнги его достаточно поощрил), в нем все же после случившегося появилась известная неуверенность. Он был принят, однако, самым лестным для себя образом. Заметив его из верхнего окна, когда он подходил к Мин Лоджу, Юнги выбежал из дома, чтобы как бы невзначай встретиться с ним на садовой дорожке. Едва ли, однако, он осмеливался предположить, сколько любовного красноречия ожидало его на месте встречи.
К обоюдному удовлетворению, молодые люди договорились обо всем настолько быстро, насколько это допускали пространные словесные обороты мистера Колла. Когда они входили в дом, он уже со всей настойчивостью умолял его назвать день, который сделает его счастливейшим из смертных. И хотя в данную минуту это его желание еще не могло быть удовлетворено, омега вовсе не был склонен отнестись легкомысленно к счастью своего кавалера. Глупость, которой жених был наделен от природы, лишала предсвадебную пору всякого очарования, ради которого жениху захотелось бы сделать его более продолжительным. И для Юнги, который согласился выйти за него замуж только для того, чтобы устроить свою судьбу, было безразлично, когда именно его замысел осуществится.
Немедленно было испрошено согласие сэра Мин Пуонга и сэра Нунга, данное ими с полной готовностью. Положение мистера Колла, занимаемое им даже в настоящее время, делало эту партию весьма удачной для их сына, за которого они могли дать очень небольшое приданое. К тому же ему предстояло так разбогатеть в будущем! Сэр Нунг с интересом, гораздо большим, чем он испытывал к данному предмету когда-либо раньше, стал прикидывать, сколько лет способен протянуть мистер Пак, а сэр Мин Пуонг весьма убежденно заявил, что, когда мистер Колл вступит во владение Халле, он и его супруг вполне смогут появляться в Сароксанском дворце. Короче говоря, радости всей семьи не было границ. Младшие братья стали надеяться, что их вывезут в свет на год-два раньше, чем они могли прежде рассчитывать. Братья перестали бояться, что Юнги умрет старым холостяком. Сам он казался достаточно спокойным. Он достиг своей цели и старался теперь обдумать создавшееся положение. Выводы его были в основном удовлетворительными. Мистера Колла, разумеется, нельзя было считать ни умным, ни симпатичным человеком; общество его было тягостным, а его привязанность к нему – несомненно воображаемой. Но тем не менее ему предстояло стать его супругом. Несмотря на то, что он был невысокого мнения о браке и об альфах вообще, замужество всегда было его целью. Только оно создавало для небогатого образованного омеги достойное общественное положение, в котором, если ему не суждено было найти свое счастье, он хотя бы находил защиту от нужды. Такую защиту он теперь получал. И в свои двадцать семь лет, не отличающийся особой привлекательностью, он прекрасно сознавал, насколько ему повезло. Самой неприятной стороной предстоявшего брака было предчувствие того, как к нему отнесется Пак Чимин, чьей дружбой Юнги особенно дорожил. Его другу новость должна была показаться совершенно невероятной и, возможно, вызвать с его стороны резкое осуждение. И хотя это обстоятельство не поколебало бы решимости Юнги, все же оно могло нанести ему глубокую душевную рану. Он захотел рассказать обо всем другу сам и потому потребовал от мистера Колла, чтобы, вернувшись к обеду в Халле, он ни словом не обмолвился о случившемся. Обещание хранить тайну было дано, разумеется, с полной готовностью. Выполнить его оказалось, однако, не так легко. Долгое отсутствие мистера Колла возбудило столько любопытства в семье Паков, что по возвращении в Халле он был подвергнут самому тщательному допросу. Уклончивые ответы потребовали от него некоторой изобретательности и в то же время большой самоотверженности, ибо ему очень хотелось похвастаться перед ними своими любовными успехами.
Так как мистеру Коллу предстояло на следующее утро покинуть Халле слишком рано, чтобы повидать кого-нибудь из семьи Паков при отъезде, церемония прощания произошла перед тем, как омеги должны были отправиться спать. При этом мистер Лин самым любезным и приветливым образом сказал ему, насколько он будет рад видеть его в Халле, когда дела позволят ему снова их навестить.
– Вашим приглашением, сударь, – ответил мистер Колл, – я особенно дорожу, ибо мечтал его получить. А потому можете не сомневаться, что я им воспользуюсь, как только это станет для меня возможным.
Его ответ удивил всех. Мистер Пак, которого отнюдь не устраивало быстрое возвращение мистера Колла, не замедлил сказать:
– Но не опасаетесь ли вы, сэр, вызвать этим неодобрение сэра Хана? Лучше вам пренебречь родственными связями, чем рискнуть обидеть свою патрона.
– Премного вам обязан, сэр, за дружеское предостережение, – отвечал мистер Колл. – Будьте покойны, разумеется, я не предприму столь ответственного шага без соизволения его светлости.
– Едва ли вы можете оказаться излишне осторожным. Жертвуйте чем угодно, но только не давайте ему повода для малейшего неудовольствия. И если вы увидите, что такой повод может возникнуть из-за нового приезда в Халле – что я считаю вполне вероятным, – спокойно оставайтесь дома. Не тревожьтесь, мы ни в коей мере на вас не обидимся.
– Поверьте, дорогой сэр, вы возбудили во мне самую горячую признательность столь исключительным вниманием к моей особе. И знайте, что в скором времени вы получите от вашего покорного слуги письмо с выражением благодарности за этот и за все другие знаки внимания, оказанные мне во время моего пребывания в Пусане. Что же касается прелестных кузенов, то, хотя мое отсутствие может продлиться не столь долго, чтобы сделать это необходимым, я все же позволю себе пожелать им здоровья и благополучия, не исключая и кузена Чимина.
Вслед за тем омеги с подобающими церемониями удалились, каждый в равной степени изумленный его намерением вскоре вернуться в Халле. Мистеру Лину хотелось объяснить это тем, что он имеет в виду обратить свое внимание на одного из его младших сыновей. И ему казалось, что Донгу скорее всего согласился бы принять его предложение. Донгу оценивал его способности значительно выше, чем его братья, нередко восхищаясь основательностью его суждений. И, не считая его ум равным своему, он все же полагал, что, последовав его примеру и занимаясь самоусовершенствованием, он мог бы сделаться достойным его общества. Увы, все надежды подобного рода были развеяны на следующего же утро. Вскоре после завтрака в доме появился сэр Мин и, уединившись с Чимином, сообщил ему о происшедшей накануне помолвке.
Мысль о том, что мистер Колл способен вообразить себя влюбленным в Юнги, приходила уже как-то Чимину в голову. Но друг, по его мнению, мог поощрить мистера Колла не больше, чем он сам. Его удивление поэтому было так велико, что в первый момент, нарушив все границы приличия, он воскликнул:
– Помолвлен с мистером Коллом? Юнги, дорогой, это немыслимо!
Под влиянием столь прямого упрека, выдержка, с которой сэр Мин рассказал ему эту новость, на миг сменилась растерянностью. Но восклицание Чимина не превосходило того, к чему его друг заранее подготовился, и, овладев собой, Юнги спокойно ответил:
– Неужели это тебя так удивляет, дорогой Чимини? Разве тебе кажется невероятным, чтобы мистер Колл заслужил благосклонность какого-либо омеги, если он потерпел неудачу с тобой?
Чимин опомнился и, взяв себя в руки, сказал вполне уверенным голосом, как он счастлив породниться с другом, а также пожелал ему всяческого благополучия.
– Я представляю себе, что ты сейчас должен чувствовать, – сказал Юнги. – Ты, вероятно, изумлен, бесконечно изумлен. Ведь еще недавно мистер Колл хотел жениться на тебе. Но когда ты сможешь все обдумать, ты, надеюсь, поймешь, что я поступил разумно. Ты знаешь, насколько я далек от романтики. Мне она всегда была чужда. Я ищу крова над головой. И, обдумав характер мистера Колла, его образ жизни и положение в обществе, я пришёл к выводу, что мои надежды на счастливую семейную жизнь ничуть не уступают надеждам почти всех людей, вступающих в брак.
Чимин тихо ответил: "О да, разумеется", – и после неловкой паузы друзья вернулись к остальному обществу.
Юнги пробыл в Халле совсем недолго, и после его ухода Чимин мог поразмыслить над тем, что ему довелось услышать. Прошло немало времени, прежде чем он как-то примирился с мыслью об этом браке. Два предложения мистера Колла, последовавшие одно за другим на протяжении трех дней, по своей нелепости не шли ни в какое сравнение с тем, что второе его предложение было принято. Ему всегда было ясно, что взгляды его друга на замужество не совпадают с его собственными. Но он не мог предположить, что Юнги и впрямь решится пожертвовать всеми лучшими чувствами ради мирского благополучия. Его самый близкий друг – супруг мистера Колла! Какая удручающая картина! И боль, вызванная тем, что Юнги унизил себя подобным образом, так сильно упав в его мнении, усугублялась мрачной уверенностью в его злосчастной судьбе.